Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла) - 3 Глава

3.1 Символический смотритель.

3.1 Символический смотритель.

Что я такое? Виллем часто задавался этим вопросом.

Когда-то, давным-давно, он жил в приюте и там встретил учителя. Учитель воспитал его и научил всему нужному для выживания. А ещё вышло так, что учитель был крайне отвратительным человеком. Смотритель приюта, по идее, должен стараться заменить своим воспитанникам родителей, однако он полностью пренебрегал этой обязанностью, предоставив роль «Отца» Виллему, который был чуть старше остальных детей.

Учитель часто выпивал и каждый раз при этом рассказывал выдуманные истории о своей службе Истинным Героем. Да, конечно, он был довольно силён и на удивление осведомлён обо всём на свете, но все дети сходились на мысли, что он больше похож на злодея, чем на героя.

Виллем мог бы привести много примеров, но если начать перечислять грехи учителя, то им конца не будет видно. Похабно свистел вслед девушкам в городе, заставлял маленьких детей читать странные книги, не брился, сколько бы его ни просили — и постоянно отсутствовал в самые критические моменты. И этот список можно было продолжать и продолжать дальше. Так что юный Виллем поклялся, что ни за что не станет кем-то вроде учителя, когда вырастет.

Из множества высказываний учителя одно запало в душу Виллема глубже прочих: «Женщин нужно беречь. Мужчине ни за что нельзя их бросать. Детей тоже нужно беречь. Взрослому ни в коем случае нельзя их унижать. С девочками крепись. Во что бы то ни стало, ни в коем случае не ссорься с ними». Поначалу, услышав это, Виллем не придал фразе особого значения. Он не желал размышлять на такие сложные темы. Но, к сожалению, не мог не думать о них — эти слова, как и прочие наставления учителя, стали частью его жизненных принципов.

Из-за этого люди иногда подозревали Виллема в тяге к маленьким девочкам — но он предпочитал не вспоминать о таких случаях.

***

«Безделье» оказалось не просто крайне точным описанием обязанностей Виллема, но и гораздо более неприятным состоянием, чем он представлял. Если подумать, последние шесть месяцев он провёл в непрерывной гонке со временем, меняя одну низкооплачиваемую работу на другую. Он работал с раннего утра до поздней ночи, а иногда и до утра следующего дня, работал, пока не начинал валиться от усталости. Что до сна, то Виллем урывал на него несколько часов, если вдруг оказывался свободен, вне зависимости от времени суток.

Так что крепко проспать всю ночь в мягкой кровати и быть разбуженным тёплыми лучами утреннего солнца оказалось для Виллема почти несравненной роскошью. Но приспособиться к новой ситуации, когда на него не сваливается гора дел круглые сутки семь дней в неделю, оказалось тяжело. Его разум, воспользовавшись внезапной свободой, погрузился в воспоминания, которые сам юноша хотел бы не ворошить, и цеплялся за мысли о том, о чём Виллем предпочёл бы не размышлять.

Также он ещё не полностью освоился с новым домом, так называемым складом. Здесь живёт около тридцати детей, все девочки, их возраст разнится от семи до пятнадцати лет. И у всех яркие, словно светящиеся волосы. Палитра цветов кажется почти неземной, словно с какой-то абстрактной картины, но почему-то волосы девочек не производят впечатления неестественности, возможно потому, что они не выкрашены, а таковы от природы.

Ни одна из девочек не имеет особого опыта общения со взрослыми, а тем более с мужчинами, так что почти все они относятся к Виллему с опаской, а некоторые даже откровенно избегают. Как он понял, та компания, что вторглась в его комнату в первый день, была скорее исключением. Ну, винить их он не мог. Они выросли в своём маленьком мирке, полностью изолированные от внешнего мира на этом складе. Трудно ожидать, что внезапно появившийся чужак, странный на вид и притом такого высокого роста, получит тёплый приём.

Шагая по коридорам, он постоянно чувствовал, что кто-то прячется в тенях. Оборачиваясь, он успевал лишь заметить спину спасающейся бегством девочки. Через некоторое время Виллем начал ощущать чувство вины просто за то, что покидает свою комнату.

Разумеется, даже засев в комнате на весь день, он всё равно не избежит безделья. У него нет каких-либо увлечений, и он больше не воин, так что и тренироваться смысла нет. Виллем был не прочь изредка просто посидеть, бездумно созерцая пейзаж за окном, но перспектива провести так несколько следующих месяцев не радовала.

Для разнообразия он решил сходить в соседний город: примерно сотня каменных домов, чьи ровные, окружённые полями ряды выстроились на пологом склоне. Идиллическое зрелище, разительно отличающееся от мрачного Двадцать Восьмого Острова.

Шагая по улицам, Виллем заметил, что прохожие, кажется, не обращают на него особого внимания, хотя он и не надел капюшон, открыто демонстрируя лицо. Он решил пообедать в ближайшей закусочной и спросить об этом у хозяина.

— Хмм… ну, полагаю, нам тут просто нет дела, — не прекращая орудовать сковородой, объяснял Виллему пёсоголовый юноша с каштановой шерстью. — Болтать всякое у других за спиной лишь потому, что они похожи на каких-то плохих парней, умерших сотни лет назад… что толку. Если охота, можно перемывать кости тем плохим парням, что топчут Острова сейчас. Ну, возможно, где-то есть места, где плохих парней так много, что народ просто сдаётся и переключается на неотмеченных. Так проще, их ведь и так шпыняют всё время. Можно даже не задумываться. Но мы тут живём мирно и спокойно, и нам такого не надо.

Понятно. Вот оно как.

— А ещё… Ты не местный, и, наверное, не знаешь, но тут поблизости живёт кое-кто. Неотмеченная, что гораздо страшнее Эмнетуайт. Любой, кто увидит эту её улыбку, тут же забудет про древние истории и просто будет рад тому, что ещё жив.

…Понятно.

Краем уха слушая болтовню повара в ожидании своего заказа, Виллем внезапно услышал сзади голос.

— Хм? А, это ты…

Знакомое лицо. Девушка с чисто-голубыми волосами.

— Привет, Ктолли… И…

Её сопровождали две другие девушки — на вид её ровесницы. Эти трое — самые старшие из девочек склада, что, впрочем, не делает их особо взрослыми.

— О-о, тот знаменитый красавчик, про которого столько разговоров! — девушка с тускло-золотыми волосами подскочила к Виллему, заглянув ему прямо в глаза. — И называешь Ктолли просто по имени? С каких это пор вы так сблизились, хм-м?

— Прекрати.

— Ла-а-адно, — подчинившись холодному тону Ктолли, она чуть отступила.

— Не то чтобы между нами что-то было… Я просто встретила его раньше всех, вот и представилась… И всё…

— Хмм… Ну, как скажешь.

— Это правда.

— Конечно-конечно. Что ж, господин техник зачарованного оружия второго класса, будет здорово, если вы запомните и наши имена тоже… Болтушка прямо перед вами — Итея, а это… — она повернулась и указала на третью девушку, с безразличным лицом усевшуюся за стол в углу, — ту, что вон там сидит сама по себе, зовут Нефрен. Рады знакомству.

— Что ж, оригинальный способ представиться. Как зовут меня, ты, наверное, уже знаешь?

— Ну конечно! А ещё, твоё любимое блюдо — мясо с приправами, ты не капризный, но обеды рептилоидов терпеть не можешь, тебе нравятся добрые девушки старше тебя… Точно?

— Постой, Итея… Я впервые это слышу, — Ктолли, очевидно не проинформированная четвёркой любопытных девочек, с подозрением уставилась на Итею.

— Хе-хе-хе… Кто владеет информацией, тот владеет Островами. Капелька шпионажа может во многом пригодиться, знаешь ли…

— Расскажи!

Шумно переговариваясь, они отошли к столу Нефрен.

— Что это было? Ты знаком с девушками со склада? — собакоголовый ликантроп подошёл, принеся обед Виллема: картофель, овощи, толстые ломти бекона, кусок хлеба и чашку с супом.

— Да… Я недавно переехал на склад, живу там по работе.

— Хмм? На тот склад… Переехал… — каштановый цвет вдруг отчего-то начал покидать лицо повара. — А-а-а!!! — он вдруг отпрянул, прижавшись спиной к стене и дрожа:

— П-простите-пожалуйста-не убивайте-пожалуйста-не ешьте меня-у меня семья!

Неожиданная реакция, но Виллем догадывался, чем она вызвана.

— Знаешь, я ведь не тролль…

— Я ещё не расплатился с долгами за заведение, я, наверное, невкусный и … Э? Что ты сказал?

Ликантроп на секунду перестал трястись и заморгал.

— Я не тролль, говорю… Я знаю, сложно отличать неотмеченные расы друг от друга, но я не собираюсь тебя есть, успокойся…

— Н-но ты же живёшь под одной крышей с той Алой Утробой, наверняка вы одной расы…

— Погоди… Кого-то из горожан уже съедали? — глядя на перепуганное лицо парня, Виллем задумался о возможности, которую не хотел допускать. Если это так… Это, как минимум, нехорошо. Разные острова Регул Айра населяют представители самых разных культур, но все подчиняются общим законам. И согласно этим законам, убийство любого разумного существа является серьёзным преступлением, даже для голодного тролля.

— Ну… нет… но… — собачьи уши повара обвисли, — до недавних пор в этих местах действовала банда орков… Они назывались Чёрная Шерсть… Ну, теперь они…

— А, достаточно… Кажется, я понимаю…

Виллем мог предположить, что эти Чёрношерстные попытались что-то сделать с девочками, после чего Найглато отправилась разделаться с ними и в процессе попалась кому-то на глаза, маниакально хохочущая и с ног до головы покрытая кровью. Ничего удивительного — она вполне на это способна. Но, как бы это сказать… В прошлом Найглато помогла Виллему, она одна из немногих его знакомых, а сейчас они коллеги, так что он решил, что должен попытаться высказаться в её защиту.

— Найглато не станет есть кого-либо без причины. Её поступки могут быть неправильно поняты или даже внушить страх, как с теми орками, но в обыденной жизни она просто милая девушка. Ну, в смысле, если игнорировать её нетерпеливость и раздражительность и то, что она вечно угрожает тебя съесть… Ну, в общем, её можно не бояться.

Как правило, когда она, улыбаясь, спрашивает «Можно тебя съесть?», в девяти случаях из десяти это шутка, чёрный юмор. Но если знаешь, что на самом деле никто не собирается тебя съедать, то это звучит совсем не страшно.

Об оставшемся одном случае Виллем предпочитал не задумываться.

— Ого… А ты крут, — в глазах повара Виллем вдруг увидел искреннее уважение.

***

Сильнейшее оружие. Всегда, во все времена сильнейшим оружием были женщины. Ну, если как следует задуматься, это очевидно. То, что девушка может быстрее и проще всего поднять мораль солдата — факт, отлично известный с далёкой древности.

Мужское тщеславие не стоит недооценивать. На поле боя, в хаосе схватки не на жизнь, а на смерть, солдат может забыть о победе, славе, чести, но до своего последнего вздоха он не предаст лишь одно: нельзя ударить в грязь лицом перед женщиной. Одного этого примитивного побуждения достаточно, чтобы вселить величайшую жажду жизни даже в сломленного и ждущего смерти воина.

Полководцы сильнейших армий, прекрасно зная об этом эффекте, всегда старались обеспечить присутствие женщин на поле боя. Отряд снабжения, лекари — это хорошо, но женщины, непосредственно участвующие в сражении, оказывают намного более сильное воздействие. Женщина-рыцарь, летящая в бой с высоко поднятым мечом. Несравненная девушка-Герой и избравший её Карильон. Волшебница, чьё хрупкое тело так контрастирует с подвластной ей разрушительной магией.

Достаточно пройти слуху, что в битве участвует подобная воительница, и глупые солдаты тут же приободрятся. Даже откровенно недостоверных историй о героинях битв далёкого прошлого бывает достаточно, чтобы подарить проблеск надежды в трудную минуту.

Виллем знал одну девушку, о героических деяниях которой среди солдат ходили легенды. Да, конечно, она была очень сильна, но истории как правило сильно преувеличивали её свершения. Выслушивая рассказы о своих разнообразных доблестных подвигах, она неизменно разражалась хохотом.

«Не ищи слишком глубокий смысл. Всё буквально так, как я сказала. Мы и есть то оружие, о котором ты спрашиваешь.»

В голове Виллема вновь прозвучали эти слова. Похоже, девочки, играющие и смеющиеся в помещениях склада, отличаются от известных ему женщин-воительниц. Это очевидно, ведь героиня, созданная лишь ради того, чтобы поддерживать боевой дух солдат, должна быть знаменита, а значит — принадлежать к более популярной расе, чем неотмеченные. А ещё, называя вещи своими именами — должна выглядеть соблазнительно для грязных, похотливых мужских взоров.

Поэтому что-то казалось неправильным в этих девочках, не только проживающих здесь в тайне от большей части населения Островов, но и слишком юных, чтобы удовлетворять второму требованию. Они явно чем-то отличаются от знакомых Виллему воительниц. Впрочем, какой бы ни была истинная природа того оружия, которое представляют из себя девочки, ему об этом беспокоиться незачем. Он смотритель лишь на бумаге, так что должен просто находиться на складе и не создавать проблем.

…По крайней мере, он пытался убедить себя в этом. Но через три дня терпение Виллема достигло предела. Он больше не мог спокойно смотреть на испуг маленьких девочек, понимая, что сам является причиной их страха.

— Э? А, ладно… Я не против, наверное…

— Большое спасибо.

