Что принесёт конец? Увидимся ли мы ещё хоть раз? (Новелла) - 3 Глава

Глава 3.1 Одноразовое оружие

В порту приземлился дирижабль.

Это была «Ютика», тактический дирижабль, обладавший наибольшей энергоэффективностью и грузоподъемностью среди всех кораблей, принадлежащих крылатой гвардии.

До сих пор она никогда не участвовала в реальных боевых действиях, в значительной степени из-за своих невидимых затрат. Мало того, что она, как считалось, имела слишком большую тяжелую циклическую зачарованную печь, которая сама по себе была недостаточно мощной, чтобы справиться с чудовищным расходом топлива корабля, у него также было не менее четырех пар вспомогательных крыльев, построенных отовсюду в нижней части его основания! Корпус был грубо обтесан из красной стали, чтобы не деформироваться от чудовищной массы корабля, чему способствовали шестнадцать несущих винтов, каждый из которых был в четыре раза больше, чем на обычном воздушном корабле. Его главная пушка, как и подобает кораблю такого масштаба, обладала самой высокой физической мощью, какую только можно себе представить. Даже тогда инженеры в какой-то момент попытались установить на корабль оружие городской обороны — Горный метатель.

Подводя итог, можно сказать, что «Ютика» была самым совершенным воздушным кораблем. Кристаллизация высокомерия, построенная с помощью самого мощного из самых мощных механических устройств, построенная, игнорируя все заботы о расходе топлива, расходах на техническое обслуживание и так далее, это можно было бы назвать величайшим произведением искусства, когда-либо созданным.

— Эй, ты, — обратился начальник дивизии к Феодору, — что ты думаешь об этом дирижабле?

Феодор задумался над его вопросом, потом честно ответил: «… Люди, которые проектировали его, вероятно, очень весело провели время.»

Это была не более чем игрушка, которая была разработана, изготовлена и каким-то образом приведена в действие. Он подумал, что все участники проекта, вероятно, скажут: «насколько сильно я был пьян, когда делал этот кусок хлама?!”

— Эта штука должна стать нашим тузом в рукаве для следующего удара. Нам передали приказ от генерала.

— Это правда. — Феодор еще раз осмотрел дирижабль. По его расчетам, он был способен уничтожить всех вне зависимости от того, будь то друг или враг. Один выстрел из главного орудия мог разнести вдребезги небольшой город, и, вероятно, обошелся бы достаточно дорого, чтобы уморить голодом еще один маленький город. Это было совершенно нелепое оружие, даже не принимая во внимание необходимость транспортировки его на поле боя.

О таком чудовище он мог сказать только одно.

— Похоже, это будет очень больно.

— Это сущий ад.

Во-первых, всем было известно, что обычное оружие, которое не было пропитано ядом, было слабым против зверей. Не то чтобы они были полностью неуязвимы для этого оружия, но в то же время у них просто не было достаточной решающей силы, чтобы нанести критический урон. В битвах против Теймера и Авроры, записей о которых у крылатой гвардии осталось предостаточно, обычная артиллерия использовалась только для того, чтобы держать их в узде и выиграть время.

Любому нормальному человеку пришло бы в голову искать какой-то другой метод. И, возможно, только возможно, ненормальный человек подумал бы в этом направлении:

— Поскольку это не эффективно, давайте отложим проблему огневой мощи на потом. Если наша артиллерия дает только такие результаты, не лучше ли нам нанести удар с помощью предмета, который имеет в сто раз большую мощность?

Излишне говорить, что место, где такие вещи могли бы обсуждаться, волновало Феодора стократно.

Во многих отношениях яд был чем-то сродни огню. Одна из причин этого заключалась в том, что он не мог сам себя поддерживать. Если кто-то хотел использовать их яд, он должен был быть зажжен на месте в определенное время. Кроме того, яд, воспламененный внутри тела, мог оказывать свое воздействие только на внешние силы, если они вступали в контакт с этим телом.

Другими словами, его нельзя было использовать для рискованных трюков, таких как зарядка, а затем запуск его в виде стрелы или снаряда. Если кто-то хотел в напасть на зверя, пропитанного ядом, то это должен был быть прямой ближний бой.

— … А, погоди. Я вижу… есть только один способ, который мы можем использовать.

В настоящее время Феодор тоже знал о существовании этого метода.

Если бы вместо артиллерийского снаряда был использован дух, способный воспламенить их яд, то тогда были бы возможны эффективные атаки, которые можно было бы использовать, не приближаясь к зверям.

Я не знаю, кто это придумал, но это логичный метод. Что касается борьбы с чудовищами, то это будет сияющий луч надежды сквозь облака необоснованных требований.

— Первый помощник, — резко сказал Феодор. — Я хочу задать вам совершенно другой вопрос.

— Хм?

— Речь идет об этих первоклассных офицерах-эквивалентах, сэр. Я считаю, что вы должны были получить три подписи от высокопоставленных офицеров, которые выше, чем первый офицер, правильно? Могу я спросить, кто эти трое могли быть?

Начальник отдела на мгновение замолчал. — Первый офицер Лаймскин из второго отдела. Первый офицер Барони Макиш из отдела Военной полиции. Я сам из пятого дивизиона. Ну и что с того?

По крайней мере, эти трое должны знать о них. О людях, которые, хотя и могли бы жить на этой базе в качестве обычных солдат, но никогда ими не являющимися. Причина их существования и их истинная сущность.

— Ну что ж, тогда, может быть, первый помощник…

Феодор резко захлопнул рот. Это было не то, о чем он мог бы спросить. Он еще не был проинформирован об их личностях. Я не должен задавать вопросы, основанные на знании, о котором мне не следует знать. — Нет, ничего особенного. Спасибо.

— Неужели это так? — Начальник отдела наклонил голову, его глаза слегка сузились, но он не стал развивать эту тему. — …Все в порядке.

***

Тиат снова сидела на вершине заброшенного театра, обхватив руками колени.

Феодор думал, что она выучит урок после двух падений. По крайней мере, она старалась держаться подальше от парового вентиляционного люка. Она, казалось, узнала Феодора по звуку открывающейся двери, так как бросала на него мимолетные косые взгляды, пока он подходил ближе.

— Пончики, — сказала она в знак приветствия. Она кивнула, подзывая его ближе маленькими жестами «дай-ка, дай-ка». — …А кто я, по-твоему, такая?

— Кто-то, кто почему-то всегда ест вкусную еду.

Ну и ну. Это было больно, но он не мог этого отрицать.

— О, я знаю! — Тиат улыбнулась. — Почему бы вам не сказать мне, где вы их берете?

— А что ты будешь делать, если я тебе это скажу?

— Я подумала, что должна купить что-нибудь хорошее для Коллон и других, но на этом острове есть только много-много безвкусной еды… — Она сделала паузу. — Погоди, разве это плохо для меня — постоянно думать о вкусных вещах?

— Так вот почему ты покинула базу без разрешения? — Феодор цыкнул. — Ты ведь уже знаешь, что это против правил, не так ли?

— Да, — Весело ответила Тиат. — Наши старшие офицеры слишком серьезны, чтобы спрашивать их об этом.

— А? — Он поднял одну бровь. — Ну и что же, в самом деле, ты обо мне думаешь?

— Вы мой не слишком серьезный начальник.

О, черт возьми. Он не собирался признаваться в этом, но он не мог победить ее в словесной перепалке. Феодор вздохнул. — Раз уж ты так часто ходишь на прогулки, почему бы тебе не попробовать еще немного поработать ногами и не найти их самой?

— Хм… О, но у меня нет достаточного количества карманных денег, чтобы использовать их для дегустации и сравнения еды наугад…

Не то чтобы солдатам крылатой гвардии не платили. Высокопоставленные офицеры могли бы обеспечить большую семью, но и немного оставить, чтобы побаловать себя. С такими деньгами они легко могли бы ходить по городу и тратить деньги, в отличие от студентов университета, которые считали каждую копейку.

Ей нужно было только считаться солдатом, чтобы получить такую возможность.

— Ты всегда здесь, но почему тебя так интересует это место? — Наконец спросил Феодор. — Оно не так уж сильно отличается от других мест, которые ты можешь найти в городе.

— Хм, не знаю, интересно ли мне, но… — Он склонил голову набок, когда Тиат начала что-то бормотать себе под нос. — … Нет, погоди, неужели это я?

Он подождал, и в конце концов она предложила ему еще одну фразу. — Ветер здесь сильный, но тихий, и никого нет — за исключением тех случаев, когда кто-то случайно проходит мимо.

Ее логика имела смысл. — Это лучшее место, где можно побыть, когда у тебя что-то на уме, — Согласился Феодор, усаживаясь на краешек крыши рядом с Тиат. С этого наблюдательного пункта Лайелл-Сити, как всегда, раскинулся внизу.

— Интересно … — Непрошеные слова слетели с его губ. — Есть ли смысл защищать этот мир?

— А? — Тиат бочком пододвинулась к нему, ее вытянутые руки не соответствовали выражению ее лица. — И что же это за вопрос? Если вы офицер крылатой гвардии, разве вы не должны уже знать ответ?

— Дело не во мне, а скорее в тебе. — Он бросил ей в руки еще один пончик. — Но и не ты, как тот первоклассный эквивалентный солдат, за которого ты себя выдаешь. Я слышал о том, что ты — дух, связанный с каким-то оружием.

Тиат сунула пончик в рот. Один укус, два укуса, а потом еще три укуса, прежде чем она ответила. — Откуда ты об этом знаешь? Информация должна быть суперсекретной.

— Ну… это потому, что я тайно все расследовал с помощью информационного брокера! — Черт возьми, как он мог такое сказать. Нет, подожди, это было незаконно с самого начала, так почему же я просто сказал ей, что знаю все?!

Что я вообще делаю?

— Это потому, что я твой начальник, и даже если это только на данный момент, также твой старший офицер, — Сказал Феодор, выдавая ей фальшивую причину. — Мне нужно знать, что я могу для тебя сделать, вот и все.

Тиат фыркнула, а потом разразилась смехом.

— Почему ты смеешься?

— Ах, извините, я просто немного ностальгирую. — Тиат похлопала себя по груди, и на глазах у нее выступили слезинки. Он подумал, не застряли ли у нее в горле кусочки пончика. — Видите ли, кто-то уже говорил нам нечто подобное. Он был большим хвастуном, но неуклюжим в душе. Вести себя так круто ему совсем не шло.

Какое-то имя всплыло в голове Феодора. Имя, которое Тиат дала ему раньше, делая то же самое лицо, что он видел сейчас, принадлежало человеку, о котором говорили Лакеш и Коллон, тому, кто был их предыдущим опекуном. — Это…. этот парень Виллем? Тот, о котором ты говорила?

— Да, именно так. — Тиат нежно хихикнула. — Наш никчемный отец.

Он не мог сказать, уважает ли она его или нет, но… по крайней мере, этот человек, казалось, был одновременно близким другом и тем, кого она очень любила. Я не знаю, из-за наших рангов или из-за того, что мы были похожи по возрасту, но, честно говоря, неприятно быть сравненным с кем-то, о ком я ничего не знаю.

— Я бы защитила его, — резко сказал Тиат. Феодор вопросительно посмотрел на нее, и она продолжила — То, что ты говорил раньше, о том, стоит ли защищать этот мир? Я ни за что не узнаю ничего подобного. Не то чтобы я видела достаточно, чтобы думать об этом самой, да и знакомых у меня не так уж много. Поэтому я не думаю о таких сложных вещах.

Она глубоко вздохнула. — Но я решила, что буду защищать своих друзей, весь мир и кучу других вещей. Мне не нужно задаваться вопросом, имеет ли это значение или нет. Это то, что я решила сделать, поэтому я не могу позволить себе отступить. Вот и все, что нужно сделать.

— Это… — Феодор подыскивал нужные слова. — Это звучит почти так, как будто ты хочешь стать героем.

— Хм, я думаю, что это немного не совсем так, но, возможно, это достаточно близко. Это же круто — бороться и жертвовать своей жизнью, правда? — Тиат слегка усмехнулась. — Любой мальчик или девочка моего возраста поклонялись бы людям, которые это делают.

— Я…

— Но ведь должен же быть кто-то более ценный, чем твоя собственная жизнь, верно?

— Вот почему тот, кто открывает этого человека, так счастлив и так удачлив.

— …Я не согласен. — Феодор покачал головой. — Моя собственная жизнь важнее, чем жизнь какого-то незнакомца.

