Больше не запасной вариант (Новелла) - 3 Глава

Услышав три смертельных вопроса Ци Цуна, Шэнь Цзя быстро заморгал и выбрал самый лучший и самый простой, на который можно ответить первым.

– Я сказал, что ты все вспомнил, потому что о тех трех годах, которые не помнишь сейчас, ты потерял абсолютно все свои воспоминания из-за высокой температуры.

Ответ был немного расплывчатым, но Ци Цун сразу понял суть. Он удивился.

– Раньше я тоже потерял память?

– Ну, когда ты проснулся от лихорадки, ты даже не узнал своих родителей. Когда я пришел к тебе, ты спросил, кто я.

На мгновение Ци Цун не знал, что сказать. Потеря памяти и снова потеря памяти. Была ли его конституция склонна к амнезии?

Шэнь Цзя прошептал:

– Если бы я знал, что ты вспомнишь прошлое, когда попытался совершить самоубийство, а также попутно забыл эту собачью мразь, я бы…

Ци Цун посмотрел на Шэнь Цзя.

– О чем ты говоришь?

Шэнь Цзя заткнулся, повысил голос и резко сменил тему.

– Я сказал… Я сказал, что работа, которую я делаю сейчас, не связана с моей специализацией в университете. Я… Я… – его голос становился все тише и тише.

Когда Ци Цун услышал, как Шэнь Цзя говорит все тише и тише, пока не затих окончательно, выражение его лица стало странным, и он нахмурился.

– Почему ты стесняешься говорить? После окончания университета нормально делать что-то, не связанное со специальностью. То же самое происходит со многими другими людьми. Это нормально… Или ты делаешь что-то незаконное?

– Конечно нет! – Шэнь Цзя быстро опроверг это и переместил руки на руле. Он выглядел несколько смущенным, так как его уши покраснели, а голос стал как у комара. – Сейчас я работаю артистом.

– Что? – Ци Цун не расслышал ясно. Чем больше он смотрел на Шэнь Цзя, тем подозрительнее он становился. Он взглянул на серебристые волосы Шэнь Цзя, широкую черную рубашку неправильного кроя и преувеличенные украшения на шее и запястьях. Выражение его лица изменилось. – Ты играешь в азартные игры с порнографией?

– Нет, нет, нет, я не такой! – Шэнь Цзя заволновался, и его голос становился все громче. – Теперь я артист, то есть звезда! Такой кумир, который поет и танцует! Конечно, я также играю в кино, но лишь немного.

Ци Цун застыл.

– Звезда?

Шея Шэнь Цзя покраснела, и его голос снова понизился.

– Угу.

– Пение и танцы… Кумир?

Его голос стал еще ниже.

– … Угу.

Ци Цун осмотрел Шэнь Цзя с головы до ног и подумал, что это невероятно.

– Ты можешь… петь и танцевать? Разве не ты нервно заикался всякий раз, когда произносил речь в классе? Звезда… Ты выступаешь на сцене?

Шэнь Цзя притворился спокойным.

– Все можно преодолеть. Просто нужно к этому привыкнуть.

Ци Цун все еще думал, что это невероятно. Шэнь Цзя был робким и замкнутым с детства. Он даже сказал ему в подростковом возрасте: «В будущем найди работу, в которой тебе не нужно будет общаться с другими».

Но Шэнь Цзя стал артистом, которому приходится сталкиваться со многими людьми? Он посмотрел на Шэнь Цзя.

Шэнь Цзя ехал, опустив голову.

Через некоторое время Ци Цун наконец переварил новости. Он медленно произнес:

– Пока ты ничего не делаешь против закона, хорошо быть артистом. Нет, это очень хорошо. Раньше ты был так напуган.

Он посмотрел на Шэнь Цзя, который, очевидно, стал намного увереннее и щедрее, чем в его памяти, и вдруг улыбнулся. То, что он хотел сказать, в конце концов, превратилось в слова:

– Цзяцзя, когда ты выступаешь на сцене, ты должен быть очень красивым, точно так же, как когда ты преодолел свой страх и превосходно закончил свою речь.

Шэнь Цзя замер и посмотрел в сторону Ци Цуна.

Солнце уже зашло, и его оранжевый свет сиял через окно, окутывая Ци Цуна и покрывая его слоем золота. Он опирался на сиденье, одетый в белую футболку и брюки цвета кофе, купленные в небольшом магазинчике рядом с больницей. Его кожа была настолько белой, что почти сливалась с белой футболкой, потому что он долгое время не подвергался воздействию солнца. Волосы юноши, черные и мягкие, были немного длинноваты, поэтому несколько прядей опускались до самых плеч. Поскольку он был слишком худым, футболка сидела на нем немного мешковато, создавая у людей ощущение, что он очень хрупкий. Но когда он улыбнулся, его абрикосовые глаза слегка изогнулись и стали очень похожи на глаза Ци Инь. Длинные и густые ресницы были опущены, пряча улыбку в его глазах, бледные губы слегка изогнуты, а мягкое и красивое лицо, залитое солнцем, выглядело одновременно очень нежным и мощным. Этот Ци Цун был таким знакомым и таким запоминающимся.

