Библиотечная война (Новелла) - 2 Глава

Глава 2: Навязанный Переломный Момент.

Письменное поручительство Тедзука Сатоши пришло специальной доставкой через два дня после оплошности «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня».

Теперь Силам Библиотеки необходимо было обсудить, где укрывать Тома дальше. Как бы ни изменилась его внешность, до пластической операции это не дотягивало – и, все-таки, на Библиотечной Базе была повышенная концентрация людей, хорошо знакомых с книгами и писателями. История о его приезде с другой базы становилась все менее правдоподобной. Одно дело масштабный обмен персоналом, но один человек, задержавшийся более чем на десять дней, привлек бы внимание, хотел он того или нет. Сейчас Тома был невидим как воздух, но чем дольше он будет задерживаться, чем больше была вероятность, что члены Сил заметят что-то подозрительное.

Так что следующим его укрытием стал…

— Какой приятный сад.

Тома сидел за столом на веранде, глядя на купавшийся в утреннем свете сад. В отличие от обычной веранды, эта находилась на одном уровне с садом, более удобная конструкция.

Сад был выполнен в западном стиле, и в основном землю покрывал романов цвет.

Инамине, сидевший в инвалидной коляске напротив Тома смущенно засмеялся.

— Это было хобби моей покойной жены… Сейчас сам я за ним ухаживать не могу, приходится за помощью к другим обращаться.

— Если будет рук не хватать, меня зовите, буду рада помочь, – сказала Ику, передавая им двоим чашки с чаем.

Додзе, сидевший на диване в прилегающей к веранде гостиной, тут же отозвался:

— Если не хотите, чтобы этот прекрасный сад в развалины превратился, не позволяйте ей к нему прикасаться.

— Эй, бросьте!  Может, явных способностей к садоводству у меня и нет, но все мои бабушки и дедушки были фермерами!

— По-моему, необходимые для фермерского дела и садоводства умения отличаются. Собираешься этот красивый сад в картофельное поле превратить или что?

Какого черта, еще совсем недавно Вы даже не знали слова «садоводство», кисло подумала Ику. Только после того, как Ику лично познакомила его с романовым цветом, Додзе приобрел странную осведомленность в вопросах садоводства. Но поскольку Додзе в мгновение ока мог превзойти знания Ику, если действительно загорался, она ничего не сказала.

В качестве укрытия Тома был выбран дом Инамине в Хино. Инамине каждый день связывался с базой из-за своей работы консультантом, а поскольку жил он один, Специальное Учреждение Развития практически не следило за его домом. Тедзука Сатоши, возможно, надеясь повысить их уверенность в выбранном месте, сказал, что раз Инамине проводит весь день на работе, и кроме экономки никто к нему не заходит, невообразимо, чтобы он дома телохранителей оставлял, так что за ним следили лишь тогда, когда он въезжал на Библиотечную Базу или покидал ее.

Тома проскользнул в машину Инамие и переехал в его дом на второй неделе своего пребывания на Библиотечной Базе. Вдобавок, член Спецназа с телосложением Тома натянул белый парик и прошелся по административному зданию, отвлекая наблюдавших за ними агентов Учреждения, пока машина Инамине с затемненными стеклами отъезжала.

Додзе и Ику тоже отправились в дом Инамине на поезде линии Тюо. Тем вечером Комаки и Тедзука приехали с Инамине под видом его водителя и помощника, сменив на посту охраны Додзе и Ику. Так две группы и продолжали меняться местами каждый день.

Днем особо напрягаться с охраной не приходилось; они просто проводили время с Тома в доме Инамине.

— А мы не должны снаружи патрулировать? – тревожно пробормотала Ику.

Инамине ответил:

— Нет, все в порядке. Охранная система этого дома – произведение искусства.  Если вокруг дома, и так оборудованного охранной системой, станет охрана ходить, это будет выглядеть подозрительно, пойдут слухи, будто в доме что-то спрятано. А если слухи привлекут внимание полиции, все кончено.

В доме Инамине, который после потери ноги перестроил свое жилище в одноэтажное бунгало, была гостиная, спальня, гостевая спальня, столовая, кабинет – и, как и ожидалось от бывшего командующего Библиотечной Базой, нынешнего специального консультанта, комната, служившая библиотекой.

Тома спал в гостевой комнате на гостевом матрасе, а один из охранников-мужчин спал в комнате Тома в спальном мешке. Второй спал в спальном мешке в гостиной. (Конечно, Ику всегда спала в гостиной).

Еду готовила приходящая экономка Инамине. Вечером она готовила для Тома и Инамине; утром – для Тома, Инамине и двух телохранителей; днем – для Тома и телохранителей. Охрана ужинала на Библиотечной Базе до отъезда или после возращения, и потому нуждалась лишь в завтраке и обеде. Стиркой, конечно, они тоже на базе занимались.

Экономкой работала женщина за пятьдесят по имени Фуку-сан, видимо, какая-то родственница Инамине. Больше при знакомстве им ничего не сообщили, так что отряд Додзе называл ее просто Фуку-сан.

Должно быть, Инамине примерно обрисовал ей ситуацию, потому что внезапному наплыву гостей она не удивилась, лишь обрадовалась появлению молодой бесплатной рабочей силы, бывшей в ее распоряжении весь день.

Из Додзе и Ику она особенно ценила Ику за ее способность чистить высокие места. Додзе же вечно доставались просьбы что-то оттереть, согнувшись, или ручной труд.

— Знаете, мне нелегко до высоких мест дотянуться. Я так рада, что ты мне помогаешь, Ику, дорогуша.

Похоже, она воспользовалась возможностью почистить потолки; Комаки и Тедзука тоже приходилось каждый раз грязь разгребать. Уборка начиналась после отъезда Инамине.

«Так здорово быть высокой, так здорово быть высокой», – повторяла Фуку-сан, видимо, пытаясь польстить Ику, так что та начала переживать за невысокого, непрестанно протирающего поверхности начальника.

— Эм… если потолки не почистить без стремянки, ее ведь можно одолжить где-нибудь… да?

— Ну, возможно, но такая высокая девушка…

— Э, но у высокой девушки развиваются комплексы из-за роста и все такое, я была бы рада, если бы Вы не повторяли это так часто.

— Но ты выглядишь как модель, и у тебя хороший вкус в одежде – не думаю, что тебе стоит переживать, дорогуша.

Черт, плохо, она относится к тем пожилым дамам, что совершенно других людей не слушают. Ику хотелось спрятать лицо в ладонях.

— Эм, я закончу с коридором, можете дальше идти чистить, Фуку-сан.

— Уверена? Ну, спасибо.

В этот момент стиральная машина как раз закончила стирку, и Фуку-сан побежала ее разгружать.

— …Можешь не волноваться так сильно, что мои чувства страдают.

— Что? Я и не волнуюсь!

— Как же! Думала, у тебя хорошо получается это скрывать?! – рявкнул Додзе, отжимая тряпку в ведро с водой. Общежитие чистилось каждый день снизу доверху, так что все члены Сил Библиотеки были искусны в различной уборке независимо от половой принадлежности. – То, что я низкий – это объективная истина. Мне не нужно сочувствие от моих подчиненных. К тому же, ты сама меня вечно «коротышкой» называла после зачисления.

— Это… – Ее лицо покраснело от смущения при воспоминании о днях, когда она при каждой возможности бездумно рычала на Додзе. – …Простите. Это был просто бессвязный лепет идиотки. С тех пор я подумала над своим поведением. Мне просто не на кого было свои чувства выплеснуть, так что я на Вас срывалась… Пять сантиметров – это не такая уж и большая разница.

— Очень даже большая, – возразил немного мрачно Додзе. – Разница между «ниже 170 см» и «выше 170 см» огромна. Она существенна и в битве, и когда идешь рядом с женщиной. Я бы солгал, сказав, что не завидую Комаки и Тедзука. Иногда я думаю, если бы только я был на три сантиметра выше…

— У меня похожие мысли бывают… Если бы у меня рост 160 см был…

— Но тебе люди говорят, что ты на модель похожа – произнес Додзе, покосившись на стоявшую на стремянке Ику. – Мужчину ростом в 165 см обычно просто низким называют. Думаю, в плане комплексов из-за роста я тебя переплюну.

— Но во время спарринга Вы смогли дотянуться и схватить меня сзади за воротник, так ведь?

— Конечно, смог! Если бы я не мог управиться с человеком твоего уровня, почему тогда командиром отряда меня, а не Комаки назначили?!

Действительно, Комаки был выше Додзе на десять сантиметров, но в спарринге их силы были равны.

— Раз Вы можете с ним в спарринге потягаться, хоть он намного выше Вас, значит, Вы лучше, верно?

— Равны значит равны. Обстоятельства никакой роли не играют.

Тем не менее, она понимала, что ему приходилось прикладывать соответствующие усилия, чтобы компенсировать недостатки своего тела. Она так же осознала его благородство, ведь он не использовал свое телосложение как оправдание.

— Почему Вас назначили командиром отряда, инструктор Додзе?

— Так решил Командир Генда.

— Но по какой причине?

— …Я не помню!

Додзе явно помнил. Но Ику знала: когда он говорит таким тоном, правду из него и клещами не вытянуть – и потому она сменила тему.

— Спасибо, что усердно над мытьем полов сегодня потрудился, Додзе-кун. Наверное, ты чуть спину не сорвал, – сказала Фуку-сан Додзе, вернувшись после того, как разобралась со стиркой.

— Нет, я еще молод – сказал Додзе. Ику уловила нотки упрямства мужчины, которому в конце года тридцать лет исполнялось, и подавила улыбку. – В любом случае, здесь гладкое покрытие до самого входа, протирать и мыть его нетрудно.

У входа стояла специально изготовленная инвалидная коляска, которой Инамине пользовался на протяжении всего своего срока командующего базой. После его отставки, Отел Снабжения доставил ее к нему домой. Теперь Инамине пользовался ею дома, меняя ее на уличную коляску, когда куда-то отлучался.

— Это был обычный сборный дом. Поскольку построен он был во времена жены Казуичи-сана, веранда и пороги высоко находились – ему нелегко было перемещаться.

— Ах, так он перестроил дом, – кивнула сама себе Ику.

— Нет, – засмеялась Фу-ку-сан с легкой грустью. – Его родственники, все мы говорили ему сразу дом перестроить. Но Казуичи-сан не хотел. Дом хранил столько воспоминаний о его жене, он не хотел его менять. Годами он жил здесь, мирясь с неудобствами. Но однажды он упал с лестницы и поранился. Тогда он наконец-то позволил нам уговорить его на перестройку.

Ику болезненно склонила голову, но заметила, что Додзе слушает Фуку-сан, не отводя взгляда, и, словно с усилием, подняла свое лицо.

— До того, как связаться с подрядчиками, он вызвал флориста и садовника. Они сделали множество снимков и выкопали каждый цветок и дерево, чтобы в точности воссоздать сад, созданный его женой. Поэтому в этом доме только сад и сохранился.

— Это прекрасный сад, – вот и все, что сказал Додзе. Ику яростно закивала.

— Ладно, обед готов, вам его лишь разогреть надо. Увидимся вечером, – сказала Фуку-сан, и ушла. Ей ждал собственный дом и свои домашние дела.

Фуку-сан заперла дверь снаружи. Ику посмотрела, как повернулся со щелчком замок и произнесла:

— …Я всегда думала, как тяжело Командующему Инамине жить в Хино. Я бы на его месте переехала. Но я просто не понимала.

Побыв в доме Инамине, она наконец-то поняла.

Причина, по которой люди хотели скрыться с места трагедии – желание забыть о самой трагедии.

