Амбиции Оды Нобуны (Новелла) - 5 Глава
— А? Ты же Зенки? А где Хамбэй-тян?
— Госпоже неприятны грубые солдаты, поэтому перед Нобуной-доно в виде «Такенаки Хамбэя» предстану я.
Ночь, когда Мино перешел в руки Нобуны.
Ёсихару подумал, что наконец-то затащил в замок Инабаяма Хамбэй, которая скрывалась от Нобуны, но ее заменил лисьелицый Зенки.
Поскольку уже должно было начаться совещание, Ёсихару и Инутиё пришлось привести на него Зенки, о чем и доложили Нобуне, которая сидела во главе и крутила глобус.
— Такенака Хамбэй Сигетора прибыл.
— Он… точно Хамбэй.
— Вот как.
Основные члены рода Ода практически расселись в ряд, а Зенки все сохранял похожую на лисью невозмутимую улыбку.
— Я — Такенака Хамбэй Сигетора. В этой великолепной битве вы захватили замок Инабаяма, поэтому я и прибыл поздравить вас.
— А, ясно. И, на каких условиях хотите служить?
Нобуна сидела с угрюмым лицом.
Зенки же с улыбкой, все больше напоминающую ёкая, заявил:
— Я во многом обязан Сагаре-доно. Он не столь умен, как Ода Нобуна-доно, но я хочу служить, поддерживая Сагару Ёсихару-доно.
— Какой грубый парень, — зашептали вассалы.
— Поняла, — сказала Нобуна, после чего быстро схватила танегасиму, что держал слуга, непринужденно направила ее в лоб Зенки и выстрелила.
— Э-э-э?!
Из-за быстроты действия ни у кого из вассалов не было возможности вставить цуккоми, чтобы предотвратить это.
Вскрикнув, Зенки исчез с клубами дыма.
— Эй, Нобуна! Что за сумасшествие?!
— Сару, он же подделка, кусок бумаги?
— Сикигами.
— Ты это знал, но все равно привел его?
— Ты же говорила, что не веришь в загадочное.
— А-а, не верю, не верю-ю. Мы видели лишь иллюзию. Настоящая Такенака Хамбэй, немедленно покажись! Не выйдешь, я точно нападу!
Нобуна начала без разбору стрелять из танегасимы по потолку и столбам.
— Принцесса, здесь ребенок!
— У-у-у…
Кацуиэ, держа за шею заплаканную Хамбэй, у которой стучали зубы, приволокла ее к Ёсихару.
— А-а, а-а-а… А-а-а-а… М-м-меня обидят… обидя-ят…
— Что с тобой, Хамбэй-тян?! Где тот отважный тактик с поля боя?!
Она спряталась за Ёсихару.
Тот же похлопал Хамбэй по спине, приговаривая: «Все хорошо, все хорошо».
Если бы она не вызывала сикигами, чтобы проверить людей, не задиры ли они, из-за страха вообще бы не показалась.
Но все же Нобуна с одного взгляда распознала, что Зенки фальшивка, — более того, она, как истинно суматошный собеседник, выстрелила в него из танегасимы.
— Ё-ё-ёсихару-сан. П-п-помогите мне к-к-как-нибудь…
Как говорят, слабые дети прелестны, когда на кого-то полагаются, потому Ёсихару подумал: «Я защищу тебя».
— Понял, понял. Эй, Нобуна, не направляй танегасиму на людей! Малышка Хамбэй-тян пугается.
— А? Что за «малышка Хамбэй-тян»? Я думала, что это бельчонок, которых разводят на горе Кинка.
— Разве ты сама постоянно не ходила по городам как дрессировщик обезьян?
— Что, Сару, эта похожая на дикого зверька с горы Кинка девочка ужасно милая? Неужели хочешь предать меня?
— В любом случае, не направляй дуло на вассала, что решил поступить на службу! Вдруг выстрелит!
— Ты ведь понимаешь? Я очень не люблю оммёдзи и подобных аякаси. Пф, животные ладят друг с другом…
Неохотно передав танегасиму слуге, Нобуна вернулась на свое место.
— Ну же, Хамбэй, говори быстрее, кому будешь служить. Взять тебя личным слугой могу и я, а потом затренирую до смерти!
— Я-я-я воздержусь. Н-Н-Нобуна-сама ж-ж-жуткая. М-м-меня обидят… обидят.
— Ясно. А как насчет поразмахивать копьем в подчинении у Кацуиэ?
— Такая слабачка долго на поле боя не проживет! Я всему научу ее на адских тренировках! Кия-я-я!
Выбежав во двор, Кацуиэ взмахнула длинным копьем и резким движением рубанула сосну, после чего ствол высоченного дерева рухнул в пруд.
— Т-т-т-т-точно нет. У-у-у… у-у-у-у…
— Хе-хе-хе. Столь разумный человек — мой. Я научу Хамбэй-доно всем своим коварным уловкам! А в них прежде всего важна сила духа! Х-ха-а-а!
Наконец появившийся Сайто Досан обнажился по пояс, без усилий поднял во дворе огромный камень и бросил его в пруд.
— И-и-и-и-и… хнык, хнык, хнык.
— Эй, хватит пугать Хамбэй-тян! Она ведь уже плачет!
Ёсихару сел на место, обняв ее за плечи, и отчитал Досана и Кацуиэ, которые впустую тратили физические и жизненные силы, что у них хватало с избытком.
— Это уже издевательство над ребенком. Очевидно, что она никоим образом не сможет служить Гадюке. Похоже, придется мне самостоятельно подвергнуть ее смертельной подготовке.
— Хнык, хнык. Если мы с Ёсихару-саном не будем вместе, я отрину этот мир. Ёсихару-сан, люди рода Ода — задиры!..
— А… а… Что поделать. Раз так, не назначите ли Хамбэй-тян моим помощником?
— Как раздражает. Что ж, ладно. С этого момента будешь работать тактиком Сару. Однако!
— Хи-и-и?!
— Слишком с Сару не флиртуй! Отнимешь мою игрушку, пущу пулю в лоб!
Хамбэй безмолвно задрожала.
— Эй, Нобуна, ну же, положи танегасиму!
Таким образом, Хамбэй официально поступила на службу роду Ода как помощник Ёсихару.
А Нобуна и ее сидящие вассалы наконец по-настоящему начали собрание.
Рядом с Нобуной восседал Асаи Нагамаса, который все еще делала вид, что он ее жених. Но Нобуна игнорировала его, решая послевоенные дела.
В первую очередь касательно сдавшегося Сайто Ёситацу.
Опровергающий слухи, гигант в шесть сяку пять сунов находился перед Нобуной в сейдза, облаченный в белые одежды и готовый к смерти.
Но так как его черты лица напоминали нарисованное в манге…
— Хе-хе.
— Не смейтесь, 12 очков.
…раздался шепот Кацуиэ и остальных.
— Рику, не время для смеха.
— Мне очень жаль!
— Прошу прощения, Ёситацу-сама, — склонилась Хамбэй.
— Ничего. Ты больше не на моей стороне, — улыбнулся тот, прощая ее.
Внимательно посмотрев на Ёситацу, Нобуна спросила:
— Итак, Сайто Ёситацу, что-нибудь скажешь?
— Я проиграл Гадюке. Если сохраните жизни моих вассалов, мне нечего добавить.
— А, вот как. Не собираешься просить пощады? Если станешь монахом, сохранишь жизнь.
— У меня все еще гордость потомка рода Токи. И теперь надо лишь мужественно вскрыть живот, но…
— Но?
— Нобуна-доно, этот Асаи Нагамаса, что рядом с вами, на самом деле мой тайный сообщ…
— Заткнись, простолюдин! Он пытается рассорить нас. Быстрее убей его! — закричал Нагамаса на Ёситацу.
— Я уже приготовился к смерти, поэтому мне нет нужды лгать. Асаи Нагамаса, хоть это и норма в Сэнгоку, твое непостоянство отвратительно.
— Заткнись. Нобуна-доно, убейте, убейте его!
Та его проигнорировала и обратилась к Сайто Досану, незаметно сидящему в углу помещения:
— Гадюка, посоветуешь что-нибудь? Хоть ты и отошел от дел и мне не нужно вмешательство в мою политику, Ёситацу твой сын. Если есть совет, я выслушаю.
Досан с горьким выражением лица раскрыл-закрыл веер и выдавил:
— Он не похож на разумного человека. Нобуна-доно, если отпустишь его, в будущем он воспрепятствует твоему завоеванию мира. Разберись с этим.
Ёситацу сердито уставился на Досана.
— Ёситацу. Ты умен, но постиг неудачу из-за завышенной гордости, так как давно дорожил тем, что являешься потомком покровителей Мино, рода Токи, и теперь все закончится. В эту эпоху новое сменяет старое. Ты сам виноват в провале, ибо пошел против времени.
— Нобуна-доно — та, кто унаследовала мечту отца. Я осознал это. Но у меня была и гордость старшего сына, преемника Досана. Поскольку мы оба наследники, не связанные с ним кровью, я считал, что приобрел черты отца, и потому куда способнее.
