Аристократ и Принц Пустыни (Новелла) - 6 Глава

Умудрившись выйти невредимым из переделки с бандитами, Такэюки угодил в руки загадочного Сокола Пустыни — человека, чья истинная личность оставалась в тайне. Этот человек привел его в пещеру, которую называл «убежищем». Но если намерения первых похитителей были ясны как день, то здесь Такэюки понятия не имел, зачем он нужен Саиду. Потому радоваться — равно как и доверять новому знакомому — не спешил.

Расслабиться не получилось даже во сне. Такэюки приснился кошмар, и он подскочил в холодном поту. Оглядел пещеру и засомневался, не продолжается ли сон. Он все еще силился стряхнуть дрему, когда вошел Саид — с покрытой головой, но без маскирующей лицо повязки. Увидев его, Такэюки — хоть сам постыдился бы в этом признаться — испытал облегчение.

Саид, видимо, готовил завтрак снаружи: он принес тарелку и кружку с кофе. Причем, кофе был не турецкий, а любимый Такэюки американский. Суп из вареных бобов, мягкий хлеб и кофе — японцу показалось, что он в жизни не пробовал ничего вкуснее.

— Что ты со мной сделаешь? — спросил он еще раз, отставив в сторону пустую кружку.

— А чего бы ты хотел? — Саид посмотрел искоса.

Такэюки мысленно зарычал, терпение подходило к концу. Длинноволосый точно также поддразнивал его в самолете, но здесь это ранило сильнее. Такэюки был решительно не в настроении молча выносить шуточки. В конце концов, от того, что на уме у Саида, зависела его жизнь. А Саид, прекрасно всё понимая, продолжал его изводить. Это слишком жестоко. Пожалуй, он ничуть не лучше Метахата с его бандой…

— Чтобы ты отвез меня обратно в Рас, в посольство, конечно!

Похититель, уловив в его интонациях злость, высокомерно фыркнул:

— Уже хочешь выбросить Кассину из головы? Маленький мальчик помчится в свою крошечную безопасную Японию так, что только пятки засверкают?

— Ты… ну почему ты нормально разговаривать не можешь?! Я не маленький мальчик. И я не собираюсь никуда мчаться.

— Ой ли? В таком случае не желаешь остаться здесь в качестве моей невесты?

Такэюки поперхнулся:

— Твоей… кого?

Он был уверен, что Саид глупо пошутил. Однако синие глаза оставались убийственно серьезными. Такэюки прочистил горло и сглотнул.

— Ты уж точно не для этого меня похитил.

— А если именно для этого?

Уголки полных губ изогнулись в нахальной улыбке, взгляд смягчился.

— Не смешно. — Молодой человек покраснел и отвернулся. — Во сне будешь всякую чушь пороть.

— Из чего следует, что ты действительно рвешься обратно в Японию, — заключил Саид, опять вогнав пленника в краску.

«Ну и что с того?» — мысленно крикнул Такэюки в ответ.

Все-таки он был наивным сопляком. Неприятно сознавать, но с точки зрения Саида это представлялось вполне очевидным. А возразить нечем — оставалось только молча глотать обиду.

— Ты такая прелесть, когда спишь.

Такэюки подскочил. А когда не спит, то кто он, получается? Ни минуты без подначки — как с таким вообще общаться? Он обернулся, чтобы окинуть Саида гневным взглядом, и получил в ответ очередную ухмылочку. Ужасный человек!

Такэюки поджал губы.

— Прости, мужчинами не интересуюсь.

— Странно. По-моему, тебя только тронь — и ты мигом пересмотришь свои взгляды. Ты на редкость сексуальный, знаешь? Метахат наверняка собирался обменять тебя на благосклонность какого-нибудь особо несговорчивого шейха.

Итак, Саид не только догадался об обмане Метахата, но и раскусил его намерения. И, кажется, не по слухам знал о межплеменных усобицах. Не хватало еще, чтобы влюбился…

— А я думал, гомосексуализм у мусульман табу. Или в Кассине религия не запрещает? Как алкоголь?

