Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла) - 3 Глава

3.1 Что есть любовь и справедливость

Потолок в комнате совещаний располагался непривычно высоко над головой. Стол в центре комнаты также выглядел необычно высоким, как и спинки окружавших его стульев, видимо, изготовленных на заказ. Должно быть, это было сделано для того, чтобы комнату могли использовать представители самых разных рас, размеры тел которых могут серьёзно отличаться.

И в настоящий момент обладатель самого, вероятно, крупного тела из всех, кто когда-либо пользовался этой комнатой, ошеломляюще огромный рептилоид, сидел на личном, солидно выглядящем стуле, посмеиваясь. Впрочем, выражение его лица при этом не менялось, так что смех производил несколько неуютное впечатление.

– Так пророчество явилось Тиат, а? Шустро она, а? – заметила Итея, сидя на стуле и болтая ногами высоко над полом. Три феи уже приняли ванну, смыли пыль и грязь и переоделись в повседневную женскую униформу. Почему-то они выглядели старше, просто сменив свои обычные наряды. – Я думала, пройдёт ещё пара лет, прежде чем кто-то из малышей возьмёт в руки меч.

– Не рада за неё? – спросил Виллем. С его щёк ещё не полностью сошёл румянец.

– Хмм, ну, мало хорошего идти в бой, пока не подрастёшь. Само собой, есть риск просто умереть, и даже если всё пройдёт как надо, можно слегка двинуться крышей. В общем, всё сложно.

– Но мы всё же должны поддержать её. Верно ведь? Она так старалась всё это время, потому что от всего сердца хотела стать настоящей феей-солдатом, – вмешалась Ктолли.

– Ну да, да, конечно… Но сражение есть сражение, забыла? – нахмурилась Итея.

– В общем, я здесь из-за Тиат. Но лучше расскажите, что случилось. Я слышал, что битва на 15-м Острове проиграна, но вы трое здесь, целы и невредимы.

Внезапно Лаймскин прекратил смеяться и уставился на Виллема своими напоминающими отполированные камни глазами.

– Израненные воины, на этот вопрос отвечу я.

– А-а… – пришедший с неожиданной стороны ответ несколько выбил Виллема из колеи.

– Первым делом я должен воздать тебе хвалу. Закалённые тобой клинки сверкали на поле брани. Ты сумел обломать когти зверя. И все мы должны были бы разделить песнь победы. Но на пути таилась западня, непредвиденная пророчеством. Когти укрывали иные когти, и, не желая глупо бросать вызов этим неведомым когтям, я избрал бросить землю.

Чего?

– Простите, я ни слова не понял.

Для начала, язык у рептилоидов устроен не так, как у других рас, и их специфическое произношение не так-то просто разобрать. Образная речь Лаймскина ещё больше затрудняла понимание сказанного.

– Вот как, – Лаймскин разочарованно пожал плечами. Обычно этот жест передаёт некоторую симпатию, но не в исполнении гигантского ящера.

– Хм-м, ну, в общем, поначалу было здорово. Похоже, что мы сможем разобраться с Тимере, обнаруженным системой предупреждения, – Итея взяла объяснение в своей руки. Она коротко глянула на Ктолли и продолжила:

– Вон то дитятко ухитрилось призвать откуда-то невероятную силу, так что поначалу дело шло просто. Ну, то есть конкретно. Я даже начала думать, что мы можем просто оставить её заканчивать, а сами – пойти по домам.

– Древний святой меч Сеньорис способен одолеть даже Гостей. Если правильный воин применит его правильным способом, ничто меньшее перед ним и не устоит, верно? – Виллем посмотрел на Ктолли, но та отвернулась, не желая отвечать.

– Она, кажись, дуется, – рассмеялась Итея.

Виллем откашлялся и вернул разговор в прежнее русло,

– То есть, всё шло к тому, что вы победите, но вы проиграли. Что случилось?

– Там оказался ещё один зверь, пролезший незаметно для наших систем обнаружения. Во-первых, Тимере нужно убить несколько дюжин раз, прежде чем он будет уничтожен. А ещё после каждой «смерти» он сбрасывает слой своей оболочки и становится сильнее. А этот был особо поганым. После двух сотен смертей он и не собирался подыхать, так что даже Ктолли, выкладываясь на полную, начала испытывать проблемы. Сражение становилось всё тяжелее… а потом, на 217-й смерти… из сброшенной оболочки появились двое.

– А? – Виллем обронил неверящий возглас.

– Один оказался всё тем же старым знакомым Тимере. Но второй был чем-то иным. Система предупреждения засекла бы приближение любого Тимере, но, разумеется, проглядела второго чужака, решившего прокатиться верхом. Он, наверное, не обладает способностью так же быстро расти, потому и появился так поздно.

– Пушки, похоже, не причиняли ему вообще никакого вреда, – продолжала Итея, – так что мы предположили, что это ещё один из Семнадцати Зверей, но всё прочее оставалось загадкой. Неизвестно, смогли бы мы одолеть его или нет, но мы даже не знали, как подступиться к этой штуке, так что просто сбросили его обратно на землю вместе со всем Островом и отступили.

А-а, понятно. Ни один из Семнадцати Зверей не умеет летать. Вот почему они могут атаковать, лишь дрейфуя по ветру и надеясь попасть на один из Летающих Островов, что, разумеется, случалось довольно редко. Так что, сумев как-то отправить монстра обратно вниз, можно хотя бы устранить непосредственную угрозу.

– Ты серьёзно?

– Ага.

В нынешнем мире, поверхность которого потеряна, жизнь может существовать лишь на Летающих Островах. Иными словами, эти Острова фактически и есть всё, что осталось от мира. И потеря одного из них означает, что этот маленький мир только что стал ещё меньше.

– Если бы мы заставили Ктолли сражаться и дальше, или же если бы она высвободила Яд, то, может, и смогли бы одолеть его – многие солдаты-ящерицы так считали. Но в той непредвиденной битве любой шаг был бы рискованным, а рисковать нашим сильнейшим оружием не лучшая идея – так решил вон тот Господин Белая Ящерица.

Господин Белая Ящерица, он же Лаймскин, утвердительно кивнул. Потом, зачем-то глянув на Ктолли, добавил:

– И таковы причины нашего поражения, – по тону его голоса было сложно угадать, что он чувствует – как и обычно, впрочем. – Но что с того? Ничего такого, о чём стоит волноваться тебе. Всему, что парит в небесах, суждено однажды рухнуть вниз. Кроме того, наша судьба ещё не решена. Само твоё присутствие здесь служит тому доказательством. В ближайшее время я буду очень занят. Могу я поручить тебе доставить этих солдат домой? – спросил он, указывая глазами на троих фей.

– Я не против, но…

Виллем задумался, что значит «в ближайшее время я буду очень занят». Рухнувший Остров, наверное, уже не поднять обратно в небо. Значимость этой потери должна быть огромна, как и ответственность за неё, так что Лаймскин, командующий в той битве, теперь по горло в проблемах. Но, наверное, лучше не расспрашивать, если только он не захочет рассказать сам.

Ну, в общем, Виллем получил ответ, рассказ об этом долгом и предательском сражении.

– Молодцы, вы трое, – стыдясь, что не может сделать для фей ничего больше, Виллем произнёс несколько слов похвалы. Итея хихикнула, Нефрен наклонила голову, и ещё одна продолжала смотреть в сторону, не желая смотреть на остальных присутствующих.

– Не в духе, а? – Итея пожала плечами.

– Ктолли? – Нефрен придвинулась к ней, но получила в ответ лишь тихое неприязненное бормотание.

Выйдя из комнаты совещаний, они обнаружили, что их кто-то ждёт: девушка-ликантроп с тревожно обвисшими ушами.

– Хм? Вы же та самая, из коридора, – попытался обратиться к ней Виллем, но её, похоже, интересовал кто-то за его спиной.

– Дядя! – обрадованно воскликнула она.

Виллем медленно обернулся. Да, так и есть: гигантский рептилоид.

– Дядя? – переспросил он.

– М, – тот кивнул.

– Ты ликантроп? Какая твёрдая шерсть…

– Нет.

– Значит, она на самом деле рептилоид? Ну и мохнатая же у неё чешуя…

– Нет. Она дочь старого друга. Я знаком с ней с самого её детства, – простое, совершенно обычное объяснение, до которого Виллем мог бы догадаться и сам. – В чём дело, Фир? Я же говорил не приходить сюда, – произнёс ящер немного строгим, обвиняющим голосом.

– Я понимаю, что заслуживаю упрёков, и пришла, готовая к ним. Но, мне не к кому обратиться, кроме вас, дядя, – спокойно отвечала девушка.

Лаймскин приподнял бровь – ну, точнее, приподнял бы если бы у него вообще были брови.

– Что-то случилось?

– Пришло письмо. И в письме было сказано, что если церемонию не отменят, то они убьют отца.

Виллем нахмурился. Не слишком-то вежливое письмо.

– Хм.

– Отец велел не придавать этому значения. Он сказал, что их угрозы не более чем пустой звук, что воспринимать их серьёзно – значит просто подпитывать их самомнение. Но я так не думаю. Они не какие-нибудь безвредные воришки. Но отец стоял на своём, так что мне осталось лишь обратиться к вам, дядя.

– Беда не приходит одна… – рептилоид поднял взгляд к потолку. – Фир. Прости, но я должен идти.

– Дядя… – лицо звероледи омрачилось. Последовала короткая тишина.

– Виллем. У меня просьба.

– Отказываюсь.

–Я же ещё ничего не сказал.

– Я догадываюсь, что это за просьба. Простите, но вы уже свалили на меня достаточно забот о детях, – сзади донеслось хмыканье Ктолли, очевидно недовольной тем, что её причислили к детям, но Виллем решил сделать вид, что ничего не слышал. – А я уже давно взял за правило не иметь дела с проблемами, которые касаются женщин или детей, – последовало недоверчивое «Хм-м?» от Итеи, вероятно, касающееся того факта, что Виллем при всём сказанном по уши ввязался в некое дело, касающееся и женщин, и детей, но он снова притворился, что не слышит.