— Стань ты преемником, ты бы рассчитался за мои многие предательства, что я совершил в то время, когда слабо во что-то верил. Моя неосмотрительность — самая большая ошибка. Прости, Ёситацу.
Некоторое время они переговаривались пристальными взглядами.
— Все это время ты опекал меня, отец.
Ёситацу низко поклонился Досану.
— Убей его. Убей моего сына, Нобуна-доно.
Он сказал это тихо, словно простонав.
Асаи Нагамаса же не мог вымолвить ни слова.
(Мои интриги не раскрылись, как хорошо.)
Но это наивное счастье ничуть не радовало.
Асаи Нагамаса и сам был даймё Сэнгоку, кто нес на своих плечах грех — получил власть, насильно свергнув отца.
— Род Сайто в Мино. Мой род Асаи. Род Такэда в Каи и род Уэсуги в Этиго. Как долго будут продолжаться распри между родителями и деться, братьями и сестрами в этой эпохе Сэнгоку?.. — неосознанно пробормотал он.
Но Нобуна покачала головой с недовольным выражением лица.
— Я не убью Ёситацу.
— Что? Что ты такое говоришь, Нобуна-доно? Если убьешь его сейчас, он непременно вернется с новыми силами, чтобы противостоять тебе…
— Что? Что ты такое говоришь, Нобуна-доно? Если не убьешь его сейчас, он непременно вернется с новыми силами, чтобы противостоять тебе…
— Гадюка, ты переоцениваешь Ёситацу. Он мне не соперник.
— Наивна. Ты слишком наивна, Нобуна-доно! Если сдерживаешься из-за меня, то мне не нужна твоя жалость!
— Нисколько я не сдерживаюсь! Слуги! Выгоните Ёситацу!
— Э-э-э?! Бывает, ради завоевания мира нужно отбросить свои чувства! Нобуна-доно, твоя наивность однажды станет для тебя роковой!
— Заткнись, Гадюка! Ты уже отошел от дел. Я выслушала твой совет, но решение за мной!
— Но.., Взгляни в глаза Ёситацу. Там же никакой покорности! Отпустишь его сейчас, и он будет подстерегать тебя!
— Довольно, выгоните его!
— Как и сказал отец, вы непременно пожалеете, — сказал Ёситацу и, не поблагодарив Нобуну, величественно покинул помещение.
Пораженно наблюдая за происходящим, Досан задрожал от гнева, после чего удалился перед Нобуной и остальными, бросив: «Мои извинения».
В один миг в зале воцарилась тяжелая атмосфера.
Но Нобуна как ни в чем не бывало…
— А-а, вот почему у стариков совсем нет терпения. Итак, я заставила вас ждать! Теперь приступим к награждению!
…хлопнула в ладоши, вызывая первыми Ниву Нагахидэ и Сибату Кацуиэ.
В очередной раз отличившаяся Нагахидэ за постройку замка Комакияма, что втихую повлияло на планы армии Восточного Мино, удостоилась исключительной (?) награды — «Годового запаса уиро», а Кацуиэ, первая, кто взял замок Инабаяма, — «Чайного набора» и «Права открыть в призамковом городе отделение магазина мисо-никоми-удона».
— Эм, принцесса, этот чайный набор словно комок земли…
— Рику, этот великолепный чайный набор привезен аж из Китая. На него можно купить Мино.
— Э-э-э, правда?! Огромное спасибо, принцесса! Я, Сибата Кацуиэ, буду трудиться еще больше, чтобы отплатить за эту доброту!
— Ёсихару-сан, это дешевка… — прошептала Хамбэй.
— Кацуиэ проста и доверчива, — ответил Ёсихару.
— А теперь Инаба Иттэцу и Удзииэ Бокудзэн.
— Да!
— Да!
— В ваших владениях настало спокойствие. Но я, всерьез занимаясь «Ракуити» и «Ракудза», выдам привилегии дза и рынкам. Потому сражайтесь во главе жителей Мино, чтобы я завоевала мир.
— Понял и согласен!
— Понял и согласен!
— Ух, мы слышали, что принцесса Овари — ужасна. Хорошо, что голова на месте, — переговаривались оба генерала, улыбаясь во всю ширь.
— Дальше Андо-как-тебя-там. Иди сюда.
— Асаи Нагамаса! Нобуна-доно, до вчерашнего дня я был в плену у людей Нагамасы!
Едва появившись, Андо Иганогами негодующе повторял: «Ты, ты-ы-ы!»
Нагамаса снова изменился в лице:
— О чем ты говоришь?
— Нагамаса втайне направлял Сайто Ёситацу, взяв меня в заложники, чтобы влиять на Хамбэй вернуть Ёситацу замок Инабаяма… Гр-р-р, почему Нагамаса рядом с Нобуной-доно?! Уже представляешь себя ее мужем, ты… ты-ы-ы!
Но загнанный в угол Асаи Нагамаса не захотел проигрывать.
«Андо Иганогами уже так зол, никто не должен узнать, что я написал на Суномате…» — тут же подумал он, после чего пояснил:
— Я укрывал главу Триумвирата Запада Мино, Андо Иганогами, так как в Мино пошли слухи, что «Сайто Ёситацу начал избавляться от назойливых Андо и других из Триумвирата Мино». Судя по результатам, оставшимся членам Триумвирата, Инабе и Удзииэ, осталось лишь переметнуться к роду Ода, и таким образом Мино попало в руки Нобуне-доно.
— Хоть это софизм, но за такие доводы 73 очка, — сказала Нагахидэ.
— Ужасно, что за хитрец… — сквозь зубы процедил Ёсихару, царапая татами.
— О-о, вот оно что… Инаба и Удзииэ стали предателями не как сообщники Сару, — протянула Кацуиэ.
— Ясно. Эй, Андо-как-тебя-там, с этого момента руководи для меня жителями Мино. Твоя племянница Хамбэй тоже будет.
Нобуна просто выслушала объяснение Нагамасы, нисколько в нем не заинтересованная.
— Эй-эй, так и проигнорируешь Нагамасу, да? — поинтересовался Ёсихару.
— О-о-о-о, Хамбэй. Ты перенесла такие трудности. Против воли служила рода Сайто. Я ужасен!..
— Все хорошо. Благодаря дяде Хамбэй встретила хорошего мастера.
— Вот как, вот как. Хамбэй стала сильной, да?
Таким образом, получившие известность благодаря своей силе члены Триумвирата Запада Мино стали вассалами Нобуны.
Дядя и племянница обнялись, радуясь, что их дальнейший путь будет совместным.
Вот так и закончилось совещание.
С мерами против Ёситацу и награждением отличившихся вассалов было покончено, остались лишь вопрос с браком с Нагамасой и та самая «обещанная награда».
Итак…
— Тот, кто завоевал замок Инабаяма, получит награду, какую пожелает, — с досадой вымолвила Хамбэй обещание, которое Нобуна сейчас не могла не выполнить.
— По моему справедливому мнению, больше всех обещанную награду заслужила Кацуиэ.
— Верно, принцесса! Я отличилась больше! Ура-а-а!
— Принцесса, в этом нет никакого смысла, 20 очков. Замок Суномата, переманивание Триумвирата и Хамбэй, а также самоубийственное проникновение в крепость. За эти выдающиеся достижения вы должны наградить Сагару Ёсихару-доно. Только так награждение будет справедливым.
Улыбаясь, Нагахидэ предложила 100-очковую рекомендацию в ответ на то, на что мысленно рассчитывала Нобуна.
— Тц, все-таки выбора нет, — нахмурилась Нобуна, плюнула и повернулась к Ёсихару.
— П-подождите, принцесса-а-а-а-а!
Не обращая внимания на обессилевшую Кацуиэ, Нобуна решительно подошла к Ёсихару, встав лицом к лицу.
Тот напряженно замер.
Прошло уже много времени с тех пор, как он видел красоту Нобуны вблизи, потому Ёсихару невольно сглотнул.
— Эй, Сару. Чего ты желаешь? Г-говори быстрее.
— Не… не приближайся так. Из-за этого не сказать.
— Ну же, быстро говори!
Нервничая, они молча смотрели друг на друга.
Прошло немного времени, или же их молчание длилось долго-долго?
Ёсихару продолжал смотреть на покрасневшую Нобуну, и та уже была готова заплакать.
(Сару! Если не скажешь сейчас, меня заберет Нагамаса. Скорее. Скорее скажи, что хочешь в награду меня!)
Эти слова Нобуны вгоняли в заблуждение, Ёсихару не понимал, что вообще происходит. И недоумевал дальше.
(Хе… хе-хе-хе. «В награду ты станешь моей невестой!» Если я так скажу, Нобуна определенно начнет бушевать. Х-хотя иметь в женах жестокую глупую принцессу не радостно и не смешно, н-не потребовать ли это в качестве единственной награды, чтобы хорошенько подокучать ей?..)
В этот момент…
Лоб почему-то прошиб холодный пот, когда позади Нобуны он мельком увидел Асаи Нагамасу и Ниву Нагахидэ.
Асаи Нагамаса…
(Бывший пехотинец Сару влюбился в принцессу рода Ода — смех один.)
…насмехался над паникующим Ёсихару.
