Что принесёт конец? Увидимся ли мы ещё хоть раз? (Новелла) - 4 Глава

Глава 4.1 Полуденный сон

В порту 38-го плавучего острова, внутри стратегического линкора «Утика», усердно трудился гремийский механик.

Современный дирижабль был заполнен до предела новейшими передовыми технологиями. Как он вскоре обнаружил, это сопровождалось определенными побочными эффектами. Если заколдованная печь находилась в другом месте, то карантинная зона вокруг нее тоже менялась. Если бы расположение и количество крыльев регулировки высоты было другим, то и поменялось бы оборудование, которое ими управляет. Огромное количество труб тянулось через узкие проходы, не заботясь о том, должны ли они быть толстыми или тонкими. Он не имел ни малейшего представления о том, что именно должно было проходить через них.

В общем, теория о том, как должны работать обычные дирижабли, просто не работала на борту «Утики». Те, кому предстояло управлять кораблем, будь то любители или профессионалы, давно уже потеряли всякую надежду. Забудьте о том, чтобы сражаться с чудовищем, которое может парить в небе; они должны были сделать все возможное, чтобы просто вылететь из гавани.

Это было то, что ужаснуло Гремиана, больше, чем все остальное. Этот чудовищный дирижабль был сделан из мешанины материалов, закупаемых и устанавливаемых отдельно. Поскольку на «Утике» не было ни одного постоянного экипажа или рабочего, ей необходимо было каким-то образом управлять персоналом из Пятой дивизии, приставленной заранее.

Всякий раз, когда он дотрагивался до какой-то части дирижабля, у него возникало отчетливое ощущение, что он видит улыбки извращенных архитекторов, которые проектировали его. А как насчет этого? Если вы будете усердно работать и правильно извлекать способности, скрытые в этом механическом шедевре, вы сможете убить даже зверей, так что делайте все возможное! Как бы ему хотелось самому врезать этим насмешливым ухмылкам со всей силой, на которую он был способен.

— Черт возьми, это не повод для смеха. — Жалуясь и ворча себе под нос, Гремиан подошел к концу темного, мрачного коридора и ударил гаечным ключом по одной из труб, идущих вдоль стен. Он приложил ухо к холодному металлу, прислушиваясь к его эху. — Шум уже затихает, так что это, должно быть, часть энергетической системы. Если она направляется к пульту управления, я не могу рисковать, как-то изменяя его…

Внезапно позади него раздался женский голос, достаточно близко, чтобы дышать ему в уши. — Что ты там делаешь?

— Ааахх?! — Гремиан подпрыгнул и развернулся. — О, это всего лишь ты — Сказал он с облегчением, расслабляясь. — Только не пугай так бедного механика, ладно?

— Извини. Ты так сосредоточился, что я не была уверена, когда смогу привлечь твое внимание. Но в любом случае, что ты делаешь?

— А, ничего особенного. Просто пытаюсь понять истинную природу этого парня. — Гремиан постучал по трубе, и та ответила ему чистым, громким звоном! — Ребята, которые построили этот корабль, вероятно, знали, что куда идет, поэтому они не заботились о маркировке вещей, но это вопрос жизни и смерти для любого, кто может управлять кораблем, поэтому я должен разобраться с этим как можно скорее.

Он легонько потряс разноцветные провода в левой руке. Он обвязывал ими каждую трубку, и каждый цвет указывал на какой-то тип детали. — Я буду бояться летать на ней, пока все это не закончится.

— А если ты все-таки закончишь, он полетит?

— Эх, для этого достаточно элементарных знаний. Если мы попытаемся довести его до боевого состояния, то экипажу, сидящему на нем, вероятно, придется пройти обучение.

— Как считаешь, он сможет победить Кроянс?

Гремиан коротко хохотнул. — Никто не может этого гарантировать. Может быть, это будет честный поединок? Корабль, конечно, довольно мощный и оборудован великолепно, но никаких гарантий дать не могу.

Он снова посмотрел на трубы и стены, уверенный в своей оценке. С точки зрения чисто исполнительских способностей, «Утика» определенно был впечатляющим воздушным кораблем. Хотя ему очень хотелось бы задушить людей, которые его проектировали, как человеку, который является инженером, признавать подобное очень не хотелось.

— Я хочу увидеть этот гигантский воздушный корабль, взлетающий на полной мощности, и услышать, как он с ревом устремляется в небо.

— Мм…

Он горько улыбнулся ее неопределенному ответу. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Таково мое чувство романтики. Не совсем то, с чем все будут согласны. — Ну, это действительно больше зависит от офицеров, чем… От нас…

Когда он обернулся, там никого не было. — А?

Он оглядел коридор, но там не было ни одного места, где можно было бы спрятаться от посторонних глаз. Неужели ей стало скучно? Ну, думаю, тут уж ничего не поделаешь. Даже для человека моей профессии такая работа достаточно проста и скучна, чтобы кто-то разозлился из-за того, что ему приходится ее выполнять. Наверное, не очень-то весело смотреть на это со стороны.

— Ах, какое суровое место!

Подобные вещи случались с механиками достаточно часто, чтобы Гремиан часто волновался по этому поводу. Он пожал плечами, а затем вернулся к работе.

Лязг.

Внимательно прислушиваясь к гулким звукам, он спросил трубы, какова их истинная природа. Кто вы такие и откуда родом? Откуда, к чему вы подключены? Какую работу вы выполняете?

Гремиан ни на секунду не задумался о том, что трубы были не единственным предметом его размышлений. Человек, с которым он только что разговаривал, женщина, которая исчезла из его поля зрения…

Он вообще ничего о ней не знал.

Глава 4.2 Наследник

Проспав целую ночь, Феодор проснулся и обнаружил, что простуда прошла. Он мог двигать руками без боли и даже чувствовал себя бодрее, чем обычно.

