Бесстыжий Purple Haze (Новелла) - 1 Глава

Милан, Италия. Стадион Джузеппе Меацца. Один из известнейших футбольных стадионов на планете.

Что-то было очень неправильным. Там всегда было шумно: толпы без умолку разговаривающих фанатов, крики торговцев, ходящих между рядами, полиции, тщетно пытающейся сохранять порядок. В это время дня стадион никогда не бывал тих; особенно в день игры — одна из самых любимых местных команд должна была играть против своих злейших врагов на глазах у полностью распроданного стадиона. Однако все 80,018 мест были пусты. Ни одного зрителя, ни одного игрока.

Никого — только ужасающая тишина под открытым небом.

Высоко вверху парил аэростат, словно записывая игру, которой-то собственно не было. На боку его мелкими, еле различимыми глазу, буквами было написано «Speedwagon». Сидящие в гондоле люди нервно смотрели вниз на пустынный стадион. Они переглянулись и кивнули; следом один из них взял рацию и заговорил:

— Стадион чист. Путь свободен.

— Принял.

Юноша на другом конце провода вышел из тени к пустым сиденьям для болельщиков, а затем, подняв голову, помахал людям в аэростате. В ответ сверху блеснул луч света, как знак принятого сигнала.

— Следите внимательно. Как я и сказал, если со мной что-то случится, сваливайте.

— Поняли вас. Будьте осторожны, Гвидо Миста.

Выключив свой радиоприёмник, юноша — Миста — наклонился и вытащил пистолет и своего ботинка. Привычным движением он наставил прицел на туннель, из которого обычно выходили игроки.

— Готово. Выходите, Шила И.

У него был низкий голос, но он ровно пролетел над стадионом, как у оперного певца в концертном зале.

Около десяти секунд была абсолютная тишина, после чего две фигуры появились из темноты туннеля. Их движения были безумно далеки от уверенности и резкости, которую можно было бы увидеть у спортсменов.

Одной из появившихся была Шила И. Черты её лица позволяли судить о том, что она была молода, но глаза создавали абсолютно противоположное впечатление. Это были глаза дикого зверя, готового в любую секунду броситься вперёд и вонзить свои зубы в горло любого, кто встанет у него на пути; готового разорвать на части без секунды промедления. На её лице было несколько шрамов, но она не высказывала никаких признаков озабоченности по этому поводу.

Шила И вела за собой юношу, который робко ступал по горячему асфальту. Взглядом он уткнулся в землю, а его серьги в форме клубники дрожали, передавая состояние хозяина.

Когда расстояние между ними сократилось до двадцати метров, Миста резко приказал им остановиться. Шила И замерла буквально за доли секунды, как солдат, приученный выполнять приказы, а юноша весь вздрогнул. Пистолет Мисты был направлен на того, прицелом наведённый прямо на переносицу. Миста не колебался.

— Кхм, — пробурчал он, осмотрев юношу с ног до головы, а затем добавил: — Давно не виделись.

Тот резко поднял голову, в первый раз встречаясь взглядом с тем, к кому на встречу был приведён. Глаза Мисты были холодны, как лёд.

— Скажи-ка мне, Фуго… Что ты собираешься делать?

Юноша не ответил. Он будто не мог найти подходящих слов.

— Насколько нам известно, последние полгода ты зарабатывал на жизнью игрой на фортепиано в какомто баре. Ты играешь на рояле? А я даже и не знал. Столько времени знакомы…

— Детишек богатых родителей учат куче разных трюков, — еле слышно пробормотал Фуго себе под нос. Видимо, Миста не разобрал сказанных им слов и попытался переспросить:

— М-м? Что ты сказал? Если тебе есть, что сказать, говори внятно.

Услышав это, Фуго сжал губы и отвернулся.

— Ничего, — пискнул он, но это была неправда. Он пожалел о том, что имел неосторожность озвучить свои мысли, и Миста это заметил. Тот удивлённо приподнял брови, но настаивать не стал.

— Окей. Но тогда ответь вот что… Тебе есть, что сказать мне? Может, ты хочешь сам что-то спросить? Я отвечу, на что смогу.

Фуго молчал с минуту, но затем всё-таки решился.

— Он правда… мёртв?

В его глазах была истинная, ни капли не излеченная прошедшими месяцами скорбь. Заметив это, Миста нахмурился, а затем перевёл взгляд на спутницу Фуго.

— Шила И, закрой уши.