В тот день Виллем предложил помочь с приготовлением ужина и устроился в углу кухни. Яйца, сахар, молоко, сливки. Небольшая горка ягод. Куриные кости, чтобы извлечь из них желатин. Собрав на столе все нужные ингредиенты, Виллем мысленно прошёлся по шагам своего фирменного рецепта. «Популярный у детей и лёгкий в приготовлении десерт».

Пора за работу. Он надел свой личный передник и зажёг кристаллическую плиту. До его ушей донеслись перешёптывания маленьких шпионок, столпившихся за дверью и подглядывающих за происходящим на кухне.

— Что он такое задумал?

Вход на складскую кухню был строго запрещён для всех, кроме тех, кто занимался готовкой сегодня, так что любопытствующим оставалось лишь подсматривать издалека. Чувствуя, как множество маленьких глаз сверлят взглядами его затылок, Виллем продолжал работу. За прошедшие несколько дней он пришёл к выводу, что вкусы девочек в еде мало отличаются от его собственных. Разумеется, разница в возрасте и поле может повлечь за собой некоторое расхождение в предпочтениях, но расовые, а как следствие, физиологические различия могут вызвать полную несовместимость.

Как-то раз Виллем отправился перекусить в компании друга-боргла (ну…. это был Грик). То был жуткий опыт. Когда Виллем называл какое-либо блюдо вкусным, Грик жаловался, что вкус просто адский, а когда Грик объявлял что-то вкусным, Виллем находил это блюдо кошмарным.

И тут им следовало бы угомониться, но Грик настоял, что они должны найти что-то, что понравится им обоим. Дальнейшее оказалось хуже любого ада и любого кошмара. Всё закончилось на том, что оба, отчаянно глотая воду в попытке промыть рты, с плачем чуть ли не кричали: «Вкусно! Вкусно!»

Как бы то ни было, Виллем счёл, что предпочтения обитательниц склада не могут сильно отличаться от его собственных, раз уж они обедают в одной столовой и едят одну еду. Он подозвал дежурившую в этот день по кухне девочку и попросил снять пробу. Она смотрела на наполненную карамелью ложку, словно на какое-то чудовище, но в конце концов, набравшись храбрости, зажмурилась и поднесла её ко рту. Последовало несколько секунд мёртвой тишины, но наконец, открыв глаза, девочка пробормотала: «Вкусно!». От подсматривающих шпионок хлынуло одобрение.

В результате всё прошло отлично. Девочки, заказавшие «особый десерт», в последний момент включённый в меню, реагировали одинаково. Первую ложку они подносили ко рту с таким видом, словно готовились к смерти. Но после краткой паузы столовую освещала ещё одна пара сияющих глаз.

Виллем, теперь сам прячась в тенях и подсматривая за девочками из-за двери столовой, встал в победную позу. Как и ожидалось, немного сладостей достаточно, чтобы покорить желудки детей.

— …Что ты делаешь? — раздался сзади неодобрительный голос Найглато.

— Этот рецепт я получил от своего учителя. Неприятно признавать, но он обладал огромным влиянием на детей — и вот доказательство. В своё время я тоже много раз поддавался чарам этого десерта.

— Эм, я не об этом. Даже если ты станешь работать больше, твоё жалованье не увеличится, ты ведь понимаешь?

— Не имеет значения, — Виллем поскрёб лицо. — Я чувствовал себя виноватым в том, что они боятся меня. Если они оружие, то я, как смотритель, не должен подвергать их излишнему стрессу. Так что… как бы это сказать…

Он попытался подобрать правильные слова. Виллем не был уверен, что издаваемые его ртом звуки звучат сколько-нибудь осмысленно, но было что-то, что он считал себя обязанным сказать.

— Я не пытаюсь их баловать, ничего подобного. Просто если моё присутствие до сих пор оказывало негативный эффект, то я просто попытался свести его обратно к нулю. Моя «работа» ведь в том, чтобы никак ни на что не воздействовать, разве нет?

— Ну, если ты так говоришь, я, в общем-то, не против, — Найглато прищурилась. — Вот только ты выдал это на удивление быстро, так что объяснение звучало надуманно, а смотреть на то, как усердно ты пытаешься обмануть самого себя, было даже немного стыдно… Впрочем, если ты говорил искренне, то мне нечего возразить.

Она раскусила его сходу.

— Прости, пожалуйста, не спрашивай больше ничего, пожалуйста, умоляю.

— При первой нашей встрече я сочла тебя скорее равнодушным и циничным.

— А… Ну… — Виллем тоже считал себя таковым. Некогда он решил придерживаться подобного поведения, изолируя себя от окружающих людей и происходящих вокруг событий. Так что сегодняшний поступок изумил и его самого. — Я просто немного забылся… Впредь буду осторожен.

— Да нет, всё нормально. Детям нравится, а остальное неважно. А ещё…

— Что ещё?

— От тебя пахнет сахаром, так ты ещё аппетитнее.

— Мне и вправду стоит впредь быть осторожнее…

Виллем сделал мысленную пометку: всегда принимать душ после работы на кухне.

3.2 Девочки со склада.

Итак, Ктолли Нота Сеньорис — фея. В этом году ей исполнилось пятнадцать лет, в данный момент она самая старшая из фей склада и полноценный воин. После того, как её совместимость с Поднятым Оружием была подтверждена, ей назначили меч Сеньорис, и его название стало последней частью её имени.

Её волосы и глаза — голубого цвета, но ей самой этот цвет не очень нравится по двум причинам. Во-первых, что верно и для остальных фей, необычный цвет волос привлекает слишком много внимания на городских улицах. Во-вторых, что хуже, голубые волосы плохо сочетаются с яркой одеждой.

— …И чем только они заняты? — пробормотала себе под нос Ктолли, глядя в окно. Оно выходило на небольшую поляну, где юные феи вместе с высоким молодым мужчиной гонялись за мячом. Она до сих пор не осознавала этого, но Виллем, похоже, сумел стать неотъемлемой частью жизни на складе, невзирая на разницу в возрасте, поле и даже расе.

Катализатором, вероятно, послужил тот особый десерт, что он приготовил несколько дней назад. Когда младшие узнали, что Виллем сделал его сам, все их опасения тут же испарились. Не успела Ктолли и оглянуться, как они уже крепко привязались к нему, и игра, за которой она наблюдала, служила этому лишним подтверждением.

— Нет, в самом деле… Что с ним такое?

При их первой встрече Виллем показался Ктолли очень загадочным; необычайно добрый к ней, незнакомке, еще и создавшей ему проблемы, но при этом словно окружённый какой-то мрачной тенью. Более того, он, будучи неотмеченным, как-то ухитрялся жить в городе зверолюдей.

Во второй раз она увидела его распростёртым на земле с сидящей сверху Панибаль. Теперь, воспроизводя в памяти тот случай, она вспомнила, что и сама упала на Виллема, когда свалилась с крыши дома. Надеюсь, у него не фетиш на такое… Некоторое время она обдумывала такую возможность, но, смутившись, прогнала эти мысли прочь.

И последнее… Он всегда так добр к маленьким детям. Даже когда та группка шумных, беззастенчивых, надоедливых, назойливых и раздражающих девчонок пролезла в его комнату, он весело болтал с ними, не выказывая недовольства ни словами, ни выражением лица, и даже проявил точно такое же отношение и к пришедшей чуть позже Ктолли.

Точно такое же отношение? Слова завязли в мозгу Ктолли, заклинив мыслительные шестерёнки. Неужели для Виллема они все одинаковы? Может ли быть так, что он ведёт себя с пятнадцатилетней, взрослой, зрелой и ответственной Ктолли Нотой Сеньорис точно так же, как с теми десятилетними мелкими соплячками? Не может быть.

Кроме того, он — техник зачарованного оружия второго класса Виллем Кмеч — и сам ненамного старше Ктолли. Хотя его аура таинственности несколько сбивает с толку, она всё же предполагала, что ему меньше двадцати лет. А значит, он старше всего на три или четыре года, фактически в пределах погрешности они ровесники. Он не имеет права относиться к ней как к ребёнку.

А может, виновата разница в росте. Но даже в таком случае проблема серьёзна. Ктолли Нота Сеньорис — гордая обладательница титула самой рослой феи на складе. Но, как она предполагала, с высоты солидного роста Виллема она, вероятно, выглядит ненамного выше прочих. Да и сравнение с Найглато тоже не идёт ей на пользу. А ещё….

— На что это ты смотришь, а?

— Хяфу! — внезапное объятие сзади заставило Ктолли издать странный вскрик. — Эй, не делай так!

— Ха-ха, прости, прости. Ты так долго сидела не шевелясь, я не удержалась.

— Что это за причина такая…

Оттолкнув обвившиеся вокруг шеи руки, она повернулась к ухмыляющейся в своей обычной манере Итее.

Итея Майз Вальгаллис тоже, разумеется, фея. В свои четырнадцать лет она, как и Ктолли, уже полноценный воин и тоже прошла проверку на совместимость с Поднятым Оружием. И, как и Ктолли, получила своё последнее имя, Вальгаллис, в честь назначенного ей меча. Её волосы цвета зрелых рисовых колосьев, а чуть раскосые глаза — коричневые, цвета тёмной древесины. Она постоянно улыбается, тёплой, дружелюбной улыбкой.

— А он популярен… Словно уже несколько лет тут живёт. Ты слышала? Эта игра с мячом, в которую они играют, это он их научил. В неё может играть сразу много народу, и даже те, кто послабее, могут поучаствовать.

— Хмм… ясно.

— Он ведь тебе интересен, а? Виллем.

— Ну…

Любому на складе интересен Виллем, это совершенно нормально. Он не может не привлекать внимания.

— Твоя новая шляпа.

Задумавшаяся Ктолли чуть не свалилась со стула от внезапной смены темы.

— Ты так бережно с ней обращаешься, а? Хранишь в шкафу, ни разу с тех пор не надевала и чистишь всё время.

— Это в-вовсе ничего не значит! Шляпа просто полезна как маскировка, когда я покидаю остров… Здесь она мне не нужна! Почему вообще ты вдруг про неё заговорила?!

— Хм-м? — Итея расплылась в ухмылке.

— Что?!

— Да ничего-ничего. Просто, ну, твоя реакция говорит о многом.

— О чём ты? Все ведут себя так, когда удивляются.

— Уверена?

В голову продолжавшей допрос Итеи внезапно ударил скомканный клочок бумаги.

— Пожалуйста, не шумите в библиотеке.

Возле них, как обычно с безразличным выражением лица, стояла Нефрен.

Нефрен Рук Инсания, само собой, тоже фея. Однако, в отличие от первых двух, ей лишь тринадцать лет, и полноценным воином она будет считаться лишь летом следующего года. Её совместимость с Поднятым Оружием подтверждена совсем недавно. У неё тускло-серые волосы и угольно-чёрные глаза. Она низкого даже по стандартам фей роста — до такой степени, что может затеряться в толпе девочек помладше. С её лица никогда не сходит выражение полного равнодушия. Ктолли ни разу не видела, чтобы она улыбалась или злилась.

Оглядевшись, Ктолли обнаружила, что кроме них троих, стоящих у окна, в библиотеке больше никого нет.

— П-прости…

Нефрен села рядом с извиняющейся Ктолли.

— Итак, какой он?

— Ты же сказала не шуметь…

— Пока мы не повышаем голос, всё в порядке.

— То есть разговаривать можно, а? …Рен, тебе он тоже интересен?

— Не совсем, — она бросила взгляд в окно. — Просто подумала, что он довольно-таки загадочная личность.

Тот факт, что она не единственная считает Виллема загадочным, несколько успокоил Ктолли. Будь он просто добрым и весёлым, её подруги не интересовались бы им. Он держится с девочками накоротке и в то же время словно бы проводит вокруг себя незримую черту. Кажется, будто он от души веселится, но при этом словно чувствует одиночество. Он благополучно стал частью жизни на складе, но временами его глаза приобретают отсутствующее выражение, словно он вспоминает о чём-то давнем и далёком. Вот почему он так притягивает взор Ктолли. Она не может не думать о нём.

— …Ктолли, сколько ещё осталось?

Расплывчатый вопрос, но она прекрасно поняла, о чём спрашивает Итея. Она отметила нужную дату на календаре в своей комнате, так что ответила мгновенно.

— Десять дней.

— Хмм… Не знаю, успеем ли…

— О чём вы?

— О том, успеем ли мы исполнить мечту Ктолли о любви, разумеется!

От шока голова Ктолли ударилась о столешницу.

— Ктолли, не шуми в библиотеке.

— П-прости… Нет, какое прости! Что ты такое говоришь, Итея?!

— А-ха-ха, незачем так стесняться. Большинство фей не доживает даже до подросткового возраста, так что тебе ещё повезло, что ты можешь даже испытать любовь.

— Н-не то чтобы я рассматривала его с такой точки зрения.

— …Понятно. Пойду поищу в книгах истории о межрасовых браках. Может пригодиться.

— Рен?! Мне это не нужно!

— Ктолли, не шуми в библиотеке.

— Из-за кого я кричу, по-твоему?!

Ктолли перевела дух. За окном подброшенный кем-то мяч взлетел высоко в воздух, и, прочертив широкую дугу, упал обратно на землю.

— …Мне правда ничего не нужно, пожалуйста, перестаньте. Я наконец-то смогла смириться с потерей столь многого… Не хочу получать ещё один повод для сожалений, — тихо, еле слышно проговорила Ктолли.

— Понятно, — Итея, печально усмехнувшись, замолчала и уставилась в окно.

Нефрен коротко кивнула и, не говоря ни слова, опустила взгляд в книгу.

***

Неделю спустя.

Виллем снова начал ощущать смутное беспокойство по поводу своей работы. Шагая по коридору и пытаясь понять, что именно ему кажется неправильным, он услышал за спиной быстро приближающийся топот.