— Игра норм? Блин, у таких парней, как ты, нет чувства романтики…

— Я жив только потому, что так думаю. Таковы мои убеждения. — Он положил рядом с собой коробку с пончиками и снова посмотрел на город.

Возможно, это было связано с местом, где он сидит, или с распределением районов, но в той части Лайелла, которую он видел, почти не было людей, живущих или даже просто передвигающихся. Невозможно было сказать, произошло ли это из-за того, что число горожан здесь сильно сократилось, или потому, что они уже ушли. Грань между миром, который уже кончился, и миром, который все еще кончается, здесь становилась смутной.

— Это может быть правдой и для тебя — Тихо сказала Тиат, проглотив последние кусочки своего пончика. — Но ты же знаешь, что мы не совсем живые.

— Что это значит?

— Это значит то, что я имею в виду. Эм… Как много ты знаешь? О нас?

— Не многое. — Он скрестил руки на груди. — Вы — естественно возникающие духи, которые становятся ценностями для нас, будучи связанными со священным оружием, и вы будете уничтожены после выполнения этой штуки с волшебными вратами.

Тиат почесала затылок. — О, и это все? Хорошо, тогда мне просто придется включить свою замечательную память, чтобы рассказать вам все остальное! Теперь давайте посмотрим, должна ли я сначала дать вам грубое объяснение…?

— Ну, во-первых, мы — природное явление, называемое лепреконами, — начала она, отсчитав все детали на пальцах. Мы можем двигаться, говорить и думать, но технически мы не живые существа…

***

Это дало ему ответы на все вопросы.

По её словам, лепреконы были разновидностью призраков и, строго говоря, не могли считаться по-настоящему живыми.

Феи изначально были не более чем шепотом самоутверждения, психическими явлениями, существование которых в лучшем случае было хрупким. Тихий смех, слышимый из леса; молоко, которое немного уменьшилось за ночь; летающее и дразнящее скот явление, и все это невидимо невооруженным глазом.

Лепреконы, подвид фей, не могли изменить свою природу. Они появлялись возле мест обитания Эмнетвайтов и исчезали, никем не замеченные. Но если бы они были найдены до исчезновения, то они бы поселились в теле ребенка без отметин и начали бы свое существование как фальшивка.

Радость, смех, боль, печаль, тоска, горе…

Пока они не умрут, они будут вести себя так, как будто действительно живы.

***

— Ну, если говорить по-другому, то это все равно что играть главную роль в истории о привидениях, — Пришла к заключению Тиат. — Мы как призраки, которые не знают, что они мертвы, или что-то в этом роде. Хотя у нас нет обычных физических тел, наши души высокой плотности организуют псевдоматерию в форму, которая имитирует их … или что-то в этом роде.

— У вас нет… физических тел? — Прищурившись, Феодор внимательно посмотрел на девушку, сидевшую рядом с ним. Короткие ярко-зеленые волосы колышутся на ветру. Подол ее юбки величественно развевался на ветру, дувшем со стороны города. Крошки от пончиков прилипли к ее рту.

Неважно, как я смотрю на нее, она только кажется энергичной, слегка недоразвитой девочкой-подростком.

— Не смотри на меня так пристально. Извращенец.

Феодор закатил глаза. — Я не хочу, чтобы мой товарищ был ребенком без отметин. В любом случае…

— Эй, не называй меня ребенком! Просто чтобы ты знал, что даже эти — Тиат показала несколько жестов, — в последнее время стали немного больше!

— Мне все равно.

— А? Это нехорошо, ты же знаешь.

— О, дай мне передохнуть, — Покачал он головой. — В любом случае, я не могу понять, что ты имеешь в виду, говоря о том, что у тебя нет физического тела.

— Хм… — Надулась Тиат. — Просто чтобы ты знал, мы, лепреконы, несем в себе невероятное количество энергии. Это одна из причин, почему мы так строго засекречены. Если мы отделим наши души от наших физических тел, мы можем произвести мощный взрыв! — Она разжала сжатые кулаки с криком «Бах!». — Конечно, мы не можем это так легко сделать. Если бы это было возможно, то, вероятно, было бы не так хорошо, если бы Вы были рядом с нами.

Опустив руки на колени, Тиат продолжила — Именно потому, что мы можем создать эти большие взрывы, Крылатая гвардия называет нас своим последним секретным оружием. Поскольку он естественным образом связан с нашим ядом, наши результаты даже против зверя исключительны. И поскольку это то, что они продолжали использовать в битвах против Теймера, его практичность была полностью продемонстрирована великими феями, которые пришли до нас!

Она резко подняла вверх большие пальцы Феодора и лучезарно улыбнулась. — Мы не знаем наверняка, сработает ли это на Кроянсе, но…

— Забастовка запланирована через три месяца, — Решительно ответил Феодор. — Ты знаешь, у нас есть подразделение по сбору информации, которое может выяснить, насколько велика угроза Кроянса, при посменной атаке и отступлении до появления нового плана. Так что даже если вы такое супероружие, нет никакой причины торопиться с использованием этой силы.

— Это неправильно, не так ли? — Спросила его Тиат. — Вы не будете знать наверняка, пока мы не попадем туда в первый раз, насколько хорошо наши силы могут сравниться с Кроянсом. Было бы гораздо полезнее для всех вас, если бы мы атаковали первыми.

Феодор почувствовал, как внутри него закипает разочарование. — Как вы, ребята, до сих пор защищали этот мир от нападений шестого зверя? Вы должны были бы получить кучу похвал за это! Принять такое обращение со священным оружием… только не говори мне, что ты действительно согласна с этим?!

— Ну что ж, тут уж ничего не поделаешь.

— Никогда не думала о том, что «Я не хочу умирать!»?

Тиат улыбнулась.

Это была холодная, бесчувственная маска честной и веселой улыбки.

— Я бы ни за что так не подумала. Ведь с самого начала мы не были живы.

— …Ты хочешь сказать, что тебе трудно бояться?

— Даже если я испугаюсь, факты о нас не изменятся. — Тиат замолчала, бормоча что-то себе под нос, пока ее глаза не расширились, как будто она только что что-то придумала, и она не ударила кулаком в ближайшую металлическую стену.

Эта стена была частью большого механизма, который составлял часть самого города, и как таковая имела много движущихся частей и краев чуть ниже уровня поверхности. В частности, в том месте, которое пробила Тиат, была вырезана узкая щель для отвода тепла, а на ее верхнем краю висел карниз. В зависимости от того, как к нему прикоснуться, он мог действовать как тупой нож.

Кожа на костяшках пальцев порвалась, красная кровь брызнула на стену и пол.

— Что … — Феодор замер, не понимая ни одной возможной причины ее поступка. — Какого… Какого черта ты делаешь?!

— Это доказывает то, что я говорила раньше, — спокойно ответила Тиат, кровь все еще сочилась из ее кулака. — Как видите, я не боюсь получить травму или умереть.

— Р-разве это… не больно?

— О да, это больно. Я определенно чувствую боль. Но это только начало.

Живые существа боятся получить травму, потому что это приближает их к смерти, но если бы существо не боялось смерти, оно не смогло бы избежать причинения вреда себе. Это было достаточно логично.

— Я не боюсь артиллерийских снарядов, — Любезно ответила Тиат. — А разве эта способность не пригодится в качестве оружия, которое используется в боях «делай или умри»?

Феодор почувствовал, как по его лбу струится холодный пот. Судя по тому, что она говорила раньше, она должна была чувствовать хоть какую-то боль. И все же она все еще улыбалась, хотя и говорила так много возмутительных вещей.

Я больше не могу этого видеть. — … Ладно, я понял. — Феодор отвернулся от нее и встал. — Я решил, что ничего об этом не знаю. Так что тебе придется исполнить свой долг. Если ты так сильно хочешь спасти Регул Эйр, что готова расстаться с жизнью, то поступай, как тебе заблагорассудится. Я больше не буду мешать.

Он расстегнул воротник своей униформы, словно собираясь сорвать ее, вытащил простую аптечку, пришитую к внутренней части, и бросил ее Тиат. — Если ты собираешься называть себя оружием, то должна знать, что плохо, если не поддерживать порядок до тех пор, пока не окажешься на поле боя. И как твой начальник, я приказываю тебе: отныне бессмысленные акты причинения насилия самой себе запрещены. Понятно?

—Ооокей! — Легкомысленно ответила Тиат, открывая аптечку и доставая оттуда марлю, пропитанную лекарством.

Глава 3.2 Духи, совместимые со священным оружием

В углу казармы Пятой дивизии, предназначенной только для женщин, располагается небольшая комната, предназначенная для четырех человек. До их прибытия она использовалась для хранения вещей. Готовясь к приему гостей, прежний хозяин убрал все, что было в комнате: покрытые граффити столы, чертежные модели, наборы инструментов для ремонта артиллерии, потрепанные плюшевые игрушки и деревянные куклы с искривленными суставами, оставив лишь несколько примечательных предметов. Как только эти безделушки были убраны куда-то в другое место, и комната была убрана, были поставлены кровати для четырех гостей.

Вскоре в комнате появилось несколько человек, один из которых корчился и кричал от боли.

Аууу! — Слезы потекли из глаз Тиат, и она вздрогнула. —Уффф! Это было больно!

В самый разгар воплей Тиат в дверной проем вошла Панибаль. Что тут происходит? — спросила она, бросая сумки у кровати. — Хм? Когда ты успела повредить свою руку?

Она пошла и проболталась Феодору о нас — Раздраженно сказала Лакеш, захлопывая лежавшую рядом аптечку.

Панибаль некоторое время обдумывала услышанное, а затем снова повернулась к Тиат. — В таком случае, как ты оказалась здесь в таком состоянии?

— Я хотела показать ему… доказательство того, что не боюсь умереть, — пробормотала Тиат.

— О, Тиат — вздохнула Лакеш. Это было действительно глупо.

Панибаль кивнула. — Крайне глупо.

— Почему… — голос Лакеш дрогнул, готовясь к упрекам. — Зачем тебе понадобилось делать что-то подобное?

Тиат вздрогнула, застигнутая врасплох неожиданно резким упреком Лакеш и изумлением в глазах двух других фей. Она отвернулась и покраснела. — Потому что он спросил меня, думала ли я когда-нибудь, что не хочу умирать.

— …А?

Наверное, он похож на Найграта, — Продолжала Тиат. — Он не мог смириться с тем, что мы должны умереть. Он подумал, что это непростительно, и накричал на меня. — Она вздрогнула и едва сдержала крик. Ауауауааах! Это лекарство жалит, жалит, жалит!

— … И если это так — Смущенно начала Панибаль, — то что же заставило тебя сделать себе больно и вернуться?

Лакеш ответила раньше, чем это успела сделать Тиат — Это потому, что ты хотела, чтобы он боялся тебя. Поэтому ты сделала такую нелепую вещь?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Ты думала, что даже такой человек, как Феодор, не захочет связываться с тобой, если ты сделаешь что-то настолько непонятное, как причинение себе боли на его глазах, верно?— Лакеш взглянула на руку Тиат. — Я думаю… Ты сделала это, чтобы держаться от него подальше?

— … Почему я должна хотеть сделать что-то подобное?

— Почему ты хотела оттолкнуть его? Потому что … — Лакеш закрыла глаза, и печаль окутала ее, как одеяло. — Потому что он кто-то за пределами склада, кто не может быть врагом? Если бы он был таким же, как Виллем, тогда, возможно…

— Произнеси это имя, и ты знаешь, каков будет мой ответ!— Рявкнула Тиат, по-прежнему не желая встречаться взглядом с Лакеш. — Не будет никого похожего на Виллема, кроме самого Виллема! Мы уже договорились открыть волшебные врата! Нам больше не нужны никакие причины, чтобы хотеть остаться в живых!

Голос Лакеш дрожал, почти переходя на плач. — Тогда … Тогда почему мы говорим о таких печальных вещах?

— Но почему же? Неужели ты забыла?— Тиат слабо хихикнула. — Потому что мы — солдаты. Мы с самого начала именно такие, не так ли?

***

После того как лепреконы, подобные Тиат, появились и были найдены в различных местах вокруг Регул-Эйра, их собрали и вырастили в месте, называемом складом фей.

По-видимому, псевдо-тело феи создает себя в подражание Эмнетвайту, который был уничтожен давным-давно. Вот почему они могут есть, когда голодны, спать, когда устали, истекать кровью, когда им больно, и даже расти с течением времени.

На складе феи примерно одного возраста жили группой примерно по тридцать человек. Некоторые феи были старше и заботились о таких, как Тиат, в то время как другие были моложе.

В те далекие времена жила-была девушка по имени Ктолли Нота Сеньолис.