Она коротко кивнула, а затем заткнула пальцами свои уши, причём с такой силой, что было чудом, как из них не потекла кровь. Было видно, что она уж точно не смогла бы разобрать ничего из сказанного даже в метре от нее. Её верность достигала таких масштабов, что была уже просто патологической, но Мисту это едва ли волновало. Он снова посмотрел на Фуго.

— Значит, ты слышал о смерти Буччеллати?

Фуго мгновенно побелел. Его тело начало трясти, а зубы громко застучали, как будто его только что бросили в середину бурана.

— Наранча и Абаккио тоже мертвы. Помнишь, что ты тогда сказал?

Фуго не ответил.

— «Вы все глупцы. Вы не сможете выжить со своими идеалистическими идеями. Невозможно существовать вне толпы».

Фуго помнил эти слова. Он никогда не забыл бы их. После этих слов он оставил человека, который сделал для него всё.

Было ли это его ошибкой? Был ли он единственным глупцом, не понимавшим, что происходило на самом деле?

Он задавал себе эти вопросы каждый день с тех самых пор. И теперь ответ — часть ответа — стоял прямо перед ним. Один из пяти человек, которых он бросил в тот день.

— Миста… это правда?

Его голос дрожал. В его вопросе не было ничего необычного, но Миста слабо улыбнулся, услышав его.

— Так значит, до тебя доходили слухи? И что же ты слышал?

— Что… — Фуго замолк и бросил испуганный взгляд на Шилу И; она точно не могла услышать их разговор из-за приказа Мисты. Он с трудом пересилил себя и заставил продолжить: — Я слышал, что босс в конце концов показал себя. И его имя…

— Его имя? — Его имя Джорно Джованна. Говорят, что боссу Пассионе всего шестнадцать, и его юный возраст был причиной, по которой он скрывал свою личность. Но затем появились предатели банды, которые пытались раскрыть его настоящую сущность, из-за чего во внутренних разборках оказалась замешана невинная девушка, а затем чуть не началась война среди группировок внутри Пассионе… Так что он не видел больше причин таиться и показал себя.

— Кхмм. Ты знаешь, что это всё ложь. Ты был с нами до тех пор, пока это не началось. Дуло пистолета Мисты всё так же было направлено в сторону головы Фуго.

— Ты был с нами до того, как Дьяволо — настоящий босс — убил Буччеллати и остальных. В горле у Фуго пересохло, но он не смел сглотнуть.

— Джорно вступил в банду специально для того, чтобы уничтожить босса и занять его место. Буччеллати был на его стороне с самого начала. Звучит логично, тебе не кажется? Ты уж точно не выглядишь удивлённым. Когда Джорно присоединился к нашей команде, он не был на положении простого новичка. Буччеллати воспринимал его не как подчинённого, а как своего верного напарника. Джорно настаивает на том, что они даже были партнёрами, но правда в том, что… Буччеллати работал на Джорно. Ну, по крайней мере, так казалось мне. Он был готов отдать жизнь за мечту Джорно — это он и сделал, забрав Дьяволо с собой. А затем Джорно двигался быстро и разумно, укрепляя своё положение с каждым днём. На это было приятно смотреть. Эту часть ты, наверное, слышал, да? Мы особо не прятались.

— Ага… Таинственный принц-гангстер, расчищающий себе дорогу в преступном мире. Это уже городская легенда. Говорят, ты второй человек после него, Миста.

— Воу, а вот последняя часть — это чушь собачья. Люди почему-то считают, что стрелок — это сразу правая рука босса, но настоящий номер два — Полнарефф. Я третий. Просто представь, если взять два раза по два, получишь четыре. Четыре — несчастливое число, не хочу лишний раз рисковать. Три куда безопаснее.

Тон Мисты стал словно веселее.

— Польнарефф? Звучит как французское имя.

— Вы не знакомы, да и имя его тебе ни о чём не скажет. Ты ничего на него не нароешь, даже если очень постараешься.

Всё это являлось, по-видимому, крайне секретной информацией. В который раз Фуго поймал себя на том, что понятия не имеет, ради чего его привели сюда. Для него это было просто чересчур. Убить босса и занять его место — сумасшествие! Поэтому-то он и оставил группировку Буччеллати. А затем прошлой ночью за ним пришла Шила И, которую послало руководство новой Пассионе. Он знал, что это день когда-нибудь настанет, но не ожидал… такого.

«Они добились такого влияния, о котором предыдущий босс не мог даже мечтать».

