Бесподобный бессмертный в окружении демонических учеников (Новелла) - 11 Глава

Глава 10 – Собратья по учёбе, которые сердечно заботятся (1) друг о друге.

Чан Е выглядел как типичный чистый мальчик с безобидным восхищением в глазах, в отличие от Ли Хуаньханя и Цинь Цзюня.

Дети, которые могли плакать и шалить, естественно, получали больше внимания. Цзян Инхэ почувствовал отцовскую любовь, поднимающуюся из его сердца, когда посмотрел в красивые и влажные глаза юноши. Он осмотрел раны на руке Чан Е и смягчил голос: «Учитывая твое недавнее прибытие, Шисюн был слишком строг».

Чан Е жалобно уткнулся носом в колени: «Не думаю, что я нравлюсь Ли-шисюну».

«Как это возможно?» — ответил Цзян Инхэ, который в то время постоянно носил розовые очки, когда дело касалось его учеников, — «Он без колебаний дает советы боевым братьям и сестрам, к тебе он будет относится более благосклонно (2)».

Слегка прохладный кончик пальца остановился на краю пореза. Холодный поток духовной энергии вышел со знаком рукой и охватил область, вызывая онемение.

Чан Е незаметно посмотрел на него, думая о кровожадном взгляде Ли Хуаньханя. Скрытые под маской уголки губ дернулись.

Благосклонно? Этот сумасшедший до смерти защищал свою «еду». Если бы он действительно был просто талантливым юношей, этот «добрый и внимательный» Ли-шисюн, вероятно, уже развеял бы его прах с горы.

Даже если это раздражало его, он проглотил кровь, подступающую к горлу, и уставился на брови Цзян Инхэ.

Он слишком долго спал. Цзян Инхэ был первым, кого он увидел, открыв глаза.

Холодная духовная энергия постепенно покрыла рану от меча. Дрожащий свет свечи, казалось, освещал добрую сторону Учителя.

Чан Е подошел ближе.

Цзян Инхэ заметил это, только когда закончил заживлять рану на руке. Маленький ученик был теплым, а его взгляд был подобен кристально чистому пруду.

«Учитель,» — голос был мягким, словно хлопок, — «Могу я поспать с вами сегодня вечером? Идет дождь».

«А что не так с дождем?» — спросил Цзян Инхэ.

Чан Е опустил голову и немного поколебался, прежде чем нерешительно сказал: «Я … шел дождь, когда архидьявол похитил меня в Замерзшие равнины. Я немного, совсем немного…»

Черты его лица были слишком идеальными, немного андрогинными (3). Даже скрытая полумаской, его красота была убийственна для женщин и мужчин всех возрастов, независимо от сексуальной ориентации. Теперь, когда в глаза наполнились слезами, он стал еще очаровательнее. Жалость и сочуствие Цзян Инхэ к этому дитя возросло.

Он остановил Чан Е и потрепал мягкие черные волосы. «Не бойся, Учитель здесь».

Цзян Инхэ на самом деле не очень хорошо умел утешать других, но в этот раз его слова, похоже, попали в точку.

Чан Е кивнул, прежде чем нырнуть в ароматные объятия Учителя. Этот недавно пробудившийся архидьявол, хотя еще не восстановил свои силы, уже думал о том, как защитить слишком доброго совершенствующегося.

Он не мог допустить, чтобы тот, кто с уважением относился к дьяволам Замерзших равнин, был уничтожен этим красноглазым демоном… Просто как благодарность за то, что тот отпер его ледяную тюрьму.

Он нашел подходящее оправдание, чтобы скрыть расцветающее в груди чувство любви к этой заботе и этому теплу.

Дождь продолжал лить, когда он погрузился в спокойный сон.

Возможно, бесчисленные годы спустя он оглянется на эту ложь и почувствует, что его сердце бьется чуть быстрее, чем тогда.

***

Прогресс, которого он добивался с «Системой – Учитель Цзян», застопорился.

Цзян Инхэ беспокойно протирал Ванчэнь, глядя на застывшие индикаторы.

Чан Е улучшался не по дням, а по часам, а Хуаньхань находился в полушаге от стадии Изначального Бога. Хотя Цзюнь-эр прямо сейчас путешествовал, он не должен был сильно отставать от первоначального темпа.

Цзян Инхэ бросил подозрительный взгляд на дисплей. Он начал думать, что это не просто измерение прогресса в совершенствовании, но, возможно, и другие переменные.

Громкий грохот снаружи пика Цин Цзин прервал его размышления. Даже дремлющие духи — журавли всполошились и недовольство зашумели.

Главные двери резко распахнулись, огромный зверь заблокировал вход. Он несколько раз взревел от боли. Дьявольская аура, исходящая от него, могла сбить с ног человека.

Цзян Инхэ заметил длинный серебряный меч, воткнутый в шкуру.

Разве это не… Меч Цзюнь-эра?

Рев дьявольского зверя был настолько громким, чтобы мог потревожить всю секту.

Прежде чем Цзян Инхэ успел что-то сказать, зверь, съеживаясь, как проткнутый воздушный шар, постепенно превратился в человеческую форму и тотчас рухнул на землю, открывая вид на человека позади него. Тот вытащил Чжаньюнь из спины.