Тиат очень хорошо ее помнила. Ее небесно-голубые волосы были длинными и шелковистыми, а глаза-ясными и голубыми. Ее любимым блюдом было молочное рагу с большим количеством грибов. Она редко ела сладкое и не добавляла сахар в кофе. Она обычно читала много романтических книг и имела привычку начинать с правой ноги, когда мылась в ванне.

Она была самой могущественной феей, связанной с Сеньолисом, самым мощным оружием, добытое с поверхности крылатым стражем. Даже не открыв свои волшебные врата и не вызвав мощного взрыва, заставив свой яд прийти в неистовство, она уничтожила бесчисленное множество Теймеров. Хотя феи считаются одноразовыми, естественно, лучше, если они могут быть использованы неоднократно. В военных архивах крылатой гвардии она занимает бесспорное первое место по количеству сражений, в которые была отправлена одна фея.

Когда она впервые встретила Ктолли, Тиат подумала — Она такая потрясающая! Она такая классная!

Она смотрела на старшую фею снизу вверх, восхищаясь ею и преследуя ее. И вскоре, когда Тиат впервые смогла обхватить Ктолли руками и обнять ее, это восхищение превратилось в надежду.

Когда-нибудь я тоже буду участвовать в битвах. Когда это случится, я определенно буду великолепна и крута, как Ктолли. Я стану самой великой и сильной феей на свете!

***

Очень давно было предсказано самое крупное сражение Теймера. Было предвидено, что Ктолли Нота Сеньолис не добьется успеха, если не откроет волшебные врата. Когда они попросили ее умереть и спасти мир, она спокойно приняла свою судьбу без колебаний и страха. По крайней мере, так показалось Тиат, когда он посмотрела на нее снизу вверх.

Затем появился мужчина. Второй Зачарованный Оружейный Техник Виллем Кумеш. Уцелевший Эмнетвайт, который должен был давно умереть, и удивительно способный техник, который смог восстановить сломанное оружие и довести его до идеального рабочего состояния. Иногда выражение его лица становилось мрачным, как будто он нес тени на спине, но в остальном он был ее глупым и ненадежным старшим братом, всегда показывающим свои слабости.

Не успела Тиат опомниться, как Ктолли и Виллем (возможно) влюбились друг в друга. Девушка, которая вот-вот умрет; ее встреча с мужчиной, который должен был умереть. Они идут рядом, прикасаются друг к другу, их чувства (возможно) сливаются и накладываются друг на друга, превращаясь в зарождающуюся любовь. Если говорить по-другому, то то, что она увидела, было (возможно) классической вымышленной романтической сюжетной линией, разворачивающейся перед ее глазами.

К сожалению, их время и свидания вместе не могли длиться вечно.

Феи живут безнадежно короткими жизнями. Ктолли Нота Сеньолис прожила чуть дольше, чем планировалось изначально. Однако конец все равно настал для нее, и она умерла, сражаясь в неизвестном Тиат месте. Чтобы защитить тех, кто был ей дорог, она потратила все оставшееся время, что было у нее самой, и изо всех сил взмахнула своим священным оружием… по крайней мере, так слышала Тиат.

Узнав эту новость, Тиат все плакала и плакала. Старшая фея, которую она так уважала, исчезла. Она больше никогда не сможет встретиться со своей любимой старшей сестрой. Ей было так грустно, так одиноко, что это было невыносимо.

Когда слезы высохли, ее решимость окрепла.

История феи по имени Ктолли Нота Сеньолис закончена. Вот почему с этого момента настала моя очередь.

Я буду гоняться за ее тенью, которой я восхищалась все это время изо всех сил. Я буду наверстывать упущенное, понемногу. Конечно, когда-нибудь в далеком будущем, начиная с сегодняшнего дня, я тоже стану такой же, как она… Я верю, что стану.

Вот во что она тогда искренне верила и надеялась.

***

— Да ладно тебе, все не так уж и печально. — Тиат нежно погладила волосы Лакеш своей здоровой рукой, когда другая фея не выдержала и заплакала. — Это не значит, что мы все умрем в одиночестве напрасно, понимаешь? Если мы взорвемся, то тебе и детям будет легче сражаться, чтобы защитить Регул Эйр. Тебе не кажется, что это хороший компромисс?

— Я…Я … Я так не думаю!— Лакеш всхлипнула сквозь слезы. — А разве Мистер Лаймскин этого не говорил?! Он сказал нам, чтобы мы жили как можно дольше! Остаться там, чтобы он мог попытаться изменить их решение!

Он действительно так сказал, но, вероятно, просто пытался нас утешить, подумала Тиат. Стратегия, которая требовала, чтобы они были испытаны против Кроянса, была приказом, исходящим от высших чинов крылатой гвардии. Он был призван вновь подтвердить жизнеспособность использования фей в качестве оружия. В то же время данные для следующего плана будут записываться с момента проведения первой попытки. Это была логичная, эффективная военная операция, которая никогда не будет отменена, не имея запасного плана.

— Я не могу этого сделать, — Сказала Тиат. — Потому что когда-нибудь кому-то придется уйти.

— Возможно, это и правда, но … Но…! — Всхлипнула Лакеш. Я не хочу, чтобы это была ты!

— Ну что ж, это очень мило с твоей стороны…

— Я не пытаюсь быть просто милой!

— Но, Лакеш, ты же знаешь, что наши жизни стоят совсем не одинаково. — Тиат прижала голову Лакеш к своей груди. — Моя жизнь стоит дешево. Я не могу быть такой, как Ктолли. Я не могу стать такой, как она. Итак, Лакеш Никс Сениориус … Я доверю тебе свою мечту.

— Не хочу … — Она вздрогнула и яростно затрясла головой. — Я не хочу видеть такие сны!

— О, я знаю! — Не обращая внимания на отказ, Тиат легонько постучала Лакеш по голове. — А как насчет того, чтобы попытаться напасть на того парня, Феодора?

Ее плечи дернулись. — Мм?

— Я слышала, что он ненавидит людей без метки, но я уверена, что ему будет хорошо с кем-то вроде тебя, — Весело сказала Тиат. — Он немного отличается от Виллема, но я действительно могу гарантировать, что он не плохой парень.

— О-откуда это взялось?!

— Ну … — рассмеялась Тиат. — У меня сердце старшей сестры, понимаешь? Это говорит о том, что вы должны прожить долгую жизнь, и вы должны быть счастливы, пока вы это делаете.

— А где эта старшая сестра?! Наши возрасты не так уж далеки друг от друга!

— Хе-хе-хе. Возможно, полгода — это небольшая разница, но она никогда не может быть уменьшена, понимаешь?

— Ты… —Лакеши не знала, что ответить. Шмыгнув носом, она уткнулась лицом в грудь Тиат. — Глупая старшая сестра…

—…Да. — Это правда. — Тиат снова обняла голову Лакеш, бормоча что-то себе под нос. — Я тоже так думаю.

Тихо сидя на своем месте чуть поодаль с мыслями, уютно устроившимися в ее голове, Панибаль фыркнула, наблюдая за их продолжающейся мелодрамой.

Глава 3.3 Спорная пара

Феодор сел на свободное место в столовой, таща за собой поднос с обедом. Там уже была девушка, которую он, возможно, встречал раньше. Она чуть приподняла голову и застонала, увидев его.

— Почему вы здесь? — Спросила Тиат с раздражением, написанным на лице.

— Больше нигде нет свободных мест, — Проворчал Феодор, такой же несчастный, как и она.

— А разве здесь не зарезервирован столик для рядовых офицеров? Иди и сядь там, пожалуйста.

— А почему ты не пользуешься своими глазами? Все вторые офицеры сегодня едят здесь по какой-то причине, и это не общий стол, во-первых. Так что там не оказалось места для такого офицера, как я.

— Хм, как будто … — Тиат бросила взгляд в сторону угла столовой, на который указал Феодор. Ее плечи поникли. — Это правда.

— Итак, — Сказал Феодор с немалым самодовольством, — сегодня я буду обедать здесь.

— Думаю, тут уж ничего не поделаешь, — Проворчала Тиат. Проиграв спор, она направила свое внимание на различные приправы, выстроившиеся на их столе.

Кстати, поскольку в столовых, подобных той, что была в пятом дивизионе, принимали пищу самые разные расы, такие приправы всегда ждали наготове. Поскольку сами блюда почти никогда не приправляются заранее, эти приправы служат в качестве вкусовых добавок, чтобы каждый смог подобрать желанный для себя вкус пищи.

Тиат выбрала несколько банок и поставила их перед Феодором: мелко натертая горчица, перец, чеснок, соль, зелень и что-то, отдаленно напоминающее размятое свиное сало.

— Слева направо, три, два, четыре, три, один, два — Холодно произнесла Тиат. — Чтобы сделать вкус лучше, посыпьте только одну щепотку приправы из самой правой бутылки, не перемешивая ее с остальными.

Феодор кивнул, выполняя ее указания, и они приступили к еде.

— Понятно — Сказал он через несколько минут. — Несмотря на обман вкусовых рецепторов языка при помощи горчицы, то, как последняя приправа сочетается с травами, создает достаточно сильный аромат и прячет странный вкус и даже запах пищи? Неплохо, учитывая, что прошло совсем немного времени с тех пор, как ты начала здесь есть.

— Так ведь? Так ведь?— Тиат надулась от гордости, ее реакция совершенно не соответствовала той обыденной оценке, которую он дал. — Хихихи…

— Но это слишком однобоко, — продолжал он. — Поскольку ты постоянно крутишься вокруг рас, подобных моей, тебе не кажется, что твой мыслительный процесс становится слишком узким?

— А? — Тиат издала раздраженное шипение, похожее на шипение кипящего чайника. — Чтооооо? Если вы собираетесь зайти так далеко, то как насчет того, чтобы придумать что-нибудь получше?!

— Хм. — Вряд ли ему стоило прилагать столько усилий. — Просто добавь пол-ложки этого вещества вон в ту черную банку.

Тиат схватила банку, на которую он указал, наклонив голову к этикетке, чтобы прочитать ее, пока открывает крышку. Она резко вскрикнула и отпрянула назад.

— Уххх?! Ч-что это за вонь?! Это что, какая-то звериная штука, только для зверолюдей?!

— Как вы проницательны, — Сухо заметил Феодор. — Его делают путем брожения внутренностей животных. Поскольку запах может задержаться на некоторое время, тебе нужно будет быть осторожной, чтобы оно не попало на твою одежду.

— В-вы предлагаете мне это съесть?! — Судя по тому, как слезы заблестели в уголках глаз Тиат, она явно втянула носом слишком много. — Серьезно? Вы что, с ума сошли? Без сомнения, это абсолютно не то, что мы должны есть!

Феодор пожал плечами. — Убегай, если хочешь, или нет, но мне все равно.

Лицо Тиат исказилось, когда она посмотрела вниз на банку, яростно борясь с мыслью о том, чтобы позволить Феодору победить или проглотить его наживку. Наконец она издала громкий вой и сунула ложку в банку.

Наблюдая за ними из-за стола, за которым так страстно желал сидеть Феодор, Портрик покачал головой. — Какой странный разговор — Пробормотал ликантроп, вонзая клыки в кусок мяса средней прожарки. — Глядя на них отсюда, я не могу понять, в каких отношениях они состоят. Они ладят или дерутся, как кошки и собаки?

— Наша Тиат прямолинейна, но уж точно не честна, — Заметила Панибаль, вгрызаясь в свой огромный кусок мяса прямо рядом с ним.

— О … — вздрогнул Портрик, не заметив ее присутствия. — Понятно — Быстро кивнул он, приходя в себя. — Даже если такой парень, как четвертый офицер Джессман, достаточно честен, что вы могли бы дать ему награду за это, все равно возможно, что нечто подобное произойдет, если он столкнется с девушкой, с которой он не знает, как себя вести, а?

— …Честный? — Панибаль слегка рассмеялась, и кусок мяса прилип к ее щеке.

— Хм? Ты так не думаешь, лиловая девчушка?

— Разве я так сказала? Во всяком случае, я согласна с тем, что он производит впечатление приятного человека. — Панибаль откусила огромный кусок мяса, затем оторвала еще один. — Для такого человека, как Тиат, которая вела себя очень холодно и пыталась прогнать его, — Сказала она, жуя, — она, похоже, за одну ночь прошла мимо этого.

Панибаль сглотнула. — Похоже, мне придется перестать видеть в нем обычного парня.