«Заткнись… Я еще увижу досаду на твоем лице». — Тот все больше решался потребовать столь безумную награду.
Но…
У Нивы Нагахидэ оставалась мягкая улыбка.
(Сагара-доно, вы должны понимать, что это нужно принцессе.)
Она с легким укором смотрела на Ёсихару.
(Защитите принцессу от Нагамасы, защитите ее мечту о завоевании мира. Попросите такую награду.)
Эта награда… возможна?..
А если и возможна, мое настоящее желание!..
И тогда… Ёсихару заметил — сзади на него смотрела Хамбэй.
«Да. Я уже дал обещание Хамбэй-тян. Я так внушителен перед ней. Потребовать такую награду, унизив Нобуну? Потребовать стать женой бывшего пехотинца? Сейчас я не могу это сделать. Хоть я и продвинулся до командира с оплатой в сто кан риса, еще далеко до того, чтобы стать равным знатным девушкам рода Овари. Очень далеко».
Мир или Нобуна, для нынешнего положения Ёсихару они далеки как солнце, ослепительно сияющее в небе.
Он разволновался.
— Ну, Сару. Говори быстрее.
Легкое дыхание Нобуны мягко касалось носа Ёсихару.
«Эта самодовольная, жестокая девушка мне совсем не нравится».
Но все же…
Ёсихару внезапно охватило бурное желание поцеловать Нобуну.
(Не знаю, красивейшая она девушка в мире или нет. И не знаю, моя ли она…)
Подавив это жгучее чувство, он сказал:
— Нобуна, не выходи за Асаи Нагамасу! Он тебя нисколько не любит!
— Э, Сару?! Ч-ч-что ты такое говоришь?! Это не…
— Любая награда! И моя — твой отказ от предложения о браке! Я жду!
— Я… я… я это… эм… Это не…
— Отлично, Сару-у-у! Прекрасно-о-о! Я полностью с этим согласна-а-а! Невинность принцессы спасена, — вне себя от радости вскочила Кацуиэ.
— Не радует, что вы не сошлись, зная о своих чувствах, но благодаря этому род Ода избежал распада, 80 очков, — кивнула Нагахидэ с непонятной улыбкой, ведь уже догадывалась о невозможной любви между Нобуной и Ёсихару.
Побледневший Асаи Нагамаса, полностью потеряв свое лицо, встал перед этой парочкой.
— Что это значит, Нобуна-доно?!
— Нагамаса. Я пообещала любую награду тому, кто захватит замок Инабаяма. Похоже, Сару так завидует моему счастью, что потребовал отменить нашу с тобой свадьбу. Хе-хе.
— Принцесса, ваша радость бросается в глаза. Пожалуйста, следите за своими эмоциями. 32 очка, — произнесла Нагахидэ.
— Так и надо-о-о. Сару, чудесно-о-о! Ты и правда вассал, который думает о Нобуне-сама! — Кацуиэ крепко обвивала руками шею нелюбимого ею Ёсихару.
— Вот поэтому хорошо бы уже вернуться в Оми, Нагамаса. Дорога предстоит дальняя и трудная.
— Что это такое?! Нобуна-доно, неужели вы хотите одобрить такую глупую награду?!
— Конечно. Обещание было дано, и отчетливо видно, достижения Сару лучше всех. Поэтому, Нагамаса, свадьбы не будет. Если хочешь злиться, злись на Сару♪
Нагамаса подумал:
«Я проиграл. Я вновь проиграл этой связанной парочке. С того мига, как прибыл в Овари, чтобы сделать предложение Нобуне».
Ради мечты — мира Саруясямару отказался от собственной.
А Нобуна сражалась, вероятно, с теми же чувствами, что и у Сару, который повторял детские глупости, что ни от чего не откажется.
И сейчас в душе Нагамасы дул на удивление свежий ветер.
Но… это чувства Асаи Нагамасы, нет, Саруясямару.
Даймё Сэнгоку Асаи Нагамаса не уйдет просто так.
Поэтому он не будет протестовать.
— В таком случае род Асаи и род Ода не объединятся! И мои амбиции, что Оми завоюет мир, будут разрушены!
— Раз хочешь заключить союз, не склонишься ли передо мной?
— Нет. Если союз будет не через кровное родство, я не смогу убедить отца, Хисамасу! К тому же у меня нет братьев и сестер! Никакой возможности взять принцессу из рода Ода!
Объяснение Нагамасы Нобуна выслушала с невозмутимым лицом.
— А, вот как. Это обрубит пути северного Оми к столице, но раз ты так говоришь об этом, союз можно устроить. Как его доказательство, я направлю к тебе знатную девушку рода Ода. На этом и договоримся.
— Эм… Знатную девушку? Т-тогда возражать не буду…
— Что ж, союз сформирован. Ты сможешь быстро вернуться домой, если немедленно отправить ее, усадив в паланкин. И я не буду спрашивать о твоем с Ёситацу похищении Андо-как-его-там.
Нагамасе оставалось лишь неохотно кивнуть. Иметь в женах знатную девушку — все равно что получить заложника из рода Ода. И его отец, Асаи Хисамаса, как-нибудь примет задержку союза с родом Ода.
— Понял. В этом я не нарушу обещание… Я уговорю отца.
— Ты снова говоришь об отце. Не слишком ли ты волнуешься о том, кого силой сместил с поста?
— Как сын, очевидно же.
— А, вот как. Ценить и отца, и мир, ты точно ребенок. И ты должен перестать обманывать жен вражеских командиров ради своих планов. Если хочешь получить жену из нашего рода Ода.
— Понял…
Асаи Нагамаса проиграл Нобуне и как даймё Сэнгоку.
— Сделать меня своей женой было безрассудством. Теперь трудись, чтобы род Ода завоевал мир, как мой младший брат.
Что-то в голове Нагамасы помешало ответить на это.
Он самонадеянно полагал, что достиг нынешнего положения, отказавшись от мечты как Саруясямару. Но цена… была слишком велика. Еще нет. Он еще не покорился Нобуне. Сейчас он должен склониться и подчиниться. Но… однажды он вернется и обязательно покажет ей, что выше нее… Вот какие амбиции пылали в душе Нагамасы.
Уничтоженные мечты, оставленные мечты, чувства, которыми не с кем было поделиться… незаметно изменились в разуме этого человека и стали ярко полыхающими амбициями.
После ухода Нагамасы зал взорвался от радостных криков.
— Мою принцессу спасли-и! Отлично, Сару-у-у!
— Отойди уже от меня, твоя грудь меня душит!
— …Радуемся.
— Я устала… У всех такие ужасные громкие голоса… хнык, хнык…
— Мудрое решение, принцесса. Но…
— Мантиё, о чем ты?
— В роде Ода кроме принцессы Нобуны других нет. 1 очко.
— О, ты поняла.
— А-а-а-а, и правда же! — закричала Кацуиэ. — Ч-ч-что делать, принцесса? Мы уничтожим род Асаи?
— Нет. Я говорила перед Нагамасой безмятежно, но замок Одани, что защищает род Асаи, по укрепленности сравним с замком Инабаяма, и думаю, потребуется немало времени, чтобы его захватить. В таком случае поход на столицу будет отложен, что позволит Такэде Сингэну вырваться вперед. Если быстро не выдвинемся на столицу в разгар ее и Уэсуги Кэнсина из Этиго конфликта, пока они сражаются в Каванакадзиме, этой прекрасной возможности завоевать мир может больше не предвидеться, — скрестила руки Нобуна. — Мантиё, какие хитрости мы можем придумать в данной ситуации?
— Воспитать как приемную дочь рода Ода девушку с красивой внешностью из местных, а когда она усвоит этикет, выдать замуж в род Асаи.
— Это тоже займет много времени. К тому же род Ода повсюду известен многочисленными красавцами и красавицами, вот почему… Нагамаса смотрел на мою внешность. Если будет неполноценная красавица, подмену сразу раскроют.
— И правда…
— Овари — место, где рождаются красивые девушки. Хоть у нас и много красоток, не думаю, что существует еще одна такая невообразимая красавица, как я.
Инутиё молчаливо подняла руку и начала ей размахивать, но Нобуна притворилась, что этого не замечает.
Конечно, Инутиё красавица, но она не похожа на родственницу Нобуны. Особенно в районе груди.
— М-м-может, о-о-отправлюсь я?! Р-р-ради принцессы я, Кацуиэ, даже через огонь и воду… г-г-готова преподнести себя мужчине…у-у-у… у-у-у…
— Рику, я уже говорила, что возникнут проблемы, если ты покинешь армию, так? Кроме того, у принцессы рода Ода нет такой огромной груди.
— А-а-а?! О-огромной груди?!
— Мои глаза расположены ниже, чем у принцессы. 0 очков, — добавила Нагахидэ. Хитрая отговорка.
— Какая морока. Можно было сделать принцессу из Хамбэй и по-быстрому выслать ее, но она слишком робкая. Гоэмон показывает лишь верхнюю часть лица, скрывая остальное, а Нэнэ ребенок.
— Эй. Тяжело говорить… но разве нужна не Оити? — нерешительно произнес Ёсихару, пока все пребывали в растерянности.
