Что принесёт конец? Найдётся время? Спасёшь ли ты меня? (Новелла) - 2 Глава

2.1 Гость Элк Харкстен

Она просто хотела стать «кем-то». Поначалу это было её единственным желанием.

***

Маленькая девочка спала в крошечном прочном коконе. Попросту говоря, внутри кокона существовал свой маленький мир, изолированный от мира внешнего. Всю свою жизнь девочка находилась внутри, не делая ни шага наружу.

Один из её родственников, Эбо, сказал как-то раз:

– Вы, Гости, столь могущественны, что одно ваше присутствие во внешнем мире способно захлестнуть разумы всех живых существ.

– Почти всем твоим родителям и прочим старейшим пришлось разбить свои души на крошечные крупицы. Лишь так они смогли жить во внешнем мире. Но мы не хотим, чтобы ты следовала их примеру. Ты наша последняя хозяйка. Мы хотим, чтобы ты оставалась с нами вечно, – Эти слова принадлежали другой родственнице, Карме.

– Мы, три Пото, существуем, чтобы направлять вас, Гостей – но теперь, когда почти все они покинули этот корабль, мы существуем лишь ради тебя одной. Мы готовы рискнуть своими жизнями и душами, чтобы защитить тебя от любой угрозы, хозяйка Элк Харкстен, – говорил ещё один член семьи, Джей.

С того момента как дитя, Элк Харкстен, осознало себя, эти трое всегда были рядом. Они всегда были добры к ней. Поддерживали её. Они многому её научили. Они исполняли все её капризы – кроме одного. Они так и не разрешили ей покинуть кокон и увидеть внешний мир собственными глазами.

Однажды Джей исчез.

Потом Эбо тоже перестал появляться.

Когда Элк спрашивала Карму, куда они пропали, та не давала внятного ответа.

– Они разберутся с делами и вернутся, – говорила Карма и отводила глаза.

Делами? Какими делами? – думала Элк. Но она была слишком невежественна, чтобы пускаться в дальнейшие размышления, и слишком юна, чтобы осознать собственное невежество.

Вскоре ушла и Карма, оставив Элк в одиночестве внутри крошечного кокона. Она не чувствовала ни испуга, ни тревоги, лишь скуку. Но скука эта продлилась гораздо дольше, чем она ожидала. В своём маленьком мирке, лишённом солнца и луны, она просто ждала, когда её семья вернётся к ней.

Время шло. Элк стало не с чем играть – все её плюшевые зверушки износились и порвались от грубого обращения, так что она сложила их у стены и оставила в покое, опасаясь испортить окончательно. Джей обязательно всё исправит, когда вернётся.

Наконец, внешняя стена кокона с грохотом лопнула. Кто это? – подумала Элк. – Явно не Эбо и не остальные. Они бы не наделали такого шума. Но кто ещё это может быть?

Вскоре ответ сам появился перед Элк. Шестнадцатилетняя девушка с красными волосами, со странным огромным мечом в руках, сделанным словно бы из множества соединённых вместе металлических пластин. Носящая имя Лилия Асплей, она была своего рода оружием, называемым Истинный Герой, посланным церковью Божественного Света, чтобы убить ужасающе могущественного Гостя Элк Харкстен.

– Агх…

Лилии оставалось недолго. Всё её тело покрывали раны. Кровь заливала броню, что закрывала изорванные одежду и плоть. Каждая рана могла стать смертельной при малейшем неверном движении.

– Кто ты? – Элк послала ей простейшую мысль-вопрос.

Вопрос вовсе не был враждебным, но в её намерениях, неважно сколь невинных, заключалась невероятная мощь. Выпущенная Элк мысль эхом отдалась в пространстве кокона и яростно протаранила разум Лилии.

Лилия вскрикнула, словно пойманная птица, и скорчилась в муках. Эбо не преувеличивал. Гигантский кит малейшим движением тела сметает мелкую рыбёшку прочь. А крошечная человеческая душа Лилии казалась не более чем пылинкой возле колоссальной души Элк.

Колени Лилии задрожали, она чуть не рухнула. Но всё же, опираясь на свой меч, Карильон по имени Сеньорис, ухитрилась устоять на ногах. Шаг за шагом, словно бы волоча саму себя, она приближалась.

Элк не знала, что и думать. Слишком юная, она ещё не понимала, что такое смерть. Суть происходящего на её глазах – Лилия, без малого погибшая из-за неё самой, Элк, – находилась совершенно за гранью её понимания. Но именно потому, что разворачивающаяся сцена была непонятна Элк, ей стало интересно. Что происходит? Что она пытается сделать?

– Что ты здесь делаешь? – Элк послала ещё одну мысль.

Второй удар впечатал Лилию в стену. И всё же девушка ухитрилась встать снова, заливая стену и пол собственной кровью.

Ого. Не знаю, что творится, но это круто. Столько новых событий сразу – они лишь сильнее подстегнули любопытство Элк. И её возбуждение сделало потоки её мыслей ещё сильнее.

– Я… – начала Лилия, но оборвала фразу из-за кровавого кашля. – Я Лилия Асплей. Просто Герой, который убьёт тебя и спасёт мир.

– Звучит как большая проблема.

Всё тело Лилии сотряслось, как от удара молнии. Но она всё же ухитрилась ответить: «Так и есть». И бесстрашно улыбнуться окровавленным ртом.

Элк были чужды понятия смерти, боли или страдания. Но глядя на Лилию, она видела, что та стоит перед ней, неся в себе невероятную решимость. Эбо, Джей и Карма при всём своём могуществе никогда не показывали Элк таких эмоций.

– Почему ты хочешь спасти мир? – спросила Элк.

– А…

Вцепившись в свой меч, Лилия некоторое время размышляла. Ну, если уж быть когда-то честной, но почему бы и не сейчас, – тихо пробормотала она себе под нос.

– Я кое-кого люблю.

Выражение лица Лилии в тот момент. Её улыбка. Её мягкая сияющая улыбка. Увидев это, Элк внезапно захотела стать такой же, как она. Семя стремления пустило в Элк свои корни.

– Я понимаю, это глупая причина отправляться убивать бога, но что ещё мне делать? Он ещё глупее. Если я не совершу глупость, то совершит он. Виллем ведь совсем дурной.

Мощь телепатических ударов, наложившаяся друг на друга, почти расколола сознание Лилии. Её глаза казались застывшими, словно она впала в транс или в сон, но всё же шаг за шагом она приближалась. И наконец подошла к Элк вплотную.

– Ну что ж, маленький бог. Ничего личного, но пора засыпать. Надеюсь, сны будут приятными.

Подняв меч, Лилия медленным точным ударом пробила грудь Элк. Клинок пронзил её крошечное тело мягко, словно ладонь, гладящая головку младенца.

Элк непонимающе моргнула. Бессмертные Гости могли умереть лишь на своей родине, там, дорогу куда они давным-давно забыли. Их тела могли чувствовать боль, но боль не воспринималась ими как опасность. Из раны хлынула кровь.

Щели в клинке едва заметно расширились, и из них полился свет. Сеньорис, сильнейший из когда-либо выкованных человечеством Карильонов, активировался. Заключённый в нём Талант, способный сделать смертельной любую нанесённую рану, не ведал исключений.

В следующее мгновение свет ослаб, после чего погас совершенно.

Лилия, давным-давно израсходовавшая остаток и телесных, и душевных сил, закрыла глаза.

Что?

В глазах Элк вдруг потемнело, словно на неё набросили полог. Она ощутила, что падает. Падению, казалось, не было конца. Вниз и вниз, в бесконечную тьму. Глубже и глубже. Глубокий сон под названием “Смерть” поглотил её.

***

Героям удалось сразить злобных Гостей, устранив нависшую над миром опасность. Как и во всех героических легендах, справедливость восторжествовала, и сильные защитили слабых.

К сожалению, за победу пришлось заплатить жизнями, но эти жизни пропали не зря. Жертвы позволили человечеству выжить. Каждая из смертей не была напрасной. Осталось лишь отпраздновать этот чудесный счастливый конец…

Но однажды ночью, пока простые люди, ничего не ведая, предавались веселью, Квази Герой Наврутри Тэгзак украл труп Гостя Элк Харкстен из секретного хранилища и тайно увёз его. Осколки душ Гостей служили не только одним из ингредиентов для создания человечества, но и ключом к его спасению от гибели. Истинный Мир, желая предотвратить надвигающуюся катастрофу, извлёк из украденного Наврутри тела душу и попытался разбить её на части.

Но всё пошло не так. Тому было много причин. К моменту решающего сражения основатель Истинного Мира, Чужак Д. Нильс, куда-то пропал, и никто не смог найти его. Сообщество врачей украло часть разработок Истинного Мира, прознав, что благодаря этим исследованиям могут добиться прорыва в лечении многих болезней. И наконец, искатели приключений, убеждённые, что Истинный Мир — это враждебная империи религиозная секта, выступили против них, желая свершить правосудие.

Сложное и запутанное переплетение этих причин привело к неизбежному итогу. Душу нужно было расколоть на мельчайшие частицы, размером не более крупиц песка. Но в результате почти половина души сохранила свою целостность, а другая половина раскололась на крупные куски размером с гальку. И, само собой, это не смогло стать ключом к спасению.

От героических легенд больше не было проку. Никто не молился о чуде, никто не попытался всё исправить. Древняя мудрость, способная чудесным образом вернуть всё на свои места, так и не пробудилась. Человечество продолжило предназначенный ему путь к разрушению.

Разразившаяся катастрофа оставила после себя три вещи.

Ужасных Зверей, ведомых ненавистью ко всему живому и устраивавших неумолимую резню, пока в пределах досягаемости оставалось хоть что-то.

Горстку выживших, едва сумевших уцелеть в течение первого года и нашедших спасение в небесах.

И наконец, осколки души Элк Харкстен, покинутые и неприкаянные.

***

– Мне приснился ещё один сон про землю высоко в небе.

Внутри созданного Шиантором иллюзорного мира красноволосая девочка, зевая, разговаривала с воздухом перед собой.

– Снова та фея? Которая затащила детёныша ликантропа в озеро? – Из воздуха появилась большая летающая рыба.

– Нет, ту почти сразу наказали. Это был другой сон. Стайка фей собралась в лесу и устроила переполох. Разговаривать они не могли, но зато кричали, смеялись и вопили.

– Звучит как какое-то хулиганство.

– Да, все остальные очень разозлились, – сказала девочка, и рыба согласно кивнула. – …Интересно, кем они были.

– Хм-м? Ты о чём?

– В своих снах я всегда вижу хорошо знакомое место. Тот крошечный кокон, в те времена, когда Эбо и Джей ещё были с нами.

– А, наш корабль.

– И там словно бы повсюду разбросаны истории. В щелях между кирпичами стен, меж шкафов, в книжных картинках… Я нахожу их и узнаю про этих детей. Что они делают, о чём они думают, что чувствуют… Я читаю их жизни, словно книгу.

– Этот закрытый мир, где мы сейчас, уже похож на сон, но и в нём ты видишь сны? Наверное, возраст всё же берёт своё… – заметила рыба, но девочка не поняла, что та имеет в виду. – Все эти дети – ты, Элк.