Портрик проследил за направлением ее вилки как раз вовремя, чтобы уловить конец их разговора. — … Бларг! Отвратительно! Подожди … что это? Это так отвратительно, но мне почему-то хочется есть еще!

— Некоторые говорят, что разница между лекарством и ядом заключается только в дозировке. Если вы знаете, как много использовать, самые крошечные кусочки чего-либо могут стать захватывающими.

— Эррррггх! Тьфу! Секундочку, пожалуйста!

— Вы вообще слушали меня?! Я только что сказала вам быть осторожнее с тем, сколько вы едите! И не позволяйте ему попасть на вашу одежду!

То, как сейчас вела себя Тиат, вполне соответствовало фразе: «Так и должно быть.»

***

Когда Феодор вышел из столовой, на него обрушились одновременно удача и неудача.

Но вот незадача: дождь внезапно пошел как раз в тот момент, когда он вышел на улицу. Очень сильно. Удача: когда он бежал под проливным дождем, он увидел остановку для отдыха с прикрепленной к ней крышей. Феодор бросился к остановке для отдыха и спасательной крыше.

Тяжело дыша, он нырнул внутрь и оказался лицом к лицу с другим человеком, таким же Мокрым и запыхавшимся, который прибыл прямо перед ним.

Через некоторое время Лакеш, теперь уже с накинутой на плечи офицерской курткой, нервно откашлялась. — …Хм…

— Ну и что же?

— Я…Мне очень жаль. Насчет вашего пиджака, я имею в виду. И… Гм, большое вам спасибо.

Феодор покачал головой. — Не беспокойся об этом. Я также отвечаю за то, чтобы вы все были в добром здравии.

Он стряхнул воду с одежды и снял очки, быстро стерев капли дождя с линз, прежде чем снова надеть их. Выглянув наружу, он увидел серое небо, которое скрывало солнце, а дождь все лил и лил. Несмотря на то, что холод был достаточно терпимым, ему не хотелось бежать обратно и снова промокать насквозь.

— М-м-м… — Она почему-то все время поглядывала на него, ворча и бормоча что-то себе под нос. — Глупая Тиат … Иду и говорю всю эту чепуху… Теперь я это полностью осознаю…

— У тебя лицо немного покраснело, — Заметил Феодор.

Лакеш подпрыгнула. — Аааа?!

— Ты, наверное, простудилась. Тебе стоит посетить лазарет.

— О-о! Да, поняла, я с-сделаю это! — Закричала она в панике, сворачиваясь в дрожащий клубок и извиваясь как можно дальше от Феодора. Она смутно напоминала ему крольчонка. Как мило.

Даже Феодор был все еще парнем. Хотя там, где речь шла об этих девушках, было очень много вещей, которые нужно было иметь в виду, это не мешало его сердцу биться чуть быстрее в таких ситуациях, когда он оставался наедине с одной из них.

Но у нее нет никаких меток. Только с одним этим фактом он чувствовал, что расстояние между ними с таким же успехом может быть непроходимым каньоном. Ему придется отбросить всякую страсть, которую он может испытывать.

— Хм…

— Хм?

— Это может быть неожиданно, но вы… Знаете … Вы ненавидите людей без меток?

Погоди, она что, прочитала мои мысли?! Феодор мгновенно насторожился. Он не считал странным принимать что-то подобное всерьез. Он слишком хорошо знал, что в этом мире есть несколько закулисных рас, которые более чем способны делать это.

— Я знаю, что это странно спрашивать, потому что вы тоже без метки, но… Если вы это делаете, есть какая-то причина?

— …Не особо. — Феодор перевел дыхание, успокаиваясь. — Мне это кажется вполне естественным. С тех пор как я родился, среди тех безымянных, которых я знал, никогда не было достойных персонажей. Куда бы я ни пошел, я встречаю только извращенцев.

Члены его собственной семьи уже подходили под определение странных, но на этом все не заканчивалось. Даже безымянные Феодоры, с которыми они вступали в отношения как с друзьями или знакомыми из-за их сходных рас, имели тенденцию быть очень ненормальными в различных отношениях. После множества инцидентов, через которые он прошел, он не был уверен, были ли они прокляты или просто испорчены с самого начала.

— Если бы у тебя было столько же неудачных опытов, как у меня, ты бы не любила безымянных, даже если бы не хотела этого, — Заключил Феодор, прекрасно понимая, что и сам он не исключение.

— Тогда, может быть, это… — Ее голос дрогнул. — Говорить с вами в таком тоне… может быть, я тоже создаю вам проблемы?

— Не говори глупостей — Резко ответил он, возможно, даже чересчур резко. — Я имею в виду, что тебе не о чем беспокоиться. Вообще я ненавижу таких, но признаю, что ты и другие девушки порядочные. Я не думаю ни о ком из вас плохо, как о личности.

— Я… Неужели это так?

Феодор искоса взглянул на Лакеш. Казалось, она испытала некоторое облегчение. Во всяком случае, она, к счастью, проглотила его поспешный ответ. Это заставляло его беспокоиться о том, что произойдет, если она когда-нибудь столкнется с мошенником.

— Так…

Он подавил раздраженный вздох. — И что теперь?

— Я…Мне очень жаль! Но я думаю, что Тиат могла сказать вам что-то странное…

— Странное? — Феодор не был до конца уверен, насколько серьезно ему следует реагировать. Мы не так давно знаем друг друга, но мои воспоминания уже полны бесчисленных случаев, когда она вела себя или говорила странно.

— Да. — Нервно переспросила Лакеш. — Что-то вроде: «Раз мы не живые, то и умирать не боимся».

— Ах, это?— Без сомнения, это был странный разговор, возможно, самый странный из всех, что он вел с Тиат. Но… — Все это было не так уж странно, но звучало довольно нелепо. Неужели она говорит правду?

— Д-д… Да..— Лакеш коротко и горько кивнула ему.

— Если это так, то здесь нет ничего странного. Честно говоря, я даже рад, что ты смогла сказать мне что-то подобное.

— …Все в порядке. Она снова кивнула, немного успокоившись.

— Если отбросить все это, то, хотя я и верю тебе, это все еще трудно понять. — Феодор приложил руку к подбородку. — Может быть, у вас есть что-нибудь, что я могу увидеть в качестве доказательства того, что вы все призраки?

— Гм, это не так просто… О! — Оживилась Лакеш. — Теперь, когда вы упомянули об этом, я вспомнила, что однажды была с Коллон. Некоторое время назад она выпила бутылку, полную защитной святой воды, и это очень сильно испортило ее желудок!

Нет, если ты сделаешь что-то подобное, это разрушит чей-то желудок, не так ли?

Лакеш сглотнула, увидев скептическое выражение на лице Феодора. — Э-э-э, вы … вы действительно ненавидите призраков? ..

Нет, нет, кто же ответит на это «Конечно, нет»?

— Если ты спрашиваешь меня, на чьей я стороне, то я твердо стою на той стороне, которая ненавидит призраков, — Сказал Феодор.

— О-о.…

— Вот видишь, — Продолжал он. — Мой дядя любил страшные истории. Он всегда заставлял меня слушать, продолжая говорить самым пугающим тоном, хотя и знал, как мне страшно. После этого я никогда не мог пойти в туалет один посреди ночи.

— А? — Лакеш уставилась на него, не понимая, что происходит.

— И поэтому, когда бы это ни случилось, я будил своего брата и заставлял его сопровождать меня. Иногда он бывал не в настроении, и в итоге я не успевал вовремя. Возможно, именно из-за всего этого я не особо ценю истории о привидениях.

— Э-эм, подождите…

— О, только держи это в секрете от Тиат и остальных. Если бы они меня услышали, то разнесли бы в пух и прах.

Лакеш разразилась коротким хихиканьем — Ф-Феодор, вы просто ужасны! Теперь я могу по-настоящему возненавидеть вас, когда увижу в следующий раз. Неужели вы не видите, что я действительно испугалась?

— Ты не должна позволять своим эмоциям так сильно выражаться.— Ухмыльнулся Феодор. — Это заставляет людей еще больше дразнить тебя.

— О, вы — Она легонько ударила его по локтю.

Когда Лакеш успокоилась, Феодор поднял глаза к небу, чтобы посмотреть на дождь. К несчастью, он не собирался останавливаться, и когда он опустил взгляд на уровень глаз, то увидел, что деревья мелко дрожат от дождя и ветра.

— Когда-то у меня была старшая сестра. — Лакеш подошла поближе подошла к Феодору, чтобы видеть то же, что и он. — Она была лепреконом, как и я, конечно. Она была невероятно сильной, доброй и удивительной. Все мы так сильно любили ее. Тиат всегда говорила, что я хочет быть похожей на нее. Возможно, это ее любимая фраза.

— Ты говоришь об этом в прошедшем времени, — Заметил он. — Я так понимаю, что эта твоя старшая сестра…?

— Да. Она сражалась со зверями и погибла в бою — Лакеш оборвала себя. Она судорожно вздохнула. — Она смирилась с тем, что умрет … Умрет ради всех, поэтому собиралась отправиться на поле боя. Но прежде чем она смогла это сделать, она… Влюбилась в замечательного мужчину. Она не хотела умирать после этого, она хотела… Жить дальше. Несмотря на то, что она была оружием, как и все мы, она изо всех сил старалась выжить и вернуться к мужчине, с которым хотела быть всегда. Но потом… В свои последние минуты она снова отправилась сражаться одна за тех, кто был ей дорог. Она знала, что больше никогда не вернется, и, несмотря на это, ушла, улыбаясь…!

— …Хм. — Это было все, что Феодор мог предложить в ответ. Еще одна драматическая история, как я вижу. Он не мог сдержать легкого отвращения.

— О, подождите! — Похоже, что-то только что пришло в голову Лакеш. — Я не знаю, были ли они л-любовниками или нет, но все могло быть немного иначе! Как бы это сказать… В то время мы были так малы, что это казалось нам типичной любовью между взрослыми, но сейчас, когда я думаю об этом, на самом деле это было не так…

— А это еще что такое?! — Он чувствовал себя каким-то образом обманутым. — Значит, ее чувства не были взаимными?!

— Нет, нет! Я думаю, что они были взаимны. Или все-таки нет? — Лицо Лакеш медленно краснело, как-то странно мило, пока она говорила. — Тогда нашей старшей сестре было примерно столько же лет, сколько нам сейчас. Она не скрывала полностью своих чувств к л-любви и тому подобному, и проводила столько времени, сколько могла, рядом с Виллемом. И Виллем … Она ему тоже нравилась, но он продолжал относиться к ней как к своей дочери, так что это было похоже на то, что он пытался держаться от нее подальше? Ах, но, но! Никто толком не знает, что там на самом деле происходило! Даже если бы это выглядело так для меня, это все равно что…

Пока Лакеш перебирал фразу за фразой, Феодор думал про себя.

— Неужели он действительно был таким великим человеком?— Наконец спросил он. — Этот солдат по имени Виллем?

— Н-да? О, да! Он был невероятно удивительным! Эм, если бы мне пришлось сказать, что это был за человек, как можно короче… — Она немного задумалась. — Может быть, любящий отец?

…Я ничего не понимаю.

— Видите ли, нас, фей, довольно много. Сейчас около тридцати, да и тогда тоже. А Виллем … ну, он и был Виллем — Рассмеялась Лакеш. — Он был из тех парней, которые говорят «Ты самая милая девушка в мире» каждому из нас с абсолютно серьезным выражением лица.

О, теперь я все понимаю. — Значит, на самом деле он не был связан с вами кровными узами?

— Да. У нас нет родителей в самом прямом смысле этого слова.

— …Тогда он действительно был очень странным человеком.

Она неловко хихикнула, не в силах отрицать этого. — Но он действительно заботился о нас. Он осыпал нас любовью и добротой. Я думала о нем как о своем настоящем отце, самом близком к настоящему родителю.

— Лакеш стала вспоминать прошлое, когда она посмотрела вдаль на небо за дождевыми тучами. — Я … Я думаю, что то же самое происходит и с остальными. Из-за того, как мы рождаемся, все мы изголодались по любви. Некоторые из нас могли бы отрицать это, но вряд ли нашелся бы кто-то, кто не любил бы Виллема.

Теперь я все понимаю. Феодор кивнул сам себе, как будто только что разгадал великую тайну. Человек, у которого есть лишняя привязанность, брошенный в место, полное молодых девушек, которых никогда не любили. И вот на картине изображен любящий отец со своими тридцатью дочерьми, все они щеголяют отцовским комплексом.

…Подождите. Не приведет ли это к серьезным проблемам?