— Это дело личное, — небрежно пояснил Саид. — Если не брать в расчет ортодоксальных мусульман. Те настрого придерживаются пяти столпов ислама и не пьют, даже если закон позволяет.

— А ты кто?

— Я тот, кто я есть. Веру уважаю, но четко разделяю те правила, которые кажутся мне бессмысленными, и те, которые считаю достойными и справедливыми. Раньше меня бы заклеймили еретиком. Я рад, что нынешний король — человек широких взглядов.

Религиозная позиция Саида Такэюки не очень впечатлила, но такую гибкость он понимал.

Кассинец поедал его глазами. Сердце колотилось, дыхание сбивалось. Задыхаясь, молодой человек вцепился в собственную рубашку. Два дня скитаний по пустыне превратили брендовую вещь в грязную тряпку. Тело под ней тоже не сияло чистотой. Такэюки едва ли мог припомнить, чтобы когда-нибудь был до такой степени грязным. Как Саид мог назвать его сексуальным — в таком-то виде — оставалось для Такэюки загадкой. Извращенец какой-то… Не находя предлога прервать зрительный контакт, он продолжал смотреть. Воздух загустел, каждый вздох давался с трудом, в груди ныло.

— Такэюки, — Саид протянул руку.

Молодой человек, зажмурившись, с тихим возгласом отшатнулся. Испугался, не зная, чего можно ожидать от Саида. Но тот лишь убрал ему волосы с лица, и японец сконфуженно открыл глаза.

— Боишься меня? — В тоне мужчины сквозило легкое огорчение.

— Размечтался, — Такэюки ненавидел признаваться в своих страхах.

А еще ему не хотелось, чтобы кто-то прикасался к его волосам — липким, спутанным. Еще бы, здесь пустыня. Пальцы как сомнительная замена расческе, и ванна с душем разве что в сладких грезах. Быстрее бы отсюда выбраться!

Криво усмехнувшись, Саид заметил, что такого упрямства давненько не видел, и вернулся к сумкам. Они стояли полусобранные: две тканые и одна кожаная. Значит, стоянка надолго не затянется. Тревога нахлынула на Такэюки с новой силой. Куда Саид потащит его на этот раз? О семье и возвращении в Японию действительно придется забыть? И кто там что болтал насчет невесты?

— Саид, — обреченно позвал молодой человек в широкую спину.

Кассинец не оглянулся, но плечи его, пока он накидывал на белую рубашку с длинными рукавами синюю накидку, напряглись. Он слушал.

— Пожалуйста. — Горло пересохло, заставляя сглотнуть. — Отвези меня в город. Просто куда-нибудь на окраину… но отвези, прошу. Я не хочу здесь больше оставаться.

До этого, когда ему случалось что-то просить, выпрашивать или требовать, все заканчивалось по одному сценарию. Кто-нибудь неизменно не выдерживал и соглашался. Однако с Саидом, вопреки надеждам, трюк не прошел.

— Извини, но ты мне пока нужен.

Ответ, пусть и лишенный категоричности, подразумевал явственное «нет».

— Пора, — Саид забросил сумки на плечи и выпрямился со свертком красной ткани в руках.

Что-то подсказывало Такэюки, что лучше его послушаться.

— Идем. Надо выехать прежде, чем солнце поднимется высоко.

— Я не хочу, — Такэюки демонстративно остался на месте. — Я с тобой не поеду. Буду сидеть здесь, пока меня не найдут.

— Да ну? — деланно удивился Саид. — Собираемся героически умирать с голоду? Первое правило пустыни: здесь недостаточно пищи и воды, чтобы выжить. Если очень повезет, на тебя кто-нибудь наткнется дня через три. Но это должно быть прямо-таки невероятное везение. В противном случае смерть тебе предстоит не из легких.

— Мне… мне все равно.

Такэюки прекрасно понимал, что слова Саида не пустая угроза, и струсил до дрожи в коленях. Накручивать в себе браваду несложно, гораздо проще, чем реально оказаться посреди пустыни без капли воды.