Согласно его знаниям из игр о Сэнгоку, союз между родами Ода и Асаи осуществился благодаря тому, что принцесса рода Ода, Оити, вышла замуж за Нагамасу.
Более того, в будущем, когда союз распался, она перенесла трагедию, после того как ее муж-предатель Асаи Нагасама совершил сэппуку.
До сих пор Ёсихару ничего об этом не говорил, но так как никто не называл Оити, он понемногу начал беспокоиться.
— А… А-а? Ч-что за Оити?
— Разве не твоя младшая сестра?
— М-моя младшая сестра? Мантиё, о чем он?
— Кто знает. Не имею ни малейшего понятия.
— Д… да-да. У… у принцессы нет младшей сестры!
Лоб Кацуиэ почему-то обильно покрылся потом.
— Сару, у меня есть только младший брат… Тот же, который танцевал, одевшись как ойран, настоящий дурак, Кандзюро.
Нобуна с озадаченным видом вытянула палец, указывая на сад, где виднелась прекрасная фигура идиота Цуды Кандзюро Нобусуми, который развлекался в окружении охраны, приговаривая «Восхищайтесь» и исполняя танец ойран.
На Окэхадзаме он помог сестре, переодевшись девушкой, но сейчас никакой работы не было.
— Поздравляю, сестра! Я, Кандзюро, пришел сегодня в образе ойран, чтобы узнать о твоем здоровье! О-о-о, почему же я так красив? Ха-ха-ха!
Нобуна собрала подле себя главных вассалов и по-злодейски ухмыльнулась.
— Сару, Мантиё, Инутиё, Рику… Что думаете?
— Эй-эй, Нобуна. Неужели…
— Весело, но, если Нагамаса-доно это раскроет, разозлится как бушующее пламя. Рискованная авантюра. 50 очков.
— …Хоть и парень, но красивее Инутиё. Ужасно… Я согласна.
— Что? Эй, о чем вы говорите? Я… я что, изгой?! Э-э-э-э?!
— Выдайте Кандзюро-доно замуж в род Асаи, — дрожа и со слезами на глазах, боязливо посоветовала Хамбэй, спрятавшись за столбом.
— О-о-они п-п-подходят друг другу… Т-т-точно…
— Э, в чем вообще смысл? — наклонил голову Ёсихару, но Нобуна быстро все решила.
— Если даже умная Хамбэй одобрила, нет никаких проблем! Итак, народ! Хватайте Кандзюро!
— Эй, сестра, что это за игра? Ха-ха-ха. Э-э? Почему я связан веревкой?..
Гоэмон, появившись в дыму в саду, умело повязала Нобусуми.
— Оити-сама, приготовьтесь.
— Хо-хо, бандит-кун. Что еще за Оити-сама?
— Вы.
— Э? Я Кандзюро Нобусуми…
— С этого дня вы жена Асаи Нагамасы, принцесся Оити!
— Что-о-о-о?!
Опечаленного Нобусуми посадили в клетку и отправили в путь к Оми.
После того как вопрос о союзе с родом Асаи превосходно разрешился (?), Нобуна под конец затянувшегося собрания спросила у умной Нагахидэ:
— Отношение жителей Мино стало другим. Так что для начала нужно сменить название замка и города. Есть идеи или нет?
— В Китае говорят: «Порядок в Поднебесной Чжоу Бун-О[✱]Он же Чжоу Вэнь-ван — китайский император и основатель династии Чжоу. начал с горного перекрестка». Это сказание о том, как древняя династия Чжоу, что пошла с горного перекрестка, водворила порядок в Поднебесной. И чтобы показать людям стремления принцессы установить в мире спокойствие, переименуйте замок Инабаяма в замок Кидзан[✱]Название переводится как «горный перекресток», что и дает отсылку к сказанию., а гору Кинка в гору Ки.
— Хорошее название, Мантиё! Но когда называешь Инокути «Кидзан», хочется скривиться. Да и Инокути — равнинный.
— Гору Ки также называют Гиё или Гифу.
— Тогда пусть Гифу! И в дальнейшем этот замок будет «замком Гифу»! А Инокути — «городом Гифу»!
— А что насчет наименования горы Кинка?
— Оно с самого начала было поэтичным, так что оставим как есть.
Быстро записанные секретарем официальные документы о смене названия замка и города на «Гифу» Нобуна заверила свежеизготовленной печатью.
И на печати было вырезано…
Силой объединить мир.
Использовать военную силу, чтобы объединить разрозненный мир.
После того как желание Нобуны завоевать Мино исполнилось, она открыто объявила о покорении мира.
— Наконец можно выступать к столице! А направившись туда, отдать приказ к завоеванию мира!
— Боже, так у нас снова прибавится врагов, — вздохнула Нагахидэ.
— Что написано на печати? — жалобно проговорила Кацуиэ.
— В конце концов этот момент настал! Уже скоро наступит время, когда перед Нобуной появится странствующий военачальник Муромати — Асикага Ёсиаки! — воспылал Ёсихару.
Однако это появление сопровождалось более ужасными новостями.
— Меня зовут Акэти Дзюбэй Мицухидэ, я из Мино, побочного рода Токи-Минамото. Когда Досана-доно изгнали из Мино, стала ронином, а потом начала трудиться, чтобы восстановить сёгунат Асикага.
Вошедшего самурая звали Акэти Мицухидэ.
Длинные черные волосы, собранные за спиной, и проницательный взгляд создавали впечатление юной красавицы-фехтовальщика. В каждом ее движении не было ничего лишнего — все отточено. Разумеется, будучи мастером меча, она также знала традиционный этикет, необходимый для столицы.
И при виде этой опрятной и знатной красавицы-самурая все единодушно протянули: «О-о-о-о…»
На редкость способная, кого нет в Овари, где все самураи едят только хаттё-мисо.
Ее очень серьезная речь не показывала ни малейшего признака того, что в будущем девушка станет предателем, и это приведет к «инциденту в Хонно-дзи».
— Я тебя где-то видела, — задумалась Нобуна. — А? Не ты ли была вассалом Гадюки во время встречи в Сётокудзи?
— Да, я бывший вассал Досана-доно.
— А-а, так и знала. Гадюка отошел от дел. Если ты тоже ронин, род Ода может нанять тебя! Нам не хватает рабочих рук на территории Мино.
— Хорошо… Но сегодня я здесь не для того, чтобы поступить на службу, у меня очень важные новости. Возможно, от них зависит судьба рода Ода.
— Тогда не важничай. Говори быстрее.
Ёсихару невольно вмешался:
— Это… это значимый ивент на пути рода Ода к столице! Убийство Мацунагой Хисахидэ вместе с группой из Миёси сёгуна Асикага Ёситэру в столице! В надежде на восстановление авторитета сёгуната Акэти Мицухидэ выдвинула младшего брата Ёситэру, Асикага Ёсиаки, на пост нового сёгуна! Но у нее нет военных сил, чтобы напасть на столичных Мацунагу и Миёси, поэтому она прибыла, чтобы потребовать род Ода выступить на столицу… Так ведь?!
Согласно игровым знаниям Ёсихару, Мацунага Хисахидэ один из главных злодеев Сэнгоку. Все из-за убийства господина, убийства сёгуна и сжигания великого Будды Нары. И неизвестно, сколько еще зла он совершил в этом мире.
«Ужасно, даже если Мацунага Хисахидэ девушка», — подумал Ёсихару.
— А-а, вот оно что. Отличное ясновидение, Сару, — удостоила его редкой похвалы Нобуна.
Но склонившаяся перед ней Дзюбэй Мицухидэ…
— Эм… Мне очень жаль, но все совсем не так.
…извинившись, опровергла слова Ёсихару.
— Э-э-э? Разве отличается?! По игре я запомнил…
— Ну что за провал. На знания Сару этих гейму[✱]Как и раньше, Ёсихару «игра» произносит на английский лад, что остальные не понимают. нельзя положиться!
— Этого не может…
— Все очень близко к сказанному, но там были мои двойники, прежде чем правящие регионом Кинай Мацунага Хисахидэ и группа Миёси попытались бы убить сёгуна Асикага Ёситэру. А мудрый Ёситэру, увидев шансы на успех, передал «Как-нибудь в другой раз» и вместе с младшей сестрой Ёсиаки бежал из порта Цуруга в страну Мин[✱]Китай династии Мин..
Сейчас приходилось бороться со временем. Мицухидэ не хватало ни его, ни внутреннего спокойствия, чтобы подробно рассказать все Нобуне и остальным, но она пояснила кратко, вспоминая о том дне, когда все изменилось.
В столице Киото царил хаос.
В результате войны Онин[✱]Также называется «война годов Онин» и «смута годов Онин». Гражданская война в Японии в 1467-1477 годах. Отличительной ее чертой было то, что в основном проходила лишь на территории Киото. род сёгуна Асикага, который должен был быть владыкой страны, потерпел поражение, это же постигло и род Хосокава — канрэй[✱]Должность в центральном аппарате сёгуната Муромати. Канрэй выполнял функции советника сёгуна и заведующего всеми политическими делами в Японии. сёгуна, в чьих руках находилась реальная власть в сёгунате.
