Аферистка, но это нормально (Новелла) - 1.1 Глава

Гостиная поместья герцога Левиас, расположенного в центре Биерна, столицы Империи Сарте.

Рука дворецкого, наполнвшего чашку под моросящим дождем, была такой же напряжённой, как и царящая здесь атмосфера.

На поверхности чая неспешно отражались блики хрустальной люстры.

Дом заслуженно назывался величайшим в Империи Сарте. Предположительно, семья Левиас была влиятельнее даже Императорской семьи.

Хотя это были всего лишь слухи и домыслы сплетников, никто не мог их опровергнуть.

В действительности же, если проследить историю дома Левиас от основания Империи, можно убедиться в том, что он — самый авторитетный как на словах, так и на деле.

Невозможно полностью выразить, насколько велико влияние герцогского дома в Империи: его могущество и богатстко накоплено поколениями, родословная его представителей — благородна.

Но больше всего он известен тем, что…

— Стой.

Именно этот человек, Карзе Левиас.

По одному только взмаху руки, остановившей дворецкого, можно было судить о его дисциплинированности.

Ярко-красные глаза, сиявшие сквозь иссини-чёрные, как смоль, волосы, и бледноватая кожа — внешность выдавала в нем высокопоставленного дворянина, с которым было не так легко сблизиться.

Нос, словно выточенный из камня искусным скульптором, и острый подбородок заставляли задуматься, действительно ли он человек. Или божественное творение, из-за которого легенда о Богине Сарте, подарившей своё благословение роду Левиас, не казалась преувеличением.

Даже чёрное гусиное перо, которым он расписывался на пергаменте, выглядело благородно в его руках.

— Возьми.

— Да, милорд.

Взяв протянутый герцогом пергамент, дворецкий быстро прочел его.

Не было необходимости отмечать элегантность почерка, хотя, учитывая тему документа, он и впрямь выглядел несколько сурово.

Проглотив вырвавшийся отчего-то вздох сожаления, дворецкий быстро подошел к краю противоположного стола.

— Почему бы вам не прочитать его, миледи?

Он положил документ на стол перед женщиной с каштановыми волосами, сидевшей в кресле.

Ее изумрудные глаз, не отрываясь смотрели на документ. Спустя мгновение она удивлённо моргнула, а розоватые щёки приобрели пунцовый оттенок.

‘Конечно, она будет испытывать подобные чувства…’

Старый дворецкий с жалостью отвёл пристальный взгляд.

Разве она не была в том возрасте, когда людям всё еще свойственно мечтать?

Юной мисс двадцати лет от роду тяжело было принять содержание документа. Не говоря уже о том, что пристальное внимание дворецкого, стоявшего напротив, было для неё чрезмерным.

— Мисс, возьмите.

— О… Спасибо.

Видимо, дворецкий был не единственным, кото желал её: слуга, стоявшая рядом, подала ей носовой платок.

Нежная рука коснулась бледной, полупрозрачной кожи.

Они обменялись ласковыми взглядами. По лицам женщин читалось, что они друг для друга не просто «слуга и госпожа».

‘Должно быть, ее характер мягче, чем я ожидал.’

Дворецкий мягко улыбнулся, довольный неожиданным открытием.

Но чем старательнее она пыталась держать себя в руках, тем больше у него было поводов для беспокойства.

Во всей Империи не нашлось бы ни одной леди, пожелавшей подписать подобный «брачный контракт».

— Кхм-кхм.

Он не мог ждать вечно. Дворецкий прочистил горло, помня, что его господин находится напротив.

— Вероятно, Ваша Светлость уже знает о том, что до свадьбы я бы хотел внести некоторые изменения в наше соглашение. Этот документ я получил от Архиепископа. Если Ваша Светлость согласится и подпишет его, то, начиная с этого момента, с благословением Богини Сарте, договор вступит в силу.

— …Понятно.

Её голос еле заметно дрогнул. Только после того, как стоявшая позади нее слуга взяла ее за руку, словно подбадривая, она слегка улыбнулась.