– Я?

– Те идиоты, что разбили твою душу, не обладали ни силой, ни навыками. Проще говоря, они не справились. Осколки получились разной величины и сохранили связь друг с другом. Все эти феи в твоих снах порождены осколками твоей души… Словно давным-давно срезанные волосы, что-то в этом роде. Ты не умерла в обычном смысле слова, и осколки твоей души не могли просто спокойно лежать. А через уцелевшую связь ты видишь их жизни подобно снам.

– Значит там, за пределами этого закрытого мира, все эти сны происходят на самом деле?

– Верно.

– Все эти девочки, устраивающие шалости, получающие за это наказания и поднимающие суматоху… Всё это действительно происходит?

– Мхм.

A, вот оно что, – подумала Элк. – Интересно. Созданный Первым Зверем закрытый мир предоставлял более чем достаточно развлечений для наивной Элк, но хрупкие жизни тех фей в небесах привлекли её совершенно иным. Те приятные сны, точнее, жизни осколков её собственной души, позволяли ей развлечься, переживая короткие и приятные истории.

Прошло время.

Впрочем, внутри созданного Шиантором мира время не имело значения. Каждый день был в точности похож на предыдущий. Здравый смысл, утверждающий что с каждым восходом солнца завтрашний день становится сегодняшним, а сегодняшний – вчерашним, тут не работал. Неизменное сегодня повторялось снова и снова.

Среди этой неизменности лишь сны Элк постепенно менялись. Летающие Острова падали один за другим, уничтожаемые парящими на ветрах Тимере. Некоторые феи, высвобождая Яд в самоубийственных взрывах, отбивали эти атаки. Жители заметили это и решили использовать фей, до тех пор считавшихся лишь безвредными лесными хулиганками, как оружие для защиты Островов.

– В последнее время мои сны стали немного тревожными.

Элк было занятно смотреть, как феи посвящают себя достижению собственных стремлений, но в последнее время ей больше не доводилось этого видеть. Её сны показывали лишь фей, жертвующих собственными жизнями ради спасения других. Фей, низведённых до положения предметов.

Прошло ещё какое-то время.

Как обычно, наступала ночь и Элк наблюдала за жизнями фей. Она смотрела, как феи учат язык жителей островов, получают мечи и становятся солдатами, к которым относятся как к оружию.

К тому времени некоторые из них начали осознавать себя и приобрели желание жить. Почему-то в течение некоторого времени после их рождения Элк больше не могла наблюдать за ними. Их истории проникали в её сны, лишь когда феи подрастали. По словам Кармы, эти осколки, пройдя через множество реинкарнаций, начали обретать самостоятельность, а их связь с Элк ослабела. А значит, так полюбившиеся Элк истории однажды прервутся навсегда. Новость не слишком её обрадовала.

Потом, однажды, во снах Элк появилась некая фея. У неё были волосы цвета чисто-голубого неба и глаза цвета спокойной морской воды. Она обладала великой силой, и этой силе уже было найдено применение. Вооружившись Карильоном по имени Сеньорис, она пожертвует собой, чтобы одолеть особо крупного Тимере. Она существовала лишь ради этого.

А, ну сколько можно. Увидев хорошо знакомое начало этой короткой истории с известным концом, Элк немного загрустила. Эта фея закончит так же, как и остальные. Потратит свою и без того короткую жизнь, так и не познав веселья и счастья. Элк с лёгкостью предвидела итог.

И так бы всё и случилось, если бы не три поворотных момента. Первый: фея вдруг решила прогуляться по незнакомому городу. Второй: шаловливая кошка схватила дорогую фее брошь и сбежала. И третий: свалившись с крыши здания, фея приземлилась прямо на черноволосого юношу, чуть не раздавив его.

Вы целы?! Вы живы?! Вы не ранены?! А…

Эти двое обошли весь город, расстались и встретились снова.

Что ж, была рада знакомству, господин смотритель.

Со временем фея осознала зародившееся в ней чувство.

…Если бы я попросила, например, о поцелуе. Как бы ты поступил?

Её решимость погибнуть ослабла, она погрузилась в бешеный водоворот сомнений, но всё же, высоко подняв голову, решила стремиться к своей мечте.

История этой феи, той, кто некогда была частью её, захватила Элк. Ей казалось, что фея взяла у неё что-то важное, но она не могла понять что.

Фея любила кого-то и пожертвовала ради него своим счастьем. Она без сомнений отправилась на поле боя, где её ждала лишь смерть. Ах да, точно. Элк поняла: фея напомнила ей Лилию, Истинного Героя людей, некогда убившего Элк Харкстен. Элк погибла, желая стать похожей на Лилию. И восхищение ею она забрала с собой в могилу.

Это желание исполнилось. Все феи во снах Элк жертвовали собственными жизнями, даже не думая о счастье для себя. Она просто не замечала этого, сама плохо понимая идеи любви и своего собственного счастья. В последнее время её сны стали скучны, но теперь Элк поняла, что таким и было её желание. Она хотела размахивать большим мечом и жертвовать собой, как Лилия. Всё это время детское желание исполнялось снова и снова, пожирая в процессе неисчислимые жизни.

Но теперь эта девушка с голубыми волосами… Ктолли Нота Сеньорис вырвалась из этого сценария. Она следовала собственным мечтам, а не мечтам Элк. Она любила кого-то и не скрывала своих чувств. Она хотела сделать его счастливым, но также обрести счастье и для себя. Она отправилась на жестокую битву, превозмогая страх и смятение.

В своих снах Элк была лишь маленькой девочкой в развалинах старого корабля Гостей. Она не поняла, что сделала, и ничего не ощутила. Но всё же, проснувшись в закрытом мире, рассердилась на себя. Как она могла поступить столь жестоко? Её чуть не стошнило. Церковь Божественного Света была права. Элк Харкстен была жестоким богом, заслуживающим смерти.

– Не бери в голову, – сказала ей Карма. – Все эти умирающие и рождающиеся девочки тоже ты, так что на самом деле ты никому не вредишь. Более того, все эти Острова в небесах защищает твоя сила, верно? Ты творишь добро.

Нет, – подумала Элк. – Может, Ктолли это я, но я не Ктолли. Пусть все феи — это части Элк, но каждая обладает собственной личностью, собственными мечтами. Элк же вовсе не ведёт отчаянных битв, как они. Она не способна на это. Ей под силу лишь смотреть издалека и восхищаться теми, кто способен.

Прошло время.

Элк наблюдала, как во время битвы Ктолли ломается изнутри. Поначалу сны казались ей просто ещё одним развлечением, способом узнать короткие, приятные истории. Просто способ получить впечатления, недоступные в закрытом мире. Тогда почему? Почему это происходит?

– У меня есть одна просьба. Наверное, последняя моя просьба, – сказала Ктолли.

Я знаю, – подумала Элк.

– Память подводит меня, но мне кажется, что я хочу кого-то спасти. Есть чувства, которые я хочу передать.

И это я тоже знаю. Я не ты, но ты — это я. Всё это время я смотрела, как ты добиваешься Виллема.

– Теперь я всё понимаю. Но всё же, прошу тебя.

Я знала, что ты это скажешь.

Элк не смогла заставить себя попросить Ктолли остановиться, пожить ещё немного, позволить Элк увидеть продолжение истории. Так что просто проводила её в последний раз.

В своём сне Элк не пролила ни слезинки. Но всё же до самого конца не могла оторвать глаз от истории голубоволосой девушки и черноволосого юноши.

2.2 Нечто по имени Нефрен

Тык, тык, тык.

В щёку, казалось, тычется что-то маленькое и мягкое. По непонятной причине смертельно уставшая, она, честно говоря, предпочла бы ещё поспать.

– Ну же, просыпайся.

Тык, тык, тык, тык.

Она пыталась игнорировать докуку, но тычки лишь ускорялись. Щека упруго пружинила. Небольно, но очень раздражающе. Она заворочалась, пытаясь отогнать помеху.

Поблизости раздался тихий всплеск.

– Давай же, сколько можно спать?

Заткнись и убирайся! Сказала же… Или, может, она ещё ничего не говорила, но, как бы то ни было, она очень устала. Она хотела спать ещё, гораздо дольше.

– Ты ведь можешь простудиться, если будешь тут лежать.

Теперь, когда неизвестная докука упомянула это, она осознала, что ей холодно. Словно всё тело промокло в ледяной воде. Не самое приятное чувство. Ей захотелось найти мягкое одеяло и тёплую подушку.

Размышляя об уютной постели, Нефрен медленно открыла свои…

Крушить-крушить-крушить-крушить-крушить-крушить-отвоевать…

– …А?!

Ошарашенная внезапным стремлением разрушать, грозящим в любое мгновение смести её сознание прочь, она в панике зажмурилась снова. Порыв постепенно сошёл на нет. Что это было? Теперь вместо хаотичного водоворота эмоций Нефрен завладел осознанный страх. Нечто чуждое укоренилось в ней. Или нет, скорее она сама превратилась в нечто чуждое.

– Ох-ох, подумать только, что с тобой сталось, – произнёс неизвестный голос. По тембру голоса можно было подумать, что говорит женщина средних лет.

– …Кто ты?

– Об этом после. Первым делом попробуй открыть только правый глаз.

– Но…

– Всё будет хорошо. Доверься мне.

Нефрен знала, что незнакомцам доверять нельзя, но в голосе не слышалось угрозы, а она, разумеется, не может вечно дрожать от холода с зажмуренными глазами. Приготовившись к худшему, она осторожно последовала совету голоса. Медленно, очень медленно окружающее открылось ей. Прямо перед ней в воздухе плавала алая рыба.

– …Эм…

– …Ну что, всё в порядке? Ты видишь?

– Что-то со зрением. Мне чудится летающая рыба.

– А, значит, зрение в норме. Смотри, ты же видишь мою прекрасную чешую?

Рыба перекувыркнулась. Её красно-серебряная чешуя ярко блеснула. Прекрасное, роскошное зрелище, как и было сказано.

Что до тех странных стремлений, охвативших её ранее, то они не исчезли полностью, но, похоже, стали гораздо слабее. Непрерывное биение ярости зудело где-то на задворках разума, но не было нестерпимым.

Где я? Нефрен осмотрелась. Со всех сторон её окружают вздымающиеся высоко в небо грязевые стены. Она лежит навзничь в луже, погрузившись примерно наполовину. Далеко вверху через большую дыру в потолке виднеется голубое небо.

– Мы упали оттуда? – спросила Нефрен.

– Похоже на то, – отозвалась рыба.

– Холодно. – Нефрен пробрала дрожь.

– Говорила ведь, простудишься… Ну, впрочем, теперь до конца твоих дней простуда вряд ли побеспокоит тебя, – странная рыба говорила странные вещи.

– О чём ты?

– Эм… Давай потом поговорим. Сначала нужно выбраться. Тут слишком скучно, чтобы оставаться навсегда, а я начинаю тосковать по солнцу. Здесь изначально хватало полостей, а земля не слишком плотная. Вот как образовалась эта большая нора. Если попробуем каждый из этих проходов, наверняка где-то найдётся выход.