Поначалу группа Миёси были вассалами рода Хосокава, но затем восстали и лишили их и род сёгуна Асикага власти в регионе Кинка, после чего в кратчайшие сроки стали известны как фактически правящий род.
Но в то же время, Миёси, перед тем как к ним перешла власть над обширными территориями региона Кинка, после ранней смерти главы рода, Миёси Нагаёси, пережили череду несчастий, когда ряд влиятельных членов рода настигла тревожащая смерть.
После кончины Токэя[✱]Другое имя Миёси Нагаёси. власть в роде сосредоточилась в руках союза высокопоставленных членов — Триумвирата Миёси, а также таинственного военачальника загадочного происхождения — Мацунаги Дандзё Хисахидэ, который служил в качестве сайсё[✱]Советник правителя, канцлер. Миёси Нагаёси.
Говорили, что Мацунага Хисахидэ, как и уже известный Сайто Досан, возвысился из торговцев Сакая и приобрел известность благодаря использованиям яда. Не утихали и темные слухи, что ради карьеры он отравил некоторых членов Миёси и убил главу рода, Миёси Нагаёси.
Поэтому, будучи политическими оппонентами, Триумвират Миёси и Мацунага Хасахидэ с неприятием относились друг к другу, хотя их отношения поддерживал общий враг.
За восстановление власти сёгуната Асикага с ними сражался умелый фехтовальщик сёгун Асикага Ёситэру.
В юности он был честным парнем и воспитывался сильнейшим воином, благодаря чему, до того как стать сёгуном, научился фехтованию у Цукахары Бокудэна и Камиидзуми Нобуцуны.
В Ёситэру, который в молодости должен был проживать в горах, после побега из Киото в соседнюю провинцию Оми из-за преследований группы Миёси пылали честолюбивые помыслы с помощью меча и воинских умений возродить сёгунат. Чтобы попытаться избавиться от Миёси, он, сойдясь с «Богом войны Этиго» Нагао Кагеторой (Уэсуги Кэнсином), который тоже верил в «воинское искусство», пригласил его в столицу. Кроме того, сёгун собрал некоторых даймё, лояльных сёгунату, — например, род Роккаку из Оми и род Асакура из Этидзена, — и оказал Миёси яростное сопротивление. Смерть Миёси Нагаёси предоставила отличный шанс умелому фехтовальщику-сёгуну восстановить сёгунат Асикага.
Побродяжничав после изгнания Сайто Досана из Мино, Акэти Дзюбэй Мицухидэ не только стала наемным генералом рода Асакура из Этидзена, но и осталась в столице, чтобы руководить переговорами между родом сёгуна и родом Асакура, отчего случайно или, возможно, неизбежно была втянута в борьбу сёгуна Асикага и группы Миёси.
Потеряв своего лидера, Токэя, и лишившись власти в регионе Кинай, Триумвират Миёси и Мацунага Хисахидэ во главе десятитысячного войска атаковали императорский замок сёгуна Ёситэру, Нидзё. Можно сказать, сторонников Миёси загнали в угол. Но все же загнанной мышью оказался сёгун.
Восстание достигло пика — после того как пожары и беспорядки охватили все вокруг императорской резиденции, жители столицы сбежали из города.
В самом же замке Нидзё, осажденном десятитысячной армией, царил хаос.
Женщины и старики в панике бегали туда-сюда, в то время как Акэти Мицухидэ, в противовес им, направлялась к спальне сёгуна.
— Ужасное свершилось! К-к-какой бы ни была эпоха, где подданные восстают против господ, эти типы из Миёси настолько отупели, что напали на сёгуна-сама! И хотя этот негодяй Мацунага Хисахидэ посчитал такое лучшим, из-за того что он присоединился к Миёси, вот-вот наступит конец!
Дзюбэй же явно не посчастливилось, что заставило ее сетовать. Хоть род Акэти являлся знатными потомками Токи-Гэндзи, он представлял собой тень былых себя и находился на грани распада. Пообещав заботиться о Мино в будущем, Сайто Досан заметил это и сделал их своими слугами, но потом был изгнан собственным сыном Ёситацу и покинул Мино.
И из-за этого восстания произошел трагический разрыв отношений рода Акэти с Досаном.
Став бедным ронином и сбежав из Мино вместе со своей матерью Маки-но-ката, Мицухидэ, терпя голод, расширяла знания, когда блуждала по Оми, Сакаи и Этидзену вплоть до столицы. Но говорила, что ее лоб стал широким из-за чрезмерной бедности. Доверив Мицухидэ восстановление рода Акэти, мать высоко оценивала способности дочери, говоря: «Ты подходишь на роль преемника Сайто Досана», но не желал видеть их проданными в услужение кому-либо. Во время скитаний она ослабела из-за обострившейся болезни, но тем не менее повторяла: «Ты не должна продавать свои таланты».
Мицухидэ была восхищена и очарована Одой Нобуной во время встречи в Сётокудзи, но состояние ее матери вызывало опасения, и потому девушка много раз сомневалась, стоит ли ей последовать за Досаном, который нашел приют в Овари. Но участие Досана в битве на реке Нагара заставило Мицухидэ отказаться от вступления в войну. Кроме того, следуя его словам: «Ты не должна сразу же поступать на службу к роду Ода, если скажешь, что служишь Нобуне-доно. В Овари полно деревенщин. У тебя есть образование, потому расширь свои знания о столице и мире, наладь связи с людьми, и тогда, используя всевозможные полученные умения, ты поможешь каким-нибудь советом моей приемной дочери Нобуне-доно», она с честью продолжила бродячую жизнь, полную страданий.
В конце концов удача вернулась к Мицухидэ. Попав на глаза гению литературного и военного искусства Хосокаве Фудзитаке, который служил роду сёгуна Асикага и которыму поручили «поиск военного переговорщика с родом Асакура», она оказалась, как гость, под покровительством рода Асакура. Но так как Мицухидэ решила, что ее господином навеки станет Ода Нобуна, она постоянно делала акцент на то, что ее положение гостя не подразумевает формальное поступление на службу. В случае успешных результатов в ее работе военным переговорщиком в столице между сёгуном и родом Асакура она, как состоявшийся полководец, могла бы с честью предстать перед Одой Нобуной-сама… Но, пока она думала, может ли наконец отказаться от долга перед матерью, произошло нападение на императорский замок Нидзё.
Вторгшиеся пехотинцы Миёси поджигали замок.
В пламени пожара они продолжали наступать, желая отрубить голову сёгуну Асикага Ёситэру, но умелый фехтовальщик, который гордился своим высоким ростом, стоя на татами, вонзал знаменитый меч рода Асикага в каждого из неприятелей.
— Ха-ха-ха-ха! Кто-нибудь способен убить меня, дьявольского мечника Ёситэру?! Эй, простолюдины, что за бесцеремонность! Смотрите на меня, господин Ёсимицу! Я ни за что не убегу! Я буду сражаться, пока не сломается меч!
Он сам был воистину нерушимым мечом. Словно выкованная сталь, гигант, ловко и непринужденно фехтуя, с одного удара повергал врагов. Его тело, будучи не толстым и похожим на скалистую гору, не имело ничего лишнего. Сёгун был мужчиной, похожим на статую льва, которая бегает на двух ногах и с телом, состоящим из одних мышц, с помощью которых он и размахивал мечом. Но для традиционно образованной Мицухидэ такая ситуация казалась печальной. Хотелось плакать, ведь даже при восстании подчиненных есть границы того, когда великий сёгун, будучи атакованным во сне, должен в какой-то мере выполнять работу пехотинцев.
— Сёгун-сама плохой воин!
— О-о, Дзюбэй Мицухидэ явилась! Ты принцесса, но, хоть здесь ты и самурай, я позволяю тебе сбежать! Мои своеволие и внешность втянули в это молодую и красивую принцессу-генерала. Это вечный позор для рода сёгуна Асикага!
— Как невежливо! Сначала Досан-доно, а теперь и сёгун-сама обращается с Дзюбэй как с девчонкой?! Я больше не сбегу. Если сёгун-сама не собирается убегать, я тоже погибну в бою!
— Ха-ха-ха! Что за сильная духом принцесса! Если ты зашла так далеко, что готова умереть в бою, убей! Мицухидэ! Ты полководец, а потом уже дочь?! Превосходно!
«Если бы сёгун-сама убежал, не нужно было бы препираться друг с другом, но…» — Мицухидэ сердито посмотрела на Ёситэру, но, похоже, в голове у того не осталось ничего, кроме убийства и уничтожения врагов своим всемирно известным мечом. Будучи из рода солдат, сёгун намеревался умереть с верой, что он — сильнейший воин. «Определенно смелый господин, но в нынешнем мире, где слуги восстают против господ, сторонятся причин таких чувства справедливости и храбрости». Мицухидэ сочувствовала Ёситэру. Конечно, должен быть хотя бы один человек, который станет последователем сёгуна. Мицухидэ не была вассалом рода Асикага, но ей доверили роль преемника мечты Досана, который желал водворить в мире спокойствие, и потому она выбрала жестокую судьбу — умереть в горящем замке Нидзё.
