Берегись этих мальчиков (Новелла) - 30 Глава

— Эрих, поешь.
— Не хочу.
Вот уже который день Эрих продолжал безвылазно сидеть в своей комнате. Это повторялось снова и снова, так что я решила не тратить слова попусту и лишь обменялась многозначительным взглядом с Хьюбертом.
Немногим позже Хьюберт и горничная с подносом вошли в спальню Эриха.
— Господин, не следует пропускать приём пищи, даже если нет аппетита. Вставайте, поешьте хоть немного.
Горничная опустила поднос с горячим супом рядом с кроватью Эриха.
Но в следующий момент тарелка и всё её содержимое полетели в воздух.
— Я же сказал, что не хочу!
На секунду из-под одеяла показалось бледное лицо Эриха. Он бросил в нашу сторону несколько свирепых взглядов, и вновь обернулся в одеяло.
Эта сцена повторялась вот уже три дня, с тех самых пор, как из особняка ушёл Юджин.
И в итоге мы снова не смогли заставить Эриха притронуться к еде.
Уже у самого выхода я замедлила шаг, и ещё раз посмотрела на опухшее лицо Эриха.
Если честно, я не имела ни малейшего понятия, что мне теперь делать.
Сейчас я уже не была маленькой девочкой, но по-прежнему не знала, как теперь вести себя с младшими Эрнстами. Юджин часто уходил из особняка ещё до моего пробуждения, а возвращался лишь тогда, когда я уже засыпала, поэтому последние несколько дней мы даже не сталкивались. Но вот что делать с Эрихом, который продолжал голодать и плакать в своей комнате?
Я прохожу через это уже второй раз, но мне по-прежнему трудно.
Когда Эрнсты погибли впервые, я была совсем маленькой. Честно говоря, я даже не особо понимала, что вообще происходит. К тому же, тогда в особняке был Кэвелл. А сейчас он по-прежнему находился на лечении в поместье графа Шумахи.
— Поешьте. Госпожа Хари, вам тоже нужно хорошо питаться.
В итоге за обеденным столом я была одна. Как только я села, ко мне обратился Хьюберт:
— Герцог обещал вернуться пораньше, так что можете не беспокоиться за младшего господина.
И всё-таки есть в полном одиночестве, без Эриха, казалось мне чем-то непр… Хотя, без разницы. В конце концов, еда – синоним жизни.
В гордом одиночестве я приступила к еде. В отличии от Эриха, который практически голодал, если только Юджин насильно не заставлял его поесть, я не пропускала ни одного приёма пищи.
И, к моему огромному облегчению, никто из прислуги, начиная с Хьюберта, не осуждал меня за это.
Конечно, они могли сплетничать за спиной, как все те люди с погребальной церемонии, но я, по крайней мере, этого не слышала.
Вдоволь наевшись, я поднялась к себе в спальню.
Ни утром, ни после обеда у меня не было каких-то особых дел, поэтому я бездумно уставилась в окно. Я подумала о том, что стоит выйти, лишь к приходу Юджина. Однако Юджин, вернувшийся к ужину, так и не показался до самой поздней ночи.
Размышляя, что же делать с Эрихом, я тихонько отворила дверь в его комнату и вошла.
— Уходи.
Дверь не издала ни звука, но я тут же услышала осипший голос Эриха. Он звучал даже слабее, чем во время обеда.
— Собираешься и дальше продолжать в том же духе?
— А тебе-то какая разница?
— …
— Не хочу тебя видеть, выметайся.
Я ничего не ответила и какое-то время продолжала сверлить взглядом Эриха, по-прежнему замотанного в одеяло.
— Я сказал выметайся!
В меня тут же что-то полетело. Но за это время Эрих слишком ослаб, так что его «снаряд» плюхнулся на пол, так и не долетев до меня.
Оторвав взгляд от апатично лежащего мальчика, я посмотрела вниз и обнаружила игрушку, которую принесла ранее.