– Что ж, ничего не поделаешь. Тогда, Ктолли. Твоё здоровье в норме?

– Э? – Ктолли, не ожидавшая услышать своё имя, вскрикнула от неожиданности. – А, да. Я восстанавливаюсь. Но взять в руки меч было бы по-прежнему тяжело.

– Этого достаточно. Итак, поручаю этот вопрос тебе.

Ктолли удивлённо моргнула.

– А… Эм… Ну… – спустя несколько секунд почти преувеличенного замешательства, она наконец взяла себя в руки, зажмурилась и сделала глубокий вдох. После чего, снова открыв глаза, сумела заговорить: – Н-но я же фея, разве нет? Я ничего не знаю об этом городе, и никогда никого не охраняла, и я только что из долгой битвы и не могу использовать Яд…

– Но больше, похоже, положиться не на кого. Придумай что-нибудь.

– А…Но… – Ктолли бросила взгляд на Виллема.

Замысел Лаймскина очевиден. Совершенно необязательно получать согласие Виллема напрямую. Если взвалить дело на одну из фей, Виллем, разумеется, займётся им сам вместо неё. Вот в чём заключался расчёт ящера. И, к досаде Виллема, расчёт точный.

–Грязный трюк. Куда делась ваша воинская честь?

– Воин должен также стремиться к победе.

Какой гибкий образ воина, подумал Виллем.

– Насколько я помню, мы почти не разговаривали до этого дня. Я чем-то насолил вам?

– Лишь заинтересовал меня, не более.

– Эм, если возможно, я предпочла бы, чтобы именно вы, дядя, – попыталась вставить возражение звероледи, но Лаймскин, подняв ладонь, оборвал её.

– Ни к чему тревожиться. Я ещё не знаю, стоит ли доверять этому мужчине и полагаться на него, но от него определённо можно чего-нибудь ожидать.

– Не особо-то похоже на похвалу.

– А я и не собирался тебя хвалить, – Лаймскин кивнул на прощание и пошёл прочь. – Остальное оставляю на тебя, Ктолли. Следуй за ветром и теми, кто сопровождает тебя, и исполни свой долг.

– А…

Оставшиеся пятеро, не зная, что сказать, стояли и смотрели в удаляющуюся гигантскую спину.

«Следуй за ветром и теми, кто сопровождает тебя». Чешуйчатый ублюдок. Не говори мне куда я должен идти, подумал Виллем, но не стал облекать своё негодование в слова. Поступить так – значит признать, что он с самого начала не собирался помогать. Хотя, наверное, теперь, когда все присутствующие увидели эту его недостойную, позорную сторону, уже нет особого смысла это скрывать. Но всё же оставалась некая черта, пересекать которую Виллем не желал.

– Эм… – звероледи робко нарушила тишину, только чтобы быть тут же перебитой Виллемом.

– Простите, но меня ждёт одно дело. Поговорим на ходу.

***

Теперь, когда дождь закончился, старая столица преобразилась. Словно вчера Виллем был совсем в другом городе. Влажные камни мостовой и лужицы ярко искрились в лучах солнца. Окутанные зыбким светом и мягкими тенями возвышавшиеся скульптуры словно излучали божественную ауру.

Итея издала длинный, совсем не женственный зевок. Чистый, прохладный воздух наполнил её лёгкие, смывая затаившиеся в уголках головы частицы сонливости.

– А ничего городишко, а? – сказала она, потягиваясь. – А нам вообще можно тут находиться? Идём себе по улице, словно так и надо. Вроде как нам нельзя так запросто бродить где-то за пределами 68-го Острова.

– Сейчас вы на службе. Исполняете личный приказ самого благородного Первого Офицера.

– Не-а, только Ктолли. Да и вообще, мы же по бумагам числимся как оружие, так что даже если нами и командуют на поле боя, формально мы не можем получать заданий, верно же?

– Тогда вы под моим командованием. Тот ящер-переросток был вынужден покинуть нас по не зависящим от него обстоятельствам и делегировал все руководящие полномочия технику второго класса. Что-то вроде этого.

– Хм-м… коварно.

– Вот-вот. А он ещё называет себя воином.

– Нет, я про выдумку этого техника второго класса.

– Это оскорбление. Как ты можешь говорить такие слова в адрес столь прекрасного и чистого сердцем молодого человека как я?

– Бесстыдник, – рассмеялась Итея.

Виллем тоже усмехнулся, отчасти обречённо. Внезапно его левую руку окутало нежное тепло. Обернувшись, он увидел, что Нефрен, как обычно с равнодушным выражением лица, держит его ладонь в своих руках.

– Слушай, Рен.

– М.

– Можно узнать, почему ты вдруг решила взять меня за руку?

– Расслабиться ведь легче, когда тепло, верно? – ответила она, состроив несколько удивлённое лицо, словно вынужденная объяснять очевидное. – Сейчас тебе нужно ощущать тепло прикосновения. А температура моего тела чуть выше нормальной, так что я идеально подхожу, – она говорила вежливым и добрым голосом, таким, каким нашкодившим детям объясняют суть их проступка.

– Ну, я благодарен за заботу, но… – он и правда благодарен за заботу, но вот за способ её выражения – не особо. Тело Нефрен пока что еще не сформировалось, так что ему не так неуютно, как могло бы быть. Виллем, как здоровый молодой мужчина, был благодарен хотя бы за это.

Он поскрёб щёку пальцем свободной руки.

– Мне уже лучше, отпусти. Не думаю, что смогу и дальше терпеть внимание прохожих, – он слышал, как проходящие мимо зверолюди хихикают. Для них пара неотмеченных наверняка выглядит как близкие родственники или что-то в этом роде.

Нефрен вгляделась в глаза Виллема и объявила: – Ты притворяешься. Отпускать рано.

– Мне уже плакать хочется, – со вздохом сказал Виллем. Нет, серьёзно. – Эй, Ктолли. Скажи что-нибудь.

Обернувшись, он увидел, что Ктолли плетётся следом за ними, опустив голову. Услышав своё имя, она посмотрела на него и чуть приоткрыла рот. Казалось, она пыталась подобрать слова, но ничего не вышло. Внезапно покраснев, она с хмыканьем отвернулась.

– Девичье сердце – непростая штука, – прокомментировала Итея.

Виллем тоже собрался было высказаться в адрес девичьего сердца, но в последний момент проглотил уже готовые сорваться с языка слова. Как знать, может, у Итеи запасена ещё какая-нибудь поддёвка, кроме того, гораздо важнее убедить явно сильно встревоженную Нефрен отпустить его руку.

Их внезапное воссоединение и то, как он раскрылся перед ними с позорной и уродливой стороны, сильно выбили его из колеи. Так что ему ещё предстоит сказать им «с возвращением» и выслушать от них «мы вернулись». Разумеется, уже слишком поздно для этих слов. Да и не то чтобы он хотел разыграть такую эмоциональную сцену встречи. Но также нельзя сказать, что он был бы доволен лишь спокойным и сдержанным приветствием. Простой уверенности, что они вернулись домой в целости и сохранности, должно было быть достаточно и, разумеется, такой результат не вызывал никаких возражений.

Так что, ну… Парочка смущающих и неудобных воспоминаний не должна казаться такой уж большой ценой. Это он прекрасно понимал, но всё же…

– Действительно так похоже, что я притворяюсь? – тихо спросил Виллем, и Нефрен коротко кивнула в ответ.

– У вас двоих прям взаимопонимание без слов, – хихикнула Итея.

Почему-то её улыбка показалась Виллему искусственной.

***

Юная звероледи, которая представилась как Фираколуливия Дорио, по дороге поведала свою историю.

– Хм? Дорио. Неужели?

– Да. Мой отец в настоящее время занимает пост мэра Корна ди Люче, – спокойно ответила она на вопрос Итеи.

Понять настроение девушки было непросто благодаря то ли хорошему воспитанию, то ли врождённым качествам. «Дядя», на которого она так рассчитывала, отказал ей, а сверх того ещё и вынудил иметь дело со странной группой незнакомцев, так что она никак не могла оставаться спокойной. Однако пока что ни выражение её лица, ни тон не выдали раздражения или беспокойства.

– А, вот оно что.

Как поведала им девушка, мэр был простым торговцем, за долгие годы усердной работы проложившим себе путь к вершине, и его дочь Фир (прозвище, о котором она просила сама по причине того, что её полное имя слишком сложно выговаривать) родилась, когда он был уже сравнительно стар. Изначально городом управляли аристократы; пост мэра ввели всего около десяти лет назад. В результате появилось немало недовольных новой политической системой – в первую очередь среди старой аристократии. В безродном торговце, пролезшем на пост мэра, они видели своего непримиримого врага.

– Хмм, – Виллем слушал объяснение вполуха, лишь время от времени вставляя междометия или кивки для демонстрации внимания.

– А что за письмо вы упоминали перед этим? – Ктолли поддерживала разговор. Хотя на неё внезапно свалили полную ответственность за внезапное поручение, она, судя по всему, намеревалась отнестись к делу с полной серьёзностью.

– То была угроза от фракции, намеренной отстранить моего отца и поставить на пост мэра представителя старой аристократии. Они считают присутствие моего отца попранием исторических традиций города и готовы пойти на всё, чтобы сместить его.

– Хм-м, – Виллему показалось, что он уже где-то слышал эту историю. Ах да, вчера от доктора. Судя по неуместным в спокойном городе выстрелам, оппозиция и правда не намерена ограничиваться полумерами.