К сожалению, движения Феодора оставались слишком скованными, чтобы военный врач, посетивший его, мог удостовериться в его полном выздоровлении. Он был вынужден взять однодневный отпуск, чтобы немного отдохнуть (Просто на всякий случай). Было неприятно тратить время понапрасну. Конечно, бродить по военной базе в его состоянии было не лучшей идеей, но…

Почему-то ему казалось, что он забыл что-то важное, о чем хотел бы поговорить с кем-то другим, но какие-то конкретные воспоминания об этом предмете никак не проявлялись. Это было ощущение, похожее на попытку копаться в рыхлом песке; то, что было вычерпано из ямы, снова и снова закатывалось внутрь, скрывая те немногие фрагменты воспоминаний, которые он почти видел.

— Ну, это, наверное, не так уж и важно.

Обычно его раздражало, что он ничего не помнит, но вместо этого Феодор чувствовал себя странно спокойным. По крайней мере, это, вероятно, означало, что у него не было никакой нужды о чем-то волноваться. Даже если было что-то, что он должен был сделать, он мог попытаться вспомнить это снова в другой раз.

Еще какое-то странное ощущение оставалось у него на лбу, почти щекочуще теплое. Ему было довольно любопытно, что же его туда поместило и почему.

Размышления Феодора были прерваны громадным зевком, вырвавшимся из его горла. Это было уже давно. Может быть, мне стоит съездить в город.

Ему не нужно было никакого разрешения, чтобы покинуть базу. В проволочном заборе на другой стороне площадки зияла огромная дыра, которая до сих пор не была починена — и, возможно, никогда не будет починена до того дня, когда закончится срок службы этой базы

***

Феодор прищурился, впившись взглядом в плакат. Как бы долго или много раз он ни делал это, реальность того, что было написано на нем, не менялась. Это не было чем-то вроде письма с содержанием, которое меняется, если смотреть на него в течение 30 секунд, не моргая; в плакате не было никаких сюрпризов или трюков, скрытых внутри.

— Прощайте! Большое вам спасибо за ваше покровительство!

Скоросохнующий и наполовину запекшийся клей прикрепил его к стене; верхний правый угол уже отслаивался. Когда он хлопал на ветру, символы, образующие прощание, так искажались…

Если бы эта бумага улетела куда-то еще, тогда, возможно, магазин пришлось бы снова открыть… Нет, я думаю, что нет. Ни за что. Да.

Плечи Феодора разочарованно опустились, когда он заставил себя принять реальность.

***

— …И поэтому сегодня у меня нет никаких пончиков.— Решительно сказал Феодор, закрывая за собой дверь на крышу театра. Тиат, которая, как обычно, пришла раньше него, быстро взглянула на него. Она издала тихий звук, а затем снова посмотрела на город. — Что, это все? Вы не были удивлены?

— Я и так это знал. Я заметил, что он был закрыт, когда позавчера ходил за покупками.

— А, понятно… — Как скучно.

Всякий раз, когда они сидели и делились своими впечатлениями по поводу вкусных блюд, Феодор думал, что это приятно. Он думал, что она разделит его чувства, будет так же подавлена, как и он раньше, услышав ответ на ее вопрос — Где эти незаменимые пончики?

— …Этот город становится все меньше и меньше, не так ли?— Наконец тихо пробормотала Тиат. — Эй, а вы помните? В тот день, когда мы впервые встретились здесь?

— Ты имеешь в виду тот день, когда ты попросила меня «забыть о тебе»?

— Теперь, когда вы упомянули об этом… Да, это действительно произошло. — Она рассмеялась. — В тот день я кричала, что буду защищать этот город! При этом оглядываясь то тут, то там — повсюду. Там было несколько интересных мест, таких как странный магазин фарфора и букинистический магазин, где можно было свободно читать книги. И еще один прекрасный магазин стеклянной посуды, который очень понравился бы Панибаль…

Феодору показалось странным упоминать имя Панибаль, но это могло быть потому, что в какой-то момент она спросила об этом месте и узнала, что его больше не существует.

— Я была так потрясена, когда этот книжный магазин исчез, — Сказала Тиат. — У них были все художественные книги таких людей, как Вильхорнакия Тенас.

— Действительно. Я никогда раньше не слышал ее имени. — А кто она такая?

— Художник Айрантробос. Она старая, но очень красивая.

— О.

— Ее рисунки были такими яркими, а в книгах были такие невероятно очаровательные, блестящие шубы. Я подумала, что могла бы купить их оптом и отвести все в казарму. Я даже жалею, что не сделала этого раньше.

— Так вот почему…

Это очень странно. Разговор, который они вели сейчас, должен был быть таким, в котором они делились бы своими чувствами утраты, говорили о том, как больно видеть, что город, который они знали, становится опустошенным. Трогательный момент соединения и общения между начальником и его подчиненным.

Вместо этого, казалось, что расстояние между ним и Тиат увеличивалось, даже когда она во время разговора становилась менее напряженной.

— Неужели там действительно были такие хорошие картинки? — Он пытался….

— Да, это так.

Черт побери, расстояние только увеличивается.

Огни у ног Тиат замерцали и загорелись. К этому времени она уже привыкла к предупреждающим знакам и поэтому немедленно встала, отойдя в сторону. Огромное количество пара вырвалось из того места, где она была всего секунду назад, слишком поздно, чтобы нанести какой-либо ущерб.

— Знаешь, эта штука не так уж и плоха, когда к ней привыкаешь. — Сказала Тиат. — Как будто весь город дышит.

— Я никогда раньше об этом не думал.