– М-м…

По-прежнему держа левый глаз плотно закрытым, Нефрен зажгла Яд. За спиной раскрылись светящиеся пепельные крылья. Яд вспыхнул без проблем, или, может, даже ещё легче обычного. Тело Нефрен повисло в воздухе.

– …Эй, что ж ты раньше не сказала, что умеешь летать?

– Я пошла.

Взмахнув иллюзорными крыльями, Нефрен взмыла вверх.

Почему я всё ещё жива? Нефрен недоумевала. В том сражении на борту “Плантагинесты” она, смертельно раненная, выпала из корабля. Потом, за мгновение до их с Виллемом гибели, они оказались заперты в каком-то странном иллюзорном мире. А когда они разрушили этот мир, Нефрен бросилась прямо в странное чёрное нечто, окутавшее Виллема, и примерно половина этого нечто втянулась в неё.

Как ни посмотри, любую обычную фею всё это убило бы трижды или четырежды. А Нефрен Рук Инсания, не обладающая, в отличие от Ктолли, никакими выдающимися способностями, и есть не кто иная, как самая обычная фея.

Нефрен осмотрела своё тело. Армейская униформа изорвана в клочья, но ран нет. Полученные в той битве ранения были тяжелы, а времени прошло не так уж много. Её тело никак не могло восстановиться естественным путём. Скорее уж её сознание отчего-то переместилось в совершенно новое тело. Впрочем, обе эти возможности выглядели абсолютно смехотворными.

Оказавшись на поверхности, Нефрен обратила внимание на абсолютное безветрие. Подняв глаза, она увидела то же самое голубое небо, что раскрывалось над ней на Регул Айре. Но, в отличие от Летающих Островов, здесь во все стороны, насколько хватало глаза, простиралась пепельно-серая равнина.

– …Здесь и правда пустыня… – протянула парящая рядом с ней рыба.

Игнорируя её, Нефрен осмотрелась в поисках знакомой фигуры, но безрезультатно.

– Виллема нет.

Они постоянно были вместе. Виллем всё время держал её в объятиях, и когда они попали в иллюзию, и когда разрушили её. Даже если какой-то удар оттолкнул Нефрен прочь, она не могла оказаться слишком далеко от него.

– Своей спутницы я тоже нигде не вижу. Её тело ещё не в том состоянии, чтобы свободно перемещаться… И куда она могла подеваться.

Развернувшись к странной рыбе, Нефрен ещё раз рассмотрела её. Огромная. Именно эта характеристика пришла на ум первой. Пусть и не настолько огромная, чтобы проглотить Нефрен целиком, но наверняка способная задушить её насмерть, обвив своим телом и сжав кольца. А ещё, разумеется, рыбы обычно живут в воде. Нефрен читала в книгах про летающих рыб, но то были мелкие рыбёшки, плавающие в воздухе стайками. Ей никогда не доводилось слышать про настолько большую летающую рыбу, тем более говорящую.

– …Так кто ты?

– Хм-м… Да, пожалуй, самое время представиться. Меня зовут Кармайнлэйк. И, как ты видишь, я Пото, повелевающая ветрами и дождём.

– …А?

Пото. Нефрен читала о них. Боги, служившие Гостям, те, кто непосредственно занимался сотворением мира. Иными словами, невероятно могущественные существа. Тем не менее, объяснение не сразу улеглось в голове. Ну, то есть, когда кто-то объявляет себя богом, совершенно естественно испытать как минимум лёгкое сомнение. И что это за «как ты видишь»? Нефрен видела лишь подозрительную говорящую рыбину, парящую в воздухе. Да, конечно, необычную, но ничего божественного Нефрен в ней не ощущала.

– Понятно…

– Ага. – Рыба весело заплясала в воздухе. – О, не пойми меня превратно. Я не всегда была такой. Раньше я обладала прекраснейшим, грациозным и величественным телесным воплощением. – Не обращая внимания на безразличное выражение лица Нефрен, рыба продолжала: – Но я лишилась его около пятисот лет назад. И с тех пор могу обитать лишь в чьём-нибудь сознании. Я была низведена до этой жалкой фантомной формы.

Фантомная форма. Нефрен впервые слышала этот термин, но догадывалась о его значении.

– То есть, иначе говоря… Это твоё тело нереально?

– Точно. Лишь ты можешь видеть меня, лишь ты слышишь мой голос. Ну как? Рада получить столь исключительные привилегии?

– …Ничуть. – Для начала, вокруг, похоже, всё равно никого нет, так что в этой исключительности нет никакого смысла. – И почему бог составляет мне компанию?

– Да, именно об этом нам и нужно поговорить! – воскликнула рыба, захлопав хвостовыми плавниками. Бесит. – До встречи с тобой я была с подобающей мне хозяйкой. Всё проведённое в этом закрытом мире время мы с ней были вместе.

Закрытый мир. Алмерия, Шиантор, заперла в нём всех жителей Гомага, создав свой вечный игрушечный сад.

– Но потом пришли вы и разрушили его. Удар вырвал меня из сознания моей хозяйки. И помимо всего прочего, я потеряла её из виду…

– Э?..

– На секунду я перепугалась, решив уже, что мне суждено попросту исчезнуть, но тут поблизости обнаружилась ты. Вот так я и очутилась в твоей голове.

Стоп, стоп… Тот мир был ловушкой, особой ловушкой, в которую было захвачено множество Эмнетуайт. Учитывая это, Нефрен не видела ничего странного в словах самозванной Пото насчёт того, что и она оказалась запертой внутри. Однако…

– Как долго ты там была? – спросила Нефрен.

– О-о-очень долго.

– Если ты уже лишилась тела, то должна была просто исчезнуть, когда твоё сознание выбросило из закрытого мира.

– Мхм, вот поэтому я и перепугалась, но потом нашла тебя.

– Нет, я не про это. Ты сказала, что у тебя была хозяйка. С ней всё хорошо?

– Как мило, волнуешься за ту, кого ни разу не встречала? Ты очень добра. Или, может, ты догадалась что вы с ней не совсем чужие друг другу?

По-моему эта рыба совсем меня не поня… стоп, что? Рыба произнесла нечто совершенно неожиданное. Нефрен от удивления чуть приоткрыла левый глаз.

Крушить-крушить-крушить-крушить-крушить…

– Агх…

Она тут же снова зажмурилась. Но эта доля секунды отозвалась в голове резкой болью, словно кто-то ударил Нефрен гигантским молотом. Она осела на песок, пережидая приступ.

– Будь осторожна, хорошо? Чуть оступишься – и оно завладеет тобой, – предостерегла рыба.

– …Что ты имеешь в виду?

– Вероятно, в тебя проникла душа Шиантора, подобно тому, как в тебя проникла я. Ну, у Зверей в общем-то нет самосознания, это, скорее, сгусток страстей и порывов.

Страсти. Порывы. Нефрен определённо ощущала, как они бушуют внутри неё.

– Я стану Зверем, как все те Эмнетуайт?

– А… нет, наверное нет. Пусть и не в этой физической форме, но строго говоря, это твоё тело в основном по-прежнему твоё.

– «В основном»?

– После стольких перерождений оно приблизилось очень близко к человеческому, но всё же ещё не стало человеком. Так что хотя твой разум и испытывает сейчас проблемы, я не думаю, что ты рискуешь потерять контроль над телом. Наверное.

…Ничего не понимаю.

***

Немного прошагав, они наткнулись на следы лагеря. Остатки костра, обложенные камнями. В стороне валялись наполовину засыпанные песком деревянные ящики и жестяные банки.

– Что за невоспитанные туристы. Природа это вам не помойка, – проронила Кармайнлэйк. Нефрен начала осознавать, что ей необязательно комментировать каждое досужее замечание рыбины.

Наверное, здесь стояли лагерем какие-нибудь сборщики. Возможно, откопали больше сокровищ, чем ожидали, и им пришлось избавляться от лишнего груза, чтобы освободить место на борту корабля. Нефрен подобрала ближайшую жестянку. Маленькая, как раз размером с ладонь. Содержимое давно опустошено. На боку банки виднелась надпись, почти стёртая песком, но Нефрен всё же смогла различить буквы.

«Стандартные армейские рационы, тип L7 – М»

– Армейские рационы…

На мгновение Нефрен подумала, что лагерь мог остаться на месте стоянки “Плантагинесты”. Но вскоре она отбросила эту мысль. После отбытия корабля здесь появился Шиантор. В присутствии существа, способного обращать всё и вся вокруг себя в песок, обычные жестяные банки никак не могли уцелеть. Этот лагерь могли устроить лишь после того, как Виллем уничтожил Шиантора и разрушил иллюзорный мир.

– Как долго я спала под землёй? – спросила Нефрен.

– Примерно десять дней, – беззаботно ответила рыба.

– …Но мне совсем не хочется есть.

– Ну, в тебе поселился вечный Зверь. Просто он ещё не полностью захватил твоё тело. – Ещё один беззаботный ответ. – Хм-м… Прямо сейчас ты Зверь лишь на самую чуточку. Нестареющая и неумирающая… Так, наверное, проще понять, да?

Да, с такой точки зрения Нефрен было гораздо проще понять, почему её не терзает жуткий голод. Впрочем, это не означало, что ей так уж хотелось осознавать эту причину.

– То есть я… бессмертна?

– В каком-то смысле. Тебя всё ещё можно уничтожить несколькими способами.

– Понятно. – Какая ирония, подумала Нефрен. Она приготовилась к смерти. Она приняла мысль о смерти и уже несколько раз побывала в шаге от неё. Но теперь всё превратилось в прямую противоположность того, к чему она готовилась.

– …Видимо, у меня больше нет дома, куда я могла бы вернуться, – прошептала Нефрен.

Чуточку или нет, но Зверь есть Зверь. Вряд ли ей обрадуются на Регул Айре. Те дни на складе фей, та спокойная повседневная жизнь казалась теперь чем-то невероятно далёким.

– Тебе нехорошо? – спросила рыба.

– Мм, – буркнула Нефрен, не утвердительно и не отрицательно. В конце концов, ответ ей и самой не до конца понятен. Обнаружив в одном из ящиков кусок красной материи, она завернулась в него вместо изорванной униформы.

***

День за днём они шагали по пустыне. Под влиянием затаившегося в ней Зверя Нефрен больше не чувствовала усталости. При желании она могла бы идти бесконечно. Впрочем, такого желания у неё не возникало.

Каждые несколько часов они останавливались и устраивали привал на каких-нибудь камнях. По ночам она ложилась на песок и закрывала глаза. К счастью, её тело не забыло, как засыпать. Она больше не могла устать, но, к счастью, могла заснуть. Она могла видеть сны. Со временем её память растворится в пепельном песке, но пока что у неё ещё есть возможность согревать сердце воспоминаниями.

Как-то раз они наткнулись на группу Зверей. На вершине пологой песчаной дюны принимали солнечные ванны несколько Аврор, выгнув вверх свои струноподобные тела и втянув иглы. Они никак не отреагировали на приближение Нефрен. Даже когда она тыкала их, те лишь раздражённо отдёргивались, но не нападали.