– К концу следующей недели завершится реконструкция Старой Церкви и будет проведена церемония открытия. Мой отец планирует выступить там с речью о своём видении будущего нашего города. О будущем, в котором двери города откроются для представителей всех рас, и он станет торговым центром, объединяющим все Острова. Скорее всего, оппозиция намерена напасть во время церемонии и пригрозить всем союзникам отца с помощью своих пешек, Рыцарского Ордена Хроник Приверженности Разрушению.

– Звучит так, словно название придумывали какие-то дети, которым лет через пять самим будет стыдно это вспоминать.

Похоже, в этом вопросе Итея и Виллем сходятся во мнениях.

– Разумеется, на церемонии будет хоть какая-нибудь охрана. Однако, учитывая образ действий Ордена, я боюсь, что этого не хватит. Вот почему я хотела попросить о помощи дядю, то есть Первого Офицера Лаймскина, но…

– Что думаешь? – спросил Виллем, повернувшись к своей левой руке.

– Плохо, – тут же ответила Нефрен. – Крылатая Стража служит защитой от внешних врагов Регул Айра. Она не может вмешиваться во внутренние дела городов. Бывали случаи, когда преступник или преступная группа явным образом причиняли вред обществу, и ближайшие солдаты Крылатой Стражи помогали в их обезвреживании, но это скорее исключение из правил. Пока ничего не произошло, оснований для использования армии нет, даже если мы заранее знаем что, что-то вскоре случится. Армия не должна вовлекаться в политику.

– Ну, собственно, вот. Мэр скорее всего понимает это, потому и не стал сам просить того ящера о помощи.

– Но… правда ведь очевидно на нашей стороне. Почему те, кто хочет покарать угрожающее нашему миру зло и восстановить справедливость, должны встречать препятствия на своём пути?

– Потому что справедливость – это плохая причина браться за оружие, – резко ответил Виллем. – Слово «справедливость» служит лишь оправданием для насилия. Настоящая причина всегда иная. Всегда. Что-то отобрать. Кого-то унизить. Возвысить себя. Уничтожить то, что неприятно. Что-то разрушить. Выместить злобу. Или, может, комбинация этих причин, – он размахивал рукой, словно декламируя древнее сказание.

– Но признавать это никто не хочет. Сокрушая противника всеми своими силами, не сдерживаясь ни в чём, каждый желает чувствовать свою правоту, а не вину. И тогда, чтобы обмануть себя или союзников, поднимается флаг под именем «справедливость». Так поступают все подряд, даже не осознавая, потом находятся те, кто, веря в так называемую «справедливость», принимается сражаться друг с другом, и мы получаем войну. Так это происходит с начала времён.

– Но… – Фир открыла была рот, но замолчала.

Ну и что это, подумал Виллем.

Ценность справедливости определяется весомостью аргументов, которые она позволяет применить, чтобы вовлечь в дело других, и тем, насколько ты сам готов на неё положиться. Не стоит недооценивать значение веры в собственную правоту. Однако при всём при этом одной правоты не хватит, чтобы получить помощь Крылатой Стражи. А если справедливость, в которую верит Фир, настолько слаба, что брошенные мимоходом замечания от незнакомца способны её поколебать, то это не может не вызывать некоторого разочарования.

– Ну, как бы то ни было, если церемония только на следующей неделе, то мы не сможем присутствовать, какие бы проблемы не требовали разрешения. У нас есть собственные дела. Прямо сейчас мы должны забрать из клиники ребёнка и до конца дня отбыть домой на воздушном корабле.

– Понимаю, – Фир поникла.

– А ну-ка, стоп, господин техник. Два вопроса, – Итея потянула Виллема за правый рукав.

– Что?

– То, что ты сейчас сказал. Тут что-то не сходится, не? Ну, типа, ты же был одним из Героев, благородных защитников Эмнетуайт? Воин справедливости, да?

– Это была борьба за выживание, а не какая-то там справедливость. Дай мы слабину – и нас бы перебили всех, мы лишь отчаянно пытались предотвратить это. Желание жить – это просто инстинкт, а если инстинкт может служить оправданием, то само понятие преступления теряет смысл.

– Хмм. Ну, про логику ничего не скажу, но твой образ мыслей мне понятен, – кивнула Итея.

Нефрен, до сих не отпустившая Виллема, сжала руки чуть сильнее.

– И второй вопрос. Мы выслушали её историю, но ты до сих пор так холоден к этой леди Фираколуливии. А я вроде как помню твои слова насчёт того, что ты ни за что не бросишь милую девочку один на один с проблемами, или ещё какую-то выпендрёжную чушь в таком роде.

– Не называй это чушью, – Виллем понимал, почему она так говорит, но всё же это уязвляло.

– Дело ведь в возрасте, угадала? Она старше меня, и уже не считается за девочку, верно?

– Я что, по-твоему, могу быть настолько пристрастен? – раньше уже бывало, что его подозревали в таких предпочтениях, но это не так. Совершенно точно. – Нет, всё не так… Просто…

– «Просто»?

Просто что? Он никак не мог произнести всей правды и слова застревали в горле

– Неважно, с кем приходится иметь дело, просто я не желаю соглашаться на что-то, кроме того, с чем не могу соглашаться.

– А?

Виллем и сам плохо понял, что только что сказал. Итея, как и следовало ожидать, подняла бровь и состроила непонимающее лицо.

Нефрен почему-то кивнула.

– Так, ладно, нам ещё не пора идти в клинику, так что у нас сейчас есть немного времени.

Придумать, как провести немного времени, всегда трудно. Осмотреть достопримечательности они не успеют, но, с другой стороны, просто бесцельно бродить по улицам тоже не хочется.

И тут носа Виллема коснулся приятный запах. Покрутив головой в поисках источника, он заметил на краю улицы тележку, в которой, похоже, торговали жареной бараниной и нарезанным картофелем, обёрнутыми в большие овощные листья. Дразнящий аромат специй раздразнил аппетит. Желудок громко забурчал.

– Слушайте, – Виллем обернулся к девушкам, – не хотите немного? Я ещё не завтракал.

– А, хорошая мысль. До вчерашнего дня мы питались лишь армейскими рационами, и что-нибудь со вкусом будет очень кстати, – рассеянно отозвалась Итея.

Нефрен ничего не сказала, так что, наверное, она не против. И как раз перед тем, как Ктолли собралась заговорить…

– Подождите, пожалуйста, – прозвучал тихий, но не допускающий возражений голос.

Какое-то мгновение Виллем не мог понять, кому он принадлежал. Чувствуя, как по позвоночнику ползут мурашки, он медленно обернулся. Сзади стояла знакомая, но вместе с тем и незнакомая фигура: Фираколуливия Дорио. Прошло несколько секунд, но инстинкты Виллема продолжали сомневаться, действительно ли это она. Она производила совсем не такое впечатление, как раньше. Он не мог поверить, что это та же самая девушка.

– Переизбыток приправ очевиден даже по запаху, и на передней части прилавка не вывешена их лицензия на торговлю. Нет сомнений, они продают мясо минимально допустимого по закону качества.

Её голос постепенно обретал силу. Несколько напуганный, Виллем чуть попятился.

– Сверх того, их цена выше обычной. Любой местный житель сразу поймёт, что здесь что-то не так, но туристы с лёгкостью ведутся на обман, покупают и едят их низкокачественное мясо. Если позволить подобным торговцам оставаться в бизнесе, весь наш город приобретёт дурную славу. Но сколько бы отец не пытался их изгонять, люди вроде этих постоянно возникают снова, – в её глазах полыхали зыбкие огоньки. Тело едва заметно тряслось, словно привидение. – Сюда, – скомандовала она и зашагала прочь.

– Э-эй?

– Если вы купите еду здесь, грубый вкус осквернит ваши воспоминания о кухне нашего города. Я не могу этого допустить; тем самым будет также опозорен и мой дядя. Извольте следовать за мной. Я покажу вам, что такое настоящий ягнёнок Корна ди Люче, – Фир, широко шагая, направилась в переулок.

– Вот так неожиданность, – пробормотала Нефрен совершенно спокойным голосом. – Она уходит. Что будем делать?

– Похоже, у нас нет особого выбора.

– Я тоже так думаю. Ктолли?

Ктолли, рассеянно смотревшая себе под ноги, услышав оклик, резко подняла голову, словно её щёлкнули по лбу.

– А… Ч-что?

– С тобой всё в порядке? Ты всё это время тихая как изваяние. «А это очень тихо», – донёсся до Виллема комментарий Итеи. – Если ты до сих пор чувствуешь себя усталой, просто скажи, ладно? Ты не на поле боя, незачем принуждать себя.

– Нет, вовсе нет, – она помотала головой. – Прости, что заставила волноваться.

Похоже, её гнев улёгся, но что-то по-прежнему не так.

– Если тело до сих пор болит от остаточного Яда, я могу всё поправить как в прошлый раз, помнишь?

– Поправить. – Ктолли секунду непонимающе смотрела на Виллема, и внезапно густо покраснела. –Нет, нет! Если ты сделаешь это сейчас, у меня, наверное, спина сломается! – выпалила она, нервно махая руками в жесте отрицания.

– Это вы о чём? Как «поправить»?

– Нет! Не спрашивай!

– Охо… При такой реакции это попросту невозможно. А может ты на самом деле очень хочешь об этом поговорить, и таким окольным путём пытаешься вызвать нас на расспросы?

– Нет! Ничего подобного я не хочу! Ничего интересного тут нет! Ничего, понятно?!

– Ты с каждым словом роешь себе яму всё глубже и глубже. Таким манером скоро прокопаешь весь остров насквозь.

– Нет!!!

И одновременно с тем, как Ктолли издала протестующий вопль…

– Прошу прощения, – вмешался мягкий голос, холодный словно лёд.

Виллем обернулся. У выхода из переулка на главную улицу стояла звероледи, выражение её лица сулило муки ада.