Дворецкий заставил себя остаться равнодушным к ее робкому и нежному поведению.

‘С ней действительно всё будет в порядке?’

Её контактором был герцог Левиас. Самый завидный жених в Империи, самый обсуждаемый человек в обществе. Но, как ни странно, причина, по которой он был столь знаменит, заключалась не только в его внешности, богатстве или статусе.

— …

О нём ничего не было известно.

Именно поэтому герцог Левиас был столь популярен.

Он был наследником достопочтенной семьи, заложившей основы Империи, каждое его слово или действие притягивало внимание людей.

Однако, Карзе можно было узнать только по его прошлым выходам в свет.

В молодости, следуя воле предыдущих герцога и герцогини, он иногда появлялся в обществе: желая воспитать наследника в строгости, отец отправил его обучаться в академию на другом конце континента.

Даже окончив академию, Левиас не покинул её, продолжая учиться, и вернулся лишь ненадолго, когда предыдущие герцог и герцогиня скончались в результате несчастного случая.

После этого он снова отправился в академию в Королевстве Белкр.

После трёх лет учебы он вернулся в империю Сарте. С тех пор прошло около двух месяцев..

Он был словно бриллиант, скрытый в снегу.

Все глаза были устремлены на него больше, чем на кого-либо другого, но о нём было известно не так уж много, что делало его образ еще более загадочным.

Некоторые утверждали, что он страдает от социофобии, другие — что так и не смирился со смертью родителей.

Но в итоге герцог вернулся на свое законное место.

Было очевидно, что отныне всё внимание знати будет приковано к нему.

Налаживая всевозможные связи, аристократы будут изо всех сил добиваться его расположения, а семьи, чьи дочери достигли брачного возраста, выстраиваться в очередь у его дверей.

Если бы только ‘этого слуха’ не было… Вспомнив о нем, дворецкий на мгновение вздохнул.

— Я ещё раз ознакомлюсь с содержанием контракта. Если вы подпишите этот документ, то, начиная с предстоящего Дня Основания, Ваша Светлость на год станет герцогиней Левиас.

— …Да, я знаю.

Она, дрожа, кивнула в ответ дворецкому, который изо всех сил старался говорить как можно увереннее. Её каштановые волосы мягко струились, словно могли растаять в любой момент. Их вид пробуждал в слуге отголоски совести.

Желая покончить с этим как можно скорее, дворецкий в спешке сказал:

— Как вам уже известно, 100 000 золотых будут выданы вам в качестве аванса. Кроме того, ежемесячно вам будут предоставляться 10 000 золотых в личное пользование, и если вы успешно выполните условия договора, то получите миллион золотых»

— …

Годовое жалованье высокопоставленного чиновника императорского двора приравнивалось к 10 000 золотых. Следовательно, умноженная в десятки, нет — в сотни раз, сумма была уникальной возможностью изменить жизнь даже высокопоставленных дворян.

— Миледи?

— Ах, да.

Впрочем, поводов для радости столь непомерная сумма денег не давала. Даже самые алчные дворяне, находясь в здравом уме, не стали бы вынуждать отпрысков заключать подобный брак.

— Вашей Светлости не стоит волноваться. Нам нужно только…

— Я знаю. Сохранять молчание, словно мертвец.

— …

— И быть верной.

Слушая, как мягко она произносит эти слова, дворецкий наконец смог расслабиться. Судя по ее спокойному поведению, поводов для беспокойства нет.

— В таком случае, остается только последний пункт.

Дворецкий аккуратно заговорил о последнем пункте. Очень важно было не забыть о нем: не считая денег, именно этот пункт нес с собой надежду для невесты.

— Срок договора истекает ровно…

— Как долго я должен ждать?

— … Милорд.

Почему это случилось именно сейчас?

Услышав суровый голос герцога, дворецкий, на мгновение забывший о присутствии главы семьи, обернулся.

Его Светлость тоже не считал этот брак чем-то приятным, поэтому его поведение отличалось от обычного.

— Я сам ей всё объясню.