Инамине отличался. Инамине не хотел забывать о трагедии, унесшей его жену.

Инамине остался в городе, где у него жестоко отобрали жену. Он сохранил оставленный женой сад и воспоминания о ней, став добрым, но суровым Инамине, которого знала Ику.

— …о, не Командующий Инамине, я хотела сказать, специальный консультант Инамине, – после долгой паузы поправила она себя.

Двинувшийся в столовую Додзе произнес:

— Для таких разговоров, думаю, и «Командующий» сойдет.

На обед в тот день был рис хаяси[1]. Обычно обед состоял из одного блюда, дополненного салатом или чем-то подобным. Так что посуды мыть приходилось мало, за что они были благодарны. Фуку-сан использовала неоправданное число тарелок, подавая ужин, и даже убирать за трапезой Инамие и Тома на двух человек было лишней морокой.

Поднеся ложку ко рту, Додзе обратился к Тома:

— Можно спросить, чем Вы сегодня занимались?

Инамине сказал Тома и отряду Додзе, что они могут свободно пользоваться кабинетом и библиотекой, и Тома обычно уходил после завтрака в кабинет, не выходя оттуда, пока Фуку-сан не заканчивала с уборкой. Похоже, он работал на своем ноутбуке, который привез с собой.

— Я нахожусь в процессе написания моей следующей повести… хотя, кто знает, смогу ли я ее опубликовать.

— Как Вы можете!.. – воскликнула Ику, не подумав, и Додзе покосился на нее. Смягчив тон, она продолжила: – Уверена, до этого не дойдет. Пожалуйста, продолжайте писать. Обещаю, я сделаю так, чтобы Вы смогли ее издать.

— О? Как хвастается бедный ничтожный Старший Библиотекарь.

Ику знала, он дразнит ее, чтобы развеять мрачное настроение, и потому изобразила задетую гордость.

— Я этому у своего начальства научилась, сэр! Однажды, инструктор, даже Вы воспользовались правом сбора материалов… – Округлившиеся глаза Додзе предупредили ее об ошибке. – …Во время моего обучения, помните? Вы изъяли материалы полностью под свою ответственность!

— Я… Я за тобой подчищал, сама откусила больше, чем прожевать можешь! Даже не думай повторять подобное!

Я… кажется, я смогла свой ляп прикрыть? Ику глянула на Додзе.  Тот поедал свой рис.

И у них даже получилось вызвать улыбку у Тома.

— Когда я разговариваю с людьми из Сил Библиотеки, почему-то, мне кажется, что все наладится. Когда Орикучи-сан рассказала мне о случившемся, я подумал, что больше не смогу писать в Японии…

— Все очень стараются, где бы они ни были. Мы сотрудничаем с издательствами и СМИ больше, чем раньше. Ожидания Комитета по Развитию СМИ не оправдаются.

Кстати говоря, подумала Ику, открывая рот во время перерыва в разговоре.

— Тома-сенсей, Вы начали писать еще до принятия Закона о Развитии СМИ, верно? – Тома дебютировал в возрасте двадцати трех лет, а Закон о Развитии СМИ был принят три года спустя. Он действовал уже тридцать три года, а Тома сейчас было пятьдесят девять. Будучи автором, помнившим времена до принятия Закона о Развитии, Тома становился ценным источником информации. – В те времена Вы могли свободно писать?

Она ожидала ответа «конечно», но Тома криво улыбнулся.

— Особой разницы нет. Если спросите моих ровесников и более старших авторов, они то же самое ответят. – Должно быть, у Ику на лице читалось разочарование, потому что он продолжил, не прекращая криво улыбаться. – Например, если использовать слово «кататеоти»[2], читатели начинали писать, обвиняя автора в дискриминации людей с инвалидностью. Хотя если посмотреть в словарь, там отдельно помечено, что слово это используется не для описания физических особенностей – оно обозначает несправедливое отношение или фаворитизм, возникающий, когда зацикливаются на одной вещи, исключая другие. Если посмотреть на контекст, в котором оно используется, никакой дискриминации слово не несет. Но даже тогда находились те, кто самоуверенно придирался к этому слову. Первыми сдавались редакторы. Они боялись, что слово могут истолковать негативно, и потому называли его «нежелательным». «Слепо стрелять», «слепое поклонение», «массажистка», «попрошайка»… Неважно, каким был контекст или время повествования – издатели реагировали на давление читателей, накладывая добровольные ограничения на используемые в книгах слова. Когда я начал писать, такие добровольные ограничения уже стали нормой, когда я начал писать, – Тома снова горько улыбнулся. – Требовалась великая внутренняя сила, чтобы отринуть эти ограничения и представить миру что-то спорное. Давление некоторых группировок было трудно вынести. Иногда можно было начать диалог и достигнуть взаимопонимания, но, насколько я помню те времена, чаще книги уступали жестокому давлению со стороны определенных групп. А пока остальные наблюдали издалека, мы учились мысленно все просчитывать.

Возможно, причина была в том, что они почти закончили есть, но их ложки перестали двигаться.

— «В своем писательстве я хочу зайти настолько далеко, но если я это сделаю, не попаду ли я под огонь этой группировки?». В таком случае, безопаснее было выбрать легкий вариант и на этом остановиться. И говорю я не о сюжете. Я говорю о выборе, включать или не включать одно-единственное слово в одной сцене. Вот как далеко можно зайти ради собственной защиты.

Уже поколение Тома – нет, Тома сказал, это даже раньше случилось. С тех времен писатели вынуждены были подбирать слова, словно по канату шли.

Тома опустил взгляд на почти пустую тарелку.

— Иногда даже хуже злодеев становятся те, кто действует из благих побуждений. Злодеи прекрасно знают, что пытаются кого-то ранить. Но люди с благими намереньями даже не подозревают, что могут кому-то навредить.

Отряд Додзе был близко знаком с двумя людьми, пострадавшими из-за таких добрых намерений. Комаки и Мари.

И, наверное, сам Закон о Развитии прошел тридцать три года назад благодаря силе справедливости и благих намерений.

— …Однажды, сразу после вступления в Силы, я помогла Командующему Инамине заехать в лифт.

— Ты о том случае, когда назвала его «сэр» и подбежала к нему, приняв за посетителя?

— Верно. Я увидела человека в инвалидной коляске перед лифтом и сказала себе «Посетителю нужна помощь!», а потом подошла и спросила, какой ему нужен этаж. Командующий Инамине так странно на меня посмотрел.

— Еще бы. Уверен, он и представить не мог, что в Силах Библиотеки работает человек, который не узнает командующего своей базы.

Колкость Додзе стерла остатки горечи из улыбки Тома.

— Так что я завезла коляску Командующего Инамине в лифт и хотела было подняться вместе с ним. Я думала, что помогу ему и из лифта выехать. Но он отказался. Сказал, сам справится. Наверное, вид у меня был оскорбленный или растерянный – вопрос «но почему?», должно быть, был у меня на лице написан. Ведь командующий, не сказав, кто он такой, произнес: «Даже посетители должны иметь право отказаться от помощи. Правильно же?». Тогда я поняла лишь смутно – я просто решила, что была слишком напориста, но…

Было неловко так прямо говорить о собственной незрелости – ее голос зазвучал не уверенно во время этого рассказа.

— В тот день я должна была помочь командующему – мужчине в инвалидной коляске. Я не понимала, почему он мог отказаться от моего «щедрого» предложения помощи, и это вызвало мое недовольство. Уверена, это отразилось у меня на лице.

Инамине твердо, но нежно направил ее на путь истинный.

— Думаю, это и значит давить на кого-то с благим намереньями… Даже если дело касается слов, как в нашем случае. Люди, придирающиеся к этим словам, не сомневаются в собственной доброте. Как и я не сомневалась.

То же самое было с волной критики, обрушившейся на библиотеку после отказа озвучить записи в карточке несовершеннолетнего убийцы.

Библиотека была права, защищая информацию, которую ей доверили. Полиция была не права, требуя выдать карточку без ордера. Но люди, критиковавшие библиотеку, не сомневались в собственной правоте.

Единственным мерилом справедливости для них служили собственные чувства. Но в то же время их рвение к правосудию было искренним. В те времена именно это сочетание изматывало библиотекарей.

— Это пугает, потому что не знаешь, когда сам начнешь оказывать на кого-то давление. Поскольку я обладаю сильными предрассудками и часто прихожу к необоснованным выводам, я боюсь, не зная, когда начну на кого-то давить.

— Ошибаться – это нормально. Все ошибаются, – Додзе присоединился к разговору Додзе. – Если ошибешься, достаточно сказать «В следующий раз я буду осторожнее». Сколько бы «следующих разов» ни потребовалось.

Тома улыбнулся Ику.

— Вам повезло с хорошим начальством.

Лицо Додзе слегка покраснело. Ику не знала, обрадовался он или смутился, получив похвалу от автора, которым так восхищался.

— О, разве не здорово, инструктор! Вас назвали хорошим начальником!

Обычно Додзе закричал бы «Заткнись!», но, похоже, в случае с Тома этого можно было не ждать. Он пробормотал «Спасибо» (или что-то вроде того), чем рассмешил Ику.

— Пусть и так, но если ты совершишь промах сейчас, в ситуации с Тома-сенсеем, «В следующий раз осторожнее буду» дело не исправит. Не теряй бдительности.

Ику могла воспринимать этот странный выговор лишь как попытку скрыть смущение, и потому вынуждена была спрятать улыбку.

Вечером Фуку-сан вернулась, приготовила ужин для Инамине и Тома, а потом снова ушла домой.

Инамине вернулся около шести. Зимой в это время уже совершенно темнело, так что наблюдателям было трудно заметить смену водители и помощника.

Собравшись вчетвером, отряд проводил свое совещание. На деле оно обычно состояло из доклада о передвижениях по Библиотечной Базе за день. Охране дома Инамине редко приходилось о чем-то докладывать.

Инамине и Тома в это время ужинали. Как правило, посуду затем мыли те, кто оставался на ночное дежурство.

Перед отъездом Додзе и Ику отряд болтал вчетвером, когда Додзе отлучился в туалет. Ику воспользовалась возможностью задать Комаки вопрос, от которого ранее уклонился Додзе.

— Вы с инструктором Додзе ведь одновременно в Силы вступили, и ранг у вас одинаковый, верно? Почему лидером отряда инструктора Додзе назначили?

— О, это был приказ Командира Генда.

— Да, эту часть я слышала… – Ику покосилась на двери туалета, куда ушел Додзе, и Комаки понимающе засмеялся.

— Просто Додзе лучше о людях заботится.

Ооо, вот почему. Ику понимающе закивала. Не таким человеком был Додзе, чтобы самому о подобных причинах говорить.

— Я сам знаю, что лучше подхожу для вспомогательной роли. Я ждал подобного распределения ролей в случае, если вдвоем мы образуем новый отряд.

— Думаю, из Вас вышел бы хороший командир отряда… – скромно заметил Тедзука.

Комаки усмехнулся, замахав рукой.

— Мне бы надоела необходимость вмешиваться в дела других людей. Я не создан для влияния на умы моих подчиненных. Додзе не находит это таким утомительным, как я.

— А как же Мари-тян?.. – внезапно встревожилась Ику. Комаки мягко пихнул ее локтем; этого хватило, чтобы Ику все поняла и успокоилась.

Додзе вернулся из туалета и взял из угла гостиной свою сумку.

— Касахара, мы скоро уходим. Если тебе в туалет нужно, иди сейчас.

— О, точно-точно-точно!

В такие моменты он совсем не как к девушке ко мне относится, кисло подумала она. Одно дело,  когда тебе говорят сходить в туалет во время битвы; но слышать это у кого-то дома, в чисто мужской компании ей не хотелось. С такими вещами она и сама могла разобраться.