– Если память мне не изменяет, я просила вас следовать за мной.

– Простите-пожалуйста-простите-уже-идём! – Виллем и три феи выпалили извинения и бегом последовали за Фир.

***

Она отвела их в лавку мясника, которая уютно примостилась в углу небольшой площади.

– Мы покупаем не с тележки?

– Разумеется, в городе есть много хороших торговцев, продающих мясо с уличных лотков, но если вы ищете дешёвого и вкусного ягнёнка в это время дня и в этом районе, то правильный ответ лишь один. Здесь это знают даже пятилетние дети.

– И умная же тут ребятня, – Виллем заплатил хозяину-боллмэну, и тот молча передал ему свёрток с бараниной, ощутимо превосходящий по размерам те, что они чуть не купили раньше. Виллем попробовал.

– Вкусно.

– Правда ведь? – по Фир было видно, что она очень горда собой.

– Не слишком острое, и с примесью придающих кислинки трав. Понятно. Такая приправа позволяет с лёгкостью съесть даже настолько крупную порцию.

– Я же говорила? Верно? – усиленно кивая, Фир повернулась к боллмэну и показала ему большой палец. Тот, по-прежнему молча, ответил ей тем же жестом.

Хм? Внезапно Виллем ощутил затылком неприятную дрожь. В воздухе повисло едва заметное ощущение угрозы и злого умысла. Поначалу он подумал, что это, должно быть, снова связано с тем дурацким орденом, но это чувство отличалось от того, что он испытал вчера по прибытии. В тот раз было непонятно, на кого направлена угроза, но сейчас…

– Скажите, Фираколуливиа.

– Я же просила, называйте меня Фир.

– Да, точно. Тогда, Фир. Ты любишь этот город?

Её большие глаза в замешательстве моргнули.

– О чём это вы вдруг?

– Просто ответь. Любишь?

Короткая пауза.

– Да. Я считаю, что это лучший город, не имеющий себе равных.

– Из-за того, что ему четыреста лет? Из-за того, что это крупнейший из городов? Из-за его богатства? Из-за того, что здесь такая вкусная еда?

– Вы задаёте весьма утомляющие вопросы.

– Мне часто такое говорят, – усмехнувшись, он откусил ещё кусок мяса.

– Всё, что вы перечислили, разумеется, важные элементы очарования города. Но я не думаю, что какой-либо из них особо влияет на мои чувства.

– Понятно.

Овощи, в которые завёрнуто мясо, тоже не лишены сюрпризов. При каждом укусе вкус немного менялся. Язык Виллема погрузился в это путешествие по вкусовым ощущениям, и как-то незаметно для него вся еда в его руках исчезла. Он только что проглотил солидную порцию, но ему уже хотелось ещё. Так вот он какой, ягнёнок Корна ди Люче. Теперь Виллем понимал, почему Фир рекомендовала это место с таким жаром, что даже её личность на мгновение претерпела полное преображение.

– Я не знаю других городов, кроме этого, – продолжала отвечать она, медленно и аккуратно подбирая слова. – Это моя драгоценная родина и весь известный мне мир. Так что я люблю наш город так же сильно, как люблю весь мир.

– Ого, как трогательно.

– Вы сами спросили! – протестующе воскликнула Фир, краснея (впрочем, из-за шерсти это было почти не видно). – Вы и правда умеете действовать на нервы. Вам весело слушать, как я делюсь своими сокровенными чувствами?

– Не буду отрицать, – ответил Виллем, слизывая с пальца последнюю каплю соуса. – Я попробовал одно из прекрасных блюд этого города. И встретил ту, кто любит его всем сердцем. Так что теперь, в отличие от того недавнего времени, когда мы обсуждали что-то там про справедливость, я чувствую, что всё же настроен чем-нибудь этому городу помочь.

– И что вы имеете в виду?

– Именно то, что сказал. Ну, не будем пока об этом. Если ты не занята, окажешь мне услугу?

– Какую именно?

Видя, как Фир с подозрением смотрит на него, бесплодно пытаясь разгадать его намерения, Виллем с улыбкой сказал:

– Побудь немного нашим гидом.

***

– Б-было не страшно и совсем не больно! – первым делом выпалила Тиат. – Уколы – это ерунда! – казалось, что она вот-вот расплачется, но…

– Ясно, ясно, – Виллем погладил её по голове, и маленькая фея отозвалась тихим всхлипом.

– Она весьма упорна и непосредственна. Из неё выйдет хороший солдат, – доктор-циклоп c мягкой улыбкой на строгом лице высказал своё одобрение. Впрочем, первая часть его фразы о характере Тиат была понятна, но вот насколько последнее может служить причиной для радости – вопрос открытый. – Вы вернулись, – обратился он к старшим феям. – Я занимался всеми вами. Рад видеть, что с вами по-прежнему всё хорошо.

– Давно не виделись. Благодаря вам мы способны продолжать сражаться, – одна Ктолли поклонилась и ответила вежливо. Итея неопределённо рассмеялась, Нефрен никак не отреагировала.

Доктор, должно быть, усмотрел в их реакции что-то неестественное.

– Неужели…

– А, боюсь, что вынуждена просить вас больше ничего не говорить, док, – быстро вмешалась Итея.

– Что? Вы что-то скрываете? – с подозрением спросил Виллем.

– Невежливо совать нос в женские дела, господин техник. Первый шаг к счастливой жизни – сохранять комфортную дистанцию, знаешь ли.

– Вот как? – не надеясь узнать что-либо ещё от явно пытающейся скрыть что-то Итеи, Виллем посмотрел на доктора. Но тот лишь почесал щёку, всем видом прося не задавать вопросов.

– Всё что я могу сказать… Хмм… Позаботься о них как следует.

– Ну, я всё же смотритель склада фей, так что это часть моей работы. По крайней мере, как я её понимаю. Я в любом случае собираюсь заботиться о них.

– Понятно, – спокойно кивнул циклоп.

Виллем заметил, что Итея почему-то смотрела на циклопа с каплей ненависти во взгляде.

***

Чтобы вернуться из Корна ди Люче обратно на 68-й Остров, необходимо совершить долгое путешествие с множеством пересадок с одного воздушного корабля на другой. И расписание этих кораблей, как выяснилось, весьма хаотично. Разумеется, расстояние также слишком велико, чтобы феи могли долететь до дома сами. Так что фактически они застряли в Корна ди Люче до вечера, когда должен будет отбыть нужный им воздушный корабль.

– И поэтому мы потратим это время на экскурсию! – гордо объявил Виллем пятерым своим спутницам: феям, только что переодевшимся в гражданскую одежду, и Фир.

– Чего? – пробормотала Ктолли.

– Э? – недоумённо вопросила Итея.

– О-о, – продемонстрировала неожиданно радостное лицо Нефрен.

Фир промолчала.

– Ура!!! – Тиат бурно захлопала в ладоши.

– Вам нельзя по собственному желанию уезжать из дома, так что это редкий шанс, верно? Кроме того, вы только что из боя, поэтому вам полезно немного расслабиться.

– Стоп, стоп. А что насчёт Поднятого Оружия? – Итея слегка встряхнула свёрток с большим зачарованным мечом, который несла на спине. – Я что-то не в настроении таскать повсюду эту тяжесть.

– Можем оставить в клинике и забрать на обратном пути.

– Но это же дорогущее, сверхважное и ценное секретное оружие.

– Значит, можно спокойно доверить мечи тем, кто понимает их ценность. Да и это не то, что может заинтересовать мелких воришек. Не беспокойся.

– Ну, да, пожалуй.

– Я была бы рада увидеть достопримечательности, но… – Нефрен заглянула в лицо Фир, – ты не против? – они совсем недавно отказались ей помогать. Разумеется, сложно ожидать, что она с радостью согласится быть их гидом. – Я больше не вижу причин, по которым ты должна была бы сопровождать нас.

Фир вздохнула.

– Вы стали свидетелями тёмной стороны нашего города. И уехав сейчас, останетесь убеждены, что город полон насилия и заговоров. Часть вины за это лежит на мне, неосмотрительно обратившейся к вам с невыполнимой просьбой, – пока она говорила, в её голос вернулась энергия. Она сжала прижатый к груди кулак, пламя в её глазах зажглось ярче.

– А, Фир? Э-эй? Фир? – внезапная смена её настроения, похоже, ввергла Итея в замешательство.

– Для меня неприемлем такой исход. А значит, остаётся лишь одно – самой показать вам всю прелесть нашего города. Ради этого на остаток дня я стану вашим гидом по нашей замечательной столице.

Итея повернулась к Виллему.

–Что?

– Что ты с ней сделал? Подмешал что-то в еду, что ли? – с подозрением спросила она.

– Эй, что за обвинения. Я просто дал ей небольшой совет и попросил об услуге.

– Ну то есть надул.

Виллем вздохнул. Разумеется, Корна ди Люче город. Потребуется больше дня, чтобы обойти все достопримечательности, даже просто считая время на перемещения. А если добавить к этому ещё и картинные галереи и прочие музеи, то экскурсия затянется на несколько дней. В их распоряжении всего полдня, так что при выборе мест и способов передвижения нужно быть осторожными. А значит, необходим кто-то, хорошо знающий город.

Итак, Виллем лишь попросил Фир, отвечающую этому критерию, побыть их гидом. Всё это верно. Что же до остального, ну, этим можно будет заняться чуть позже.

3.2 Что не есть любовь и справедливость

Они посетили Могилу Лжеца. Судя по всему, там был похоронен легендарный мошенник, живший примерно двести лет назад. По неизвестной причине те, кого он некогда обманул, собрали деньги и водрузили на его могиле надгробие с надписью «Здесь упокоился правдивый».

Очень многих удивляло такое решение, и попытки объяснить причину этого поступка породили самые разнообразные теории. Фактически версий было так много, что это вызвало небольшой ажиотаж в области беллетристики Корна ди Люче и даже едва не стало причиной появления нового жанра.

