Берегись этих мальчиков (Новелла) - 29 Глава

— Идём спать, дорогая. Вам, кстати, тоже пора.

— Да, спокойной ночи.

— А как же поцеловать мамочку?

Казалось, подвыпившая герцогиня была больше не в состоянии сдерживать свои материнские чувства. Порой под воздействием алкоголя люди меняются в худшую сторону, но должна признать, что к герцогине это не относилось.

Мы по очереди клюнули герцогиню в щёку. Со стороны герцога послышалось жалостливое «А как же я…», но он остался проигнорированным.

— Всем сладеньких снов.

Столь забавное прощание из уст герцогини казалось даже нелепым.

Так прошёл ещё один замечательный день.

А уже к вечеру следующего дня, когда лучи закатного солнца окрасили горизонт в зловещий кроваво-красный, мы получили экстренные известия о смерти герцога и герцогини.

Сообщалось, что на место императорской охоты было совершено нападение, в результате которого старшие Эрнсты скончались, а Кэвелл находился в тяжелом состоянии.

— Это неправда…, – пробормотала я, не в силах поверить в эти ужасные новости.

Но судя по рассеянному лицу Эриха и шокированному выражению Юджина, мне это не послышалось. Это действительно произошло.

Из разомкнувшихся ладоней Юджина выскользнула книга и с грохотом ударилась о пол.

Наша беззаботная весна подошла к концу.

***

— Малышка, ты не голодна?

При первой встрече она показалась мне довольно странной.

— Ты ведь весь день ничего не ела.

Люди редко проявляли интерес к уличным попрошайкам, продающим цветы. Почти все брезгливо отшатывались в сторону, стоило полам моей рванной одежды случайно коснуться их.

Хотя, порой действительно случалось, что знатные леди проявляли ко мне сочувствие.

Но голос этой женщины дрожал, а в её глазах стояли слёзы, и такое обращение было для меня впервые.

Одного взгляда на изящно собранные к верху серебристые волосы и огромные сапфировые глаза было достаточно, чтобы определить её благородное происхождение. То же самое касалось и темноволосого джентльмена, стоящего позади.

Элегантное платье, сшитое из качественного материала, благородное лицо, даже жестикуляция – буквально всё выдавало в ней знать.

Однако, когда я протянула ей цветы, она без тени брезгливости коснулась моей грязной ладони.

— Какие прекрасные цветы. Я их возьму, сколько с меня?

Полевые цветы, которыми я торговала, были свежи, но рядом с этой леди они казались почти что вульгарными.

Разве мог мой невзрачный букет показаться красивым кому-то, кто с самого рождения был окружен предметами роскоши?

Наверное, в тот момент я просто нуждалась в проявлении чьей-нибудь бескорыстной доброты, иначе я бы вряд ли осмелилась предложить ей цветы.

— Медная монета за цветок.

— Тогда я бы хотела купить их все.

— О… Все?

Я растерялась. А она тем временем продолжала держать меня за руку. Леди наклонилась чуть ниже и заглянула в мои глаза.

Будучи не в состоянии выдержать её взгляд, я отвела глаза.

— Я не знаю, сколько здесь. Их нужно пересчитать…

Я повернулась чтобы сосчитать все цветы в корзине, но она по-прежнему не отпускала мою ладонь. Поэтому мне пришлось поставить корзину на землю, и свободной рукой пересчитать бутоны.

Она молча наблюдала за моими действиями, а затем вдруг сказала:

— Малышка, а почему бы тебе не пойти с нами?

Я в недоумении приподняла голову.

— Прости, должно быть, мои слова показались тебе слишком неожиданными…

В её глазах стояли слёзы, словно она вот-вот расплачется.

— Но здесь тебе точно нельзя оставаться.

Позже я узнала, что герцогиня расспросила обо мне других жителей улицы Мэлтингтон и выяснила, что я живу одна. Она несколько дней наблюдала издалека, но никак не решалась завести разговор.

И в тот момент, когда я подошла к ней и протянула букет цветов, слова сами слетели с её губ.

— Я бы хотела, чтобы ты стала частью нашей семьи.

Я помню, как продолжала молча смотреть в её голубые глаза. А она терпеливо ждала, пока я, наконец, найдусь, что ответить.

Даже не сомневаюсь, что, доведись мне снова пережить этот момент, я бы повторила свой выбор. Настолько я была в нём уверена.

***

— Какая трагедия…

— Не верится, что подобное могло произойти на личных землях Его Величества.

Хоть бы пошёл дождь. До меня в очередной раз донеслись чьи-то перешёптывания, и мысль о глухих каплях дождя возникла сама по себе.

На похороны герцога и герцогини собралось невероятное количество людей. Желающие выразить свои соболезнования не ограничивались дальними родственниками Эрнстов, которых, к слову, и без того было не мало, здесь присутствовали и представители других благородных домов. Прибыл даже сам император Арланты.

Впрочем, как раз его присутствие было вполне объяснимо. Фактически, Эрнсты погибли, защищая члена королевской семьи, а именно – императорского внука.

— И всё же они спасли наследника королевской семьи.

— Герцог Эрнст до самого конца оставался верным мечом империи.

Говорили, что на той охоте случилось покушение на убийство императорского внука. Впоследствии выяснилось, что в этом была замешана генеральная ассамблея.

В целях предотвращения нападения, мальчика решили разместить в повозке супругов Эрнст. Ведь в той повозке был и Кэвелл, а обществу и без того было известно, что у Эрнстов три сына, так что императорского внука решили замаскировать под Эриха.