Цинь Цзюнь вернул меч в ножны и поприветствовал Цзян Инхэ. Черты его лица были резкими, а серо-стальные глаза выдавали сильный трудолюбивый характер и дарили людям ощущение, что их обладатель может, не моргнув, убить даже своих соучеников.

«Учитель», — он бросился назад в секту, едва услышав, что Цзян Инхэ вышел из уединения. Сейчас он казался вполне довольным.

«Это животное-переросток устроило засаду этому ученику на обратном пути, поэтому я и привел его сюда. Я вырву его ядро, чтобы потом скормить журавлям».

От этих слов Цзян Инхэ потерял дар речи. Он взглянул на извивающуюся от боли фигуру и сказал: «Дьявол на стадии Изначального Бога. Он последователь дьявольского барона Цзюина?»

Цинь Цзюнь ответил: «Это просто животное. Я слышал, что Учитель взял нового ученика из Замерзших равнин, где собираются дьяволы. Пусть Шисюн взглянет…»

Он положил руку на рукоять меча и повернулся, чтобы разглядеть Чан Е, которого привлекли вопли дьявольского зверя. Маленький шиди в полумаске дрожал за деревом, очевидно, испуганный.

«Рана на лице твоего Шиди была нанесена дьяволом, а его духовные вены заморожены и разрушены. Ему будет трудно совершенствоваться». – Цзян Инхэ сказал, — «Цзюнь-эр, не пугай его».

Цинь Цзюнь кивнул. Дьявол у его ног застыл, когда увидел Чан Е. Затем из его горла вырвался нечеловеческий крик, словно тот хотел что-то сказать. Наконец его вырвало кровью, и он разбил голову об землю, не осмелившись взглянуть на него снова.

Цинь Цзюнь многозначительно улыбнулся: «Если это так, то Шиди, должно быть, действительно ненавидит эти злые мерзости, верно?»

Чан Е покатал на языке слова «злые мерзости». Он взглянул на дьявола на земле: «Дьяволы, которые мирно совершенствуются, и те, кто использует злые методы, подобны маслу и воде, они не смешиваются. С другой стороны, демоны и нежить — естественные враги всего живого. Верно, Шисюн?»

Цинь Цзюнь впился в него взглядом, прежде чем посмотрел на Цзян Инхэ, и обнаружил, что Учитель приблизился к зверю.

Цзян Инхэ спокойно заявил: «Дьявольским Королем Цзюин заключил договор с человечеством. Ваше нападение на ученика этого Мастера лишает вас права на защиту. Ваше наказание будет решено нами».

Свирепый зверь дернулся и поднял глаза на этого бессмертного совершенствующегося. Раны, нанесенные Чжаньюнь, все еще кровоточили.

От юноши в маске исходила ужасающая аура, присущая только чистокровным дьяволам. Последние угольки воли к борьбе погасли, когда он увидел его. То же самое относилось и к Цинь Цзюню, который был намного сильнее, чем должен был быть начинающий совершенствующийся Зарождающейся души.

Цзян Инхэ вздохнул и сказал Цинь Цзюню: «Это правда, что расу дьяволов нельзя объединять в одну группу. Тебе также не следует создавать долги за убийства, это не пойдет на пользу твоим будущим небесным бедствиям».

Цинь Цзюнь никогда не беспокоился о том, насколько трудно будет пережить небесные бедствия. Или нет, он изначально был из тех, кого Небеса больше всего не одобряли, и этот жизненный долг ничего для него не значил.  Но когда Цзян Инхэ предупреждил его и позаботился о нем сейчас, сердце Цинь Цзюня, которое молчало много лет, сильно забилось.

Этот насыщенный аромат, исходящий от его души, был так восхитителен… Цинь Цзюнь подошел ближе и уже собирался коснуться Цзян Инхэ, когда Чан Е, который был просто «немного напуган», внезапно стал «очень напуган» и прыгнул на руки к Учителю.

Рука Цинь Цзюня застыла в воздухе. Он внезапно понял чувства Ли Хуаньханя к их «чистому» и «нежному» шиди.

Он сжал пальцы и, казалось, был полон добрых намерений: «Учитель, шиди уже начал совершенствоваться, как он может так полагаться на вас? Почему…»

Цинь Цзюнь сделал паузу, показывая добрейшее выражение лица.

«Почему бы нам с Шисюном не учить его вместе?»

Уголок автора:

Цинь Цзюнь: Не бойся, мы не хорошие люди.

Спасибо за прочтение! Если вы заметили ошибки, пожалуйста, сообщите мне об этом.

И почему мне каждую главу слышится зловещий смех!?

Примечание:

(1) 关爱   guān ài гуаньай – сердечно заботиться; всем сердцем любить.

(2) 亲厚 qīn hòu циньхоу – родственные чувства; дружеская заботливость; относиться по- дружески, быть расположенным (к кому-л.); благосклонность; дружеский, сердечный.

(3) Андрогиния — явление, при котором человек проявляет одновременно (необязательно в равной степени) и женские, и мужские качества.