Я подняла её за длинные уши.
— Эрих, – за спиной раздался чей-то низкий голос.
Подняв голову, я обнаружила стоящего у дверей Юджина.
— Мне нужно с ним поговорить.
Перед тем, как покинуть спальню, я заметила лишь поджатые губы Эриха и его потупившийся взгляд.
Дверь позади меня захлопнулась, и я вышла в коридор, покрепче прижимая к себе игрушку. Перед входом в спальню Эриха уже стоял Хьюберт, который, видимо, поднялся вслед за Юджином.
Не знаю, чья именно это была затея, но совсем скоро к Эриху вошла служанка с тарелкой каши. В этот раз из комнаты не донеслось никаких недовольный воплей, а когда горничная вышла, в её руках ничего не было. Служанка поспешила скрыться за поворотом коридора, а мы с Хьюбертом так и остались молча стоять у дверей.
Вдруг из спальни раздался чей-то глухой плач. С каждой минутой он становился всё тише, и, когда он, наконец, стих, из комнаты вышел Юджин. В руках он держал поднос с пустой тарелкой.
— С завтрашнего дня он не будет пропускать приёмы пищи, так что прошу позаботиться об этом.
— Да, господин.
Хьюберт забрал поднос из рук Юджина и ушёл.
Какое-то время я колебалась, не зная, как мне стоит вести себя с ним. Когда наши глаза встретились, я вдруг спросила:
— Ты поел?
Вот же блин. Мне что, больше нечего ему сказать? Если бы нас кто-то увидел, подумал бы, что у нас нет никаких общих тем.
— Поел. А ты?
— И я.
— Тогда иди в комнату, отдохни.
Похоже, только мне этот диалог показался неловким, Юджин же вёл себя как обычно. Я уже приоткрыла было рот, но Юджин выглядел таким измотанным, что я решила больше ничего не говорить. К тому же он уже развернулся и зашагал в противоположную сторону.
Проводив взглядом уставшую фигуру Юджина, я положила игрушку перед дверью в комнату Эриха и двинулась в спальню.
***
Последнее время Юджин был очень нервным.
Поговаривали, что из-за юного возраста герцога Эрнста на совещаниях аристократии нередко возникали конфликты.
Предположительно верхняя палата Парламента должна была оказывать поддержку новому герцогу, но кучка старых змеев не собиралась упускать шанса подогнуть его под себя и прибрать всю власть к рукам.
Они попытались реализовать свои грязные намерения апеллируя темой перерасходов средств казны. По их задумке это должно было на корню подавить волю юного герцога.
Разумеется, в детстве я не понимала всех этих тонкостей, но сейчас всё было иначе. Я вспомнила, что Юджин и в прошлый раз частенько возвращался домой нервным или раздражительным. От него буквально веяло холодом.
Я боялась такого Юджина до дрожи в коленях, а потому передвигалась по дому как мышь, лишь бы не попасть под его ледяной взгляд. Но сейчас я осознала, что его ужасное настроение вовсе не было связано конкретно со мной.
— Господин, быть может, стоит обратиться за помощью к родственникам?
Проходя мимо служебных помещений, я украдкой прислушалась к глухим голосам.
Юджин снова вернулся в особняк в довольно скверном расположении духа. Одного взгляда на него хватило чтобы понять: сегодняшний день в Парламенте ничем не отличался от любого другого.
— Кого ты подразумеваешь под родственниками?
— Например, маркиза Рейнольда. Или графа Черноа. Мне кажется, они могли бы позаботиться о делах в особняке в Ваше отсутствие.
Из коридора послышались шаги прислуги, так что мне пришлось спешно ретироваться. Конец разговора я так и не дослушала.
— С этого дня я буду присматривать за вами.
Уже на следующий день перед нами стояла красивая леди знатного происхождения, вид которой заставил меня лишь плотнее сжать губы.
Маркиза Рейнольд собственной персоной, как я и думала.
— Юджин, я присмотрю за ними, тебе не о чем волноваться.