— Это место, вернее, этот город — Тиат снова села, открыла корзинку рядом с собой, достала пончик и откусила его. — Это как хорошо сделанная игрушка, верно?— Спросила она в перерыве между жеванием. — Здесь ведь полно таких вентиляционных отверстий, верно? Похоже, что все здания — это кукольные домики, за исключением того, что какой-то парень встроил в них механизмы, которые заставляют людей, живущих там, каждый день начинать танцевать в определенное время. Такого рода вещи?

— Эй, подожди минутку.

— О, но… Если люди, которые здесь живут, уезжают, то система это как бы начинает чувствовать, части тоже ломаются, так что это вдвойне одиноко.

— Нет, нет, просто подожди! — Он прервал ее болтовню. — Эта штука у тебя в руках. Что это?

Тиат посмотрела на него со злорадной ухмылкой на лице. — Хочешь одну?

— Ну конечно же! А что, есть еще какой-то магазин, о котором я не знаю, но он все еще открыт?

— Вам не повезло, это не для продажи. — Она достала еще один пончик и протянула его Феодору. Он подошел, взял его и сел рядом с ней. — Вчера я попросила немного у Лакеш, и она зажарила их для меня во фритюре, — Сказала Тиат. — Поскольку она так хорошо ладит с кухонными дамами, они помалкивали о том, что Лакеш немного попользовалась фритюрницей.

— … Предполагается, что это противоречит военному уставу.

— Если вы собираетесь арестовать нас, то сделайте это. Или вы хотите сказать, что мы попали в беду только потому, что это ты узнал о нас?

Феодор опустил глаза на пончик, который держал в руке. Он был приготовлен до золотисто-коричневого цвета и слегка присыпан порошком, вероятно, приготовленным из жареных семян какого-нибудь растения. По меркам пончиков, это выглядело до абсурда вкусно.

— Я ничего не видел и не слышал.

— Я так и думала, что вы это скажете, — Весело сказала Тиат. Оставшаяся половина пончика исчезла у нее во рту, как по волшебству. Хотя это противоречило всему, что он должен был делать как солдат, он тоже впился зубами в ту, что держал в руках.

— …Вау.

— Она ведь самая лучшая, правда? С тех пор как она была маленькой, эта девушка работала в пекарне рядом с нами, когда у нее было свободное время. Если это какой-то вид приготовления пищи, где требуется мука, то она лучшая на 68-м плавучем острове!

Среди островов Регул-Эйр были пронумерованы те, что превышали определенный размер. Меньшие числа находились ближе к центру и становились все больше по мере приближения к внешнему краю. Остров под номером 68 будет считаться исключительно сельским.

— А что это за место такое?

— Хм?

— Ты только что упомянула о 68-м плавучем острове — Нетерпеливо сказал Феодор. — Это ваш родной город?

— Мой родной город? Ну … — Тиат заколебалась. — Да, я думаю, что это похоже на то. Вы хотите знать об этом?

— Естественно. Меня интересует окружающая среда, которая может создать такую же уникальную личность, как твоя.

— И что это должно означать? — Тиат ухмыльнулась, а затем начала говорить.

В глубине леса стояло ветхое деревянное строение. Его прозвали складом фей. Никто не знал, как давно он был построен. Обычно там собиралось около 30 юных фей. Смотрителем, присматривающим за ними, в настоящее время была женщина-тролль, чьи тонкие (но сильные) руки поддерживали их жизнь. Она была доброй, а иногда и пугающей. Ее навыки, связанные с женскими увлечениями, заставили многих из них задуматься, сколько же ей на самом деле лет. Учитывая ограниченный бюджет склада, их повседневная одежда состояла в основном из вещей, связанных и сшитых троллем. Из-за ее вкусов, их одежда действительно имела тенденцию выглядеть мило большую часть времени. — Даже если некоторым девушкам они подходят больше, чем другим. — Добавила Тиат с некоторым раздражением.

— Нет, если это милые наряды, то они, наверное, прекрасно подойдут всем вам, феям, — Сказал Феодор.

— … Хотя это и впечатляет, что вы можете говорить это так естественно, но почему-то это звучит не очень честно.

— Разве? Неважно, насколько я бесенок, неужели ты думаешь, что это означает, что я всегда льщу людям или говорю неправду?

— Ну, послушайте, ваша раса тут ни при чем. Я просто не могу заставить себя поверить в ваши заранее подготовленные ответы.

— Иногда ты можешь говорить невероятно жестокие вещи, ты знаешь это, Тиат?

Она покачала головой и снова принялась рассказывать ему о своем доме. Хотя некоторые феи были старше ее, большинство из них были моложе. Поскольку они еще не стали взрослыми, то не могли идти в бой. Все дети были воплощением дерзости, и впереди у них было многообещающее будущее. Она рассказала ему об Эвдее, всегда полной энергии, и о Маше, которая была умна, но терпеть не могла читать. Алмита, которая заботилась о своих еще юных сестрах, и Канна, которая любила причинять вред и всегда получала шлепки Найграт (по-видимому, так звали смотрителя-тролля) по заднице.

На этом она не остановилась. Затем Феодор услышал о ее любимом театре в жилом районе зверочеловека, куда можно было дойти пешком от склада, и о том, как она восхищалась различными элементами городами. Он также слышал о многих местах, которые она хотела бы посетить. Среди них только Коллинадилуч выделялся как город, который ей очень нравился.

— Это было невероятно весело, — Сказала она. — Я хочу поехать туда снова, там есть люди, с которыми я хочу встретиться, и… И…

Тиат резко замолчала. Ее огромные зеленые глаза задрожали, в уголках появились слезинки.

— Ахаха… — Она слабо засмеялась, потирая лицо. — П-Подождите секунду, они должны скоро остановиться… О нет… Я сейчас вспоминаю всякие вещи…

Падая одна за другой, все больше и больше слез выливалось наружу. — Книга, которую я одолжила Алмите… Она еще не вернула мне ее… И я обещала Эвдее, что мы вместе пойдем смотреть на звезды… Мой брак с Канной… Мы еще не решили этот вопрос…

С каждым разом, каждым новым вспоминанием, еще одна слеза падала на медную черепицу крыши.