— Мама, похоже, у Дзюбэй не осталось удачи… Я хотела служить Нобуне-сама из Овари, но не могу второй раз в жизни сбежать, бросив своего господина на поле боя. Я никак не могу допустить, чтобы вторгшаяся в столицу отвратительная группа из Миёси и Мацунаги захватила при штурме великого человека — моего господина! Если Мицухидэ убежит, то предаст его и больше не сможет быть самураем! Прости, что не сумею восстановить род Акэти!
Но Мицухидэ не погибла. Видимо, еще не пришло ее время умирать.
Хосокава Фудзитака, вассал рода Асикага, гений литературного и военного искусства, пусть и был известен в мире как красивый и утонченный военачальник, без оружия хватая вражеских солдат за руки и отшвыривая, хватая и отшвыривая, спокойно прошел через объятый огнем коридор. Загадочный мужчина из рода Хосокава, на самом деле он внебрачным ребенком из рода сёгуна Асикага и сводным братом Ёситэру.
— Боже, и господин, и Дзюбэй такие храбрые. Думаю, что сейчас в столице господину может грозить смерть в бою, потому стоит это изменить. Предлагаю сбежать в порт Цуруга.
Худощавый и изящный Хосокава Фудзитака, с белоснежной, как у аристократа, кожей и элегантно распущенными гладкими черными волосами напоминал женщину. Мицухидэ не понимала, как в таком теле кроется нечеловеческая сила.
Кроме того, на спине он нес маленькую принцессу.
— Угх, — издал странный возглас Ёситэру. — Фудзитака, эта девочка!..
— Ваша настоящая сестра, Ёсиаки-сама. Я взял ее с собой из Кофуку-дзи.
— Бра-ат! Ты не можешь умере-еть! Ты должен жи-ить!
— А-а, Ёсиаки?! Фудзитака, ты… Ты привел мою сестру в эту кровавую баню, только чтобы силком вытащить меня отсюда?!
— Верно. Чтобы Ёсиаки-сама спаслась из столицы, господину не нужно быть «нерушимым мечом». Если он погибнет в этом замке, выжившей Ёсиаки-сама придется начать свой кровавый путь.
— Эй! Что за поведение?! Зачем ты приехал в столицу вместе с моей сестрой? Не для того ли, чтобы принять Ёсиаки в род Асакура и сделать новым сёгуном в случае моей смерти?!
— Все плохо. Ода Нобуна из Овари разбила на Окэхадзаме Имагаву Ёсимото. Я предполагал такое развитие событий, но род Ода почему-то не убил Ёсимото, а оставил в плену. Смысл этого странного поступка покажет, чего ждать в дальнейшем. Возможно, Дзюбэй это понятно. Этот загадочный Мацунага Хисахидэ в шоке от потери своего господина Миёси Нагаёси, и потому решил в отместку обратить столицу в пепел. Он должен был спешно прибыть в столицу, чтобы стать новым правителем вместо Миёси Нагаёси. Тогда бы уже не потребовались два кандидата на пост сёгуна. Это позволило бы господину и Ёсиаки-сама сбежать из Цуруга в Мин. И вряди ли бы Миёси и Мацунага, владеющие флотом Авадзи, стали преследовать бежавших в другую страну, — рассмеялся Хосокава Фудзитака.
— Не понимаю, о чем ты. Вечно ты так, — нахмурился Ёситэру, но умная Мицухидэ мигом осознала его план.
А в это время…
Триумвират Миёси наконец добрался до спальни сёгуна, взяв копья на изготовку.
Каждый был храбрецом и опытным воином.
— Не-ет, теперь не уйдут! Сёгун и его сестра умрут здесь! Триумвират Миёси прибыл! И мое имя главы Триумвирата — Миёси Нагаясу!
— Один из триумвирата Миёси, монах Миёси Сэйкай!
— Оттуда же, Миёси Иса!
— Оттуда же, Иванари Томомити!
Решив, что показавшееся копье великолепно, Мицухидэ случайно высунулась наружу.
— Почему нас четверо, хотя мы Триумвират?! И при этом есть кто-то не из Миёси!
— Чего?! Среди нас самозванец?! Найди его, Сэйкай!
— Я-я-я не понимаю, Нагаясу! Что еще за «кто-то не из Миёси»?
— Разумеется, я не о старшем брате! Мое имя точно «Миёси» Иса!
— Хм, это я другой. Иванари.
— Хи-хи, — улыбнулся, словно женщина, Хосокава Фудзитака. — В Триумвирате не может быть четверо. И этот четвертый несомненно посланный судьей шпион.
После его слов Триумвират дружно наставил друг на друга копья. Единство группы Миёсы было полностью разрушено тайными и непредсказуемыми действиями загадочного Мацунаги Дандзё Хисахидэ, которого называли «ядовитым скорпионом». Так или иначе, но членов рода одного за другим настигла таинственная гибель. Никто не знал, кто друг, а кто враг. Триумвират среди данной четверки тревожили надуманные страхи, прежде чем они приняли участие в «мятеже».
Проговорив, Хосокава Фудзитака тут же взглядом сказал «сейчас».
— Я возьму сестру. Со случившимся ничего не сделаешь. Я перестану быть сёгуном и защищу тебя как старший брат. — Ёситэру рукой прижал к себе готовую заплакать Ёсиаки и устремился в горящий коридор.
Мицухидэ, которая ему служила, вытащила вонзенный в татами всемирно известный меч и убрала его в ножны.
— Черт! Упустили сёгуна! И все из-за того, что подняли хороший шум, пока называли наши имена Триумвирата, хотя нас было четверо! Схватить!
— Именно! Не уйдешь! Не выберешь ли храбрую смерть в бою, Ёситэру?!
— Но что, если хорошо подумать над словами Иванари, старший брат?
— Прежде всего, почему мы решили стать государственными изменниками и напали на сёгуна? Хм, нас словно ввел в заблуждение Мацунага Хисахидэ в каком-то месте для чаепития… Словно нашептали на ухо сжечь столицу, убить сёгуна и убивать…
— Да, похоже, было что-то такое… Но даже если Хисахидэ обманул нас своими умениями, Мы уже им не подвластны! Так нападем же на сторонников сёгуна! Нападем, нападем!
Мицухидэ же тем временем на практике проверяла пути, по которым можно быстро сбежать.
Самый отважный командир Триумвирата, монах Миёси Сэйкай, был мужчиной, чьи волосы, собранные в пучок, показывали, что он погряз в соблазнах, а в монахи постригся лишь формально. Ему нравились женщины, но больше всего — мечи.
Потому он был благодарен, что Ёситэру вытаскивал меч, что хранил род Асикага, чтобы проверить его и не допустить появление зазубрин.
— Ну же, ну же, Сэйкай-доно! Еще немного, и вы никогда не сможете получить всемирно известный меч! Потеряете единственный экземпляр!
— Глупая девчонка! А если попадешься мне, словно корм?
— Если не погонитесь за сёгуном, я выброшу меч, он сгорит и будет потерян навсегда. Ну же, первый экземпляр. «Додзигири Ясуцуны-ы-ы»[✱]Меч, созданный в эпоху Хэйан мастером Ясуцуна из Оохары, провинция Хоки. Считается национальным достоянием Японии..
— А-а-а-а! Это же легендарный меч, которым Минамото-но-Ёримицу убил Сютэн-додзи! Остановись! Что за ужасная девушка — бросать столь известный меч в огонь! Младший брат спасет все знаменитые мечи Асикага!
— Эм, но если не поторопитесь, сёгун…
— Для тебя важнее человек или меч?!
— Маленькая хитрость, достойная Дзюбэй, — рассмеялся Хосокава Фудзитака позади Дзюбэй.
Чудо, что монах Миёси Сэйкай оказался эксцентричным любителем известных мечей.
Вот так Мицухидэ и остальные сбежали из рухнувшего в огне императорского замка Нидзё.
Асикага Ёситэру вместе со своей сестрой Ёсиаки, а также Хосокавой Фудзитакой и другими вассалами сел на корабль в порту Цуруга и отправился в страну Мин.
— Я проявил слабость. Показал врагу спину и, более того, оставил пост сёгуна. Ждите меня. Я натренируюсь в Мин еще больше и стану сильнейшим в мире фехтовальщиком, — поклялся он напоследок.
Хосокава Фудзитака, сощурившись, оценил действия Дзюбэй:
— Твоя дорога сражений началась великолепно, Дзюбэй. Изумительные храбрость и ум. Ты все такая же принцесса, что служит правителям. Когда-нибудь я посвящу тебя в кокиндендзю — той интерпретации кокинвакасю[✱]«Собрание старых и новых песен Японии» — одна из основных императорский антологий японской лирической поэзии вака. Ее главным эстетическим принципом является моно-но аварэ. В каждом роде есть своя кокиндендзю — интерпретация того, о чем говорится в поэзии, и она передается потомкам., что передается в моем роде Хосокава.
— Кокондендзю? Разве это не секрет, который передается из поколения в поколение и объясняющий суть истории Японии, Фудзитака-доно?
— Да, это так. Это тайна, которую нельзя разглашать. Но именно поэтому я и должен посвятить тебя.
— ???