Может, он и хорошо о людях заботится, но это заходит слишком далеко! подумала она негодующе, направляясь в туалет.

* * *

Додзе отвез их назад на базу, где и правда стояли соглядатаи Учреждения Развития.

Они поставили машину на стоянку базы и, избегая главного входа, вернулись в общежитие. На следующий день Додзе и Ику отвечали за перевозку Инамине и менялись местами с Комаки и Тедзука вечером.

— Ладно, встретимся здесь завтра в 8:30, – сказал ей Додзе у двери, прежде чем поспешить прочь. Оставалось около двух часов до отбоя в одиннадцать, и за это время им надо было поесть, помыться и разобраться со стиркой.

— Гхаааа, я не так уж устала, но столько дел… – произнесла Ику, заходя в их комнату.

— С возвращением, – отозвалась Шибасаки, закрывая и откладывая мобильник, который вертела.

— Стой, у тебя новый телефон? – спросила Ику, заметив, что он другого цвета.

— Вроде того, – спокойно отмахнулась Шибасаки. Демонстрируя редкую для нее заботу, она сказала: – Боже, тяжело, наверное, постоянно смены в охране менять.

— Но если мы не будем каждый день меняться, не сможем оставаться в курсе дел. На совещания у нас мало времени остается, чтобы все сложности объяснить.

— Ооо, «мы не сможем оставаться в курсе»! Какие взрослые слова!

— Я ведь Старший Библиотекарь, – сказала Ику, задрав нос. – Я хотя бы понимаю, что это важно.

— А твоя наивность не меняется. – Замечание Шибасаки заставило Ику повесить нос. Клянусь, эта женщина…  Подумала она, высунув язык.

— Как обстоят дела?

— Ты должна знать, мы сотрудничаем с «Проектом Библиотеки Завтрашнего Дня».

— Ага, слышала… но это правда? Тедзука как-то неясно об этом говорил.

— Ну, думаю, у них с братом было много трений. И он сложный человек, ты в курсе?

— Не боишься предательства? – Этот вопрос она не могла задать на совещаниях в присутствии Тедзука.

— У нас есть его расписка. Если они сделают что-то на пользу Комитета по Развитию СМИ, мы официально выставим их перед всеми Силами Библиотеки как похожую на культ организацию, так что их исключат из Японской Ассоциации Библиотек. Они согласились на эти условия.

— Конечно, но умник вроде брата Тедзука сможет лазейку найти, верно? Наверное, поэтому Тедзука и говорил неуверенно…

— Он просто дуется. Он считает, что этого слишком мало, слишком поздно, после всех тайных маневров, вынудивших Инамине уйти в отставку. Он не может заставить себя принять помощь его брата.

— …У меня такое чувство, – произнесла Ику, поджав губы, – что ты очень хорошо понимаешь Тедзука.

— Ну, если мудрая девушка вроде меня и сообразительный парень вроде Тедзука начинают больше общаться, вполне естественно, что мы лучше понимаем друг друга, – спокойно произнесла Шибасаки.

Ику еще больше поджала губы. Пожалуй, я не мудрая девушка.

— Ладно, из практических соображений можешь перестать волноваться о предательстве «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня». Если Силы Библиотеки признают их культом, организация сама развалится, и объединяющая сила Сатоши Тедзука пропадет вместе с ней. – В голосе Шибасаки зазвучали назидательные нотки. – Все начнется не с царапины, а с недочета. Тедзука Сатоши высокомерен, но хочет уничтожить цензуру так же сильно, как и мы. Ты должна это знать; ты лично с ним разговаривала.

— Ага…

— Как, по-твоему, действительно ли Тедзука Сатоши захочет враждовать с Вооруженными Силами Библиотеки в мире, где только эта организация уполномочена бороться с цензурой?

План Тедзука Сатоши по устранению цензуры был рассчитан на десятилетия и несовместим с нынешними Силами Библиотеки, не обладающими никаким мощным оружием, и потому «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» делал вид, что они занимаются простым моделированием возможностей. До сих пор они скрывали свои истинные цели от сторонних наблюдателей.

А значит, сейчас раскрытие целей «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» стало бы смертельным ударом для Тедзука Сатоши.

— В любом случае, в каждом министерстве и политической партии  многие выказывают тревогу в связи с тем, как Комитет по Развитию СМИ использует власть, полученную после принятия специального антитеррористического закона.

Прежде всего, цензура была запрещена Параграфом 21 конституции. Закон о Развитии СМИ, так тесно связанный с цензурой, был принят тайком во второй половине эпохи Сева, но поскольку он разрешал изымать СМИ только после публикации, то следовал прецеденту «цензура постфактум – это не цензура», сумев построить собственную защиту от своей неконституционности.

Некоторые громко заявляли, что даже если книгу можно использовать как учебник для террористов, лишение автора права снова писать поднимет слишком много шума среди населения. Даже в зале для совещаний официальной резиденции мнения разделились между сторонниками жестких и умеренных взглядов. В каждом министерстве и политической партии противники цензуры воодушевились, поскольку у них появился шанс высказать мнение, о котором обычно они должны были молчать.

Правительство разделилось на сторонников жесткого и умеренного курсов и противников цензуры, но, конечно, и среди приверженцев умеренного курса находились те, кто желал продолжения цензуры и требовал компромиссов, не провоцировавших население так сильно. Сторонники жесткого курса хотели использовать эту возможность, чтобы еще больше расширить рамки цензуры.

— И все же, какой бы ни была причина, политический мир содрогнулся. Появился шанс вбить клин. Даже в Министерстве Юстиции есть противящиеся цензуре силы, и они пригласили «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» на роль консультантов по борьбе с цензурой – как группу, временно оборвавшую связи с Силами Библиотеки. Теперь нам надо подождать и посмотреть, как глубоко войдет клин и насколько хорошо у них получится свести вместе умеренные фракции и противников цензуры. Отправив нам то письменное обязательство всего десять дней назад, брат Тедзука уже столько маневров провел – а значит, он неплохой тактик. – Говоря, Шибасаки налила в кружку чая, а затем наполнила и кружку Ику.

Ику, чье сердце стучало, как барабан, взяла у нее свою кружку.

— …Это может изменить историю?

— Ооо, быстро схватываешь! – Шибасаки довольно улыбнулась, словно чеширский кот. – Этот шанс и правда у нас прямо перед носом болтается. Хотела бы я поменяться местами с Тедзука Сатоши.

Для такой амбициозной женщины как Шибасаки это было оправдано. Сама же Ику такую роль не потянула бы.

— Значит, мне еще важнее охранять Тома-сенсея.

Если считать это партией в шахматы, Тома был их королем… хотя она и не знала, кто был королем у их противников.

А ролью Ику было защищать Тома и сражаться за него, кем или чем бы ни были их враги.

Даже если стрелять ради его защиты было неправильно. Ее работой было нажимать курок, хоть она и знала, что неправа.

Ику внезапно вспомнила инцидент на окружной выставке. После битвы прошло лишь три коротких месяца, и никто из Спецназа серьезно не пострадал; офицер Синдо, снайпер, закончил реабилитацию и вернулся в прошлом месяце. Обе руки Ику до сих пор помнили, что такое жать на курок, пока пули не кончатся. Но от этих воспоминаний у нее больше не дрожали руки. В следующий раз ей не придется попадать в неловкое положение, когда Додзе вынужден заряжать магазин ее оружия.

Ику не обладала качествами, необходимыми для пробуждения амбиций на распутье, где могла быть уничтожена цензура. Ее устраивала роль некого безымянного солдата. Если возможно, под руководством Додзе.

— О, точно, хотела спросить. Под какую часть Закона о Свободе Библиотеки подпадает защита Тома-сенсея? – спросила Ику.

Шибасаки выглядела шокированной.

— Боже, ты так долго Тома-сенсея охраняешь и до сих пор не в курсе?

— Что? Никто мне не говорил.

— Она подпадает под дополнительные приказы о соблюдении обязательств, добавленные в Четвертый Раздел Закона о Библиотеках после принятия Закона о Свободе Библиотеки. Там есть строчка о том, что наше право бороться с цензурой так же относится к авторам и всем, кто выражает свои взгляды. Хотя никто и не думал, что однажды нам придется ее использовать.

— И какой этот приказ по номеру?

— Восьмой.

— Я просто не могу столько запомнить! – воскликнула Ику, дергая себя за волосы.

Шибасаки слегка стукнула ее в голову.

— Ничего, давно я уже не видела твою глупую сторону.

— И что это должно значить?

— По природе своей родители хотят, чтобы их дети становились на ноги, научившись ползать, и ходили, научившись стоять, но когда они вырастают, о некоторых вещах начинаешь скучать, ты в курсе? Вроде «ооо, ты была такой милой в своей глупости».

— К-как ты смеешь! Да кем ты себя возомнила?!

— Великой Шибасаки Асако, конечно, – спокойно ответила она. Ику упала на котацу.

* * *

В тот день Огата окинул взглядом стоявших у главного входа агентов Учреждения.

— Все не больше минуты займет, Орикучи-сан, так что постарайтесь снимки этой камерой сделать.

Орикучи, укрывшаяся в вечнозеленой изгороди перед главным входом и окруженная по бокам словно телохранителями несколькими членами Сил Библиотеки, вздернула подбородок.

— Может, по мне и не скажешь, но я уже делала репортажи с поля боя. Положитесь на меня.

Это был обнадеживающий ответ. Затем Огата заговорил по своей рации. Его взгляд был направлен на крышу ремонтного ангара рядом с главными воротами. Прищурившись, он мог разглядеть снайпера Синдо, недавно прошедшего курс реабилитации, который лежал на крыше.

— Синдо, ты справишься?

— Э, эта игрушка идеальна для недавно поправившегося пациента вроде меня. – Синдо говорил о маленькой электрической пневматической винтовке, которую использовал. – Я попробовал пострелять пару раз – если цель в пределах досягаемости, ее мощи хватит, чтобы врага остановить. Я плохо разбираюсь в таких игрушках, но, если верить выдавшему ее мне Отделу Снабжения, они поместили в резиновые пули тяжелое ядро, и она может почти семьдесят выстрелов подряд сделать… хватит, чтобы распугать агентов Учреждения в окрестностях, пока вы не закончите. Похоже, винтовку специально переделали, чтобы ее мощь увеличить.

— Рука выдержит?

— Э, с таким легким режимом должно получиться, даже если все пули в ход пущу. Я могу даже запасные магазины использовать, если потребуется.

— Хорошо, оставлю это тебе. Вперед!

Огата выскочил из укрытия, за ним последовали остальные члены Сил. Не успели соглядатаи Учреждения среагировать, как бойцы библиотеки схватили за плечи выбранного мужчину, толкнули на землю и уселись сверху.

— Снимок! – скомандовал Огата, пошарив в кармане агента Учреждения, вытащив оттуда его удостоверение и показывая его на камеру.

Вспышка фотоаппарата мигнула несколько раз, а затвор щелкнул еще пару раз без вспышки.

Послышались крики агентов Учреждения, пытавшихся подойти к своему схваченному коллеге, но все они дружно запнулись. Пятеро или шестеро из них пытались подобраться ближе, но одинокий снайпер Синдо направлял свою атаку на каждого из них по очереди, никого не подпуская к их товарищу. Выданные Отделом Снабжения патроны, может, и были резиновые, но били достаточно сильно, чтобы агенты Учреждения не могли пройти через них.

Орикучи сунула агенту в лицо диктофон.