— Если не поторопишься, выбьемся из графика. Давай же! Или мне тебя на руках тащить?

Такэюки неохотно встал. Это далось почти что с физической болью, однако умирать в его планы как-то не входило. Смерть ничего не решит. Гордость — это, конечно, прекрасно, только инстинкт выживания сильнее.

Пустыня встретила их безжалостной жарой, хотя солнце еще сияло на востоке.

Саид пошел в тень скалы, где стоял Аслан, пристроил сумки позади седла и потрепал любимца по шее. Конь потянулся к нему — вороной красавец с сильными сухими ногами и литыми мышцами под атласной шкурой.

— Вот, накинь.

Такэюки поймал сверток, развернул — квадрат темно-красной ткани метра на два длиной с золотой тесьмой по краю. Слушая указания Саида, обернул покрывало вокруг себя, завязав на шее и позволив ткани струиться с плеч. Потом с помощью кассинца забрался на лошадь. Конь пошел ровной рысью, рука Саида обнимала Такэюки за пояс.

— Эй… — Такэюки вывернул шею, пытаясь поймать взгляд мужчины. — Ты же тогда не серьезно?

— Ты о чем?

— О том, что ты сказал вчера. — Молодой человек даже повторить постеснялся.

— А, насчет невесты? — дразняще протянул Саид.

«Вот гад!» Такэюки моментально покраснел.

— Ну, даже не знаю. Я так старался, выкрал у Метахата лакомый кусочек. До сих пор не могу сообразить, как бы получше им распорядиться.

— Не думаю, что ты получишь много удовольствия, если переспишь со мной.

— Тогда мне следует завершить начатое Метахатом. Продам тебя какому-нибудь шейху и получу награду.

— И будешь не лучше Метахата!

— А с чего я должен быть лучше? — расхохотался Саид. — Я так похож на принца, который рассекает по пустыне на белом коне и безвозмездно спасает похищенных принцесс?

— Я не думал ничего подобного! — вскипел японец.

Да, он не лучше, он хуже! Знаток душ человеческих из Такэюки вышел паршивый.

В своем гневе японец хотел было вцепиться ногтями в придерживающую за пояс руку, однако понимал, что наверняка свалится. Если не угодит под копыта, то уж точно что-нибудь себе сломает. Так что он предпочел обойтись без членовредительства.

Саид искусно правил одной рукой, направляя коня между скал. Они проделали не очень долгий путь, но эта пустыня разительно отличалась от вчерашнего плоского моря песка, заставляя чувствовать неясный трепет перед всемогущей Природой. Такэюки понятия не имел, где они находились, в отличие от Саида, который, видимо, следовал четкому маршруту.

Сердце кассинца билось сильно и ровно. Вот уж кого ничто не волновало. Он надежный, да, с ним не придется беспокоиться о том, удастся ли поесть или найти воду. Но вот характер… С Такэюки он обращался, как с женщиной или с капризным ребенком — попробуй такое вытерпеть.

Солнце ползло вверх.

Лошадь, вынужденную нести двойной груз, Саид заметно берег. Он не гнал Аслана сверх меры, время от времени спешивался в тени, давал коню воду или угощал морковкой, гладил по шее, шептал что-то ласковое. А Такэюки — стыдно сказать — ревновал. Он не вполне понимал, как можно относиться к лошади лучше, чем к человеку. Хотя нет, умом понимал. В конце концов, это Аслан вез их через пустыню, а Такэюки только верхом ехал, так что жаловаться не на что. Но наблюдая, как Саид печется о лошади, как разговаривает с ней, как смотрит на нее, он все мрачнел. Чувствовать, что ты в чьих-то глазах ниже животного, оказалось неприятно.

Через три часа Такэюки увидел впереди зеленовато-желтые здания.

— Оазис, — Саид впервые за все это время обратился к нему.

— Вот это? — вопреки желанию откликнулся японец.

Молчать дальше было неудобно, и разговор возобновился как ни в чем не бывало, что стало для Такэюки большим облегчением.

— А что это за желтые постройки? Те, вдоль воды.