— Виллем!

В его спину врезались две ноги, силу которых приумножил прыжок с разбега. Несмотря на существенную разницу в росте и весе, точно рассчитанный удар едва не повалил Виллема ничком на пол. Не успел он прийти в себя, как маленькие руки и ноги обхватили его в болевом захвате.

— Поймала!

— А-а-а! Нет, нет! Я просила поймать его в переносном смысле!

— Цель оправдывает средства.

— Точно, сбежать он не может, значит всё в порядке.

— Ничего не в порядке!! Мы же хотим попросить его об услуге.

— Это же основы стратегии при переговорах: сначала продемонстрировать силу — потом просить о чём-то.

— Так делают лишь те, кто готов убивать друг друга!

— Убивать! Убивать! Убивать!

— Это не то слово, которое положено скандировать!

Кто-то, довольно напевая, в своё удовольствие выворачивал его плечо. Виллем оценил ситуацию. Его окружила привычная толпа бойких маленьких существ.

— Что такое? Вам что-то нужно?

— Да, да. У нас к тебе дело.

— Мы хотим почитать книжку, пойдём!

— Г-г-говорила же, не выворачивай суставы, когда просишь!

Виллем был полностью согласен с этой репликой.

— Вы хотите, чтобы я помог вам читать? Простите, но вы же знаете, что я плохо пишу и читаю.

— Э? Но ты же техник, ты ведь должен быть умным!

— О, я очень умный. Если у вас есть старинные книжки пятисотлетней давности, я без проблем их вам прочту!

Девочки рассмеялись, приняв его слова за шутку, и потянули Виллема за рукава.

— Мы и сами прочтём. Нам нужно чтобы ты просто посидел с нами.

— Ага, это старая, старая история, и нам одним страшно.

— Ну, лично мне вовсе не страшно, но эти малыши настаивали.

— Э-эй, не корчи из себя взрослую!

Девочки как обычно болтали во весь голос, но в то же время ухитрялись дружно тащить Виллема куда-то.

— Старая история?

— История про Эмнетуайт!

При упоминании этого имени Виллем вдруг почувствовал головокружение. Его одолел сильный приступ дежа вю, разум начал погружаться в события далёкого прошлого. Коридор склада на Шестьдесят Восьмом Острове исказился, словно превратившись в старый приют. Вид места, где он некогда жил, пробудил в нём воспоминания о том, как он, самый старший из воспитанников, заботился о младших детях.

“Вилле-е-ем!”

“Отец, ты опять в чём-то напортачил?”

В голове Виллема зазвучали голоса, которые он изо всех сил старался не вспоминать. Он осознал, что забыл кое-что важное: причину, по которой решил поселиться на том грязном Двадцать Восьмом Острове. Там было неприятно. Тяжело. Все относились к нему, носителю очевидного дефекта неотмеченности, с неприязнью. Для него там не было места, которое он мог бы назвать домом.

Но именно поэтому он там и поселился. Ему больше нигде нет места. Как бы он ни желал вернуться домой, этому желанию не суждено сбыться. И в трущобах того острова он никогда не забывал об этом. Каждый прожитый там день напоминал ему об этой уродливой истине.

Но это место выглядит так похоже. Он должен постоянно напоминать себе, что это не дом. Он не обязан носить эту тесную чёрную униформу. Знаки различия на его плечах — лишь видимость. Он здесь всего на несколько месяцев. Так что всё в порядке. Он не забыл свой настоящий дом, не предал его.

— Виллем?

Оклик вернул его в настоящее.

— А, всё нормально. Я просто немного не выспался. Так что там за история про Эмнетуайт?

— Про то, как они жили, давны-ы-ы-ым-давно! Там, внизу, на земле!

Девочки наперебой пустились в рассказ. В книжке с картинками, которую они читали, говорилось об ужасных существах под названием Эмнетуайт, которые некогда населяли землю. И из-за них орки были загнаны в резервации на неплодородных землях, прекрасные леса эльфов были вырублены и пущены на дрова, рептилоидов изгнали из их болот, на ликантропов была объявлена охота, а сокровища драконов оказались расхищены. А когда Гости вновь снизошли в мир, чтобы обрушить на Эмнетуайт небесную кару, те обратили оружие против них, убивая самих богов. В конце концов, Эмнетуайт вызвали откуда-то Семнадцать Зверей и уничтожили и себя, и всех остальных живущих на земле.

— Жуть, правда ведь?

В таком изложении история и правда выглядела страшной. Оставалось лишь удивляться, как эти Эмнетуайт ухитрялись быть такими мерзкими монстрами.

— Ну, это же книжка с картинками, так что не всё в ней может быть правдой, вы же понимаете?

— Но тут говорится, что это правда.

— Все так говорят.

Девочки переглянулись.

— Тогда Герои из этой книжки — тоже выдумка?

— Жаль, если так, — пробормотала девочка с фиолетовыми волосами. Остальные согласно закивали.

— Ну, думаю, немного правды во всём этом есть… А почему жаль, если Героев на самом не было?

Девочки снова переглянулись.

— Потому что… мы тоже Герои?

Виллем не понял, о чём они. Они так боятся Эмнетуайт и в то же время хотят стать теми, кого можно назвать настоящим символом этой расы. Да, конечно, Герои в его время были чем-то вроде оружия человечества. Может, поэтому девочки, сами являющиеся оружием, чувствуют некое сродство с этими воинами древности.

— Кстати, эм… Господин Виллем, — застенчиво сказала одна из девочек. — Вам не больно?

Едва вопрос достиг ушей Виллема, как боль в его плече внезапно вернулась, неприятно напомнив, что он так и не освободился из захвата.

3.3 Арсенал фей.

Ктолли всегда недолюбливала её. Она постоянно называла Ктолли своей младшей сестрой и вела себя с ней соответствующе. Разумеется, феи, не рождающиеся из материнской утробы, не могут по-настоящему иметь сестёр. Но она приводила в доказательство тот факт, что они родом из одного леса, с одного Летающего Острова, а еще что она появилась на пять лет раньше Ктолли, а значит — приходится ей старшей сестрой. То, что она использовала эти случайные совпадения как доказательства, лишь сильнее раздражало Ктолли.

Также она, похоже, обладала выдающимися навыками обращения с Поднятым Оружием — ещё одно качество, вызывающее неприязнь Ктолли. Ктолли помнила, как она летела на битву, показушно размахивая своим большим мечом, а потом торжествующе возвращалась с широкой ухмылкой. Сразу по возвращении она всегда врывалась в столовую и съедала бисквитный торт — постоянный элемент тогдашнего меню — с выражением чистого наслаждения на лице.

Однажды, подчиняясь мимолётному капризу, молодая и неопытная Ктолли решила спросить её кое о чём.

— Почему ты постоянно носишь эту брошь, она ведь тебе совсем не идёт?

— Аха-ха, ты слишком откровенная, Ктолли. Старшая сестрица чуть не расплакалась, знаешь ли.

— Ты мне не старшая сестра…

— Э-э? Но я же не могу быть младшей сестрой.

— Я имею в виду, мы вообще не сёстры.

После нескольких минут их обычной несерьёзной перепалки её улыбка чуть увяла.

— В своё время у меня тоже была кто-то вроде старшей сестры. Эту брошь я взяла у неё.

— Взяла? Она не отдала её тебе?

— Это было одно из её сокровищ. Она всегда носила её и очень ею дорожила, так что сколько бы я ни упрашивала, она не соглашалась подарить её мне. — Тут Ктолли подумала, что она ещё хуже, чем кажется, раз украла у кого-то нечто настолько для него важное, но под осуждающим взглядом Ктолли она лишь рассмеялась. — Я постоянно вызывала её на различные состязания, требуя, чтобы она отдала мне брошь, если я выиграю. Мы соревновались, кто покажет лучший результат на тренировке, или кто больше съест, или кто выиграет в карты. Я ни разу не победила. Но это было весело, и я продолжала пытаться.

Ктолли уже знала, чем закончится этот рассказ. Раз она не знакома со старшей сестрой своей самозваной старшей сестры, значит, когда появилась Ктолли, той уже не было. Ктолли молчала, не желая спрашивать, но вопрос, видимо, отразился на её лице.

«Старшая сестра» похлопала её по спине и продолжила:

— Ну, в конце концов я победила по умолчанию. Однажды она ушла на битву, не надев брошь. Она просто оставила её на столе в своей комнате, так что я взяла брошь себе, — она рассмеялась, хотя Ктолли не видела в истории ничего смешного. — Я тоже думаю, что брошь мне не идёт… Но у меня такое чувство, словно мне нужно носить её.

Да, Ктолли никогда особо не любила её. Но, может, если подумать, она всё же не была такой уж плохой. Так что в тот день, когда она не вернулась из боя, Ктолли вошла в её комнату. За незапертой дверью царил беспорядок. Нижнее бельё, карточки для игр, разные мелочи валялись тут и там. Лишь стол цеплял взгляд совершенной чистотой — и точно посередине его одиноко лежала серебряная брошь.

***

На протяжении нескольких последних дней некоторые из фей ни разу не попадались Виллему на глаза. Ктолли, Итея, Нефрен. Все сравнительно взрослые девушки словно куда-то исчезли. Немного подумав об этом, он решил, что причина в каких-то особых обстоятельствах, и решил не углубляться в этот вопрос. Он просто принял ситуацию и больше не размышлял на эту тему.

Земля ещё не совсем просохла после утреннего дождя. Команда красных, которую весь первый тайм преследовали неудачи, только что начала перехватывать инициативу. Мотивация игроков была на пике, и они сговорились, что в течение второго тайма обязательно вобьют мяч прямо в лицо капитану команды белых.

Внезапный порыв ветра подхватил летевший в тот момент мяч, относя его в густые кусты. Девочка, гнавшаяся за мячом, оказалась из тех, кто не отступается от своей цели, а также из тех, кто, глядя в небо, не обращает внимания на то, что под ногами. Сумма этих двух условий дала единственно возможный результат. Твёрдо намерившись поймать мяч, девочка головой вперёд рухнула прямо в заросли.

— Эй! Ты цела?

— Ай, ай… Облом, облом…

Со стороны падение выглядело очень плохо, настолько, что вполне можно было ожидать серьёзных травм, так что когда девочка со смехом встала, Виллем облегчённо выдохнул, но тут же в ужасе замер. Через её левое бедро тянулась глубокая рана, а тонкая ветвь пронзила правое плечо. К счастью, судя по кровотечению, артерии оказались не задеты, но рана была не настолько пустячна, как пыталась изобразить девочка.

— Выглядит очень плохо, нужно немедленно обработать раны.

— Э-э? Да в порядке я, — беспечно отозвалась девочка. — Ну же, играем, играем! Мы почти их сделали!

Виллем не верил ушам. Может, раны не так серьёзны, как ему кажется? Но сколько бы он ни проверял, его не покидала уверенность, что нужно немедленно остановить кровь, иначе жизнь маленькой феи может оказаться под угрозой.

— …Не болит?

— Болит. Но мы же только-только разыгрались! — широко улыбаясь, девочка энергично замахала Виллему, чтобы он продолжил игру.

Он наконец начал понимать происходящее. Как она и сказала, раны действительно болят и, возможно, сильно. Просто она — и другие девочки, явно не видящие в её поведении ничего странного — не считает ранение чем-то из ряда вон выходящим. По спине Виллема пробежала дрожь. Ему показалось, что его окружают неизвестные, загадочные существа. А может, вовсе не показалось — может, это и есть реальность, которую он до этого момента не замечал.

— Игра окончена.

Раздался дружный протестующий стон, но Виллем проигнорировал его, подхватил раненую девочку на руки и бегом понёс внутрь склада.

— …Ну и почему расстроена не сама раненая, а её спаситель? — спросила Найглато, надевшая поверх своей обычной одежды белый халат.

Перевязанная девочка лежала на соседней кровати, дуясь из-за прерванной игры. Виллем сидел на стуле, зарывшись лицом в ладони.

— Я до сегодняшнего дня не замечал… Они, похоже, не слишком-то ценят собственные жизни, да? — не меняя позы, спросил Виллем. Он надеялся, что Найглато что-нибудь знает.

— Хм-м, пожалуй. Есть у них такая склонность.

— Это ненормально… Что они вообще такое?

Найглато чуть помолчала и со вздохом спросила в ответ:

— Ты правда хочешь знать?

Виллем наконец поднял лицо.

— Ты их смотритель, пусть и на бумаге. Так что если потребуешь, чтобы тебе предоставили информацию о них, я буду не вправе отказать, — её голос посерьёзнел. — Честно говоря, я совсем не хочу рассказывать. Услышав это, ты изменишь своё отношение к этим детям. Поначалу я считала твоё поведение почти отвратительным, но сейчас благодарна за твою доброту к ним. Я бы предпочла, чтобы это продолжалось так долго, как только возможно.

— …Расскажи мне, пожалуйста.

— Что ж… Полагаю, у меня нет выбора, — плечи Найглато поникли. — Строго говоря, эти дети не живут. Их тела не боятся смерти, потому что они, в первую очередь, и не живые. Разум — другое дело, но в столь юном возрасте они просто следуют телесным инстинктам и ведут себя беспечно.

— Прости… Я ничего не понял.

Не живут? Что за шутки? Как могут те упрямые, бойкие, шумные девочки, которых он видит каждый день, — быть не живыми?

— Хмм… Ну, я в первый раз тоже не хотела верить, — еле слышно пробормотала Найглато. Она вышла из комнаты и поманила за собой Виллема. — Идём. Я хочу тебе кое-что показать.

Виллем неловко поднялся и последовал за ней, по-прежнему в полном замешательстве.