— Считая сегодня, вы уже двадцать один день следите за Библиотечной Базой! Ваша цель – похищение писателя Тома Курато, укрываемого на Базе?! Правдив ли слух о том, что Комитет по Развитию СМИ пытается лишить Тома права продолжать писать?!

— Не смей им ничего говорить! – заорал один из агентов Учреждения с того места, где его удерживали выстрелы Синдо. Такой приказ намекал на подозрительные мотивы. Орикучи усмехнулась; материалов для статьи будет много.

— Лучше заканчивайте быстрее, а то у меня патроны закончатся ваше отступление прикрывать, – передал по рации Синдо.

Огата оттолкнул агента Учреждения, которого удерживал.

— ОТСТУПАЕМ!

Как только члены Сил Библиотеки забежали в главные ворота, их закрыли стоявшие наготове люди. У Синдо наконец-то закончились патроны, а агенты Учреждения подбежали к воротам и начали громко возмущаться. Вероятно, они хотели хотя бы заполучить фотоаппарат Орикучи, но не могли войти на территорию библиотеки без ордера, не говоря уж о Библиотечной Базе. Иначе это стало бы вторжением, повлекшим бы за собой лютый судебный иск.

Синдо, спустившийся с крыши амбара, на все лады расхваливал свою электрическую винтовку.

— Помимо розыгрышей и преступлений, вполне может пригодиться для мелких миссий, где нам запрещено огнестрельное оружие использовать. Конечно, на открытых пространствах и больших расстояниях пули ветром снесет, но для небольшого поля боя вроде сегодняшнего сойдет.

Огата согласно кивнул.

— В отличие от врага у нас нет права открывать огонь первыми. Но для ситуаций, где и игрушек хватит, наверное, сойдет.

Агент Учреждения, которого повалил Огата, носил в наплечной кобуре пистолет. Это была модель SIG-Р220, полученная, в отличие от оружия Сил Библиотеки, от Сил Самообороны. Не удержи его Синдо, возможно, он бы пустил его в ход.

— Орикучи-сан, материала на статью хватит?

— Вполне. – Орикучи  стукнула себя в грудь. – Я ожидала, что они молчать будут. Но, учитывая косвенные улики и подозрительный приказ того агента, мне хватит на статью с весьма прозрачным намеком на ситуацию. С информацией от «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» должна получиться одна из самых взрывных статей о Законе о Развитии. Я и с остальным издательским миром информацией поделюсь.

— Буду с нетерпением ждать.

Так и закончилась эта небольшая битва.

* * *

На следующей неделе статья, намекающая на возможность замысла похищения Тома Курато и лишения его права на самовыражения, появилась одновременно в «Новом Мире» и других журналах изданиях.

Бесчисленные домыслы обсуждались в бесчисленных источниках – начиная версией, по которой за всем замыслом стоял Премьер-Министр, и заканчивая предположением, что Комитет по Развитию намерен использовать эту возможность для расширения своей власти. В любом случае, дело постоянно привлекало внимание публики.

Поскольку в политическом мире тоже нашлись сторонники умеренного курса и ярые противники лишения Тома его права на самовыражение, Комитет по Развитию не мог по собственной инициативе запретить эти статьи, как поступал обычно.

К тому же, новость о том, что Библиотечная База Канто укрывает Тома, распространилась в Силах Библиотеки по всей стране.

Даже когда Силы Библиотеки и остальной мир закружил водоворот новостей, под прикрытием дома Инамине никаких неприятностей или неожиданностей с Тома не случилось.

Словно отгородившись от остального мира, он продолжал мирную жизнь в уединении.

В тот день была смена Комаки и Тедзука. Додзе и Ику, вернувшись домой с Инамине, сменили их.

Отчет команды Комаки был совершенно обычным. Все утро они помогали Фуку-сан с домашними делами, а вечером Фуку-сан как всегда пришла приготовить ужин и вернулась домой. Ику заглянула на кухню; сегодня на ужин была жарена макрель. Перед этим она уже поужинала в общежитии, но все равно немного завидовала. Фуку-сан прекрасно готовила, а жареная макрель была одним из любимых блюд Ику.

Комаки и Тедзука поехали домой, Ику и Додзе заступили на пост. Когда Инамине и Тома поужинали, они все убрали.

Ику взяла с вешалки кухонное полотенце, которым обычно пользовалась – и ощутила приступ гордости, когда удержалась от восклицания. Она толкнула Додзе локтем и многозначительно посмотрела на вешалку для полотенец.

Там висела приклеенная скотчем записка.

«Перед тем, как я пришла вечером, ко мне подошли несколько человек из Комитета по Развитию.

Они спросили, укрывает ли Казуичи-сан Тома-сана. Они угрожали мне, так что я ответила «да».

Они дали мне «жучок» и сказали поставить его в гостиной.

Пока Комаки-кун и Тедзука-кун не видели, я засунула его за часы в гостиной.

Они так же заставили меня нарисовать план дома, и мне пришлось сказать, что Тома-сан спит в гостевой комнате.

Простите».

Записка была написана трясущейся рукой. Если подумать, вероятно, это лучшее, что могла сделать Фуку-сан. Она была обычной добропорядочной домохозяйкой; не было причин ждать, что она выстоит перед угрозами или приказами Комитета. А пока у нее был «жучок», она даже не могла рассказать о происходящем Комаки или Тедзука. Для полного новичка вроде Фуку-сан написать записку было неплохой идеей, хотя оставались опасения, что подслушивающие могли заметить ее долгое молчание и догадаться, чем она занята.

Додзе передал записку Инамине и Тома, до сих пор пившим чай за столом, и пошел в гостиную. Стоял вечер, и шторы были задернуты. Снаружи никто не мог разглядеть движений за плотной тенью.

Он быстро заглянул на настенные часы и сделал подтверждающий жест. Похоже, там и правда стоял «жучок».

Вернувшись, Додзе бросил Ику вечернюю газету.

— Эй, ты разве не хотела сегодня какую-то программу посмотреть? – спокойно спросил он.

Ику поняла намек.

— О! Точно, совсем забыла! Спасибо, инструктор! – Она быстро просмотрела программу, выискивая самую шумную передачу. – Эм, включите, пожалуйста, «ТВ Токио». Передача называется «Экстрим! Сотня лучших аварий».

— И ради этого женщина станет программу перепроверять?! – Додзе изобразил шок.

Ику сделала вид, что обиделась, и ответила:

— А что не так? О личной свободе никогда не слышали?! Мне нравятся нарезки с авариями, передачи о полиции и все такое!

— Ладно, без разницы. Специальный Консультант, Тома-сан, будет немного шумно, но не хотите с нами посмотреть?

— Я совсем не против. В моем возрасте телевизор — словно фоновая музыка. Вам так не кажется, Тома-сан? Вы тоже до конца передачи засыпаете? Я вечно расстраиваюсь, когда триллер смотрю, и пропускаю, кто же был преступником.

— Ах, действительно.

Из них только у Тома голос звучал слегка неестественно, но он сказал слишком мало, чтобы выдать себя.

Пока все они приготовились делать вид, будто передачу Ику смотрят, Додзе взял в кабинете для всех блокноты, бумагу и письменные принадлежности, а затем передал их остальным.

Ику все время смотрела телевизор, восклицая в нужные моменты «уаа!» и «обалдеть!». Инамие тоже смеялся время от времени.

Додзе сразу начал писать и показал свой блокнот Тома.

«Все будет хорошо», – было написано там. «Просто следуйте нашим указаниям. Едва ли враг станет нападать до поздней ночи. В гараже стоит машина для побега еще с тех пор, как Вас сюда привезли».

Гаражом служило закрытое ставнями и наполовину превращенное в кладовую помещение. В течение нескольких дней после появления в доме Инамине Тома, туда поставили машину, пуленепробиваемую от лобового стекла до шин.

Следующим за ручку взялся Инамине.

«Охранная система этого дома замаскирована и не бросается в глаза. Я постараюсь как можно дольше задержать в доме агентов Учреждения, пока Тома-сенсей на Библиотечную Базу едет. Офицер Додзе, пожалуйста, свяжитесь с Базой и запросите подкрепление. Нам так же потребуется помощь местных библиотек».

Додзе кивнул и встал.

— Пора с Базой связаться. Я отлучусь ненадолго.

Во времена, когда все телефонные сигналы были цифровыми, в принципе, прослушивать звонки с мобильного стало невозможно – предположительно. Однако общеизвестным фактом было наличие у общественных учреждений специального оборудования, позволяющего перехватить звонок. Комитет по Развитию исключением не был, но Силы Библиотеки обязаны были использовать мобильники, выданные Отделом Снабжения и использующие специальную кодировку для предотвращения прослушивания. Домашний телефон Инамине тоже был соответствующе оснащен. На самом деле, именно потому, что прослушивать разговоры было невозможно, агенты Учреждения применили альтернативный план и вынудили Фуку-сан установить в доме «жучок».

«Но как Вы собираетесь агентов Учреждения задержать?», – написал Тома.

Инамине ответил: «Я займу Ваше место в гостевой комнате и буду их ждать. Вы сможете сбежать под руководством Ваших двух телохранителей. Все равно скоро прибудут представители охранной фирмы и местные Силы Библиотеки».

«Это не опасно?..».

«Да кто я, по-вашему?», – с улыбкой написал Инамине. «Я выжил во время Кошмара в Хино».

Ах, это Командующий Инамине, которого я знаю, подумала Ику, не отрывая взгляда от мягкой улыбки Инамине. Хикое просто не сталкивался с таким хаосом и резней, как Инамине. По той же причине в этом доме у всех с языка постоянно слетало «Командующий». Даже в отставке Инамине в мыслях оставался их Командующим, особенно для членов Спецназа.

На экране истребитель на авиа-шоу попытался слишком поздно выйти из пике и упал на землю.

— Уаа! Вы это видели?! Интересно, в порядке ли пилот… – громко, произнесла Ику, помня о «жучке».

Немного неожиданно, но ответил ей Тома.

— По-моему, да. Я видел, как прямо перед аварией сработало катапультируемое кресло.

— Много Вы о самолетах знаете.

— Я имел дело с авиацией. – Возможно, его нервы немного успокоились.

— Простите за отсутствие, – произнес Додзе, вернувшись.

Ику изобразила беззаботный восторг.

— О, инструктор, Вы пропустили! Там было невероятное крушение самолета!

— О, правда? Какое-то авиа-шоу показывали? Что за модель самолета? – в таком же тоне ответил Додзе, садясь за обеденный стол.

— Бросьте, откуда мне знать? – взывала она, специально стараясь казаться как можно более глупой.

— По-моему, это был «Еврофайтер», – вмешался Тома, чей голос теперь звучал очень естественно.

— Впечатлен, что Вы это знаете, но не удивлен, – ответил Додзе, строча в блокноте. Ику был хорошо знаком его слегка неразборчивый почерк.

«На счет подкрепления договорился. Тома-сенсей, возможно, нам туго придется. Заранее извините».

«Нет, это я должен извиняться. Я не привык драться и могу впасть в ступор. В таком случае, тащите меня силой, если придется».

«Мы покинем дом и отправимся в Тачикава. Разобраться здесь мы доверим тем, кого на охрану дома направят».

«Спасибо».

После этого все они провели простые приготовления для выполнения плана, сидя у телевизора до одиннадцати, после чего притворились, что идут спать. Под шум телевизора вещи будущих беглецов загрузили в машину, и все разошлись по своим местам, затаившись в темноте.

Инамине ждал в гостевой комнате, остальные остались в гостиной – ближайшей комнате к ведущему в гараж коридору – обутые и готовые уходить.

Спокойно и неторопливо Додзе отвел Тома в тень дивана, где его решено было укрыть. Ику встала в тени шкафа, а Додзе беззвучно скользнул за телевизор.