Мысленные образы возникали в его сознании, чтобы быть быстро похороненными и замененными другими. Он не знал, как отнестись к этой идее.

Ладно, двигаемся дальше… — Он яростно замотал головой. В любом случае, феи — это существа, которым суждено умереть на поле боя. Как бы сильно этот человек ни любил их, они неизбежно умрут раньше него. Для такого человека действовать как родитель, даже как партнер… Сколько бы решимости он ни набирался, он не мог себе этого представить, да и не хотел.

— Тиат говорит, что хочет быть похожей на нашу старшую сестру, — Сказала Лакеш. — Даже сейчас она так думает. Вот почему … Эм, может быть, просто может быть, даже если вы ненавидите Тиат … Могу я попросить вас?

То, как она это произнесла, заставило мурашки пробежать по спине Феодора. — …Зависит от того, что ты попросишь.

— В течение следующих трех месяцев, вплоть до дня операции … Вы могли бы поладить с ней? Т-то есть, можете ли относиться к Тиат как к девушке и проводить с ней время как с девушкой? Только до самой битвы…

— Другими словами, — Перебил ее Феодор, — ты хочешь, чтобы я заменил Вам того человека, о котором вы так нежно говорите. Неужели ты действительно веришь, что я так легко могу любить других людей или обращаться с ними, как с собственными дочерьми?

— Н-ну … Гм — Слабо пробормотала Лакеш. — Я бы хотела… Если бы вы могли попробовать быть таким, как сейчас я думаю?

— Эта девушка решила, что хочет умереть, и даже сейчас полностью отдается тому, чтобы воплотить свою судьбу в реальность. Ты предлагаешь мне создать сценарий, в котором она со слезами прощается со мной в день операции, а потом взрывается самым фантастическим образом, когда я оплакиваю ее?

— Э-это… — Ее голос надломился и сорвался.

Он машинально заметил, что его очки начали запотевать от дождя. Успокойся. В настоящий момент Феодор Джессман-честный и образцовый солдат. Вот каким ты должен быть.

Если Феодор был честен с самим собой, то он каким-то образом проникся нежностью к этим четырем девушкам. Было весело находиться рядом с ними, и они были, как правило, хорошими девушками. Он не был лишен обычных скрытых мотивов, которые можно было бы ожидать от мальчика его возраста в отношении девочек того же возраста. Хотя он сомневался, что ему когда-нибудь понадобится это сделать, он не возражал бы сказать одной из них: «Ты самая симпатичная в мире», если бы ему разрешили отойти на сотню шагов вперед.

Но это было одно, а это совсем другое.

В этом мире есть ложь, с которой ты играешь, и ложь, с которой ты не играешь.

— Я полагаю… Вы правы.— Сказала Лакеш, не глядя в его сторону. — Мне очень жаль. Мне не следовало спрашивать вас об этом. Пожалуйста, забудьте об этом разговоре прямо сейчас.

При виде ее унылого вида у Феодора что-то сжалось в груди. Ему казалось, что его язык вот-вот начнет двигаться сам по себе, против его воли.

Как обычно, я сказал слишком много.

Феодор плохо разбирался в подобных разговорах; что бы он ни делал, они всегда становились слишком эмоциональными. Он открыл рот, собираясь извиниться.

Что-то вдалеке взорвалось, причем так сильно, что земля слегка задрожала.

— А?! — Этот шум вывел Феодора из состояния задумчивости и вернул в реальный мир. Небо оставалось серым, но теперь тропинка дрожала под дождем.

Этот взрыв донесся из гавани! Случился ли несчастный случай во время посадки дирижабля?! Или…

Он принял свое решение. — Пойду проверю, что там такое.

Лакеш испуганно вскрикнула и подняла голову. — В-вы сделаете это? Эм, подождите, ваша куртка.

— Оставь ее.

Выкрикнув лишь несколько слов, Феодор бросился под дождь.

***

Взрыв был довольно мелким по своим масштабам, и поэтому никаких серьезных повреждений гавани не было. Однако картина, нарисованная этой сценой, показывала крайне малую вероятность того, что это был просто несчастный случай, и поэтому военная полиция в конечном итоге решила, что это было совершено преступником.

После осмотра места происшествия полиция пришла к выводу, что тот, кто взорвал бомбу, скорее всего, хотел их отвлечь. Вполне вероятно, что истинный преступник преследовал свои злонамеренные цели где-то в другом месте.

— Итак, короче говоря, мы знаем абсолютно все, — Закончил начальник дивизии, выглядя очень невеселым.

— Это только предположение, но кто-то мог ускользнуть от наших глаз и прятаться за нашими спинами, пока мы разговариваем, — Сказал Феодор. — И все же, если это единственный инцидент, который произошел, у нас нет никаких возможностей, чтобы проверить это.

— Значит, вы думаете, что это был не один преступник?

— Возможно. — Он задумчиво приложил руку к подбородку. — А здесь что-нибудь было? Возможная цель, какой-то ключ, спрятанный где-то, или доказательство того, что преступник враждебно относился к крылатой страже…?

— Кто его знает. — Начальник отдела пожал плечами. — Вполне возможно, что военная полиция что-то скрывает, но если они что-то упустят, это будет еще более тяжелая работа для меня.

Очевидно. Феодор нахмурился. Тем не менее, вполне возможно, что группа, которая сделала это, скрыта в военных кругах. — … Может быть, это были те самые фанатики Небесного прибытия?

Идеология Небесного пришествия предполагала, что звери и их нападения были божественными откровениями, переданными сверху от пришельцев, и поэтому лучшим ответом было спокойно ждать и позволять зверям убивать всех без сопротивления.

Скорее культ, чем истинная религия, ее ужасающая доктрина, естественно, была запрещена на большинстве островов. Следовательно, у Небесного пришествия было не так уж много последователей. Тем не менее, иногда те немногие, что у них были, появлялись и затевали драку с крылатой гвардией, используя свои убеждения в качестве причины.

— А-а… Мне не хотелось бы так думать, но я бы не стал отрицать этого. Эта шайка только и делает, что доставляет нам неприятности. Начальник отдела устало покачал головой. — Во всяком случае, пока эта заваруха не имеет к нам никакого отношения. Наш враг — это Летающий Черный Кристалл, а не какой-то таинственный человек, замышляющий что-то откуда-то.

Прежде чем Феодор успел скептически согласиться, внезапный озноб пронзил его, и он громко чихнул.

— …Тебе надо идти и принять ванну. От одного взгляда на тебя мне становится холодно.

Феодор обхватил себя руками, только сейчас заметив, как он весь промок. — Я так и сделаю, — Сказал он, дрожа и потирая плечи.

Глава 3.4 Его настоящее лицо

Его Настоящее Лицо

Акт обмана других влечет за собой определенную цену.

Кто платит долг? Те, кто делает из этого карьеру, конечно. Жалкие лжецы, которые преуспевают в постыдном действии, направляя других к совершению поступков по своим собственным эгоистическим причинам.

Если признаться, то Феодор был хорош в этом. Хотя он тщательно спланировал свои действия, чтобы казаться незаметным, или, скорее, потому что так оно и было. Он был в идеальном положении, чтобы действовать так, как ему хотелось.

Но всему есть предел. Пока он жив, Феодору тоже когда-нибудь придется принять наказание за свою глупость. Его суждение будет принадлежать только ему одному, и он будет беспомощен, чтобы избежать наказания.

Все это говорит о том, что Феодор самым эффектным образом простудился.

— Тьфу…

Ему казалось, что весь мир вокруг него вращается и трясется. Что-то прилипло к его горлу изнутри — тяжелая струйка, которой не должно было существовать. Забравшись глубоко в постель, он медленно перевернулся на другой бок. Мир резко содрогнулся и перестроился, но так же быстро соскользнул обратно в свое бесконечное извилистое падение. Это было похоже на то, как будто он лежал на одной из тех вращающихся тарелок, которые можно увидеть на карнавалах.

Смутно задаваясь вопросом, действительно ли весь остров уже начал тонуть, а он этого не замечал, Феодор потянулся за тонкой салфеткой. Он издал жалкий звук, высморкавшись, и бросил только что наполненную слизью ракету в направлении мусорной корзины.

Конечно, он промахнулся.

Не имея сил даже на то, чтобы подтянуться и поднять его, Феодор закрыл глаза, окутанный бесформенной массой озноба и тошноты. Сонливость, в конце концов, подкралась к нему, требуя своего.

Ему приснился сон.

— …Ну, вот оно. Мир не так плох, как ты думаешь…

— …Поверь мне, Фео. Я живу здесь дольше, чем ты, и видел гораздо больше вещей…

— Старший брат.

Феодор смутно моргнул и открыл глаза, разбуженный собственным слабым голосом. Над ним парил расплывчатый силуэт, каким-то образом знакомый и в то же время незнакомый. — А это еще кто? Это… Это ты, Тиат?..

— Нет, извините.

Его глаза постепенно сфокусировались. Солнце уже давно зашло, и поэтому его комната была мрачной, лишь тускло освещенной мерцающими лампами. Тем не менее, Феодор мог различить бледно-фиолетовые волосы, мягко колышущиеся над ним.

— …Панибаль?

— Вы правы, — Ответила она, и ее голос и выражение лица были отстраненными. Она выжала воду из мокрой тряпки своими тонкими пальцами и положила ее ему на лоб. Свежее прохладное ощущение встряхнуло бесчувственный мозг Феодора, вернув ему способность мыслить.

Панивал Нокс Катена. Солдат с самой странной личностью. Она проводила дни в своем собственном темпе, не выказывая окружающим никакого очарования или привязанности. Даже когда у остальных троих было свободное время, Феодор редко видел ее с ними. Было трудно понять, что у нее на уме, даже когда он слушал ее и наблюдал за выражением ее лица.

Из-за того, как трудно было просто начать разговор с ней, она, естественно, была далека от других. С другой стороны, она обладала таинственным качеством дружелюбия, до такой степени, что могла незаметно подкрасться к окружающим, прежде чем они ее заметят, и все воспринимали ее странности как нечто совершенно нормальное.

Она, как и Тиат с Коллон, должна была умереть на поле боя через три месяца.

— Хотя это и не совсем награда, как вы могли подумать, но я приготовила для вас небольшой обед, — Сказала Панибаль. — Вы голодны?

Она взглянула на стол, стоявший рядом с кроватью Феодора. Он проследил за ее взглядом и увидел там маленькую корзинку. Неуверенно приподнявшись, он открыл корзину и увидел маленькие треугольнички сандвичей, упакованные в нее.

— Лакеш сделала это, — сказала Панибаль. — Сказала что-то насчет того, что это «Извинение за то, что было раньше»? О, еще она почистила и вернула вам куртку.

— Понятно… — Феодор потянулся за одним из бутербродов и положил его в рот.

О-Ого?!

Он дернулся вверх, эйфорическое ощущение растаяло от кончика языка до самого тела. Даже несмотря на то, что холод испортил его вкусовые рецепторы, Феодор мог сказать, что это было чрезвычайно вкусно; нежный, мягкий вкус, созданный заботливыми руками, полностью отличающийся от пресных блюд, которые он всегда ел в столовой. Еда, созданная девушкой-лепреконом, сделанная так, чтобы быть максимально подходить Беса. Тот факт, что это было так вкусно, означал, что она полностью понимала его предпочтения.

О, черт побери все это. Он чувствовал себя так, словно каким-то образом проиграл.

— Ну, вы же знаете, — Непринужденно сказала Панибаль, глядя, как он с аппетитом поглощает сандвич. — Я впервые вижу вас без очков. Должна сказать, что это производит совершенно иное впечатление.

Феодор оторвал взгляд от бутербродов и встретился с ее изучающим взглядом. Да, я не ношу очки в постели. Он мысленно вздохнул, осознав, в какое неприятное положение попал.

Конечно, в самих очках не было никакого подвоха или хитрости. Скорее, они служили для Феодора ментальным переключателем-ключом к его самогипнозу, так сказать. Сосредоточившись на том факте, что он их носит, он мог продолжать вести себя как идеальный образцовый солдат.

Если только ему не нужно было думать о чем-то особенном, пока он носил очки, он мог быть уверен, что его недостатки не просочатся наружу и он сможет продолжать скрывать свою истинную природу. И наоборот, когда очки будут сняты, его истинные чувства и желания легко проявятся на лице.

— …Я выгляжу естественно угрожающе, понимаешь? Я скрываю это, чтобы не беспокоить других людей. — Феодор отвернулся, чувствуя, как его лицо исказилось от досады. Он взял еще один бутерброд и сделал укус. — И вообще, зачем ты здесь?

