Болезненный муж? Жена по контракту (Новелла) - 3 Глава

Ту-дум.

Едва высвободив пальцы, он брезгливо потёр руки, будто прикоснулся к чему-то омерзительному. Устремленный на меня взгляд был полон отвращения.

— Исчезни, — в который раз прошипел он. Казалось, найдись в его теле силы, он бы поднялся с кровати и вышвырнул меня в окно.

«Этот человек болен», — я медленно выдохнула.

Принимая во внимание его колючий характер, трудно было даже подумать, что герцог нездоров. Однако, наблюдая приступы неоднократно, я точно знала — он не симулирует.

На данный момент его состояние было важнее всего.

— Амид, вам следует хорошенько отдохнуть. Реймонд просил беречь вас от стресса, — попыталась успокоить мужа.

— До тебя ещё не дошло? Исчезни, — с уст, словно очерченных кистью виртуозного художника, снова слетали колкие слова.

Пытаясь сдержать ответную грубость, я закусила губу. М-да, вот так и живём, стиснув зубы. Мне не в первой было сносить оскорбления, однако обида никуда не делась.

— Как бы ты ни старалась, тебе не получить от меня желаемого. Можешь даже не мечтать, — снова обидные слова.

— Кто тебе такое сказал?

От резкого ответа дернулись брови на его лице, а глаза расширились. Он дерзко вскинул голову, одарив меня неприязненным взглядом. И причина была вполне ясна: его бесхребетная жена никогда не позволяла себе таких вольностей. Больше не было причин подавлять свой нрав: Камиллы здесь не было, а значит, никто не мог контролировать моё поведение.

Я ощущала, как нервозно зашевелилась горничные за спиной. Такой герцогини они ещё не видели: робкая Селена в образе властной Камиллы.

— Что ты сказала?.. — ошеломленно уставился супруг. Глубокой синевы глаза округлились, становясь ещё выразительнее.

На ум пришли как-то сказанные свекровью слова о том, что при написании портретов всегда невероятно сложно подобрать цвет, который мог бы передать оттенок этих глаз. Трудно было понять, хвалилась она или сетовала.

— А что я сказала? Открыть глаза не успеваешь, а уже злишься. Похоже, энергия из тебя бьёт ключом.

— …

От мысли, что так я себя ещё не вела, губы сложились в удовлетворенной усмешке, но стоило только уголкам рта дернуться вверх, как мрачная тень на лице Амида стала ещё глубже.

— Я уже слышал, что ты сошла с ума, теперь вижу, что это правда.

Ха! Попробовал бы побывать в моей шкуре, вмиг бы понял, что в таком месте вменяемой быть просто нельзя!

Я лишь добродушно улыбнулась в ответ на злобный взгляд. Устраивать перепалки со столь прелестным собеседником совсем не хотелось. Красивый человек в любой ситуации остаётся красивым. Какая досада, что лицо, на котором можно было бы заработать целое состояние, используется так бестолково.

— Вполне возможно, — с готовностью подтвердила обвинение в душевном расстройстве.

Лицо Амида приняло совсем странное выражение. Ещё бы! Женщина, которая от одного взгляда готова съежиться улиткой, внезапно посмела дерзить.

В какой-то степени, я могла понять мужа. Верно говорят, что лишь в здоровом теле здоровый дух. Всю жизнь мучаясь в припадках, он просто не мог сохранить здравомыслие.

Однажды женщина, чьё лицо он видел впервые, пришла в дом и заявила, что является его женой. Мать, как от племенного жеребца, постоянно требовала потомство на случай внезапной смерти. Единственной целью его жалкого существования являлось продолжение благородного рода. Как он мог вынести это, сохранив рассудок? Есть ли смысл в богатстве, положении и статусе?

Внезапно нахлынуло чувство сострадания. Надо постараться его понять. Покинь он этот мир, и положение моё мгновенно станет хуже некуда. Герцог должен прожить долгую, нормальную жизнь и уйти естественной смертью.

— Не смотри на меня так, — снова нахмурился он.

— А как я смотрю?

— Как на готового испустить дух щенка.