Шесть месяцев назад Пассионе была сильна, как может быть силён любой преступный синдикат. У них было влияние в бизнесе, в полиции, в правительстве; взятки и насилие позволяли им получить почти всё, что было нужно.

Но не это.

Вот так привести его, на Джузеппе Меацца, пятизвёздочный стадион UEFA, означало прогнать тысячи взбешённых фанатов и отложить матч, несмотря на контракты и договорённости с десятками телевизионных каналов по всему миру. Это была власть большая, чем у любого президента. Большая, чем то, о чём старая Пассионе могла мечтать. А аэростат, летавший над ними, принадлежал корпорации Спидвагон, одной из самых известных во всём мире исследовательских компаний, уж точно не склонной вступать в отношения с мафией. Фуго даже представить не мог, что с ними можно как-то связаться — но если они прилетели, чтобы исследовать что-то, это должен…

« …быть я. Кто ещё?»

Фуго буквально чувствовал сверлящий его взгляд Мисты. Шила И тоже не спускала с него глаз.

— Фуго! Что думаешь ты? — внезапно спросил его Миста. — Считаешь ли ты себя предателем? Предателем, который бессердечно бросил Буччеллати тогда, когда тот нуждался в помощи больше всего? Мешают ли тебе муки совести спать по ночам? — сделал он выразительную паузу. — Должен признаться… Ты, возможно, был прав. То есть, Буччеллати всё-таки сыграл в ящик. Ты не пошёл с нами, вот и выжил. Я сам-то выжил только потому, что я супер-везучий и чертовски клёвый парень, который определённо родился под счастливой звездой, но у тебя такого не было. Ты не принимал участия во всей этой заварушке, и тебе не пришлось рисковать своей жизнью в той сумасшедшей схватке с Дьяволо: это сделал Джорно. Ты был достаточно умён, чтобы предвидеть это, ты всегда был таким. Так что мы трое здесь все выиграли, пусть и поразному. Проблема в другом. Что ты намерен делать дальше?

Когда Фуго ничего не ответил, Миста изобразил жест вытаскивания пальцев из ушей. Шила И мгновенно выполнила его указание и замерла в ожидании, готовая вступить в схватку в любой момент.

— Фуго, — тихо произнёс Миста. — Покажи свой станд.

Взгляд Шилы И был острым, словно лезвие кинжала. Лицо Фуго побледнело ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда дальше.

— Покажи нам Purple Haze.

Фуго сжал зубы до скрипа, но сделал то, что ему сказали.

Его тело словно покрылось маревом, как, бывает, расплывается воздух в жаркий летний полдень прямо у поверхности нагретого асфальта, а затем раздвоилось. Вторая фигура сделала шаг вперёд; выглядело так, будто душа Фуго покинула его тело и стала двигаться сама по себе — и было это недалеко от правды.

Это была часть души Фуго, обладавшая своей собственной формой, — его станд. Фигура, наскоро слепленная из множества фрагментов, больше похожая на зомби, чем на настоящего человека. Его широко раскрытые глаза были налиты кровью, будто он едва сдерживал кипящую в нём ярость.

Фуго называл его Purple Haze — другая сторона, его собственная сила, одна из самых ужасающих на свете. Станд с ненавистью скрежетал зубами, издавая угрожающее рычание, по его подбородку текла слюна.

Фуго не любил смотреть на свой станд. Он был жутким, слишком жутким, но Миста и глазом не повёл при его появлении.

— Так вот, Фуго, — сказал тот, всё ещё сохраняя пистолет в том же положении. — Ты ведь знаешь, почему мы позвали тебя в такое место и посреди дня, не правда ли?

Фуго промолчал.

— Фуго, твой станд просто безумно опасен. Убийственный вирус, который распространяет твой Purple Haze, заражает всё, до чего доберётся. Жертвы плавятся в считанные секунды. Против этого нет защиты, нет лекарства, которое может тебя спасти, после того, как ты попал под его действие. Нападает на всё, что оказывается в радусе его действия. Смертоносный. Идеальное орудие убийства.

Фуго не проронил ни слова.

— Но я знаю, что вирус уязвим для света, что максимальный радиус его распространения — пять метров. А ты знаешь, что я знаю.

— Это так.

— Ну вот. Здесь, в этом месте, при такой погоде, на таком расстоянии — у твоего Purple Haze нет и шанса против моих Sex Pistols.