Ах. Ну вот и все. Феодор понял, о чем она только что говорила. Эта девушка думала, что она решила умереть, чтобы окончательно отказаться от текущей жизни, от воспоминаний.

Но ведь это неправильно, не так ли? Ты просто не хотела вспоминать все свои причины для жизни.

Одна слеза на одно воспоминание. Бесконечные слезы из-за бесконечных воспоминаний.

— …Прости меня. — Он достал носовой платок и протянул ей в знак извинения.

— П-почему вы извиняетесь?

— Я задал тебе странный вопрос и заставил вспомнить кое-что болезненное.

— А что тут такого странного? Это просто история о моей семье.

— Но разве твоя семья не странная?

— И что, черт возьми, это должно означать? — Слабо хихикая, Тиат схватила платок и вытерла глаза. Феодор наблюдал, как его девственно-белая ткань меняет цвет.

— …Эй. — Тиат выглянула из-за некогда чистой тряпки. — Можно мне задать еще один странный вопрос?

— Конечно, я слушаю.

— Спасибо. — Какое-то время она больше не разговаривала. — Я думаю … Я боюсь … Умереть…

И что же мне теперь на это ответить? Они провели несколько секунд в молчании, пока Феодор думал об этом.

— …Я слышал, что люди называют мужеством принятие того, что ты боишься, и столкновение со своим страхом лицом к лицу.— Он уже слышал эти слова раньше, от своего всегда правильного старшего брата. — Это … Естественно чувствовать, что твоя собственная жизнь важнее всего остального. Но именно поэтому, когда ты найдешь что-то более ценное, чем твоя собственная жизнь, ты будешь счастливее, чем кто-либо другой, — Заключил Феодор, пытаясь перефразировать это так, как он мог бы сказать сам.

— Значит, мне следует сохранять мужество, а? Да … Я думаю, что-то вроде того я и делаю. — Все еще прижимая к глазам носовой платок, Тиат улыбнулась. Это была пустая, бесстрастная улыбка, призванная лишь обнажить зубы.

— Хорошо

— А, точно! — Ее сильное междометие заглушило его почти жалобный голос. — Почему бы нам не сменить тему? А что вы думаете о Лакеш?!

— Н-да? — Его мысли с визгом остановились, ударившись о лежачий полицейский, прежде чем они снова начали двигаться. — Ну и что же?

— Видите ли, Лакеш, похоже, очень заинтересовалась вами. Может быть, это немного дурной тон с моей стороны, но как ее старшая сестра, я думаю, что это только правильно, что я должна сделать усилие, чтобы удовлетворить желания моей младшей сестры! — Поспешно сказала Тиат. — Видите ли, эта девушка не похожа на тех плохих, странных людей, которые внезапно причиняют себе боль без всякой причины. Она из тех, кто заставляет других людей чувствовать себя в безопасности, и все такое! Так что, эй, как насчет этого?

Мало того, что ее набитый нос превращал ее голос в гнусавый, она еще и говорила так быстро, что слова сливались воедино. Феодор почувствовал, как у него дернулась бровь. — Как насчет чего именно?

— Эта девушка действительно заставляет вас чувствовать себя хорошо! Разве она не хорошая девочка? Это может вас удивить, но Лакеш очень хороша! Кроме того, как вы можете видеть, она хорошо готовит! Как мужчина, разве вы не дали бы такой девушке, как она, высокие баллы?

Он, конечно, не стал бы этого отрицать. — Другими словами, Ты хочешь, чтобы я стал ее любовником?

— Ого, отличная догадка! Неужели все мои намеки сработали?

— Это… — Феодор почувствовал, как внутри у него что-то закрутилось. — Разве это не похоже на ту старую фею, о которой ты упоминала раньше? Ту, которая нашла мужчину перед своей смертью?

— Ее мужчина… Это слишком прямолинейно, вам не кажется? Но в общем и целом, это вроде как совпадает! — Тиат горько рассмеялась. — … Эй, подождите. Откуда вы знаете про Ктолли?

— Это потому, что я твой начальник, — Спокойно ответил он. — Я знаю о тебе все, что мне нужно.— Огромная ложь. Я услышал это прямо из уст Лакеш. — Но разве это не ты хотела быть похожей на … Ктолли? Так почему же ты вместо этого пытаешься подставить Лакеш?

— Подставить? Это еще более прямолинейно, чем я ожидала…

— Это чистая правда. На самом деле, если это та история, которую ты хочешь, разве не ты должна быть тем, кто это сделает?

— Хех? Я? — Лицо Тиат стало меняться, когда она поняла, что он сказала.

Потом она покраснела, как помидор, который вот-вот лопнет. — Нет, нет, нет! — Она взвизгнула, размахивая руками и извиваясь, как будто кто-то пытался остановить приближающийся воздушный корабль. — Я-я, видите ли, ну да ладно! Я не такая — не такая, как эта девушка, я не честная и не внимательная! Я безрассудная, совсем не симпатичная, и срок годности у меня всего три месяца!

Тут я много с чем мог бы поспорить. Феодор проглотил свои саркастические замечания. — Ну, если ты так говоришь. Но ты действительно согласна с этим?

— Д-да… Блин, это плохо для моего сердца. — Глубоко вздохнув, она потерла грудь. Неужели это такая уж неприятная идея?

— Так почему же тогда Лакеш?

— Ну, не то чтобы я пыталась это скрыть или что-то в этом роде, но… Вы знаете о Сениориусе?”

