Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла) - 4 Глава

4.1 Преследуемая душа (А)

***

Раздался пронзительный вопль. Оболочка Тимере рухнула на землю: зверь встретил свою 178-ю смерть. И, разумеется, по спине оболочки тут же пробежала трещина, знаменуя появление на свет 179-й жизни. С каждым перерождением Тимере менял форму; на этот раз он был похож на какое-то растение. В трещинах мёртвой оболочки виднелась извивающаяся зелёная масса. Ещё через несколько минут изнутри принялись прорастать бесчисленные отростки.

— Голубой воин, назад! Артиллерия, открыть огонь! Прикрыть отступление!

Над полем боя прогремели приказы Лаймскина. Однако «голубой воин», она же Ктолли Нота Сеньорис, не была в настроении подчиняться. Карильон в её руках, Сеньорис, вошёл в полный резонанс с противостоящим ему силой Тимере, а значит, меч, становящийся тем сильнее, чем сильнее оказывался враг, против которого его направляли, достиг пика своей разрушительной мощи. Ктолли нужно оставаться на поле боя как можно дольше, чтобы использовать это.

— Разрешите ещё всего один раз, пожалуйста!

— Нет! — командующий резко отклонил просьбу.

Она ощутила мимолётное сомнение. Нарушить приказ и остаться? Сейчас в её руках невообразимая сила. Она может свершить больше, чем в любой из прошлых битв. Впервые она использует Поднятое Оружие — нет, Карильон — так, как и было задумано его создателями много лет назад. Если бы не она и её Сеньорис, то шанса на победу бы не было. А значит, если она взвалит на себя ещё совсем чуть-чуть, никто не будет против…

[Красная вода]

— Э?

[Пепельная буря] [Хохочущий великан] [Смятый кокон]

— Что это?

Ктолли непонимающе нахмурилась. В голове вдруг принялись сменять друг друга странные случайные образы. Может из-за потери концентрации? С начала битвы прошло больше 120 часов, так что вполне возможно. Да ещё и эти часы проведены на поле боя, месте, столь далёком от обычной реальности. Вероятно, она потеряла связь с действительностью и грезит наяву.

Как бы то ни было, нужно собраться. Нельзя проиграть в этой битве. И что более важно, она не может позволить себе погибнуть здесь. Она должна вернуться туда. Вернуться домой, к нему.

[Рыба, плывущая сквозь ночь] [Песчаный замок, уходящий в небо] [Прогнившее небесно-голубое солнце] [Сентиментальная смерть] [Горсть кубиков] [Красный гримуар] [Лисья голова, висящая на высоком дереве] [Серебряная змея] [Пекари, красящие радугу охрой] [Клоун в обломках кораблекрушения в штормовую ночь смеётся, смеётся, смеётся, смеётся, смеётся…]

— Ах!

Как бы она не пыталась сконцентрироваться, поток видений не ослабевал. Но что это? Бессмысленные образы. Бессвязные иллюзии. Неотступные грёзы. Тень прошлого, о котором она не должна была ничего знать. Грязь души, что должна была быть смыта прочь. Бормотание кого-то, сидящего с ней спина к спине. Реальность за пределами сна. Бесконечный, неистовый, неодолимый прибой.

— Так, хватит.

В переполняющую голову Ктолли бессвязную кашу подмешался знакомый голос.

— И… тея?

— Это я предложила поменяться. Тебе пора отступить.

— Но если я останусь ещё совсем ненадолго…

— Если эрозия зайдёт ещё хоть чуть дальше, станет слишком поздно.

Эрозия.

Она уже слышала это слово. Где же? А, точно. Когда стала полноценной феей-солдатом. Ей рассказали это. Что они такое на самом деле. Насколько хрупки их жизни. Какая смерть ждёт их помимо гибели в бою.

Ей поведали, что феи — это души умерших детей, неспособные покинуть этот мир. Что они не являются формой жизни. Они лишь естественный феномен, порождённый самообманом запутавшейся души. И что однажды эта душа вспомнит, кем была на самом деле.

— Неужели?

— В твоём возрасте об этом ещё рановато волноваться. Но, видимо, от статистики толку мало. Может, всё из-за того, что накопленная Сеньорисом сила резко ускорила эрозию.

— Моём возрасте? А-а!

Ктолли схватили за шиворот и силой потащили прочь с поля боя. За её спиной раздался грохот: в сражение вступила артиллерия. Мускулистые солдаты-рептилоиды в латных доспехах заряжали орудия. Громовые удары сотрясали землю и отдавались внутри головы, почти разрывая череп. Разрывы снарядов сравнивали с землёй леса, вгрызались в сам остров и, что важнее всего, рвали в клочья возрождающегося Тимереа. Разумеется, снаряды не в силах нанести ему серьезные повреждения. Лишь зачарованное оружие уровня Карильона может лишить жизни частицу Зверя, но всё же артиллерия способна выиграть несколько минут драгоценного времени.

Распахнув золотые крылья, Итея преодолела 1200 марумеров до палатки, неся Ктолли на руках. Приземлившись, она, крякнув, свалила ношу на пол.

— Ай! Больно же!

— Что ж, хотя бы боль ты ещё чувствуешь. Там есть зеркало, взгляни.

Всё ещё лёжа ничком, Ктолли подняла голову. Рядом с составленными горой контейнерами с рационами лежало небольшое ручное зеркальце.

— Взглянуть на что?

— Посмотри и поймёшь.

Ктолли протянула руку, и, взяв зеркало за рукоять, заглянула в него. На неё смотрела пара алых глаз.

— Что это?

У Ктолли Ноты Сеньорис голубые глаза. Поначалу они ей не нравились, но с тех пор, как Виллем сказал: «Они цвета океана», её мнение немного поменялось. Ну, она, в общем-то, понятия не имеет, что такое этот «океан», так что не была уверена, можно ли считать такое сравнение комплиментом.

Но как бы она не всматривалась в зеркало, сколько бы не моргала, зрачки смотрящих из зеркала глаз оставались красными, словно пламя.

— Первичные симптомы. Если отдохнуть пару часов, всё пройдёт. Но главное — никакого Яда. И думай о себе как можно больше. Не позволяй чужим воспоминаниям взять верх. Держись за собственные.

[Одиночество в белой тьме] [Молитва в тесном помещении] [Комната, полная книг]

Непонятные образы продолжали буйствовать в разуме Ктолли. Она попыталась зажмуриться и потрясти головой но, разумеется, столь простая уловка и не сработала.

— Это воспоминания? Воспоминания кого-то, умершего ещё ребёнком, прежде чем стать мной?

— Постороннего. Не имеющего никакого отношения к тебе. Совершенно никакого. Это воспоминания абсолютного незнакомца. Если забудешь об этом или позволишь себе усомниться, тебя поглотит эрозия.

— Ещё ты что-то говорила про возраст.Это?

— Ага. Мало кто из фей живёт сколь-нибудь долго, так что обычно об эрозии можно просто забыть. Но несколько случаев всё же было, и, похоже, положение начинает ухудшаться в возрасте двадцати лет, у тех, чьи разум и тело развились полностью. Ты сейчас представляешь собой исключение из исключений. Как я и сказала, вероятно, из-за длительного контакта со столь большим объёмом Яда. Если так пойдёт и дальше, ты не продержишься даже до завтра, не говоря уже о конце битвы.

— Не хотелось бы… — Ктолли перекатилась на спину. — Если пару часов передохнуть, всё пройдёт, так?

— То, что чувствуешь сейчас — да. Но даже потом тебе нельзя будет перенапрягаться на поле боя.

— А, нечестно.

Ктолли прикрыла глаза рукой и рассмеялась. Изначально предполагалось, что она погибнет в этом бою. Позволит своему Яду выйти из-под контроля и уничтожит врага в самоубийственном взрыве. Но внезапно передумав, не желая принимать эту судьбу, она научилась у Виллема, как правильно использовать Карильон. Она научилась сражаться так, как сражались Герои человечества.

Но несмотря на всё это, теперь над ней нависла другая, непредвиденная смерть.

— Всё хорошо. Пусть эрозия и начинает понемногу проявляться, твоё тело ещё молодо. Пока ты не совершишь что-нибудь неразумное, процесс не пойдёт дальше. Никакой особенной угрозы твоей повседневной жизни нет. Мне раньше доводилось водить знакомство кое с кем, кто подвергся этому, так что можешь мне поверить.

— …Бисквитный торт, наверное.

— Хм?

— Я вспоминаю своё обещание и причину, по которой не могу умереть. Главное держаться за воспоминания, так?

— Ну да. Ты что, кроме еды ничего и не помнишь?

— Желания, основанные на примитивных инстинктах, сильнее всего, знаешь ли. Наверное.

Итея рассмеялась. Ктолли почему-то показалось, что прошло уже очень, очень много времени с тех пор, как она в последний раз видела эту улыбку. Ну, если рассудить логически, это, разумеется, невозможно. Итея улыбается постоянно, так что Ктолли даже с трудом может представить её с каким-либо другим выражением лица.

— Ну, я пошла.

— Куда?

— Сражаться, глупая. Нефрен там, поди, старается вовсю, так что надо бы ей подсобить. Мы выиграем кучу времени, отдыхай спокойно.

— А… Ладно, полагаюсь на тебя.

— Всё будет в лучшем виде, — с улыбкой кивнула Итея.

В мозгу Ктолли засело несколько вопросов: откуда Итея знает столько про эрозию? И как она смогла заметить такую незначительную перемену во внешности Ктолли? Спросить она не успела. К счастью, или, наверное, к несчастью, вопросы разрешились сами собой. Когда Итея зажгла свой Яд, раскрыла крылья и взлетела, Ктолли заметила затаившийся в её золотых глазах алый блик.

***

[Спорящие мужчина и женщина] [Большая, большая лужа] [Куриная лапа]

— Что за странные воспоминания, — пробормотала Ктолли.

[Изогнутое озеро] [Оранжевая дорога, всё тянущаяся и тянущаяся вдаль] [Сверкающая серебристая ткань]

— Душа того, кто умер ещё ребёнком, становится феей, хм. И странные же вещи видел этот ребёнок. Откуда вообще всё это?

А может, просто дети видят мир таким. В конце концов Ктолли, чьё детство, скорее всего, совершенно отличалось от обычного, может и не знать, как это бывает у нормальных детей. Может, для них бегущая через лес ящерка выглядит как огнедышащий дракон, или проводник в иной мир, или чья-то сумка с оторванными ручками, унесённая порывом ветра. Мир, увиденный глазами ребёнка, может показаться взрослому чуждым и нелогичным. Возможно, образы в голове Ктолли объясняются этим.

Всё ещё лёжа лицом вверх, Ктолли уставилась вверх, в полог палатки. Слёзы лились из её глаз по вискам и мимо ушей. Феи — это заблудшие духи, не сумевшие осознать свою смерть. Насколько знала Ктолли, ни одна фея никогда не доживала до совершеннолетия. Она всегда думала, что это из-за сражений; все старшие феи рано или поздно погибали от ран или в самоубийственных взрывах во время боя со Зверями.

Но она ошибалась. Видимо, фея в принципе не может повзрослеть. Потерянная и заблудшая душа, взрослея, начинает понимать, что такое смерть. И как только это происходит, возвращается в то естественное состояние, которого не смогла достичь в прошлом. Если существует такая вещь как судьба, то это, несомненно, она. Неотвратимый конец, превыше любых надежд и молитв.

— А я-то мечтала наконец припереть его к стенке и заставить жениться на мне, когда подрасту.