— Чтобы заботиться о вас — Легко ответила она. — Сначала мы собирались прийти вчетвером, но потом поняли, что вы слишком разволнуетесь, если мы все соберемся в вашей комнате. Поэтому мы решили сделать выбор с помощью лотереи, и я оказалась тем счастливчиком, которая пришла вас навестить.

А, понятно. Он оценил их заботу. Что же касается результатов лотереи, то он втайне был благодарен и за это; к счастью, здесь была рассудительная и спокойная Панибаль, а не шумная и энергичная Коллон. Не то чтобы я ее недолюбливал, но с ней определенно было бы гораздо труднее мириться.

— …Я одолжила ключ у управляющего, когда рассказала им о вашем положении, — Сказала Панибаль. — Кстати, я слышала, что вы не любите, когда в твоей комнате находятся другие люди.

— Ах, это? Ну … — Феодор изобразил неопределенный смешок, продолжая жевать бутерброд. — … Это потому, что тут такой беспорядок. Это очень неловко.

— Да, конечно… кажется, у вас тут кое-что валяется. — Она оглядела его комнату, и даже на ее типично стоическом лице отразилось легкое потрясение.

— Ха-ха, не смотри слишком пристально. — Феодор слегка почесал щеку, смущенно скривившись. — Раньше это была комната в общежитии, которую делили несколько человек, но теперь, наверное, все выглядит иначе, не так ли? Я получил свою собственную комнату, как только меня повысили до четвертого офицера, и вот что я получил. Это наполовину странная история, но…

— Ну, насчет этого я ничего не знаю. Если бы мне пришлось подвести итог в нескольких словах… это очень рассчитанный беспорядок, я полагаю? Лес, который скрывает деревья. — Она слегка рассмеялась. — Знаете, очень трудно спрятать что-то в таком месте, где раньше все было прибрано. Если бы кто-то обыскал вашу комнату, он бы сразу же нашел то, что искал.

Он неопределенно кивнул, пытаясь дотянуться до третьего бутерброда.

И тут до него дошел весь смысл ее слов. Он замер, во рту внезапно пересохло, аппетит пропал. — А ты кто такая…

— Пока вы спали, я подумала, что могла бы немного прибраться. И Смотрите-ка, я нашла кое-что очень удивительное!

Сердце Феодора дрогнуло в груди.

— Внутренние документы, принадлежащие крылатой гвардии, конфиденциальные вещи, о которых кто-то в вашем положении не должен знать.

Шестеренки, жужжащие в голове Феодора, резко сдвинулись. Его искусно сделанное и легкое выражение лица, подобающее скромному четвертому офицеру, исчезло как по волшебству, сменившись жестоким и диким существом, выпрыгнувшим из-под разбитого панциря. Блеск в его глазах резко исказился, превратившись в звериную ярость, и он оскалил пасть, обнажив клыки.

В то же самое время его тело пошевелилось. Забыв, что он должен быть почти недееспособен и прикован к постели из-за высокой температуры, Феодор вскочил с постели, отбросив одеяло, и тем же движением схватил Паниваль. Его пальцы сомкнулись вокруг ее шеи, и он притянул ее к себе.

Бах!

Она вскрикнула, когда он швырнул ее на кровать. Лампы задрожали, и весь мир задрожал.

— …О. Я удивлена, — Ошеломленно пробормотала Панибаль. — Она была полностью парализована, не в силах пошевелиться. — Это была большая перемена. То, как ты отошел в сторону и напал на меня, пока я не была начеку.

В ее голосе не было ни капли страха. Феодор не мог понять, испугалась она или рассердилась. Она просто посмотрела на него, моргая от чистого изумления.

— …Что ты знаешь?! — Прорычал Феодор, опустив свое лицо к ее лицу, пока их носы почти не соприкоснулись, и единственное, что отразилось в ее глазах, было его лицо. — И как много ты уже выяснила?

— То, что я сказала. — Панибаль кашлянула. — Этого достаточно, чтобы понять, что ты копаешься в самой секретной информации крылатой гвардии. Кроме того, я только что узнала о твоем истинном лице то, о чем больше никто не знает. Твое честное поведение было не так уж плохо, но …

Она ухмыльнулась. — У того Феодора, на которого я сейчас смотрю, есть такое дикое очарование, понимаешь? Это довольно приятно, если можно так выразиться.

— Иди к черту. — Феодор сильнее напряг руки. Лицо Паниваль исказилось от боли.

— Ах … Это больно. — Она медленно вздохнула. — Тиат и остальные очень честны. Они росли прямодушными, окруженными любовью и заботой. Вот почему они так абсолютно слепы к двуличным людям, особенно если такой человек хотя бы улыбается в их сторону… Но это то, что я тоже люблю в них.

— Что ты хочешь этим сказать? Выкладывай все это.

— Что я чувствую себя немного иначе. — Панибаль легонько похлопала себя по тыльной стороне ладони. «Расслабься немного», — вероятно, это она имела в виду. Феодор проигнорировал ее, сжимая руки еще крепче. Она закатила глаза и пожала плечами — Ну, хорошо.

— Я думаю, что такие вещи, как романтика или щенячья любовь… Нам не подходят. Все эти вещи — Это… Черты, которые принадлежат расам, которые могут… Создавать, воспитывать потомство. — Она болезненно выдохнула. — Мы, которые появляются и исчезают естественно… Мы можем только притворяться…

— Меня это не волнует.

В ее глазах появилось раздражение. — Ты спросил: «Что ты пытаешься сказать», да? Я уже … пытаюсь ответить. Панибаль сделала еще один слабый вдох. — Тиат… Питает к тебе глубокую привязанность. Лакеш … Уважение и привязанность. Коллон … Тоже интересуется тобой. Три члена моей семьи … Были похищены мальчиком, за которого ты себя выдаешь. Так что мое расследование… Это естественная вещь … Не так ли?

… Такая чушь.

Значит, это будет шантаж? Ты хочешь, чтобы я вел себя как дурак? Хорошо, я так и сделаю. Хочешь, чтобы я все это спрятал? Я сделаю это всеми возможными способами. Мы будем идти все дальше и дальше, пока наконец мне не придется сделать что-то невозможное. Когда я потерплю неудачу, вы без раздумий продадите меня властям. Это, прежде всего, то, чему я не позволю случиться.

Феодор Джессман — бесенок.

В далеком прошлом бесы были расой, которая, как говорили, обладала способностью обманывать, манипулировать и развращать сердца Эмнетвайтов с помощью силы, заключенной в их глазах. Общеизвестно, что за последние несколько столетий они утратили эту способность. На самом деле, среди живущих сегодня бесов, которые все еще обладают такой силой, она была ослаблена до такой степени, что не может сравниться с тем, на что была способна их раса в прошлом. Даже прежняя степень силы Беса была давно забыта живыми.

Феодор наклонил голову так, что расстояние между ними стало таким маленьким, что их лбы практически соприкасались. Странный свет исходил из его глаз.

— Ты же мой друг. Правильно?

— Н-Ннн…

Как современный бесенок, Феодор тоже унаследовал лишь малую часть силы, несравнимую с той, которой обладали его предки. Это было связано с несколькими ограничениями: во-первых, область вокруг него должна была быть достаточно темной, чтобы никакой лишний свет не мог разбавить его собственный. Во-вторых, жертва должна была смотреть ему в глаза на таком расстоянии, что они, вероятно, могли чувствовать его дыхание на вкус.

Даже когда эти раздражающие условия были выполнены, результат оказался удручающе скромным. Он не мог свободно заставить свою жертву делать то, что он хотел. Он мог только внушать им некоторые вещи; в данном случае внушение — чувствовать себя так, как будто человек перед вами-близкий союзник.

***

— И как же мне теперь пользоваться этой штукой?

В детстве Феодор часто ворчал и жаловался родителям на свою власть. Ему хотелось чего-нибудь покрепче, поярче. Если сила не имеет никакой практической цели, то это ничем не отличается от того, что у него ее нет с самого начала.

Его брат однажды изо всех сил старался утешить его во время одного из таких моментов. — То же самое и с нами, все наши силы ушли. Ну и что с того? Разве это не нормально? Слабая сила означает, что у нас нет необходимости ее использовать, верно? Другими словами, даже вам, бесам, больше не нужно полагаться на свои агрессивные силы! Вы можете подружиться только доверием и честностью!

Это был ужасный спор, достаточно сильный, чтобы его мать и отец разразились презрительным смехом. Но даже тогда Феодор был согласен с этой логикой. Именно потому, что он так глубоко восхищался человеком, которого называл «Большим братом», который с широкой улыбкой признавал, что его сила исчезла, Феодор мог вести себя так, как будто это было верно и для него самого.

Да, тогда он думал, что так оно и останется.

***

Прошло достаточно времени, чтобы Феодор медленно перевел дух. Он никак не мог привыкнуть к своей силе. Шансов проверить его всегда было мало, поскольку он никак не мог предвидеть, какой результат может получиться. Следовательно, он рассматривал это скорее, как последнее средство, чем как козырь в рукаве. Если для него все уже было кончено, то Феодор решил, что у него нет причин хотя бы попытаться. Но…

Я все испортил.

Если бы он был прав, он бы знал это наверняка. Их закрытые глаза и общие взгляды должны были вызвать ощущение, похожее на горку, где его воля перетекала в нее. Однако то, что Феодор чувствовал сейчас, было ощущением потери, похожим на опрокинутое ведро на вершине горы из песка.

Катастрофа произошла исключительно из-за его собственного нездоровья. Его концентрация, несфокусированное зрение и азартная игра в условиях, когда успех уже был труден, все это вместе взятое создавало неизбежный результат.

Неужели на этом все закончится для меня? Прямо здесь, прямо сейчас?

Феодор Джессман — один из тех, кто выжил в Элписе. Короче говоря, он выжил в стране, которая в прошлом была врагом Регула Эйра. Само по себе это не было большой проблемой. Его личность была зарегистрирована в реестре крылатой гвардии, так что они сразу же узнают это, просто взглянув на его досье.

Однако это был совершенно другой вопрос, если его подозрительные действия в крылатой гвардии быдут раскрыты. Быть выжившим Элписом означало быть остатком Элписа. Как оставшийся в живых человек из страны, которая пыталась уничтожить мир, он мог быть представлен как человек, который все еще угрожает миру.

Более того, самой тревожной частью этой интерпретации было то, что она не была неправильной. По правде говоря, Феодор был теперь жив, чтобы подвергнуть весь мир опасности. Его фальшивая маска честности, его успешная карьера в крылатой гвардии — все было посвящено этой единственной цели. И все же, споткнуться в такой момент!

Есть ли у меня еще шанс сбежать? Мозг Феодора бешено работал, он смотрел на дверь. Как насчет того, чтобы сбежать прямо сейчас, аж до самого Лайелла? Тропинка там сложная, поэтому тем, кто не знаком с ней, будет трудно идти прямо. Они не смогут так легко преследовать меня.

…Нет. Есть более простой способ. Он посмотрел на извивающегося под ним Лепрекона. Я могу прямо сейчас заткнуть Паниваль рот. Во всяком случае, она не живое существо, так что никому не будет больно, если она умрет, чтобы сохранить свое молчание. Разве это не хорошая и удобная история?

Он начал понемногу сжимать пальцы. Сделай это. Сделай это, Феодор. Все равно рано или поздно все исчезнет, не так ли? Просто убей одного человека раньше времени. Счет твоих грехов в конце концов не изменится.

Не сомневайся.

Ради своего благородного дела! Ради всего мира! НА БУДУЩЕЕ! СДЕЛАЙ ЭТО!

— …Не могу… Дышать…

Панибаль застонала, не в состоянии хоть как-то сопротивляться. — Ослабь … Свою хватку… Неужели ты не можешь, Феодор?..— Еще до того, как она закончила, его хватка ослабла. — Немного лучше… Мм, как бы это сказать… Если мы будем продолжать говорить, когда наши лица так близко … Это немного смущает. Если ты можешь, почему бы не отступить немного?

Феодор оценил обстоятельства. Они лежали на кровати в темной комнате, почти обнявшись. Они страстно смотрели друг на друга, в известном смысле этого слова, на расстоянии, где соприкасались кончики их носов.

Я вижу. Теперь, когда я это заметил, это правда выглядит очень странно. Если бы кто-то вошел прямо сейчас, он, вероятно, не стал бы слушать никаких оправданий, которые я мог бы предложить.

— Если ты хочешь забрать мой первый поцелуй… Ну, не то чтобы эта мысль никогда не приходила мне в голову…

— Все еще можешь шутить.— Феодор ткнул Паниваль пальцем в лоб, отходя от нее.