— Отчасти. — Полное имя девушки, о которой идет речь, было Лакеш Никс Сениориус. Судя по документам, которые он читал, это было необычное имя. — Священное оружие, с которым совместима Лакеш, верно?

— Да. Это также меч, который был связан с самым сильным Лепреконом, которая умерла пять лет назад. Ктолли Нота Сеньолис.

Меч? Священное оружие — это мечи?

— Из нас четверых, давайте посмотрим… Если в рукопашном, то Коллон, несомненно, самая сильная из нас.

Я все прекрасно понимаю. На наших ежедневных тренировках она постоянно демонстрирует свои физические способности. Иногда она выбивает их на моем теле. Эта мертвая хватка на прошлой неделе действительно была неприятной.

— Если вы хотите знать, кто лучше владеет обычным оружием, то Панибаль будет на вершине.

И это я тоже знаю. Несмотря на то, что она была полностью самоучкой, она показала невероятные навыки в бою.

— Но когда речь заходит о Вененуме или Священном оружии, Лакеш абсолютно единственный чемпион. Мы втроем могли бы взять ее на себя все сразу и все равно проиграть.”

…А вот этого я не знал. Я никогда не ожидал от нее ничего подобного.

— Из-за этого начальство видит в Лакеш нечто вроде козырной карты. Поскольку она так ценна, то, вероятно, в конечном итоге проживет гораздо дольше, чем мы.

На этот раз ее улыбка была бессильной и бестелесной. То самое серое выражение, которое он увидел на ее лице, когда впервые встретил ее здесь.

— Я просто никуда не гожусь. Я не могу быть такой, как Ктолли, как бы ни старалась. Но если говорить про Лакеш, то она, возможно, сумеет это сделать — прожить замечательную жизнь солдата. Вот почему я хочу доверить ей все, что для меня невозможно.

— А что ты будешь делать после этого?

— Вам следовало бы уже знать. — Ее обычная вежливая улыбка вернулась. — Я просто сделаю все, что в моих силах. Что бы это ни было, я могу сделать это для них. Поскольку я не могу быть такой, как Ктолли, единственное, что я могу сделать, — это сделать Храброе лицо и показать им свою силу и отвагу.

Но потом… В свои последние минуты она снова пошла сражаться одна за тех, кто был ей дорог. Она знала, что больше никогда не вернется, и, несмотря на это, ушла, улыбаясь!

Феодор кивнул сам себе, вспоминая вчерашние слова Лакеш.

— Вы ведь понимаете, да? Тогда… — Возможно, в доказательство их обещания Тиат пододвинула к нему корзинку с пончиками.

Четыре оставшихся внутри пончика испускали очаровательное сияние, и все их начинки отличались друг от друга. Она обещала, что все их ароматы будут первоклассными. Судя по тому, что он съел, он в это верил. Он съест все пончики, даже если для этого ему придется продать душу. Но…

— Мне очень жаль. — Феодор сунул руку в карман мундира, снял очки и надел их. Если не считать его души, было еще кое-что, что он отказывался продавать.

Тиат пристально посмотрела на него. — Но почему же? Вы хотите чего-нибудь получше?

— Проблема не в этом. — Это то же самое, что и тогда, когда Лакеш попросила меня об одолжении насчет Тиат. Я не могу принять этот разговор. — Ты сказала, что доверишь свою мечту Лакеш.

— Да.

— Теперь послушай. Если ты станешь жертвой, ты действительно веришь, что Лакеш сможет двигаться дальше?

— Это… — Вздохнула Тиат. — Послушайте, с ней все будет в порядке, хорошо? Совершенно нормально. — Это прозвучало так, словно ей очень хотелось верить в то, что она говорит. — Мы же феи, понятно? Вы же не считаете каждый выпущенный минометный снаряд своим товарищем только потому, что они лежат рядом, не так ли? Это одно и то же. То, что ваши спутники умирают и исчезают, для нас нормально.

— Угу.

— Так оно и есть! — Тиат яростно закивала.

— Значит, то же самое можно сказать и о той старой фее, о которой ты так много говоришь?

— Конечно … — Она дрогнула. — О… Ну конечно же!

Ах. Так оно и было с самого начала. Вспомнив все выражения ее лица, которые он успел узнать, одно из них показалось ему очень убедительным. А вместе с ним и истинная форма раздражения, которое он испытывал всякий раз, когда смотрел на нее.

Взрослый солдат, Тиат Шиба Игнарео. Когда все будет сказано и сделано, ты…

— Тебе просто нужна причина, чтобы умереть.

Он в основном разговаривал сам с собой. Он не знал, услышит ли она его, но это было именно то, о чем он думал.

По какой-то случайности в этот момент ветер переменился, подул сзади и донес его голос до ее ушей. Ее лицо мгновенно приобрело уродливый багровый оттенок. — Чт…?

— Сколько бы ты ни гонялась за великими достижениями своей Ктолли, ты ведь понимаешь, что догнать ее невозможно, не так ли? — Настаивал Феодор. — Ты сама должна знать, что не сможешь прожить свою жизнь так драматично или так же, как она. Признай это. Ты устала гоняться за ней, устала жить, преследуя такие мечты.

— Нет…

— Так что теперь, даже если это всего лишь один раз, ты нашла фальшивое достижение и цепляешься за него изо всех сил. «Я буду сражаться в непобедимых битвах ради моих товарищей», — вот чего ты хотела? Это просто означает, что ты собираешься в конечном итоге показать свою спину — точно так же, как Ктолли — своим союзникам.

— Это… Неправда…

— Ты просто используешь имя старшей феи, которую уважаешь, чтобы инсценировать свое собственное драматическое самоубийство.

Тиат безмолвно открыла и закрыла рот.

Ему не хотелось проявлять к ней милосердие. — Ты ведь это знаешь, да? Но Лакеш не будет в полном порядке после того, как ты и двое других умрете. Возможно, какое — то время ей удастся сохранять лицо, но в конце концов это неизбежно — ее маска начнет трескаться.