— Не хочу в Мин, не хочу! Хочу остаться в столице и стать сёгуном! — запротестовала Ёсиаки, но Мицухидэ силком усадила ее на судно.
Верно. Если посреди этих беспорядком будет два кандидата на пост сёгуна, мир еще больше погрузится в хаос. В будущем для Японии Сэнгоку все сложится плохо, если Ёсиаки останется в стране.
В конце концов корабль отплыл.
На прощание Хосокава Фудзитака, что стоял на палубе, и Мицухидэ кивали друг другу, соглашаясь с тем, что их кредо совпадают.
— Нападение на сёгуна в столице — неслыханное дело. Это могло привести к тому, что Японии не стало бы. Теперь же есть лишь один кандидат в сёгуны. Как говорят, «Двое великих людей не могут существовать вместе». Если появятся два сёгуна, беспорядков в стране станет больше и спокойствия уже будет не вернуть. Поэтому, совместно поддерживая наших кандидатов в сёгуны, мы продолжим двигаться дальше, чтобы ликвидировать эти смуты. Может показаться, что мы идем окольными путями, но на самом деле перед нами короткая дорога. Однажды мы можем сразиться, если снова встретимся, помогая своим сёгунам. И эта битва будет последней перед объединением страны. Я против тебя, — проговорил он с мрачным взглядом. — Прошу, не умирай до моего возвращения и не забывай обещание о кокиндендзю, Акэти Дзюбэй Мицухидэ.
Всемирный талант удалился в Мин.
…
…
…
Что-о-о?!
Ёсихару запутался.
— Действующий сёгун бежал вместе с Ёсиаки, которая должна была стать следующим, за границу?! Я о таком не слышал! Но тогда тот великий долг рода Ода пойти на столицу… Нет, я не знаю, каким путем пойдет история, после того как изменилась, и потому моя ценность…
— Успокойся, Сару. Дзюбэй, продолжай.
— Слушаюсь. Итак, пост сёгуна сёгуната Муромати, который многие поколения занимала главная ветвь рода Асикага, по сути ликвидирован. Побочная ветвь Асикага, бывшая сёгунами в Канто, полностью смещена возвысившимся родом Ходзё, и больше нет никого, кто пожелал бы стать сёгуном. Если так продолжится, война в Японии будет длиться вечно.
— Дзюбэй, у тебя должен быть какой-то план, раз ты приехала ко мне.
— Как вы и сказали. Но он может быть рискованным.
Мицухидэ подошла поближе и прошептала Нобуне на ухо.
Та мигом нахмурилась, словно в чем-то не разобралась, но сразу же приняла решение.
— Я поняла. Воспользуемся этим планом, Дзюбэй! Инутиё, позови ту чернозубую[✱]В древней Японии влиятельные семьи имели привычку красить зубы в черный. Нобуна намекнула на происхождение Ёсимото, отличающееся от ее интеллекта. принцессу, которая только и играет в кэмари[✱]Разновидность футбола, популярная в Японии в период Хэйан..
— …Как скажете.
И вот, громко смеясь, после долгого отсутствия появилась Имагава Ёсимото.
— О-хо-хо-хо, наконец-то настало мое время!
Хоть она и говорила, что «белые зубы красивее», и не красила их в черный, Ёсимото по-прежнему считала себя принцессой. Даже сдавшись роду Ода и будучи заложником, она не брала пример с монахов — носила роскошный дзюни-хитоэ и продолжала быть «принцессой-транжирой из Суруги», каждый день и вечер активно развлекаясь рэнга[✱]Жанр старинной японской поэзии. Рэнга состояла по меньшей мере из двух строф, обычно же строф было намного больше. Первая, «открывающая» строфа рэнга (5-7-5 слогов) называлась хокку, именно она в свое время послужила основой для создания самостоятельного жанра японских трёхстиший-хайку., кэмари и распитием чая.
— Наш род Имагава происходит от побочной ветви рода Асикага. Как говорится, «Если имперская резиденция падет, то Кира станут наследниками. Если падут Кира, ими станут Имагава». Главная ветвь рода Асикага отстранена, а род Кира, имеющий право на пост сёгуна, почти уничтожен м-н-о-й. И остался лишь мой род Имагава! Разумеется, это «Сильнейший лучник Кайдо» Имагава Ёсимото! Только я могу прийти в столицу и унаследовать пост сёгуна! О-хо-хо-хо-хо!
Верно.
Дзюбэй Мицухидэ, знающая социальное положение каждого, прибыла к Нобуне, чтобы рассказать ей, что «Сейчас главная ветвь Асикага отстранена, и законное право стать сёгуном принадлежит Имагаве Ёсимото».
— Если немедленно выдвинуть ее на пост сёгуна, то появится справедливая причина пойти на столицу.
Нобуна вообще не знала таких дурацких фактов, но все же неохотно согласилась.
— Она — раздражающая женщина, но если я заявлюсь в столицу под предлогом сделать Имагаву Ёсимото новым сёгуном и покарать вероломных Мацунагу и Триумвират Миёси за разорение города, Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин не смогут бездумно вмешаться.
— Как вы и сказали. Она недалекая, но знатного происхождения. Это вряд ли навредит.
— Охо-хо-хо-хо. Когда я стану новым сёгуном, Нобуна-сан? Сделать тебя канрэем, заместителем сёгуна или тем, кем ты хочешь? Я великодушна. Охо-хо-хо.
— Помолчи. Эй, Ёсимото, поставь-ка печать на этом «Пятипунктном документе» и тогда станешь сёгуном.
С улыбкой спросив «Что это?», Ёсимото взяла бумагу, что кинула ей Нобуна.
И там…
Твое положение сёгуна будет лишь украшением, потому ко всем официальным документам должны прикладываться подтверждающие письма Нобуны-сама.
Правителем будет Нобуна-сама, и мне будет поручено судить кого бы то ни было. Посмеешь противиться мне, тоже подвергнешься наказанию.
Ты будешь в услужении химэмико-сама столицы вместо занятой меня.
Прекратишь так пронзительно смеяться. Это раздражает.
С этого момента ты будешь доброжелательна к Нобуне-сама, будешь думать о ней, как о матери или старшей сестре и ежедневно почитать ее. И ни в коем случае не засыпай, положив ноги в том направлении, где я нахожусь.
Эти пять высокомерных пункта по-хулигански написала сама Нобуна.
— Ч-что это такое?! Как грубо по отношению к будущему сёгуну-сама…
— Потому что ты украшение. Разве не очевидно? Тот, кто сдался и стал моим заложником, должен выказывать страсть к более влиятельному, иначе его голову выставят на всеобщее обозрение. А вообще, почему ты не приняла монашество?
— И-и-и… Мо… Мотоясу-сан, Мотоясу-са-ан!
— Я зде-е-есь.
Прибывшая со службы в Микаве, чтобы поздравить с покорением Мино, Мацудайра «с ушками тануки» Мотоясу услышала крик Имагавы Ёсимото и выскочила вперед.
— Я ни за что не поставлю печать на договоре, по которому словно продаешь душу! А-а, но тогда я всю жизнь проведу заложником, каждый день играя в кэмари в этом провинциальном городке… А если возвышусь в столице до сёгуна, у меня обязательно будет роскошная жизнь! Мотоясу-сан! Немедленно придумай восхитительный план по восстановлению рода Имагава!
— Но сначала поставьте свою печать, и станете сёгуно-о-ом. А уже потом сможете что-нибудь сделать с этими пятью пу-у-унктами. Хе-хе-хе-хе.
— Точно, точно. Отлично, Мотоясу-сан! Как коварно! О-хо-хо. Хе-хе.
Таким образом, Имагава Ёсимото счастливо подтвердила эти, будто дьявольские, пять пунктов, продав душу Нобуне.
«Хорошая работа, Такетиё», — взглядом сказала Нобуна Мотоясу.
«Так как ее чувство собственного достоинства выше, чем гора Фудзи, ей легко управлять», — ответила так же Такетиё.
— Дзюбэй, в столице твое старомодное воспитание будет полезно. С этого момента станешь моим вассалом!
— Как скажете. Почту за счастье.
Мицухидэ с серьезным видом распростерлась на полу, Ёсихару же все еще пребывал в растерянности.
(Обманом заставили эту глупую принцессу подписать такой рабский договор, какая ужасная парочка… Нет, секунду. Имагава Ёсимото, которая должна была умереть на Окэхадзаме, станет сёгуном-сама?! У этого же ребенка характер еще обременительней, чем у Асикага Ёсиаки! Может, к суматохе это не приведет…)
После того что произошло, можно опасаться, что дальнейший путь будет разветвляться все больше.
(Хамбэй-тян предупреждала… Если однажды мои знания из игр станут бесполезными, что тогда делать?)
И тут неожиданно вклинилась Нобуна:
— Сару! Твои гейму-знания[✱]Здесь Нобуна снова использует кандзи, созвучные с произношением английского «game». уже отличаются! Дзюбэй может тебя обогнать!
— За. Мол. Чи!
И тогда…
Мицухидэ украдкой взглянула на лицо Ёсихару, после чего ее белоснежные щеки почему-то покраснели.
— Хм. Вы и есть тот, кто говорил про «мир» в Сётокудзи.
