Берегись этих мальчиков (Новелла) - 31 Глава

— Имей в виду, с завтрашнего дня именно я буду отвечать за твоё образование.

Ну всё, началось.

У меня было нехорошее предчувствие с того самого момента, как её нога переступила порог этого дома. И вот этот момент настал.

Честно говоря, не могу сказать, что я ненавидела маркизу. Нет, вовсе не её. Я ненавидела именно свою гувернантку, мадам Рейнольд.

— Нам с Эрихом будут преподавать совместные уроки?

— Неужели ты не в курсе, что мальчиков и девочек учат раздельно?

Разумеется, в курсе. Просто во мне теплился слабый луч надежды, так что я просто не могла не спросить. Святая простота.

По достижению определённого возраста ко всем детям аристократов было принято приставлять гувернантку, так что в этом не было ничего особенного.

Даже если бы герцог и герцогиня были живы, для нас с Эрихом бы в любом случае кого-нибудь наняли. У Юджина в своё время тоже была гувернантка, а в прошлом году появилась и у Кэвелла (его просто нужно было чем-то занять, лишь бы не бездельничал).

— Во время наших уроков будешь звать меня мадам Рейнольд. Поприветствуй меня по всем правилам этикета.

— Добро пожаловать, мадам Рейнольд. Я ожидала Вашего визита. Очень рада нашей с Вами встрече.

Как бы я ни презирала эту женщину, сейчас не стоило ей дерзить. Конечно, было бы лучше, если бы в качестве гувернантки ко мне приставили кого-нибудь другого.

Я присела в изящном книксене.  Видимо, столь формальное приветствие шокировало маркизу, и её брови потянулись вверх. Скорее всего она даже не думала, что деревенщина вроде меня на такое способна.

В прошлом я и впрямь была неотёсанной деревенщиной. В день нашей первой встречи я всё мямлила «З-з-з-здравствуйте, госпожа!» как полная идиотка.

Аааа, даже вспомнить стыдно. Но на тот момент прошёл лишь год, как я попала к Эрнстам, так что у меня было вполне серьёзное оправдание.

— Я постараюсь стать примерной ученицей. Очень на вас надеюсь.

Но! Сейчас я совсем другая!

Из простушки-дурнушки я превратилась в настоящую леди! Сколько же ударов розгами ради этого мне пришлось вытерпеть…

Боже, я действительно ненавижу эту женщину. Никакие воспитательные цели не оправдывают ежедневные побои ни в чём не повинного ребёнка. Мне даже сложно описать, как я была счастлива в тот день, когда всё, наконец, всплыло.

— Поскольку ты впервые обучаешься этикету надлежащим образом, придётся начинать с самых азов. Просто повторяй за мной. За каждую ошибку я буду наказывать тебя розгами.

Что ж, приступим.

В этот раз мне, кажется, удалось произвести на неё хорошее впечатление, осталось лишь продемонстрировать свои идеальные манеры, выстраданные за 20 лет сквозь кровь и слёзы.

— Сперва я обучу тебя этикету чайной церемонии. Внимательно следи за моими движениями.

Что? А вот это уже как-то странно.

Обучение этикету обычно начинают с походки или с манеры садиться. Я ведь ничего не путаю?

Проводить чайную церемонию без знаний основ… Ну, скажем прямо, это не самый умный подход. Разве в прошлый раз мне преподавали этикет в той же последовательности? Ха, да она даже не провела со мной никакого проверочного теста.

Если честно, всё это было так давно, что я уже мало что помню из того времени.

Хотя мне в любом случае не о чем волноваться: я изучала этикет не один год, да и опыта у меня немало. Я только выгляжу как маленькая девочка, мои манеры же ни в чём не уступают настоящим леди. Этот урок для меня – плёвое дело.

— А теперь повтори всё в точности за мной.

Пока мадам Рейнольд демонстрировала правила чайного этикета, я послушно наблюдала за ней и шелохнулась лишь тогда, когда она ко мне обратилась.

Ну правда, что за легкотня.

На чайных вечеринках я должна была вести светскую беседу, держать лицо и одновременно разливать чай в несколько отточенных движений рук. Так что всё это для меня как два пальца об асфальт.

Я повторила всё в точности за мадам Рейнольд.

Как и до этого, она удивлённо уставилась на меня, словно никак не могла понять, где же я всему этому научилась. Как будто не верила своим глазам.

Ха, так-то. Даже воздух вокруг меня пропитан духом благородства и аристократии.

Теперь-то можно не волноваться о безопасности своих бедных ножек, ведь в этот раз ежедневная порка им не грозит.

— Встань и подними юбку.

Да, с какой стороны ни глянь, а мои манеры – само совершен…

Что? Я замерла, как только до меня дошёл смысл её слов.

— Ты что, глухая? Встань и подними юбку.

Нет, всё верно. В прошлой жизни я готова была выть от этой фразы.

Не желая принимать такое положение вещей, я молча уставилась на неё.

— Каждое твоё движение – полный провал. Поверить не могу, что ты не способна даже на это.

Что ты несёшь, я повторила всё в точности за тобой.

Я очень хотела плюнуть ей этой фразой в лицо, но сдержалась.

— И в чём же была ошибка?

— Думаешь, я придираюсь к тебе из вредности?

Что здесь вообще происходит?

Да мои навыки настолько превосходны, что мне впору писать учебник по этикету чайной церемонии. Может, я чего-то не знаю и за это время всё поменялось? Или есть какая-то разница между тем, что мне преподавали в детстве и как я проводила церемонии, будучи взрослой?

Хотя в прошлой жизни мадам Рейнольд демонстрировала мне ровно то же самое, что и сейчас. К тому же я повторила за ней один в один.