Охранная сигнализация была специально отключена. Система уведомлений работала, так что охранная фирма должна была получить сообщение о вторжении. Телефон не зазвонил – Инамине договорился, чтобы охрана приезжала сразу, без подтверждения по телефону.

Темные тени – агенты Учреждения – прокрались через открытую заднюю дверь. Всего их было четверо.

Наверное, на улице ждали и другие, но их все равно было меньше, чем можно было ожидать. Агенты Учреждения планировали схватить только спящего Тома и увести его из дома под дулом пистолета. Поскольку дом Инамине находился в тихом жилом районе, любой шум привлек бы внимание соседей. Они пытались увести Тома, не потревожив Инамине или охрану.

Для Сил Библиотеки все это неожиданностью не было. С помощью «жучка» они выдали врагам ложную информацию, выставившую бы этот план самым простым.

Благодаря карте Фуку-сан агенты Учреждения знали расположение гостиной, а «жучок» заставил их считать, будто там никого нет. Они едва глянули на нее, двигаясь к гостевой комнате.

Когда незваные гости завернули за угол, Додзе и Ику отвели Тома к двери, которая вела в гараж.

Задняя дверь, через которую проникли враги, была закрыта.

— Запереть заднюю дверь?

— Хорошая идея. Следи, чтобы снаружи соглядатаев не было.

— Да, сэр.

После этого почти беззвучного разговора, Ику подошла к задней двери, с помощью воспитанного Спецназом проворства двигаясь бесшумно. Она прислушивалась изо всех сил, но все равно не обнаружила признаком укрывшегося неподалеку отряда Учреждения.

Медленно, мягко, чтобы он не издал ни звука, Ику повернула замок.

Агенты Учреждения сами внезапно распахнули дверь гостевой комнаты, но они же и удивились.

Инамине, ждавший незваных гостей посреди комнаты, слабо улыбнулся.

— Извините, я не тот, кого вы надеялись увидеть. Но я составлю вам компанию до прибытия Сил Библиотеки и представителей моей охранной фирмы.

Один из агентов Учреждения выругался и, пошарив по стене, щелкнул выключателем. Должно быть, включенный свет должен был сообщить ожидавшим снаружи о провале плана – но свет не зажегся.

— Бесполезно. Мы выкрутили лампочки.

— Хмпф! Все равно, что Вы в этой коляске сделать можете?! Тома, может, и сбежал с охраной, но скоро мы их поймаем! – выпалил агент Учреждения, поворачиваясь к двери…

Щелк!

Раздался громкий механический звук, и незаметно для глаз из-под коляски и из-за ее спинки поднялись серебристые стволы.

Агенты Учреждения были ошарашены во второй раз – двуствольным оружием классического дизайна, которое Инамине крепко держал в руках. Нацелено оно было прямо на агента Учреждения, стоявшего в центре и, похоже, бывшего у них за главного.

— В-вооруженная инвалидная коляска?!..

— Эту коляску специально изготовил Отдел Снабжения Сил Библиотеки. Используй я ее во время битвы за Музей Истории Информации, того бесстыжего похищения не случилось бы.

— Что за глупое устройство!..

— Вам не кажется более глупым то, что такое «глупое устройство» пригодилось много, много раз? – голос Инамине до последнего звучал мягко. – Пожалуйста, не пытайтесь двигаться. Мы в Хино находимся.

Агенты Учреждения занервничали, когда этот мягкий голос назвал место их пребывания.

Они были в Хино, а Инамине пережил «Кошмар в Хино».

— В молодости мы с женой стрельбой по тарелочкам занимались. Я был весьма хорош. А это оружие я держу в хорошем состоянии и регулярно его настраиваю.

Инамине лишился в Хино жены, а так же недавно построенной библиотеки. Даже коляска, перевозившая Инамине, напоминала о ноге, потерянной в этом месте.

— Хино – это место, где вы у меня все забрали.

— Н-наше участие в этом деле не доказано!

— Мне перефразировать? Хино – это место, где Закон о Развитии СМИ забрал у меня все.

Тот инцидент спровоцировала группа сторонников Закона о Развитии СМИ. А значит, агенты Учреждения не могли опровергнуть формулировку Инамине.

— Пожалуйста, не двигайтесь. Все это время я направлял свое желание отомстить за смерть жены в создание Вооруженных Сил Библиотеки и управление ими. Мы в Хино, вы пришли в мой дом, который я некогда разделял с женой, без моего разрешения. Сейчас ваши головы кажутся мне просто глиняными тарелочками. Лишь остатки разума не дают мне нажать на курок. Но если вы шевельнетесь, я могу выстрелить инстинктивно. – Все это Инамине произнес спокойно. Но этого хватило, чтобы враги застыли на месте.

Из гостевой комнаты не доносилось звуков борьбы. Инамине удерживал внимание незваных гостей, как они и планировали.

— Хорошо, нам пора выдвигаться. – Додзе открыл ведущую в гараж дверь. – Тома-сенсей, садитесь сзади. В машине сразу пригнитесь на сидении.

Когда Тома согласно указаниями пригнулся на заднем сидении, Додзе молча закрыл дверь. Затем он сел на место водителя. Отпирая боковую дверь, он произнес:

— Готова, Касахара?

Ику яростно закивала.

— Положитесь на меня!

Дверь гаража можно было открыть как автоматически, так и в ручную. Но, проверив ее, когда ставили в гараж машину, они обнаружили, что вручную, с применением грубой силы, она открывается быстрее.

— Секундочку подождите!

Из глубины гаража Ику вытащила две канистры керосина, прилежно наполненные из-за времени года. Она присела перед машиной и поставила по канистре с каждой стороны от себя.

— На счет три.

— Да, сэр.

Додзе начал отсчет.

— Три, два, один, ноль!

Додзе завел двигатель машины; в тот же миг Ику со всей силы дернула вверх дверь гаража.

— Бинго!

Когда к ним поспешили стоявшие на страже агенты Учреждения, привлеченные шумом, Ику запустила в каждого из них канистрой керосина, одну за другой. Враг отступил, и Додзе развернул, взвизгнув шинами, автомобиль, а Ику нырнула на заднее сидение.

Они тронулись, не тратя время на ремни безопасности. Не успели они миновать первый поворот, как мимо них пронесся фургон охранной фирмы, несшийся с сиренами. Силы Библиотеки, наверное, тоже со всех ног неслись, спеша приехать.

Дозорные позади них заколебались на миг, а затем бросились в погоню. Но они уже изрядно оторвались и разогнались после первого безумного рывка.

Когда Ику пристегнула ремень безопасности, Додзе спросил:

— Твои руки в порядке? – Вероятно, его встревожило, что она подняла дверь гаража, а затем сразу после этого швырнула две полные канистры керосина.

— В порядке. Я и не так каждый день тренируюсь.

— Хотя бы компрессы или еще что приложи, когда на базу вернемся. После резкой нагрузки на мышцы они, скорее всего, позже болеть начнут. У тебя и так есть дурная привычка использовать скорость, чтобы прикрыть недостаток силы.

Сейчас она могла принять угрюмую заботу как она есть – хотя сразу после вступления она, наверное, рявкнула бы: «А Вы не можете не так грубо об этом сказать?!».

— Мы и правда сможем вернуться на базу?

Их враги, вероятно, напрягли силы и установили многоэтапную сеть, чтобы поймать их по дороге назад. Это даже Ику по силам было понять.

— Ты выросла, – пробормотал себе под нос Додзе, а затем ответил ей. – Поэтому мы и едем первым делом в Тачикава.

Хино сам по себе не был шумным городом, а в три часа ночи дорожное движение было почти незаметным.

Дорога до Тачикава занимала всего пятнадцать минут, но Специальное Учреждение Развития следовало за ними по пятам.

— Стойте, – сказала Ику, видя знакомый пейзаж, – это не?..

Додзе крутанул руль.

— Да, так и есть.

Они находились в жилом комплексе, где Силы Библиотеки выкупили здание после похищения Инамине во время битвы за Музей Истории Информации. Видимо, дома еще не выставили на продажу – появилось больше зданий, но район по-прежнему производил то же впечатление безлюдности, что и три года назад.

Она заметила знакомое здание – стойте, что это?

Спереди здания зияло большое прямоугольное отверстие.

— Держитесь крепче!

Вероятно, приказ прозвучал менее резко из-за присутствия на заднем сидении Тома. Они подъехали ближе, и в свете фар она наконец-то увидела, что прямоугольным отверстием был открытый грузовой контейнер.

Машина заехала в контейнер и резко остановилась с пронзительным визгом тормозов. Они смогли избежать лобового столкновения. В то же время за ними раздался металлический лязг, от которого нутро сжималось – контейнер закрылся. Последующие более тихие металлические звуки подсказали им, что контейнер запечатывают снаружи, чтобы он не открылся.

А затем раздался шум, который Ику давно уже не доводилось слышать – двигатель взлетающего UH-60JA. Даже внутри машины они чувствовали ощущение полета, инертные движения свисавшего на тросе с вертолета контейнера.

Додзе заглушил двигатель, и они погрузились в темноту – вполне естественно, ведь фары и свет в салоне отключились.

— Простите, если темнота Вас тревожит, но, пожалуйста, потерпите совсем немного. Мы будем на месте меньше чем через десять минут.

— Темнота меня не тревожит, – ответил Тома. – В отличие от клаустрофобии.

Ику согласилась.

— О, я знаю, о чем Вы! У меня и самой легкая клаустрофобия…

— И у тебя тоже? – удивленно спросил Додзе.

— Ага, то есть, совсем немного. Но в машине, которая внутри грузового контейнера находится, дышать как бы тяжело. В смысле, психологически. Вы ведь тоже это чувствуете, Тома-сенсей?

— То, как трудно дышать внутри двух герметичных контейнеров? Да.

— Давайте вместе постараемся это вытерпеть! Мы справимся, это быстрый вертолет!

Пока Ику говорила, пытаясь их обоих отвлечь, она внезапно почувствовала, как кто-то взял ее за правую руку. Она сумела подавить удивленный возглас.

Было так темно, что они могли незаметно для себя носами столкнуться; возможно, это и объясняло его внезапный порыв. Не успев осознать, что делает, она переплела их пальцы вместе. Додзе, возможно, желая ее подбодрить, в ответ сжал ее пальцы, и Ику порадовалась, что они в темноте сидели.

Ей подумалось, что она, скорее, умерла бы, чем позволила кому-либо увидеть свое выражение в тот момент.

* * *

Наконец, они ощутили толчок опустившегося на землю контейнера.

Пальцы Додзе тихо отстранились от нее.

Надеюсь, к моему лицу вернется нормальный цвет, прежде чем они контейнер откроют, мелькнула у нее беззаботная мысль, а затем случилось это.

Воздух взорвался звуком яростных выстрелов. Похоже, нацелены они были в небо; агенты Учреждения Развития, затаившиеся в засаде, стреляли по вертолету. Поскольку падение вертолета на территории Библиотечной Базы не задело бы гражданские здания, причин сдерживаться у них не было.

Додзе настроил рацию в машине на общую для Сил Библиотеки волну. Это должно было посадить аккумулятор, но выбора у них не было, поскольку, похоже, под рукой на базе никого не было, чтобы контейнер открыть.

— Пилота подстрелили! Немедленно расчистите посадочную площадку! – От первого же сообщения сердце замирало.

— А если он на контейнер упадет?!.. – прошептала себе под нос Ику.