— Хм? — Панибаль бросила на него слегка растерянный взгляд. — Я что, пошутила?

Она встала, потянулась и разгладила свою взъерошенную одежду. Пока она массировала шею, Феодор отодвинулся и сел на край кровати, которая заскрипела под его тяжестью.

— Если бы мои моральные устои рухнули из-за моих отношений с тобой и другими, тогда я бы взял на себя ответственность за это. До сих пор я притворялся образцовым солдатом с безупречной моралью, так что не хочу никаких досадных слухов об этом. Кроме того…

Да что же я такое говорю?

Феодор не понимал, что он делает. Он не только упустил возможность держать Панибаль в постоянном молчании, но и теперь она вышла из-под его контроля. Вероятность того, что его немедленно поймают, если он попытается сбежать, росла с каждой секундой. В общем, у Феодора, скорее всего, больше не было будущего в армии.

Но даже в этом случае он не мог не продолжать говорить. — Я ненавижу людей, которые не дорожат собой.

— А… понятно. Это вполне понятно. — По какой-то причине Панибаль выдавила из себя усмешку. — Тем не менее, даже если это не является проблемой в военной дисциплине, совершение немного извращенных вещей против своего товарища и подчиненного под вашим командованием, а затем отступ в последний момент… Это было бы совсем другое дело, если бы оно повлияло на эффективность оружия…

— Ты ведь должна быть первоклассным солдатом, не так ли? Почему бы тебе не поторопиться и не начать следовать правилам, как солдаты?”

Панибаль рассмеялась. — Понятно, понятно! В этом отношении обе ваши стороны одинаковы, да? Так вот вы какой на самом деле?

— Не очень. Я говорю это не из чувства этики или морали. Просто так легче поддерживать видимость приличия.

— Судя по вашим словам, это, вероятно, правда.— Она прикрыла свои смешки рукой, но даже не попыталась приблизиться к нему. — Я чувствую, что наконец-то вижу под этой маской. Вы… Как бы это сказать… Вы честны, но не прямолинейны.

— И что это должно означать?

— Вы очень симпатичный. Если это ваше настоящее лицо, то я могу доверить вам безопасность моей драгоценной семьи. В конце концов, мне этого вполне достаточно.

— …Какого черта? — Феодор не мог принять такое нелепое заявление — Не неси чушь. Вы ведь видели его раньше, не так ли? Какую тайную личность я скрываю?

— О, Конечно, так и есть. Вы меня удивили. — Панибаль кивнула. — Я и не подозревала, что за вашей добродушной улыбкой скрываются такие невероятные клыки.

— Я очень опасный человек. Неужели ты этого не понимаешь?!

— О, наверное. Я представляю себе, какой начнется хаос, если военная полиция когда-нибудь узнает об этой вашей стороне.

— Если ты понимаешь, то… — Феодор потер голову. Теперь, когда он больше не сражался, к нему подкрадывался призрак усталости. — Почему ты больше не боишься меня?

— Потому что я еще не слышала вашей истории, — Сказала Панибаль. — Так чего же вы хотите? Что вы пытаетесь сделать? Что же вы за человек в конце концов, чтобы зайти так далеко, скрывая свою личность все это время? Я так много хочу узнать о вас, и я не смогу прийти к какому-то выводу о том, стоит ли мне опасаться вас, пока не узнаю все.

— А, так вот оно что. Хорошо. — Он снова кивнул. Он чувствовал, что эта логика была где-то искажена, но он не был уверен, как и где именно. Во всей этой суматохе казалось, что жар его лихорадки вернулся, и мысли с трудом поспевали за его ртом. — Ну, я… Я изучал тайну секретного оружия все те годы, что провел здесь. Козырная карта крылатой гвардии, которую они постоянно использовали, чтобы остановить каждое вторжение из Теймера.

— Ты имеешь в виду нас.

— Да. Так мне кажется. Наконец-то я нашел то, что искал…

Его мысли продолжали кружиться в голове, пока он балансировал на грани отключения, снова и снова, снова и снова, безостановочно вращаясь. Он сам, его прошлое, его цели, вещи, о которых никто не должен знать.

Но Панибаль была в замешательстве, и это означало, что она должна иметь право знать, не так ли? Он не мог скрыть это от нее, потому что в этом была замешана Панибаль — или наоборот, и он должен был скрывать правду именно по этой причине?

— Я разгадаю тайну секретного оружия, — Продолжал Феодор, не зная, говорит ли он сам с собой или с человеком, стоящим перед ним. — Я должен раздобыть его как можно скорее и использовать для того, чтобы…

Он вдыхал, выдыхал, вдыхал, выдыхал. Эта проклятая жара так сбивает меня с толку!

— Чтобы достичь своей цели…

Его трясло. Его сердце бешено колотилось. Он сделал последний глубокий вдох.

— Моя цель — потопить Регул Эйр.

Тело Феодора, которое он заставил двигаться с помощью накопленного адреналина, давно вышедшего за свои обычные пределы, наконец-то сдалось. Словно гигантское дерево, срубленное топором с корнем, он нелюбезно рухнул на кровать.

— …Как это надоедливо. Я чувствую себя таким тяжелым.

— Вы что-то слишком много себе позволяете, а? По крайней мере, прикройтесь как следует. — Он почувствовал, как руки Панибаль толкнули его вниз, когда он попытался подняться, а затем мягкое объятие одеяла, которое было отброшено ранее. — Вы, наверное, всю свою жизнь несли на себе тяжелое бремя, так что я не могу утверждать, что знаю ваши чувства. По крайней мере, я их уважаю. На сегодня…

Ее холодные руки погладили Феодора по лбу.

— Сейчас вы выглядите очень устало. Просто отдыхайте, ни о чем не думая.

— …Я… — Он думал, что должен был возразить. — Это мне полагается быть старшим. Не обращайся со мной как с ребенком.

— Ха, пациенты остаются пациентами, независимо от того, сколько им лет. Разве не прекрасно делать такие вещи время от времени?

Все в порядке? Он думал, что это могло бы быть хорошо. Может быть, ее руки и были холодными, но они почему-то казались приятными. Хорошее самочувствие — это хорошо. Возможно.

Феодор закрыл глаза. Его сознание тонуло, затягивая его вниз, под подушку.

— Ну так вот.

Бесстрастный, но добрый голос прошептал ему откуда-то:

— Поскольку то, что мы натворили, было не так уж страшно, почему бы нам не назвать то, что только что произошло, единичным случаем?

Что-то новое коснулось его лба, теплое и в то же время холодное. Феодор, уже погружаясь в сон, был далек от понимания того, что это такое.

***

Феодору никогда не снились хорошие сны, когда он был в бреду и у него была высокая температура. Это было именно то, чего он ожидал.

Существовала теория, почему это может быть так. Если он все правильно понял, то в его страданиях виноват мозг. Он копался в его воспоминаниях, изучая их в поисках чего-нибудь, что могло бы привести к отпущению грехов за обман, который он совершил в жизни. Это была та же самая теория, что и так называемый вращающийся фонарь: если ему по-прежнему снятся кошмары, то основная причина может заключаться в том, что на самом деле есть какой-то способ решить его проблемы, спрятанные в болезненном воспоминании.

Впрочем, это не имело значения. Феодор не знал, может ли эта теория быть подтверждена, и понимание этого вряд ли могло внезапно принести позитивность в его жизнь. Для него, которому сейчас снился кошмар здесь и сейчас, это знание было слабым утешением.

Во сне он оказался на 13-м плавучем острове.

На самом деле плавучий остров был давно уничтожен, но во сне он продолжал существовать. Здесь процветала Элписская Торговая Феодерация, давний город тщеславных и богатых торговцев, настолько искусных в выставлении напоказ денег, что это было почти инстинктивно.

Их влияние сделало эту страну действительно очень богатой. Нувориши населяли верхний жилой район, предаваясь показным привычкам, столь широко распространенным, что его можно было рассматривать только как мир, совершенно отделенный от других частей Элписа. Здесь были бессмысленно широкие дороги, достаточно большие, чтобы по ним могли плавать воздушные корабли, а не экипажи/ Окруженные чрезмерно большими особняками, которые соперничали друг с другом за самый яркий внешний вид. Феодору все это показалось очень некрасивым.

Однако самым большим его неудовольствием было то, что его дом находился совсем рядом с этим районом. Если он хотел пойти куда-нибудь или встретиться с кем-нибудь, то должен был пересечь эту ужасную улицу.

— Феодор, ты ненавидишь свой дом?

Внезапно кто-то оказался перед ним и задал вопрос. Эта девушка… Правильно. Это та невеста, которую выбрали для меня мои родители.

С того дня прошло уже пять лет. Однако девушка из его снов осталась такой же юной, какой он видел ее в последний раз. У нее были мохнатые конечности, хвост и кошачьи уши, торчащие из макушки. Вековые черты лица полуэйрантропа.

Больше всего, где бы я ни жил, я ненавижу всех существ, которые называют себя безымянными.

Тогда он ответил. Именно так. И ее ответ был таков:

— Даже если ты тоже безымянный?

— … Да, хотя я тоже без метки.

Она подумала об этом, а потом спросила что-то еще.

— А что насчет меня?

Ее уши подергивались и слегка дергались. Поскольку они уже давно были знакомы,он сразу заметил, что она нервничает.

— Как бы я на тебя ни смотрел, ты больше похожа на одну из звериных рас.

— Значит, я тебе нравлюсь?

— Независимо от того, ненавижу я тебя или люблю, я не думаю, что хорошо иметь такой упрощенный образ мышления.

— Тогда … Ты меня ненавидишь?

Что же это был за выбор?

— ОК! Вот тебе и домашнее задание! Пожалуйста, подумай об этом, пока мы не встретимся вновь!

Вот именно. У нее была такая забавная маленькая причуда. Когда бы они ни встречались, она всегда заставляла Феодора пообещать ей что-нибудь перед расставанием. Иногда ей хотелось, чтобы он прочитал книгу на какую-нибудь тему, или чтобы он купил подарок, чтобы обменяться им с ней. А если им приходилось останавливаться посреди настольной игры, она заявляла: «В следующий раз! В следующий раз мы доиграем!

Вот почему, даже если встреча с ней все время могла немного раздражать, он все равно получал удовольствие.

— Что касается плана, то было решено, что мы скоро переедем.

Сцена изменилась.

Он узнал этот момент, который произошел однажды вечером после ужина с его семьей. Его брат, выглядевший странно взволнованным, разговаривал с Феодором наедине.

— Очень скоро мы — Элписские национальные силы обороны, совершим нечто чрезвычайно опасное и совершенно непростительное. Однако нам совершенно необходимо сделать это ради Элпис. Нет, ради будущего самого Регула Эйра!

— Это… Сильно преувеличено — Со скучающим видом ответил Феодор в своих воспоминаниях.

— Ха, может быть, это и звучит так. Но это очень серьезное дело, поверь мне.

Его брат говорил без малейшего колебания или сомнения в своих утверждениях. — Нам не нужно постоянно получать защиту. Прямо сейчас Регул Эйр доволен тем, что все сражения с чудовищами достались только крылатой страже. Мы уже забыли, насколько страшны эти звери, и это страшнее всего остального. Терпение превратилось в спешку, а уважение — в высокомерие!

Брат Феодора все больше и больше волновался. — Вот почему мы должны еще раз напомнить им об угрозе со стороны зверей, причем так, чтобы кровь не проливалась так часто, как это возможно! Если мы сможем это сделать, тогда все будут помнить, что нужно быть благодарными крылатой гвардии! И они поймут, что мы тоже не можем вечно полагаться на свои скрытые клыки.

То, что он сказал, было слишком сложно для понимания юного Феодора. Он знал только, что его брат говорит о задаче, которую он считал столь же трудной, праведной и неотразимой.

— Почему… Почему ты так стараешься?

Тогда Феодор презирал группу, в которую входил его брат. Они состояли из рас, которые ненавидели и дискриминировали безымянных, рас, которые жили только со своим собственным видом и отгоняли любых чужаков.

Феодор не думал, что есть большая причина или смысл рисковать будущим ради них. Более того, его удивительный старший брат не должен был подвергать себя опасности.

— Разве ты не должен жить ради чего-то гораздо более важного и драгоценного, чем какая-то «большая цель»?

Его брат тоже улыбнулся. — Это для всех по-разному. Не так уж много вещей, которые ты бы нашел более ценными, чем твоя собственная жизнь. Именно поэтому человек, который открывает такую вещь, так счастлив. Я просто оказался одним из тех счастливых ублюдков Регул Эйра, ахаха!

