Бесподобный бессмертный в окружении демонических учеников (Новелла) - 12 Глава
Глава 11 – «Только один раз, исключений больше не будет».
На первый взгляд это предложение было сделано из лучших побуждений.
Чан Е мысленно записал этот удар. Он схватил Цзян Инхэ за рукав и поднял затуманенные глаза: «Учитель, ученик не хочет покидать вас…»
Прежде чем Цзян Инхэ смог ответить, раздался голос Ли Хуаньханя.
«Я думаю, что это отличная идея».
Мужчина в черном стоял с мечом. Сначала он просто смотрел в сторону без выражения. Но когда он увидел, как Чан Е бросился в объятия Цзян Инхэ, его кровавые глаза потемнели. Он приблизился к Учителю.
От тела Цзян Инхэ исходил очень слабый аромат. Он не станет отрицать, что такой праведный совершенствующийся меча, холодный снаружи и теплый внутри, был привлекательным выбором для изготовления печи или даже «еды».
Цинь Цзюнь был призраком, от которого разило обиженной энергией. Этот маленький ребячливый шиди тоже не был чем-то хорошим. Ли Хуаньхань не знал их намерений.
Учитель говорил, что он единственный, но принес этих дворняг…
Ли Хуанхань уставился на руку Цзян Инхэ, успокаивающую Чан Е. Его обычно спокойные нервы воспламенились. Этот шиди как бельмо на глазу.
«Я также хочу учить шиди в меру своих способностей» — Ли Хуаньхань поднял глаза, — «Учитель?»
Цзян Инхэ позволил маленькому прилипчивому ученику так долго оставаться подле себя. Естественно, он знал, что тому лучше поскорее стать независимым. Он ясно понимал, что нужно прислушаться к их словам, несмотря на обиженное выражение лица Чан Е.
«Будь послушным, — он потрепал юношу по волосам. — В таком возрасте ты не можешь слишком на меня полагаться».
Чан Е моргнул и обнял Цзян Инхэ за талию, намереваясь возразить в последний раз. Но его взгляд упал на дьявольского зверя, лежащего на земле. Он повернулся, чтобы посмотреть на Цинь Цзюня.
Седовласый мужчина облизнул губы. Глядя на Цзян Инхэ, он всегда испытывал голод. Чан Е подумал, что тот даже более отвратительный, чем кровожадный Ли Хуаньхань.
Цзян Инхэ поднял голову только после того, как мальчик в его объятиях, неохотно согласился. Своим духовным сознанием он взглянул под пик Цин Цзин и почувствовал многих учеников, которые собрались из-за рева зверя. Они говорили об этом, поглядывая на пик.
«Цзюнь-эр…»
«Ученик понимает, — беспечно ответил Цинь Цзюнь, — «Я отведу зверя охранять вход Пэн Лай».
Его глаза на мгновение пересеклись с яркими чернильными глазами Цзян Инхэ. Взгляд Цинь Цзюня посветлел.
«… Я не убью его, — подумал он, — потому что Учитель попросил не делать этого»
***
Хотя дьявольский зверь, пойманный Цинь Цзюнем, сохранил свою жизнь, он подписал контракт с главой Чжоу и был вынужден защищать ворота секты Пэн Лай в виде гигантской каменной статуи.
Его сознание было запечатано. Но когда посторонние входили в Пэн Лай, он должен был выполнять обещание и делать все возможное, чтобы защитить учеников в течение трехсот лет.
Триста лет было достаточно, чтобы увидеть, как эти молодые таланты падают на полпути, а империи сменяются… Но для расы дьяволов триста лет подобны вспышке.
Из-за этой гигантской каменной скульптуры мнение о Цинь-шисюне у учеников Пэн Лай становилось все более и более предвзятым. Он выглядит твердым и решительным, но его аура отпугивает людей. Он страшнее всех тех злых монстров и зверей, поверженных Чжаньюнь.
По секте Пэн Лай тайно ходили слухи, что Цинь-шисюн внушал ужас, когда не улыбался, но даже больше, когда улыбался.
Что касается последнего принятого шиди, Чан Е… Ученики Пэн Лай еще не видели его, так что им почти нечего было сказать о нем.
***
В ту холодную ночь ярко светила луна.
Ночная жемчужина, которую принес Цзюнь-эр, была встроена в стену. Он также убрал прошлую настольную лампу. После того, как Цзян Инхэ вернулся из своего уединения, он обнаружил, что Цзюнь-эр внес много незначительных изменений в резиденции.
Совершенствующие, достигшие определенного уровня, могли отказаться от сна и просто медитировать. Но они все равно чувствовали усталость. Цзян Инхэ сохранил привычку спать с девяти до шести. До того, как он потерял телефон во время переселения, он никогда не ложился спать так рано.
Пик Цин Цзин всегда был тихим, и духи-журавли, сторожившие снаружи, уже заснули. Ночная жемчужина излучала успокаивающий свет.