— Гостиницы. Ниши в стене образовывают узкие лежанки на одного. В каждой по тонкому матрасу, хотя трудно назвать это гигиеничным.

— Мы здесь останемся?

— Нет, просто отдохнем немного, пока не начнет садиться солнце. Кстати, веди себя разумно. Люди тут говорят только по-арабски, слушать тебя никто не будет, — голос Саида потяжелел. — Пообещай не выкидывать фокусов.

Такэюки опрометчиво попытался встать на дыбы.

— А если не пообещаю? — Ему уже надоело выслушивать приказы. Если Саид думает, что Такэюки станет перед ним на задних лапках прыгать, то ошибается.

— Тогда я возьму веревку, обвяжу тебя за пояс, и будешь ходить на поводке.

— Ты не имеешь права обращаться с людьми, как с мартышками! — Покраснел от злости Такэюки.

Саид хмыкнул:

— Тогда будь послушным мальчиком и обещай.

Такэюки стиснул зубы. Какая жалость, что вокруг пустыня, а то бы его уже и след простыл. Ну ничего, пока придется потерпеть, но как только выпадет шанс, он сделает Саиду ручкой, он ему покажет…

Увлеченные перепалкой, они и не заметили, как оказались возле оазиса. Здесь царила буйная весна. Большое зеркало воды, пышная зелень… У Такэюки моментально поднялось настроение.

Вместо того, чтобы направиться к зданиям, Саид остановил лошадь немного поодаль. Как и в прошлый раз, помог Такэюки слезть. Даже странно. В такие моменты он вел себя, будто пресловутый принц на белом коне. Трудно было поверить, что тот же человек ронял обидные слова с искривленных ухмылкой губ.

— Сюда заходят нечасто. Все, в основном, останавливаются у гостиниц.

— А ты останавливаешься здесь, потому что отъявленный негодяй и разбойник?

Саид хохотнул и окинул Такэюки восхищенным взглядом.

— А ты бываешь проницательным, хоть и ребенок.

— Я не ребенок, сколько раз повторять!

Саид привязал Аслана у дерева недалеко от источника, снял с коня одну из сумок, схватил Такэюки за руку и потащил к воде.

— Что ты делаешь? Пусти!

— Интересно, у тебя рот когда-нибудь закрывается? Я просто подумал, что тебе неплохо бы ополоснуться.

Молодой человек вспомнил, в каком ужасном состоянии находится, и смутился.

— Вот здесь, — Саид освободил ладонь Такэюки и бросил ему полотенце. — Никто тебя не увидит, купайся.

— Хорошо.

— И под ноги смотри.

— Да знаю я!

Он бросил быстрый взгляд через плечо: Саид усмехался.

Трава доходила до пояса. Такэюки сбросил одежду и вошел в воду, которая оказалась холоднее, чем он думал, но вполне терпимой. Несмотря на заверения Саида, что его здесь никто не увидит, поспешил окунуться по плечи. Стало так здорово, что чувство неловкости быстро ушло, тем более, вокруг действительно не было ни души. Такэюки хорошенько обтерся полотенцем и принялся плавать, время от времени поглядывая, чем занят Саид.

Сперва мужчина поил Аслана. Пока конь втягивал воду, окунув аккуратную морду по ноздри, Саид гладил его по шее и ласково перебирал гриву. Такэюки снова помрачнел. «А где я, даже не посмотрит». Он направился было к противоположному берегу, однако вспомнил, что вообще-то голый, и передумал. В следующую разведку привязанный к дереву Аслан щипал траву, а Саид сидел под деревом с книгой. Что он, интересно, читает? Заинтригованный, Такэюки принялся выбираться на берег, к висящему на ветке полотенцу. Плеск привлек внимание Саида, и мужчина оторвался от чтения. Такэюки смотрел на него, пока шел, потому взгляды их встретились. Глаза Саида чуть расширились.

Пускай они были одного пола, но Такэюки вдруг застеснялся и бросился к полотенцу. Под ноги он, разумеется, не смотрел и немедленно споткнулся, чуть не упал.