Как-то раз она слышала от Виллема, что одно из необходимых Герою качеств — «трагичность». Те, чьё прошлое или будущее могли бы вызвать жалость в ком угодно, считались достойными обладать большей силой, чем обладатели более благополучных судеб. И Сеньорис, старейший и величайший Карильон, похоже, особо предпочитал носителей с подобной биографией. Лишь те, кому была предначертана гибель и крах, могли надеяться обладать этим чистым, белым клинком.

— Понятно. Так вот почему ты позволяешь мне пользоваться тобой, — она горько уставилась на лежащий рядом меч.

Феи, созданные из уже мёртвой души, как правило, относятся к жизни очень легко. Они не боятся смерти. В этом смысле Ктолли сейчас ведёт себя крайне несвойственно для фей. У неё есть причина, по которой она не может умереть. Дом, в который она должна вернуться.

— Бисквитный торт, — пробормотала она, сжимая кулаки.

«Ладно, ладно. Я приготовлю столько, что у тебя живот заболит. Поняла? Выживи и возвращайся домой».

Ктолли вспомнила те обещания, которыми они обменялись в ту ночь под звёздным небом. Тогда она твёрдо решилась. Неважно, как мало ей осталось жить. Неважно, что ей не удастся стать взрослой рядом с ним. Она может это принять. В конце концов, она сама виновата, что появилась на свет феей, да ещё до такой степени невезучей, что соответствует фетишу на трагедии одного дурацкого меча.

Но всё же она приняла решение. Она хочет ещё хоть чуть-чуть пожить, цепляясь за эту эфемерную мечту. Пусть даже миру придет конец. До самого последнего момента, когда всё покатится в тартарары, она останется живой.

— Отлично! За дело!

Собрав всю мотивацию, на которую была способна, Ктолли выбросила кулак вверх.

***

И битва продолжалась.

Солнце село, взошло, снова село и снова взошло, повторяя один и тот же цикл снова и снова.

***

На боле боя опустилось отчаяние.

Отчаяние приняло форму гигантского бесформенного человека с телом, свитым из чёрного плюща.

Тимере возродился после смерти 216-й копии, его тело, только что встретив 217-ю смерть, породило 218-ю жизнь. Но помимо неё, из кокона его трупа появилось нечто новое.

— Ещё один Тимере?

Рептилоиды-артиллеристы стояли, шокированные происходящим, прекратив стрельбу.

— Нет, — ответила, хватая воздух, истощённая почти до предела Нефрен. — Система предупреждения обнаружила лишь одного, а она всегда очень точна в этом. Должно быть, это что-то другое.

— Но наши орудия совершенно не причиняют ему вреда! Что это может быть ещё, если не Тимере?!

— Значит какой-то другой, неизвестный Зверь?

— Какого хрена оно вообще тут делает?! — завопила Итея, смеясь и плача одновременно.

Битва уже длилась слишком долго; каждый солдат страдал от крайнего истощения. День за днём они лишь убивали и убивали Тимере, каждый раз убеждая себя, что этот раз — последний. Но последний раз всё не наступал. Боеприпасы для орудий рептилоидов начали иссякать.

Не видя конца сражению, они все уже начали отчаиваться. Появление ещё одного врага стало последней каплей. Неожиданность сокрушила боевой дух. Каждый повторял про себя одну и ту же мысль, не решаясь её озвучить.

Нам не победить.

— Отступаем, — с горечью приказал Лаймскин. — Снять блокирующий экран через 20 минут. В тот же момент отправить предупреждение соседним островам. Мы не смогли отразить врага. 15-й Остров теперь территория Зверей. Вся окрестная жизнь под угрозой.

— Нет-нет-нет-нет, нельзя! Регул Айр существует лишь потому, что Звери не могут летать, разве нет?! Если дадим им угнездиться здесь, то всему конец! — запротестовала Итея.

— Разумеется, ты совершенно права. А значит, нужно как можно скорее обрушить остров. Но он слишком велик, нам самим это не под силу. Нужно собрать силы всего Регул Айра. Это гонка со временем.

— Просто интересно, а что если мы проиграем эту гонку?

— Ты действительно хочешь услышать ответ?

— А. Пожалуй, нет. Забудьте, — Итея заткнула уши и потрясла головой.

— Это моя вина, — прошептала Ктолли. Она побледнела словно призрак. — Я могла бы остановить его, если бы высвободила свой Яд. Но из-за моего эгоистичного желания жить всё закончилось таким кошмаром.

— Неверно, — вмешалась Нефрен. Она присела на корточки, её сил уже не хватало даже на то, чтобы стоять. — План учитывал лишь Тимере. Даже твоей жертвы хватило бы лишь на то, чтобы едва-едва убить его, а второй Зверь остался бы невредим. И тогда нам пришлось бы сражаться с этим новым врагом без тебя. Такой исход был бы хуже нынешнего положения.

— А. Точно. Сейчас всё очень фигово, но, наверно, всё же чутка лучше, чем хреновее некуда, правда? — выражение лица Итея было мрачным как никогда.

— Правда? — Ктолли до сих пор не до конца верила рассуждениям Нефрен.

— Да, — твёрдо сказала та, — наше поражение было предрешено изначально. Остаётся лишь придумать, как обрушить остров.

— Это также верно, — кивнул Лаймскин. — На то, чтобы собрать всю огневую мощь Крылатой Стражи, уйдёт минимум десять ночей, даже если поспешить. Но если за это время не будет нанесено вреда другим островам, то почки нашей песни победы могут начать прорезаться.

— Сомнительно. Даже если Звери решат оставить нас в покое на эти десять дней, сможете ли вы гарантировать, что даже всей доступной огневой мощи хватит, чтобы разрушить остров?

— Шансы на успех примерно двадцать процентов.

— Ха-ха-ха. Ну, вы хотя бы не впадаете в самообман. Число звучит не слишком-то многообещающе.

— Совершенно не многообещающе, — усмехнулся рептилоид-командующий.

А, вот и оно, подумала Ктолли. Миру приходит конец. Её сознание приняло это утверждение с неожиданной лёгкостью. Вывод не породил ни тоски, ни отрицания. Просто как будто нечто зловещее, с самого появления на свет таившееся за её спиной, наконец пробудилось и положило руку ей на плечо. Мир всегда стоял на грани гибели. Тот конец, который они столь долго пытались оттянуть, наконец настал. Вот и всё.

Незачем горевать. Всё равно все рано или поздно умрут. Не останется ничего. Не останется никого, некому будет страдать от горя и одиночества. А значит, лучше всего встретить эти последние мгновения с миром в душе. Паника ничем не поможет.

Нет, стоп!

Ктолли крепко сжала брошь на груди. Она ещё не забыла. У неё есть причина вернуться домой. Пока её желудок не заполнит бисквитный торт победы, она не умрёт. Пока этот идиот не примет её признание, она должна жить дальше, чего бы это не потребовало. Что ж, похоже, ей придётся прожить ещё чуть дольше.

Но если мир погибнет, сделать это будет несколько непросто. Разумеется, Виллем тоже не может умереть. Да и малыши, пока неспособные сражаться, вряд ли подвергаются какой-то опасности. А значит…

[Пляшущая на волнах лодка]

Опять эрозия. Если Ктолли хоть ненадолго ослабит концентрацию, она снова вернётся, захлёстывая её, охотясь за ней. Как же достало. Может, Ктолли, будучи таким нестабильным созданием как фея, и слабее эрозии, но ей плевать. Она жива. Жива и борется за счастье. Она не позволит какому-то неизвестному ребёнку, погибшему много лет назад, отнять у неё это.

Собираясь с духом, она подумала: план не слишком хорош. Если успокоиться и обдумать всё как следует, наверняка найдутся варианты получше. Но времени нет, а значит, любой план, который она сможет придумать, по умолчанию лучший. Нужна лишь небольшая решимость, чтобы его исполнить.

«Смирение и решимость — это, по сути, одно и то же. Оба свидетельствуют о готовности пожертвовать чем-то важным ради достижения цели».

Верно. Полная гордости и уверенности, она смирится. Она пожертвует чем-то важным, чтобы получить шанс на счастье. Сейчас это всё, что ей нужно.

Она медленно набрала в лёгкие воздух. И медленно выдохнула.

— Ктолли? — позвала Нефрен. Должно быть, поведение Ктолли показалось ей странным.

— Первый Офицер, у меня есть план. Пожалуйста, командуйте отступление прямо сейчас, — обратилась к Лаймскину Ктолли, глядя на корчащегося Зверя и пока что игнорируя Нефрен. — Рен, Итея. Мне понадобится небольшая помощь. Вы можете летать, значит, без проблем сможете отступить после всех остальных.

— И что задумала?

— Я думаю, что смогу расколоть остров пополам, — сказала Ктолли, легко махнув мечом в правой руке.

Бесчисленные стыки в теле Сеньориса начали расширяться. Из щелей излился неяркий свет, демонстрируя стимуляцию Ядом. Карильоны были созданы, чтобы помогать слабым сражаться с невероятно сильными. И для этого они заимствуют силу тех, кого касаются. Чем сильнее враг, тем сильнее становится Карильон. А прямо сейчас перед ними невероятно могучий враг, угрожающий разрушить весь Регул Айр.

— Ну, за дело.

Остались считанные секунды до того, как 218-й Тимере закончит рождаться.

Ктолли оттолкнулась от земли. Вспыхнувший в её теле Яд усилил концентрацию и ускорил восприятие времени. В лишившемся цветов мире она пробивала стены воздуха, почти мгновенно сокращая дистанцию между собой и врагом.

Масса вьющихся плющей протянулась для контратаки. Ктолли внимательно наблюдала за каждой из 87 лиан. Много, но большинство предназначены лишь для того, чтобы напугать её, и не представляют реальной угрозы. 65 лиан просто ударят в землю, от них не нужно даже уворачиваться. Проблема — оставшиеся 22 плюща. Восемь тянутся к её ногам, пытаясь обездвижить, пять целятся в руки и меч, намереваясь обезоружить, а оставшиеся девять направлены ей в грудь и голову, чтобы убить. Осматривая их одну за другим, она видела, что траектории лиан не очень точны, но их так много, что уклониться от каждой не удастся. Обычной тактикой было бы избежать смертельных ран и думать лишь о том, как продолжать атаку. Однако сейчас этого недостаточно.

Сначала она разрубила плющи, тянущиеся опутать ноги. Коснувшись их, Сеньорис отозвался на текущую сквозь отростки магию. Тусклый свет в стыках на клинке засиял чуть ярче. Мысли и чувства Ктолли обострились ещё больше, выиграв для неё ещё какую-то долю секунды. Но большего ей и и не надо. Ещё раз взмахнув Сеньорисом, она разрубила те пять лиан, что целились в её руки.

[Лягушка с семью глазами]

Эрозия также ускорялась. У Ктолли не было времени разбираться с ней, так что она просто постаралась выбросить её из головы. Только что срубленные пять стеблей ещё сильнее усилили Сеньорис.

[Лев, пожирающий змею] [Гора монет]

Теперь простое повторение. Нужно лишь касаться Сеньорисом всего вокруг. Мощь, получаемая с каждым ударом, выиграет достаточно времени для следующего.

[Поднимающаяся с неба гора] [Провинциальный город под дождём] [Конфета в маленькой чашке]

Расстояние сократилось до нуля. Ктолли обрушила Сеньорис сверху вниз на массу колышашегося прямо перед ней чёрного плюща. Меч разрубил несколько лиан, рассёк основной клубок, и, продолжая движение, вонзился в почву 15-го Летающего Острова.

[Горящий указатель] [Круглая радуга] [Кастаньеты, издающие беспорядочный шум] [Золотая и серебряная кошки] [Крутящееся колесо] [Нож без рукояти] [Сумка размером с гору] [Мужчина, повешенный на вершине башни]

Сеньорис взвыл, повинуясь воле Ктолли. Невероятное количество Яда, игнорируя Зверя, собралось на острие меча, увязшем глубоко в земле.