— Эмнетуайт. Полагаю, ты хорошо осведомлён о них?

— …Столь же хорошо, как и любой другой.

— Можешь не скромничать, — она хихикнула. — Легендарная раса, правившая поверхностью пятьсот лет назад. Они не были благословлены какими-либо особыми талантами…

Говорили, что Эмнетуайт не обладали ошеломляющими размерами гигантов. Им была неподвластна утончённая магия, на которую были способны эльфы. Молийцы были гораздо лучшими архитекторами. Орки размножались намного быстрее. И, разумеется, никакого сравнения с невероятной мощью драконов. И всё же, ничтожные существа без каких-либо выдающихся навыков, они долго правили поверхностью, успешно отражая атаки почти всех прочих рас.

— Да уж. Похоже, они были уникальной расой.

— И ещё одно: на вкус они были гораздо приятнее всех остальных. Этот факт передаётся в сказаниях через все поколения троллей.

А вот этой легенде лучше бы кануть в забытье. Честно.

— Одной из главных причин их силы были оружейные системы, сейчас известные под названием Поднятое Оружие.

— …Я слышал о нём. Анаала упоминал, что если повезёт найти всего одно рабочее Поднятое Оружие, то этого хватит, чтобы окупить несколько экспедиций.

— Мхм. Торговая Компания скупает их по минимальной цене в двести тысяч брадалов. Максимальной суммой, насколько я знаю, было восемь миллионов брадалов.

Восемь миллионов. Этого хватило бы выплатить долг Виллема пять раз, и ещё бы осталось.

— И… Всё Поднятое Оружие, собранное торговой компанией…

Найглато остановилась перед необычайно большой и крепкой дверью. Её покрывал толстый лист металла, с краёв выступали шляпки гвоздей. Запор смотрелся гораздо сложнее обычного замка, а дверная ручка выглядела невероятно тяжёлой. Казавшаяся неуместной на этом полном жизни «складе» дверь словно напоминала, что они всё же на военном объекте.

— …находится в этой комнате.

Найглато отперла дверь и с лёгкостью распахнула её. По коридору разнёсся глубокий рокот, похожий на урчание в животе. Неприятный запах плесени и пыли защекотал нос Виллема.

Словно гробница. Будто захоронение древнего короля и его сокровищ, защищённое проклятьем, которое готово пасть на головы глупцов, позарившихся на драгоценности. Сам Виллем ни разу не видел ничего подобного, но ему доводилась выслушивать истории. Впрочем, он понятия не имел, остались ли подобные гробницы где-нибудь на землях внизу.

Светильников в комнате не было. Виллем различил в темноте какие-то предметы, но не мог определить, что это такое.

— Довольно строгие меры безопасности, а?

— Разумеется, учитывая, сколь опасные предметы здесь собраны.

Двое стояли не двигаясь, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.

— Оружие прошлого, секреты производства, ремонта и использования которого утеряны навсегда. Оружие, созданное бессильной расой, чтобы одолеть всемогущих драконов и Гостей. Оружие, символизирующее волю к сопротивлению и силу сражаться. Оружие, в руках одного-единственного воина способное повлиять на исход целой войны.

Глаза Виллема начали привыкать к слабому освещению — и он наконец смог разглядеть содержимое комнаты, отчего нервно засмеялся

К одной из стен было прислонено множество мечей. Он до сих пор не мог рассмотреть их в деталях, но они выглядели гораздо крупнее обычных длинных клинков, используемых как церемониальное и личное оружие. Мечи различались длиной, но большинство, поставленные стоймя, оказались бы ростом со среднего взрослого, может чуть ниже. Пропорционально длинные рукояти указывали, что мечи рассчитаны на двуручный хват.

Что совершенно однозначно отличало их от обычных мечей, так это структура клинков. Подойдя ближе, Виллем увидел по всей их длине характерные трещины. Ещё более пристальный осмотр показал, что части клинка по разные стороны от трещин немного отличаются цветом, а значит, трещины вовсе не трещины, а стыки.

Обычный меч представляет собой цельный кусок металла, которому придали нужную форму. Но эти лезвия состоят из дюжин металлических фрагментов, каждый размером примерно с кулак, собранных воедино, словно паззл в форме меча.

— Карильоны…

— Так вот, значит, как они назывались?

Ещё раз окинув комнату взглядом, Виллем почувствовал в груди давящую боль. Он узнал некоторые из мечей. Серийные Карильоны, тип Персиваль. Эти мечи много раз выручали его тогда, когда он, новичок Квази Герой, ещё не обладал персональным оружием. В них не встроены персонализированные Таланты, но это компенсируется отличным качеством и невероятной универсальностью — Виллем мог провести срочное техобслуживание меча прямо на поле боя. Он так и не смог привыкнуть к следующей модели, типу Диндрэйн, но другие Квази Герои хвалили их за увеличенную прочность.

Локус Солус. Любимый меч Квази Героя, чьё имя он забыл, который сражался вместе с Виллемом на юге в битве против драконов. В этот меч был встроен Талант стимуляции мускулов, но из-за неполадок в целительных средствах оружия на следующий день после боя мышцы ужасно болели — Виллем помнил, как товарищ жаловался на это.

Рядом лежал Мулусмуаурея. Это оружие нес один из его собратьев, Квази Героев, пришедших в качестве подкрепления для обороны города Листиру. Виллему так и не удалось увидеть Таланты этого меча в бою, но он слышал, что тот способен оттягивать смерть владельца на некоторое время.

— Хе…

Это казалось чем-то вроде очень странной встречи одноклассников. Виллем упал на колени, не заботясь, что его армейская униформа испачкается. Он зажёг немного Яда, сконцентрировался и, игнорируя зародившуюся в голове боль, дал глазам возможность видеть Магические Жилы. Как он и ожидал, мечи были в ужасном состоянии. Магические Линии разъединены, разорваны и находятся в полном беспорядке.

И этим хламом они продолжат сражаться?

— Ответь мне ещё на один вопрос.

— Что такое?

— Карильоны — рукотворное чудо, сотворённое Эмнетуайт для Эмнетуайт. Лишь избранные Герои человечества могли использовать их. Сейчас они должны быть не более чем бесполезным антиквариатом. Так зачем же собирать их? Как вы сражаетесь ими?

— Ты ведь уже знаешь ответ, не так ли?

«Потому что… мы тоже Герои?»

Игнорируя прозвучавший в голове голос девочки, Виллем снова попросил:

— Расскажи мне.

— …Как ты знаешь, в основе любой магии лежат софистика и подгонка фактов. Раз Эмнетуайт больше нет, нам всего лишь нужна замена. Эти дети — Лепреконы. Единственная раса, способная выполнять людскую работу людскими инструментами. Вот ответ на твой первоначальный вопрос.

— …Понятно.

В глубине души Виллем уже знал это. Он поднялся, отряхнул брюки и скользнул глазами по ряду Карильонов.

— Теперь, значит, ваши партнёры — эти девочки, да? — пробормотал Виллем. В его голосе слышались одиночество, гордость и скорбь, словно он обращался к старым друзьям.

***

“Что я такое?”, подумал Виллем. На ум приходило несколько определений. Тот, кто некогда стремился стать Истинным Героем. Тот, кто взял в руки Карильон в качестве Квази Героя. И наконец, тот, кто лишился всего этого в битве и теперь пустой скорлупкой проживает остаток своих дней.

Чтобы стать Истинным Героем, нужно быть подходящего происхождения. Например, в твоих жилах течёт кровь богов. Или ты потомок Героя. Или родился в особую ночь, предсказанную в каком-либо пророчестве. Или твой родной город разрушили драконы. Или от твоего отца тебе достались тайны семейного стиля боя на мечах. Или в твоём теле заключён могучий демон. В биографии каждого настоящего Героя найдется нечто подобное. Лишь тем, кто очевидно способен совладать с нечеловеческой силой, предоставляется шанс получить её на самом деле.

Так что Виллем не мог стать Истинным Героем. Неважно, как сильно он этого хотел, он просто не соответствовал требованиям. Его родители были обычными торговцами хлопком. Он вырос в обычном детском приюте, его жизнь была не особо счастливой и не особо трагичной. Разумеется, с такой обычной биографией он мог обладать лишь совершенно рядовыми возможностями. Это никак не зависело от него. Было бы неплохо хотя бы быть рождённым по соседству со школой эзотерического оружейного дела или чем-то в этом роде, но, похоже, желания Виллема не заботили мир.

— У тебя нет предрасположенности, — как-то раз прямо сказал ему его учитель, — Организация Героев предполагает элитарность. Легендарные герои, полубоги… Система была создана, чтобы подобные люди могли раскрыть в себе ещё большую силу. Они живут в совсем ином мире, нежели мы, обычные воины, способные лишь на незначительные победы. Они несут на своих плечах тяжесть всего мира.

Учитель тряхнул головой.

— Никакой обычный человек не сможет исполнить это предназначение. Попытавшись, пересилив себя, ты всё равно скоро сломаешься, и тогда неспособность сражаться станет меньшей из твоих проблем. И ты, Виллем, к сожалению, самый обычный человек.

На мгновение повисла тишина. Учитель глубоко вздохнул и закончил:

— Не делай такое лицо… Мне не доставляет удовольствия рушить твои мечты. Это лишь правда, которую я должен тебе высказать, реальность, с которой ты должен смириться. Вот и всё.

Выслушав эти слова, Виллем отверг их. Он упрямо отказался сдаваться. Сейчас, вспоминая этот разговор, он понимал, что поступил ребячливо. Но тогда он был настроен совершенно серьёзно — и решил во что бы то ни стало опровергнуть слова учителя.

Виллему вспомнилось, как Церковь объявила Двадцатого Истинного Героя. В жилах этой личности текла кровь первого Истинного Героя, а также этот человек был наследником престола некоего королевства. Но когда будущему Герою было всего девять лет, на страну напали Эльфы Мрака, и всё, чем он дорожил, обратилось в пепел: его родители, друзья, родной город. Дитя спаслось бегством из объятого пламенем и рушащегося королевского замка и поселилось в уединённой деревушке, где старый генерал научил его давно забытым техникам фехтования.

Когда Виллем узнал эту историю, ему оставалось лишь вздыхать. Он наконец увидел, что нужно для того, чтобы стать Истинным Героем, и увиденное причинило ему боль. Когда Двадцатый Герой получил любимое оружие Восемнадцатого Истинного Героя, меч Сеньорис, один из пяти сильнейших святых мечей мира, Виллем не почувствовал ни капли зависти или злобы. Он смирился. Истинные Герои живут в своём мире, где ему нет места. Он просто жалок в сравнении с ними.

Прошло много времени, прежде чем Виллем заметил. У того человека были причины сражаться. Были причины продолжать сражаться. Были причины, из-за которых он не мог не сражаться. Вот почему никто, включая самого Героя, не замечал. Все просто принимали происходящее как данность, даже не задумываясь.

Двадцатый Истинный Герой. Личность, от рождения обладающая силой сразить могущественнейших из демонов, пережившая боль потери своей семьи и своей родины, обладатель тайных техник далёкого прошлого, носитель святого меча, способного одолеть даже Гостей. Этот человек.

Этот человек никогда не хотел сражаться. Он участвовал в войне мести, просто потому что у него не было выбора. Он бросал вызов драконам и самим богам, потому что должен был соответствовать возлагаемым на него ожиданиям. Он был лишь марионеткой — марионеткой собственных сил и тех, кто желал ими воспользоваться.

Поняв это, Виллем возненавидел его. Он не мог простить ему этого. И, честно говоря, он до сих пор не смог полностью избавиться от этих чувств.

***

Когда солнце начало опускаться за горизонт, заморосил дождь.

— Стоило взять зонт… — пробормотал он, но искать укрытие или возвращаться не хотелось.

Шестьдесят Восьмой Остров, гавань. Ворота острова, они содержат все необходимые сооружения для посадки и взлёта воздушных кораблей. Виллем стоял у самого края, подставляя себя дождевым каплям. Под ним плыла рваная ткань облаков. Ещё ниже виднелась простирающаяся во все стороны бескрайняя равнина. Ни зелени лесов, ни голубого отблеска рек и океанов, ни жёлтых пятен пустынь. Лишь море невыразительного, грязно-серого песка.

Он пришёл в гавань с единственной целью — увидеть этот пейзаж. Убедиться, что утраченное им утрачено и больше никогда не вернётся. Но вскоре даже эта серая пустошь начала растворяться в непроглядном мраке ночи.

Кое с чем он мог согласиться. Например, использование Яда. Магия чем-то напоминает пламя. Маг зажигает искру в своем теле, добавляет топлива и направляет энергию наружу. Но этот процесс обременителен для тела. Если попытаться призвать пламя, сила которого превышает некоторый предел, то тело само, следуя инстинкту самосохранения, погасит его. Этот механизм является естественным ограничителем того, какое количество Яда могут задействовать разные расы.

Однако, если маг является такой искажённой формой жизни, чьё тело, строго говоря, не живёт, то он сможет произвести невероятной силы Яд, далеко превосходящий возможности других рас. Но эта сила, наверняка неконтролируемая, очень быстро безудержно вспыхнет и создаст гигантский взрыв, который уничтожит и мага, и его цель, оставив после себя зияющий кратер с одиноким Карильоном в центре. Абсолютное оружие. Может, не самое эффективное, учитывая, что применить его можно лишь раз, и всё же само существование такой возможности придаёт ему большое значение и ценность.

И ещё одно, с чем он был согласен: эти девочки, разумеется, сильны. Они выращены ради войны. Цель всей их жизни — победа. Одно это делает их достойными. Достойными звания наследниц Истинных Героев. Каждая из них может превратиться в того, кем Виллем так усердно пытался, но не смог стать. Великолепно. Прекрасно. Они, наверное, и сами этого хотят. Он, наверное, должен радоваться за них. Благословлять их. У-у-у-ху, здорово! Полагаюсь на вас! Удачи!