Его зубы блеснули, когда он рассмеялся. Феодор не видел в его словах ничего смешного.

— …Я не понимаю, что это значит.

— О, э-э… Я просто пытаюсь сказать… Сказать по правде, в нашем правительстве есть одна группа, группа торговцев. Мне неприятно это говорить, но они пошли против нашего плана. Они распространили ложную информацию о том, что мы собираемся делать, и по своим собственным причинам отправили некоторые наши воздушные корабли в другие регионы. Из-за того дерьма, что они творят, мне, вероятно, придется пойти ко дну вместе с кораблем, если я потерплю неудачу…

Его брат замолчал, что-то проворчав, и теперь Феодор мог понять его. Это было типично для такого человека, как его брат, говорить так небрежно о возможности бросить все.

— …И все же, может ли такой командир корпуса, как ты, действительно быть избит каким-то эгоистичным придурком с бумажником в руках?

Это было всего лишь беззаботное бормотание, но его брат сделал озабоченное лицо, когда услышал Феодора.

— Ну же, не уходи и не говори мне это…

Сцена изменилась.

— Я НЕНАВИЖУ тебя, Феодор!

Эта девушка кричала на него. Со времени их первой встречи прошло два года. Ему тогда было двенадцать, а ей — девять.

Вот именно, вспомнил он. Это был тот самый день, когда мы поссорились. Теперь я уже не помню, о чем шла речь. Что-то тривиальное. Какой соус мы кладем на наши омлеты? Или какую марку конфет мы предпочитали?

Это была обычная история. Они были парой, которая хорошо ладила, и поэтому неправильно понимали границы, которые не должны были пересекаться. Но, как они вскоре узнали, подобные вещи были обычной вещью для дружеских пар. В следующий раз, когда они встретятся, они помирятся и станут чуть более дружелюбными друг с другом. Таким образом, дистанция, создаваемая боями, естественно сокращалась.

— Я не хочу больше видеть твою глупую рожу!

Она убежала, оставив эти слова позади. Тогдашнего Феодора это нисколько не волновало. Подобные ссоры были для них далеко не редкостью. Независимо от того, была ли это реакция от того, что ее не баловала настоящая семья, она часто говорила ему эгоистичные вещи. Ее настроение быстро портилось, если он не мог найти ответ, который она хотела, но ее настроение быстро поднималось. Это напомнило ему котенка, которого он однажды видел.

Во всяком случае, на следующей неделе обе их семьи собирались вместе, чтобы устроить шикарный званый ужин. Там ей снова придется встретиться с ним лицом к лицу, даже если ей это не понравится.

Может, мне тайком принести ей торт? Один с клубникой и большим количеством сливок, как она его любит? Это определенно сразу же поднимет ей настроение.

Что-нибудь заставит ее показать мне свою обычную улыбку.

Хотя он вел себя беззаботно, его мысли были совсем другой историей. И поэтому он позволил ей уйти, не сказав «Давай встретимся снова » и не напомнив ей об обещании, что он сделает в следующий раз, когда они снова будут вместе.

Он никогда даже не думал о том, что может пожалеть об этом.

— Начиная с этого момента, мы будем проводить казнь злого монстра, который привел мир к гибели!

Сцена изменилась.

Он был на площади среди толпы людей. Какой-то зверочеловек с головой коровы ревел, и его громкий голос сливался с криками толпы, которая его слушала. В центре площади была установлена специальная платформа для палачей. Хотя она была явно сделана в спешке, собрана из деревянных досок и наспех покрашена, она выглядела странно впечатляюще, так как странно сверкала на солнце.

На этой платформе, скованный и бессознательный, сидел один-единственный человек из племени Сталла.

А это еще кто? Феодор смутно чувствовал, что знает этого человека очень хорошо. Хотя с тех пор, как этот человек стал служить в Армии обороны, он видел его лицо все реже, но все же возвращался домой достаточно часто, чтобы Феодор видел его почти ежедневно. Да, он почти узнал этого человека.

Но он не мог произнести это вслух. Потому что если бы он это сделал, то это было бы правдой.

Тот, что был наверху, был его братом. Гордый, сильный, умный, всегда полный праведности и уверенности. Кто-то, кто возлагал на него большие надежды и доказал, что он может соответствовать тому, что от него ожидали. Его удивительный брат, которого он любил и боготворил настолько, что другие люди спрашивали: «Неужели такой замечательный парень действительно существует?”

Он был тем, кто это сделал?

Феодор никак не мог в это поверить.

Его брат теперь был преступником, покрытым синяками и презираемым публикой? Кто-то, кто собрал толпы на площади, чтобы утопить его в ненависти и проклятиях?

Это … Действительно отвратительное зрелище.

— Этот дьявол, — Закричал зверочеловек с головой коровы, — нарушил величайшее и, возможно, строжайшее табу Регула Эйра! Он подвергал землю Коллинадилуча, дружественного народа, НЕБЫВАЛОЙ ОПАСНОСТИ! Мы очистим его непростительный грех клинком и пламенем! Мы молимся, чтобы мы могли отправить его порочную душу на всеисцеляющее небо над нами!

Толпа визжала и выла от ярости, ловя каждое его слово. Согласно тому, что он сказал, преступник, чье лицо и имя Феодор отказывался знать, добровольно нарушил один из самых важных законов хартии Регула Эйра, приведя опасного зверя на плавучие острова. Он бесчинствовал в соседнем городе, убивая многих горожан, пока в конечном итоге не был покорен крылатой гвардией. Однако потерянные жизни уже никогда нельзя было вернуть.

Значит, это непростительный грех?

— ИТАК, КОМАНДА ОЧИЩЕНИЯ! — Коровья голова поднялся и помахал огромным флагом, который держал в руках. — ВПЕРЕЕЕЕД МАРШ!

Солдаты вошли на площадь, идеально двигаясь. Они были одеты в желтые одежды, золотые церемониальные доспехи и шлемы. В руках у них было специальное смертоносное оружие, прикрепленное к длинным шестам: топор, лопата, коса и копье — острые инструменты, символизирующие каждый из четырех видов очищения. Вместо оружия последний солдат нес пылающий факел.

Яростные крики, доносившиеся из толпы, теперь приобрели восторженный характер.

Что же это такое?

Что… Черт возьми… Это такое?!

Феодор закрыл лицо обеими руками, но глаза его оставались широко открытыми. Он смотрел сквозь пальцы, торопливо пытаясь одновременно запомнить человека на помосте палача и то, что с ним должно было случиться.

— Часто ты находишь что-то более ценное, чем твоя собственная жизнь.

— Вот именно поэтому человеку, открывшему такую вещь, так повезло.

Слова, которые он услышал в тот день, эхом отдавались в его голове снова и снова. Его брат всегда был прав. Он никогда не предаст своих собственных слов. Он защищал все, что хотел, до самого конца. Феодор это знал, он это знал.

Вот почему он понял его теперь. Его брат решил пожертвовать своей жизнью ради тех, кто был для него важнее всего. Казнь, которая вот-вот должна была произойти на его глазах, была тем, что его брат уже принял для себя. Это был самый правильный поступок.

Если это справедливо, то я тоже должен принять это.

Как бы ни было это возмутительно, как бы ни было сильно его возмущение, из уважения к тому, что сделал его брат, Феодор не мог заставить свою решимость быть напрасной.

— ПЕРВЫЙ КЛИНОК! ИЗВЛЕКАЙ ОРУЖИЕ!

Первый солдат вышел и ткнул своим большим копьем прямо в голубое небо. Толпа ликовала от восторга.

Их шум, их радость, их радостные возгласы толкали Феодора за пределы его возможностей. Весь мир вскипел.

Мир, который пытался спасти его старший брат. Мир, который защищал его старший брат.

Старший брат!

Феодор закричал, беззвучно и бесполезно.

Солдат опустил копье и безжалостно вонзил его в грудь человека, удерживаемого на помосте.

***

— Старший брат!

Феодор проснулся от собственного крика. Задыхаясь, он схватился за грудь. Его сердце громко стучало в ушах.

Ааа… Даже если мои крики разбудили меня, я уже чувствую себя немного спокойнее. Я почти впечатлен своим собственным отношением «Мне плевать».

Вероятно, из-за того, как долго он спал, симптомы простуды успокоились. Тошнота и рвотные позывы, которые он чувствовал сейчас, исходили откуда-то еще.

Сон из детских воспоминаний!

Возможно, это была ностальгия, но ни одна из этих сцен не была той, которую я хотел бы увидеть снова.

Не то чтобы Феодор забыл о прошлом. Он будет носить его с собой всю свою жизнь. Но это было то, а это было это. Если бы он помнил все так, как сейчас, то, очевидно, помнил бы и боль того момента.

Феодор с горечью проглотил комок, образовавшийся у него в горле. Он медленно скользил вниз со своеобразным вкусом, свойственным человеку с простудой.

— …Я знаю. — Феодор говорил в пустоту. — Я знаю, ладно?

Он не мог так легко найти то, о чем говорил его брат, то, что было дороже его собственной жизни.

— Вот именно поэтому человеку, открывшему такую вещь, так повезло.

Его старший брат всегда был прав. Он принял свою смерть, оставаясь верным своим идеалам.

Феодор знал это, и все же он не мог не думать о том, что он мог бы сделать. Если бы я умолял его не умирать, разве он послушался бы меня? Если бы это произошло, изменилось бы будущее, хотя бы немного?

Прошло пять лет с момента нападения Зверя, теперь известного как Инцидент с Элписом. Все началось с нападения на великий город 11-го плавучего острова. Ущерб от этого инцидента едва сдерживался, и политически был назван агрессивным актом, вызванным хаотичными решениями командующего Силами национальной обороны Элписа — брата Феодора. Дело было официально улажено его казнью.

После этого уже никто не доверял народу Элписа на дипломатическом поприще. Поскольку горожане бунтовали практически каждый день, даже знаменитые купцы делали вид, что их никто не знает, поскольку они с ужасающей скоростью перемещали свои предприятия в другие города. Эти дни тоже не продлились долго. Полгода спустя народ Элписа был уничтожен вместе со всем 13-м плавучим островом от матерого, душащего и обволакивающего пятого зверя. Говорили, что зверь был тайно схвачен бывшим вождем Элписа и тот вспыхнул в хаосе, когда они бежали из страны.

За это время Феодор Джессман потерял все. Свою семью. Своего друга. Свое состояние. Все его связи с людьми, которых он, возможно, хотел бы увидеть снова.

— Брат… Ты нашел то, что хотел защитить. Это могло бы принести тебе счастье. — Сказал Феодор. Он сжал кулаки, невыносимые чувства нахлынули на него. — Но я не могу заставить себя принять этот выбор, даже сейчас.

Он уже собирался замахнуться кулаком — куда бы он ни ударил, это было бы прекрасно, когда его взгляд упал на что-то неясное на прикроватном столике. Зажигая лампу, он увидел там новую корзинку с завтраком.

Когда он открыл ее, то увидел, что она была битком набита бутербродами, гораздо более уродливыми, чем предыдущие. Он не заметил этого раньше из-за насморка, но по какой-то причине от бутербродов исходил таинственный и ужасный запах.

Что это… Такое?…

Еда сопровождалась сложенной запиской. Машинально взяв бутерброд и положив его в рот, Феодор прочитал сообщение, написанное на карточке.

— Поторопись и поправляйся!

Почерк на послании был слегка кривоват, и когда он рассмотрел письмо поближе, то заметил чернильные пятна на краю бумаги.

Глядя на него, он каким-то образом смог представить себе фигуру зеленоволосой девушки, держащейся за голову и беспокоящейся о том, что написать. — Это слишком аккуратно написано — Он видел, как она стонет: «А что, если он все неправильно поймет? Нет, это вполне возможно!»

Значит, ее почерк нарочно стал неровным? Что за детский ход мыслей!

Феодор откусил кусок бутерброда. Неописуемая горечь наполнила его рот изнутри. Ферментированная пища, предназначенная для зверолюдей. Отвратительный, но такой вкус, к которому можно привыкнуть.

— А теперь слушай сюда…

Слезы неизвестного происхождения капали и падали с его лица.

Это, вероятно… Нет, определенно из-за этого смехотворно подавляющего аромата. Вот в чем дело, должно быть. Нет никакой другой причины … Никакой другой причины для того, чтобы я сейчас плакал.

— Я уже говорила тебе … Когда ты ешь эту дрянь … Будь осторожен, сколько ее употребляешь…