— По-лу…

От гарды вниз по лезвию Карильона распространилось ослепительное сияние.

— …чай!!

Земля вобрала в себя излучаемый мечом свет.

Последовало мгновение тишины.

Затем — глубокий рокот. Почву расколола одиночная трещина, тут же начавшая быстро распространяться во все стороны, подобно паучьей паутине покрыв весь остров. Из трещин вырвался свет, расширив их ещё больше. Земля треснула. Остров начал падать.

В отчаянной попытке спасти себя Зверь выбросил лианы во все стороны, хватаясь за булыжники вокруг. Но это не поомгло. И Зверь, и булыжники, за которые он цеплялся, и весь Остров целиком полетели всё быстрее и быстрее к распахнувшейся внизу бескрайней равнине. Ктолли показалось, что она слышит крик. Разумеется, она понимала, что это лишь плод её воображения.

— Т-ты что творишь?! — кричала Итея.

На своих иллюзорных крыльях она подлетела к Ктолли, по-прежнему остававшейся на Звере, изливая остатки накопленной силы. Итея смогла подхватить её прежде, чем стало слишком поздно. Нефрен прикрывала отступление, отражая лианы, пытающиеся ударить им вслед.

— Что за идиотский…

Поднявшись на недосягаемую для Зверя высоту, они остановились и обернулись. 15-й Остров разваливался на части и рушился у них на глазах. Остров, который, по оценке Лаймскина, мог быть уничтожен всем оружием Крылатой Стражи лишь с вероятностью в двадцать процентов, был в считанные секунды разрушен всего одним Карильоном.

— Ктолли, ты меня слышишь? — спросила Итея, держа голубоволосую фею на руках.

— М-м. Всё хорошо, слышу.

— Ты понимаешь, что натворила?

— Ага… Всё хорошо… Я помню.

— Ничего не хорошо! Ты забыла, в каком ты положении?! Я же сказала, что эрозия усилится, если ты совершишь какую-нибудь дурость, забыла?! За такое придётся платить большим, чем немного укороченная жизнь, знаешь ли!!

— Всё хорошо… Хорошо, — Ктолли подняла на подругу чисто-алые глаза и слабо улыбнулась. — Я обещала вернуться домой, — казалось, что её зыбкая улыбка может исчезнуть в любой момент. — Я вернусь с гордо поднятой головой и скажу Виллему: «Я выжила благодаря тебе. Но теперь я не знаю, что со мной будет дальше, так что никогда не покидай меня и оставайся моим учителем на веки вечные», — она засмеялась.

— А, но, наверное, придётся скрыть от него эрозию. Он наверняка слишком встревожится, если узнает. Я хочу, чтобы он остался самим собой. Временами рассеянным, но всегда сильным и надёжным.

— А-а, ладно, ладно, это уже начинает звучать ненормально! — Итея из всех оставшихся сил обняла хрупкое тело Ктолли.

— Ай, Итея, больно же.

— Значит, ты ещё жива. Терпи.

Ктолли прекратила попытки сопротивления и расслабилась.

Она обещала, что вернётся домой. Она сможет жить, пока держится за это обещание. Проблема в том, что случится после. Когда обещание будет исполнено, когда ей больше не за что будет держаться, что случится с ней тогда?

Итея не спрашивала, и Ктолли не отвечала. Она не хотела знать ответ. Она хотела и дальше избегать этого вопроса, до тех пор, пока не пробьёт тот час, когда убегать больше не получится.

4.2 Хранители небес

На одном из множества парящих в небе Летающих Островов живёт старец. Его имя неизвестно почти никому, но почти все знают о его существовании. Населяющие острова народы называют его просто «Великий Мудрец».

Его биография включает в себя практически всю историю Регул Айра. Например, предположим, что вы обшарили библиотеку Ценарт, крупнейшую на Островах, и нашли старейшую из хранящихся там книг. Она наверняка окажется состоящей из исписанных от руки и сшитых пергаментных страниц, будучи сделанной в эпоху, лишённую современных технологий изготовления бумаги и книгопечатания. Пролистав страницы, вы отыщете запись о рождении Регул Айра, времени, когда всё живое стояло на грани гибели от когтей Зверей, выпущенных на свободу Эмнетуайт. Немногие выжившие собрались на Фистиласе, Пике Богов, беспомощно ожидая мчавшуюся на них смерть, и тогда единственный чародей, затратив немыслимое количество Яда, создал путь в небеса.

Этот спаситель впоследствии стал известен как Великий Мудрец.

Морщины, избороздившие его лицо, старше любой упомянутой в исторических трактатах даты. Вот как долго живёт он на свете, направляя и ведя народы.

***

– Некто, способный ремонтировать Поднятое Оружие? – старец подозрительно уставился на сереброглазую девушку-прайму, принёсшую эти новости. Она тут же побледнела и испуганно сжалась. – А, я не обвиняю тебя, ничего такого. Мои глаза такие от рождения. Не нужно бояться. Ну, так кто сообщил эту глупость, опять Барони Макиш?

Девушка закивала.

– Ну сколько можно, он что, совсем не в состоянии распознать такую очевидную ложь? Техобслуживание Поднятого Оружия невозможно. Даже если солнце взойдёт на западе, даже если снег пойдёт посередине лета, даже если Эмнетуайт вдруг вновь оживут, это всё равно останется невозможным.

Девушка посмотрела на него озадаченно.

– Что? – когда старец обернулся к ней, она, тихо вскрикнув, снова сжалась. – Не бойся. Если у тебя есть вопрос, можешь его задать.

– О-о, н-нет, просто ваш выбор слов показался мне немного странным. Простите!

– Хм? А, ты имеешь в виду, что Эмнетуайт, вернувшись к жизни, смогли бы отремонтировать собственное оружие?

Девушка ответила «да», едва слышным голосом.

– Ну сколько раз говорить, не нужно бояться. Это хороший вопрос. Если бы я мало знал об Эмнетуайт, то наверняка подумал бы точно так же. Но ответ «нет», – старец покачал головой. – Поднятое Оружие, или же Карильоны, состоит из множества магически соединённых Талисманов. Звучит, может, и просто, но словом «запутанный» даже близко не описать процесс, благодаря которому разные Талисманы, взаимодействуя и воздействуя друг на друга, производят нужный эффект. Разумеется, для настройки столь сложной системы нужно незаурядное умение. Получить нужный результат – это всё равно что пытаться построить башню из сложенных один на другой камней высотой до неба.

– Понятно. – девушка, похоже, немного запуталась.

– Даже среди Героев, сражавшихся этим оружием, лишь горстка умела заботиться о собственном мече. От них это и не требовалось. Чтобы починить вышедший из строя Карильон, как правило, необходимо было собрать команду специалистов и подготовить мастерские с нужным оборудованием.

Теперь ты понимаешь, почему этот доклад наверняка фальшивка. Кто-то, способный в одиночку проводить техобслуживание? Да ещё и великого меча Сеньориса? И других мечей тоже? Ха!

Может, он чуть преувеличил чтобы доклад выглядел интереснее, но это уже слишком. Даже в мире Эмнетуайт не нашлось бы монстра, способного на такое. Это попросту смехотворно.

– Монстра… Если я правильно помню, вы однажды использовали это слово, описывая кого-то. Мечник Чёрного Агата. Или как-то так.

– А-а. Верно, – когда девушка поддержала разговор, старец немного повеселел. Коридор, по которому они шагали, всегда казался невероятно длинным, в нём нет ничего интересного, за что может зацепиться взгляд. Не имея темы для разговора, идти очень быстро становилось скучно. – Да, он, пожалуй, смог бы.

Глядя куда-то вдаль, Великий Мудрец пустился в воспоминания. В его голосе звучала нотка ностальгии.

– Он был поистине кошмарным монстром. Никаких врождённых способностей. Количество Яда, которое, он мог зажечь, было ниже среднего. Не мог применять даже простейшие заклинания. В конце концов он выбрал путь мечника, но даже в этом не смог продвинуться дальше основных приёмов.

– То есть… Он был самым обыкновенным?

– Верно. По крайней мере, в начале. Но он страстно желал стать Истинным Героем. И не отказывался от этой мечты во что бы то ни стало, сколько бы раз ему не демонстрировали недостаток его способностей. Чтобы скомпенсировать множество своих недочётов, он просто обучался всему, чему мог. И оттачивал полученные навыки до тех пор, пока не достигал в них мастерства.

Результат? Рождение монстра, способного сражаться плечом к плечу с теми, кому было подвластно легендарное оружие и легендарные приёмы боя, и добиваться лучших результатов, чем они.

Великий Мудрец содрогнулся, возможно, в страхе, а может, из уважения, или, может, по какой-то совершенно иной причине.

– В том, что касается грубой силы и того, чего можно с помощью этой силы достичь, даже я в те дни превосходил его. Но всё же, спустя сотни лет, обладая ещё большей мощью, я не представляю себя выходящим победителем из схватки с ним.

Девушка опустила взгляд и попыталась сдержать тихий смех.

– Нам ничего не известно о тех легендарных мечах и приёмах боя, о которых вы говорите. Даже если вы рассказываете о ком-то, кто превосходит даже вас самих, я не смогла бы даже попытаться представить себе такую личность.

– Возможно, это и к лучшему. Однажды утраченное больше не вернётся. События и люди той эпохи для меня не более чем источник тоски по прошлому. Но мы должны жить в настоящем, – старец остановился. – Эта комната?

– Да. Вы по-прежнему желаете встретиться с ним?

– Ну, раз уж ты привела меня сюда, то можно и взглянуть, что у нас тут за самозванец.

Он повернул ручку и открыл дверь.

Черноволосый юноша, сидевший поставив локоть на стол, скучающе зевнул.

– Хм? – юноша повернулся к вошедшим. – А, Соувон. Давно не виделись. А ты здорово изменился, а?

Челюсть Великого Мудреца отвисла.

– И ты стал немного выше. Без этого плаща я бы тебя и не узнал.

– Мечник Чёрного… Агата? – тихим голосом, почти шёпотом, Великий Мудрец – Соувон – произнёс прозвище юноши.

– Давненько никто не называл меня так, Чародей Полярной Звезды. Рад видеть тебя в добром здравии.

***

Соувон Кандел. Как и Виллем, он входил в группу Героев, посланную на уничтожение Гостя по имени Элк Харкстен более пятисот лет назад. Столичные маги заботливо воспитывали его, с юных лет распознав в нём несравненный талант чародея. На поле боя он мог бы посоперничать силой с Квази Героями. Его вкусы в одежде не были лишены изъянов, он был несколько ниже, чем большинство юношей его возраста, и ему случалось слегка переоценивать свои возможности, но в целом он соответствовал возлагаемым на него ожиданиям. При всём своём таланте он обладал трудолюбием и желанием работать над собой, а также скромностью, позволяющей признавать способности окружающих. Более того, он умел работать в команде и вместе стремиться к общей цели. В общем, он обладал почти полным набором положительных качеств.

Для Виллема Соувон был товарищем, которому можно доверять и на которого можно положиться, хотя он и никогда не говорил ему это прямо. И, разумеется, Виллем считал Соувона погибшим в той битве пятьсот лет назад. Однако тот факт, что Соувон выжил и даже оказался основателем Регул Айра, не казался слишком уж неправдоподобным.

Например, почти всё в Регул Айре было основано на культуре Эмнетуайт. Виллем всегда находил это странным. Ну, помимо этого, вообще сама концепция Регул Айра выглядит неестественной. Собрав в одном месте представителей множества разных рас, живших на поверхности отдельно друг от друга, можно ожидать лишь того, что развернётся жестокая межрасовая борьба за выживание. Но почему же они вместо этого решили жить сообща, построили города и живут счастливо?