Шэнь Цзя обернулся, поднял руку и ущипнул себя за нос, прежде чем улыбнулся.

– Так вот, но не особо красивый. Когда брат Цун дебютирует, он должен быть красивее меня!

Улыбка Ци Цуна застыла. Он понял, что что-то упустил.

– Дебют?

– Да, – Шэнь Цзя был очень счастлив. – Брат Цун, разве ты не хотел следовать за мной? Можешь быть уверен. Хотя я всего лишь маленькая креветка в сфере развлечений, у меня все еще есть сестра. Она сама создала развлекательную компанию, и позже я попрошу ее подписать с тобой контракт. С твоей внешностью, не будет проблемой стать популярным за одну ночь! В то время мы вдвоем окажемся на вершине индустрии развлечений!

Ци Цун открыл рот, посмотрел на радостную внешность Шэнь Цзя, подумал о нынешней ситуации дома и молча закрыл рот. Он почти забыл, что у него нет капитала или выбора.

Они прибыли в квартиру до того, как успели поговорить о третьем вопросе.

Квартира, которую снял Ци Цун, была очень хорошей. Она располагалась рядом со станцией метро. Управление недвижимостью было превосходным, и окружающие объекты завершены. Также близко к пешеходному переулку, который очень популярен среди рабочих с высоким доходом.

Но Ци Цун совершенно не был счастлив. Он хотел задушить свое прошлое этих трех лет. Хотя у него была амнезия и долги по кредитной карте, он жил здесь комфортно, пока его родители страдали в том старом районе без кондиционера.

Он заставил себя отвлечься от квартиры и повернул голову, чтобы спросить Шэнь Цзя:

– Есть еще один вопрос, на который ты не ответил. Этот Цзян Чжаоянь… Младший дядя упомянул его… Он тот человек, о котором ты говорил?

Шэнь Цзя не хотел, чтобы Ци Цун снова имел какое-либо отношение к Цзян Чжаояню. Он хотел, чтобы Цзян Чжаоянь исчез из жизни Ци Цуна, но также он не хотел обманывать друга. Он кивнул и попытался ответить попроще:

– Да, ты познакомился с ним из-за той высокой температуры, которая вызвала амнезию. В то время ты потерял сознание на пути к врачу. Именно Цзян Чжаоянь нашел тебя и отправил в больницу. Потом ты проснулся и все забыл, но ты все еще помнил Цзян Чжаояня, который тебя спас. С тех пор ты зациклился на нем, и независимо от того, что другие советовали тебе, ты никогда не оглядывался назад.

Было очень неловко слушать, как кто-то рассказывает тебе то, что ты полностью забыл, и это все еще как-то связано с твоими чувствами. Ци Цун преодолел психологический дискомфорт и продолжал расспрашивать:

– Я сделал много дурацких вещей для него?

– Он использовал тебя! Он знал, что нравится тебе, и что ты зависел от него, поэтому намеренно держался за тебя и обманывал! – тон Шэнь Цзя стал жестким. – Он просто подонок и выглядит как собака, и ему нет дела до человеческих чувств. Брат Цун, на этот раз ты забыл три года после того, как встретил его. Это должно быть вмешательство Бога. Кто мог просто стоять и наблюдать, как он издевался над тобой и «помогал» тебе? В самом деле. Поверь мне, он последняя сволочь!

Ци Цун нахмурился. Зная своего друга много лет, он мог по пальцам пересчитать случаи, когда Шэнь Цзя ругался перед ним. Шэнь Цзя был мягким, добрым и с обостренным чувством праведности. Ему не нравились конфликты с другими людьми. Если Цзян Чжаоянь мог получить такую ​​оценку от Шэнь Цзя, у него действительно не могло быть хорошего характера.

Он не мог поверить, что влюбился в парня с таким плохим характером и был одержим им три года. Кто ему нравился, очевидно…

Когда лифт остановился, Ци Цун собрал свои мысли и больше не стал отвлекаться на эту тему. Он успокоил Шэнь Цзя, когда они вышли из лифта.

На этот раз они вернулись в квартиру, чтобы забрать кошелек и мобильный телефон Ци Цуна, чтобы он мог как можно скорее разобраться с долгами. Раньше, когда Шэнь Цзя отправлял Ци Цуна в больницу, он слишком беспокоился и забыл взять эти вещи. Все они остались в квартире.

Вдвоем они подошли к двери ближайшей квартиры, но у двери оказался кодовый замок. Ци Цун посмотрел на Шэнь Цзя и спросил.

– Какой код?