— …Хочу умереть…

Разумеется, Виллем понимал. Его в корне искажённые рассуждения порождены его собственным разумом в отчаянной попытке найти самоуспокоение. Стоя в одиночестве в гавани, он позволил мыслям течь своим чередом. Может, будет лучше откровенно поговорить с девочками о том, что он чувствует. Но, в конце концов, что он может сделать? Чужак не имеет права вмешиваться в битвы Героев.

— …Хм?

Сквозь прореху в облаках над головой пробились солнечные лучи. Приближался воздушный корабль. На фоне ослепляющего света рассмотреть силуэт не удавалось, но это явно не перевозчик и не обычный патрульный корабль. Сравнительно небольшой, но скорее всего — военный транспорт.

Громкий скрежет металла разнёсся по пристани, и воздушный корабль причалил. Раздался скрип буферных пластин. Три якоря прикрепили к пирсу нос, середину и корму корабля. Пара роторов замедляла вращение. Пылающий магический реактор плавно гас, и создаваемый его работой оглушительный громоподобный шум постепенно сходил на нет.

Открылся люк главного входа, и из корабля вышли двое.

— Вы…

Виллем сразу же узнал их: Лепреконы, Ктолли и Итея. Обе в полевой армейской униформе для женщин, раньше он не видел их в такой одежде. Что-то не так. Итея шагает с мрачным выражением лица, а Ктолли бессильно висит у неё на плече.

— Эй, эй, да это же Виллем, техник зачарованного оружия второго класса. Добрый вечер, — Итея заговорила в своей обычной жизнерадостной манере. — Странное место, чтобы встретиться, а? Решил прогуляться под дождём?

Итея, наверное, пыталась пошутить, или специально высказала неверное предположение, чтобы отвлечь внимание от себя. Однако это предположение, в общем-то, было верным. Но это не имеет значения. Виллем не собирался позволить ей увильнуть от расспросов.

— Что с вами случилось?

— Хм-м… Ну, почти то же, что и с тобой. Просто решили слегка прогуляться вне острова… Сойдёт за ответ?

— Нет, конечно. Полагаю, вы… — он замялся. Виллем не знал, приемлемы ли дальнейшие расспросы, но чувствовал потребность спросить, — вы вернулись из боя, так? С Семнадцатью Зверями.

— А-ха-ха, как ты догадался?

С тех самых пор, как они покинули корабль, Ктолли не произнесла ни слова. Виллем приблизился, желая проверить, как тяжелы её раны.

— А-а… С ней всё нормально. Ей ты ничем не поможешь. Но если хочешь подсобить, то, может, справишься вон с тем.

Итея глазами указала на гору за своей спиной. Всё тело горы покрывала молочно-белая чешуя, поверх которой была надета армейская униформа. Пригнувшись, чтобы протиснуться через дверь, существо начало неуклюже выбираться из воздушного корабля. У вершины горы открылась пара глаз и уставилась на Виллема.

…Виллем уже встречал его однажды. Тот самый рептилоид.

— Эта униформа… Полагаю, ты Виллем? — голос рептилоида звучал угрожающе, словно шипение змеи. Горло рептилоидов устроено не так, как человеческое, так что они всегда разговаривают со специфическим акцентом, даже когда изъясняются на общем языке островов.

— Да… А вы?

— Отнеси, — скомандовал рептилоид, полностью проигнорировав вопрос Виллема, и передал, или, скорее, бросил ему два длинных плоских предмета.

Виллем инстинктивно потянулся, чтобы поймать их. Но свёртки, не такие уж и крупные по сравнению с гигантским телом рептилоида, едва не превосходили Виллема по размерам. И если рептилоид мог без видимых усилий держать и бросать их, для мускулов обычного человека свёртки оказались слишком тяжелы. Виллем не удержал их, и предметы с металлическим лязгом ударились о землю.

— Это…

Два гигантских меча, туго обёрнутых в белую ткань.

— Их оружие. Отнеси обратно на склад, — повторил свой приказ рептилоид и развернулся обратно к кораблю.

— Э-эй!

— У тебя нет права голоса. Тот, кто не является воином, не имеет права встревать в дела воинов.

Люк захлопнулся, скрывая за собой напоминающую булыжник спину рептилоида.

— А, не обращай внимания. Господин Ящерица всегда такой, — беззаботно сказала Итея. — И было бы здорово, если б ты смог отнести эти мечи. Мне, как видишь, приходится тащить Ктолли.

— Она ранена?

— Нет, просто перетрудилась и теперь в лёгком обмороке. Отдохнёт в медпункте и будет как новенькая.

— Понятно.

Виллем подобрал один из мечей. Даже сквозь толстую ткань он нащупал знакомую текстуру. И даже в сумерках разглядел прекрасно знакомые очертания.

— Сеньорис…

— О-о, да ты разбираешься.

Разумеется, он разбирается. В те времена каждый Квази Герой знал это имя. Махни вправо — и сразишь дракона. Махни влево — и низвергнешь бога. Один из первых когда-либо выкованных Карильонов. Убийца Коричневых Драконов. Крушитель Богов. Тайный Меч Белых Ножен. За свою долгую и славную историю он собрал столько прозвищ, что хватило бы заполнить книгу. Карильон из Карильонов. Меч Восемнадцатого и Двадцатого Истинных Героев, символ героизма.

— Это твой?

— Не, Ктолли. Мне назначен второй.

Виллем подобрал второй меч.

— Вальгаллис.

— Ммхм. А ты, похоже, многому научился. Читал список снаряжения?

— Нет… — он покачал головой, — просто вышло так, что я много знаю об этих мечах.

— Э, не совсем понимаю, о чём ты, ну да ладно, — произнесла Итея, наклонив голову.

— Этот груз я тоже возьму.

— А? Погоди…

Виллем поднял безвольную Ктолли и взвалил себе на спину. Позади раздался металлический лязг, сигнализирующий об отбытии воздушного корабля.

— … А ты сильнее, чем я думала, — пробормотала Итея.

— Ну, это же теперь моя работа — помогать вам.

— О-о, пытаешься рисоваться, а?

Виллем пустился в долгий путь обратно, Итея отстала на полшага.

— И как много ты знаешь? Про нас.

— …Немного. Я знаю, что вы феи и что вы сражаетесь, защищая острова, с помощью Карильонов… точнее, Поднятого Оружия. Вот и всё.

— Хм-м… Понятно, — Итея посмотрела в небо. — Отталкивающе, а? Пушечное мясо, использующее артефакты ненавистных Эмнетуайт. Тошнотворная атмосфера, как по мне.

— Не говори «атмосфера», ты не персонаж романа.

Но она совершенно права. Всем Героям жизненно необходим сеттинг, подобный тому, что она только что описала. Чем трагичнее, чем печальнее, — тем лучше. Их судьбы и предназначения вращаются вокруг этой атмосферы, которая дает им силу сражаться древним оружием Эмнетуайт. Неважно, хотят они этого или нет.

— Очень давно я знал кого-то, очень похожего на вас.

— О-о, история из прошлого?

— Слишком короткая для истории. Я многим был обязан ей, но мне так и не представилось шанса отплатить ей за доброту. Так что когда я узнал о вас, то почувствовал, что должен хоть чем-то помочь. Вот и всё.

— Ого. И правда короткая.

— Говорил же…

Итея со скучающим видом поддела ногой камень.

— Хм-м… Сейчас не тот момент, когда тебе пора открыть мне свои чувства и попытаться заронить в моё сердце любовь? Раз мы наедине и всё такое.

— Ты не забываешь про кое-кого у меня на спине?

— Ктолли положено очнуться посреди разговора и всё услышать, понимаешь? Так зародится замечательный, полный ревности любовный треугольник.

— Каких книг ты начиталась?

— «Треснувший Треугольник».

Виллем знал это название. Книга описывала события на выдуманном Летающем Острове, персонажи непрерывно предавались прелюбодеянию и супружеским изменам, утверждая, что ищут истинную любовь.

Ну, проводя большую часть жизни в лесу в компании других девочек (и Найглато), они должны что-то узнавать про общество. Видимо, они собирают сведения из источников вроде этого, мягко говоря — неточного.

— Мне особенно нравится третий том. Просто шедевр.

— Напомни мне конфисковать это, когда вернёмся. Детям не положено читать такое.

— Что за тирания! И кто это тут дети, а?! И ты что, по одному лишь заглавию понял, про что книга?!

Двадцать Восьмой Остров предоставлял множество развлечений и наслаждений. Меняя одну работу за другой, Виллем краем уха слышал разговоры о последних модных увлечениях. Ну, как бы то ни было, он решил проигнорировать вопросы Итеи.

— Тише, разбудишь её.

Он спиной ощутил легкую дрожь, которая сопровождалась тихим вздохом.

3.4 Герой и наследницы.

“Что я такое”, думал Виллем. Он больше не Герой, у него нет причин защищать этот новый мир и больше нет силы для этого. Так что сейчас единственный смысл его жизни — эта роль символического смотрителя за оружием, бессмысленная должность, требующая от него лишь присутствия. Он может исчезнуть в любой момент, и никто даже не заметит. Никто не обратит на это внимания, никто не пожалеет о нём. Он стал призраком.

Десятью минутами позже, в медпункте.

— Что ты здесь делаешь?

Это было первым, что сказала Ктолли, придя в себя.

— А что такого в том, чтобы сидеть рядом с больным?

— Я не больна! — возразила она с возмущением, но Виллем заметил, что она слегка зарумянилась.

— Ты знаешь? У древних Героев, которым вы подражаете, было много профессиональных болезней, и подхватив такую во время задания, её нужно было тут же вылечить. И сильнейшая из них — острое заражение Ядом, от которого ты страдаешь сейчас.

— Иногда твои шутки просто глупы, — Ктолли с кислой миной отвернулась.

Это определённо не было шуткой, но если она не верит, то пускай себе.

— Ну же, повернись ко мне. Так я не могу сменить полотенце у тебя на лбу.

— Оно мне не нужно.

— Не пациенту это решать. Давай же.

— Со мной всё в порядке. Это пустяк. Я отдохну и всё пройдёт.

— Не глупи, — он легко тронул её лоб, — Заражение Ядом нужно как следует лечить каждый раз, иначе оно станет хроническим. Если будешь продолжать в том же духе, скоро окажешься на пределе.

— Глядите-ка, говоришь так, будто ты эксперт.

— Я и есть эксперт. Я ведь техник зачарованного оружия.

— Хмф.

Ктолли снова отвернулась, словно говоря “Что за ерунду несёт этот парень?” Техники зачарованного оружия, как и предполагает название должности, создают и обслуживают действующие на магической энергии боевые машины. Ранг техника второго класса дает те же власть и ответственность, что и у высокопоставленного армейского офицера. И, разумеется, чтобы получить его, необходимы длительное обучение, тренировка и солидный опыт. Но Виллем, очевидно, не обладает ничем из перечисленного. Он носит это звание просто для вида, ничего не значащий титул — все феи знали это.

— Я — ваш смотритель. Полагаю, я имею право волноваться за тебя.

— Не то чтобы… Не имеет значения, смотритель ты или кто, я не хочу, чтобы из-за меня волновались.

Ктолли по-прежнему отказывалась поворачиваться к Виллему, так что он не видел выражения её лица. Но, судя по покрасневшим кончикам ушей, её жар ещё не улёгся.

— И мне нет дела до этого твоего «предела» или о чём ты там говорил. Всё равно осталось не так уж много времени.

— Времени? Ты о чём?

— Слушай, я хочу кое о чём спросить, — сказала Ктолли, игнорируя его вопрос.

— О чём?

— Это… Гипотетический вопрос, понятно? Если бы мне было суждено умереть через пять дней, ты был бы чуть добрее ко мне?

Тишина.

— …А? — Виллем не понимал, что она имеет в виду.

— Я просто спрашиваю, что было бы, если бы, так что отвечай. Ты исполнил бы мои последние желания и всё такое?

— Постой. Что за пять дней? Я не могу ответить, пока не узнаю побольше о том, что происходит.

— Через пять дней, на Пятнадцатом Острове. Нападение Тимере, одного из Семнадцати.

Тишина.

— Семнадцать Зверей не умеют летать. Лишь поэтому Регул Айр до сих пор парит в воздухе. Но Тимере, Шестой Зверь, таящийся в глубинах, может атаковать, не покидая земли. У этой разновидности Зверей есть две особых способности: разделение и быстрый рост. Основное тело остаётся на земле, отделяет от себя десятки тысяч собственных частиц и развеивает их по ветру. Упав на Летающий Остров, такая частица начинает с огромной скоростью расти, размножаться, и остров уничтожается в течение шести часов.

Тишина.

— Разумеется, на Регул Айре выработали меры противодействия. Системы предупреждения обязательно заметят приближение Зверя задолго до того, как частица достигнет острова. Чем сильнее фрагмент, тем раньше его обнаружат. Это даёт время подготовить оборону. И таким образом Регул Айр защищался от атак Тимере все эти столетия.

Тишина.

— Около полугода назад был замечен особенно крупный фрагмент. Предполагаемая сила фрагмента такова, что у обычных вооруженных сил, которые удалось бы собрать на острове, не будет и шанса. Но если против него выйдет фея с Поднятым Оружием…

— …то ценой своей жизни сможет победить… верно?

— Именно так. Сеньориса и меня должно хватить, чтобы остановить врага самоубийственным взрывом. Видимо, нам повезло.