— Ты что вытворяешь? — Саид быстро шагал к нему.

Такэюки восстановил равновесие, сдернул с ветки полотенце и обернул вокруг бедер.

— Ничего! Придурок…

Выругался он исключительно, чтобы скрыть замешательство, и Саид поднял брови.

— Ну и грубиян. А еще из благородных.

— Спасибо за бесценное мнение, — Такэюки откинул назад тяжелые от воды волосы.

Он смотрел в землю и хотел только, чтобы Саид ушел. Кассинец же, напротив, приблизился.

— А ты там неплохо резвился.

Такэюки удивленно вскинул глаза. Он же вроде лошадь гладил, читал… а сам наблюдал потихоньку?

— Понравилось купаться?

Как всегда под пристальным синим взглядом сердце начало бешеную гонку, горло перехватило. Длинные пальцы отвели прилипшую ко лбу челку.

— Теперь волосы смотрятся гораздо лучше.

Потрепали по макушке, будто случайно скользнули по щеке.

— Саид…

Такэюки собирался спросить, зачем Саид так дотрагивается до него, но мужчина перебил:

— Подожди здесь.

Из прислоненной к стволу кожаной сумки, временно используемой в качестве подушки, Саид достал сухое полотенце и одежду цвета «кофе с молоком». Такэюки накинул полотенце на плечи, развернул одежду — костюм в стиле сафари. Выглядит новым… И размер оказался подходящий. Где Саид его достал? В любом случае, оставалось либо надевать что дали, либо натягивать старую, пропитанную потом, испачканную песком одежду. Освежённый купанием Такэюки, не раздумывая, выбрал первое. Пока молодой человек возился с костюмом, Саид вернулся под дерево и снова принялся за чтение.

— Саид… — Такэюки робко подошел к нему.

— Садись отдохни. В полдень нельзя слишком много двигаться.

Такэюки послушно опустился на прохладную землю. Листья над головой тихонько шелестели.

— Что ты читаешь?

— Сартра.

С ума сойти. Кто бы мог подумать?

Саид полностью погрузился в чтение. Такэюки умостил руки и подбородок на поджатых к груди коленях и тайком бросал на него осторожные взгляды. Ветер лениво ворошил японцу волосы — подсохнув, они щекотали щеку.

Четко очерченные губы, резкая линия носа — у Саида был очень красивый профиль. Такэюки прикрыл глаза, чувствуя тепло тела кассинца. Жара и вода сделали свое дело — Такэюки разморило. Он клевал носом, заваливаясь в сторону.

«Такэюки».

Саид его зовет? Просыпаться не хотелось. Под плечами и шеей оказалось что-то твердое — да, так гораздо удобнее.

Солнце клонилось к западу. Когда Такэюки проснулся, то обнаружил, что облокотился на Саида. Он суматошно выпрямился.

— Извини. Я ведь тяжелый. Надо было меня сбросить.

Саид хихикнул:

— Даже жалко, что проснулся. Такое уж прелестное лицо, когда спишь. Не то, что теперь.

— Саид! — Такэюки вскочил и сердито отвернулся. — Я, между прочим, извиниться пытался.

— За что тут извиняться? Лучше бы с обедом мне помог. Перекусим и дальше поедем.

— Что значит «помог»? — Такэюки понятия не имел, что делать.

И с какой стати он должен помогать своему похитителю? Невысказанный вопрос тем не менее отчетливо прозвучал в интонациях.

— Вот упрямец. Ты сколько дней по пустыне разъезжаешь, а?

— Заметь, не по своей воле.

— Неудивительно, что тебя похитили… с таким-то глупым поведением.

— Что?!

Такэюки не мог оставаться спокойным, когда его открыто обзывали дураком. Он злобно глянул на Саида и закатал рукава.

— Я сделаю все, что надо, только скажи что делать.

Саид хитро улыбнулся под нос, в синих глазах теплился смех. Такэюки сообразил, что его только что взяли «на слабо», и чуть не взвыл от досады. Однако гордость не позволяла забрать слова обратно. Пришлось отправляться на поиски камней и веток для костра.