Ой, попалась. Наверное, неосознанно смотрела на него с тоской. Я поспешила отвести взгляд. Непрошенная жалость наверняка задела гордость хоть и больного, но благородного и высокомерного герцога. Сказать мне было нечего.

Амид внезапно схватил лекарство, которое оставил доктор, и в мгновение ока проглотил его, запив водой. Глядя на моё растерянное лицо, он хищно вытер рот рукавом рубашки.

— А… Хорошая работа! — захлопала в ладоши, будто поощряя поступок малого дитя.

Пристально наблюдавший за мной Амид замер ледяной статуей, а рука, протиравшая рот, остановилась.

Служанки в недоумении переглянулись. Одна из них осторожно подняла палец и покрутила им у виска.

В ответ на мою добродушную улыбку Амид, голосом полным презрения, изрёк: «Теперь мы закончили, верно?».

-Да.

-Тогда убирайся отсюда.

Встала, не сказав ни слова.

— Отдыхайте, — поклонилась и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Игнорируя буравящий спину взгляд, я двигалась вперёд, ни разу не обернувшись.

Как только дверь захлопнулась, выдохнула тяжело. Хвала богам, эта битва окончена. От острой боли закружилась голова.

— Вы в порядке? — спросила Рона, которая неустанно следовала за мной.

— Это происходит не впервые, — ответила я, пожав плечами. На самом деле… такое случалось не один или два раза. Амид относился ко мне так с тех пор, как вышла за него замуж и вошла в это семейство.

От неизменно грубого отношения бросало в дрожь. Он не проявлял ни малейшего желания прикоснуться ко мне, посмотреть на меня или просто быть рядом… А?

В панике я прислонилась к стене: «Я что, плохо пахну?»

— Простите? — от внезапного вопроса глаза Роны широко распахнулись. Я накрутила на палец прядь волос, чтобы почувствовать запах. Но сколько бы ни принюхивалась, не могла разобрать ни единого постороннего аромата. И не удивительно, ведь я так тщательно заботились о волосах.

В этот раз они благоухали ароматным маслом и тонким шлейфом парфюма. Значит, причина нежелания моего мужа находиться рядом со мной была совсем не в этом. Вероятно, он действительно меня ненавидит. Осталось это принять.

— Господин порой бывает слишком суров. — Я ничего не могу с этим поделать. На его месте испытывала бы то же самое.

— Но… — Рона беспомощно стиснула руку в кулак.

— Ты можешь просто притвориться, что ничего не знаешь. Поступай, как другие горничные, которые зовут меня «Суррогатная герцогиня».

( п.п.: как суррогатная мать наследника умирающего герцога)

— … — от слов, слетевших с моих губ, лицо Роны побледнело.

— Миледи, я… я… клянусь…

— Я знаю. Ты никогда так не говорила. Кроме тебя, уверена, этим прозвищем не брезгует никто.

От небрежного ответа ее лицо побледнело еще сильнее.

— Я в порядке, давай не будем об этом, — лишь бессильно махнула рукой. Теперь это не имеет значения.

Она окончательно помрачнела, округлившиеся глаза впились во взмывавшую в воздух кисть.

— О нет! Ваша рука, госпожа! — во взгляде промелькнула нарастающая злость.

— А, — я мельком глянула на запястье, которое с силой сжимал Амид. От сильного захвата на коже появились красные отметины, а пальцы онемели. Кожа уже начала припухать, извещая о скором появлении синяка.

— Всё в порядке, — возможно, одна из костей действительно сломана, но это не важно, пока я могу двигать рукой. Сущий пустяк по сравнению с тем, что ждет нас в будущем.

— Миледи такая преданная супруга.

Укол.

— Господин даже не знает об этом…

Укол.

Каждое слово Роны иглами вонзалось в мое сердце.

— Но я все равно счастлива. Последние две недели хозяин болел, и миледи, казалось, терзается этим… — лепетала девушка, закусив губу, стараясь сдержать подступившие слёзы. — Я… я просто…

Глядя на ее покрасневшее лицо, лишь вздохнула:

— Я понимаю… почему они так обращаются со мной. Я это заслужила.

— Что? — Рона удивилась моему смирению.

— Я и правда казалась сумасшедшей, — воспоминания о том, что делала за последние две недели, нахлынули одно за другим.