— Мне более всего по душе теория, согласно которой он перед смертью произнёс слова истинной любви, — поделилась Фир.

— Хм-м, а мне нравится та, где он на самом деле втайне старался вывести на чистую воду коррумпированных и аморальных аристократов. Клёво же, да? — высказалась Итея.

— Та, по которой он разгневал одного из Пото, богов земли, и был проклят, чтобы вся сказанная им ложь стала правдой. Забавная.

Ого. Разнообразие версий и правда поражает. Но всё же, в конце концов, это деталь истории, правду о которой никто не знает. Зачастую в таких случаях правдивой признают наиболее приятную или удобную для кого-то теорию, неважно, насколько она соответствует истине на самом деле.

Все верят в то, во что им хочется верить. Если при этом не возникает конфликтов, то почему бы и нет. Жизнь идёт своим чередом.

***

Они посетили Лестницу Влюблённых. Здесь всё было более-менее ясно по названию. По легенде, на этой лестнице девушка из благородной семьи, убегая от навязанного её родителями замужества, познакомилась с нищим юношей, промышляющим воровством. Они встретились, врезавшись друг в друга и скатившись вниз, и якобы с этого и зародилась их любовь.

Наверху и внизу лестницы были установлены большие предупреждающие знаки, решительным образом портящие вид. Надпись под символом городского совета гласила: «СКАТЫВАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!».

— «Скатываться запрещено?!»

Когда Тиат издала вопль безысходного отчаяния, прохожие хихикнули. Должно быть, подобная реакция здесь не редкость. Виллем сделал вид, что не заметил, как Ктолли разочарованно поникла.

***

— Постой-ка, господин техник, — Итея дёрнула его за рукав. — Ты ведёшь себя как ни в чём не бывало, но тебе не кажется, что можно бы сказать Ктолли хоть пару приятных слов? — она обернулась к голубоволосой девушке, нарочито не смотрящей в их сторону. — Ну, сейчас она дуется, но до вчерашнего дня трудилась вовсю, ты в курсе?

— Знаю, знаю. Просто мне всегда было трудно иметь дело с девушками в плохом настроении.

— Я догадалась, но кроме тебя исправить её настроение некому.

Виллем слегка взъерошил её волосы. Итея от неожиданности подскочила, издав тихий возглас.

— Ч-что за шутки?!

— Просто подумал, какой ты хороший друг, первым делом тревожишься о подруге, хотя и сама наверняка очень устала после битвы.

— Да при чём тут я?! Мы про Ктолли говорим! — Итея, едва заметно порозовев, отбросила его руку в сторону. Неожиданная реакция. Виллем понимал, что она, должно быть, не привыкла к комплиментам и похвалам, но всё же это слишком бурная реакция даже для неё.

Затылком он снова ощутил неуютное чувство. Преследователи увеличили дистанцию, но их, похоже, стало больше.

— Ну, думаю, пора подсекать.

— Э? Ты о чём?

Снова проведя рукой по мягким волосам Итеи (и вызвав ещё один её вскрик), Виллем позвал ведущую их куда-то Фир:

— Прости, можно высказать пожелание насчёт следующего места? Если тут неподалёку есть что-нибудь вроде тайной достопримечательности, про которую почти никто из туристов не знает, я хотел бы осмотреть её.

— Это вызов моим навыкам экскурсовода? Прекрасно, вызов принят, — ответила та с уверенной улыбкой. В ней сложно было узнать ту нежную принцессу, что недавно пришла за помощью в штаб Крылатой Стражи.

***

— Это Колодец Желаний, — Фир указала на небольшую площадь, где сходились шесть улиц. В середине располагался непримечательный колодец. Он, вероятно, не так знаменит, как Центральный Собор или Ячменная Площадь, но часто используется как место действия в фильмах и историях, так что, думаю, любой поклонник того или другого сразу узнает его.

Тиат с жаром закивала.

— А, это, типа, загадай желание, кинь монетку, и оно исполнится? Как во всяких там сказках и романах, — спросила Итея, заглядывая в колодец.

— К сожалению, исполняются не все желания. Согласно легенде, в колодце и на самом деле обитает дух, исполняющий желания, но он прислушивается лишь к одному из тысячи или десяти тысяч тех, кто бросает монетки.

— М-да, эти разговоры про статистику как-то разом разрушили всё волшебство.

— Но можно бросать столько монеток, сколько хочешь. Чем больше бросишь, тем выше шансы, так что некоторые приходят сюда с целыми сумками мелочи.

— А теперь исчезла и вся романтика.

— Были времена, когда пользоваться колодцем запрещалось. Примерно около пятидесяти лет назад, когда ввели запрет на азартные игры. Тогда сочли, что колодец разжигает нездоровый азарт в игроках.

— Так, ну хватит. История чем дальше, тем скучнее.

Пока Фир с Итеей болтали, Тиат достала небольшую монетку и бросила в колодец. Как она сказала, у неё нет каких-то особенных желаний; ей просто хотелось воспроизвести сценку из фильмов. Итея, вероятно, пропустив это объяснение мимо ушей, принялась обнимать миленькую романтичную Тиат. Чуть поодаль Нефрен, тихо копируя её, тоже бросила в колодец монету.

Кого-то одного, кажется, не хватает. Виллем закрутил головой. Вон она. Ктолли Нота Сеньорис стояла в одиночестве поодаль.

— Не хочешь тоже попробовать? — он подошёл к ней и уселся на сваленные рядом деревянные ящики.

— Нет, пожалуй. Я не в настроении загадывать желания, — тихо ответила она, по-прежнему не желая смотреть на Виллема.

— Правда? Не ожидал. Я думал, тебе нравится всякое такое.

— Ну, не то чтобы мне это не нравилось… Ну, наверное, на самом деле нравится, но… — почти наразборчиво забормотала она, — я просто не в настроении. Это, наверное, для тех, кто хочет укрепить решимость, понимая, что их цель пока недостижима. Так что тем, кто утратил цель или приблизился к цели самостоятельно, от этого колодца мало пользы, — в её голосе звучали нотки нежности и одиночества.

— Слушай, с тобой правда всё в порядке? Ты сегодня сама не своя.

— Да, всё хорошо, говорю же. У нас, девушек, просто иногда бывают такие дни, без особых причин.

Эта фраза прозвучала как типичная реплика Ктолли. Виллем несколько успокоился. И эта успокоенность заставила его произнести то, что он в другом случае вполне мог оставить при себе:

— Спасибо.

— Э, — на её лице проступило выражение неподдельного удивления.

— Очень долго единственным, о чём я думал, была смерть. Моим единственным желанием было отправиться к тем, кто ждал моего возвращения из боя пятьсот лет назад. Но встретив вас, фей, я сумел измениться. Для меня нашлось место в этом мире. В каком-то смысле вы спасли меня. Потому что в вас я нашёл тех, кого тоже смогу ждать. И теперь, когда вы вернулись, ну… Я стал чуточку счастливее.

— Э, — на её лице проступило выражение неподдельного шока.

— Эй, не надо так резко отшатываться. И не делай такое лицо, будто увидела что-то постыдное. Я ничего такого странного не сказал.

— Твои слова все странные, от первого до последнего, а особенно странно то, как ты можешь говорить такие смущающие вещи с таким спокойным выражением лица.

— А как надо? Улыбаясь во весь рот?

— Да нет же… неважно, — Ктолли усмехнулась. Видя её нежную, весёлую и вместе с тем словно эфемерную улыбку, Виллем ощутил, как его сердце на мгновение замерло. — Ты выразил это наиболее смущающим из возможных способов, но мне приятно, что ты так думаешь. Раз я способна сделать кого-то счастливее, значит, в моей жизни всё же есть какой-то смысл. Всё-таки я не ошиблась, выбирая, в кого влюбиться.

Виллем, смутившись, отвернулся. Дело плохо. Что она такое говорит? Что это за улыбка? Она же ещё ребёнок, напомнил он себе. Он не может принять её признание. Это принесёт ей лишь несчастье. Но слова и выражение лица Ктолли были полны столь непривычным очарованием, что Виллему приходилось раз за разом повторять себе это, чтобы успокоиться.

И тут он осознал, что Ктолли прямо и откровенно высказывает ему свои истинные чувства. Вот почему её слова обладают силой тронуть его сердце. Эти слова больше нельзя отбрасывать, как выражение глупой первой влюблённости или преходящего увлечения.

— Что это за реакция? — тихо хихикнула Ктолли.

“Ничего”, — начал было отвечать он, но сумел проглотить ложь прежде, чем она сорвалась с языка.

— Я смущён, что с того? Это плохо?

— Ха-ха, нет-нет, это очень хорошо, на самом-то деле, — засмеялась она, уже громче.

Ктолли весело улыбалась, но в то же время Виллему почему-то всё казалось, что она вот-вот расплачется. Плохо. Теперь мы и правда вступаем на очень зыбкую почву. Предполагалось, что он воспринимает Ктолли как ребёнка, но чем дальше, тем более женственной она казалась Виллему. И, разумеется, он никогда толком не умел общаться с женщинами. Каждое их слово или действие казалось каким-то шифром, разгадать который он не мог и надеяться. Даже такие сравнительно лёгкие в общении женщины как Найглато доставляли ему проблемы, а уж против явно что-то скрывающей Ктолли у Виллема не было ни шанса.

И всё же просто промолчать тоже нельзя. Он собрался с мыслями, готовясь выдать подобающий ответ, но тут раздался мужской голос:

— Простите, но я вынужден прервать вашу экскурсию, принцессочки.

— Ты знаешь его? — спросила Тиат у Фир.

— Нет, не припомню, чтобы мы были знакомы, — ответила та, покачав головой.