Ктолли пожала скрытыми под одеялом плечами. Понадобится лишь одна жертва. Если бы этого оказалось хотя бы самую малость недостаточно, то пришлось бы погибнуть ещё одной фее — скорее всего, Итее или Нефрен.

— Имей в виду, это всё гипотетическая ситуация, — она наконец повернулась к Виллему, расплывшись в озорной улыбке. Но глаза её были серьёзны. — Ну так что? Если меня будет ждать такая судьба, ты исполнишь мои последние желания?

— …смотря какие.

— Ну… Например… А… — Ктолли замялась. — …Если бы я попросила, например, о поцелуе. Как бы ты поступил?

И она туда же, значит?

Если следовать тем дурацким книжкам, которыми зачитываются девочки-феи, сейчас Виллему положено густо покраснеть или очень сильно смутиться, или ещё что-то в этом роде, но он не собирался ей подыгрывать.

— Тебе осталось жить пять дней, а ты просишь о таком? — почти простонал Виллем.

— Н-нельзя?

Виллем соединил в кольцо большой и средний пальцы правой руки. После чего, вложив в средний палец немного сил, щёлкнул Ктолли по лбу.

— Ау!?

— Ребёнку не положено говорить на такие взрослые темы. Ты читаешь слишком много любовных романов.

— Н-нет, я и другие книги читаю!

Похоже, она не собирается отрицать, что читала любовные романы. То ли из-за жара, то ли из-за того, что она так взбудоражена, слова Ктолли начали звучать немного несвязно. Но сама она, похоже, не замечала этого.

— В-в общем, я хотела оставить после себя память… Что такого? — она крепко сжала серебряную брошь на груди. — Если тебе суждено умереть, то хочется хотя бы не исчезнуть бесследно, разве нет? Хочется, чтобы тебя кто-то помнил. Чтобы кто-то сожалел о тебе, — её глаза начали медленно заполняться слезами. — Что в этом плохого…

— Я не это имел в виду. Если что-то в этом и плохо, так это твоя нетерпеливость, — Виллем легко прикоснулся к её лбу. Всё ещё горячий. — Я хочу сказать, что не стоит так отчаянно пытаться сделать это с кем попало просто ради того, чтобы сделать. Поспешность в таких делах не приводит ни к чему хорошему.

— Неважно! У меня не так много времени, чтобы заботиться…

— А ещё, если ты собираешься плакать, то лучше выплакаться, пока рядом с тобой кто-то есть. Реветь в одиночестве — это для опытных мастеров, знающих, когда остановиться. А новичку этим лучше не заниматься.

— Заткнись. Если не собираешься целовать меня, умолкни. И я не реву.

— Это слышно по голосу, знаешь ли.

— Не реву, — снова упрямо заявила она.

“Что я такое”, подумал Виллем. Он решил уточнить: пустая оболочка героя, лишившегося всего, что он хотел защитить. Оболочка, разумеется, мертва и не может испытывать никаких желаний.

— …Эх, — он почесал в затылке. — Перевернись на живот ненадолго.

— Ничего не слышу, — Ктолли заткнула уши пальцами и отвернулась.

— Просто сделай, что говорю.

— Не слышу.

— Ну, раз ты не слышишь…

Виллем взял Ктолли за плечо и снова развернул к себе. После чего, нагнувшись к ней, слегка коснулся губами лба.

— Э?

Всё тело Ктолли замерло, словно её мозг отключился в инстинктивной реакции на шок. Она никак не могла понять, что только что произошло. Она знала лишь, что какое-то неожиданное событие заставило её замереть. Скорее всего, её мозг даже не заметил это прикосновение ко лбу.

— Теперь слушаешь? Ляг лицом вниз.

— Э. Чего. Что это только что было?

— Ну же.

Теряя терпение, Виллем снова схватил Ктолли за плечо и развернул на кровати лицом вниз.

— А-а!!?

— Я собираюсь избавиться от твоего жара. На всякий случай держи рот закрытым.

— Р-рот? Э? Что?

Виллем легко провел рукой по её спине, проверяя пальцами состояние мускулов и кровеносных сосудов. Один из характерных признаков заражения Ядом — снижение функционирования тканей, в которых скопился Яд. Иммунная система иногда принимает это за какую-то болезнь и в ответ повышает температуру тела. Внимательный осмотр позволяет найти проблемные места, в которых может таиться Яд.

— Здесь… И здесь…

— Агх!

Виллем сильно нажал пальцами.

За его долгую службу Квази Героем и ему, и его товарищам нередко случалось подвергаться заражению Ядом. Когда это происходит во время сражения, необходим быстрый и простой способ снятия симптомов. В особенности во время длинных кампаний, когда очень важно предотвратить истощение. Так что Виллем как-то раз пристал к военному медику и выучил этот приём.

— Ай! Больно!

— Это из-за того, что мускулы затвердели от остаточного Яда. Если удастся снять напряжение, тебе станет легче.

— Хоть ты так и говоришь, мне всё равно-ай! Щекот-ай!

— Постарайся не двигаться.

— Говорю же, легче сказать, чем сде-ай!

Суть приёма в том, чтобы по порядку нажимать на десять точек, симметрично расположенных в районе позвоночника. Восстановление нормального кровообращения поможет вымыть застоявшийся Яд. Эта методика очень похожа не расслабляющий массаж. Фактически единственная разница лишь в необходимости воздействовать на те самые акупунктурные точки.

— А-а-аххх…

Найти место застоя Яда, надавить. Найти следующее, размять, надавить. Прошло добрых десять минут, прежде чем Виллем оставил спину Ктолли в покое. Массаж сделал своё дело, и теперь, когда кровообращение восстановилось, тело само, естественным путём очистится от остатков Яда.

— Ну всё, теперь должен быть порядок, — он снова укрыл Ктолли одеялом. После массажа она выглядела несколько выдохшейся и заторможенной. — Просто отдохни ещё немного. Одна ночь сна, и ты почти полностью восстановишься.

— М-м-м-гм… — невнятно промычала в ответ полусонная Ктолли.

Если оставить её в покое, она рано или поздно заснёт. Заключив, что его присутствие не требуется, Виллем покинул медпункт.

***

“Что я такое”, подумал Виллем, но тут же прервал поток своих мыслей. Есть другие проблемы, требующие его внимания.

***

Бумаги. Бумаги. Бумаги.

Первым, что он увидел, войдя в комнату, оказались бумаги. И вторым, и следующим, и следующим после этого. Сплошные бумаги. В замешательстве он попятился и проверил бронзовую табличку рядом с дверью. Буквы надписи безошибочно складывались в «Архив».

Виллем снова шагнул в комнату, казавшуюся гораздо теснее, чем была на самом деле, из-за разбросанных повсюду гор бумаг. К тому же бумаги в этих кучах, похоже, относились к самым разнообразным вопросам. Запрос на ремонт туалета здесь, на складе фей, руководство по взаимодействию с другими расами во время битвы с Семнадцатью Зверями, квитанция на большую партию моркови и картофеля, отчёт с задания по ночному патрулированию и вырезка из журнала для девочек мирно соседствовали друг с другом.

Тиканье настенных часов казалось неестественно гулким среди всего этого беспорядка.

— Ого…

Он осторожно, лавируя между горами бумаг, прошёл по комнате к столу. Сняв со стула стопку документов, Виллем уселся и снова обвёл помещение взглядом.

— Ого…

Он скрестил руки на груди и принялся размышлять, с какой стороны подступиться к расчистке. Через некоторое время он пришел к выводу, что сколько не думай, а решения не найти. Отложив пока что этот вопрос, Виллем вытащил из-под ближайшей горы бумаг один лист. Лист оказался отчётом инспекции снаряжения десятилетней давности. Значит, в комнате хранится минимум десятилетие бесполезной истории. Он почувствовал себя археологом.

Что ж, сидя так, он просто теряет время. Виллем потянулся к ближайшей стопке документов, решив для начала провести классификацию разношёрстных бумаг, и вдруг заметил, что в дверях кто-то стоит. Сероволосая девочка пристально смотрела в комнату непроницаемым взглядом чёрных глаз.

Виллем немного подождал, думая, что, может, она пришла за каким-нибудь из документов, но та не шевелилась. Просто продолжала неподвижно, словно статуя, смотреть в комнату.

— Тебе что-то нужно, Нефрен?

— Да нет, — тут же безразлично отозвалась она, и, развернувшись, пошла прочь.

— …Что это с ней…

Пожав плечами, Виллем вернулся к работе. Он хочет кое-что узнать. И это кое-что, скорее всего, таится где-то на дне раскинувшегося перед ним моря бумаги.

Часы на стене пробили двенадцать раз, отмечая начало новых суток. Он закончил разбирать только кучу на столе. Похоже, придётся провести всю ночь за работой, впрочем, принесёт ли это какой-то результат — большой вопрос.

— …А-а, устал.

Услышав бурчание в животе, Виллем осознал, что совсем забыл о пище. В последний раз он ел около полудня, а с тех пор прошла почти половина суток.

— А-а…

Вспомни он об этом чуть раньше, и можно было бы перекусить чем-нибудь в столовой. Ну, сожалениями сыт не будешь. Так что он улёгся головой на стол и закрыл глаза. Голод можно вытерпеть, но дальнейшее игнорирование усталости лишь ухудшит способности к концентрации. Небольшой отдых должен придать достаточно сил для продолжения работы.

Внезапно, когда сознание уже начало отключаться, Виллем ощутил аромат кофе. До ушей донеслось тихое позвякивание, и кто-то поставил на стол кружку. Кто-то решил угостить его? Ну да, дверь же осталась открытой.

— А, спасибо..

Он собрался было поблагодарить Найглато, но в поле его зрения попала голова с серыми волосами. Пара угольно-чёрных глаз безразлично смотрела куда-то в сторону.

— …Нефрен?

— Можно просто Рен.

— О. Спасибо, Рен.

Снова взглянув на стол, Виллем увидел рядом с чашкой кофе тарелку с простым сэндвичем.

— Можешь не благодарить, — отозвалась Нефрен, озираясь, — мне просто было немножко любопытно, так что я пришла взглянуть. Чем ты занят?

— Хмм… Ну, хочу кое-что разузнать, наверное.

— Здесь?

— Ага. Сундуки с сокровищами всегда прячут глубоко в подземных лабиринтах, так? Чтобы найти что-то ценное, нужно как следует потрудиться.

— Хмм…

Виллем отхлебнул из чашки.

— Сладкий.

Нефрен, похоже, не пожалела сахара.

— Я подумала, что так будет лучше, ты ведь устал. Не любишь сладкое?

— О, наоборот, обожаю.

К удивлению Нефрен, он большими глотками осушил чашку и проглотил сэндвич из жареной голубятины, подувядшего латука и слегка зачерствевшего хлеба. Горчицы, возможно, было многовато, но приправа помогла вдохнуть бодрость в уставшее тело.

— Ах-хх… — Виллем удовлетворённо вздохнул, ощутив, что питательный подарок делает своё дело.

— Итак? — спросила Нефрен, придвинувшись к нему и не меняя безразличного выражения лица. — Что такое ты ищешь здесь посреди ночи?

— Ну, полагаю, нет смысла скрывать. Записи о ваших сражениях.

— Хм? — в замешательстве она слегка склонила голову набок. — Зачем?

— Я чужак, фальшивый техник, и принадлежу к другой возрастной категории. Я слишком многого не знаю. Конечно, всегда можно спросить Найглато, но она не солдат и не сможет предоставить нужные мне сведения с точки зрения военного. А значит, лучше всего увидеть армейские записи собственными глазами.

— …

— Просто хочу кое-что узнать, ничего особенного.

— Ладно, — Нефрен кивнула, — есть что-нибудь, что я могу сделать?

— Ты хочешь помочь? Тогда мне нужны любые документы относительно частоты появления Тимере и записи о сражениях с ними за прошлые десять лет, точно описывающие время, затраты ресурсов и конечные потери. Также, если возможно, мне нужны записи о ремонте и техобслуживании Кари… Поднятого Оружия. Например, журналы того, что было испробовано, что пытались сделать и что на самом деле вышло.

— Хм. Специфические сведения.

— Все детали я буду проверять сам. Если сможешь найти что-нибудь, что с виду похоже на то, что нужно, то это очень мне поможет.

— Поняла.

Теперь, наполнив желудок, пора возвращаться к работе. Виллем закатал рукава, секунду спустя Нефрен последовала его примеру. Оба принялись разгребать гигантский океан бумаг, заполонивший комнату. Однако, по мере того, как длилась ночь, они лишь тонули всё глубже.

***

Настало утро. Ктолли Нота Сеньорис, проснувшаяся в привычное время, неохотно выбралась из-под одеяла и тут же заметила, что находится не в своей комнате. Осмотревшись и узнав медпункт, она принялась рыться в памяти, пытаясь определить, почему спала здесь.

Когда память о прошлой ночи и общении с Виллемом наконец вернулась, её сознание тут же закипело. Она ослабла от жара. Она была немного не в себе. В здравом уме она ни за что не сделала бы и не сказала бы ничего подобного. На ум приходило множество отговорок, но ни одна из них не изменит уже случившееся.

«Если бы мне было суждено умереть через пять дней, ты был бы чуть добрее ко мне?»

— А-а-а, ну почему я это сказала?!

Ктолли спиной упала обратно на кровать, которую только что покинула, и яростно заколотила по ней кулаками, игнорируя жалобный скрип пружин.

«…Если бы я попросила, например, о поцелуе. Как бы ты поступил?»

— А-а-а-а-а-агхх!