Он не спрашивал Шэнь Цзя, знает ли он, так как он должен знать код. В противном случае Шэнь Цзя не смог бы прорваться, чтобы спасти его, когда он покончил с собой.

Лицо Шэнь Цзя помрачнело.

– 930828.

Эта цепочка цифр, очевидно, была чьей-то датой рождения, поэтому Ци Цун спросил:

– Это дата рождения того человека?

Шэнь Цзя с отвращением подтвердил это.

Ци Цун посмотрел на кодовый замок и поднял руку, чтобы ввести эту строку цифр.

После ввода замок был открыт. Ци Цун не сразу открыл дверь, а продолжил спрашивать Шэнь Цзя:

– Как изменить код?

Шэнь Цзя растерялся, затем он почувствовал дикую радость и поспешно наклонился вперед, чтобы сказать:

– Легко изменить. Есть ли у тебя полномочия? Если есть, используй свой отпечаток пальца, чтобы проверить это, а затем нажми сюда.

_________________

Через пять минут они открыли дверь с новым кодом и вошли в квартиру. Шторы квартиры были наполовину опущены, делая свет внутри очень тусклым. Ци Цун нащупал выключатель, чтобы включить свет. Несколько бутылок вина валялись на полу, гостиная была полна коробок из-под еды на вынос и беспорядка.

Ци Цун, который всегда был очень аккуратным, нахмурился. Что за свинарник?

Шэнь Цзя осторожно сказал:

– До того, как ты был госпитализирован, поскольку ты и Цзян Чжаоянь… в общем у вас произошел спор, и ты покинул компанию Цзян Чжаояня, а потом ты стал жить немного упаднически.

Это просто небольшой упадок? Ци Цун попытался не обращать внимания на грязную гостиную и сказал:

– Мои родители все еще ждут. Давай сначала разберемся с этими вещами. Сказав это, он не стал снимать обувь, так как вошел в гостиную.

Шэнь Цзя быстро последовал за ним.

Кошелек и мобильный телефон лежали на тумбочке в спальне. Ци Цун нашел их и положил в карман. Собираясь уходить, он наступил на конверт, лежащий на прикроватном ковре. Он остановился и наклонился, чтобы поднять его.

Конверт оказался самым обычным белым конвертом, на котором было написано два слова – «Предсмертная записка».

Снаружи Шэнь Цзя спрашивал его, не хочет ли он вынести мусор. Ци Цун сложил конверт и положил его в карман, когда вышел, чтобы ответить.

Пробыв в квартире двадцать минут, они бросились обратно в отель, где остановились Ци Инь и Линь Хуэй, лишь с небольшой сумкой.

Когда они прибыли в отель, Ци Инь уже не спала. Вчетвером они пообедали просто, но тепло. Во время еды Ци Инь спросила Ци Цуна о его планах на будущее и уточнила, действительно ли он хочет следовать за Шэнь Цзя в индустрию развлечений.

Ци Цун, который ел свою еду с помощью палочек, осторожно пнул Шэнь Цзя под столом и ответил:

– Мммм. Сначала я собираюсь поработать ассистентом ЦзяЦзя и подожду, пока не ознакомлюсь с окружением, прежде чем делать следующий шаг.

Шэнь Цзя уставился на Ци Цуна, поколебался, затем опустил голову и промолчал.

Ци Инь кивнула в знак одобрения.

– Осторожное решение. Очень хорошо. На самом деле, тебе не обязательно быть звездой. Разве ты не учился на сценариста в университете? Следуй за Цзяцзя, чтобы взглянуть на круг развлечений. Если ты сможешь найти работу сценариста, это тоже будет хорошо. Не беспокойся о маме и папе. Мы можем позаботиться о себе. Твой отец сегодня связался со старым одноклассником. Он сказал, что может нанять твоего отца в качестве преподавателя иностранного языка в школу. Он очень рад вернуться на свою старую работу.

Линь Хуэй взял палочки для еды Ци Цуна и сказал:

– Да, я уже говорил об этом. Я вернусь на работу на следующей неделе. Ты просто должен делать то, что хочешь. Тебе не нужно заставлять себя ради своих родителей.

Рука Ци Цуна сжалась под столом, но на лице оставалась улыбка:

– Я не заставляю себя. Фактически, я планирую последовать примеру Цзяцзя, чтобы узнать о ситуации в отрасли. Если я, наконец, смогу найти работу, связанную с моей специальностью, я определенно не буду выполнять поручения для Цзяцзя.

После обеда Ци Цун отправил Ци Инь и Линь Хуэя обратно в их комнату, затем вернулся в свою комнату, закрыл дверь и вынул записку о самоубийстве из кармана.

Он нахмурился и уставился на слова «Предсмертная записка» на конверте. Затем он прошел в центр комнаты и огляделся. Он нашел брошюру у кровати и разложил ее. Юноша использовал ручку, которую нашел тут же, и осторожно написал слова «Предсмертная записка». Затем он положил конверт рядом с брошюрой.