— П-почему… Почему вы все это говорите?

— Потому что у меня уже был подобный опыт. — Феодор поправил очки. — Кто-то очень важный для меня умер, сказав, что это было ради будущего. Человек, о котором идет речь, вероятно, умер удовлетворенным, и мой разум может понять логику, которая вошла в это решение. Но все же мое сердце — каждая клеточка моего существа — отказывается верить, что это было необходимо.

— Это… Действительно больно.

— Ты необыкновенная, — Перебил ее Феодор. — Ты исказила себя до такой степени, что теперь активно ищешь способ умереть. Я предполагаю, что это может быть результатом среды, в которой вы выросли… Но я не могу этого понять!

— …Что ты имеешь в виду?

Феодор фыркнул. — Ну, знаешь, чтобы так сложилось в мире, где даже идиотов так не воспитывают… Конечно, то, что тебя убьют, может показаться вам всем таким ослепительным. Но если это так, то почему ваши товарищи так важны для вас, хотя вы все пережили один и тот же ужасный опыт?

Он перевел дыхание. — Это еще одна вещь, которая вызывает у меня отвращение. У тебя отняли дорогих тебе людей, но ты не можешь заставить себя ненавидеть их. Ты испытала боль потери других, так почему же ты так настойчиво повторяешь этот цикл?!

— Э-это… — Тиат, чья голова была низко опущена, внезапно подняла голову и напряглась, как будто что-то решила. — Потому что именно так поступила бы Ктолли!

— Опять это? — Феодор закатил глаза. — Как я уже сказал, Ты просто используешь это как оправдание.

— Вы ничего не знаете ни о Виллеме, ни о Ктоллм! Не говорите только то, что вам нравится!

Феодор был ошеломлен бурлящим гневом в ее голосе. Фея-воин, стоявшая перед ним, опустив плечи, теперь смотрела на него глазами, полными пылающего духа и силы воли.

Она выглядит как воин, собирающийся отправиться на поле боя.

— Да, я молодая и могу часто ошибаться… Я могу многого не знать и плохо понимать других людей… Я могу не быть красивой женщиной или не уметь готовить… Но Ктолли была не такой, как я. Если я ошибаюсь насчет погони за Ктолли, то плохой человек здесь — это я. Ктолли не может быть плохим человеком! Так что … — Тиат глубоко вздохнула, как и несколько минут назад. — Так что не оскорбляйте их!

Что-то поползло вдоль позвоночника Феодора, ледяная жидкость заставила все его тело содрогнуться.

Он никак не мог понять, что это такое. Но он едва мог понять, что это определенно не было хорошим чувством. Если бы этот разговор продолжался так же, как сейчас, то эта эмоция, вероятно, вырвалась бы из него, и он не смог бы сдержать ее немедленно.

— Отлично. — Феодор встал и обернулся. — Платок можешь оставить себе. Выбрось его, если он тебе больше не нужен.

— Ну и что же? Э-эй, подождите! Разговор еще не окончен.

Оставив заикающуюся Тиат, он распахнул тяжелую железную дверь и спустился по лестнице. Выходя из театра, он услышал, как она захлопнулась за его спиной.

***

Он просто завидовал ей. Ревновал.

Тиат могла погнаться за той тенью, которой она восхищалась, ее друзья были рядом, и ее сердце переполняла вера в то, что выбранный ею путь был однозначно праведным. Даже несмотря на то, что она столкнулась с адом, из которого не могла вернуться, даже несмотря на то, что она знала это с самого начала, ее решимость была такова, что она продолжала двигаться вперед, не останавливаясь.

У Феодора тоже был кто-то, кем он когда-то восхищался. Но эта тень была уже слишком далеко, чтобы догонять ее.

После того дня, как его казнили, Феодор ни разу не подумал, что хочет быть похожим на своего брата. На самом деле все было наоборот. Путь к доказательству правоты моего старшего брата лежит не в том, чтобы делать все так, как он бы сделал.

С того момента, как Феодор понял это, он отвернулся от тени, которой восхищался, чтобы идти своей дорогой,

— Потому что именно так поступила бы Ктолли!

Это воспоминание заставило его сердце снова содрогнуться от раздражения.

***

Феодор стоял у лотка с жареными цыплятами возле старой шахты, когда услышал взрывы.

Гулкие звуки эхом отдавались по всему Лайеллу, четыре больших и чуть меньших взрыва доносились с разных направлений и расстояний.

Его бурные эмоции, которым он был готов выпустить, через некоторое время успокоились. Из-за своего упрямства он упустил шанс съесть еще пончиков Лакеш. Пока Феодор шел по Лайеллу, думая о пончиках, он проголодался. Вместе с голодом пришло сожаление о том, что он сделал и сказал. Ему не следовало заходить так далеко, но он не мог не открыть свой большой, глупый, критикующий все и вся рот.

И все же, если бы он решил съесть что-нибудь сладкое после такого… Феодору показалось бы, что он в чем-то проиграл.

Но решение все же нашлось: жирная жареная курица. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы добраться до прилавка, но мучительно сильные и жгучие специи цыпленка определенно разрушат его вкусовые рецепторы до такой степени, что он не сможет попробовать ничего сладкого в течение следующих нескольких дней. Это был идеальный способ разорвать его давнюю привязанность к пончикам.

— Что за … — Пролепетал Феодор, резко обернувшись, когда взрывы достигли его ушей. Он даже не успел доесть свою жареную курицу.

Владелец киоска зевнул, но в его голосе не было особого беспокойства. — Может быть, где-то сломался еще один механизм управления?

Нет. Он легко мог определить разницу. Это совсем не тот звук. Это взрыв, в котором использовался порох.

