Больше не запасной вариант (Новелла) - 1 Глава

В августе погода в Хайчэне была жаркой и душной. Днем из-за яркого солнца, светившего на дорогу, волны тепла искажали поверхность асфальта и контуры транспортных средств.

Оранжевый спортивный автомобиль проехал по недавно отремонтированной дороге, повернул направо на перекрестке и направился в самый отдаленный район Ханьбэй в городе Хайчэн.

В спортивном автомобиле Шэнь Цзя на водительском сиденье снял гарнитуру Bluetooth и взглянул на Ци Цуна, сидящего на пассажирском месте и смотревшего в окно. Его глаза скользнули по бледным губам Ци Цуна и чрезмерно худому лицу. Шэнь Цзя подумал о том, что только что рассказал его друг по телефону. Немного помедлив, он позвал:

– Брат Цун.

Ци Цун немедленно отвернулся от окна и посмотрел на Шэнь Цзя.

– Что такое?

– У меня есть некоторые новости, – Шэнь Цзя тщательно подбирал слова. – Я спросил друга, который вырос в районе Вэньхуа. Он сказал, что три года назад там действительно был человек по имени Гу Синь, который работал в кафе на улице Хуайбэй. Но незадолго до или вскоре после твоей аварии этот человек попросил расчет и предположительно покинул страну.

Ци Цун удивился, а затем снова нахмурился.

– Уехал за границу?

– Ну. После того, как снос и реконструкция района Вэньхуа были завершены, некоторые владельцы магазинов вернулись, чтобы снова их открыть. Эта новость пришла от двух владельцев старых магазинов, поэтом не должна быть неправильной.

Уехал за границу.

Ци Цун медленно откинулся на спинку сиденья.

Гу Синь был бедным ребенком из сельской местности, который боролся за свое будущее. Он много работал и собирался поступать в университет, чтобы улучшить жизнь. Где он мог взять деньги, чтобы уехать в другую страну? Что он собирался делать за границей? Учиться?

– Брат Цун, могу я спросить, кто такой Гу Синь?

Ци Цун оглянулся на Шэнь Цзя, на лице которого было осторожное выражение. Его рот открылся, но он не знал, что сказать. На самом деле, его разум все еще оставался в беспорядке, и он не имел четкого представления чего-либо.

Два дня назад он проснулся в палате городской больницы и был отчитан Шэнь Цзя с покрасневшими глазами, сразу как очнулся. В замешательстве он долго разговаривал с Шэнь Цзя, а затем они запутались. Оба обнаружили, что что-то не так с другим человеком. Когда они успокоились и пообщались друг с другом, то он еще более стал сбит с толку, а Шэнь Цзя немедленно вызвал доктора.

После осмотра, опроса и беседы он узнал три вещи от Шэнь Цзя и доктора.

Сейчас 2020 год, а не 2017 год, как в его памяти.

Его спасли от отравления газом.

Он потерял память о трех годах своей жизни.

По его ощущению, он просто лег спать прошлой ночью и проснулся этим утром. Но на самом деле прошло три года. За это время произошло много вещей, которые он забыл.

Три года его жизни были украдены.

Он пытался убедить себя, что это всего лишь шутка, шалость или иллюзия, но его тощий внешний вид в зеркале и Шэнь Цзя, чей характер, фигура и одежда сильно изменились, не позволили ему обманывать себя.

Он действительно «спал» с конца весны 2017 года до лета 2020 года.

– Брат Цун?

Ци Цун отвлекся от своих мыслей и не захотел отвечать на вопрос Шэнь Цзя. Он просто сменил тему. Посмотрев на все более незнакомую местность снаружи машины, он спросил:

– Где это? Разве ты не говорил, что собираешься отвезти меня домой?

Реакция Шэнь Цзя на этот вопрос была странной. Он избегал смотреть на него и крепче сжал руль. Когда перед ними появился старый квартал, он неожиданно повернул руль и остановил машину на обочине.

Ци Цун нахмурился и посмотрел на Шэнь Цзя.

– Цзяцзя?

– Брат Цун, на самом деле у меня есть еще одна вещь, чтобы признаться тебе… Раньше, когда ты спрашивал, хорошо ли прошли эти три года у дяди и тети, я боялся стимулировать тебя, поэтому соврал.

Ци Цун никогда не видел, чтобы Шэнь Цзя показывал такое сильное смущение. Легкий диссонанс, который он смутно ощущал, был бесконечно усилен, и его сердце рухнуло. Он неосознанно выпрямился и спросил:

– О чем ты солгал?

Шэнь Цзя глубоко вздохнул и снова выдохнул, бросил быстрый взгляд на Ци Цуна и поспешно сказал с позиции «положить конец страданиям, быстро умереть и перевоплотиться»:

– Ты действительно попал в больницу из-за отравления газом, но ты сам включил его. Когда я нашел тебя в твоем доме, рядом лежала записка о самоубийстве.

Брат Цун, ты не случайно отравился газом, а хотел покончить с собой. Ты пытался убить себя из-за мужчины. Для него ты бросил аспирантуру, потерял профессию, три года работал дешевым рабочим на этого человека и тайно использовал ресурсы своей семьи, чтобы помочь ему.