Она изо всех сил сжимала подушку, колотила её кулаками и наконец бросила в стену. Зачем было говорить это? Почему? Ну, да, нужно признать, она не то чтобы ненавидит его, нет, она довольно высокого мнения о нём, и если бы нужно было выбрать между «нравится» и «не нравится», то он скорее был бы ближе к «нравится», но «нравится как личность» и “нравится в другом смысле” — это совсем разные вещи, которые нельзя смешивать, но не стоит сваливать полностью на жар тот факт, что в последнее время она часто думает о нём и… А-а! Она больше не может думать на эту тему.

И сверх того, где-то на середине память о тех событиях становится несколько нечёткой. Кажется, потом что-то случилось… Он сказал, что собирается избавиться от её жара или что-то вроде этого…

— Ктолли-и-и! Тебе лучше?!

— А! — внезапно раздавшийся голос напугал её, так что она инстинктивно зарылась в одеяло. — О, да, всё хорошо.

— А, угу… Говорили, что вчера ты вернулась очень уставшей, но сейчас всё в порядке? Тебе можно есть и всё такое?

Судя по голосам и звуку шагов, навестить Ктолли пришли двое.

— Коллон и… Лакеш?

Она медленно выглянула из-под одеяла и убедилась в своей правоте. Одного взгляда на ярко-розовые и оранжевые волосы посетительниц оказалось достаточно.

— Хм? У тебя лицо румяное, — заметила Коллон, обладательница розовых волос.

— А-а, разве? Может, это просто из-за освещения? — Ктолли отвела взгляд.

— Но, похоже, ты здорова. Вы всегда выглядите очень плохо, когда возвращаетесь из боя. Тебе уже лучше, я рада, — сказала Лакеш, девочка с оранжевыми волосами.

При этих словах Ктолли осознала, что чувствует непривычную лёгкость во всём теле. Прошлой ночью она потеряла сознание из-за переутомления, вызванного чрезмерным использованием Яда в бою. В прошлые разы, доводя себя до такого состояния, на следующее утро она всегда чувствовала себя словно выжатый лимон. Поднявшись с кровати, она на пробу подпрыгнула, но не ощутила никакой усталости. На самом деле она чувствовала себя прекрасно, словно исцелённая какой-то магией.

— И правда, мне гораздо лучше.

— Нужны просто боевой дух и капелька храбрости!

Вряд ли дело в этом, подумала про себя Ктолли.

— Ты заметила только сейчас?

— А, ну… — она задумалась, чем нынешний раз отличается от предыдущих. Неужели это из-за — она почувствовала, что снова краснеет, и решила не углубляться в воспоминания — того странного массажа? — …О, кстати, вы его видели?

— Его? — в секундном замешательстве спросила Лакеш, но потом, похоже, поняла. — Если ты про Виллема, то в последний раз я видела его в архиве.

— В архиве… Та комната, куда мы сваливаем всю ненужную бумагу?

Что ему могло понадобиться там? Это в буквальном смысле просто беспорядочные кучи бумаги, а не то место, где можно навести какие-то справки. Насколько Ктолли знала, феи заходят туда лишь в тех случаях, когда хотят улизнуть от своей очереди делать уборку, так как никому не придёт в голову искать там.

— Он был там вместе с Нефрен.

— ..Э?

— Коллон!

Не обращая внимания на упрёк Лакеш в разглашении лишней информации, Коллон продолжала:

— Они спали вместе на диване, — фактически, она сделала всё ещё хуже.

— …А.

— Эм… Ктолли?

— Я вспомнила про одно важное дело, так что мне пора. Спасибо, что зашли меня проведать. Как видите, мне гораздо лучше, так что не беспокойтесь.

— А, ладно. Но… — Лакеш опасливо посмотрела на Ктолли. — Не сердись так сильно, хорошо?

— О чём это ты? — Ктолли рассмеялась и вышла из медпункта.

***

Хорошо, что во время ночных поисков они откопали диван. Виллем сидел, Нефрен всё ещё спала, положив голову ему на колени.

— Ну, полагаю, кое-что мы всё же нашли, — тихо пробормотал он, стараясь не разбудить свою помощницу.

В руках он держал около дюжины листов бумаги. Не так много, как хотелось бы, и среди найденного затесалось несколько неожиданных документов, но всё же Виллему удалось найти кое-что из того, что он желал знать.

Он бегло проглядел один из листов, содержащий описание природы фей. Согласно написанному, само по себе слово «фея» может обозначать много разных видов: духи огня, обманывающие заблудившихся в лесах путников, крылатые, окружённые ореолом света дети, маленькие люди ростом лишь по колено среднему человеку. Все эти разнообразные виды фей живут скрытно и отличаются озорным характером. Также они владеют некой странной разновидностью магии и, как правило, живут в лесах. И наконец, зачастую они проявляли особый интерес к людям, предпочитая именно их в качестве мишени для своих розыгрышей.

Описание идеально соответствовало знакомым Виллему феям. Однако что-то здесь явно не так. Почему раса фей, внешне не отличающихся от обыкновенных девочек Эмнетуайт практически ничем, кроме яркого цвета волос, называется “Лепреконы”? Впрочем, учитывая наличие множества других неразрешённых вопросов, этот можно отложить на будущее.

“За пятьсот лет многое могло измениться”, — подумал Виллем, продолжая чтение.

Ещё один документ касался основ некромантии. Текст начинался с гипотезы о существовании души, далее перечислялись некоторые другие оккультные воззрения. Например, что души рождаются незапятнанно-белыми, но в течение жизни окрашиваются окружающей средой в тот или иной цвет. В результате, душа может взрослеть медленнее тела. Даже дитя с совершенно здоровым телом может обладать душой, совершенно непохожей на душу взрослого.

Так что если кто-то лишится тела прежде, чем его душа будет полностью окрашена миром, он в каком-то смысле умрёт, не успев родиться. Из-за этого противоречия душа неким образом нарушает законы мира, по которым она должна направиться в посмертие (если оно существует), и вместо этого продолжает бесцельно блуждать среди живых.

Такие сущности и называются феями. Заблудшие души, умершие в столь юном возрасте, что не смогли осознать собственную смерть. Вот почему их поведение похоже на поведение младенцев или маленьких детей. Они пускаются в шалости, иногда невинные, а иногда и жестокие, из простого любопытства, не умея отличать добро от зла.

— Но в этом мире им нигде не будет места…

Виллем посмотрел на девушку, которая по-прежнему мирно спала у него на коленях, и вновь перевёл взгляд на лист. От завершающей части ему стало не по себе. Попросту говоря, там описывался практический метод искусственного создания фей для дальнейшего их использования. Когда зашла речь о жертвоприношениях или чём-то в этом роде, он бросил чтение. Он не особо интересовался некромантией.

Ещё один документ пересказывал ход схватки пятилетней давности. Неизвестная Виллему фея шла в бой, вооружившись Карильоном по имени Инсания. Она сражалась с тремя телами Шестого Зверя, и её Яд уже готов был выйти из-под контроля, но она каким-то образом выжила и вернулась домой. Виллем быстро пролистал документ, состоящий из множества похожих отчётов. Временами он натыкался на упоминание «открытия врат на родину фей» — скорее всего, под этим понималось добровольное самоуничтожение во взрыве, вызванном высвобождением слишком большого количества Яда.

Строго говоря, феи, в том числе и подвид Лепреконов, не живут. Они считаются чем-то вроде призраков. Следовательно, технически они, хоть и служа в армии, не являются солдатами. Даже если фея падёт в сражении, это не будет отмечено в своде боевых потерь.

— Так вот почему к ним относятся как к оружию, а не как к солдатам… — пробормотал Виллем и легко погладил сероволосую голову на своих коленях. Он услышал тихое бормотание и подумал было, что разбудил Нефрен, но вскоре её тихое посапывание возобновилось.

“Что я такое”, — подумал Виллем. Впрочем, разумеется, любой ответ, к которому он придёт, окажется ложью. И всё же он чувствовал необходимость решить. Здесь и сейчас — кто он? Пустая оболочка, которой в эту эпоху нигде не найти места? Переживший своё время Квази Герой, лишившийся всего, что имел, и всего, о чём мечтал? Фальшивый техник, проводящий свои дни в безделье только ради заработка? Или, может…

В окно проник луч света. Дождевые облака всё еще застилали небо, но утреннее солнце проглянуло в небольшой зазор. Из-за внезапной смены освещения Виллем прищурился. За лучом света ему на мгновение почудилась знакомая фигура.

— …Я просто хотел поскорее расплатиться с долгом и тоже отправиться туда… — усмехнулся он.

— Заткнись… Хватит ныть, пошевеливайся и делай всё, что сможешь сделать, — словно ответила фигура.

А, проклятье. Этот ублюдок. Откуда ему знать, через что я прошёл за эти шесть месяцев.

— …Виллем? — позвал голос с его колен.

— А, уже проснулась? Спасибо, ты очень помогла. Я нашёл много полезного.

— Хм. Я не сделала ничего, заслуживающего благодарности, — она повернулась, чтобы видеть его лицо. — С виду казалось, что ты завянешь, если тебя бросить одного, так что я решила чуть помочь.

— Но всё же спасибо, — сказал Виллем, снова погладив её серые волосы. Нефрен состроила недовольную гримаску, но не отодвинулась от его руки. — Ну, пора вставать. Похоже, у нас гостья.

От полуоткрытой двери раздался удивлённый возглас. Дверь со скрипом отворилась, за ней обнаружилась сонная и на что-то сердитая Ктолли.

— …Эм, доброе утро.

— Доброе утро. Как себя чувствуешь?

— А? О, м… В общем-то, очень хорошо.

— Вот и славно. Я уже потом понял, что ни разу не пробовал это на ребёнке. Немного волновался, что перестарался, но… — Ктолли, похоже, очень смутило упоминание вчерашнего массажа. — Кстати, ты как раз вовремя. Я хочу кое-что проверить. Рен, вставай. Уже рассвело, — он переложил голову Нефрен со своих коленей на диван и встал. — Ктолли, пойдём. Устроим небольшую утреннюю зарядку.

— …А?

***

Пока они разговаривали, капризное небо решило проясниться.

— Э?

Ктолли стояла посреди поляны, которую младшие девочки использовали для игр с мячом. Рядом разминался натянувший свободную одежду Виллем. Подошедшая Нефрен протянула Ктолли длинный свёрток, несомненно содержащий в себе Поднятое Оружие. Ктолли посмотрела на Нефрен, на свёрток, и приняла его.

Это чувство хорошо ей знакомо. Под тканью кроется хорошо знакомый ей серебряный клинок. Поднятое Оружие с максимальной эффективностью магического резонанса на всём Регул Айре, Сеньорис. Почему ей дают его сейчас?

— Ктолли. Ты любишь живущих здесь детей?

— А?

— Причина, по которой ты готова умереть… Ты хочешь защитить их будущее?

— Это… Дело не в этом.

В целом Виллем прав, но сейчас ей не хотелось признаваться в этом. Тот водоворот эмоций, который ей пришлось преодолеть, чтобы достичь нынешнего своего состояния, нельзя описать всего лишь парой слов. Кроме того, она не желала признавать тот факт, что использует этих детей как оправдание собственной смерти.

— А, понятно.

Виллем развернул собственный свёрток, открыв серийное Поднятое Оружие. Было добыто несколько похожих экземпляров, но считалось, что они уступают уникальным мечам вроде того, которым вооружена Ктолли.

— Я хочу узнать, правдивы ли слухи. Нападай!

— А-а?!

Ктолли на мгновение не поверила своим ушам. С Поднятым Оружием в руках она может считаться одной из самых серьёзных боевых единиц всего Регул Айра. Иными словами, очень сильной. Даже рептилоид с пороховым оружием ей не противник.

— Ты не понимаешь? Одного лишь Поднятого Оружия недостаточно, чтобы хоть сколько-нибудь сравниться со мной. Активировать его можем лишь мы.

— Хм-м, уверена? Давай попробуем. Никогда не знаешь, что может случиться.

— Это не шутки. Хочешь превратиться в отбивную?

— Не хотелось бы… Хотя Найглато, наверное, была бы только за. Впрочем, можешь не беспокоиться. Давай, покажи мне, на что способна.

— …Что ж, как хочешь.

Если подумать, то Виллем уже не в первый раз произносит какую-то бессмыслицу. А ещё Ктолли нужно разузнать про их с Нефрен совместный сон на диване. Возможно, полезным будет припугнуть его демонстрацией боевых способностей и лишь потом поднимать этот вопрос.

Чувствуя, что владелица встала в боевую стойку, Сеньорис низко загудел. Едва заметные трещины по всему лезвию расширились, из них заструился слабый свет, проявление Яда. Военные мало знают о внутреннем строении и принципах работы Поднятого Оружия. Однако им известно, что мечи, похоже, становятся сильнее в зависимости о того, сколько Яда вливает в них владелец; если Лепрекон выложится в полную силу, то даже Тимере не устоять. А большего знать и не нужно.

— Сам просишь… Так что пеняй на себя.

Ктолли сконцентрировалась. Её восприятие мира полностью изменилось. Всё вокруг будто обесцветилось, став чёрно-белым, движения казались замедленными, словно она находится в толще воды. Нужно преодолеть расстояние в двадцать шагов, но в её нынешнем состоянии хватит всего двух. Поступь её усиленных ног, скорее всего, оставит в земле небольшие ямы, но сейчас некогда беспокоиться об этом.

Виллем по-прежнему выглядит полностью неготовым защищаться. Она застигнет его врасплох. Ктолли нацелилась на серийное Поднятое Оружие, которое он небрежно держал в пальцах правой руки. Достаточно выбить меч, и всё кончится прежде, чем кто-либо из них успеет пораниться.

Расстояние быстро сокращается. Правая рука Виллема находится уже в пределах досягаемости Сеньориса. Никто, включая, разумеется, Виллема, не в состоянии уследить за Лепреконом, который перемещается на такой скорости. У него нет ни единого шанса увернуться или парировать атаку.