— Не упадет, – сказал ей Додзе. – Звук двигателей отдалился от нас; теперь он не прямо над нами и не достаточно близко, чтобы нам навредить. Должно быть, он отлетел сразу, как трос отвязали. Единственный вопрос в том, насколько он сможет снизить ущерб при приземлении…

Согласно сообщениям по рации, второй пилот взял на себя управление вертолетом, но тот по-прежнему находился под мощным огнем.

— И пилот, и второй пилот – ветераны, но… – голос Додзе звучал тревожно.

— Я приземляюсь и глушу двигатель! Не подходите, пока винты не остановятся окончательно! – прокричал в рацию второй пилот. Сразу после этого они услышали металлический грохот. Поскольку вертолет находился далеко от контейнера, раз они слышали этот шум, едва ли приземление выдалось безопасным.

Наконец, контейнер открыли. Оглянувшись, Додзе снял машину с ручного тормоза, включил задний ход и выехал. Снаружи их ждали Комаки и Тедзука.

— Что случилось с вертолетом? – сразу спросил Додзе.

— Неясно, приземлился он или рухнул. Но отрепан весьма заметно. Главное, что оба пилота спаслись с единичными ранениями.

— Понятно. Куда мне машину поставить?

— Можно в гараже для специального транспорта. Выпусти там Тома-сенсея, мы отведем его в административное здание.

О, раз уж такое дело, могли бы и меня позвать, а?! – мысленно воскликнула Ику. Ее еще не покинуло ощущение беспечно сплетенных в темноте пальцев. Она понятия не имела, что с этим делать.

Додзе вел машину в сторону гаража молча, так что Ику тоже ничего не говорила.

Поставив машину, они вместе двинулись к административному зданию.

— Ты сегодня молодец – небрежно произнес Додзе, и Ику наконец-то покинуло временное оцепенение.

— Спасибо, сэр, – ответила она близким к нормальному тоном. Внезапно она кое-что вспомнила и тревожно спросила: – Как думаете, с Командующим Инамине все в порядке?

— Если бы что-то случилось, Комаки сразу бы сказал. Вспомни, мы разминулись с машиной охранной фирмы, когда ехали. – Не глядя на Ику, Додзе добавил наставительно: – Здесь называй его «Специальным Консультантом». Помни о положении Командующего Хикое.

— Да, сэр, – ответила она, склонив голову и тоже не глядя на Додзе.

Когда Додзе и Ику наконец-то дошли в молчании до офиса Спецназа…

— Молодцы!

В качестве приветствия им помахали костылем, и Додзе упал на колени. Ику уставилась на встречавшего, разинув в шоке рот.

Наконец, Додзе резко поднял сердитый взгляд.

— Почему раненый мужчина, который даже реабилитацию проходить не начал, разгуливает в таком месте и в такое время?! – закричал он.

Генда, на котором красовалась пижама пациента госпиталя Сил Библиотеки по соседству, ответил:

— Как я мог спокойно отлеживаться, если такое сразу после моего перевода творится?! Не волнуйтесь, Специальный Консультант Инамине цел. Агентов Учреждения сдали полиции за незаконное проникновение на частную территорию – хотя, наверное, они воспользуются особыми привилегиями и выпутаются довольно быстро.

Додзе зарылся лицом в ладони.

— Когда я услышал план, он показался мне знакомым… решить проблему таким грубым методом…

— Прости, что не сказал, но не хотел тревог добавлять. Я знал, что, вернувшись, ты все равно узнаешь, – пояснил Комаки; похоже, это с ним Додзе разговаривал, когда из дома Инамине звонил.

Подняв голову, Додзе требовательно спросил у Генда:

— Вы получили разрешение отлучиться на день – то есть, на ночь, так?!

— Ничего, как только командир объявился, мы позвонили в больницу и извинились, – успокаивающе произнес Огата. Но это означало, что Генда и правда покинул больницу без разрешения, так что глаза Додзе вспыхнули.

— Вы представляете, как отчаянно Вас медсестры искали? Вы в стационаре лежите, так ведите себя соответствующе и оставайтесь в больнице, как взрослый человек! Не ради Вас, но ради медсестер, понятно?!

— Не будь таким занудой! Мы так давно не виделись!

Пока Генда и Додзе спорили, чего не случалось уже так давно, Ику тихо дернула за рукав Комаки.

— Почему инструктор Додзе так расстраивается? По-моему, для Командира Генда поступок вполне ожидаемый…

— Ах. Знаете, его мать медсестрой работает. Он прекрасно знает, какие лихорадочные поиски начинаются, когда пациенты решают по собственному желанию уйти.

— О, я не знала! – Хотя сейчас было не время и не место для этого, Ику все равно испытала победоносное ощущение, услышав что-то личное о любимом мужчине.

— Ну, мы давно этой больницей пользуемся, так что они уже знают, что Командир Генда – пациент проблемный, но, с точки зрения закона, если пациент ушел без разрешения, и с ним что-то случилось, то ответственность понесет больница. Каждый раз, когда командир попадает в больницу и выкидывает такой трюк, Додзе на него орет. Так и происходит.

— Ах, так командир не первый раз в больницу попал?

— Такие серьезные травмы у него впервые, но да. Ну, он такой безрассудный, вполне естественно, что раны он чаще обычного человека получает.

Додзе внезапно прервал свою длительную лекцию и огляделся, словно вспомнив о чем-то.

— Где Тома-сенсей?

Шибасаки, расположившаяся в офисе так, словно здесь и работала, ответила:

— Он сейчас в комнате отдыха. По вполне понятным причинам он кажется уставшим.

Хотя тело писателя не пострадало, душа, наверное, утомилась. Пусть он и написал столько боевиков, сам он к насилию не привык.

— К несчастью, теперь враг знает, где скрывается Тома-сенсей. – Огата произнес это так, словно никакого несчастья в этом не было. Пока они поддерживали связь с «Проектом Библиотеки Завтрашнего Дня», а Тома-сенсей находился под защитой Библиотечной Базы, Огата, вероятно, не сомневался, что Учреждению Развития перехватить его не под силу.

— Что происходит у Тома-сенсея дома?

Генда не держали в курсе операции, но вопросы он задавал правильные. Ответил снова Огата.

— Пока его нет, его жена и сын, студент-выпускник, остаются в их доме в Сайтама, а Спецназ с самого начала там охрану выставил. Когда они выходят, охрана их тоже сопровождает, но его семья кажется сильно подавленной и старается не покидать дома.

— Вполне ожидаемо, раз на главу семьи такие неприятности свалились. Комитет по Развитию может читать проповеди о правах человека, но более грубого нарушения прав человека не найти.

— В любом случае, когда Орикучи-сан использовала свои связи в мире таблоидов, чтобы заставить все журналы написать об этом деле, мы сообщили остальным Силам Библиотеки, что укрывали Тома-сенсея на Библиотечной Базе Канто.

— И какова была реакция на статью?

— Как всегда, – произнес с кривой усмешкой Огата. – Все-таки, захват Тома-сенсея может стать нарушением конституции. Само собой, гражданские организации, писательские ассоциации и поклонники отреагировали яростно, посыпались предложения о помощи не только издательствам, но и Силам Библиотеки… Граждане, не интересующиеся печатной индустрией, спорят, что важнее: принятие антитеррористического закона после нападения на страну неразборчивых террористов или свобода выражения одного писателя. Как будто их вообще можно адекватно сравнивать…

Японцы отличались глубоко укоренившимися страхами и предрассудками касательно ядерных аварий, и тот факт, что атомная электростанция действительно стала мишенью атаки, заставил множество людей посчитать «свободу выражения» менее важной проблемой.

Более того, большая часть населения получала информацию, мельком просматривая газеты и телевиденье, а эти формы СМИ хорошо помнили о наложенных на них Законом о Развитии ограничениях. Большинство просто сообщили о наличии спора и оставили остальное на суд зрителей (тем более, что антитеррористический закон усилил контроль Комитета по Развитию СМИ над средствами массовой информации).

Откровенно говоря, даже сообщения о спорах печатались в допустимых для нынешних журналистов рамках, и все же…

— Кроме как трусостью это никак не назовешь. – Генда нахмурился, задумавшись на время, пока, наконец, не поднял лицо. – Прежде всего, Орикучи вызовите.

Похоже, Генда не собирался завтра возвращаться в больницу – точнее, сегодня, ведь полночь уже миновала. Даже Додзе сдался; он тяжело вздохнул, но ничего больше не сказал.

— Огата, мне потребуется, чтобы ты снова передал мне мои полномочия.

— А мне казалось, я уже это сделал.

После этого диалога между начальством, остальные отряды вернулись в офис.

— Специальное Учреждение Развития пока отступило. С нашей стороны восемь раненых, включая первого и второго пилотов. К тому же, UH-60JA нанесен более значительный ущерб, чем предполагалось ранее. Видимо, во время приземления хвостовой двигатель задел крышу ангара; лопастям пропеллера конец. Коробка приводов, вал и стабилизатор тоже сильно пострадали. Отдел Снабжения его осмотрел, они считают, нам придется отправить его на ремонт изготовителю.

Все в комнате скривились. UH-60JA был их единственным дорогим вертолетом. Терять его было больно; ремонт у изготовителя, вероятно, займет некоторое время.

— И все же… Приземление могло и хуже пройти, с двумя ранеными пилотами. Они неплохо справились, – сказал Генда, стараясь мыслить позитивно. – Докладывайте мне об их состоянии.

— Есть, сэр. Пилоту прострелили плечо; пуля до сих пор внутри, так что ее придется хирургическим путем доставать. Второй пилот руку сломал. К тому же, похоже, оба они сломали по несколько ребер из-за удара во время приземления. Они уже на пути в больницу.

— Хорошо. Спасибо за сводку.

Спецназовец отдал честь и вышел; вероятно, еще со многим предстояло разобраться.

Когда на все насущные вопросы прозвучали ответы, наступило затишье, и все погрузились в усталое молчание. Затем неохотно заговорил Тедзука.

— Но как, по-вашему, они узнали, что мы прячем Тома-сенсея в доме Специального Консультанта Инамине, после всего этого времени? До сих пор они на него совершенно не обращали внимания.

До вчерашнего дня ничто не наводило на мысль, что Комитет по Развитию заметил смену укрытия Тома. Вокруг Библиотечной Базы угрожающе маячили группы наблюдения, но слежки за Инамине во время его ежедневных поездок не наблюдалось.

Тедзука Сатоши спокойно распространил информацию о том, что Тома укрывают на Библиотечной Базе, по Министерству Юстиций через тамошних сторонников умеренного курса и противников цензуры. Те же сведенья дружно повторялись в статьях «Сесоша» и других таблоидов.

До публикации статей лишь небольшая часть Сил Библиотеки знала, что Тома укрывают на Библиотечной Базе, но Комитет по Развитию об этом узнать не мог. Они бы посчитали маловероятным опасный план по перевозу Тома с безопасной Базы в частный дом. Именно из-за  неправдоподобности такого варианта Тома и перевезли в дом Инамине.

Конечно, они учли тот факт, что слухи из Сил Библиотеки просачиваются во внешний мир. Когда местонахождение Тома предали огласке, место его настоящего пребывания раскрыли лишь членам Сил Библиотеки в звании от Старшего Офицера и выше. Для чинов ниже пустили ложный слух, будто Тома живет в гостевой комнате административного здания.

Махинации с распространением ложной информации прошли точно по плану, и до этого дня Тома оставался в безопасности. Само собой, никто не ожидал такого внезапного поворота.

Неохотный тон Тедзука и выражение его лица намекали, что он размышляет, не было ли все это замыслом его брата, Тедзука Сатоши.

— Даже если он собирался нас предать, думаю, Тедзука Сатоши слишком хитер и терпелив, чтобы обманывать нас при первой же возможности после объединения…

Генда, похоже, отнесся скептически к подозрениям Тедзука. Возможно, причиной было их долгое противостояние, но у Тедзука глубоко укоренилось недоверие к брату, и его начальство это знало.