Кстати о городах, при ближайшем рассмотрении выясняется, что каждое здание в Регул Айре выглядит похожим на постройки Эмнетуайт. Ранее, на поверхности, зверолюди жили на деревьях или в расщелинах между камнями. Орки предпочитали выкапывать себе пещеры, рептилоиды строили что-то вроде палаток из травы, а боллмэны и праймы вообще не создавали постоянных жилищ. И как так вышло, что все эти расы, собравшись вместе, выстроили себе человеческие дома?

Есть множество других примеров: кулинария, деньги, ткачество, социальная иерархия, бумага и книгопечатание, и так далее, и тому подобное. Фактически сложно было бы найти контрпример. Регул Айр, мир, населённый множеством рас, помимо Эмнетуайт, при этом выглядит как точная копия старого, созданного Эмнетуайт мира.

Теперь Виллем нашёл объяснение всему этому: Соувон. Основав Регул Айр, он взял бразды правления в свои руки и фактически создал культуру, ставшую в этом мире преобладающей. Соувон родом из столицы Империи, а также хорошо знает историю. А история столицы это история вторжений и завоеваний, полная примеров того, как представители разных народов, принадлежащие к разным культурам, были вынуждены жить бок о бок. Обладая всеми этими знаниями и опытом, Соувон, несомненно, мог создать новую, объединяющую всех культуру. Он же гений, в конце концов.

***

– Ты превратился в камень?! – истерично воскликнул старец. – После битвы, сколько бы я не пытался ощутить поблизости биение сердца, никакого ответа не было, и я счёл тебя погибшим.

– Ну а как бы моё сердце могло биться, если я был камнем?

– Верни мне слёзы, пролитые в тот день.

– Хм? Ты оплакивал меня?

– Н-нет! Вот ещё, с чего бы мне рыдать по тебе! Я всё это время знал, что ты выживешь! – поведение старца совершенно не шло его годам.

– В общем, как бы то ни было, мне серьёзно досталось. Я вообще никогда не слышал, чтобы кто-либо очнулся после того, как превратился в камень. Ну и с моей точки зрения я фактически и был мёртв. Помимо окаменения на мне лежало также ещё несколько проклятий, так что потребовалось много времени и денег, чтобы снова поставить меня на ноги. Поэтому с самого момента своего пробуждения я только и делаю, что отрабатываю долги.

– Бессмыслица…

Виллем превратился в камень не потому, что хотел этого. Он проснулся и ожил тоже не по собственной воле. Он, впрочем, понимал чувства Соувона, так что придержал эти мысли при себе.

– Впрочем, хватит обо мне. Как ты вообще тут оказался? Мне говорили, что все люди вымерли. И даже если нет, почему ты жив после стольких лет? И, полагаю, остальных давно нет в живых, верно?

– Не задавай столько вопросов сразу. Впрочем, из этих лишь один требует ответа, – Соувон распахнул тунику, открывая грудь. На месте сердца зияла большая дыра.

– Что…

– Я тоже пал в том бою пятьсот лет назад. Джейднэйл, один из трёх богов земли, Пото, защищавших Гостей. Мы с Эмиссой напали на него, но оба погибли почти сразу. Прежде чем потерять сознание я успел наложить на себя заклятье. Деталей рассказать не могу, но я исказил часть своего существа так, что она стала неподвластна обычной смерти. В нынешней своей форме я не могу умереть от старости или от ран. И, разумеется, я больше не человек.

– Вот, значит, как…

– Позволь уточнить сразу: я не нуждаюсь в твоём сочувствии. Меня вполне устраивает моё нынешнее состояние, а при одной мысли о твоей жалости меня передёргивает.

– Я жалею не тебя. Меня шокировали слова о гибели Эмиссы.

– Эй.

– Так значит, эта бешеная демоница погибла? А я-то думал, что уже отгоревал своё, но эта весть всё равно ранит. Ну, полагаю остальные тоже погибли?

– Нет, не все. Лилия и Наврутри справились.

Соувон выжил, не перепрыгнув время, в отличие от Виллема, который провёл эти годы в камене. Соувон же все эти столетия жил и действовал. Все пятьсот лет. А значит, он должен знать. Знать, что случилось пока Виллем был бесполезным, спящим камнем.

– Скажи… – вопросам, которые он хотел задать, не было конца. Где был учитель, с которым так и не удалось связаться? Что стало с той армией монстров, идущей на столицу? Удалось ли выжить принцессе и королю, всегда поддерживавшим нас? – Скажи мне лишь одно: что такое эти «17 Зверей»? Что случилось, когда мы ушли на бой с Гостями? – изо всех сил стараясь выбросить из головы лишнее, Виллем свёл всё к единственному вопросу. Исход битвы Лилии. Судьба друзей. Нет смысла спрашивать обо всём этом. Человечество давно погибло; ответы уже известны. Значение имеет лишь одно.

– Ты помнишь Истинный Мир?

Виллем кивнул. Так называлась действовавшая против правительства религиозная секта. Они с Лилией и остальными разгромили их по просьбе королевской семьи.

– Остатки секты устроили логово в небольшом городке на окраинах империи, и начали исследования биологического оружия. Звери – результат этих исследований.

– Понятно. Значит, истории правдивы. Это Эмнетуайт разрушили мир.

Само собой, злодеями была лишь горстка людей. Но вряд ли остальным расам, стоящим на грани вымирания, есть до этого дело. Да и в любом случае, те события дело далёкого прошлого, и нет никакой нужды пытаться восстановить репутацию давно погибшей расы.

– Как сказано в докладе военной полиции, ты теперь техник зачарованного оружия второго класса? – Соувон, вероятно не желая говорить о Зверях, направил разговор в совсем иное русло.

Виллем хотел расспросить о прошлом ещё немного, но решил не противиться.

– Это лишь на бумаге, так что мне немного стыдно перед настоящими техниками зачарованного оружия, но…

– Ты о чём? Ты что, думал, бывают настоящие техники второго класса?

– А?

Непонимающий взгляд Виллема встретил ещё более непонимающий взгляд Соувона.

– Смысл звания техника второго класса полностью отличается от техника первого класса, третьего и ниже. А именно: пустая должность, на которой ты лишь делаешь вид, что проводишь исследования, но знаешь, что они никогда ни к чему не приведут. Единственная обязанность – просто присутствовать, и всё. В конце концов, никакие результаты и не ожидаются, так что написание докладов просто трата бумаги и времени. Практически все твои предшественники на этой должности были из тех офицеров, кто стал чересчур надоедлив и был понижен в звании. Техники второго класса получают минимальные полномочия и жалованье.

Cоувон перевёл дыхание.

– Тем исследованием, результатов которого никто не ждал, было исследование принципов строения Карильонов. Иначе говоря, ты можешь придать совершенно новый смысл должности техника зачарованного оружия второго класса.

– Ну, мне достаточно того, что есть. Я мог не напрягаться, раз это по большому счёту и не работа, да и власть с деньгами меня мало заботят.

– Агх! – Соувон поставил локти на стол и зарылся лицом в ладони.

– Что такое?

– Я не могу решить, то ли это идеальная работа для тебя, то ли крупнейшая растрата способностей на Регул Айре. Ты единственный, кто способен проводить техобслуживание Карильонов и потенциально намного увеличить нашу способность сражаться со Зверями. Но позволить тебе праздно болтаться там, ничего не делая…

Казалось, он жалуется на что-то, но Соувон говорил настолько тихим голосом, что Виллем практически ничего не слышал.

– Ну, как бы то ни было, офицер военной полиции говорил, что нужно спросить Великого Мудреца о том, как со мной быть. Прости, что тороплю, но не мог бы ты решить поскорее? Я обещал вернуться домой так быстро, как только смогу.

– Домой? – Соувон поднял голову, – Ты про тот склад фей?

– Ну а про что ещё? Сомневаюсь, что мой дом там, внизу, уцелел. Да, мне, конечно, хотелось бы ещё немного поболтать со старым другом, но, к счастью, мы оба на вид вполне здоровы, так что вполне можем встретиться как-нибудь в другой раз.

– А… – пробормотал Соувон, – …Ну, перед этим я хочу чтобы ты встретился ещё кое с кем.

– Что, ещё с кем-то? Я тут уже два дня торчу, ничего? Меня дома голодные дети ждут.

– Если бы он знал, что ты жив, то наверняка захотел бы встретиться с тобой. Что до тебя, ну, ты, наверное, предпочёл бы никогда больше его не видеть. И всё же упускать такой шанс не стоит.

– Кто-то из моих знакомых? Если и ты его знаешь, то он, значит, тоже кто-то из прошлого?

Соувон не ответил.

– Ну же, кто это? Я простой человек. Кроме тебя я вроде не знаю никого, способного жить сотни… – Виллем осёкся. Кто-то, кого он встречал в прошлом мире. Кто-то, знакомый и ему и Соувону. Кто-то, кто мог не умереть сотни лет спустя. На ум приходила лишь одна кандидатура. – Да ладно…

– Поговорим по дороге, – Соувон поднялся.

– Постой. Я не сказал, что пойду.

– Ну так говори. Идёшь или нет?

Виллем замялся. Соувон, сочтя это ответом, резко распахнул дверь, громко обращаясь к тихо ждущей в коридоре девушке:

– Мы отправляемся на 2-й Остров. Приготовить воздушный корабль, немедленно! …А, не пугайся. Прости, что повысил голос; я не хотел кричать на тебя. И мне не стоило так распахивать дверь, не бойся, всё в порядке.

***

Второй Летающий Остров, также известный как Сердце Мирового Древа. Если посмотреть на Регул Айр с высоты, 2-й Остров окажется почти в самом центре. Естественно ожидать что он представляет из себя крупный торговый центр. Однако ни один из рейсовых воздушных кораблей не причаливает к нему. И тому есть три причины.

Во-первых, на Острове нет деревень и городов, а значит, там попросту не с кем торговать. Во-вторых, он парит гораздо выше прочих Островов, и, как правило, окружён плотными штормовыми облаками, прорваться через которые не в состоянии даже самые крепкие корабли. И в-третьих, это священная территория.

Вообще говоря, любые предметы падают вниз. Но составляющие Регул Айр гигантские Острова висят в небе, словно бы противореча законам природы. Говорят, что секрет этого феномена скрыт на Втором Острове. Осквернить священную территорию – значит вызвать обрушение мира, так что посещение Острова строго запрещено.

Тем не менее иногда находятся копатели, решающие раскрыть правду, таящуюся за завесой религиозных запретов. Большинство возвращаются ни с чем, измотанные и израненные яростными штормами и вихрями, окружающими остров, не сумев и краем глаза увидеть его.

Иногда появляются копатели, утверждающие, что видели то, что скрывается за теми облаками. Они рассказывают, что Остров выглядит не как, прочие Острова – гигантский камень, висящий в воздухе – а как огромная глыба полированного чёрного кварца. Что на его поверхности, невзирая на время года, произрастает множество растений; осенние и весенние цветы цветут одновременно. Почти все подобные истории звучат как бессмысленные фантазии. И, разумеется, мало кто верит им, так что Второй Остров остаётся окружённым завесой тайны.

***

– …Это же здоровенная глыба чёрного кварца. Или это клумба?

Соувон кивнул.

– Судя по всему, весь остров целиком представляет из себя один гигантский Талисман, но деталей я не знаю. Имея дело с чем-то настолько здоровенным, мне не особо хочется пробовать и выяснять что да как.

– И много же разных деревьев растёт на этой клумбе.