…Её разрубило.

…Э?

Клинок вонзился снизу в левый бок Ктолли и рассёк её по диагонали вверх и вправо, по дороге раздробив несколько рёбер. Серебряное остриё вспороло лёгкие и погрузилось в сердце. Обострённые чувства позволили ей в точности определить тяжесть ран. Из страшного разреза алой аркой на фоне голубого неба забила кровь. Ктолли ощутила приближение смерти.

Почему… Невозможно… Как… Вопросы беспорядочно возникали в голове и тут же исчезали. Она приготовилась к смерти, но не ожидала встретить её здесь. Приближающееся ничто пугало. Она видела лишь голубое небо, бесконечно проносящееся над головой.

Ктолли спиной ударилась о землю, из лёгких вырвался возглас, похожий на мяуканье придавленной кошки.

— …Ха?

Широко раскинув руки и ноги, она, глядя в небо, лежала на земле. Несколько секунд Ктолли оставалась в этом состоянии, ожидая неминуемой смерти. Но наконец заметила какое-то несоответствие. Осторожно протянув руку, она прикоснулась к боку, туда, где в неё вонзился меч. Раны не было. Кровотечения тоже. И боли. От совершённого над ней акта невероятной жестокости не осталось и следа.

— Что… Что произошло?

Она медленно села. Обронённый Сеньорис валялся рядом на траве.

— Вы заблуждаетесь относительно базовых принципов действия Карильонов.

Ктолли в панике обернулась на голос Виллема. Черноволосый юноша стоял спокойно и беззаботно.

— Их сила не увеличивается в зависимости от того, сколько Яда использует воин. Эмнетуайт были слабы и почти лишены Яда. Чем, по-твоему, могли помочь им мечи, лишь на ничтожную долю увеличивающие их малые силы, против непомерно могучих Эльфов и Драконов?

Виллем пустился в какие-то разглагольствования. Ктолли внезапно почувствовала дикое раздражение, хотя и не понимала в точности почему. Просто что-то в её голове словно говорило, что ей больше не под силу слушать его речь.

Она снова сконцентрировалась. Чувства обострились, восприятие изменилось. Припав к земле, Ктолли схватила Сеньорис и, продолжая пригибаться, рванулась к Виллему. Она не успела увидеть тот удар, что только что настиг её, но это, вероятно, был какой-то приём, обращающий её собственную скорость против неё. Ослеплённая способностью активировать Поднятое Оружие и обрести ускоренное восприятие, Ктолли не предусмотрела такую возможность. Виллем ударил точно в слепое пятно, оставленное её небрежностью. Ложная смерть, которую она только что испытала, была не просто иллюзией, но скорее настоящим будущим, которое ожидало Ктолли в том случае, если бы Виллем и в самом деле атаковал. Ей оставалось лишь признать, что он, на удивление, всё-таки обладает кое-какими навыками боя на мечах.

Однако остальное Ктолли признавать отказывается. Она не в состоянии отвергнуть тот способ, которым феи используют Поднятое Оружие и который она сама так долго применяла. Сейчас её тело движется легче обычного. Вероятно, осуществить эту атаку ей отчасти помогает массаж Виллема, но она всё равно ему благодарна. Подпитываемая Ядом, она в два шага покрыла расстояние, на которое в обычном состоянии затратила бы десять. Резко остановившись у самой границы досягаемости оружия Виллема, Ктолли намеренно помедлила долю секунды, чтобы сбить его расчёт времени, и прыгнула. Серебряный клинок в её правой руке нацелился в его плечо, но настоящей атакой будет пинок левой ногой в бок. Если всё получится, то Виллем, скорее всего, потеряет от этого удара сознание. Но на это нужно пойти, иначе он не поймёт.

Не поймёт что?

Она ощутила мимолётное сомнение, но тут же отбросила его. В этот раз она различила движения Виллема. Он расслабленным движением поднял меч и парировал удар Сеньориса. Это на долю секунды задержало Ктолли, дав Виллему время, чтобы вогнать левый кулак ей в бок.

Стремительное движение обратилось в беспорядочный полёт. Ктолли, крутясь и вращаясь, отлетела в сторону.

Ч-что?!

Поле её зрения вновь заполнилось безоблачным голубым осенним небом. Однако на этот раз она, похоже, пока что не умирает. Ктолли выбросила левую руку и затормозила пальцами. Пробороздившие землю ногти пронзила такая боль, словно их оторвало, но по крайней мере она смогла стабилизировать своё положение.

— Ого… Хорошо сработано.

Изумлённый голос Виллема лишь разозлил её сильнее. Это она тут изумляется.

— …Как ты это сделал? — спросила Ктолли дрожащим от досады голосом.

— Хм? Что именно? — небрежно отозвался Виллем.

Похоже, он понимает, что у неё возникло множество вопросов. Ктолли, не желая снова пробовать застигнуть его врасплох, подошла и легко махнула Сеньорисом. Виллем спокойно выставил меч, блокируя удар. Она увидела, что из щелей клинка выбивается свет.

— Как я ни напрягаю магическое зрение, следов истекающего из твоего тела Яда не вижу. Но меч определённо активирован. Что это за трюк?

— Я как раз начал объяснять, когда ты решила попытаться убить меня… Карильон создан, чтобы впитывать силу не того, кто вооружён им, а его противника. Чем сильнее враг, тем сильнее становится меч. Вот почему им можно убивать драконов и богов. Сейчас мой Персиваль в некотором роде скопировал весь тот Яд, что ты зажгла для активации Сеньориса. Что ж…

Ктолли ощутила, как по позвоночнику пробежал озноб. Надвигается атака. Она инстинктивно отпрянула, вкладывая все силы в движение и обостряя восприятие, и упала, потеряв равновесие из-за молниеносного уклонения.

Она не знала, правильно ли поступила, потому что Виллем не сдвинулся ни на миллиметр. Он стоял в той же позе, расслабленно опустив меч, изменилось лишь его лицо, на котором отразилось лёгкое восхищение.

— Твои тело и разум, похоже, действуют как надо. Яд, должно быть, делает своё дело. И у тебя хорошее чутьё. Над тактикой можно поработать, но учитывая природу вашего врага, это не так уж и важно. И, сверх того, всегда есть возможность высвободить Яд?.. Понятно. Неудивительно, что вам удавалось справляться всё это время.

Виллем выронил меч. Ктолли, всё ещё опасаясь новых трюков, встала и нахмурилась, но он лишь продолжал говорить.

— Теперь мне спокойнее. Ты сильна и можешь стать ещё сильнее. И… Поэтому… Должна вернуться… — под конец слова Виллема превратились в едва различимый шёпот.

Он пошатнулся и рухнул навзничь, подняв облачко пыли. Ктолли по-прежнему держалась настороженно. Она осторожно смотрела на его меч, валяющийся на земле, на его ноги, протянутые в её сторону, на руки, широко раскинутые словно в попытке обнять небо, на смотрящие вверх безжизненные глаза… Безжизненные?

Стоило Ктолли заметить, что чего-то не хватает, как Нефрен подошла и пощупала его пульс.

— А, — в голосе не прозвучало особого удивления.

— Ч-что случилось? — спросила Ктолли, до сих пор готовая действовать. Виллем сегодня только и делал, что заставал её врасплох, так что она не может позволить себе снова поддаться. Во всяком случае, именно это она продолжала твердить себе, по-прежнему сжимая Сеньорис.

— Он почти мёртв, — со вздохом произнесла Нефрен.

— …Э?

3.5 Сильная механическая женщина.

В кристалле связи возникло огромное, похожее на булыжник лицо рептилоида.

— Пророчество неизменно. Волна ударит в ранее отмеченный берег. Следует торопиться; спускайте соколов, острите наконечники.

Он разговаривал в странной манере и со странным акцентом, характерным для Рептилоидов. Кто-нибудь непривычный к общению с ними, скорее всего, не понял бы смысла сообщения, в переводе на нормальный язык означавшего примерно следующее:

«Прогнозы остаются в силе. Нападение будет осуществлено согласно расчётам, в названные время и место. Нужно поторопиться подготовить поле боя и наше оружие».

— …А, поняла. Или, точнее, я уже знаю, — ответила Найглато, пытаясь сдержать закипающий гнев. Если враг продолжает действовать как запланировано, то и ей остаётся поступать так же. Неужели нельзя придумать, как справиться без этих «наконечников»?! Ей казалось, что стоит хоть чуть-чуть ослабить самоконтроль, и рот сам прокричит эти слова.

Так что Найглато накрепко заперла чувства и в уголке разума создала новую себя. Ту, что способна без колебаний выбрать оптимальный вариант и действовать, не поддаваясь слабостям и эмоциям. Механическую себя, на которую можно свалить общение с представителем армии.

— Через три дня, в восемь часов, я отправлю троих из пяти доступных сейчас носителей Поднятого Оружия в гавань полностью снаряжёнными.

Вы же солдаты, разве нет?! Это же ваша работа — заслонять собой других, сражаясь на переднем крае и рискуя жизнью, разве нет?! Так почему никто из вас не гибнет?! Почему жертвуют лишь нашими девочками?!

— Одна из троих, фея-солдат Ктолли Нота Сеньорис, в процессе выполнения задания откроет врата на родину фей.

Я не верю, что вы делаете, всё что можете! Я не признаю это! Сражайтесь лучше! Думайте лучше! Найдите другой способ! Спасите наших детей!

— Остальные двое, феи-солдаты Итея Майз Вальгаллис и Нефрен Рук Инсания, останутся в резерве. Если битва не будет выиграна после того, как Сеньорис откроет врата, они вступят в сражение, вооружённые Поднятым Оружием, по усмотрению присутствующих на поле боя.

Они всё ещё не знают, что такое любовь. Они никогда не познают истинного счастья. Так почему, почему они должны уходить так быстро?

— Вышеупомянутые «наконечники» будут предоставлены Крылатой Страже четвёртым складом торговой компании Орландри.

…почему мы не можем занять их место?

Но Найглато уже известен ответ. Полноценные воины-феи обладают невероятной силой. Так что, разумеется, армейское командование прекрасно знает о преимуществах использования их в бою и принесения их в жертву ради победы. Они, в отличие от неё, не поддающиеся эмоциям, наверное, гораздо лучше понимают всю необходимость этого.

При этом, раз характер оружия предполагает самопожертвование, они должны быть готовы нести постоянные потери ради простого шанса победить. А значит, замены феям быть не может. Любой другой способ будет лишь попыткой потушить бушующий пожар, охвативший целый остров, одной чашкой воды. Даже Найглато, тролль, до дрожи пугающая местных, является именно этим — всего лишь троллем. Ей не под силу защитить ничего из того, что она хотела бы защитить, не под силу спасти тех, кого она хочет спасти. Найглато знает это. Слишком хорошо знает.

Соединение через кристалл связи с треском разорвалось. И одновременно треснула броня её самоконтроля.

— А-а-а-а-а-гхххх! — Найглато завыла в агонии. — Почему?! Почему-почему-почему?! — запрокинув голову, она выкрикивала в потолок скопившуюся бессильную ярость.

Механическое второе я, созданное в углу её разума? Она отбросила эту мерзость прочь и разбила вдребезги.

— Почему… Почему…

Поток эмоций начал иссякать, крики превратились в тихие всхлипы. Крупные слезы заполнили глаза и закапали на колени, оставляя на юбке влажные пятна.

Однажды Найглато решила, что будет сильной женщиной. Способной поддержать девочек, стать им опорой и защитой. Способной заменить им мать, которую они никогда не имели. Или, во всяком случае, способной притвориться ею.

Тогда она поклялась. Что бы ни случилось — она не заплачет. Это девочкам нужно выплакаться, это им по-настоящему страшно. Так что Найглато должна быть рядом и помочь им, утереть их слёзы. Неважно, насколько она бессильна, неважно, каких трудов стоит ей сдерживать эмоции, она должна быть рядом и поддерживать девочек своей улыбкой.

Какой я была дурой… Как я могу надеяться, что справлюсь? Как мне утешить их, если не могу справиться даже с собственными слёзами?

Неудавшаяся сильная женщина плакала как дитя. Некому утешить её. Некому утереть её слёзы. Так что она рыдала, рыдала и рыдала без конца.

— Мы входим! Чрезвычайное дело!

— Найглато, ты там?

— Б-б-беда!

Всё произошло внезапно. Дверь распахнулась с такой силой, что едва не сломалась, и в комнату ввалились три маленькие феи. К счастью, Найглато по-прежнему сидела лицом к кристаллу связи, так что от двери они могли разглядеть лишь её спину. Если удастся хотя бы ненадолго сдержать слёзы, то девочки не увидят её в этом жалком состоянии.

— Э-эй, хотя бы стучитесь, прежде чем войти, — мягко укорила их Найглато, по-прежнему не оборачиваясь и стараясь унять дрожь в голосе.

— Нет времени! Чрезвычайное дело!

— Скорее! Нужно спешить, правда!

— Вопрос жизни и смерти! Быстрее!

Смерти? А, они об этом? Если речь про Ктолли, то Найглато уже знает. Но это случится через три дня. Ктолли, старшая из фей, постоянно пытается вести себя как взрослая, но в глубине души она совсем ребёнок. Избалованное дитя, которое отказывается признавать это, а также…

— Виллему совсем плохо! Он, кажется, умирает!

Тишина.

…А? Умирает? Виллем? Слова одно за другим просачивались в её мозг, онемевший от рыданий. Несколько секунд она просто сидела и осознавала услышанное, потом…

— Что случилось?! — завопила Найглато и, схватив аптечку, опрометью выбежала из комнаты.