В течение двух лет ты находился в тупике, а компания твоего отца переживала критический период трансформации, поэтому она не выдержала твоего злоупотребления и возникших проблем. В начале этого года мебельная компания твоей семьи официально объявила о банкротстве.

Брат Цун, дядя и тетя не очень хорошо себя чувствовали в последние шесть месяцев. После того, как твоя семья обанкротилась, тетя болела два месяца, и она не поправлялась до прошлого месяца. Они живут в сообществе и зарабатывают на жизнь небольшой продажей мебели. Район очень старый, освещение плохое, а второй этаж, где живут дядя и тетя, не слишком хорош. Брат Цун?

Ци Цун не закончил слушать слова Шэнь Цзя. Когда Шэнь Цзя сказал «они живут в сообществе», он открыл дверь, вышел из машины и направиться к дому перед ним.

Волна жары середины лета прошла через него, но ладони Ци Цуна вспыхнули в холодном поту. Его сердце билось очень быстро, а мозг гудел. Он не знал, был ли это гнев или тепловой удар. Он, Ци Цун, ради мужчины, обанкротил фирму своих родителей, а его мать заболела? И еще это самоубийство?

С глубоким чувством абсурда, поднимающегося из глубины сердца, Ци Цун яростно закусил губу и посмотрел на окрестности впереди.

Перед ним стояло семиэтажное здание, типичное старое жилое здание 80-х годов с пестрыми серо-черными стенами и узкими разбитыми окнами. В нем не должно быть много жителей. После беглого осмотра по сохнущей на балконе одежде он понял, что там проживало всего несколько семей.

Вилла, в которой он жил раньше с семьей Ци более десяти лет, была совершенно другой.

Ци Цун думал о теле своей матери, которое вообще не могло переносить жару и холод. Он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Видеть значит верить, видеть значит верить.

Он вбежал в широко открытые железные ворота сообщества так быстро, как только мог. Поскольку он спешил, то почти столкнулся с трехколесным велосипедом, который выехал из сообщества.

– Брат Цун!

Шэнь Цзя поехал догонять его.

Ци Цун проигнорировал друга, бросил взгляд на два старых жилых дома рядом с ним и побежал к первому этажу одного из них.

Видя это, Шэнь Цзя поспешно закричал:

– Другое здание, 102!

Ци Цун остановился, обернулся и побежал к другому зданию.

Шэнь Цзя разволновался и сразу же поехал на машине в общину после того, как выехал велосипед, нашел первое попавшееся место для парковки и вышел из машины, чтобы преследовать Ци Цуна.

Жилое здание было настолько старым, что на входе даже не было железной двери. Ци Цун вошел в него без каких-либо препятствий и сразу поднялся на несколько ступенек. Среди поврежденных и пестрых табличек на стене он обнаружил 102 и хотел постучать в дверь.

– Я слышал, что Сяо Цун задолжал почти восемьсот тысяч по своим кредитным картам.

Поднятая рука Ци Цуна замерла, когда он смотрел на деревянную дверь перед собой, откуда донесся голос, и яростно нахмурился.

Этот голос… Младший дядя?

– Четвертая сестра, я не извлекаю выгоду из чужих затруднений. Я также думаю о Сяо Цуне. Он еще молод. Если он не вернет деньги, вся его жизнь будет разрушена. Какой работодатель осмелится принять его в будущем?

Шэнь Цзя вбежал в здание и увидел Ци Цуна, все еще стоящего у двери. Он вслух удивился:

– Брат Цун, почему ты…

Ци Цун протянул руку, чтобы остановить Шэнь Цзя, и дал ему знак замолчать. Снова глядя на дверь, брови юноши сошлись к переносице.

Дяде ответил женский голос, но поскольку голос слишком тихий, конкретное содержание не было слышно снаружи.

– Четвертая сестра, не сердись. Ты такой ребенок. Можешь ли ты позволить ему постоять за себя? Если бы он действительно мог это сделать, ты бы здесь не оказалась. Мы все родственники. Тебе больше не нужно быть смелой передо мной. Четвертая сестра, Санму обанкротилась. У тебя и Лао Линя нет капитала, чтобы вернуться, так какой смысл держать этот товарный знак? С таким же успехом ты можешь продать его и помочь Сяо Цуну погасить долг, чтобы ваша семья могла жить в мире.

На этот раз на эти слова ответил мягкий мужской голос, в котором слышался сдержанный гнев:

– Но шестьсот тысяч – это слишком мало. Первоначальная стоимость этого товарного знака составляет 1,5 миллиона, и может быть еще выше, если он будет выставлен на аукцион.

– Это слишком много. У меня есть наличные. Я могу сразу отдать их вам, так что не нужно будет ждать, пока Сяо Цун вернет деньги. Более того, я также являюсь членом семьи Ци. Бренд, который создала наша семья Ци, больше подходит для продажи собственной семье, не правда ли?

Шэнь Цзя также услышал слова в комнате, и его глаза округлились.