Они считают, что я одна из них?

Звери, будучи практически бессмертными, не нуждаются в пище. Следовательно, они не охотятся друг на друга. Все другие формы жизни они готовы уничтожать любой ценой, но в противоречии со своей репутацией ведут себя предельно спокойно, когда рядом нет никого, кроме других Зверей.

А может, такими Звери и должны были быть изначально. Возможно, именно неодолимая тяга к этому мирному состоянию и является причиной, по которой они так стремятся уничтожить всё чуждое, грозящее нарушить их безмятежный покой. Возможно, они и правда желают лишь этого, и просто проводят время в ленивой дрёме, когда рядом нет чужаков.

Нефрен подобрала сравнительно небольшую Аврору и попробовала обнять. Та извивалась, пытаясь освободиться, но не пыталась пронзать её иглами.

– Хм, это не может не огорчать, – пробормотала Кармайнлэйк. Её характер не слишком-то хорошо сочетался с характером Нефрен, но в этих пустых пепельных равнинах она представляла собой драгоценного собеседника. – Я ощущаю, что Элк очень далеко. И не просто далеко, похоже, она ещё и наверху, в небесах.

– …Та твоя прежняя хозяйка, про которую ты упоминала?

– Да, да.

– А говоря «в небесах», ты имела в виду Регул Айр?

– Может быть… – Рыба дёрнулась и подскочила в воздухе. – Нефрен, а ты можешь долететь туда?

– …Может, и смогла бы.

Раньше такой вопрос показался бы ей смехотворным. Цель слишком высоко и слишком далеко для крыльев обычных фей. Но Нефрен больше не обычная фея. Теперь её тело не знает усталости, и она смогла бы лететь сколько угодно, не прерываясь на отдых или сон.

Но одна мысль останавливала её. Разумеется, Нефрен понимала, что будет, если она, почти превратившаяся в Зверя, приблизится к Регул Айру. Она и другие лепреконы существовали ради единственной цели – защиты Летающих Островов от Зверей. В мыслях ей представились Итея и Рантолк, с широко распахнутыми иллюзорными крыльями и направленным прямо на Нефрен Поднятым Оружием.

– …Но я не хочу.

– Ну пожалуйста, что тебе стоит?

– Нет. Отправляйся одна, если так хочется.

– Я уже была бы там, если бы могла! Но я не могу! Я существую только в твоей голове! – Кармайнлэйк остервенело заплясала в воздухе. – У-у, мы наконец-то вырвались из того дурацкого закрытого мира, и вот в какую переделку я попала! Готова спорить, Эбонкандл с Джейднэйлом сейчас где-нибудь там дурачатся и развлекаются как ни в чём не бывало… Да заберите же меня отсюда, придурки!

Интересно, куда пропал Виллем, задумалась Нефрен, пропуская мимо ушей громкие жалобы самозваной Пото. Неизвестно, что там с этой Элк, но Виллем определённо должен быть где-то на поверхности. Разумеется, она не могла позволить себе такую роскошь как надежда на то, что Виллему удалось сохранить свою личность. Он ведь, в отличие от Нефрен, чистокровный Эмнетуайт. В него втянулось то чёрное нечто, душа Шиантора. Его сознание никак не могло уцелеть. Скорее всего, Зверь завладел его телом и разумом, и Виллем преобразился в совершенно иное существо.

Но всё же.

Алмерия рассчитывала на неё.

Нефрен хотелось быть рядом с Виллемом. Пусть он теперь и Зверь, она всё равно хочет прижаться к нему. Такова единственная цель, которую Нефрен видела для себя в этих бескрайних пепельных землях.

2.3 Незваное возвращение

Жил-был злодей. Потом пришёл герой и победил его. Зло было повержено, и все жили долго и счастливо.

Много историй начинается так, и ещё больше этим заканчивается.

Но их история, к сожалению, не следовала этому сценарию. Не было никакого великого зла, которое можно было бы обвинить во всех несчастьях мира, а им самим было бы не под силу храбро одолеть такое зло. Их история началась несколько необычно, продолжится, пока они будут слепо бродить во тьме по собственным следам, и окончится там, где суждено окончиться их пути.

***

Сквозь плотное одеяло грозовых облаков, затянувших небо над Одиннадцатым Летающим Островом, прокладывал себе путь воздушный корабль. На вид просто потрёпанное судно гражданских сборщиков. Пыленепроницаемые пластины были испещрены пятнистым узором, характерным для кораблей, много раз проходивших процедуру подготовки к спуску на поверхность. Левый и правый пропеллеры немного отличались друг от друга, а большую часть иллюминаторов закрывали ставни, видимо, из-за трещин в стёклах. На борту красовались изображение чёрной кошачьей морды и небрежно выведенные слова «Приключенческая Компания Бато».

Но знающая личность, присмотревшись внимательнее, заметила бы несколько странностей во внешнем виде корабля. Например, пылезащитные пластины, хотя и очень грязные, казались почти новыми. А ещё корабль, хотя на вид и составленный наспех из как попало подобранных частей, держался на удивление ровно. Ставни на иллюминаторах выглядели очень прочными, резко контрастируя со всем остальным. И более всего прочего, громоподобный рёв явно производился мощным магическим реактором, таким, каких не бывает на небольших гражданских судах.

Иными словами, внешний вид обманчив. Это не просто гражданский корабль. Его официальным название звучало как «Искатель Будущего №7», и он принадлежал к военно-воздушному флоту сил самообороны Элпис Тринадцатого Летающего Острова.

Стоящий за штурвалом круглоглазый солдат-фроггер наблюдал за множеством приборов и индикаторов. Те механически смотрели на него в ответ, демонстрируя неизменные показатели. Полёт нормальный. Если так пойдёт и дальше, то корабль ещё до рассвета причалит в Первой Гавани Одиннадцатого Летающего Острова. После чего они наконец смогут передать свою недавнюю добычу исследователям сил самообороны.

– Простите, офицер, – фроггер развернул голову назад. – Но я правда считаю, что нам стоит избавиться от этого груза. Этим мы, конечно, нарушим приказ, но это попросту слишком опасно.

– Хмф. Подцепил лихорадку трусости? – насмешливо спросил офицер-ликантроп, оскалившись.

– Нет, просто… мне не по себе. Особенно из-за тех, во втором и третьем отсеке. Никогда даже не слышал, что Звери могут так выглядеть. – Фроггер содрогнулся. – Мы не знаем, какие беды они могут навлечь на нас.

– Нам нечего бояться. Нужно просто верить в первого помощника и его план.

При упоминании первого помощника глаза фроггера едва заметно дрогнули.

– Нет, я вовсе не сомневаюсь в нём, просто…

– Да и вообще, это ведь Крылатая Стража вечно рассказывает, какие опасные эти Звери. А им платят за сражение с этой «опасностью». Глупо верить их словам.

– …Что вы имеете в виду?

– Заявляя, что враг очень опасен, они могут выжимать больше средств из своих спонсоров. А поскольку сражения со Зверями их монополия, никто не может уличить их во лжи. То есть они просто-напросто преувеличивают силу Зверей ради собственной выгоды.

– Но как же так! – Голос фроггера дрогнул. – Ведь Острова и правда гибнут! Пятнадцатый Остров был моим домом!

– Ну конечно. Весь их план развалится, если будет казаться, что они одерживают лёгкие победы. Иногда они намеренно допускают некоторые потери, чтобы придать правдоподобия своим страшилкам. Это называется «притворство».

– Но как же…

– При всём уважении к погибающим внизу сборщикам, чего ещё ожидать от необученных гражданских? Опытным солдатам вроде нас с тобой незачем бояться Зверей больше, чем они того заслуживают.

– А…

– И даже если они опасны, наши экранирующие устройства надёжно держат их. Мы уже разоблачили наглую ложь насчёт того, что Зверей нельзя контролировать.

Фроггер замолчал.

Ликантроп, хмыкнув, продолжал.

– Я понимаю, что ты тревожишься за будущее Регул Айра. И также понимаю, что тебе не по себе везти запретные образцы на густонаселённый Одиннадцатый Остров. Но нужно смотреть на вещи проще.

– Проще?

– Вспомни слова командующего. Мы должны собственными руками отвоевать собственное будущее. Разве что-то в этих словах неправда?

– А… Н-нет…

– Ну конечно нет. Такова истина. Справедливость на нашей стороне. А на стороне Крылатой Стражи, монополизирующей сражения со Зверями, нет ни истины, ни справедливости.

– Это…

– В битве за справедливость иногда приходится идти на жертвы. Такова реальность, от которой мы не можем отворачиваться. И таким образом, мы должны пройти этот путь храбро, до самого конца. Такова почётная обязанность каждого солдата сил самообороны Элпис.

– Это…

Это не может быть правдой, подумал фроггер-солдат. Он чувствовал, что в доводах офицера что-то не так. Но не мог сказать, что именно. А раз он не может найти возражений, значит, возможно, офицер всё-таки прав, а его сомнения вызваны лишь приступом позорной трусости.

– П-понятно. Пожалуйста, забудьте, что я сказал.

– Я так и сделаю. Рад, что в тебе зажглось пламя отваги, – удовлетворённо кивнул ликантроп.

Грузовые отсеки корабля, с первого по четвёртый, напоминали настоящие крепости. Стены состояли из нескольких слоёв стальных пластин, обработанных зачарованным серебром. На полу каждого отсека были выложены три концентрических круга из дерева, минералов и костей. Они символизировали солнце, землю и жизнь, вместе создавая миниатюрную копию мира.

Эти круги образовывали простой, но крепкий многослойный экран. По сути, экранирующее устройство обладало способностью создать и поддерживать стену, отделяющую часть самого мира. Как только экран замыкался, всё, что находилось внутри, образовывало свой замкнутый мир. В результате возникали небольшие различия в законах миров внутри и снаружи, запрещающие перемещения между ними. Созданные таким образом стены не ломаются, какую бы физическую стену к ним не прилагали. И точно так же, как нарисованный волк не может выпрыгнуть из картины и напасть на художника, ничто внутри экрана не могло причинить никакого вреда находящимся снаружи.

Внутри такого экрана, созданного в одном из грузовых отсеков, на полу сидело нечто, принявшее облик черноволосого неотмеченного юноши.

– У-у…

Оно издало низкий рык, почти плач. Вероятно, оно осознало, что поймано, и, скорее всего, понимало, что вырваться будет не так-то просто. Не имея иного выбора, оно свернулось в клубок, тоскуя в своём крошечном мирке.

…Корабль вдруг жестоко тряхнуло.

– Что? Только не говори, что это летающий драконий камень, – нахмурился офицер-ликантроп.

– Нет, просто обычный булыжник. Не заметил его во всех этих облаках, – сказал фроггер. Несмотря на происшествие, в его голосе не слышалось беспокойство. Солдат скользнул по приборам своими большими глазами, перепроверяя показания, и продолжил: – Всё в пределах нормы. Это всё-таки военный корабль. Нас не так-то просто сбить. Может, поцарапало краску на обшивке, и ремонтная команда потом наверняка будет ворчать, но на этом и всё.