— Само собой. Это наша первая встреча, — мужчина был зверочеловеком с кошачьими чертами лица. Он носил деловой костюм (плоховато на нём сидящий), и его сопровождали ещё пятеро парней. Каждый — зверочеловек, непритязательно одетый и с повязанным на запястье коричневым платком.

— Мы окружены, — пробормотала Нефрен.

Фир испуганно оглянулась. Ещё зверолюди, с такими же платками на запястьях, группами по двое и трое перекрыли каждую из ведущих на площадь улиц. Больше вокруг никого не было видно, словно площадь полностью отрезали и изолировали от остального города.

— Нет…

— Не извольте волноваться, мы предпочли бы не прибегать к насилию. Принцесса Фираколуливия, если вы желаете, чтобы ваши грязные неотмеченные друзья унесли отсюда ноги, то советую вам принять наше приглашение.

Кот, видимо, пытался придать своей речи драматичное и пафосное звучание, но безуспешно. Под конец его слова казались какой-то неудачной клоунадой.

— Кто вы такие? — Фир пыталась говорить смело, но дрожь в голосе выдавала беспокойство.

— Ха-ха, мы не настолько значительны, чтобы было необходимо скрывать, кто мы есть, но раз уж вы спросили, я подержу вас в неведении и…

— Рыцарский Орден Разрушения, угадал? — завладев всеобщим вниманием, Виллем подобрал несколько камней и принялся подбрасывать их в руке.

— Фир! — позвал он, не переставая жонглировать.

— А, да, что?

— В последнее время ты, наверное, почти не выходила из дома, так?

— Э? Д-да, так приказал отец.

— Но сегодня ты сбежала, никому не сказав, чтобы поговорить с тем гигантским белым ящером?

— Да… Но почему вы…

— Попросту говоря, эти «рыцари» охотились за тобой, чтобы использовать в переговорах с мэром. Ну, точнее, чтобы продать тебя своему нанимателю в качестве козыря для переговоров с мэром, — окружающие их зверолюди беспокойно дёрнулись. — Тебе просто повезло не попасться им по дороге в штаб, а им повезло обнаружить тебя, гуляющей с нами.

Тиат недоумённо моргала, лицо Нефрен как обычно ничего не выражало, Итея жадно впитывала происходящее, словно какой-то детективный фильм, а Ктолли лишь устало вздохнула, словно говоря: «Опять он за своё».

— С тех пор, как мы перекусили, я ощущал, что за нами следят. Почувствовав, что они быстро собирают подмогу, я попросил тебя отвести нас в уединённое место. И вот они показали себя, как я и рассчитывал.

— П-постойте. Я не понимаю. Вы так это говорите, словно бы использовали…

— Верно. Я использовал тебя как наживку. Хотел немного поболтать с ними.

Фир, онемев, стояла, словно громом поражённая.

— И о чём бы нам с тобой говорить? — с подозрением встрял предводитель. — У нас к тебе никаких дел нет, приятель.

— Итея.

— Хмм?

— Благородные рыцари не обладают способностью видеть магические жилы. Почему бы тебе не показать им немного, как ты умеешь зажигать Яд?

— Ты разрешаешь мне выложиться на полную?

— Нет. Хватит небольшой демонстрации.

— Поняла, господин техник.

Последовала короткая вспышка яркого света. За спиной стоявшей с закрытыми глазами Итеи раскрылась пара светящихся жёлтых крыльев. Точнее, то была лишь иллюзия крыльев, существовавшая лишь в качестве чистого света, а не осязаемого объекта. Но, будучи просто иллюзией, крылья позволили ей с лёгкостью подняться в воздух, не подняв даже крошечного дуновения.

— Ах, — Фир, скорее всего не знавшая об Итее ничего, кроме того, что та как-то связана с армией, издала вздох удивления и восхищения.

— Колдунья, понятно. Магические крылья редкое зрелище. То есть, ты хочешь сказать, что вы можете сбежать, когда захотите, даже когда мы окружили вас?

По коротко дрогнувшим зрачкам предводителя «рыцарей» Виллем предположил, что противники заготовили какой-то способ на случай попытки бегства по воздуху, скорее всего, огнестрельное оружие. Однако лёгкое и компактное оружие неизбежно будет лишено высокой точности и дальнобойности, а значит, они вряд ли на самом деле смогут помешать феям. Кроме того, есть риск задеть шальной пулей Фир, вряд ли похитители на это пойдут.

— Рад, что ты так быстро схватываешь, — Виллем предположил, что противники не решатся рисковать и, похоже, не ошибся.

— Если то, что ты сказал, было правдой, то всё происходящее входит в твои планы. Разумеется, ты подготовился. Но о чём ты намерен говорить?

— Да так, ни о чём особо важном, — Виллем секунду помолчал, прежде чем спросить: — Вы любите этот город?

Пролетел порыв ветра, взметая разбросанные по мостовой обрывки бумаги. Откуда-то издалека донёсся собачий лай.

Тиат, отчаявшись понять происходящее, просто оглядывалась. Нефрен прикрыла рот рукой и едва заметно улыбалась. Редкое зрелище. Итея, по-прежнему паря в воздухе, изумлённо покачала головой. Ктолли, всё ещё глядя в сторону, пробормотала: «Может, я всё-таки ошиблась, выбирая, в кого влюбиться». Ну, может, оно и к лучшему. Глаза Фир, и без того большие, стали ещё больше. Зверолюди в замешательстве молчали.

— Что это ещё за вопрос такой? — спросил наконец их предводитель.

— Просто ответь.

Короткая пауза.

— Разумеется.

— Из-за того, что ему четыреста лет? Из-за того, что это крупнейший из городов? Из-за его богатства? Из-за того, что здесь такая вкусная еда?

— Что за глупые вопросы. Каков ещё может быть ответ, кроме «да» на каждый из них? Корна ди Люче — бриллиант небес. Отшлифованный столетиями истории, обладающий всеми достоинствами, которыми только может обладать город, это столица, принадлежностью к которой мы все гордимся, так что…

— Так думает ваш наниматель? — оборвал Виллем.

— Как много тебе известно?

— В общем-то, я лишь предполагал, но благодаря тебе теперь знаю довольно много, — Виллем вздохнул. — Для начала, вы действуете неумело. Глупо было угрожать убить мэра на церемонии. Если ваша цель — переговоры, то есть средства получше. Если вы и в самом деле намерены его убить, то нет смысла предупреждать об этом. Даже если вы собирались напугать сторонников мэра, пригрозив его убить и осуществив угрозу, совершенно незачем точно сообщать место и время. Тогда к чему было вообще отправлять письмо с угрозой? Полагаю, в попытке потакания детскому желанию аристократии покрасоваться и привлечь внимание.

Ну, это можно было понять уже по названию «Рыцарский Орден Разрушения». Виллем чуть помолчал, но никто не заговорил. Они все просто ждали, когда он продолжит.

— Судя по тому, что за столь короткое время вам удалось быстро подготовить нападение, с дисциплиной и связью у вас всё в порядке. Кроме того, выбор цели — дочь мэра — весьма практичен. Нетрудно заметить, что она несколько наивна и не столь осторожна, как следовало бы.

Должно быть, похищение спланировал не тот, кто отправил письмо с угрозой. Разумеется, эффективнее было бы действовать в обратном порядке. То, что угроза пришла до попытки похищения, означает что поступить иначе вы не могли. Скорее всего, те, кому приказали осуществить эту глупую попытку убийства, запаниковали и в последний момент придумали это похищение сами.

Ну, так это выглядит на мой взгляд, и, думаю, я в основном прав, — договорив наконец, Виллем несколько раз кивнул сам себе.

— Что тебе нужно? — спросил предводитель изменившимся тоном.

— Хм?

— Если ты хотел напасть на нас, то совершенно незачем всё это рассказывать. Но раз ты раскрыл свои карты, то, значит, твоя цель переговоры?

— Рад, что до тебя быстро дошло, — Виллем встал с ящика. — Перейду сразу к делу. Выдайте вашего нанимателя. Мне кажется, лично вас не особо волнует, кто сейчас мэр. Вы просто наёмники, исполнители. И чрезмерные запросы вашего нанимателя начинают вам надоедать. Готов поспорить, некоторые из вас уже подумывают выйти из дела.

Некоторые из зверолюдей встретили слова Виллема с явным раздражением. Рука одного скользнула в карман и извлекла пистолет. Он молниеносно развернулся, целясь в Виллема, но тут же, вскрикнув, выронил оружие. Ударивший его в руку камень упал на землю и подкатился к пистолету.

— Кстати, все ли из вас уйдут отсюда невредимыми, зависит исключительно от ваших действий, — произнёс Виллем, по-прежнему в позе броска. Он лишь швырнул камень, не применяя какой-либо магии. Однако для смотревших со стороны, не ожидавших этого, случившееся выглядело почти как какой-то магический трюк. — Ну так что?

***

Дальше всё разрешилось довольно быстро. Зверолюди, сдавшись, раскрыли имя бывшего аристократа, нанявшего их. Также они сказали, что у них есть доказательства некоторых из его приказов, так что Виллем велел им доставить их прямо к мэру.

На площади, наверное, собрались не все «рыцари», но, лишившись предводителя и как минимум десятерых членов ордена, они вряд ли сумеют в ближайшее время создать какие-нибудь серьёзные проблемы. В частности, больше нет нужды опасаться, что на предстоящей церемонии будет осуществлена попытка убийства. Приказ Лаймскина успешно выполнен, но…

Виллем получил звонкую пощёчину.

— Ненавижу вас, — в глазах Фир стояли слёзы. — Я понимаю, что вы сделали это ради меня, но за избранный вами способ простить не могу.