Пистолет в руках Мисты был самым что ни на есть обычным, пули в нём были из простого оружейного магазина, но Фуго и с такого расстояния мог разглядеть маленьких существ, снующих вокруг оружия, будто надоедливые феи. Это был станд Мисты: пули, которые вылетали из его пистолета, следовали самыми неожиданными путями, обходили любые преграды и попадали туда, где цели был бы нанесён наибольший урон.

Фуго мог послать свой вирус в любую сторону, но Миста был в двадцати метрах от него — он был вне его досягаемости. На таком открытом пространстве, под нещадно палящим солнцем он развеялся бы в считанные секунды и стал абсолютно безвреден.

Никто больше бы не пострадал — один Фуго бы умер.

«А та девушка…»

Фуго буквально чувствовал взгляд Шилы И, сверлящий его спину. Она была пешкой, которой при необходимости можно было пожертвовать. Если бы Фуго выкинул что-то неожиданное, её задачей было бы сделать всё возможное, чтобы остановить его. Она знала, что вирус заразит и гарантированно убьёт её, но она бы и глазом не моргнула, прежде чем пожертвовать своей жизнью, лишь бы помешать ему. Фуго понял это в тот момент, когда впервые увидел её, — по ней сразу было видно, что она из таких людей.

У него не было никакого выбора.

— Я знаю, Миста, — сказал Фуго. Он слышал, как дрожал его собственный голос, но продолжал говорить. — Я знаю, что если бы ты хотел просто убить меня, то уже бы это сделал.

— О..? — Миста приподнял одну бровь. — Не похоже на тебя, Фуго. В былые времена, когда тебя припирали к стенке, ты буквально слетал с катушек и вытворял что-нибудь безумное. Должен признать, когда ты решил не идти за Буччеллати, я почувствовал облегчение — ты бы сорвался в ненужный момент, распылил бы везде этот свой треклятый вирус, и мы бы все сдохли. Было бы тупо, не думаешь?

Он оскорблял Фуго. Это было очевидно. А ещё очевиднее было то, что….

«Он делает это специально. Пытается меня разозлить. Он хочет, чтобы я начал драку. Дал ему повод выстрелить в меня. Он абсолютно уверен в том, что сможет убить меня раньше, чем я причиню вред Шиле И».

Теперь Фуго был абсолютно уверен в том, что точно понял, зачем был приведён в это место. Он сделал глубокий вдох и заговорил.

— Не везде.

— Хм-м?

— Я не могу распространить свой вирус везде. Только шесть раз. На руках Purple Haze только шесть капсул с отравой. Я могу заразить окружающую меня местность только шесть раз в день. Ты знаешь это.

Миста прищурился — Фуго теперь звучал абсолютно спокойно. Он смог справиться с собой.

— Тогда я задам свой вопрос ещё раз, Фуго. О чём ты думаешь? Прямо сейчас?

— Я не предавал Пассионе. Не так ли, Миста?

— Хм-м, — Миста сжал губы, а затем выдохнул, словно слегка расслабившись. — Эти слова были выбраны очень осторожно. Ты всегда был умным малым. Ты знаешь, что ты должен сделать, не так ли? Как ты можешь доказать свою верность Джорно?

Доказать?…

— Чтобы доказать, что ты не входишь в число наших врагов, пойди и убей тех, кто ими является. Если ты не можешь это сделать, мы убьём тебя.

В его интонации не было ни капли фальши. Это была не пустая угроза и не безосновательная бравада, только чистая правда и приказ, данный человеком, обладавшим на это правом и основаниями. Шесть месяцев назад, когда они оба были самыми простыми шестёрками, Миста не смог бы звучать настолько пугающе, даже если бы очень захотел. Он вырос. Пропасть между ними стала огромной.

Фуго крепко стиснул зубы, чтобы они не начали стучать друг о друга, выдавая его страх. Он чувствовал себя лягушкой под пристальным взглядом змеи, но, по крайней мере, он получил отсрочку перед исполнением смертного приговора.

Опять.

Ему следовало бы чувствовать облегчение, но вместо этого Фуго поймал себя на том, что был будто обижен. Внутри него начинало закипать раздражение, и все силы уходили на то, чтобы не дать ему выйти наружу. Это был словно колючий клубок, который одновременно словно сжигал его изнутри, но оставался холодным, как лёд.

Purple Haze внезапно зарычал. Звук моментально заставил Фуго перевести взгляд на его станд.

— Достаточно, — нахмурившись, сказал Миста. — Убери его.

Фуго позволил своей второй половине снова слиться с его телом. Шила И за его спиной фыркнула:

— Ты даже не можешь заставить свой собственный станд молчать? У тебя что, совсем самообладания нет?