– Ясно. Что ж, не повезло. Придется раскошелиться на выпивку, чтобы их угомонить. Да потом ещё и объясняться с руководством по поводу дополнительных расходов.

– Ну, я уверен, вы что-нибудь приду… Хм?

Пальцы фроггера прошлись по одному из приборов. Устройство показывало небольшие расхождения в показаниях датчиков уровня крена, размещённых в разных местах корабля.

– Что не так? – спросил офицер.

– А… Похоже, небольшое искривление корпуса. Гражданским пришлось бы разориться на ремонте, но мы же всё-таки армия. Ничего страшного, наверное.

– Нет, нет, это же означает, что придётся закупить ещё больше выпивки для ремонтников.

– Уверен, вы что-нибу… – Фроггер поднял голову. – Вы сейчас ничего не слышали?

– Хм? Ты про что?

– Мне послышался какой-то грохот с той стороны, – фроггер обернулся к двери. За этой дверью дальше по коридору находился второй грузовой отсек.

– Уверен? Может, тебе показалось?

– Хм-м. Может быть.

Фроггер верно оценил ситуацию. Сотрясший корабль удар был вызван простым летающим камнем, а не обстрелом со скрытого в облаках враждебного корабля, не диверсией прячущегося на борту шпиона и не попыткой груза вырваться на свободу.

Его оценка повреждений также была верна. Удар чуть искривил киль, что создало небольшие структурные повреждения по всему кораблю. Настолько слабые изменения не могли серьёзно повлиять на лётные характеристики. Фактически, если бы такое повреждение получил гражданский корабль, то ремонт не стоил бы затрат.

Всё это было совершенно верно. Однако фроггер плохо разбирался в экранирующих устройствах, которые использовались в грузовых отсеках. Он не знал, что силы самообороны Элпис ещё не добились такого технологического уровня, чтобы создавать надёжные экраны такого размера. Он не понимал, что установленное в отсеке за его спиной устройство было всего лишь прототипом, не испытанным в реальных условиях. Он не понимал, какой тончайшей осторожности требуют создание и поддержка целого нового мира.

Фроггер читал документы. Он знал про экранирующие устройства, но так и не разобрался в них как следует. Впрочем, если бы он и разбирался, это уже никак не изменило бы исход.

Внезапно около трети кормы военного корабля “Искатель Будущего №7” буквально исчезло. То, что мгновение назад было корпусом корабля, просто рассыпалось пепельным песком и унеслось прочь, подхваченное неистовыми ветрами.

Корабль потерял равновесие и тяжело клюнул носом. Не затронутые первоначальным выбросом части начали разваливаться под собственной тяжестью. Один из пилонов с пропеллером, неспособный выдержать сообщаемую ему разрушающую силу, сорвался и отлетел прочь. Магический реактор, лишившись точки сброса давления, взорвался, выбрасывая во все стороны языки пламени.

Крики и вопли команды звучали лишь считанные мгновения перед тем, как грозовой ливень поглотил их.

И тогда Искатель Будущего №7 начал своё падение.

***

– Смотрите, падающая звезда.

На юго-западе Одиннадцатого Летающего Острова находится огромный город Корна ди Люче. Несмотря на бурный шторм, нашлись те немногие, кто смотрел вверх, на затянутое облаками небо. И те немногие увидели его: колоссальный огненный шар, пылающий так ярко, что свет пронзил облака.

– Желание, желание, умм…

Настоящую падающую звезду было бы не видно из-за туч. Но мало кто из тех, кто смотрел на небо, осознал это. Они лишь обсуждали, как ярко она сияет и как долго не пропадает из виду.

Один из них, юный мальчик-хэрантроп, к которому никак не шёл сон, торопливо загадал желание, в восторге глядя на падающую звезду в окно своей спальни.

– Пусть Регул Айр пребывает в мире на веки вечные.

***

Воздух сотряс оглушительный взрыв, за ним последовала ударная волна. Деревья попадали как костяшки домино, во все стороны полетели грязь и вывороченные из земли булыжники. В небо поднялась колонна густого чёрного дыма. Лил проливной дождь, но ревущее пламя и не думало униматься.

– У-у…

Чуть в стороне от пылающих обломков корабля рухнул юноша, точнее, нечто, выглядящее как юноша. Оно скорчилось от боли, вызванной не только падением с большой высоты, но и яростным стремлением разрушать, рвущимся из глубин его тела.

– Край… к краю…

Протянув дрожащие руки, оно медленно поползло, волоча тело по земле. Оно понимало, что здесь ему не место. Но никакой рассудок не мог сдержать бушующие внутри инстинкты. В существе пылало желание вернуть всё и всех, живущих на небесах, в раскинувшуюся внизу пепельную пустыню. Оно чувствовало, как эта страсть медленно пожирает его разум. Нужно как можно скорее добраться до края Острова и броситься вниз.

Не осведомлённое о выносливости своего тела, оно полагало, что падение с такой высоты будет для него верной смертью. Но умерев, оно больше никогда не сможет подняться в небо, и это было для него важнее всего остального.

Оно не знало, в какой стороне край. Ледяной дождь и непроглядная темнота вокруг делали все его пять чувств совершенно бесполезными. Оно просто ползло, не размышляя, цепляясь рукой, подтягиваясь, повторяя это простое действие снова и снова.

– …Эй.

В шум дождя вплёлся мужской голос. Обернувшись в поисках его источника, оно заметило высокую фигуру, держащую ярко пылающий факел. На спине мужчина нёс другую фигуру, низкого роста.

Крушить

Ведомое инстинктом, оно схватило ветвь ближайшей оливы. В следующее мгновение в крепко сжатом кулаке ничего не осталось. Оно разжало хватку, и на землю стекла горсть песка, смешанного с дождевой водой. Спустя секунду олива, чей ствол был наполовину вырван из земли, рухнула с громким, напоминающим болезненный крик треском.

– Не… подходи…

Каждый раз, когда что-то оказывалось в поле его зрения, стремление разрушать грозило поглотить разум существа. Пытаясь сдержать это стремление, оно закрыло левой рукой оба глаза.

– Беги… здесь… опасно!… – не глядя завопило оно в сторону мужчины.

– Ого, да ты и правда Виллем, вот те раз, – голос, казалось, не удалялся, а звучал всё ближе. Оно чётко расслышало приближающиеся шаги – звук сапог из толстой кожи, ступающих по влажной земле. – Ну, не сказать, что я сомневался. Просто как-то сложно было взять и уложить эту мысль в голове… Прошло ведь целых пятьсот лет, в конце концов, – мужчина, похоже, как ни в чём не бывало обращался к тому, кого нёс на спине.

Что ты делаешь? Беги, скорее. А не то будет слишком поздно.

– Не… подходи!..

– …Стоп. Виллем, ты что, до сих пор сохранил часть сознания?

Да. Но это ненадолго. Но оно было не в силах ответить и не в состоянии заметить странность вопроса мужчины.

– Едва-едва, ха. Я вижу, ты всё такой же безумно стойкий, как и раньше, – хихикнул мужчина, подходя вплотную.

– Да, знаю, знаю, – сказал он кому-то на спине. – Я и сам не хочу бросать его. Но будет ли это лучше для него? Ты же понимаешь, что это может просто принести ему ещё больше страданий? – Короткая пауза, пока мужчина ждал ответа своего спутника. – Ну, это верно. Ладно, на этот раз я уступлю, ваше эгоистичное высочество.

Потом, со спокойствием на лице и в голосе, мужчина снова обратился к существу.

– Будь благодарен. Моя сила давно иссякла, но, раз уж я такой замечательный учитель, то могу ещё разок совершить чудо для вас. – Он мягко положил ладонь на лоб существа, принявшего облик юноши. – Это первый и последний раз, когда я имею дело со Зверем. Это особый случай. Мои руки даруют сон лишь тебе.

Оно не понимало слов мужчины, но наконец осознало одно: оно знает владельца голоса. Где-то и когда-то, давно, очень давно, оно много и доверительно разговаривало с ним. Когда-то оно с восхищением и уважением смотрело на него, и, возможно, в каком-то смысле это восхищение сохранилось даже сейчас. Непрерывно повторяя себе, что не имеет права вырасти таким же, как он, оно хранило в глубине своей души восхищение.

– Беззвёздною ночью к луне ты поднимешь глаза, – произнёс мужчина со странной интонацией, словно декламируя древнюю поэму.

Оно ощутило, как при этих словах нечто непонятное начало истекать из ладони мужчины. Интуиция подсказала ему, что происходит что-то необычное, может, даже опасное. Но оно не двинулось с места.

– И тёмные воды ночи над твоими глазами сомкнутся, – тихо проговорил мужчина, словно отдавая приказ.

В следующее мгновение юношу поглотил мрак.

2.4 Конец сражений

Время шло своим чередом, медленно, но верно. На обочинах дорог зазеленела трава, а почки на деревьях набухали практически на глазах, словно состязаясь друг с другом в скорости. С каждым следующим днём в дуновениях ветра чувствовалось всё больше тепла.

С приходом весны к обитателям склада присоединились ещё две феи. Одна появилась в лесу Двадцать Шестого Летающего Острова, а вторая – возле озера на Сороковом. Поисковые группы Крылатой Стражи подобрали их и доставили на склад. Альмита и её подруги, до той поры принадлежавшие к самому юному поколению фей, поначалу буйно радовались новостям. Впрочем, Тиат быстро положила их радости конец, устроив им выволочку и напомнив, что они теперь старшие сёстры и должны вести себя солиднее.

С другой стороны, к счастью, никаких новых потерь среди старших фей не было. С тех самых пор Тимере не нападали ни разу, так что не возникало нужды отправлять кого-то на битву, жертвовать собственной жизнью. Ктолли. Нефрен. Виллем. С того самого дня, как незаменимая троица исчезла со склада, дни за днями проходили в мире и спокойствии, так, как эти трое и мечтали.

– Как и прежде, пророчества молчат о битвах, – прямо заявил рептилоид по ту сторону кристалла связи. – Нападение Тимере, ожидай оно нас в будущем, ни за что не ускользнуло бы от серебряных глаз. Передышка, возможно, коротка, но, судя по всему, клинки воинов могут и дальше отдыхать в ножнах.

– …Понятно, – с облегчением выдохнула Найглато.

Они регулярно устраивали сеансы связи, но всё же каждый раз, разговаривая с Первым Офицером Лаймскином, она нервничала. Впрочем, его вины в том нет. Тема не способствовала непринуждённой беседе. При мысли о том, что ей снова придётся отправлять дорогих детей склада в сражение, сердце Найглато никак не могло успокоиться.

Но именно потому, что разговоры так страшили её, каждый раз, когда Лаймскин сообщал об отсутствии новостей, Найглато охватывала невыразимая радость. Лишь в такие моменты она чувствовала благодарность за считающиеся идеально точными прорицательские способности среброглазых прайм. Раз они утверждают, что сражений не будет, то внезапное нападение попросту невозможно. Спокойствие ждёт их в ближайшие дни.