Он ненадолго задумался о возможности проведения бомбардировочных учений, но быстро отбросил эту мысль. Хотя число жителей уже значительно сократилось, Лайелл оставался цивилизованным городом. Крылатой гвардии не разрешалось пускать артиллерийские снаряды прямо в центр города.

Это оставляло две возможности. Если предположить, что они объявили военное положение, то либо Крылатая гвардия была ответственна за это, либо кто-то вне Крылатой гвардии. В любом случае, это привело Феодора к такому выводу.

Прямо сейчас, где-то в этом городе, здесь находится враг Крылатой гвардии.

Глава 4.3 Поле битвы без победителей

Пробегая через базу, Феодор услышал громкий звон колокола.

Сообщение, передаваемое колоколом крылатого стражника, менялось в зависимости от того, как он звонил. Два удара, за которыми следовали ещё три удара, были тренировкой экстренного реагирования. Один удар, а затем два удара говорили всем вернуться в свои комнаты и оставаться в режиме полной боевой готовности. Два повторяющихся удара — собственное оригинальное изобретение пятого дивизиона — предупредили всех, чтобы они пришли пораньше, потому что в столовой было мало еды; первый пришел, первый обслужен.

И если колокол звонил случайными ударами без ритма — как это было сейчас — то посланное им сообщение звучало так: «Чрезвычайная ситуация. Все войска готовятся к бою с неизвестной третьей стороной.»

***

— Четвертый офицер Феодор Джессман, сейчас войдет.

— Ты опоздал, черт возьми!

Когда запыхавшийся Феодор ворвался в кабинет начальника дивизии, его остановил громкий упрек начальника. — Разве вы не восстанавливали силы в своей комнате, четвертый офицер? Почему вы так долго шли?!

— Я… Упустил свой шанс полакомиться вкусными пончиками — Феодор пытался отдышаться. — Вы можете отругать меня позже. Что тут происходит? В какой ситуации мы находимся?

Шеф пристально посмотрел на него. Он недоверчиво покачал головой. — Поступили сообщения о взрывах в трех местах по всему городу. В настоящее время мы направили большую часть офицеров, имеющихся в этих районах, чтобы начать эвакуацию всех находящихся поблизости гражданских лиц, а также подтвердить нанесенный ущерб. У меня было полно работы — нигде не хватает рабочей силы.

— В трех местах?

Он кивнул. — Окраина мемориального района, наполовину отремонтированные трущобы в седьмом Северо-Восточном округе и частная резиденция бывшего барона Макгиннесса. Они как-то связаны?

— …Может быть, и нет. — Хотя он и сказал так, что-то все же беспокоило его. — А можно мне посмотреть карту? — На операционном столе в комнате была разложена большая карта города. Свинцовые осколки были размещены на трех выявленных местах взрыва в качестве индикаторов и пресс-папье. — А вы не знаете, кто это устроил?

— Нет, сейчас мы не нашли ничего, что могло бы дать ключ к разгадке … — Первый офицер сделал паузу. — Вы тоже не считаете, что это был несчастный случай?

Про бесов говорили, что они — знатоки стратегии и умеют видеть ложь насквозь. Это было не из-за каких-то таинственных или особых способностей, которыми они располагали, а скорее из-за какой-то неясности, которая подразумевала, что вся раса была искажена или искривлена таким образом. Против этого стереотипа Феодору было трудно возражать, так как в основном он был прав. Еще одна трудность заключалась в том, насколько удивительно полезным он был в подобных ситуациях.

— Очевидно. Когда я был здесь, — Феодор указал на карту возле старой шахты — я слышал четыре взрыва.

— …И почему именно вы оказались в таком месте?

— Я упустил свой шанс съесть вкусного жареного цыпленка.— Феодор кашлянул. — В любом случае, я хочу сказать, что взрывов было не три. Три из них, должны соответствовать известным нам местам, но что касается последнего…

Он вытянул красную нить поперек карты в виде прямой линии. — Где-то в этом направлении … Он был слышен на большом расстоянии, так что его трудно определить где именно, но…

— Никто ничего подобного не слышал.

— Вероятно, его замаскировал еще один взрыв. Он был относительно невелик и находился на некотором расстоянии от этой базы. Если вы вычислите задержку звука, то им вряд ли будет трудно перекрывать друг друга.— Феодор положил палец на место расположения базы, ища перекресток с ниткой, которую он потянул к другим местам взрыва. — Конечно, если у нас есть хотя бы одно свидетельство очевидца, оно сразу же перестает быть маскировкой. По крайней мере, они могли бы избежать того, чтобы их застали врасплох военные действия.

— … Для какой цели все эти усилия? — Спросил начальник отдела.

— Должно быть, они намеревались что-то предпринять за то время, которое у них было до вмешательства военных. Если бы у нас был хоть один намек на то, кто был вовлечен, мы могли бы лучше угадать их цели, но … Скажите, где рядовой Селзель?

— Поскольку он наш экстренный Связной, мы держим его наготове в соседней комнате. Он вместе с этими четырьмя первоклассными солдатами-эквивалентами.

Феодор позволил себе немного подумать. Карта показывала три предполагаемых места, где должна была произойти четвертая бомбежка, и одно из них было настолько вероятным, что он почти убедился в правильности своего выбора.

И все же он не мог понять их намерений. Если бы нападавший просто хотел что-то взорвать, то не было бы никакой необходимости в такой масштабной диверсии, как эта. После взрыва, пока военные были отвлечены, что они вообще хотели делать? Но что они могли сделать?

Во-первых, 38-й плавучий остров все равно скоро должен был быть уничтожен, оставлен на произвол судьбы, так зачем же была нужна эта подрывная деятельность.

— …Этого не может быть …

Плавучий Остров 38. Дирижабль «Утика». Возможное столкновение с островом 39.