Фуго нечего было сказать в ответ на это.

— Рановато вы начинаете драку, — прервал их Миста. — Вы будете работать вместе.

— Что? — Фуго непонимающе моргнул.

— Не только вы двое, у вас будет ещё третий человек. Они не из тех, с кем можно справиться в одиночку.

— Они?

— Вашей целью будет один человек, но у него целая группировка. Если у вас не будет команды, вы проиграете. Тактика 101.

Миста встретился взглядом с Фуго. Его глаза без слов сказали всё, что тому нужно было знать: эта цель была важной для Джорно. Он почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

— Если это — целая группировка, то…

Миста кивнул

— Остатки старой Пассионе. Бригада наркотрафика.

* * *

Примерно в то же самое время на товарном складе на окраине Вилла-Сан-Джованни — небольшого города, расположившегося неподалёку от Мессинского пролива, — дела тоже шли полным ходом.

Перед мужчиной, глухие рыдания которого эхом раздавались в слабо освещённой комнате, стоял молодой парень. У него были впалые щёки и широко открытые, будто напуганные глаза. Всё его тело было покрыто множеством совсем свежих порезов — даже веки и губы. Почти на всех ещё была тёмно-коричневая запёкшаяся корочка крови, весьма отталкивающая на вид.

Даже в тот момент парень кинжалом вырезал на себе очередной порез: проделывал дыру в своей щеке.

— Ги-ги-ги-ги-ги!

Парень пытался издавать звуки, которые, по его мнению, должны были сопровождать действие разрезаемой плоти. Он выглядел едва живым, его глаза расфокусированно бегали из стороны в сторону.

Как было похоже на то, что он закончил, послышалось бормотание:

— Современный человек — он не завершён. Какой бы херни у него не было… Этого всегда недостаточно. Я не имею в виду питание, или физическую силу, или… Я имею в виду — по сравнению с доисторическим человеком в его жизни, в его повседневной жизни не хватает чего-то очень важного!

Из его горла раздался какой-то хруст, и, раскашлявшись, парень что-то выплюнул. Это была корочка с раны на внутренней стороне его горла.

— Типа они говорят, что не чувствуют себя живыми, недостаточно. Я серьёзно, я не шутки тут с тобою шучу, сер-р-р-рьёзные д-д-д-дела обсуждаем.

Кровь текла вниз по его щеке, но парень словно не замечал этого.

— Ну и что? Погоди, сейчас будет прямо очень важный момент, слушай. Когда у какой-нибудь формы жизни не хватает жизненной силы… Она вымирает. В любом случае. Как панды! Они обречены-ы-ы-ы. Они едят один бамбук. И ничего больше. У них нет никакой надежды на будущее. Да и у людей ситуация не лучше. Мы так старательно пытаемся строить из себя величайшую цивилизацию, лишь бы скрыть, что нам больше незачем жить! Я не знаю, кто это дерьмо придумал, но кто-то это когда-то сказал, но я избегу этой участи, я буду чувствовать себя живым, так что…

Он снова начал себя резать.

— Боль делает всё таким настоящим. Она взывает к жизни внутри меня! Без неё я вымру, и… И… И я не хочу вымирать. Ммм, так… Что? Ты… Как там тебя… Харри? Халли? Нет? Сале? Что-то такое, да?

В его голосе была такая дружелюбность, как будто он обращался к старому приятелю.

Мужчина, которого и правда звали Сале, был весь мокрым от пота, а его лоб был покрыт глубокими морщинами беспокойства. Для него это был критический момент. Он тоже был бывшим членом Пассионе. Давным-давно, когда он ещё пытался захватить сокровища Польпо, одного из лидеров мелких группировок внутри банды, он встретился в схватке с Мистой и Джорно. Так же, как и Фуго, ему было приказано загладить свою вину.

— А ведь имя Сале… Это очень солёное имя! Ты понял фишку? Потому что твоё имя значит соль! Ха-ха-ха, ах-хах, ах-ха-ха-ха! Сале! Солёный! Чёрт возьми, как же это смешно!

Парень смеялся так сильно, что ему стало не хватать воздуха, но осознав, что Сале не поддержал шутку, сразу же затих.