Всё шло по плану, пока в середине поездки на них не напали. Чтобы оторваться от преследования, пришлось ускориться, и в итоге повозка перевернулась.

— Фейзел, а ведь повозку той женщины тоже загнали к обрыву. Неужели всё было спланировано?

— Неудивительно, она же родила сына. После смерти императорского внука об этом непременно стало бы известно общественности. Хотя какая разница, он ведь всего лишь бастард.

— Теперь кронпринцу придётся заново формировать генеральную ассамблею. Он ещё так молод, совсем юнец. Сколько ему? Восемнадцать? Девятнадцать? Даже как-то тревожно.

Вскоре после этого рыцари задержали группу предателей, и все они были казнены. Когда обнаружили тела герцога и герцогини, они крепко обнимали двух детей, тем самым защитив их от гибели.

— Теперь на месте императора было бы разумно больше благоволить им, ведь они спасли королевского наследника.

Императорская семья выразила глубокие соболезнования Эрнстам, официально отметив их статус приближённых к королевскому дому. Именно по этой причине император лично посетил церемонию погребения. Так что, в каком-то смысле смерть герцога и герцогини можно было назвать почётной.

— Но разве такое положение не опасно для самих Эрнстов? Герцог и герцогиня так внезапно скончались…

— У них остался старший сын. Да уж, Эрнсты есть Эрнсты. Даже об этом позаботились.

И что должны значить эти слова?

Я покосилась на Юджина, сидевшего поблизости. Если это слышала я, то и он, вероятно, тоже.

Сразу после трагического инцидента на охоте Кэвелл был доставлен в ближайшее поместье графа Шумахи, где ему всё ещё оказывалась необходимая медицинская помощь.

Граф Шумаха приходился двоюродным дядей младшим Эрнстам, так что формально Кэвелл был обязан оставаться под его опекой, пока его состояние не улучшится.

Эрих же, после известия о гибели родителей, непрерывно плакал, и почти довёл себя до обезвоживания.

— Ну что за несправедливость. Младший ведь совсем ребёнок…

Я взглянула на сестру герцога Эрнста, маркизу Рейнольд, обнимающую плачущего Эриха. В отличии от Юджина, всё это время сохранявшего беспристрастное выражение лица, Эрих продолжал реветь.

— А что будет с девочкой? С той, которую они удочерили в прошлом году.

— Похоже, благотворительность была одним из хобби герцогини.

— Ты только посмотри на неё, не проронила ни слезинки.

— Какая неблагодарность. Несчастные дети…

Перешёптывающиеся не забыли упомянуть и меня. Я продолжала молча стоять, вслушиваясь в их разговор.

Действительно. Герцог и герцогиня ведь спасли меня, почему же мне не удалось сделать то же самое для них?

Мне ведь так хотелось этого. Очень хотелось, чтобы в этот раз они не погибли и не оставили меня. Я мечтала, чтобы наше маленькое семейное счастье длилось вечно…

Не иначе, как гибель в перевёрнутой повозке была их судьбой. Хотя теперь всё оказалось ещё хуже.

В этот раз пострадал Кэвелл. Интересно, тогда на императорской охоте тоже было совершено покушение на убийство? Почему-то совершенно не помню.

В итоге супруги Эрнст скончались, а Кэвелл пребывал в столь тяжелом состоянии, что даже не мог пошевелиться.

Почему-то я наивно полагала, что смогу всё исправить, раз мне уже известно будущее.

— Но, Хари, ты ведь тоже моя малышка.

В голове всплыл ласковый голос герцогини, и кончики моих пальцев дрогнули. Как странно. Мне грустно, но слёзы почему-то не льются.

— Какое-то время будет тяжело, но нужно держаться. Если что-нибудь понадобится, вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь, – сказали подошедшие супруги Бастье, утешающе похлопывая нас по плечам.

— Наши дети тоже очень волнуются. Если будет время, дай о себе знать.

Вспомнив о Луизе и Йоханнесе, с которыми я продолжала переписываться и созваниваться после нашей первой встречи, я коротко кивнула.

— Юджин, помни, что в случае чего можешь положиться на нас.

После похорон к нам подошли несколько родственников во главе с маркизой Рейнольд.

— Мы ведь семья. В трудные моменты мы можем рассчитывать друг на друга.

И то верно. Каким бы взрослым он ни казался, Юджину все ещё было лишь 14, ему будет не легко справиться со всем в одиночку.

— Спасибо, – коротко ответил он.

Его глаза по-прежнему оставались сухими.

Сделав несколько шагов в сторону, я продолжала наблюдать за ними.

…… Раз уж Эрнсты скончались, имею ли я право оставаться в особняке?

Этот вопрос, мучавший меня в прошлый раз, снова пронзает мне сердце.

И, конечно, не было никого, кто подсказал бы мне верный ответ.

***

После этого Юджин стал очень занят.

Естественно, ведь он в одно мгновение унаследовал звание главы семьи. Тогда было так же: свалившейся на него работы было столько, что с ней не справились бы и десять человек.

Он всё ещё числился лишь студентом в той академии, где воспитывались прямые наследники рода, но формально он должен был выполнять всю работу герцога сразу после церемонии погребения.

Всё было бы гораздо легче, будь он готов к этому заранее, но смерть герцога и герцогини оказалась слишком внезапной.

Юджин должен был возвращаться на учебу в академию, но, чтобы завершить все дела герцога, на какое-то время ему пришлось остаться в особняке. На рассвете он отправлялся в верхнюю палату парламента, располагавшуюся во дворце, так что дома практически не появлялся.

Поэтому мы с Эрихом были предоставлены сами себе.