Но это продолжительное молчание было нарушено дыханием другого человека.
Цзян Инхэ оставил только часть духовного сознания, поэтому, почувствов хаотичное дыхание другого человека, он поднял глаза и увидел фигуру, свернувшуюся калачиком у кровати.
Длинные черные как смоль волосы. Маска закрывала половину лица. Печать защиты на его лбу слабо светилась. Глаза красивой формы. Взгляд опущен вниз. Мальчик крепко обнимал колени. На рубиново-красных губах были видны кровавые следы от укусов.
Как раненый зверек… Когда ему больно, он всегда бежит к тому, кому больше всего доверяет.
Усталость Цзян Инхэ мгновенно исчезла. Он протянул руку и поднял черные волосы Чан Е, прошептав: «Что случилось?»
Его дыхание было учащенным, словно он пытался вытерпеть сильную боль. Он был очень холодным, даже для Цзян Инхэ, температура тела которого всегда была более низкой.
Чан Е поднял глаза и посмотрел на Учителя. Долго сдерживаемые слезы сверкнули в лунном свете. Он медленно заполз в объятия Цзян Инхэ.
«Учитель, — всхлипнул он, — мне так холодно. Кажется, что все мое тело замерзает, когда я пытаюсь циркулировать энергию».
Это было последствием того, что он был погребен во льду. Его тело было уязвимым, как и у Цинь Цзюня. Цзян Инхэ почувствовал, как его сердце сжалось. Даже если считал, что люди сами хозяева своей судьбы, в этот момент он хотел проклясть небеса.
Его маленький ученик мог плакать. Он давал другим знать о своей боли. Но двое других часто молчали и несли свое бремя в одиночку… Цзян Инхэ вздохнул, взял ладонь Чан Е и влил в нее духовную энергию.
Он бессмертный совершенствующийся на стадии Выдолбленной пещеры, поэтому такие вещи, как соединить меридианы и согреть тело было для него сущим пустяком. Но в будущем его ученикам предстоит пережить более тяжелые вещи…
Цзян Инхэ не обратил внимание на то, что в черных чистых глазах маленького ученика, который только что плакал, не было видно слез. Его долгий взгляд не соответствовал возрасту.
В замороженной незрелой оболочке по имени Чан Е покоилась душа древнего архидьявола. Его восприятие исказилось, он не чувствовал боли. Сейчас больше всего ему хотелось превратиться в первоначальную форму и наброситься на тело перед собой. Посмотреть, не станет ли белоснежная кожа красной и опухшей от раздражения, когда он будет лизать ее своим колючим языком.
Прошло довольно много времени, прежде чем он очнулся и задался вопросом: он не голоден, но тогда почему хочет вылизать Цзян Инхэ?
Цзян Инхэ, восстанавливая духовные вены маленького ученика, совершенно не заметил это. Он закал рукав и увидел, что белые руки юноши покрыты небольшими следами от меча.
У Цзян Инхэ дернулся палец. Он посмотрел на Чан Е и спросил: «Ты снова спарринговал с шисюнами?»
Чан Е услышал беспокойство в голосе. Он намеренно оставил эти раны незажившими: «Я… я хотел продвигаться так же быстро, как они, чтобы не потерять лицо (1) перед Учителем».
Пока говорил, он терся, как очаровательно неуклюжий кот.
«Ли-шисюн строгий, но он все же хороший человек,» – Чан Е прекрасно понимал, что Учитель постоянно носит розовые очки. – «А Цинь-шисюн не такой страшный, как ходят слухи».
В последнее время Цзян Инхэ был сосредоточен на стабилизации своего духовного царства и не выходил из дома. Он был слегка поражен этими словами: «Слухи?»
Чан Е кивнул: «Я слышал, как другие шисюны говорили, что Ли-шисюн добр только к Учителю и холоден по отношению к другим. А Цинь-шисюн, ммм, слишком высокомерен… Но Учитель, я не должен говорить плохие вещи о шисюнах, верно?»
Его глаза были яркими и ясными, как будто это была просто невинная ошибка, из-за которой он смутился.
До переселения Цзян Инхэ был одинок более 20 лет. Когда он попал в этот мир, думал только о возвращении домой. Он прожил более тысячи лет, но у него не было никакого опыта. Он был прямолинейным и, естественно, думал, что маленький ученик искренне сожалеет.
«Не волнуйся», – успокоил он – «Если их характеры действительно плохи, то Учитель воспитает их. Однако окружающие часто предубеждены к гениям»
Чан Е лежал в объятиях, окутанный легким холодным ароматом чужого тела, и чувствовал себя очень довольным. Не важно, попали его слова в цель или нет. Вместо этого он крепче обнял Цзян Инхэ и сказал: «Учитель, я могу поспать с вами?»
«Только сегодня, хорошо?» — поспешно добавил он, прежде чем Цзян Инхэ успел ответить.
Юноша был слишком красив, говорил жалобным тоном и умел вести себя избалованно.