— Я вообще-то с тобой разговариваю, — зарычал он. — А когда с тобой говорит Витторио Катальди, тебе лучше бы его не игнорировать. Или погоди… Мама не учила тебя манерам? Алё! Кто из нас здесь вообще прав? Я, который так вежливо разговаривает, ясно и чётко излагает свои мысли? Или ты, который сидит тут в этом ледяном молчании и полностью меня игнорирует? Как ни посмотри, ответом тут буду я, не так ли? У тебя нет ни одного аргумента против этого? Я не удивлён. Или всё же тебе есть что сказать? Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, говори. Покажи мне свой станд! Я хочу посмотреть, на что способен Kraftwerk.

Сале был намного старше Витторио, но в данной ситуации преимущество было однозначно на стороне младшего паренька: от того буквально волосы вставали дыбом. Жизнь Сале не раз была на волоске: он даже сражался с Мистой и смог пережить это, — но никогда прежде он не был напуган до такой степени.

Выпученные глаза парня вперились в него, будто пытаясь высосать из Сале душу. После всего этого разговора о человеческой цивилизации и пандах они безошибочно показывали, что у Витторио не было будущего. В них не было никакого блеска, ни намёка на то, кем он может стать. Ни мечты, ни надежды, ни страсти. Только враждебность и злость, которые словесным потоком выливались из его рта.

Н-неужели он и правда из бригады наркотрафика? Бригады, которая одна приносила Пассионе больше половины её дохода?

Сале было тяжело в это поверить. При старом боссе они были группировкой, в которую каждый мечтал попасть; группировкой, которая получала абсолютно всё, что хотела — они будто сидели у Господа за пазухой. Они были королями этого мира, купающимися в деньгах, власти и женщинах. Они имели всё — или, по крайней мере, так всем казалось.

Однако этот парень был абсолютно необразованным тупицей, который мог думать только о вещах, которые раздражали его в конкретный момент времени. И…

Эрп…

Сале перевёл взгляд с Витторио на неподвижную девушку в углу, грудь которой изредка вздымалась от слабого дыхания. Её кожа была пугающе бледной, а губы разве что слегка розовели. Силуэт был еле заметён в этом тёмном углу. Пустыми глазами она пялилась в неопределённом направлении, напевая себе под нос так тихо, что едва можно было разобрать:

— Ла, ла-ла… ла-ла-ла-ла, ла-ла, ла…

Это была известная сицилийская песня, Vitti ‘na crozza. Её ритм должен был быть быстрым и жизнерадостным, но девушка пела так вяло и безэмоционально, что первоисточник едва можно было узнать.

Она была молодой, ещё почти девочкой. Её волосы рассыпались по полу, настолько длинные, что создавалась ощущение, будто она забыла их постричь — или просто не знала, что так можно было. Всё её тело выглядело таким хрупким, будто его можно было с лёгкостью переломить пополам. Бледная шея дрожала, словно ей тяжело было нести голову.

— Ла, ла-ла, лэй-ло-лэй-ла, лэй, ла-ла…

Её звали Анжелика Аттанасио, а её станд — Night Bird Flying. Он выглядел как маленькая птичка, совершенно безобидно порхающая вокруг хозяйки, — но именно она привела Сале и Зуккеро сюда, на эту плаху.

Сале посмотрел на Анжелику со всей своей ненавистью, но она проигнорировала его старания. Это была не пустая бравада — она вообще не замечала его.

Струйка слюны потекла вниз по её подбородку. В ней была кровь. У неё изо рта текла кровь — очевидно, что она была наркоманкой. Но именно этот бестолковый мальчишка, у которого память была короче, чем у рыбы, и девчонка-наркоманка, которая скорее всего уже была обречена на жалкую смерть в какой-то подворотне, — эти отвратительные и презренные отбросы смогли поймать его. Этот факт бесил Сале больше всего.

Он прокусил свою губу до крови, но не почувствовал боли — не потому, что он был слишком зол, чтобы обращать на неё внимание. Он был отравлен Night Bird Flying и больше не мог чувствовать боль.

Мир под его ногами как будто дрожал. Единственное, на что у него хватало сил, — это держаться прямо. Голова кружилась так долго, что Сале начинал сомневаться, закончится ли это когда-нибудь. Он даже не надеялся на то, чтобы провернуть какой-нибудь сложный трюк — ни один из его привычных фокусов не сработал бы в данной ситуации.

Прямая атака была его единственным вариантом. Сале бросил пристальный взгляд на Витторио.

— Ки, ки-ки-ки-ки-ки-ки, ки-ки-и-и!

Парень снова начал себя резать. Плоская грань кинжала сверкнула зеркалом, и Сале даже смог увидеть своё отражение в ней. Кинжал.