– Остров окружает что-то вроде барьера, контролирующего климат, и позволяющего поддерживать внутри условия, характерные для каждого из четырёх сезонов одновременно. Штормовые облака – просто побочный эффект. Кстати, я не знаю, зачем они это устроили.

– Для Великого Мудреца ты не слишком-то много знаешь.

– Мудрец знает лишь то, что ему нужно знать, – Соувона явно задело высказывание Виллема, – лишь глупец считает, что нужно знать всё.

– Ого, да тут жуки летают! Жуки! Тут и правда какой-то бред с временами года!

– Не отвлекайся, когда с тобой говорят!

Второй Остров оказался сравнительно небольшим. На нём даже не оказалось ничего вроде гавани. Виллем задавался вопросом, как они обойдутся без пристани, но маленький воздушный корабль, приготовленный для Великого Мудреца, благополучно приземлился на небольшую ровную площадку.

– Ого, здорово. Я тоже такой хочу. Пригодится летать за покупками, – гавань 68-го Острова расположена довольно далеко от склада фей, так что ездить за покупками на другой Остров неудобно.

– Не дури. Они не продаются ни за какие деньги.

– Какая жалость.

Они покинули корабль. Издалека остров выглядел очень маленьким, но вблизи производил более солидное впечатление. Оглядевшись, Виллем увидел лишь разнообразные растения, словно бы запутавшиеся во временах года. Вид был довольно-таки зловещий.

– А это ещё что? Яблоки и персики растут бок о бок.

– Если хочешь есть, не стесняйся. Они не отравленные.

– Пожалуй, нет, спасибо… – Виллем не мог избавиться от мысли, что тут используют какое-нибудь подозрительное удобрение. Он не хотел даже трогать эти плоды, не говоря уже о том, чтобы их есть. – Короче говоря, нам туда?

В центре Острова возвышалась чёрная башня, вероятно, построенная из того же материала, что и основание Острова. Других построек Виллем не видел.

– Чёрная и вся покрытая шипами… Как будто какой-то храм тёмным богам.

– Да уж… Я уже очень давно с ним знаком, но его чувство стиля не устаёт меня озадачивать.

– Кто бы говорил, – усмехнулся Виллем, – прошло пятьсот лет, а ты всё так же одержим белыми плащами не по размеру.

– Ты так говоришь, словно это какая-то болезнь. Это часть моей натуры. Я не избавлюсь от неё даже через тысячу лет.

От пробуждённых этой шутливой перепалкой воспоминаний на глаза Виллема чуть было не навернулись слёзы. Разговор, в возможность которого он не мог бы поверить, с другом, которого он считал навеки потерянным. Эти несколько минут казались бесценным сокровищем.

– Эй…

– Что?

– Спасибо.

– И с чего ты вдруг благодаришь меня?

– Просто так. Не обращай внимания.

Соувон стал Великим Мудрецом, но Великий Мудрец больше не Соувон. Он прожил пятьсот лет, обрёл много нового и изменился. Это очевидно. В конце концов, старец не может вести себя как подросток.

И всё же Соувон говорил и вёл себя так, как тот Соувон, каким помнил его Виллем. И Виллему хватило ума понимать, что маг, наверное, намеренно ведёт себя так ради него. Боль потери друзей, семьи, дома, всего вообще – Соувону довелось пережить всё это, и он понимает, что и Виллем теперь в том же положении. Чтобы хоть немного облегчить его боль, Соувон ведёт себя так, как прежде.

– Чему ты так мерзко улыбаешься, а?

А может, в душе он всё тот же молодой парень. Есть и такая возможность, но Виллем, только что поблагодарив Соувона, не желал её рассматривать.

***

Башня оказалась пуста. Они распахнули тяжёлые створки дверей, взобрались по длинной винтовой лестнице, но обнаружили лишь пустой тронный зал.

– Что происходит?

– Всё нормально. Сегодня хорошая погода, так что он, наверное, вышел прогуляться.

– А?

– Ну, как ты мог заметить, на острове нет практически ничего, кроме растений, что означает почти полное отсутствие способов хоть как-нибудь убить время, так что когда погода благоприятствует он, как правило, выходит наружу, – объяснил Соувон, шагая к окну. – Смотри, вон он.

Выглянув в окно, Виллем заметил внизу девушку в униформе горничной, толкающую большую тележку.

– Кто эта девушка?

Так значит, на острове всё-таки есть жители, подумал Виллем, наблюдая за ней. Под таким углом он не мог разглядет её лицо, но по треугольным ушам заключил, что девушка принадлежит к расе ариантробов. Тележка, которую она толкала, выглядела очень тяжёлой, но девушка поддерживала идеальную осанку.

– Не она. Смотри туда.

Виллем посмотрел туда, куда указывал Соувон. На тележке лежало чёрное нечто. На первый взгляд он подумал, что это просто булыжник, но чутьё говорило иначе. Он не понимал, что именно не так, но ощущал какую-то неправильность.

– Эй, огрызок! Мы пришли в гости! – громовым голосом позвал Соувон.

– О, Великий Мудрец! Как удачно! Я как раз думал, чем бы занять время!

Чёрное нечто двинулось. На поверку это оказался череп. По крайней мере, оно имело форму черепа. Угольно-чёрного цвета и размером в обхват рук взрослого человека. В остальном это был обычный череп, ну, если, конечно, забыть про то, что он двинулся сам по себе, посмотрел вверх на Виллема с Соувоном и заговорил низким старческим голосом. Иначе говоря, это, разумеется, вовсе не обычный череп.

– Мы не закончили игру в прошлый раз. Сегодня станет ясно, кто из нас лучше!

К сожалению, Виллем узнал этот голос. Нет сомнений, он встречал владельца голоса всего два года назад – ну, для всего остального мира прошло больше пяти сотен лет. Вряд ли Виллем когда-нибудь забудет произошедшее в тот день. Эти воспоминания проделали в нём глубокие зарубки.

– Прости, но сегодня я пришёл не играть и не развлекать тебя. Я хочу, чтобы ты встретился кое с кем, Эбонкандл!

Два старика продолжали обмениваться угрожающими и вместе с тем дружелюбными криками, стоя на вершине и у подножия башни.

– Погоди… ты привёл гостя? Надо было сказать заранее, недоумок!

– Ты сам выбрался прогуляться! Если чем-то недоволен – заведи уже кристалл связи! Тогда я смог бы предупреждать о визитах!

– Идиот! Ты же знаешь, что кристаллы связи не преодолеют окружающий Остров барьер!

– Ну так придумай что-нибудь! Или это слишком сложно для бессмертного бога?

– Я смотрю, у тебя за пятьсот лет вырос только язык! А ну погоди, я поднимусь и покажу тебе за игровой доской, кто чего стоит!

– Говорю же, я сегодня по делу!

– О, и верно! Кая, прости, но нельзя ли поторопиться?

Горничная кивнула и побежала, толкая тележку. Вскоре они достигли врат башни и с громким лязгом начали подниматься по лестнице.

– Эм, Соувон, – простонал Виллем, прижимая ко лбу пальцы в тщетной попытке подавить головную боль, – я сейчас просто вижу дурной сон, правда ведь?

– Я понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь, но это реальность. Могу дать оплеуху, если хочешь, – Соувон замахнулся.

– Обойдусь. У меня так голова отвалится прежде, чем я проснусь.

– Хм. Скукота.

Громкий лязг звучал всё ближе.

***

– Аххахахахаха!

Виллему показалось, что по залу вдруг подул сильный ветер. Но то был не настоящий ветер, а эффект присутствия столь могучего Яда, что он ощущался кожей. Он знал лишь одно создание, способное на такое. Точнее, знает.

– Давно не виделись, Герой! Подумать только, мы пересекли столетия и увиделись вновь! Поистине нежданное воссоединение!

Один из трёх богов земли, Пото, защищавших Гостя Элк Харкстен и вставших в той далёкой битве перед Виллемом и другими Героями, их последний и сильнейший враг.

– Но увы, нам предначертано быть врагами! Эта чудесная встреча скоро будет запятнана кровью!

Его знали под множеством имён. Спящий во Смерти. Ткач Мира. Отец Земли. Возжигатель Мрака в Садах Света – Эбонкандл.

В той древней битве ни кто иной, как Квази Герой Виллем Кмеч, сразил его, заплатив за это жизнью. Но, как и сказал умирающий враг, то была не настоящая смерть, а лишь долгий сон, после которого ждало пробуждение.

– Нет, я думаю, не стоит, – Виллем, до сих пор не придя в себя, отрицательно помахал руками.

– Хм. Скукота, – череп, Эбонкандл, погасил Яд. Заполонившее тронный зал ощущение угрозы тут же развеялось. – Я полагал, ты накопил много ненависти ко мне, так что собирался дать тебе её выплеснуть, но…

– Твоя участливость принимает странные формы.

– Так ты хочешь сказать, что не ненавидишь меня?

– Даже если бы и ненавидел, какой смысл утруждаться повторением той схватки? Тогда я сражался потому, что за моей спиной стояли те, кого нужно было защитить, а ты пытался причинить им вред. Сейчас всё иначе, а значит, и сражаться незачем. Или я неправ?

– Сражался до конца, даже пожертвовал собственной жизнью, и притом не держишь на меня зла… А ты проще, чем я думал.

– Ну и, даже если бы причина сражаться и была, что это с тобой? Тот Эбонкандл, с которым я сражался, обладал кожей, плотью и телом под головой. Почему он превратился в череп, катающийся на тележке и принимающий солнечные ванны?!

– Ты о чём? Ты же сам спалил мою кожу, плоть и тело.

– Это так, но почему ты не восстановился, проспав сотни лет?!

– Говорю же, это всё твоя вина. Ты уничтожил меня столь тщательно, что моё тело не успело исцелиться. Ты вообще понимаешь, как я был поражён, когда очнулся? Мне хотелось рыдать, но у меня не было даже слёзных желёз!

– Да мне-то что?!

– После этого мне пришлось непрерывно использовать мои силы, и возможности восстановиться дальше просто не было. И, как ты можешь видеть, после четырёхсот лет я по-прежнему остаюсь в этом позорном состоянии.

Чёрный череп откинулся на троне. Виллема посетили сомнения, действительно ли это состояние такое уж позорное, но, в конце концов, кому какое дело.

– Ладно, хватит. Соувон, полагаю, ты привёл меня не просто поздороваться. Пора переходить к настоящей цели.

– Настоящей цели? – спросил череп.

– Да, – кивнул Соувон. – Этот парень прогнил насквозь, но притом обладает впечатляющими навыками, и ему можно доверять. Он станет ключевой частью нашего плана.

– Хмм…

– Эй! Кого ты называешь прогнившим насквозь! – возмутился Виллем.

– Виллем, разве ты не хочешь вернуть поверхность?

– Не пытайся сменить тему… поверхность? – слово заставило Виллема на секунду забыть оскорбления Соувона. – В смысле, там ведь уже всё разрушено, поверхность принадлежит Зверям. Чего вы надеетесь достичь?

– Мы пойдём на них войной… Ну, само собой, поверхность слишком велика, чтобы отвоевать её всю разом. Сначала мы вернём окрестности Фистиласа, Пика Богов, и создадим там плацдарм. Две важнейшие нужные нам вещи – это способ сражаться со Зверями и способ поддерживать возможность сражаться. И всё это время последнего нам недоставало. Но сейчас, с твоим появлением, мы можем совершить гигантский скачок вперёд. Ты можешь починить любой разладившийся или сломанный Карильон. Это невероятно важно.

– Понятно… – Виллем едва заметно кивнул, – амбициозный план.