Ну, ожидаемо, подумал Виллем. Принцесса честна, заботлива и чиста. И, скорее всего, ожидает, что и все вокруг обладают этими качествами. Термина «грязная игра» для неё попросту не существует. И, разумеется, она не в состоянии даже подумать о том, чтобы поступить так с кем-то, а если кто-то поступит так с ней самой, неизбежно впадёт в панику, не понимая, что произошло.

— При первой нашей встрече вы даже прикоснулись к моему животу.

— А?

— Не пытайтесь сделать вид, что не знали! Для нас, ликантропов, доверить кому-то живот — значит довериться полностью! Это та часть тела, которая даже в кругу семьи не может быть открыта просто так!

Да мне-то откуда было знать?! Вы что, собаки какие-то?! Но она, наверное, не поверит, даже если Виллем и в самом деле прокричит это. Он нервно хихикнул и отвёл глаза. Так вот что она имела в виду, говоря тогда «мой клинок не покинет ножен». Ну, теперь он знает. Виллем сделал мысленную заметку быть осторожнее в следующий раз.

— А, эм… Мне очень жаль. Не надеюсь на твоё прощение, но хотя бы прими мои извинения.

— Дядя был совершенно прав. Вам нельзя доверять и на вас нельзя полагаться, — безжалостные слова Фир лишили Виллема любой надежды на исправление отношений. — Высказав это, я облегчила душу, так что ваши извинения приняты. Однако не поймите меня неправильно. Я по-прежнему ненавижу вас.

— Конечно. Этого достаточно, — Виллем кивнул и повернулся к феям. — Ну, нам пора отправляться в… — голос быстро затих до едва слышимого уровня. Виллема сверлили несколько ледяных взглядов.

— Точно, пора домой, — произнесла Ктолли, с подозрением прищурившись.

— Мда-а, ну, я, типа, уже знала, что ты из этих, но это что-то новенькое, а? — проговорила Итея почему-то по-прежнему с неопределённой улыбкой на лице.

— Нужно торопиться. Продажа билетов на воздушный корабль скоро закончится, — в обычно равнодушном тоне Нефрен ощущалась холодная нотка.

— Я ещё так много где хотела побывать! — Тиат, видимо, злилась по иной причине, нежели остальные.

Все четверо, похоже, весьма раздражены, каждая по-своему.

***

— Почему ты выбрал такой опасный способ? — спросила Ктолли. Они шли в клинику, чтобы забрать мечи.

— Хм?

Должно быть, Ктолли сменила гнев на милость, раз заговорила первой.

— Наверняка ведь можно было придумать какой-нибудь более безопасный способ, разве нет? Зачем было заманивать их в уединённое место? Решил покрасоваться?

— Нет, просто не был до конца уверен. Может, показалось, что я пытаюсь строить из себя какого-то крутого детектива, но всё это были лишь предположения, основанные на прежнем опыте. Я мог убедиться лишь увидев их реакцию на мои вопросы, так что нужно было создать такую ситуацию, в которой мы могли поговорить.

— На прежнем опыте… Что за безумную жизнь ты вёл, если подобные ситуации тебе знакомы?

— Ну, тогда, в прошлом, было довольно-таки опасно. Быть Квази Героем — означало минимум раз в месяц волей-неволей впутываться в какие-нибудь интриги. Вскоре я уже мог увернуться от кинжала, не просыпаясь, и интуитивно определять, что еда отравлена. Профессионалы использовали яды, практически лишённые вкуса и запаха, так что от обычных чувств особого толку не было, — Виллем весело рассмеялся.

— Что смешного?

— Ну, я всё-таки выжил во всём этом. Разумеется, я бы не смеялся, если бы умер.

Лицо Ктолли омрачилось. То, что предполагалось как шутка, похоже, обернулось крайне неудачно.

— Я признаю, что план был не слишком хорош. Я думал, что вы заметите что-то необычное и зажжёте Яд, как вы и сделали, но вы ведь только-только вернулись из тяжёлой битвы. Мне не стоило придумывать план, полагающийся на вас и использование Яда. Кроме того, там были Тиат и Фир. Обещаю, я учту свои ошибки.

Он замолчал, не закончив. Ктолли остановилась. Виллем, будучи в паре шагов впереди, тоже остановился и обернулся.

— Я не об этом говорю, — произнесла она холодным, обвиняющим тоном. — Под словом «опасный» я не имела в виду «опасный для нас». Нам ничто не угрожало. Ты был готов к бою с того самого момента, как уселся на ящик.

А.

— О чём ты? Я даже не напрягался.

— Три секунды.

— Что?

— Первым делом ты бы разобрался с тем бараноголовым сзади-справа. Сначала бросок камня, и сразу следом пинок в грудь. Дальше бросился бы к двоим с оленьими головами, стоявшим поблизости, вырубил бы их, схватил их кинжалы и метнул, выводя из строя ещё двоих. Всё это не заняло бы и одной секунды. На то, чтобы справиться с ними со всеми, тебе нужно было лишь три. Я права?

Она раскусила его. Она, должно быть, наблюдала за Виллемом очень внимательно, подмечая мельчайшие изменения позы и направления взгляда. Тогда он думал, что Ктолли просто стоит, странно молчаливая, но на самом деле она внимательно следила за происходящим.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Пятеро за секунду и десятеро за три? Даже я на такое не способен.

— Не ври. Мне лучше всех в этом мире известен твой стиль боя и твоя сила. Забыл? Ты же сам обучал меня.

— Верно. Ты так хороша, что я и забыл, кто был твоим учителем.

Ну, «обучение» длилось всего несколько дней. И почти половину этого времени он потратил, вбивая в Ктолли правильный способ обращения с Карильоном. Что до приёмов боя, то они успели пройтись лишь по основам. Виллем быстро показал ей несколько особенных именованных движений, но не сообщил даже названий, не говоря уже об обучении тонкостям их применения. Кто бы мог подумать, что она извлечёт столь много из такой малости?

— Причина, по которой ты заманил их в уединённое место… Может, отчасти ты и говоришь правду, но мне кажется, что также отчасти ты лжёшь. Я знаю, что ты мог бы найти способ надёжнее, так что… — Ктолли метнула в Виллема острый взгляд, — ты хотел сражаться, не так ли?

А. Теперь, когда она указала на это, Виллем осознал такую возможность. Возможно, подсознательно он хотел сражаться. Выпустить на свободу свой гнев. Рискнуть причинить ещё больший урон своему уже изломанному телу. Выместить на ком-то раздражение за то, что отправил в бой девочек, пока сам сидел в безопасности дома.

— Я не знаю зачем тебе это, но перестань. Тебе не нужно больше сражаться. Твоя битва теперь стала нашей.

— …Мне нечего добавить. Ты и правда наблюдала за мной очень внимательно.

— Разумеется. Ведь я люблю тебя.

— Ну же, скорее! Мы опоздаем! — Тиат призывно замахала обеими руками.

Помахав в ответ, двое ускорили шаг.

3.3 По-прежнему вдали от дома

– А-а! Наконец-то летим домой! — радостно воскликнула Итея, шагая вместе со всеми в сторону гавани. — Когда доберёмся, буду дрыхнуть как мужик!

Ни у кого не нашлось сил прокомментировать слова Итеи о внезапной смене пола. Все просто молча продолжали шагать. Никто не указал на это явно, но все понимали, что каждый валится с ног от усталости. В случае Ктолли, Итеи и Нефрен, которым ещё только предстояло как следует отдохнуть, вернувшись из двухнедельного сражения, это было очевидно. Но и Тиат, должно быть, устала не меньше после всех приключений и впечатлений от первой поездки за пределы 68-го Острова и утомительных процедур в клинике.

Дома нас ждёт много дел, подумал Виллем. Использование Яда неизбежно влечёт за собой нагрузку на кровеносную систему. Непрерывное его использование в течении длительного времени может вызвать нарушения кровообращения или застои крови, нанося вред здоровью. От усталости в мышцах можно избавиться простым отдыхом, но при заражении Ядом это не сработает. Заражение вылечится само собой со временем, но если перенапрягаться слишком часто, то симптомы могут стать хроническими.

Похоже, отравление пока не зашло настолько далеко, чтобы вызвать жар, но, может, всё-таки стоит перестраховаться и позаботиться о каждой. Виллем опустил взгляд к ладони и слегка хрустнул костяшками пальцев. Он лишился столь многого из того, чем обладал в прошлом, но, к счастью, некоторые из когда-то полученных навыков оставались при нём, в частности, умение лечить заражение Ядом. Девушки, учитывая их проблемный возраст, вероятно, отнесутся к массажу без особого энтузиазма, но, наверное, не откажутся, если сказать им, что отравление сократит продолжительность их жизни — ну или их надёжность как оружия, если угодно.

— Я хотела погулять ещё чуточку… — Тиат обернулась, напоследок обводя взглядом городской пейзаж. Ей явно не хотелось уезжать.

— Тебе наверняка вскоре представится ещё один шанс, — Виллем потрепал её по голове.

— Хватит обращаться со мной как с ребёнком! Говорила же! — Тиат оттолкнула его руку.

— Виллем Кмеч, техник зачарованного оружия второго класса.

Пока Виллем, усмехаясь, тянул руку обратно, чей-то холодный голос произнёс его имя. Обернувшись, он обнаружил, что рядом стоит незнакомый мужчина. Он был худ и носил очки на непривычно человекоподобном лице. Однако его белые волосы и длинные, узкие уши того же цвета явно выдавали в нём хэрантропа. Представители этой напоминающей кроликов расы зверолюдей, в отличии от ликантропов, крайне немногочисленны. Виллем знал об их существовании, но впервые встречал одного лицом к лицу.

— Кто вы?

Виллем присмотрелся к одежде незнакомца. Инсигния на плече его армейской униформы соответствовала званию Первого Офицера. Выполненный в виде щита и косы значок демонстрировал его принадлежность к военной полиции.