— Ну, просто на всякий случай, возьми Шибасаки и проверь.

— Есть, сэр! – ответила Шибасаки, похлопав Тедзука по спине. – Пошли, он явно сейчас не спит. В два счета все утрясем.

Тедзука встал, кривясь в ответ на непрерывные призывы Шибасаки.

— Стойте, а почему Шибасаки и Тедзука вместе идут? – спросила без задней мысли Ику.

Шибасаки повернулась ответить с раздраженным видом.

-Думаешь, Тедзука может с братом разговаривать, не теряя самообладания? С тех пор, как мы с «Проектом Библиотеки Завтрашнего Дня» объединили силы, переговоры с этим хитрым ублюдком на меня легли. Но если звонок не от Тедзука исходит, он не берет трубку.

Шибасаки нашла себе место и роль в этом деле. Услышав это, Ику поняла. Как раз в духе Шибасаки.

Шибасаки вышла из офиса и двинулась по коридору, Тедзука обиженно плелся сзади.

— Нам ведь не обязательно было офис покидать, верно? Все равно сразу обо всем доложим. И зачем я вообще тебе нужен? Мы телефонами поменялись, позвонить ему ты и без меня можешь.

— Не веди себя инфантильно лишь потому, что дело твоего брата касается, – беспечно произнесла Шибасаки вместо ответа. Через какое-то время она снова заговорила, слегка обиженно. – Как долго, по-твоему, эта девочка будет визжать и сходить с ума, если увидит меня, как ни в чем не бывало достающей твой мобильник?

— …Тебе неприятно будет?

— Если хочешь заключить со мной мирное соглашение, запомни: я ненавижу, когда кто-то поднимает шум или дразнит меня из-за таких вещей. Даже Касахара. Я доверяю Касахара, но сейчас это неважно. Здесь дело принципа.

Что значит «из-за таких вещей»? Тедзука хотел спросить об этом, но, в итоге, просто не смог.

Шибасаки, тем временем, вытащила телефон Тедзука из кармана спортивного костюма и теперь листала телефонную книгу.

* * *

Звонили с номера его брата, но, взяв трубку, Тедзука Сатоши услышал голос Шибасаки Асако.

— Здравствуйте, это Шибасаки Асако. Знаю, уже поздно, но Вы, конечно, все равно не спали, да? – произнесла она легким шутливым тоном, который использовала с начала их сотрудничества.

— Время от времени мне хочется голос брата слышать, когда я на его звонки отвечаю.

— Ну, рано или поздно, ваши с ним отношения теплее станут, так?

Его брат сразу начал избегать его, стоило им найти посредника в лице Шибасаки Асако. Видимо, он настолько полагался на Шибасаки.

Для Сатоши приятным этот факт не был. Но разговор с Шибасаки и правда проходил более гладко, чем с его братом.

— Информация о местонахождении Тома-сенсея просочилась. Лично я не думаю, что Вам хватило бы глупости на такое, но, похоже, Ваш брат не может от подозрений избавиться. Если у Вас какие-нибудь идеи, буду рада их выслушать и выбраться из положения между молотом и наковальней.

— Не знаю, стоит ли мне Вас благодарить или печалиться, раз Вы в меня больше верите, чем собственный брат.

— Будучи его братом, уверена, Вы прекрасно знаете о его склонности превращаться в откровенного тупицу в сложной ситуации. Я не говорю, что доверяю, Вам – я просто хочу сказать, что объективно оценила Ваши способности. Вы ведь тоже мне не доверяете, верно?

— Действительно.

— Так что я не верю, будто Тедзука Сатоши, представитель «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» и автор весьма осторожного и невыгодного письменного обращения, мог так сглупить и продать нас Комитету по Развитии СМИ после всего этого. Если, получив приглашение на роль консультанта в политическом мире для приверженцев умеренного курса и противников цензуры, Вы перейдете на сторону ее сторонников, то «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» не только в лице Сил Библиотеки врага наживет.

Даже если забыть о сторонниках умеренного курса и противниках цензуры, ее сторонники никогда не стали бы доверять организации, служившей консультантом другой стороне.

Его брат тоже знал это, так что, в принципе, его друзья и Шибасаки вынуждены были детскую истерику выслушивать. Особенно Шибасаки. Он понял это по тому, что ее просчитанные слова словно были призваны утихомирить его брата.

Он вынужден  был признать Шибасаки опасной женщиной. Об этом говорило ее умение управлять его братом, а так же…

Мое имя войдет в историю.

Он признал поражение после одной этой фразы. Вынужден был признать. Сатоши задумался всего на миг, а потом сделал огромную, пугающую ставку на женщину, выразившую такое желание этой фразой.

— Информацию слил не я и ни одна из главных организаций «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня», – первым делом сообщил он, а затем добавил: – Но догадка у меня есть. Я проверю ее и свяжусь с Вами утром – это приемлемо?

— Да. Буду ждать Вашего звонка.

— Мне на номер брата звонить? Все-таки, Вы, кажется, завладели его мобильным.

— Завладела, – признала Шибасаки без капли скромности.

— Как думаете, можете моему брату трубку дать?

— Пожалуй. Похоже, наш разговор развеял его сомнения.

Телефон передали в другие руки, и его брат ответил:

— …Чего тебе?

— А она впечатляюща женщина. Сильно отличается от дамочки, которая обо всем на основе интуиции судит, и избалованного мальчика. – До сих пор невосприимчивый к насмешкам Сатоши, его брат слушал молча. – Я и сам мог бы захотеть ее получить.

— Тебе нельзя! – машинально закричал его брат. Прямо как во время их ссор когда-то давно. Аах, похоже, я скучал по этому голосу. Голосу, из-за которого казалось, что его брат отбросил свою маску, и все вернулось на круги своя.

Он сам был виноват, что больше не слышал этого голоса, но все равно дорожил им.

— Почему нет? У тебя есть какое-то особое право мне запретить?

— Нет, я не… Нет, не думаю, но тебе все равно нельзя!

— Если я захочу ей позвонить, это ведь только мое дело, верно?

— Заткнись! Как будто я позволю тебе кого-то из моих друзей заграбастать! Иди к черту!

Его брат не был честен в отношении причин, по которым не хотел подпускать Сатоши к Шибасаки, но впервые за десять лет он по-детски послал его к черту. Лицо Сатоши расплылось в улыбке, когда он повесил трубку.

Затем он развернулся на рабочем стуле и набрал другой номер в телефоне.

Улыбку на его лице уже сменило совершенно иное выражение. Высветившее на экране мобильного имя принадлежало Это Садахико.

На звонок ответили еще до конца первого гудка.

— Полагаю, Вам известно, что происходит. Это ведь Вы были? – произнес Сатоши, не давая времени даже на приветствие.

Какое-то время Это молчал. Затем он ответил хриплым голосом:

— Я поддерживал Вас, потому что меня восхищал прагматизм Вашего долгосрочного плана по устранению цензуры. У «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» нет причин опрометчиво отклоняться от этого плана даже при возникновении непредвиденных обстоятельств, таких, как сейчас. Если продолжим следовать по новому, выбранному Вами пути, Комитет по Развитию  начнет относиться к «Проекту Библиотеки Завтрашнего Дня» с непримиримой враждебностью. Построенные нами надежные отношения и каналы связи пропадут впустую.

— Но мы в равной степени сможем укрепить связи с противниками цензуры и сторонниками умеренного курса. В зависимости от того, как их обработать, они могут стать нашим главным источником. Этот закон о террористах был редким шансом не только для Комитета по Развитию, но и для нас.

— Это на Вас не похоже – Вы позволяете Силам Библиотеки подольститься и заставить Вас отказаться от принципа нейтральности. «Проекту Библиотеки Завтрашнего Дня» необходимо нейтралитет сохранять, чтобы выжить, независимо от расклада.

— И поэтому Вы продали Тома Курато Комитету по Развитию СМИ. Так?

На другом конце линии Это втянул воздух.

— …Я не хотел этого делать, – наконец, ответил он дрожащим голосом. – Но этого требует сохранение нейтралитета. Чтобы «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» оставался нейтральным, кто-то должен был сотрудничать с Комитетом по Развитию так же, как Вы сотрудничали с фракциями противников цензуры. Только так можно гарантировать нам выживание независимо от конечного исхода. Раз Вы сошли с пути нейтралитета, я восстанавливал баланс.

Сатоши дослушал речь Это до конца и медленно спросил:

— Я разве просил Вас о подобном?

На этот раз Это замолк совершенно. Сатоши выслушал все, что он хотел сказать. Теперь была очередь Сатоши.

— Прежде всего, это Вы предложили забрать Тома из общежития, где его укрывали. Я такого приказа не отдавал. Возможно, Вы решили, что действуйте ради «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня», но… – Сатоши приказывал ему подождать. Он не только нарушил субординацию, но и сделал это по собственным надуманным причинам. – Я отказался от так называемого «принципа нейтральности», чтобы защитить Вас и члена «Проекта», которого Вы своим сообщником сделали – возможно, следует Вам на это указать. Когда Вы извинились за тот случай, о подробностях я не спросил. Это было бы бессмысленно. Оправдания не изменят того факта, что оплошность, вызвавшая подобный инцидент, повесит на «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» клеймо культа в рамках Сил Библиотеки. А если бы я Вас из «Проекта» выгнал, встревожил бы остальных его членов, что повлияло бы на мою способность управлять ими. В конечном итоге, «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» развалился бы.

Дело было не только в силе убеждения Шибасаки. Самонадеянный поступок Это вызвал масштабные изменения в политике «Проекта».

Когда «Проект Библиотеки Завтрашнего Дня» проводил срочное совещание и согласовывал новый план, обрубавший предыдущие связи с Комитетом по Развитию и позволяющий принять приглашение от лагеря противников цензуры, остальные участники подняли шум. Сатоши объяснил изменения в политике использованием антитеррористического закона против Комитета по Развитию и указал на преимущества официального сотрудничества с Силами Библиотеки; он наделся, что Это будет благодарен, ведь смену курса не объяснили последствиями неправильно решения Это. Хотя, обвини он Это, доверие к Сатоши, как к лидеру, могло пошатнуться, что он тоже учел.

— Более того, я не настолько ограниченный человек, что не могу представить других путей устранения цензуры кроме сохранения нейтралитета. Если обстоятельства превзойдут мои предсказания, льщу себе мыслью, что смогу гибкость проявить.

— Как Вы намерены взять на себя ответственность в случае неудачи?

Черт. Не могу больше это терпеть. Это до сих пор считал себя ключевой фигурой «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня».

— Прежде всего, я «Проект» основал. Я могу его и закрыть. В таком случае, Вы вольны создать собственную идеальную версию «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» и соблюдать принципы строго нейтралитета или любые другие на Ваше усмотрение.

— Как Вы намерены взять на себя ответственность за тех, кто действовал в соответствии с Вашими принципами?

Сквозившая в этом вопросе самоуверенная наивность стала последней каплей. Самообладание Сатоши дало трещину.

— Не обманывайтесь. Не помню, чтобы заставлял кого-то «действовать в соответствии с моими принципами». В том числе и Вас. Вы, как и все остальные участники, по собственной воле решили в «Проект» вступить. Просите меня взять на себя ответственность за свободный выбор других людей? Вы что, ребенок? Все, кого не устраивает выбранное мной для «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня» направление, могут уйти.

На самом деле, даже после объявления смены курса никто не покинул «Проект». Наверное, поэтому и Это остался.