– Рада это слышать, – от всего сердца добавила Найглато. – Этот мирный период, впрочем, длится уже очень долго. Раньше нападения происходили два или три раза в месяц… Но за прошлые месяцы не было ни одного.

– М, – невнятно буркнул рептилоид и замолчал.

Найглато, не обращая внимания, продолжала. Её переполняло счастье.

– И с новенькими всё прекрасно. Я про тех двоих, появившихся в прошлом месяце. Вы же помните Эудею? Правда, они пока ещё боятся спать одни, так что каждую ночь я остаюсь с ними. А-ах, их личики такие милые, когда они спят, так и хочется их потискать.

– Я… Да… – отсутствующий голос рептилоида звучал мрачнее обычного.

Найглато наконец осознала какую-то неправильность.

– Что-то не так?

– А… Это сложная тема. – Лаймскин, похоже, колебался. Очень необычно для него.

– О, вы про это? После того, как исчез Шиантор, была спешно снаряжена экспедиция, так? Они нашли что-то?

– Нет. Все сведения о той экспедиции засекречены кем-то, стоящим выше меня.

– Э?

Лаймскин носит звание Первого Офицера. Найглато не слишком хорошо разбиралась в командной структуре Крылатой Стражи, но насколько ей было известно, Первый Офицер – это весьма высокий чин. И, разумеется, то, что от него что-то скрывают, явно ненормально. Иначе говоря, та экспедиция нашла внизу что-то, и это что-то настолько значительно, что даже Первому Офицеру запрещено об этом знать. Найглато удивилась, но, похоже, Лаймскин хотел поговорить о другом.

– Дело касается пророчеств, – продолжал он.

– Да?

– Не просто сегодня или завтра. В обозримом будущем вообще не предвидится нападений Тимере.

Что? Найглато недоумевающе уставилась на кристалл связи.

– Самое меньшее несколько лет. А может, и вечность. Вот как долго продлится этот мир.

– Самое меньшее несколько лет… вечность… – Что? Найглато несколько раз повторила эти слова про себя. – Правда?! – воскликнула она, в порыве радости рванувшись к кристаллу.

Надеяться на вечный мир, возможно, глупо, но если в ближайшие несколько лет ей не придётся заставлять девочек сражаться, то лучшей новости просто нельзя вообразить. Она не хотела снова пережить те боль и скорбь и не хотела, чтобы их переживал кто-то ещё.

– Ва-а. Ва-а. Ва-а, – изо рта Найглато начали вырываться странные звуки. Она отчаянно пыталась совладать с желанием радостно запрыгать по комнате.

– …Эти новости вызвали противоречивые мнения среди генералов, тех, кто стоит выше нас, офицеров, – продолжал Лаймскин тем же тоном. В его голосе и выражении лица не чувствовалось ни капли радости. – И я вынужден сообщить, что ветер дует в неблагоприятном направлении.

– Э? Что вы имеете в виду?

– Многие выражают мнение, что склад фей следует упразднить.

У Найглато отвисла челюсть.

– П-почему?

– Воин не может быть воином, лишившись поля брани. Воин без врагов, воин без поля брани не может рассчитывать на почтение и подношения простого люда, – объяснил гигантский ящер излишне спокойным, по мнению Найглато, голосом. – Даже величайшие стяги никнут в штиль.

– Почему… – рептилоид изъяснялся в своей обычной иносказательной манере, но за прошедшие годы Найглато привыкла к его речи. Так что, к сожалению, прекрасно поняла смысл его слов.

Ни Крылатая Стража, ни торговая компания Орландри не представляют из себя единый организм с единой волей. В обеих организациях находились те, кто не одобрял использование лепреконов и Поднятого Оружия. И Найглато хорошо их понимала. В конце концов, они ведь используют силу, заимствованную у Эмнетуайт. Выживание всего Регул Айра находится в буквальном смысле слова в руках группки неотмеченных, сражающихся оружием, устройство и принципы работы которого непонятны никому. Судьбы живых поручены призракам. Монстры в облике девочек много раз становились объектами ненависти. Не говоря уже о том, каких запредельных сумм стоила покупка Поднятого Оружия…

Как бы то ни было, причин много. Очень многие недовольны существованием лепреконов, по самым разным поводам. Девочек продолжали использовать лишь по необходимости. Без их жертв острова Регул Айра давно бы рухнули. Но теперь, когда эта необходимость исчезает, положение дел изменится. Нападения Тимере прекратились, и недовольные больше не станут молчать. Сдерживаемое всё это время негодование будет направлено против фей.

Наверное, об этом говорит Лаймскин. Содержание лепреконов влечёт за собой много проблем, начиная с их нестабильности. Так что теперь, когда уже не нужно отражать атаки Тимере, Крылатая Стража решила от них избавиться. Но тогда…

– Но тогда, что будет с девочками? Их ведь… Их ведь не отпустят просто так, да?

Найглато и сама прекрасно понимала, что этому не бывать. По своей сути, феи – просто ходячие бомбы в платьях. И поскольку платья на них надевает не кто иная, как сама Найглато, то если склада не станет, феи будут ходячими бомбами даже без платьев… В общем, их ни за что не отпустят на свободу без надзора.

– Представители некоторых армий заявляли, что желают наточить клыки против Зверей, – Лаймскин изложил безжалостную истину. – Они и раньше высказывали своё недовольство тем, что сражения со Зверями ведутся лишь Крылатой Стражей и лепреконами. И сейчас получили идеальный шанс добиться своего.

– Значит, командование хочет разрешить местным армиям содержать лепреконов, а не собирать их всех в ведении Крылатой Стражи?

– Да. Со стороны Крылатой Стражи также слышно более чем достаточно голосов в поддержку этого.

Понятно. Лишившись своей роли основного оружия против Тимере, лепреконы стали просто мощными и ненадёжными бомбами. Разумеется, среди Крылатой Стражи нашлись те, кто предпочёл бы избавиться от такой обузы.

И, разумеется, нет ничего удивительного в том, что нашлось множество желающих заполучить фей себе. Мощь успокаивает тех, кто обладает ей, и тревожит всех остальных вокруг. Регул Айр не является единым государством. Империя Благородных Крыл, Торговая Федерация Элпис, Графство Берестяного Чая, Северные Леса… многие и многие Острова или города желают заполучить политическую и военную силу, стремясь превзойти соседей. Но это значит…

– Я никому и ни за что не отдам наших детей.

Разумеется, Найглато не могла утверждать наверняка, что девочки обязательно попадут в дурные руки. Возможно, где-то их ждёт вполне приятная жизнь. Но нигде не найдётся той, кто сможет любить их так же горячо, как Найглато. Это просто невозможно. Все проведённые на складе годы и реки пролитых слёз позволили ей с уверенностью заявить это. Она никому не отдаст этих девочек.

– Окончательное решение ещё не принято. Не торопись с выводами, – предупредил Лаймскин.

– Но это вполне вероятный исход, ведь так?

– Не спеши. Против также высказывались многие, и я в их числе, – резко ответил ящер. Впрочем, он тут же добавил: – И тем не менее, тебе стоит приготовиться к худшему.

Найглато внезапно вспомнились дни своего обучения. Лекция по истории, если память ей не изменяет. Профессор-армадо своим обычным невнятным голосом излагал:

«Естественное состояние всего живого – конфликт. Мир же представляет из себя нечто неестественное и потому ценное. То, что неестественно, не может быть достигнуто бездействием. Добыть его можно, лишь затратив необходимые усилия и принеся необходимые жертвы, подавив инстинкты и воззвав к разуму. Мир видится как нечто прекрасное именно благодаря тому, каких усилий стоит его добиться.»

А, вот оно что, – подумала тогда Найглато. – Это ценно, потому что не существует само по себе. Мы должны создать мир собственными усилиями… Если подумать, то так можно сказать практически о чём угодно. Мир — это не какое-то чудесное исключение.

Под конец лекции профессор снова затронул эту тему, словно внезапно вспомнив о ней.

«Всегда нужны несоразмерные усилия для того, чтобы достичь чего-то неестественного. И, разумеется, попытки сохранить что-нибудь, затрачивая несоразмерные усилия, неизбежно выливаются в огромные потери. Это может показаться странным, но мир стоит намного дороже войны. Затраты на мир просто не столь очевидны. Вот почему все народы с древнейших времён всегда стремились к миру, но никому и никогда не удавалось поддерживать его сколь-нибудь долго.»

– …Ну почему всё должно быть именно так…

Разорвав соединение через кристалл связи, Найглато уронила голову на стол. Кроме неё, в комнате никого не было. Так что она зарылась лицом в рукав и дала волю слезам.

– Ну почему нельзя просто оставить их в покое, раз им больше не нужно сражаться? Они же теперь могут жить мирной жизнью, так почему бы не позволить им? Ну почему всё не может быть так просто…

В сказках, когда зло побеждено и мир восстановлен, история заканчивается. Все живут долго и счастливо, книга закрывается, оставляя дальнейшую историю ненаписанной. Но, к несчастью, реальная жизнь устроена чуть сложнее сказочной. Ход времени не останавливается даже после конца истории. С таким трудом отвоёванное счастье развеивается и разваливается на части. Ничто не встречает свой конец в полном расцвете.

– Виллем… Дурак… – Её всхлипы переросли в адресованные некой отсутствующей личности жалобы. – Разве не ты говорил, что это слишком тяжело – в одиночку нести такую боль… Разве не ты обещал, что разделишь её со мной…

Найграт понимала, как ничтожны её жалобы, но ничего не могла поделать с собой. В комнате кроме неё никого нет. Её жалобы никого не потревожат и не достигнут ушей того, кому предназначены.

2.5 Оглядываясь назад

В последнее время Найглато сама не своя. Невидяще смотрит в окно, с такой миной, словно вот-вот расплачется, прячет лицо в ладони, время от времени внезапно уходит в горы охотиться на медведей…

Впрочем, она всегда так делает, но… Но всё же сейчас в ней что-то изменилось. Это смутное ощущение сложно объяснить словами, но совершенно определённо что-то случилось.

Тем временем Рантолк Ицри Хисториа была занята собственными переживаниями.

Она испекла фунтовый кекс. Добавила в тесто тёртых кофейных зёрен, орехов и немного бренди для вкуса. Ей всегда нравилось готовить сладости. Раньше, когда выдавался свободный от тренировок день, она часто занимала уголок кухни и готовила десерт. На какое-то время она погрузилась в это занятие с головой и, в общем-то, не сомневалась в собственных способностях.

Рантолк считала, что успех ей почти гарантирован. Закончив, она с трудом сдерживала самодовольную ухмылку. И, ожидая града похвал, раздала порции всем маленьким феям.

Когда каждая откусила по кусочку, в столовой повисла тишина. На лицах всех фей проступило одно и то же разочарованное выражение, словно кто-то проштамповал всех девочек одинаковой гримасой.

– Что-то не так, – пробормотала Тиат.

– На вкус как подделка, – резанула по живому Панибаль.