– Само собой. Разумеется, это крайне долгосрочный план, для исполнения которого потребуются объединённые силы всего Регул Айра. Крайне опасный, и, возможно, не сулящий немедленных результатов, но я верю, что наши шансы на победу неплохи, – Соувон говорил всё возбуждённее и возбуждённее. – До сих пор проблемой было лишь количество работоспособных Карильонов, потому что фей можно получить сколько угодно.

–О? – Виллем снова едва заметно кивнул.

Соувон, вероятно почувствовав отвращение в этом замечании, сбился с мысли.

– А, неважно. Это… Ну…

– Всё в порядке, Соувон. Думаю, я понял. В битве со мной Эбонкандл применил некромантию. Полагаю, способность исцелить смерть, проспав сотню лет тоже относится к подобному виду магии. И то заклинание, позволившее части тебя жить когда сам ты погиб, тоже, должно быть, из таких. И наконец, вы двое хранители Регул Айра. Так что всё очевидно.

Согласно тому, что Виллем узнал в своих исследованиях, феи это заблудшие души умерших детей, неспособные осознать собственную смерть. Обычно они принимают хрупкую форму блуждающего огонька или карлика. И, судя по всему, также они могут быть созданы искусственно посредством некромантии.

Известные Виллему лепреконы явно не карлики и не блуждающие огоньки. Может, они и хрупки, но обладают телами и разумом Эмнетуайат. Их сердца способны испытывать надежду, страх, любовь, восхищение, упорство, отчаяние. И, ведомые этими чувствами, они продолжают сражаться и жертвовать жизнями.

– Зная все эти факты, любой догадается, – Виллем почти не сомневался в собственной правоте. Обуреваемый странными эмоциями, вызывающими в нём желание одновременно разрыдаться и расхохотаться, Виллем озвучил тот вывод, что назрел в его голове: – Это вы создаёте фей, так?

4.3 Немного времени спустя

В последние дни ходили слухи, что во время дождя потолок в коридоре второго этажа протекает. Короткий осмотр подтвердил: небольшой ремонт и правда нужен. Позже надо будет вызвать кого-нибудь из города, а пока можно обойтись грубой заплаткой. А значит, нужны доски и…

– Не знаешь, где молоток? – обернулся Виллем.

В кладовой на первом этаже. Ты ведь им пользовался… Уже забыл? – ответила Ктолли. – Ну и ну, до чего же дырявая у тебя память… – она пыталась придать голосу немного раздражённое звучание, но, по правде говоря, лишь подшучивала над Виллемом.

Но, не успев договорить, она заметила: что-то не так. Виллем не смотрит на неё. Куда ты смотришь? – она обернулась, но никого не увидела. Коридор пуст.

– Ктолли, куда ты пропала? – спросил Виллем и принялся оглядываться.

О чём ты говоришь? Я прямо здесь, – ответила она, повышая голос.

– Странно. Мне казалось, ты прямо тут, – Виллем, по-прежнему не глядя на Ктолли, продолжал игнорировать её слова.

Эй, прекраща…

Она протянула руку, точнее, попыталась. Но не смогла. Руки попросту не было. Посмотрев вниз, Ктолли не увидела собственного тела.

– Ктолли? Где ты прячешься? – Виллем пошёл прочь.

Он обошёл весь склад в поисках невидимой девушки. Он не нашёл её. Он покинул склад и обыскал весь остров. Он не нашёл её. Он останавливал каждого встречного, спрашивая про Ктолли Ноту Сеньорис. Он не получал ответов.

Куда ты идёшь?

Что ты ищешь?

Я же здесь, прямо тут.

Рядом с тобой.

Эй.

Эй!

Заметь же меня.

Сколько бы Ктолли не пыталась заговорить, ей не удавалось. И, разумеется, слова, не сумевшие стать звуками, не могут никого достичь.

Со временем Виллем устал шагать и остановился, потерянный и сбитый с толку. Кто-то положил руку ему на плечо.

– Тебе пора уже смириться, – мягко сказала Найграт с печальной улыбкой, – Они погибли.

Ктолли резко села, сбросив одеяло.

Бешено колотящееся сердце словно и не собиралось униматься. Прижимая руки к яростно пульсирующей груди, она хватала ртом воздух. Когда она наконец немного успокоилась, её сотрясла дрожь. Холодные когти зимнего утра безжалостно вцепились в неё сквозь пижаму, вытягивая из тела тепло. Она поднялась с кровати, подобрала одеяло и, скатав в шар, крепко обхватила.

– Сон – пробормотала Ктолли, – Ну да, сон.

Она выглянула в окно. Мир снаружи по-прежнему спал, погружёный в ночную тьму, ожидая запоздалый зимний рассвет.

В теле чувствовалась тяжесть. Ей хотелось снова завернуться в одеяло и вернуться ко сну. Но она не могла. Глаза отказывались закрываться, зная, что могут увидеть продолжение сна.

***

Прошло два дня с тех пор, как феи вернулись на склад после битвы на 15-м Острове.

И Виллему ещё только предстоит вернуться домой.

***

Разразившийся на рассвете проливной дождь резко прекратился перед полуднем. Маленькие девочки-феи высыпали под поразительно чистое голубое небо. Белый мяч, который они принесли с собой, быстро покрылся грязью. Самим девочкам, радостно гонявшим его по поляне, тоже не понадобилось много времени, чтобы вымазаться с головы до ног.

Нефрен дремала в углу библиотеки. Положив голову на сложенные на столе руки, она мирно посапывала, черты её лица смягчились.

– Как-то необычно для Рен – вот так ронять книжку, – сказала Итея, подбирая валяющуюся под столом Нефрен книгу. – Для неё, наверное, основная проблема не отравление Ядом, а простая усталость. Она совсем недавно стала полноценным солдатом, и в плане выносливости ей ещё есть куда расти. Но всё же она выстояла в той долгой битве, – Итея нежно погладила Нефрен по голове.

– А ты чувствуешь себя лучше, Итея?

– Я? Как новенькая! Можешь не сомневаться в моей долговечности, – гордо ответила она.

Ктолли эти слова не слишком-то убедили. Её златоволосая подруга часто произносила важные слова таким тоном, что их сложно было отличить от шутки. И в результате Ктолли никогда не могла с уверенностью определить, чему из сказанного верить.

– А как твои дела, Ктолли? – вернула вопрос Итея.

– Мои? Я… эм… – прекрасно себя чувствую, начала было она. Ктолли хотела так сказать. Но в итоге не смогла. Итея, в отличие от своего обычного беззаботного вида, смотрела на неё с крайне серьёзным выражением лица. – Ну, думаю, не очень. Наверное, в ближайшее время мне не захочется сражаться, – она изобразила слабую улыбку и пожала плечами.

– Ну, если станет совсем фигово, может, тебе лучше будет попросить возвращения на 11-й Остров. Тебе наверняка разрешат, ты же у нас такой важный солдат и всё такое, а доктор наверняка сможет что-нибудь посоветовать.

– Да всё со мной в порядке. Просто немного не по себе, – Ктолли помотала головой. – Мне достаточно твоих советов. Я доверяю тебе.

– Что ж, спасибо конечно, но… – Итея тряхнула своими непослушными волосами.

– А ещё, будет неприятно если он вернётся пока меня не будет, правда? Я хочу увидеть его как можно скорее, так что должна ждать дома, как он сказал.

– О… Режим влюблённой девушки активирован на полную, я погляжу.

– М-м, ну да, точно.

– Больше не пытаешься это прятать?

– Он и так знает мои чувства, но всё равно пытается сбежать. Если продолжу притворяться, то никогда его не заполучу. Так что, полагаю, у меня не остаётся выбора, кроме как действовать в лоб. Он, может, и выглядит так, словно в его маленьком мирке всё в порядке и разложено по полочкам, но стоит случиться какой-нибудь мелкой неожиданности, и он идёт вразнос.

– Хм-м, верно.

– Так что пусть только вернётся, и я от него не отстану. Тебе, разумеется, придётся в чём-нибудь мне помочь, так что будь готова.

– Не сомневайся, – Итея показала большой палец.

Ктолли ответила тем же жестом. В сказанных ею словах не было лжи. Если он вернётся, она атакует его без пощады. Ключевое слово «если».

Изначально его не было здесь. А значит, нормальное состояние слада фей как раз такое, какое оно сейчас. Без Виллема.

– Может, он вообще больше не вернётся, – затаившаяся в голове Ктолли мысль иногда, в моменты слабости срывалась с её губ. – То есть, он ведь так важен для всего Регул Айра, невероятно, что ему вообще позволили так долго оставаться здесь. Скорее, ему предолжат какой-нибудь невероятно высокий пост и будут умолять поделиться его мистическими знаниями. Так что, может, это и к лучшему, если он больше не вернётся.

Разные слушатели реагировали по-разному.

«Не позволим!», «Мне будет одиноко, не хочу», «Я сама одолею техника!», «Что такое мистические знания?»

Тиат и остальные малыши, возможно, просто не понимали, о чём говорит Ктолли.

– Тебе стоит быть с собой ещё чуточку честнее, – сказала Найграт, в её голосе чувствовался упрёк.

Нефрен лишь опустила взгляд, не выказав более никакой реакции. Впрочем, Ктолли и не рассчитывала на большее.

– Ну, а если так всё и будет, как поступишь ты? – спросила в ответ Итея, провокационно ухмыляясь.

Что делать, если он и правда не вернётся? Ктолли думала об этом, но ответа не нашла.

– Ничего, наверное… – Итея, услышав неопределённый ответ, вздохнула в преувеличенной манере.

Изначально его не было здесь. А значит, её нормальная повседневная жизнь должна быть как раз такова, какая она сейчас. Без Виллема.

– Ха-а!

Услышав сзади резкий и вместе с тем милый выкрик, Ктолли инстинктивно шагнула в сторону. Панибаль и Колон, промахнувшись мимо цели, грохнулись на пол.

– Вы что творите? – Ктолли помогла им подняться.

– Говорила же! – подбежала отставшая от подруг Тиат и щёлкнула каждую по покрасневшему носу. Коридор огласила пара тихих взвизгов. – Вам ни за что не схватить Ктолли. Мелковаты лет на десять, – она почему-то гордо выпятила грудь.

– Но без Виллема нам не на ком практиковаться, и наши навыки притупились, – пожаловалась Колон.

– Какие ещё навыки…

– Покорения мира! – Панибаль сделала торжествующий жест сжатой в кулак рукой.

– Какого ещё мира…

Тиат стояла в стороне, всем видом изображая неодобрение, тем временем подошедшая Лакеш принялась многословно извиняться.

–О, кстати, Тиат, – позвала Ктолли.

– А, да?

– Ты же теперь подтверждённый полноценный воин, так? Уже прошла проверку на совместимость с Поднятым Оружием?

– Ещё нет. Найграт сказала подождать с выбором меча, пока не вернётся Виллем.

–Вот как, – Ктолли чуть взъерошила волосы девочки.

– К-Ктолли?

– Надеюсь, тебе достанется хороший меч, – мягко сказала она, прежде чем отвести руку.

– Что-то не так? Ты не очень хорошо выглядишь.

– Правда? Может, просто ещё не отдохнула, – улыбнулась Ктолли.

***

Вернувшись в комнату, она закрыла за собой дверь и, опёршись на неё спиной, медленно соскользнула вниз пока не села на пол. После чего свернулась в клубок, крепко обхватив руками колени и повесив голову.

– Лжец… – пробомотала она тихо, едва слышимо. – Я сдержала свою часть обещания. Но почему… Почему ты не можешь…

Через некоторое время Ктолли подняла голову и встала. В комнате с закрытой дверью и задёрнутыми занавесками было темно почти как ночью, но она прекрасно знала, где что стоит. В полумраке Ктолли подошла к столу и взяла лежавшее на нём зеркало.