— Да, я Сагара Ёсихару. Очень приятно.
— Что? Не вы ли тот Сагара Ёсихару-доно, о котором столько слухов?!
Мицухидэ повернулась к нему и низко поклонилась.
— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, Сагара-сэмпай.
И без того склонившаяся, она опустилась еще ниже.
— А, нет-нет. Какой там сэмпай! Наш возраст не сильно отличается, так что не стоит говорить столь официально! Не стоит!
— Нет, сэмпай — это сэмпай! Слухи о «Замок Суномата за одну ночь», который осуществил Сагара-сэмпай в один день дошли даже до региона Кинай! Именно о сэмпае говорят как о единственном мудром человеке. Пожалуйста, научите Дзюбэй Мицухидэ многим-многим вещам!
Серьезная Мицухидэ, покраснев, крепко держала руки Ёсихару. Но поняв, что он — молодой парень, разволновалась, смутилась и со словами «Кья-я. П-прошу меня простить!» отпустила их.
— М-м-мне действительно очень жаль, нечаянно сделала столь постыдное!..
— Вау, вот как обо мне говоря-ят. Я и правда популярен в столице-е. Как проблемно-о.
— Да, если сэмпай приедет в столицу, он наверняка будет узнаваем!
Смущение, когда она невольно схватила его за руки, и сияющие глаза, с готовностью направленные на семпая, показывали невинную красоту Дзюбэй.
«Если Дзюбэй-тян такая серьезная и искренняя, никакого восстания не произойдет», — расслабился немного Ёсихару.
Вторым по важности известным ивентом в SLG «Nobunaga’s Ambition» была уже прошедшая «Битва при Окэхадзаме».
Но как ни говори, самый известный — «Инцидент в Хонно-дзи», убийство Оды Нобунаги Акэти Мицухидой.
(Ода Нобунага, преданный собственным вассалом, Акэти Мицухидой, совершил сэппуку в объятом пламенем Хонно-дзи в шаге от объединения страны. Все его тревоги жизни внезапно исчезли… А Киносита Токитиро, он же Хасиба Хидэёси, в это время сражался против большой армии Мори в Тюгоку[✱]Регион Японии, расположенный на западе острова Хонсю.. Сибата Кацуиэ и Нива Нагахидэ тоже рьяно вели бои с вражескими провинциями ради великой цели — объединения страны. Таким образом, никто не успел на помощь…)
Ёсихару считал отвратительным, чтобы сквернословная, но милая Нобуна, как и Демон Нобунага, встретила столь жестокий конец на пути к своей мечте. Не хотел это признавать.
В глубине души он решил, что прибыл в этот мир, чтобы помочь Нобуне сохранить жизнь в «Инциденте в Хонно-дзи», но до этого момента и не задумывался о данном ивенте.
Потому что даже представить не мог, что она, объединяющая мир, умрет, сгорев дотла в ярком пламени, такой ужасной смертью, о которой в будущем будут говорить «в мире не осталось даже волоска».
К тому же его может не быть там.
Помощь может не прийти вовремя.
Лишь небольшой мысли об этом хватало, чтобы его сердце разрывало от сильной боли.
«Но так как военачальника Акэти Дзюбэй Мицухидэ еще может настигнуть судьба, нужно начинать втайне трудиться, чтобы избежать ивента Хонно-дзи», — подумал Ёсихару.
(И все-таки эта искренняя, серьезная и милая Дзюбэй-тян ни за что не восстанет. Только зря беспокоюсь.)
Нобуна же, сидевшая на возвышенности с непроницаемым лицом, сердито уставилась на Ёсихару и Мицухидэ.
— Минуточку. Что за флирт? Дзюбэй, этот Сару — моя прирученная обезьянка. Если будешь лезть к нему, накажу.
— …Как скажете.
Прежде мирная атмосфера между Нобуной и Мицухидэ мигом стала напряженной, но Ёсихару этого не заметил.
Как и сами Нобуна и Дзюбэй Мицухидэ.
Еще никто из них не мог даже предположить, какая судьба ожидает их в будущем.
— Что ж, давайте праздновать! Сегодня вечером никаких формальностей!
Неожиданно возникший после награждений «вопрос о Имагаве Ёсимото» (оставивший многовато тревожных факторов) разрешили, а тем временем почти наступила ночь.
Сайто Досан, который все еще был не в ладах с Нобуной по поводу Ёситацу, в одиночестве стоял на вершине горы Кинка.
И спустя долгое время он сел на энгаву хижины, которую построил тут, чтобы попивать чай, и глядел на вечерний Инокути.
Досан потратил полжизни ради мечты: захватить Мино, пойти на столицу, а затем объединить мир…
Мечты, которая когда-то казалась пеплом, но теперь вновь попытается воплотиться в жизнь его приемной дочерью Нобуной.
Предложение Асаи Нагамасы о свадьбе отклонили, и в итоге спасли ее мечту… ее девичью мечту.
Но… наивно было отпускать Ёситацу. Наивно.
(В будущем этого доброго ребенка будут настигать беды. Что ж, на этом мои обязанности, возможно, уже заканчиваются… Исчезну ли я тогда в какой-нибудь далекой стране?)
Если бы его здесь не было, Нобуна бы отрубила Ёситацу голову.
Его существование — не слабость ли этого ребенка?
А еще недавно у него появился странный кашель.
«Сколько мне еще осталось жить?» — подумал Досан.
— Чахнешь тут, старик? Быстрее явись на праздник.
— Именно! Все заждались предыдущего правителя Мино!
Запыхавшийся Ёсихару, который вместе с сестренкой Нэнэ на плечах забрался на гору, сел рядом с Досаном.
— Нет. Мне и здесь хорошо.
— Старик, неужели ты дуешься? Не похоже на тебя.
— Раздражает наивность Нобуны-доно, — невольно высказал свои мысли Досан.
«Сагара Ёсихару. Неизвестный и странный парень, но только ему можно доверить Нобуну», — рассудил он.
— Старик, Нобуне не хотелось бы обезглавливать Ёситацу, которого ты вырастил как собственного сына. Пусть он был наследником, которого изгнали, чтобы завоевать мир, если бы мир когда-нибудь объединили, ты бы вернул ему Мино. Ты не врал, что у тебя есть еще одна мечта. Потому Нобуна и не желала казни.
— Оттого я и говорю, что она наивна.
— Еще рановато, чтобы всерьез сойти с ума, старик, — рассмеялся Ёсихару. Конечно, Нобуна не наивна и вряд ли бы сохранила жизнь Ёситацу просто так. Если бы ты сказал: «Не обезглавливай Ёситацу», она бы без колебаний сделала это. И тогда тебе не пришлось бы нести вину за убийство сына.
«Я не могу позволить этому ребенку с дурной репутацией нести такой грех, и она тоже это понимает. То есть Нобуна-доно с самого начала не намеревалась убивать Ёситацу», — подумал Досан.
— Глупая. Я старец, который одной ногой в могиле, и к тому же «Гадюка Досан». Ничего удивительного в том, чтобы теперь была дурная слава. Наивная.
— Ты уже не Гадюка. Старик, разве ты не пытался убедить Ёситацу, когда объявил Нобуну своим преемником, хотя всегда мог убить его, если думал это сделать?
— М-м… Разумеется, все именно так. Но что с того? Я даже не помышлял напасть на него неожиданно. Доверив свою мечту Нобуне-доно, я только и заставлял голову придумать, как извиниться перед Ёситацу.
Как же наивен Гадюка Досан.
— Я вот-вот описаюсь! — заерзала Нэнэ у Ёсихару на плечах.
— Терпи! Терпи как можно дольше! — успокаивал ее тот, начав спускаться по дороге. — Не видел себя в зеркале? Старик, после встречи с Нобуной в Сётокудзи ты окончательно стал «Буддой Досаном». Поэтому она не хочет, чтобы о тебе плохо думали.
— Я изгнал своего господина и захватил замок Инабаяма и Инокути. И что теперь… Похоже, даже Нобуна-доно в душе не выносит мою отвратительную репутацию.
— А-а? Не говори глупости, старик. Ты правда сошел с ума? Произнеси новое название замка и города.
После того как, произнеся туманную фразу, Ёсихару исчез, Досан снова опустил взгляд на Инокути.
Во тьме по всему городу начали загораться множество факелов.
Поначалу они горели в различных местах, но потом медленно стали формировать рисунок.
То была змея.
Но не ужасная гадюка, а милая змея с забавной мордой, словно из «Тёдзюгига»[✱]«Весёлые картинки из жизни животных») — японские живописные свитки, созданные в XII веке..
Наверное, это Нобуна приказала жителям города составить изображение.
Если бы он не находился на вершине горы Кинка, не сумел бы увидеть огромную змею из факелов.
Растерявшись от чувств, которые нахлынули на него, Досан невольно проговорил новое название замка и города:
— Замок Гифу, город Гифу.
Крепость приемного отца, город приемного отца…[✱]«Гифу» переводится как «приемный отцец», «отчим».
В хижине на вершине горы не было никого, кроме него.
Досан дрожащими руками достал из-за пазухи складной веер и закрыл им лицо.
Ведь за ним наблюдала луна.