Сале уже не первый раз поглядывал на этот кинжал. Как Миста был профессиональным стрелком, так и Сале был непревзойдённым мастером по всем видам ножей. Но в битве на стандах простой кинжал был бесполезен… Так зачем он нужен был Витторио?

Kraftwerk Сале обладал способностью заставлять любые объекты замирать на месте. В него могли стрелять из пистолета, пытаться порезать ножом или ударить кастетом, но в тот момент, когда оружие касалось его кожи, оно тут же замирало на месте и не могло навредить Сале. Так что при обычных условиях ему можно было не бояться кинжала. При обычных условиях.

Точно… мне нечего бояться.

К тому моменты он уже потерял способность мыслить рационально. На протяжении всей своей работы в Пассионе Сале выживал только потому, что знал слабости своего станда и сбегал всякий раз, когда ему казалось, что победить не в его силах, — но в этот раз такого варианта не было.

— Ла, ла-ла, лэй-ла-лэй-ла, лэй-ла-ла-ла…

Так же, как и Анжелика, он больше не мог адекватно оценивать происходящее. Витторио перестал себя резать и бросил на него мрачный взгляд.э

— Давай же. Твой станд… И моя Dolly Dagger… У кого из них есть право существовать? Давай узнаем!

В тот же момент, когда Витторио оторвал кинжал от своей кожи, Сале бросился вперёд.

Если бы Витторио попытался пырнуть или ранить его, Сале бы позволил ему это сделать. Он бы зафиксировал кинжал в его состоянии, а затем поступил бы так же и с его хозяином. Но он приближался, а кинжал всё не поднимался в его направлении.

И Витторио не только не пытался защититься своим оружием, он вообще не двигался. Он просто стоял на месте и будто ждал чего-то. Это было странно, непривычно, но Сале был уже слишком близко, чтобы останавливаться. Ему нужно было идти до конца, и так он и сделал, ударив кулаком в незащищённую грудь Витторио.

Он моментально остановил сердце своего врага, убивая его в то же мгновение. Он никак не смог бы избежать своей участи.

Он победил… Или так ему казалось.

Нога парня резко поднялась в воздух, сильно пнула его, и Сале отлетел назад, прокатившись прокатился по полу.

Невозможно, подумал он. Удар пришёлся ровно в грудь Витторио! Сале с трудом поднял взгляд и увидел, что его противник стоял, скрючившись пополам и сжимая свою грудь в попытках справиться с болью.

— Угх, — простонал Витторио. Он должен был быть мёртв, но по его лицу градом катился пот.

«Как?» — подумал Сале, в следующий миг заметив что-то уже совершенно невероятное.

В воздухе между ними будто зависла какая-то вещь. Она была красновато-розовая и на вид казалось… липкой. Как мясо. Как орган… небольшой, округлый орган. Сале узнал его.

Сердце.

Сердце, вырванное из чьей-то груди и зависшее в воздухе.

…но… чьё…?

Голова Сале резко наклонилась вперёд. Он словно разом лишился всех сил и стал не в состоянии поддерживать её в вертикальном положении. Его лицо опустилось, и взгляд упёрся… в зияющую дыру в его груди.

Атака Сале каким-то образом отразилось на него самого, но у него уже не было сил задаваться вопросом, как так вышло. Без сердца, которое бы качало кровь, её моментально стало не хватать, и его сознание стало пропадать, чтобы уже больше не вернуться.

С громким шлепком сердце Сале упало на пол.

— Ау-у-у-угх-х-х-х! — Ноги Витторио подломились, и он скорчился на полу. — Массимо! — закричал он, зовя на помощь кого-то снаружи склада. — Массимо, помоги!

Дверь склада резко распахнулась. Помещение мгновенно залил свет с улицы, и внутрь вошёл высокий мужчина.

Он тащил за собой что-то, напоминавшее лист фанеры или пластика, но тут же бросил его на землю, увидев Витторио.

— Ты опять какой-то херней страдаешь? — Его голос напоминал свист ветра, пролетавшего через дыру в стене старого дома.

— Скорее! Моё сердце! Оно бьётся как-то неправильно! Остановилось… На тридцать процентов остановилось!

— Почему мне постоянно приходится говорить тебе об этом, Витторио? Твоя Dolly Dagger может отражать только семьдесят процентов наносимого тебе урона. Ты не можешь просто позволять всем подряд ранить тебя и надеяться, что всё обойдётся.