— Но пока Вы являетесь частью «Проекта», Вы обязаны принимать новый курс и следовать ему. И воздерживаться от действий, причиняющих «Проекту» ущерб.

Как и ожидалось, Это больше не пытался отвечать. Он знал, какой его ждет приговор.

— Старший Офицер Библиотеки Особого Класса Это Садахико. Вы уже дважды ставили под удар существование «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня». Отныне я исключаю Вас из «Проекта». – Сатоши представил, как побледнел Это на том конце провода. – Я сообщу Командующему Хикое о том, что это Вы передали информацию о Тома Комитету по Развитию. И пусть Силы Библиотеки решают, что с Вами делать.

Это ничего не сказал. Сатоши решил на этом закончить и повесил трубку.

* * *

В то утро Силам Библиотеки поступило официальное сообщение от «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня».

В нем говорилось, что из-за недовольства сдвигом политики в сторону более тесного сотрудничества с Силами Библиотеки, один из ключевых участников «Проекта Библиотеки Завтрашнего Дня», Старший Офицер Библиотеки Особого Класса Это Садахико, передал информацию Комитету по Развитию и был исключен из «Проекта».

Скрытое послание было очевидно. Поступайте с ним, как считаете нужным.

В течение дня Это был снят с должности директора Первой Библиотеки Мусашино и вызван на допрос, проводимый совместно принципиалистами и правительственным лагерем. Тедзука Сатоши, похоже, сохранил свою лидерскую власть над «Проектом Библиотеки Завтрашнего Дня», поскольку даже среди его участников Это мало кто сочувствовал.

После скромного переворота в Первой Библиотеки Мусашино замдиректора, Старший Офицер Библиотеки Второго Класса Хатано, временно взял на себя роль и.о. директора. До Это должность занимал Тоба, но еще до него Хатано уже успел побывать и.о., так что административной неразберихи не было.

По приглашению Генда Орикучи зашла навестить Спецназ.

— О, Боже мой, – пожаловалась Орикучи, стоило ей придти. – Опять это наряд? – Она говорила о больничной пижаме.

Наверное, такое и правда уже раньше случалось, подумала Ику, наблюдая за этой парочкой. К тому же, судя по ее наблюдениям, Генда неестественно быстро перемещался на костылях. В прямом коридоре он мог двигаться так быстро, что здоровому человеку пришлось бы трусцой за ним бежать.

— О, да ладно. Дело было срочным.

— Да-да, я слышала о злоключениях Тома-сенсея, – сказала Орикучи, поворачиваясь к отряду Додзе. – Слышала, за его благополучное возвращение мне надо вас двоих благодарить, Ику-тян, Додзе-кун. Спасибо. – Орикучи поклонилась.

Додзе мрачно ответил:

— Не за что. Ради выполнения этой миссии всем Силам напрячься пришлось. Особенно Специальному Консультанту Инамине, который поработал для нас приманкой.

— Но ведь Ику-тян ранена была? – спросила Орикучи, принюхиваясь.

— О, это просто… – Ику отступила и прижала руки к груди. Должно быть, Орикучи почуяла запах медицинского компресса, который скрывали длинные рукава формы Ику. – Компрессы я просто на всякий случай наложила. Вроде как вчера руки слишком напрягла. Но я не ранена.

Как и приказал Додзе, она наложила компрессы сразу по возвращению на базу, так что боли не чувствовала.

— Что ты сделала?

— Эмм… Вручную подняла дверь гаража, а затем бросила во врагов две канистры для керосина.

— Пустые канистры?

— Нет, полные.

Орикучи подняла глаза к потолку, словно была ошарашена. Наверное, и правда была, поскольку следующие ее слова прозвучали шепотом:

— Я бы так никогда не смогла…

— Обычной женщине такое не под силу. Все-таки, я – солдат.

— Тебе тоже этого делать не стоит! – заявил Додзе, стукнув ее кулаком. – Ты так плечо вывихнешь. Могла и что-нибудь полегче бросить, знаешь ли!

Видимо, он сдерживал свою тираду со вчерашнего дня. Сначала Додзе был занят, сидя за рулем во время их побега, а потом, наверное, не стал ее расстраивать во время полета на вертолете, чтобы моральный дух не подрывать.

Черт, такое долгое ожидание должно быть против правил, подумала Ику, сжимая свою пострадавшую голову.

— Так, где Тома-сенсей?

— Все еще в комнате отдыха – он почти всю ночь не спал, – ответила Шибасаки, подавая Орикучи чай.  – Когда он проснется, мы хотим отвести его в медпункт и провести легкий осмотр. На его долю сильный стресс выпал.

— Да, я слышала о случившемся… но верится с трудом, Директор Это…

— Командующий Хикое так разозлился, что хотел допрос сегодня провести. Директора Это, наверное, ждет понижение должности и зарплаты. Интересно, его на один или два ранга понизят… ну, это чужие проблемы, что меня радует, – засмеялся Генда.

Ику вздрогнула и втянула голову в плечи, вспомнив позор следствия по ее делу и неприятности, которые оно принесло Спецназу.

Затем она заметила, что Додзе тоже слегка раздражен. Наверное, он вспомнил свой давний опыт общения со следственной комиссией.

Орикучи, тем временем, спокойно села на свободный стул, отпила принесенный Шибасаки чай и спросила:

— Итак, почему я здесь на этот раз?

Никто из Спецназа не мог ей ответить. Отряд Додзе, Огата и Шибасаки повернулись к Генда.

Тот помрачнел и ответил на вопрос Орикучи вопросом:

— Сколько компаний СМИ соберется, если их созовет «Сесоша»?

С ходу на такой вопрос Орикучи ответить не могла.

— Зависит от того, о каких компаниях речь. С большинством издательств у нас связи есть, но…

— А телеканалы? Радио? Газеты?

— Ну… – Орикучи опустила взгляд, задумавшись. – За всех не ручаюсь, но… есть издатели, которые умеют налаживать связи с другими СМИ, и те, у кого таких связей нет вообще. Большинство национальных изданий объединены с телеканалом или с издательством. В случае «Сесоша», хммм… не то, чтобы у нас совсем не было связей с телерадиокомпаниями, но надо спросить в отделе продаж и рекламном отделе… – Затем Орикучи подняла голову. – Что ты задумал, Генда-кун?

Генда ответил сразу:

— Хочу объединить в союз все СМИ.

Присутствующие дружно охнули.

— Я прекрасно знаю, насколько безумно это закчит. Но, хотя эта террористическая атака стала редким шансом для наших противников, это шанс и для нас тоже. Все указывает на то, что Комитет по Развитию СМИ начинает охоту на несогласных с ним авторов и идеи, первым стал Тома-сенсей. Те, кому цензура выгодна, те, кто считает ее правильным лекарством от болезней общества, и даже сторонники умеренного курса и противники цензуры в правительстве и политических кругах, до сих пор таившиеся, внезапно вышли на передовую. Закон о Развитии, принятый тайком, близок к нарушению Параграфа 21 конституции, свободы самовыражения. Их жалкие оправдания спасали их до сих пор, но если они начнут забирать у писателей право писать? Их оправдания становятся еще более шаткими, даже с поддержкой специального антитеррористического закона.

Поэтому те, кто поддерживал Тома, во главе с «Сесоша» готовились к подаче иска за нарушение прав человека.

— Если сторонники Закона используют свои преимущества, сыграв на страхе перед атомным терроризмом, они укрепят законность цензуры. Сейчас они заявляют, мол, до этапа распространения они СМИ не трогают, а значит, это не цензура – но им даже такие хлипкие отмазки больше не потребуются. Достаточно будет приказа авторам, лишенным своей свободы самовыражения, во имя поддержания общественной безопасности. Однако, для них это все равно опасная игра.

Тем не менее, те, кому был выгоден Закон о Развитии СМИ, вероятно, просчитали, что такого хорошего шанса им больше не выпадет.

— Если Закон о Развитии на постоянной основе даст право на охоту за авторами и идеями, которые сочтут недостойными, сила Закона о Свободе Библиотеке ослабнет. Если Специальное Учреждение Развития начнет преследовать всех авторов одновременно, размаха Сил Библиотеки не хватит, чтобы их защитить. Когда под удар попадают сами создатели СМИ, Закон о Свободе Библиотеки теряет смысл своего существования.

— Да, я знаю, – перебила Орикучи, – поэтому иск и готовят…

— Это слабый ход, – произнес Генда настойчиво. – Наш противник использует специфику случая Тома-сенсея, чтобы манипулировать общественным мнением. Если они сумеют создать прецедент, используя в качестве оправдания обстоятельства этого дела, они выиграют – общество им это простит. Общественное мнение неохотно разрешит контроль над свободой выражения человека, написавшего «Кризисе Реактора», книги, которую могли использовать в качестве учебника террористы. А есть еще и самая крупная проблема. – Генда стукнул по полу одним из своих костылей. Бам! Все подпрыгнули. – Тома-сенсей – писатель.

— Как… как это со всем остальным связано, сэр? – наконец, спросила Ику.

Генда горько улыбнулся.

— Это значит, что положение Тома-сенсея не заботит тех, кто книги не читает.

«Ошарашены» – только так и можно было описать состояние присутствующих.

— Честно говоря, даже если еженедельные журналы напишут о деле Тома-сенсея, особой шумихи среди обычной публики это не вызовет. В лучшем случае, союз писателей может проспонсировать митинг или дискуссию, а читатели могут петицию подписать. Но размаха не хватит, чтобы всю страну на действия вдохновить.

Людей, не читавших книги, все это не волновало. «Из-за чего шум?» – скажут они. «Разве новая террористическая атака вас не пугает? Если это поможет защитить нас от терроризма, что значит один писатель….».

Они не знали, что затравливание «всего одного писателя» повлечет за собой фатальные последствия.

— …К несчастью, не могу это отрицать. В наши дни печатные СМИ  господствующего положения не занимают. Проблема сокращения серьезного чтения актуальна на уровне нации, а в век грозной цензуры все еще хуже стало.

Телевиденье укротить было нетрудно. Сериалы и развлекательные передачи придерживались правил вещания Закона о Развитии и не использовали запретные слова. То же самое казалось и фильмов, по крайней мере, несерьезных.

Даже в манге, чьи диалоги и рисунки проверялись вручную, зачастую уже после печати в еженедельных сборниках, появились добровольные ограничения.

— Поэтому мы и должны это сделать, – сказал Генда с хищной усмешкой. – Что скажете – стоит ли явить истинную сущность Закона о Развитии СМИ миру, который он сломал и укротил? – продолжал он. – Но при участии одних издателей нужного масштаба не получится. Нет, для более мощного удара, нам нужно участие телекомпаний. Если возможно, всех основных каналов. Сможешь это как-нибудь устроить, Орикучи?

— «Устрой как-нибудь!» ты хотел сказать? – ответила Орикучи с кривой усмешкой.

— Можно и так,  – упрямо кивнул Генда.

Орикучи быстро встала, схватив свою сумку.

— И помимо такого невозможного требования, полагаю, ты хочешь, чтобы все было как можно быстрее сделано. Ну, тогда сегодня я отлучусь. Передавайте привет Тома-сенсею, когда он проснется. – Орикучи вышла из офиса, ритмично щелкая каблуками.

— Всем понятно? – прогремел Генда самоуверенным и мощным голосом, присущим лишь ему. – Редкая возможность, о которой я говорил? Мы сами за нее ухватимся.

И так оно и было.

_________________________________

[1] Японское блюдо в западном стиле. Состоит из говядины, лука, шампиньонов и специального соуса, обычно содержащего красное вино или томатную пасту – все это выкладывается на горячий рис или рядом с ним.

[2] Дословное значение – «лишившийся одной руки».