Цзян Инхэ не выдержал и смягчился. Он думал, что этот ребенок отчаянно нуждается в безопасности и похвале старшего, показывая свою незрелость, в отличие от шисюнов.
Он похлопал юношу по спине: «Только один раз, исключений больше не будет».
«Да!»
Они были очень близко друг к другу. Цзян Инхэ расслабился только тогда, когда почувствовал, что другой человек согревается. Внезапно ему в голову пришла мысль:
«В ближайшее время секта Хэ Хуань проведет конференцию по оружию. Я планировал взять вас троих с собой».
Хэ Хуань – нейтральная секта, но более дружелюбна к праведным сектам, чем к демоническим. Заместителем главы их секты был Хунь Юань Сяньцзюнь Тун Гуйюй (2), совершенствующийся, которого тысячу лет назад часто упоминали в одном ряду с Цзян Инхэ.
Чан Е послушно согласился и спросил: «Получит ли этот ученик свой меч там?»
«Да, — сказал Цзян Инхэ, — меч Хуаньханя “Ваньу Цанься” (3) был из 37-й партии свитка просмотра мечей, а “Цзюньцзы Те” (3) Цзюнь-эра из 39-го».
Услышав это, Чан Е понял, что его два “замечательных” шисюна многое скрыли. На кровавом мече Ли Хуаньханя было бесчисленное количество слоев ограничивающих массивов, но все же он излучал сильную демоническую ауру. Небо, вероятно, начнет менять цвета, если даже некоторые из них будут сняты.
Серебристо-серый меч Цинь Цзюня выглядит обычным, но он был наполнен миазмами. У меча, столь явно пробужденного с помощью возмущенной энергии, было особенно ироничное имя (4).
Несмотря на то, что на мечи было наложено так много печатей и ограничений, эти двое смогли обмануть Цзян Инхэ только потому, что он ни в малейшей степени не подозревал их. Они не дали ему для этого никаких оснований для этого.
Чан Е внезапно подумал, что этот дуэт еще более зловещий, чем он представлял. Организовать такую сложную ложь… У них определенно гнусные намерения. Его мысли переключились на то, как вытащить собственное духовное оружие – Дуаньшэ Ли…
«Отдыхай» – Цзян Инхэ чувствовал, что словно уговаривает ребенка. – «Эту ночную жемчужину принес Цинь-шисюн. Почему ты все время на нее смотришь? Она слишком яркая?»
Чан Е быстро повернулся и собирался сказать «нет», но остановился: «Это… Драконья жемчужина?»
«Да», — Цзян Инхэ был уже немного сонным. – «Дьявол с морей».
Чан Е задумчиво взглянул на жемчужину дракона, прежде чем прижаться к груди Учителя и прошептать: «Учитель, можно заменить ее? Она слишком яркая».
Прошло довольно много времени. Когда ему почти показалось, что тот спит, он услышал очень слабый, но теплый голос в ответ.
«Хорошо».
Уголок автора:
Чан Е: Учитель, ученик ненарочно ругает шисюнов, просто они не такие внимательные, как я, QAQ. Учитель, посмотри на меня. Только я могу быть для вас маленькой хлопчатобумажной жилеточкой*. Те двое слишком злобные, и только я решительный и трудолюбивый. QAQ.
Ночная Жемчужина (сыта по горло): Ты зеленая чайная сука**!
*ну, возможно, намекает на то, что готов утешать, поддерживать, ему можно доверять и т.д.
**зеленая чайная сука / стерва (фальшивый лотос) – лицемерный человек, который притворяется этаким божьим одуванчиком, добродетельность зашкаливает. (Тут по аналогии с чаем. Внешний вид и аромат чая не гарантирует хороший вкус). Чаще применяется к девушке, которая притворяется хорошей и наивной, чтобы привлечь внимание мужчин или использует свою внешность для достижения определенной (корыстной) цели.
Примечание:
(1) означает унижение, чаще публичное, т.е. стать менее уважаемым другими людьми.
(2) Хунь Юань Сяньцзюнь – титул, Тун – фамилия, Гуйюй – имя. (позже создам главу со значениями имен персонажей и др. Но перевод будет примерный, ибо в китайском я пока не сильна).
(3) Я так понимаю, что это официальные имена их мечей. Т. к. до этого автор называл меч Цинь Цзюня по-другому.
(4) Цинь Цзюню повезло (в дальнейшем я добавлю главу с возможными переводами имён и т.д), офиц. имя его меча пришлось переводить сразу, чтобы вы поняли, в чем ирония. Итак, 君子帖 (Цзюньцзы Те): 君子(jūn zi) – конф. совершенный человек, человек высших моральных качеств; благородный человек, 帖 (tiē) – мирный, тихий, спокойный; послушный; смиряться, покоряться. Вот и выходит, что имя меча Цинь Цзюня примерно означает «мирный благородный человек», ну, или можно использовать приведенные синонимы, как вам больше нравится))).