— Как вы можете видеть, я Первый Офицер военной полиции, — пока хэрантроп говорил, раздался высокий голос, призывающий торопиться. Воздушный корабль начал подготовку к отлёту. Если Виллем и феи опоздают на него, то следующего придётся ждать до завтра. — Я знаю о вас из доклада Первого Офицера Лаймскина.

— Понятно. Не знаю, что он понаписал обо мне, но, полагаю, я не совершил ничего заслуживающего внимания военной полиции, — во всяком случае, ничего такого о чём знал бы тот ящер-переросток, добавил Виллем про себя.

— Это так. Он, конечно, охарактеризовал вас как вероятного любителя несовершеннолетних девочек, но само по себе это не может быть вменено вам в вину. Преступлением являются лишь поступки, а не мысли и предпочтения.

Виллем сделал мысленную заметку провести Рывок Соловья, переходящий в полновесный пинок в лицо, при следующей встрече с тем рептилоидом.

— Даже если между смотрителем и его подопечными на самом деле имеет место некий фаворитизм, пока это не вредит их эффективности на поле боя, в нашем вмешательстве нет нужды.

Виллем сделал мысленную заметку расквасить кролику нос при первом удобном случае.

— Враньё. Насколько всё было бы проще, если бы он и правда любил несовершеннолетних, — пробормотала в сторону Ктолли, тихо, но вполне различимо для Виллема.

А… Ладно, неважно.

— В таком случае, чем могу помочь? Если это потребует времени, давайте как-нибудь в другой раз. Мы несколько торопимся, если вы не заметили.

— Вам нужно кое с кем встретиться. Вы пойдёте со мной.

— Нет, — резко ответил Виллем. — Не заставляйте меня повторять. Мы торопимся. Если вы читали доклад, или что вы там читали, то должны знать, верно? Я в ответе за этих девочек и должен доставить их домой, на склад. Я не могу позволить вам мешать мне, пусть вы и Первый Офицер.

— Я не могу позволить вам отказаться. Мой долг тоже важен.

— Ладно. Тогда почему бы нам не расстаться здесь и каждому заняться выполнением своего долга? — отвечая, Виллем попробовал просто обойти хэрантропа.

— Великий Мудрец, Соувон Кандэл, — услышав это имя, Виллем замер.

— Согласно докладу Первого Офицера, вы способны проводить техобслуживание Поднятого Оружия. Сверх того, вы служите в ранге техника зачарованного оружия второго класса. Некогда потерянное вернулось вновь. В нынешнем мире, когда огромные просторы внизу недосягаемы и всё живое цепляется за крошечные обломки камня, парящие в небесах, значимость этих двух фактов трудно переоценить. А значит, я попросту не могу отпустить вас. Мы должны обсудить этот ваш навык с Великим Мудрецом. Если вы намерены отказываться и дальше, боюсь, я буду вынужден применить силу.

Мужчина поднял руку. Раздался топот, вокруг неожиданно появились солдаты. Каждый с длинным, изогнутым мечом на спине, явно предназначенным не только для церемониальных нужд.

— Ого, ничего себе, кажется, становится жарковато.

— Стой, Итея. Не зажигай Яд. На этот раз всё иначе. Потасовка пойдёт нам лишь во вред. Кроме того, они пришли, зная, кто мы, и наверняка ко всему готовы.

— Понятно, — Итея со вздохом развеяла магию. — Но что ты намерен делать? Ещё чуть-чуть, и опоздаем на корабль, не забыл?

— Знаю, знаю, — отвечая, Виллем снова мысленно повторил то имя. Великий Мудрец, Соувон Кандэл. Он знает это имя. Имя, которое он никогда не забудет. — Что ж, видимо, мне и правда нужно с ним встретиться.

— Виллем? — Нефрен с беспокойным лицом заглянула ему в глаза. Учитывая, как редко по её лицу можно прочесть какие-либо эмоции, Виллем, должно быть, выглядит крайне встревоженным.

— Первый Офицер.

— Да?

— Если я пойду с вами, вы сможете гарантировать, что мои спутницы доберутся до 68-го Острова в целости и сохранности?

Фей явно возмутил вопрос Виллема.

— Клянусь на своей инсигнии, — кивнул хэрантроп.

— Стой, — кто-то схватил Виллема за рукав. — Что значит “ты идёшь с ним”? Когда ты вернёшься?

— Ну… Я, в общем-то, не знаю, зависит от того, какое у них ко мне дело, — он пожал плечами.

— Не ходи, — в глазах Ктолли начал проступать гнев.

— Как я и сказал, мне нужно с ним встретиться.

— Я рассержусь, если ты пойдёшь.

— Не капризничай.

— Замолчи. Ты вечно относишься ко мне как к ребёнку, так хотя бы подчинись одному капризу. Или ты намерен видеть во мне взрослую, лишь когда тебе удобно?

Слова Ктолли уязвляли. Виллем умел обращаться с детьми, но не с выросшими из детского возраста девушками. Он никогда не мог понять, о чём они думают. Каким их словам верить. Что сказать, чтобы подбодрить их. И, что самое главное, как сделать так, чтобы они перестали плакать.

— Не плачь, — он потянулся вытереть слёзы Ктолли, но его руку гневно отбили прочь.

— Ты отвратителен! Лишь сейчас решил обойтись со мной добрее!

Я знаю, подумал Виллем. Я тоже так думаю. Но он не знал, что тут можно сделать ещё. Так было в прошлом, так происходит сейчас, и наверняка так же будет всегда.

— Прости, — сказал он, отводя руку. Пальцы Ктолли выпустили его рукав, схватили пустой воздух, после чего её ладонь, не найдя за что ухватиться, сжалась в кулак.

— Идиот, — прошептала она.

Он больше не находил в себе сил смотреть ей в лицо.

— На воздушных кораблях ночью холодает, так что завернитесь в одеяла и ложитесь спать пораньше, ладно? Заражение Ядом станет только сильнее, если замёрзнете.

— А… Ладно, поняла, — ответила Итея.

Нефрен как обычно промолчала.

— А, э, угу, — Тиат, пугливо переводившая взгляд с Виллема на Ктолли, похоже, вообще едва расслышала сказанное.

— Ну, увидимся, — сказал он и легко подтолкнул Ктолли в спину. Он не вложил ни капли силы в этот толчок, но всё же она, лишившись равновесия, сделала несколько неуклюжих шагов вперёд, прежде чем снова встать ровно.

— Идиот!!! — завопила она и бросилась прочь, дрожа от гнева.

Подбежав к сходням, Ктолли впихнула в руку контролёра билет и взбежала на корабль.

«Не бегайте по сходням!» — закричал ей вслед обеспокоенный таким поведением контролёр.

— Что тут скажешь… — Виллем чувствовал, что слово «идиот» засело в его голове. Вам тоже пора, давайте, а не то опоздаете.

— Если ты настаиваешь, — пока Итея рассматривала его с несколько недовольным выражением лица, мимо пронеслась тележка с багажом.

— Осторожее, леди! — запоздало воскликнул управлявший ей носильщик.

Гавань воздушных кораблей, где непрерывно перемещаются грузы и пассажиры, явно неподходящее место для продолжительных бесед.

— Тебя это и правда устраивает? — спросила Нефрен.

— Ты о чём?

— Ты так и не сказал нечто важное. Если будешь и дальше прикидываться дурачком, я тоже рассержусь.

Было бы не слишком приятно вызвать ещё и гнев обычно спокойной Нефрен. Виллем не чувствовал в её голосе ни следа недовольства. Возможно, её голос звучал даже равнодушнее обычного. Но это лишь подчеркивало серьёзность её слов.

— Я не хочу давать ещё одно обещание, которое не смогу сдержать.

— Ты не собираешься его сдерживать?

— Собираюсь, но бывают обещания, которые ты просто не в силах выполнить.

— Ты сам заставил Ктолли пообещать.

На это возразить было нечего. «Выживи и возвращайся домой». Он высказал непростительную просьбу: просьбу о возвращении расходного солдата. Более того, сделал это по глупой, эгоистичной причине, да ещё и проигнорировав желания самого солдата.

— Так что теперь не имеешь права говорить, в силах ты выполнить свою часть обещания или нет.

— Хорошо, хорошо, я понял, — Виллем с силой поскрёб в затылке и отвернулся от фей. Он не представлял, какое выражение в данный момент приняло его лицо. Улыбался он, плакал или злился. Неспособный разобраться в собственных чувствах, он не желал, чтобы их видел кто-то ещё. — Я разберусь с этим так быстро, как только смогу, и вернусь домой, договорились? Так что вы просто отправляйтесь первыми.

Где-то за пределами его поля зрения Нефрен, вероятно, кивнула.

— Принимается, — донёсся из-за спины голос Итеи. — Мне это не по нутру, но выбора, походу, нет. Ну, малышка, идём.

— А, ладно… Но…

— Никаких «но», скорей.

— А! Л-ладно, я поняла, отпусти!

Трое побежали прочь, топот их ног становился всё тише, удаляясь. Раздался пронзительный паровой гудок. Контролёр отчаянно убеждал непослушных пассажиров не бегать по сходням.

— Мы могли бы предоставить частный корабль, — проговорил наблюдавший хэрантроп.

— Наверное, они просто не хотят пользоваться вашими услугами.

— Что ж, похоже, меня возненавидели. Эй, кто-нибудь, отправляйтесь с ними. Проводите их до 68-го Острова.

Трое солдат, повинуясь приказу, побежали на корабль вслед за феями. Контролёр, казалось, вот-вот взорвётся.

Сходни поднялись.

Громко взревели пропеллеры.

Корабль снялся с якоря.

И, наконец, отчалил от 11-го Острова с четырьмя феями на борту, оставив Виллема позади.

— Должен заметить, ваше лицо приобретает весьма занятное выражение, когда вы плачете.

Виллем вспомнил, что собирался врезать мелкому поганому кролику по лицу.