– Горький! – объявила Коллон, надув облепленные крошками щёки.

Сплошь критика. Рантолк быстро поняла, в чём её ошибка. Она хотела создать не тот вкус, который был нужен маленьким феям. Такая простая вещь, и она забыла её учесть. Глупая ошибка, какую совершают лишь новички. И ведь всего-навсего нужно было учесть мнение тех, кто будет есть её произведение. Рантолк осела на пол, шокированная собственной промашкой.

– А по-моему очень хорошо получилось! Такой взрослый вкус! – вскочила Лакеш, отчаянно пытаясь защитить провальный кекс.

Лакеш такая добрая девочка, всегда заботится о чувствах других. Рантолк захотелось обнять маленькую фею. Впрочем, в данный момент её жалость самую чуточку, но ранила.

Рантолк попробовала поиграть с младшими феями в мяч. Как выяснилось, в последнее время они особенно полюбили новую, незнакомую ей игру, так что сначала пришлось изучать правила. В игре участвовали две команды, соревнующиеся за то, чтобы забить мяч в ворота противника. Побеждает та команда, которая либо первой наберёт определённое количество очков, либо каждая из участниц которой забьёт гол хотя бы раз.

– Это Виллем нас научил. Он говорил, что это хорошая тренировка для совместных действий в бою.

От этих слов Рантолк ощутила укол раздражения, но виду не подала. Она не хотела, чтобы кто-то заметил её чувствительность к разговорам об этом технике второго класса, так что сдержалась. Вместо этого она настроилась впечатлить всех своей игрой и тем самым развеять свой гнев.

Однако задача оказалась сложнее, чем она ожидала. По физическим возможностям Рантолк, полноценная фея-солдат, намного превосходит младших фей. Так что, разумеется, играть в полную силу против столь уступающего противника будет с её стороны проявлением крайней несолидности. Она сочла за лучшее поддаться, иначе всем будет скучно играть.

Младшие феи играли всерьёз. И Рантолк потерпела сокрушительную неудачу. Причина была очевидна: один игрок не может забить за каждого члена команды. Кроме того, лишь силы и скорости недостаточно, чтобы помочь своим товарищам забить. Для этого нужны умение действовать в команде и следить сразу за всем, что происходит вокруг, а Рантолк, как выяснилось, серьёзно уступает младшим феям в этих аспектах.

– Соль в том, чтобы сберечь тех, кто играет лучше, на вторую половину игры. А в первой половине они могут просто играть в защите.

– А ещё гораздо важнее уметь вовремя отдать пас, а не забить гол самостоятельно.

– Храбрость и боевой дух!

Поверженную воительницу с головой закидали чем-то, звучащим как советы. Рантолк осела на землю.

– Н-ничего страшного. Ты быстро научишься, наверняка!

Лакеш, как обычно, попыталась её утешить. Она и правда добрая девочка. Вот только её жалость снова причинила боль – совсем немного.

– Что делаешь? – из окна игровой комнаты высунулась Итея.

– И правда… Что я вообще делаю… – обессиленно ответила Рантолк, прислоняясь к стене склада.

Пусть нелюдимая, Рантолк всё же дорожила своей позицией одной из старших фей склада. Здесь она выросла, здесь наставляла младших и не может теперь уступить выскочившему из ниоткуда парню. Так что она объявила некоей отсутствующей личности молчаливую войну, но, очевидно, была разбита наголову.

– Всё никак не выбросишь техника из головы? Какой смысл вообще состязаться с тем, кого тут нет?

– Ничего подобного. – Рантолк, надувшись, отвернулась.

– Ха-ха.

– …Что? Я сказала что-то смешное?

– А, просто знакомая реакция. Когда он только приехал сюда, Ктолли вела себя так же.

Стоп да ни за что я никак не могу испытывать к этому технику такие же чувства как и Ктолли то есть мои чувства вообще прямо противоположны просто так случилось что наши реакции совпали это ещё не повод заявлять что я…

– Вот как, – тихо ответила Рантолк, подавляя желание выпалить свои настоящие мысли.

Лёгкий ветерок донёс до неё радостные выкрики Нофт и звуки ударов по мячу. Судя по всему, Нофт быстро втянулась в игру и теперь вовсю развлекается вместе с младшими. Иначе говоря, Рантолк осталась одна в своей неудаче. Испытывая невыносимое чувство бессилия, она соскользнула по стене вниз и уселась на землю.

– …Кстати, Итея. В последнее время тебя не видно в библиотеке, – сказала Рантолк, подавляя тяжёлый вздох.

Ещё совсем недавно Итея Майз Вальгаллис не покидала библиотеку и архив, с головой погрузившись в свои исследования. По наблюдениям Рантолк, она выходила из этих комнат только ради еды, ванн и сна.

– Ты узнала, что хотела?

– Хм-м, скорее наоборот… – Итея облокотилась на подоконник, подперла подбородок ладонью и вздохнула. – Я узнала, что здесь мне этого не узнать…

– Если это касается нас или Поднятого Оружия, то можно попросить Найглато, и компания Орландри пришлёт нужные книги. Или ты ищёшь что-то другое?

Считается, по крайней мере формально, что на складе фей проводятся исследования, касающиеся лепреконов и Поднятого Оружия, так что смотрители могут покупать специализированную литературу, пусть даже и не имеющего прямого отношения к обеим темам. Рантолк, например, учила древний язык, некогда использовавшийся Эмнетуайт, по книгам, некоторое время принадлежавшим Нефрен, истинному книжному червю склада.

– Да дело не в тематике. Я бы сразу купила, что нужно, если б могла, но, как выяснилось, нужная книга мне очень ценна, и на всём Регул Айре существует лишь пять копий. Её не то что за деньги не купить, её даже увидеть нельзя без особого допуска.

– Что ж… Наверное, тут и правда ничего не поделать.

– Ага. Совсем ничего.

И они дружное тяжело вздохнули. Лепреконы не более чем оружие, им запрещено покидать склад и свободно перемещаться. Разумеется, никто не доверит таким, как они, ценную книгу.

– И всё же я не думаю, что мы похожи, – сказала Рантолк.

– Ты о чём?

– Мы с Ктолли. Она бы не сдалась так просто.

– Что так, то так.

Если Рантолк не изменяет память, то Ктолли была именно такой. И не то чтобы она была настолько глупой, чтобы не осознавать смысл слова «невозможно». Она прекрасно понимала и принимала его. Но вот подчинить свои чувства этой истине у неё никак не получалось. Её рассудок вступал в жестокую схватку с зовом сердца и в конце концов всегда проигрывал. Рантолк находила такой стиль жизни весьма глупым, но временами её посещала мысль, что зато так скучать точно никогда не придётся.

Вряд ли я когда-нибудь смогу жить так же. Ну, впрочем я этого и не хочу, ни капельки, подумала Рантолк, стараясь не замечать резкую боль в груди.

– Но всё-таки, что же ты изучаешь?

– М-м, любопытно стало?

– Наверное… – Разумеется, Рантолк было любопытно. Она просто не могла подобрать подходящий момент, чтобы спросить. Видя, как после гибели подруг Итея, сдерживая слёзы, молчаливо изолировала себя в архиве, Рантолк никак не могла решиться подступиться к ней. – Ничего, что я спрашиваю?

– Тут нечего скрывать. Я просто хотела точно узнать, что же мы всё-таки такое.

– Философия?

– Нет, не в этом смысле. В более практическом… Или, наверное, физической плоскости. Техник говорил, что лепреконы существовали с незапамятных времён, но выглядели совсем не так, как мы.

– Не так?

– Они были маленькие и не слишком разумные.

Рантолк бросила взгляд на спортплощадку. Маленькие феи, явно не слишком разумные, носились туда-сюда, с ног до головы заляпанные грязью. Нофт тоже идеально вписывалась в их толпу.

– А, нет, и не так, как они, – сказала Итея. – Маленькие – в смысле настолько маленькие, что помещались на ладони Эмнетуайт. Они были чем-то вроде природного феномена, душой умершего существа, по ошибке принявшей телесную форму, так что к ним было трудно даже прикоснуться.

– У…

Лепреконы – это разновидность призрака, заблудшая душа, не осознавшая собственную смерть и воплотившаяся в мире живых. Рантолк это знает. И, следовательно, вполне логичным кажется вывод о том, что у них не должно быть устойчивых тел или чувства самосознания. Скорее, они и правда должны были быть кем-то вроде неосязаемых духов, как те древние лепреконы, о которых только что рассказала Итея и про которых когда-то упоминал Виллем Кмеч.

– Воплотившаяся душа. Похоже, само по себе это не такая уж и редкость. Но душа обычного животного столь мала, что может обрести лишь форму зыбкого тумана, – продолжала Итея.

– …Как странно, – Рантолк ощутила лёгкое любопытство. – Тогда как объяснить нас? Мы же совсем не такие.

– Ага, в том-то и вопрос. Мы призраки, но наши тела состоят из настоящих костей и плоти… Ну, в некоторых случаях с плотью не особо богато, – Итея смерила взглядом грудь Рантолк.

Эй да у тебя они гораздо меньше моих я вообще обойду в этом смысле любую другую фею то есть нет стоп сейчас вообще не время об этом говорить…

– Как бы то ни было, я изучила несколько научных трудов, но все они мало чем отличаются. Феи это призраки, а призраки практически бестелесны. Их физическое воплощение нестабильно, и в любой момент они могут просто раствориться в воздухе, – продолжала Итея.

– Ну да… Это кое-что объясняет, если подумать. Этот склад нечто вроде свалки для всяких загадочных старинных штуковин. Мы нагоняем жуть, да ещё и можем взорваться в любой момент, вот нас и выставили в глушь, сюда, на Шестьдесят Восьмой Остров.

– Так и есть. Но есть и одна интересная гипотеза. Её высказал прошлый смотритель склада.

Рантолк принялась рыться в памяти, гадая, не знает ли она того, о ком говорит Итея, но вскоре осознала тщетность своих усилий. Практически каждый из назначаемых на склад смотрителей проводил весь срок своей службы, ни разу не показавшись здесь. Так что ей, разумеется, ни за что не вспомнить никого из них. При упоминании звания смотрителя склада фей или техника зачарованного оружия второго класса на ум приходило лишь одно лицо.

– Он говорил, что противоречие между существованием Лепреконов и тем, что души обычных живых существ слишком малы, можно разрешить, предположив, что первоначальное существо обладало душой невероятных размеров, – объяснила Итея.

– А? – обронила Рантолк. – Это что за объяснение такое? Может, противоречие и можно разрешить так, но эта теория неправдоподобна до смеха.

– Ну мы ведь всё равно говорим про души и призраков. О каком правдоподобии тут вообще можно говорить?

– Но речь о нас, и мы-то существуем! Теории должны быть реалистичными!

– Ну, – весело усмехнулась Итея. – Мы призраки и чудовища… Иначе говоря, все наши рассуждения основываются на том, что мы не существуем.

Но…

– Но тогда… Тогда все эти рассуждения вообще не имеют смысла?

– Мимолётный сон погибшего ребёнка. Вот что мы такое. Мы не можем игнорировать этот факт.