Не переставая говорить, мужчина быстро подошёл к Витторио и со всей силы ударил его в грудь — тот даже отлетел назад, с громким звуком упав на пол.

Анжелика истерично захохотала.

— Иисусе, почему ты такой зануда?! — ответил Витторио, поднимаясь на ноги. Он больше не мучился от боли: в тот момент, когда мужчина его коснулся, тело пришло в норму.

Мужчина проигнорировал его и подошёл к Анжелике.

— Это всё? — спросил он.

Она кивнула.

— В окрестностях больше никого нет. Вообще никого. Никто на нас не смотрит. — Затем она указала пальцем на пластиковый лист, принесённый ранее. — Кроме него.

Мужчина хмыкнул, посмотрев в указанном направлении.

— Ох, это тот самый? — влез Витторио. — Зуккеро? Я слышал, он может сжимать вещи.

Он подошёл, чтобы взглянуть поближе. При более внимательном рассмотрении становилось видно, что по форме лист был как человек. Если быть точнее, то это выглядело, словно шарик в форме человека был сдут и весь сморщился. Тем не менее, он слегка дёргался.

— Обычно люди не могут использовать собственную силу на себе, но вот этот парень, похоже, может.

— Ага. И в таком состоянии он может проникать через узкие пространства и незаметно приближаться к своей цели. Именно так он и Сале и проникли в наше убежище.

— Ха-ха-ха, вот неудачники! Пока у нас есть Анжелика, никому не приблизиться к нам. Витторио наступил на плоское тело и с силой провёл по нему ботинком, вытирая грязь о человека.

— Э-эгх, какая гадость, он пульсирует.

— Даже в таком состоянии его сердце всё равно бьётся. И поэтому я смог с помощью своего Manic Depression сделать так, чтобы он больше не смог контролировать себя.

Высокий мужчина посмотрел сверху вниз на своего поверженного врага без единой эмоции на лице.

Массимо Вольпе — так звали этого мужчину, настолько опасного, что он был на первом месте в списке врагов Джорно Джованны, подлежащих скорейшему уничтожению. Его существование было настолько опасным, что было поставлено условие — если будет шанс убить Массимо, можно даже отпустить любых других целей, лишь бы устранить эту.

Внешне он выглядел весьма тихим и спокойным парнем; совершенно не из тех, кто производит сильное впечатление. Был итальянцем, но имел угловатое и костлявое тело, из-за чего больше походил на ирландца. У него были тонкий нос и брови, а также узкие глаза.

Витторио всё продолжал играться с телом Зуккеро.

— То есть он не может вернуть объём своему телу, так же, как и мы не можем его пытать? Или он может говорить в таком состоянии?

— Кто знает… Ему всё равно уже ничего не поможет.

— Чувак, твой Manic Depression — та ещё зараза. Постоянно перегибает палку. Последний член их маленькой группировки вошёл в помещение. Это был пожилой мужчина.

— Чёрт возьми, Массимо. Я же сказал тебе не вступать в схватку до тех пор, пока это не будет необходимо. Витторио и я вполне можем справиться с отбросами вроде этих. Ты и Анжелика должны давать нам защищать вас.

Всё лицо старика было покрыто глубокими морщинами, но его спина была прямой, а движения — вполне живыми.

— Ой, Кокаки! — радостно вскрикнула Анжелика и бросилась к нему. Она потёрлась лицом о его бедро, как кошка, приветствующая своего хозяина. Он нежно потрепал её по голове, но взгляд его оставался прикован к Массимо.

— Ты меня слышишь, Массимо? Ты — сердце нашей команды. Мы все живём и дышим только ради тебя.

— Но глава здесь всё-таки ты, Владимир. Я просто следую твоим указаниям.

Было непохоже, что Массимо согласен со стариком, но и спорить он тоже не хотел. Этот разговор случался у них не первый раз.

— Эх, ты так упрямо этого не замечаешь, — вздохнул Кокаки. — Ты же знаешь, что мог бы править целым миром. С таким стандом, как у тебя, можно получить власть над всем человечеством.

— Ты и сам мог бы добиться такого. Никто не может победить твой Rainy Day Dream Away.

— Ох, ох, а что насчёт меня? Моя Dolly Dagger тоже весьма хороша, да?

— А-ха-ха-ха-ха, мы все очень круты!

Живой ум в старом теле. Мужчина, которому нет до всего этого дела. Неразумный мальчишка. И девочканаркоманка. Это и была бригада наркотрафика, в попытках найти которую вся Пассионе сбилась с ног.