— Ненавижу говорить одно и то же. Видимо, это тебе тоже предстоит выучить.

Я поднялась с места, как она и просила.

Я всё ещё не до конца понимала, что происходит, а потому решила просто плыть по течению.

— Подними юбку.

Мадам Рейнольд уже держала в руках розгу.

— Выше. Ещё выше.

Я задрала подол, и внутреннюю сторону ноги обожгло резкой болью.

Хлесть! Мадам Рейнольд никогда не била меня ниже колен. Ведь подол юбки мог ненароком задраться, и тогда ссадины от ударов непременно бы кто-нибудь заметил.

Хлесть! Поэтому обычно она била меня либо в место сгиба коленей, либо немного выше.

Хлесть! В прошлой жизни я, видимо, настолько привыкла к розгам, что в какой-то момент это стало казаться нормальным. Но сейчас я чувствую, насколько это больно. Наверное, потому что в этом теле меня бьют впервые. Да и кожа у детей намного тоньше.

Только после пятого удара мне позволили сесть.

— Ещё одна ошибка и всё повторится, так что лучше соберись.

Почувствовав сильное жжение от ударов розги, я села, стараясь не касаться этого места стулом.

Твёрдо намереваясь выяснить причину своего унижения, я пристально наблюдала за движениями мадам Рейнольд.

А затем повторила всё как под копирку.

— Подними юбку.

Однако её реакция не изменилась.

— Чего стоишь? Неужели ты действительно думаешь, что всё сделала идеально?

Да теперь только слепой бы не понял, что она просто придирается. Подавив своё возмущение, я лишь безразлично ответила:

— Не могли бы вы объяснить, в чем именно заключалась моя ошибка?

— А я уже сказала. Каждое твоё движение – полный провал.

И что это за причина такая? На меня будто вылили ведро помоев.

— Неужели я так много требую? Я лишь прошу повторить всё в точности за мной, ты что, даже на это не способна? Ты хоть подумала о том, как должно быть Юджину за тебя стыдно?

А может плюнуть на всё, развернуться и уйти? У меня нет ни единой причины всё это выслушивать.

— Ты его единственная сестра, и твоё поведение может отразиться на его репутации. Или ты думаешь, что я просто пытаюсь тебя оскорбить?  В семье Эрнстов произошли большие изменения, так что сейчас им вредит само твоё существование. Что ты намерена с этим делать? Хотя зачем я всё это говорю. Ты ведь всего лишь ребёнок, всё равно не поймёшь.

Услышав это, я инстинктивно развернулась к двери, готовая рвануть куда подальше, как только представится удобный момент.

— Давай, поднимай юбку. После наказания я объясню, в чем именно ты ошиблась.

В итоге я опять встала перед мадам Рейнольд и подняла подол юбки.

Нежную кожу снова обожгло ударами розги. Мне совершенно не нравилась вся эта ситуация, но прикинув, что случится, если я посмею дерзить маркизе, я решила сдержаться.

После пятого удара мадам Рейнольд соизволила, наконец, объяснить, в чём, по её мнению, заключалась моя ошибка:

— Ты держала запястья под неверным градусом, когда разливала чай. Тебе предстоит много тренироваться.

Её придирка оказалась настолько нелепой, что я не смогла сдержать злую ухмылку.

***

— Почему?

Я просто не могла не спросить об этом у Юджина.

— Почему он не возвращается, ему ведь уже лучше?

Наконец настал день, когда в особняк должен был вернуться Кэвелл. А тут вдруг новости, что его решили оставить в поместье Шумахи!

— Кэвелл хочет какое-то время побыть у графа.

Сказав, что это уже решённый вопрос, Юджин добавил:

— К тому же я и так занят, у меня совсем нет времени нянчиться ещё и с ним. А тётушка и без того еле справляется с вами двумя. Так что это к лучшему.

Ситуация с Парламентом не изменилась, поэтому Юджин по-прежнему был на взводе. Уверена, если бы я не спросила его про Кэвелла, он бы так и молчал до самого конца. Не потому что собирался это скрывать, скорее он просто не видел смысла обсуждать это с нами, да и свободного времени у него почти не было.

— Хьюберт, зайди в кабинет.

— Да, Ваша Светлость1.

Он развернулся в сторону служебных помещений, видимо, намереваясь дать инструкции дворецкому по поводу особняка. Я знала, как сильно он занят, так что могла понять его спешку.

В любое другое время я бы не посмела его отвлекать и скорее всего молча отошла бы в сторону.

Но не сегодня.

— Знаешь, всё выглядит так, будто Кэвелл тебя здорово достал, и ты хочешь сбагрить его графу.

Юджин уже развернулся и зашагал было в противоположную сторону, но стоило ему услышать мои слова, как он резко остановился. Его ледяная маска безразличия вдруг дала трещину.

— Всё совсем не так.

— Я знаю.

Выдержав паузу, я продолжила:

— Но если бы на моём месте был Эрих или кто-то другой, скорее всего, тебя бы неправильно поняли.

Какое-то время Юджин молчал. Он пристально разглядывал моё лицо, и я тоже не отводила от него взгляд. Затем он сказал:

— Хьюберт, можешь идти. На сегодня это всё.

— Хорошо, Ваша Светлость.

До тех пор, пока Хьюберт не исчез из поля зрения, Юджин стоял неподвижно, словно статуя. Но стоило нам остаться наедине, как он тут же расслабился. Наверняка он даже не осознавал, что перед другими людьми он вёл себя как настоящий герцог Эрнст.

Взглянув на его ссутуленные плечи и круги под глазами, я вдруг заметила, насколько измотанным он выглядел.

— Кэвелл сказал, что не хочет возвращаться домой.

1 Поскольку Юджин теперь стал герцогом, обращение Хьюберта к нему изменилось.