– Товарный знак? Тетя попросила меня купить его, когда ваша семья обанкротилась, и сказала, что хочет оставить его тебе…

Ци Цун неожиданно поднял руку и постучал в дверь. Когда Шэнь Цзя увидел, что выражение лица друга было неправильным, он замолчал.

Звук стука прервал разговор, происходящий в комнате, и через несколько секунд послышались шаги и теплый мужской голос:

– Кто там?

Дверь открылась, и за ней появился нежный мужчина средних лет.

Ци Цун посмотрел на отчима, который появился за дверью, и увидел его седые волосы и лицо, которое стало как минимум на пять лет старше, чем он видел «вчера». Последняя надежда в его сердце, что все это случайность, исчезла. В его носу внезапно засвербело, но он выдавил улыбку, сказав:

– Папа, это я. Я вернулся.

Линь Хуэй, стоящий у двери, уставился на Ци Цуна и не ответил.

– Папа, где мама?

Линь Хуэй пришел в себя и отошел с пути. Он не был очень счастлив, скорее немного осторожен.

– Твоя мама здесь. Ты… Твоя мама плохо отдыхала в эти два дня, не…

На сердце Ци Цуна упал камень. Как ужасно он должно быть вел себя эти три года, чтобы его отчим показал ему такое отношение. Он тайно сжал кулак, позволяя ногтям глубоко вонзиться в ладонь и мучительно подавляя эмоции. Затем он потянулся к Шэнь Цзя рядом с ним и продолжил:

– Папа, я также позвал Цзяцзя. Я понял, что вел себя неразумно и был неправ. На этот раз я вернулся, чтобы сказать вам, что мои долги уже выплачены, и я собираюсь начать дело с нуля с Цзяцзя. Папа, на этот раз я буду усердно работать, чтобы ты и мама снова зажили хорошей жизнью.

Шэнь Цзя сильно удивился и посмотрел в сторону друга. Ци Цун тайно сжал его руку, приобнимая Шэнь Цзя.

Шэнь Цзя отреагировал и повернулся, чтобы посмотреть на Линь Хуэя, повторив:

– Верно. Дядя, брат Цун действительно понимает, что на этот раз он ошибался. Мы договорились, что он последует за мной…

Шэнь Цзя колебался и снова посмотрел на Ци Цуна.

Ци Цун сильнее сжал руку Шэнь Цзя.

– Чтобы заработать много денег! – Шэнь Цзя снова посмотрел на Линь Хуэя. – Дядя, ты знаешь, в моей работе, если ты преуспеваешь, ты можешь легко зарабатывать семь цифр в год! Брат Цун, безусловно, позволит тебе и тете снова жить хорошей жизнью.

Ци Цун внутренне нахмурился. Семь цифр?? Разве Шэнь Цзя не изучал дизайн интерьера? На какой дизайнерской работе можно зарабатывать семь цифр в год?

Тонкая фигура появилась позади Линь Хуэя. Она протянула руку, чтобы полностью открыть полуоткрытую дверь. Глядя на Ци Цуна, она сказала:

– Сначала заходи. Почему ты стоишь в дверях и разговариваешь тут?

Внимание Ци Цуна было немедленно отвлечено при появлении Ци Инь. Он перевел взгляд с поспешно завязанных волос Ци Инь на ее пожелтевшее и изможденное лицо и, наконец, уставился на уголки глаз, полные тонких линий.

Это все еще моя мама, которая всегда была хорошо одета, подтянута и ухожена?

Фальшивое лицо, которое он натянул перед Линь Хуэем, было легко разрушено. Ци Цун прикусил губу, чтобы убедить голосовые связки работать, так как он почти потерял голос. Его кадык быстро двинулся несколько раз, когда он прошептал:

– Мама.

Ци Инь снова посмотрела на Ци Цуна, но не ответила. Она просто обернулась и пошла в дом.

Однако Линь Хуэй выступил вперед и похлопал Ци Цуна по плечу.

– Просто заходи. Ты тоже, Цзяцзя, пожалуйста, входи.

– Спасибо папа, – Ци Цун разобрался со своим настроением и послушно вошел в дом с разрешения Линь Хуэя.

В центре узкой и старой гостиной на диване сидел толстый мужчина средних лет. Увидев Ци Цуна, он сразу же выразил неодобрение и сказал:

– Сяо Цун, ты не всегда можешь быть таким невежественным. Как только у тебя нет денег, ты возвращаешься и притворяешься, что извиняешься и обманываешь своих родителей, чтобы получить их деньги, отложенные на старость. Это непросто для твоих родителей.

Ци Инь, которая собиралась сесть на диван, остановилась. Волнующее настроение Ци Цуна мгновенно охладилось. Он посмотрел на другого человека и произнес холодным голосом:

– Дядя, ты тоже здесь. Ты прав. Это действительно нелегко для моих родителей. Не мог бы ты вернуть те пятьсот тысяч, что ты выманил у моей матери под предлогом починки надгробий?

Ци Инь растерялась, а затем резко повернула голову, чтобы посмотреть на Ци Цуна.