Во тьме по ту сторону зеркала стояла девушка с красными глазами.

[Раздавленный паук]

– Кто ты? – дрожащим голосом спросила Ктолли незнакомку в зеркале.

Она должа была увидеть знакомое лицо, то, что видела каждое утро, умываясь. Она должна была увидеть то лицо, каждое выражение которого знала так хорошо, что оно успело ей надоесть.

Но почему? Почему девушка в зеркале смотрит на неё таким пустым взглядом? Почему Ктолли с первого же взгляда на это лицо сочла его лицом незнакомки? Если это кто-то, незнакомый ей, то кто тогда стоит с её стороны зеркала?

[Наполовину съеденное печенье] [Догоревшая свеча и сожжённый конверт] [Стальная птица и радужный наконечник стрелы]

Замолчи. Замолчи-замолчи-замолчи.

Почему? Почему поток этих воспоминаний не прекращается?

Битва уже несколько дней как закончилась. И Ктолли с тех пор ни разу не пользовалась магией. Разве ей не должно было стать лучше? Достаточно было соблюдать осторожность, и никакой угрозы её обыденной жизни не должно было возникнуть, разве нет? Неужели Итея солгала?

Нет.

Она сама виновата.

В том бою она во имя решимости отказалась от кое-чего важного. В обмен на чудесное разрушение 15-го Острова он отдала почти всё оставшееся ей время.

Она не сожалела. Нет, не могла сожалеть. Регул Айр стоял на грани гибели. Спасти его в обмен на сокращение и так короткой жизни расходного солдата – удачная сделка.

Но она сожалела о своём притворстве перед Виллемом. О том, что делала вид, будто с ней всё хорошо. Она не хотела беспокоить его. Она хотела вернуться домой к нормальному Виллему. И поэтому молчала про эрозию и запретила Итея и Нефрен упоминать о ней. Но сейчас, она уже в таком состоянии.

Она хотела хотя бы сказать «Я дома». И ещё…

– Я хотела съесть тот бисквитный торт… – пробормотала она дрожащим голосом.

Губы девушки по ту сторону зеркала шевельнулись, словно повторяя за Ктолли.

По щеке прокатилась одинокая слеза.

[Разломанный мир] [Плывущая среди звёзд рыба] [Жёлтая плюшевая игрушка] [Незнакомая девушка с голубыми глазами] [Мягкое дерево] [Непрерывно мурлычащая чёрная кошка] [Камень завёрнутый в бумагу] [Яркое небо в облаках] [Мир за зеркалом] [И потом] [И потом]

Зеркало выскользнуло из её руки и разбилось, разбрасывая во все стороны бесчисленные осколки.

Она рухнула на пол.

4.4 Когда эта битва закончится

– Это вы создаёте фей, так?

Ни тот, ни другой не пытались отрицать предположение Виллема.

– Верно, но мы не созадём каждую из них персонально. Мы лишь проводим нужные ритуалы над крупными душами, позволяя феям появляться естественным путём, – объяснил Соувон с застывшим лицом.

– А ещё мы подправили окружающий Регул Айр барьер так, чтобы эти души не падали на землю. Итак, теперь, услышав это, ты поведёшь себя иначе? – добавил Эбонкандл. В отличие от Соувона, выражение его лица не изменилось – впрочем, у черепа и нет лица. Тон его голоса также остался прежним; он просто ждал и наблюдал за реакцией Виллема.

Сохраняя молчание, Виллем внезапно схватил Соувона за воротник и занёс кулак, целясь в щёку. Несколько секунд он не двигался.

– Что толку бить вас…

Нет смысла винить саму систему фей. Мощь Карильонов необходима для защиты Регул Айра, а для высвобождения этой мощи необходимы Герои людей. Поскольку человечество давно вымерло, Соувон с Эбонкандлом создали лепреконов на замену. Не сделай они этого, и Регул Айр давно был бы разрушен.

Система фей – наилучший и единственно возможный выход. Здесь нет места моральным или этическим возражениям. Фей вынуждают сражаться не по злому умыслу, а из необходимости.

Сам Виллем не может сражаться. Он такой же, как и остальные жители Регул Айра, неспособный сделать ничего, лишь проводить фей на битву и ждать. Как бы его не злило это, как бы сильно он не хотел это изменить, Соувона ему всё же винить не за что.

– Но запомните вот что. Герои сражались, защищая простых жителей и их жилища. Они не завоёвывали и не захватывали. Не разбрасывайтесь их жизнями в ненужных битвах, – сказал Виллем, отпуская Соувона.

– Эта война необходима.Ты ведь тоже должен это понимать, не так ли? Регул Айр не вечен. Нам как-то удалось продержаться пятьсот лет, но нет никаких гарантий, что продержимся ещё сотню. Рано или поздно, но мы должны отвоевать поверхность.

– Остались лишь мы с тобой, да?

–О чём ты?

– Осталось совсем мало тех, кто помнит мир таким, каким он был пятьсот лет назад, на поверхности. Для всех остальных поверхность внизу представляется просто каким-то абстрактным далёким местом. Может, кто-то идеализирует её как сокровищницу, страну мечты и приключений, но мы с тобой знаем, что это не так. Для всех остальных помимо нас родина здесь, в небе. А не там, внизу. Я неправ?

– Но… Разве тебя не злит это? Разве ты не хочешь вернуться домой? Я прожил здесь пятьсот лет, гораздо дольше, чем внизу! Это, несомненно, мой второй дом. Но моя родина по-прежнему столица Империи! И твоя тоже, разве нет?! Нет, для тебя даже в большей степени, ведь ты совсем недавно оказался здесь! Я знаю, что ты не забыл!

– Даже если мы соберём все силы Регул Айра и сумеем отвоевать поверхность – в отличие от запальчивой речи Соувона, Виллем ответил тихо и спокойно, –кто будет ждать нас там? Найдётся ли там кто-нибудь, готовый поприветствовать наше возвращение?

Соувон молчал. Он открыл рот, словно пытаясь что-то сказать, но тут же закрыл его снова.

– Ты не скажешь ему? – поинтересовался Эбонкандл.

– Нет, – мотнул головой Соувон и снова повернулся к Виллему, – Итак, таково твоё окончательное решение, Виллем Кмеч?

Его старый друг, Соувон Кандел, пропал без следа. Перед Виллемом стоял Великий Мудрец, тот, кто пятьсот лет возглавлял Регул Айр и нёс на себе груз ответственности за его будущее. Некогда пушистые белые волосы поредели, юную кожу покрыли морщины, и прежде невысокий парень превратился в гиганта.

…И теперь тот, кого некогда восхваляли как юного гения, пытался рискнуть настоящим в попытке вернуть прошлое.

– Прости, Великий Мудрец, – Виллем изобразил лучшую улыбку, на которую был способен, в попытке скрыть одиночество, – с меня хватит битв ради далёкого светлого будущего.

– Я думал, в тебе больше от Героя.

– Я тоже, – кивнул Виллем.

Тот, кем Виллем некогда надеялся стать, до такой степени, что даже сумел получить титул Квази Героя. Но дальше он продвинуться не смог. Он винил свою бесталанность. Он винил недостатки своей биографии. Но, может быть, всё-таки, он ошибался. Возможно, ему недоставало чего-то совершенно другого.

– Я тоже так думал. Я действительно верил, что смогу стать Героем. Но я ошибался. И поэтому сейчас влачу это позорное существование.

– Хм. Позволь спросить ещё кое-что, – раздалось сбоку.

Чёрный череп перекатился с трона обратно на тележку, снабжённую подушкой для смягчения падения. Горничная, всё это время тихо стоявшая рядом, подкатила тележку к Соувону и Виллему.

– Чуть ранее, когда я бросил тебе вызов, ты ответил, что у тебя нет причин сражаться. А если бы и были, то почему великий, могучий и восхитительный бог Эбонкандл, которого ты некогда знал, вдруг оказался низведён до столь скромной формы? – Виллем не припоминал, чтобы использовал такие эпитеты, но… – Ты ловко уклонился от вопроса, но меня тебе не обмануть. Даже если бы причина и была, тебя что-то сдерживает. Правильно?

– Хм? – Великий Мудрец поднял бровь.

– Да, верно, – кивнул Виллем, – от меня, к счастью, осталось больше, чем просто череп, но я почти не восстановился после той битвы. Окаменение и проклятья спали с меня, но из-за незаживающих ран я остался развалиной. Одна моя знакомая из расы троллей даже говорила, что смогла бы разгрызть меня, не разрезая.

– Понятно. В том, что касается оценки мяса, троллям стоит доверять. Иначе говоря, ты лишился своей прежней силы. Даже пожелав сражаться, ты не сможешь. А значит, если мы попробуем заставить тебя подчиниться силой, ты не сумеешь оказать сопротивление, я прав? – спросил Эбонкандл.

– Хм. Пожалуй, что так, – Виллем поскрёб в затылке. – Ну, могу лишь выразить надежду, что вы всё же решите этого не делать. Может прозвучать избито, но кое-кто ждёт моего возвращения домой.

– Боишься за свою жизнь?

– Нет, просто разделавшись с вами, я не смогу отсюда выбраться, – Виллем пожал плечами. – Я не умею управлять воздушным кораблём.

– Ха! Мне это нравится. Ты ничуть не изменился, – почему-то казалось, что чёрный череп обрадован ответом Виллема. Он повернулся к Соувону: – Давай пока оставим всё как есть, Великий Мудрец.Его воля сильна. Похоже, сама суть этого человека в несгибаемой силе духа. В его голове одновременно может существовать лишь одна цель, и всё, не относящееся к ней напрямую, он считает бесполезным. И поэтому он не поддастся. Он не остановится. Он будет сопротивляться до конца. Сейчас он считает своим долгом защиту фей, и эта цель для него всё. Он будет защищать их во что бы то ни стало, а я не хочу ещё раз испытывать те запретные заклятья на собственной шкуре.

Ну, этому всё равно не бывать, подумал Виллем. Запретные заклятья не так-то легко воспроизвести. Для начала, Виллем больше не в состоянии применять большинство из них. Возможно, он сумеет выдать одно или два, но в результате либо погибнет, либо, в лучшем случае, снова превратится в камень. Как бы то ни было, вернуться домой он не сможет. Ну, объяснять это совершенно незачем. Похоже, Эбонкандл переоценивает Виллема, так что, наверное, лучше позволить ему продолжать пребывать в заблуждении.

– Но… – начал было возражать Соувон.

– Если ты не можешь принять это, то, может, стоит рассказать ему всё. Раскрой один-два факта о поверхности из тех, что ты скрываешь, и, подозреваю, он передумает.

– Нет! – воскликул Соувон, в его голосе слышался испуг.

– …Факта о поверхности? – Виллем подозрительно уставился на Соувона, – Что ты скрываешь от меня?

– …Тебя это не касается.

– Не пытайся так глупо лгать. Судя по тому, что сказал этот череп, я могу передумать, если ты расскажешь мне.

– Я ничего не скажу, – заметил Эбонкандл.

– Ну, выходит, остаёшься ты, Великий Мудрец.

– Я также промолчу. Это касается будущего мира, а тебе, похоже, нет до него дела.

Ублюдок. Виллем уже собрался высказать кое-что не слишком вежливое в ответ, но тут со стороны винтовой лестницы раздались шаги.

– Везёт мне на гостей сегодня, – пробормотал Эбонкандл.

Четыре пары глаз сошлись на двери в тронный зал. Вскоре показался и сам гость: Первый Офицер-хэрантроп.

– Простите за вторжение.