Может… это и так, но…

– Кстати, я… эм, то есть Итея в прошлой жизни тоже была лепреконом. Она жила здесь примерно пятнадцать лет назад, сражалась Поднятым Оружием Пачемом и погибла в восемнадцать лет.

– …что? – Рантолк уставилась на Итею, но та лишь всё так же весело улыбалась.

– И та теория не противоречит моим воспоминаниям. Если лепрекон — это частица гигантской души, то он вполне подходит на роль сырья для следующего лепрекона.

– Итея…

– А, только не говори никому, ладно? Я уже живу сравнительно долго, но рассказывала только Ктолли и вот сейчас тебе, – Итея издала свой обычный смешок.

Рантолк подумала, что та, возможно, просто забыла, какое выражение лица подходит для таких моментов.

– Разумеется, это не означает, что все наши прошлые жизни — это жизни лепреконов. Даже если при каждом перерождении мы остаёмся существом той же расы, всё равно, если проследить цепочку достаточно далеко, то в её начале может оказаться нечто иное. И чем бы это нечто ни оказалось, я хотела узнать, что оно такое.

Рантолк не нашлась, что сказать.

– Что ж, мне почти не удалось продвинуться, так что больше тут сказать почти и нечего. Если бы техник ещё был с нами, то наверняка смог бы что-то посоветовать, но его здесь нет. И вообще я затеяла всё это, пытаясь помочь Ктолли, но, как ты можешь догадаться, опоздала, так что во всём этом уже нет особого смысла.

Итея снова усмехнулась. Но эта улыбка уже не выглядела маской, скрывающей подлинные чувства. В ней сквозила невероятная печаль, от которой на глаза Рантолк навернулись слёзы.

2.6 Экстренная экспедиция к поверхности

Рёв пылающего магического реактора и гудение пропеллеров сливались в монотонный фоновый шум. Рассекающие воздух лопасти создавали резкие порывы ветра. Корабль, окутанный похожими на тонкий шёлк облаками, неподвижно висел высоко над пепельной песчаной равниной.

Спущенные вниз на пробу деревянные ящики благополучно достигли поверхности.

Экипаж поднял их обратно, проверил показания приборов и не обнаружил никаких отклонений. Иначе говоря, область непосредственно под судном пока не затронута влиянием Шиантора, превращающего всё, что приближается к нему, в пепельный песок.

– Нигде и ничего… То есть слух о том, что Шиантор вдруг взял и умер, по-прежнему не удаётся опровергнуть, – пробормотал молодой боргл, почёсывая свою лысую голову. – По правде говоря, я от всей души надеюсь, что этот слух правдив. Если Зверь жив и просто где-то прячется, то мы ни за что не сможем узнать, когда он вновь нападёт.

– Хе-хе. Быть разумным существом значит преодолевать страх и тревоги посредством интеллекта и технологий, – заявил гремлин, наставительно помахивая пальцем. На плече его униформы гордо поблескивал знак техника первого класса. – Вокруг интересующей нас области по широкому кругу размещены бочонки с порохом. Они сделаны по особому заказу, так, чтобы громко взрываться при сколь-нибудь сильном сотрясении. Та дезинтегрирующая способность этого, как его там, Шиантора, она ведь действует постоянно, я прав? Так что как только Зверь появится, один из наших бочонков обязательно сработает. Как только услышим грохот, просто спокойно соберёмся и взлетим.

– Что ж, очень удобно, и правда. Но что если Зверь выберется прямо из-под земли?

Гремлин замялся, враз растеряв самоуверенность.

– …Этот Зверь умеет рыть туннели в песке?

– Ну, я в общем-то не знаю, но от этих Зверей можно ожидать чего угодно. Что же до Шиантора, то он вообще одна сплошная загадка.

– Т-тогда от нас нельзя требовать быть готовыми и к такому тоже. Технологии существуют для решения чётко поставленных проблем.

– Как скажете. – Воздушный корабль начал спуск. Боргл надел очки и изучающе уставился на раскинувшуюся внизу равнину. – Проблемы не будут столь любезны, чтобы просто вежливо поставить себя перед нами. И если случится непредвиденное, паниковать будете именно вы.

– А… – Гремлин собрался было возразить, но всего несколько месяцев назад, оказавшись в неожиданной ситуации, он повёл себя совершенно позорным образом, да ещё и при свидетелях. Он замолчал, пристыженный.

– В общем, не расслабляйтесь. Не стану советовать готовиться к любым возможным неожиданностям, но по крайней мере сохраняйте бдительность и будьте готовы действовать в любой момент.

– …Постараюсь, – горько пробурчал гремлин.

Похоже он всё-таки учится, подумал боргл – Грик Грэйкрэк.

Ещё совсем недавно этот техник первого класса был не из тех, кто прислушивается к чужим советам. Грик по-прежнему ощущал в нём некоторую строптивость, но по крайней мере теперь слова, влетавшие к гремлину в ухо, похоже, задерживались внутри вместо того, чтобы вылетать через другое. Судя по тому, что он всё же согласился принять командование экспедицией, события того дня послужили ему хорошим уроком.

В тот день, когда крупный рой Тимере напал на “Плантагинесту” и чуть не уничтожил её, они лишились многого. Множество жизней было потеряно, множество ран нанесено, и, сверх всего прочего, они лишились блаженного покоя неведения.

Всё это время их защищали. Их мирная жизнь оплачивается кровью юных фей.

Они живут на горах из трупов этих девочек, с готовностью идущих на смерть ради них. В них, глубоко укоренившись, поселились тесно сплетённые чувства вины и беспомощности. Теперь они знают и никогда не смогут забыть.

Теперь Грик с болезненной ясностью понимал, почему Крылатая Стража хранит Лепреконов и Поднятое Оружие в секрете. Чем меньше жителей Островов узнает мучительную правду, тем лучше. Даже он сам, будучи спасённым, чувствовал боль. А что переживал Виллем, беспомощный Эмнетуайт, пытавшийся защитить тех девочек, Грик не мог и представить.

– …Как странно, – Грик заметил внизу нечто необычное.

– Ч-что? Зверь?

– Нет, – Грик покачал головой. Это явно не следы Зверя. Скорее, наоборот: небольшие камни, сложенные кругом, следы костра, сваленные в тени булыжника ящики. – Это остатки лагеря, – и явно свежие. Следы не уцелели бы долго на этих пыльных равнинах. – Похоже, кто-то пронюхал об исчезновении Шиантора и спустился сюда раньше нас. Не знаю, кто из сборщиков мог это сделать, но нюх у них явно что надо.

– Что? – гремлин уставился вниз. Он изо всех сил напряг свои крошечные глаза, но они не могли тягаться с острым зрением боргла. – Неужели они растащили всё, что смогли?

– Как знать. – Грик снял с шеи бинокль и подал гремлину. Тот, не утруждая себя благодарностями, выхватил устройство и уставился вниз, едва не вываливаясь из иллюминатора.

– Руины K96-MAL. Редко удаётся найти настолько хорошо сохранившиеся следы поселения Эмнетуайт, так что это лакомый кусок для любого сборщика… Но… – Грик скрестил руки на груди и нахмурился. – Так быстро ухватились за возможность, едва услышав, что один из Зверей исчез… Звучит немного необычно.

– Хотите сказать, что такая экспедиция не окупится?

– Нет, не в этом смысле… Хотя… – Грик хотел было дать отрицательный ответ, но тут осознал, что в словах гремлина есть смысл.

Для сборщиков любой спуск на поверхность – это крайне рискованная авантюра. Подготовить корабль к пересечению окружающего Регул Айр барьера очень дорого. Топливо и провизия тоже влетают в копеечку. Также необходима страховка для участников экспедиции. Некоторые контракты требуют, чтобы сборщик внёс определённую сумму денег в особую организацию, чтобы если с ним что-то случится, родственники могли получить компенсацию.

И, разумеется, все эти траты ещё не гарантируют успех экспедиции. Никто не может предсказать, что удастся обнаружить внизу – в этом состоит как одновременно влекущая сборщиков романтика, так и жестокая реальность. Иногда находки превосходят самые смелые ожидания, а иногда приходится возвращаться с пустыми руками. Само собой, последнее происходит гораздо чаще. Благодаря всему этому каждый сборщик, включая и Грика, обладает несколько специфическим характером. Я смогу найти что-нибудь стоящее… может быть. Меня ждёт удача… наверное. Зацепка может быть сколь угодно смутной и неопределённой, они всё равно чувствуют неодолимую тягу спуститься вниз и проверить лично. Этой дурной привычке подвержен любой, называющий себя сборщиком, но…

– Они среагировали слишком быстро. Тот факт, что они обскакали нас, означает, что они следили за этим районом ещё тщательнее, чем Крылатая Стража, – объяснил Грик.

– Хм? – Гремлин, похоже, не понимал.

– Это должно было стоить им огромных денег. В нашем деле, когда никогда не знаешь, что обнаружишь, никто не бросает такие суммы на ветер ни с того ни с сего.

– Хм-м?

– И вообще, явиться сюда сразу после того, как Зверь исчез, уже само по себе странно. Огромный риск и никакой выгоды. Единственное их достижение в том, что они явились сюда раньше всех остальных сборщиков… А, понятно. Они пошли на такой риск и такие расходы именно потому, что хотели первыми оказаться здесь. А значит, были уверены, что дело того стоит…

– Хм-м-м? – Крошечная ладонь гремлина с силой хлопнула Грика по спине.

Толчок бросил его вперёд, он чуть не вывалился в иллюминатор.

– Ай?!

– Вы погрузились в свой внутренний мир, а меня бросили. Как бы то ни было, забудьте. Готовы?

– …К чему?

– К спуску, разумеется. Не можем же мы вечно висеть тут и наблюдать. Мы проделали весь этот путь, чтобы снова спуститься на поверхность.

Ах да, точно, – вспомнил Грик. – Руины K96-MAL. Место, где некогда жило множество Эмнетуайт, а сейчас – просто город-призрак. У нас здесь дело.

– О, наверное, мне стоит сначала посоветоваться. Что скажете, советник? Как вы считаете, нам можно спускаться? – спросил гремлин.

– М-м… а, да. Думаю, да. Пока никаких проблем не вижу.

– Отлично. Приказ главному инженеру: убрать второй и шестой управляющие гребни, приготовиться к снижению! Отключить вспомогательный реактор, но держать готовым к пуску! – выкрикнув приказы в переговорную трубку, гремлин выбежал в узкий коридор.

Оказалось, что давать совет, когда тебя об этом просят, весьма неуютно, но Грик придержал эту мысль про себя. Он посмотрел вниз.

– …А?

Внизу он заметил красную точку. Ничего больше различить не удалось, так что он поднёс к глазам бинокль. Теперь он видел ясно: юная девушка, закутавшаяся в большой кусок красной ткани.

– …А? …А?

Грик не верил своим глазам. Он осмотрел бинокль, убедился, что тот не сломан, и снова поднёс его к глазам, уставившись на шагающую по пепельной пустыне девушку.

– …Т-та девчушка с серыми волосами?!!