Спокойный взгляд герцога, минуя дворецкого, устремился прямо на неё.

— У Вашей Светлости есть вопросы относительно «нашей помолвки»?

Он сложил руки, взгляд его красных глаз был обращен к ней. Этот строгий и невозмутимый взгляд, казалось, завораживал своей элегантностью.

— …

Она искоса посмотрела на едва заметный шрам на кончике брови — единственный недостаток в безупречной внешности герцога.

Он, вероятно осознав, куда устремлён ее взгляд, приподнял уголки губ. Она вздрогнула от неожиданности.

— …Ох, всё в порядке.

— Какое облегчение.

— Что вы делаете? Вы не собираетесь подписывать документы?

Коротким кивком он ясно выразил своё желание. Немного поколебавшись, она взяла гусиное перо, с силой надавила на него и начала писать своё имя.

[Айрис Пéрзе]*

«…»

Как только Сейзель* написала своё имя, края бумаги озарились золотистым свечением.

Увидив это, она от удивления отшатнулась в сторону. Герцог наконец-то встал.

Она не была низкорослой, но худощавый мужчина оказался на голову выше неё, к тому же, Сейзель сидела. Её плечи подрагивали.

— Не стоит меня провожать.

Когда он жестом указал, что уйдёт первым, каждое его движение было выразительным.

Когда герцог покидал комнату, каждый его шаг демонстрировал уровень самообладания, и развивающийся иссиня-черный плащ только подчеркивал это.

Щёлк.

Сейзель, которая сидела, затаив дыхание, до тех пор, пока дверь гостиной не захлопнулась, закрыла изумрудные глаза, чувствуя надвигающуюся усталость.

Дворецкий, наблюдавший за ними из середины комнаты, почувствовал еще большее отчаянье.

— Обычно он себя так не ведёт, но, похоже, у Его Светлости есть неотложные дела.

— … Так ли это?

— Это правда. От рождения он был немногословен и не привык показывать свои эмоции. Возможно, сегодня он повёл себя так, потому что был взволнован.

Брак остаётся браком, пусть и по контракту. В надежде, что новоиспечённая пара сможет поладить, дворецкий защищал главу дома так, будто от этого зависит его собственная жизнь.

— Со временем, когда Ваша Светлость привыкнет к герцогу, он начнет меняться.

— … Всё в порядке. Тебе не стоит переживать об этом.

— Что вы хотите этим сказать? Я вполне могу себе представить, как Ваша Светлость чувствовала себя в тот момент.

Улыбка пожилого дворецкого стала чуть более нежной. «Первая герцогиня» могла оказаться более порядочной женщиной, чем он себе представлял.

— В самом деле, это не имеет никакого смысла. Матриарха рода Левиас постигнет «эта ужасная учась» в течении года.

— …

Глаза пожилого дворецкого омрачились печалью, когда он вспомнил о слухе, который распространился на Севере:

«Женщина, которая первой выйдет замуж за герцога Левиас, погибнет от проклятия в течение года».

Это  заявление было настолько чудовищным, что едва ли можно было произнести его вслух, но и умолчать о нём из страха нельзя.

— Если бы нам удалось поймать подонка,  который распространил столь злобную клевету, мы бы уничтожили его, даже мобилизовав все силы поместья. Так что, Ваша Светлость, вы можете воспринимать это, словно годичный отпуск. В конце концов, слухи — это всего лишь слухи.

— Сэр…

Сейзель заметила, что дворецкий прикладывает все усилия в попытках утешить ее любыми способами, и ее губы дрогнули.

Хлоп.

Сейзель аккуратно дотронулась до руки слуги и посмотрела так нежно, как только могла.

— Я действительно в порядке.

‘Этот слух…’

‘Был распространён мной.’

*В оригинале новеллы, на корейском языке, автор, при подписании контракта, указывает имя ГГ как Айрис Пéрзе (아이리스 페르젠), но далее по тексту называет ГГ «Сейзель» (세이젤이), так что это не ошибка переводчиков, а непостижимая, на данный момент, задумка автора