– Это священная территория. Кажется, я говорил тебе не входить сюда! – громовым обвиняющим голосом заговорил Великий Мудрец.

Хэрантроп кивнул и сдержанно поклонился.

– Я помню. Однако у меня срочные новости.

– …Что за новости? – потребовал Великий Мудрец на этот раз спокойным тоном.

Хэрантроп коротко бросил взгляд на Виллема, и зашептал что-то на ухо Великому Мудрецу.

– …И ты счёл эту новость настолько срочной, что вторгся на священную территорию, чтобы принести её?

– Да, – коротко кивнул хэрантроп.

– Понятно. Я сам ему сообщу, – Великий Мудрец шагнул к Виллему.

– …Что? Это что-то, имеющее отношение ко мне?

– Верно, Виллем Кмеч, техник зачарованного оружия второго класса, – мрачно произнёс Великий Мудрец. – Пришло сообщение от кого-то в торговой компании Орландри. Носитель Поднятого Оружия Сеньориса подверглась распаду личности вследствии эрозии со стороны предыдущей жизни. Истаивание физического тела ещё не началось, но это лишь вопрос времени.

***

Побледневший Виллем поднялся на воздушный корабль Первого Офицера и отбыл со 2-го Острова. Оставшиеся двое стояли в тяжёлом молчании, словно пытаясь пронзить взглядами стену облаков, за которой исчез юноша.

– Почему ты не рассказал ему всё? – наконец заговорил Эбонкандл, – Что там, на земле. Что продолжает там таиться. Если бы он знал, его ответ мог бы измениться.

– Возможно, – горько ответил Великий Мудрец, – но его дух был бы сломлен. Он из тех, кто может сражаться без конца на одной лишь силе воли, но, лишившись её, становятся ни на что не способны. Проржавевшее копьё ещё можно использовать. Но если сломается наконечник, то это конец.

– Всё зависит от того, как преподнести правду. Ты прекрасно умеешь управлять другими, поворачивая факты нужным образом, так?

– Пожалуй. Он простодушен. Я легко смог бы вертеть им, но… – старец пожал плечами, – смейся, если хочешь, но я не могу. Некогда я восхищался им, как старшим братом. Я не могу заставить себя лгать ему.

– Что ж, будем надеяться, что это обернётся к лучшему, – Эбонкандл, хотя и не имея лёгких, как-то ухитрился изобразить вздох. – Сломанную фею невозможно вернуть. Возможно, его дух будет сломлен в любом случае.

4.5 Невыполненное обещание

Виллем не запомнил дорогу домой. Он знал лишь, что поднялся на корабль военной полиции на 2-м Острове и в конце концов прибыл на 68-й. Возможно, они несколько раз отклонялись от курса, чтобы дозаправиться или избежать столкновения с крупными обломками, но в целом, наверное, двигались кратчайшим путём. Но, к сожалению, разумеется, Виллем опоздал.

Девушка с голубыми волосами лежала на кровати и тихо спала. По крайней мере, так это выглядело. Казалось, что она в любой момент может вскочить и открыть глаза. Но этого не происходило, и никогда не произойдёт.

– А ведь она сдержала свою часть обещания, – тихо сказала Итея, стоя в дверях. – Она выжила и вернулась домой. Она сумела вернуться, уже почти не имея времени, из битвы, которую не должна была пережить, и всё потому, что хотела увидеть тебя ещё раз.

– Итея, – Нефрен, тоже стоявшая у дверей, покачала головой, – мы не можем винить Виллема. Это мы не сказали ему про Ктолли.

– Знаю, знаю, не собиралась я его обвинять…

– Нет, ты права. Я не сдержал своё обещание. Это меня вы должны винить, – пробормотал Виллем. – Она сделала то, о чём я просил, а сам я не ответил тем же. Вот и всё.

***

Для фей-солдат смерть – это то, что всегда прячется где-то рядом. Они знают о хрупкости собственных жизней, и поэтому, как правило, не оплакивают гибель подруг. Смерть не тяготит их. Так что их эффективность как оружия не страдает.

***

– Эй, эй, кто-нибудь знает, куда делась Найглато? – спросила Лакеш, входя в комнату для игр и оглядываясь.

– Не видела. А что, тебе что-то нужно? – ответила Коллон, практикуясь в захватах на большом плюшевом медведе.

– Хотела спросить насчёт похода за покупками под конец недели. Скоро могут начатся метели, вот я и подумала, не лучше ли будет закупиться впрок.

– А, точно! Нельзя сражаться на пустой желудок!

– Если ищешь Найглато, то она, наверное, в горах, – ответила Панибаль, кидая мяч об стену. – Каждый раз, когда кто-то не возвращается, она уходит туда.

– А… Ладно, – кивнула Лакеш.

– Пойдёшь её искать?

На мгновение задумавшись, Лакеш ответила:

– Нет, пожалуй. Если она ушла специально, то, наверное, не хочет нам показываться. А если мы всё равно попытаемся её увидеть, она может съесть нас.

– Точно, – мрачно кивнула Коллон.

– Мудрое решение, – сказала Панибаль.

–Тиат? – позвала Лакеш единственную, кто ещё не присоединился к разговору.

– Э? А, что? Прости, я не слушала, – Тиат, безучастно лежавшая на полу, разбросав ноги и руки, дёрнулась при упоминании её имени.

– Что-то не так, Тиат? В последнее время ты словно где-то в облаках витаешь.

– М-м-м, – Тиат и сама понимала это, но попыталась ответить, – …не знаю. Просто голова словно пустая.

– Из-за Ктолли? – спросила Лакеш.

Тиат ощутила резкую боль в груди, но не смогла понять, почему. Так что решила просто не обращать внимания.

– Может быть? Не знаю… – она пожала плечами, уклоняясь от вопроса.

***

Время шло, медленно, но верно. Один день, второй, третий. Поток времени всё стремился вперёд, безразличный к чьм-либо жизням или смертям.

***

Виллем, как ни всматривался, не мог обнаружить каких-либо нарушений в токе магии через тело Ктолли. Пытаясь не обращать внимание на вызыванную использованием магического зрения головную боль, он взял девушку за хрупкую бледную и холодную руку. После чего слегка помассировал несколько точек на её ладони возле основания пальцев.

– Кода-то давно один мой знакомый подвергся особо тяжёлому отравлению Ядом, потерял сознание и никак не приходил в себя. Этим приёмом мне наконец удалось вывести его из комы. Он выправляет ток постепенно, понемногу, не подвергая тело нагрузке…

Виллем понимал, что в этом нет никакого смысла. В отличии от того спасённого друга, Ктолли не испытывает каких-то проблем с застоявшимся в теле Ядом. Нет мест, в которых нужно поправить ток магии. Причина её сна в чём-то совершенно ином.

Что бы не пробовал Виллем, её состояние не менялось. Но он не мог заставить себе прекратить. Возможно, какой-то эффект всё же был, пусть и незначительный. Он цеплялся за эту зыбкую надежду, слишком эфемерную, чтобы её можно было назвать возможностью. Чтобы не смотреть в лицо уродливой правде, он должен продолжать попытки.

Он так и не сказал ей «с возвращением».

Он так и не услышал от неё «я дома».

Его вела лишь мечта о том, что может существовать какой-то способ спастись, вынырнуть из моря собственных сожалений.

– Виллем, – позвал голос из-за спины.

– Привет, Найглато. Такое чувство, что мы вечность не виделись.

– Пожалуй. Прости, выходила ненадолго. Каждый раз когда кто-то погибает, я чувствую себя так, словно сердце вот-вот разорвётся. Потом мне приходит в голову, что для меня странно так горевать, что я должна была давно привыкнуть, но я не хочу об этом думать, и мысли приходят в полный беспорядок. Так что я как правило ухожу вглубь острова и вымещаю всё это на деревьях и медведях.

Виллему стало жаль эти деревья и этих медведей.

– Странно, да? Каждый раз у меня пропадает аппетит, даже сейчас, когда такой мягкий и вкусный кусочек сидит прямо передо мной…

– Что ж, наверное, это означает, что ты больше не годишься быть троллем.

– Наверное. Интересно, смогу ли я превратиться в кого-то ещё, – слабо улыбнулась Найглато, носящая своё обычное платье с передником. – Я устала плакать и злиться одна, – на её лице отчётливо виднелись следы истощения. – Я знаю, плохо так говорить, но я немного рада твоему возвращению. Я больше не должна оплакивать её в одиночестве.

– Поистине отвратительно, но я разделяю это чувство, – появление Найглато стало для Виллема чем-то вроде избавления.

– …Надо обсудить пару вещей. Пойдёшь со мной?

– Что-то, о чём мы не можем поговорить здесь?

– Не думаю, что смогу. Да и тебе, наверное, будет тяжело.

Виллем понял, о чём она.

– Могу я сбежать?

– Если ты так хочешь. Я не буду тебя останавливать.

Проклятье. Теперь сбежать не получится.

***

В комнате Найглато было темно.

Усевшись, Виллем впервые обратил внимание: уже ночь, а снаружи льёт дождь.

– Прости, это единственная лампа, в которой ещё осталось масло, – сказала Найглато, зажигая небольшую настольную лампу. Мрачную комнату озарил неяркий свет. – Вина?

– Странно, впервые в этой комнате мне предлагают что-то, кроме чая.

– Не на чем вскипятить воду, да и…

Виллему не нужно было слышать конец предложения, чтобы догадаться о том, что она пытается сказать. Капля алкоголя может облегчить предстоящий разговор.

– Так о чём ты хотела поговорить? – спросил он, вздохнув.

– А… – Найглато на мгновение замялась, словно пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить то, что она совершенно не хотела говорить, – скоро нужно будет начать проверку на то, какой меч лучше подойдёт Тиат.

– А… – Виллем кивнул, – Сеньорис?

– Мхм, как ты догадался?

– Этот меч может сыграть решающую роль на поле боя. Так что, если владелец выбывает из строя, естественно постараться сразу же найти замену. Впрочем… та часть меня, что инстинктивно сочла это «естественным», вызывает во мне тошноту.

– Что ж, если тебя вырвет, я смогу хотя бы похлопать по спине. Меня тоже от этого воротит. Но не забывай, что тебе нужно постараться хоть как-нибудь привыкнуть к этому. Такое происходит не в первый раз, и не в последний.

– И каждый раз медведей грубо вырывают из спячки.

– Эй, ну я хотя бы превращаю их в тушёнку.

Это совсем не звучало как оправдание, но, видимо, Найглато считала иначе.

– Как бы то ни было, с практической точки зрения это имеет смысл, но Сеньорис до неприличия упрямый меч. Он не будет типа «а, ну ладно, давайте сюда следующего владельца».

– В смысле?

– Это, в первую очередь, один из лучших когда-либо созданных святых мечей, если вообще не самый лучший. Он находится на совершенно другом уровне, нежели прочие Карильоны. И обычно чем лучше меч, тем придирчивее он выбирает носителя. А Сеньорис особенно строг к кандидатам.

– А ты своими приёмчиками можешь с этим что-нибудь сделать?

– Ну конечно нет. Если бы мог, то сам бы его использовал, – Виллем ухмыльнулся, вспоминая о прошлом. – Когда я впервые увидел Сеньорис, им владел мой учитель. Честно говоря, про этот клинок я почти ничего не помню. Ну, я в общем-то почти ничего и не видел. Настолько силён был мой учитель с этим мечом в руках.

***

Их ночной разговор в тускло освещённой комнате, обрамлённой тенями, всё длился и длился.

Чтобы принять её смерть.

Чтобы сделать следующий шаг вперёд.

Чтобы приготовить себя к начинающейся новой жизни. Жизни, в которой Ктолли больше не будет с ними.