Её алые локоны были изящно завиты, а сама маркиза тепло улыбалась нам с Эрихом.
— Господи, Эрих. Почему же ты такой худой? Ты ведь не голодаешь? Это недопустимо, – не на шутку разволновавшись сказала она Эриху.
— А ты, должно быть, Хари. Я мельком видела тебя в прошлый раз. Брат и Мелисса сделали из тебя просто красавицу, – протянула она елейным голосом.
Но в глубине её глаз я уловила недобрый блеск.
— С этого дня я позабочусь о вас, дети.
Маркиза Рейнольд недолюбливала меня на протяжении всех 20 лет, что я прожила у Эрнстов.
Разумеется, она никак не демонстрировала свою неприязнь в присутствии трёх братьев или других людей.
Но порой она так зло смотрела на меня, что я просто не могла не знать о её реальном отношении. В конце концов, я ведь выросла под этим взглядом.
У меня промелькнула мысль, что раз в прошлой жизни после смерти герцога и герцогини нас отдали на попечение маркизе Рейнольд, то и в этот раз, вероятно, будет так же.
Думаю, её присутствие действительно пойдёт на пользу Эриху и Кэвеллу. К тому же, это позволит Юджину не волноваться о нас, пока его нет в особняке.
— Благодарю, тётушка.
Глядя на измученное лицо Юджина, я поняла, что просто не посмею рассказать ему, как ненавижу эту женщину.
***
— Эрих, кушай побольше.
Какое жалкое зрелище.
— Я привезла тебе подарок, Эрих. Давай откроем его, когда ты всё съешь.
Я безразлично наблюдала за двумя фигурами прямо перед собой.
Мне кажется, или они делают вид, что меня здесь нет? Хотя я ведь знала, что так будет. Она и раньше обращалась со мной как с пустым местом, пока не стала моей гувернанткой. Но сейчас мне это даже на руку.
Ладно, лучше просто поем. Война войной, а обед – по расписанию.
Должна признать, что присутствие взрослого и впрямь хорошо сказывалось на здоровье Эриха. Говорили, что и Кэвелл уже шёл на поправку.
У него было сотрясение мозга, перелом рёбер, трещина в руке и многочисленные ушибы и ссадины, так что лечение было небыстрым.
Мне бы очень хотелось, чтобы Кэвелл побыстрее вернулся домой.
Честно говоря, в особняке сейчас… слишком тихо. И ещё я действительно беспокоилась о нём, (хотя он всё ещё раздражал меня) ведь он там был совершенно один. Естественно, я не сомневалась, что граф Шумаха оказывал ему надлежащий уход, но всё же…
Плюх!
Я слишком увлеклась своими мыслями. Я зацепила вилкой маленькую красную помидорку, но, замечтавшись, уронила её, и помидорка энергичными скачками устремилась в противоположную сторону стола.
Эрих и маркиза, сидевшие напротив, так же, как и я, не могли оторвать взгляда от красной точки.
— Похоже, здесь необходимы уроки этикета.
Ха? Этикета?
Маркиза Рейнольд, казалось, просто высказала свои мысли вслух, но я не упустила возможности ответить:
— Мы уже обучены базовому этикету.
Удивившись, что я посмела открыть рот без её разрешения, маркиза нахмурилась.
— Да? И кто же вас обучал?
— Ма… Мама.
— Ясно. Меллиса всегда была слишком мягка с детьми, – вполголоса отрезала она, сощурив ледяные глаза.
Её ответ меня возмутил, но прежде, чем я успела открыть рот, маркиза продолжила:
— Эрих, умничка! Всё скушал! Молодец, ты такой молодец. Ну что, идём открывать подарок?
Неразговорчивый в последнее время Эрих не потрудился ответить ей и в этот раз. Но маркизу Рейнольд это, кажется, не слишком волновало, и она беззаботно увела его из столовой.
Я посмотрела на её пустой стул и нахмурилась.