Кроянс.

Может ли это быть… Это невозможно, совсем невозможно, но…

Это просто невозможно. Но я хочу в это верить. Эта идея уже сформировалась в его голове, и любые другие возможности становились все менее и менее правдоподобными, чем дольше он думал об этом.

В этом нет никаких сомнений.

Он не знал, кто именно — ему хотелось бы продолжать верить, что он не знает, кто виноват, — но человек, решившийся на такой план, обладал в высшей степени извращенным сердцем, достаточно сильным, чтобы заставить дрожать даже такого беса, как он сам.

— Первый Помощник. Мне нужно ваше разрешение.

Начальник отдела моргнул, застигнутый врасплох резкой сменой тона Феодора. — И что теперь?

— Я беру рядового первого класса Накса Селзеля и направляюсь в портовый район. В зависимости от ситуации нам может понадобиться отсоединить блоки пять, девять и четырнадцать.

— …А? — Он опустил глаза на карту. Портовый район находился прямо под красными нитями, которые Феодор разложил. Как и сам город, портовый район Лайелла был одним гигантским промышленным проектом. Чтобы облегчить расширение, он был построен путем объединения многих огромных блоков между собой. Если бы они перерезали цепи и отцепили якоря, соединяющие эти блоки вместе, то они могли бы сбросить целые участки района на поверхность одним махом.

— О чем ты говоришь, четвертый офицер? Мы сделаем это так скоро после взрывов, и вся эта неразбериха превратится в вопрос о том, почему мы якобы разрушаем портовый район! Неужели вы действительно верите, что мы можем сделать это, не получив разрешения от города … — Начальник отдела побледнел и замолчал.

— Если я ошибаюсь, — Подхватил за него Феодор, — это будет счастливый конец, и ничего плохого не случится. Но если вы считаете, что есть хоть малейший шанс, что я прав, то нам нужно отправиться туда прямо сейчас.

— … Так вот что происходит. — С горечью пробормотал начальник дивизии. — Возможно, кто-то использует Кроянс, чтобы затеять драку… ты ведь так думаешь?

Феодор кивнул. — Да.

Это слово едва успело слететь с его губ, когда он услышал шаги, бегущие по коридору. Через некоторое время дверь в комнату начальника отдела с оглушительным грохотом распахнулась.

— Извините, что помешал!

Феодор встал и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как вбежали Коллон и Лакеш, первая выглядела ошеломленной, вторая — пепельно-серой. За ними следовал Накс, неловко ухмыляясь и почесывая затылок. На двоих меньше их обычного? Нет…

— Это ты?! Почему?! — Пролепетал Феодор. — Сейчас не время вот так врываться в кабинет начальника отдела.

— Тиат только что улетела! — Лакеш ткнула дрожащим пальцем в коридор, где Феодор увидел Панибал, спешащую за удаляющимися шагами, которые он слышал раньше. Расстояние между ними увеличивалось, пока она не завернула за угол и не скрылась из виду.

— Но почему же?!

— Т-та девушка … Она подслушивала В-ваш разговор! Я пыталась остановить ее, но она не слушала! А потом, а потом она вдруг убежала!

А… так вот оно что. Слушая панические объяснения Лакеш, Феодор сразу все понял. День расплаты наступил раньше, чем ожидалось.

Эти солдаты были доверены им второй дивизией. Феодор был их начальником и опекуном только номинально; он был назначен к ним, потому что кто-то должен был им быть. В такой чрезвычайной ситуации, как сейчас, они, вероятно, были способны отстраниться от его командования и свободно передвигаться в соответствии с какими-то другими приказами, кроме тех, что отдавала пятая дивизия. Он мог бы дать такой приказ. Надо было успеть.

— … Если первоклассный эквивалентный солдат покинет свой пост без соблюдения надлежащих процедур… Это будет рассматриваться как акт, сродни дезертирству.— Ему пришлось сказать это через силу.

— П-пожалуйста, подождите! Тиат, гм, она же… — Лакеш развела руками, пытаясь выразить хоть какой-то протест.

Феодор почти не обращал на нее внимания. — Первый Помощник. Знает ли Тиат, где хранится священное оружие?

— Повторите?

Естественно, что начальник отдела был удивлен. Четвертые офицеры вроде Феодора были не в том положении, чтобы знать о существовании такого оружия. Но времени на расспросы не было. — … Давайте посмотрим. Первоклассный солдата Тиат… Она была представителем всех четверых. Поэтому я дал ей, и только ей, номер секретного склада этого оружия.

— Понятно. — Это все объясняет. — Я только что вспомнил кое-какие мелкие дела, которыми я должен заняться. Как и прежде, я одобряю выбор рядового первого класса Накса для демонтажа объектов в Портовом округе.

— А, это я?— Накс указал на себя, явно сбитый с толку. — Эй, что ты там делаешь?

Феодор бросился бежать, не обращая на него внимания. — П-привет! А ты куда собрался?!

Он не мог позволить себе даже ответить на этот вопрос. Он просто побежал быстрее к своей цели.

***

— …Иии он ушел, — Пробормотала Коллон, когда спина Феодора исчезла в коридоре.

— П-первый помощник! Есть… Вероятно, есть … Важная причина для этого — Лакеш взволнованно замахала руками. Феодор только что покинул свой пост, чтобы последовать за Тиат. Естественно, что в армии, которая сейчас находится в чрезвычайном положении, его поступок был непоправимым грехом.

Ошеломленный начальник отдела лишь мельком взглянул на Лакеш. — Боже мой, эти сопляки, — Пробормотал он. — Ну, теперь уж ничего не поделаешь. У меня нет ни времени, ни людей, чтобы позвать их сюда. Когда они вернутся, я постараюсь не торопиться делать им выговор…

Его взгляд упал на неловкого вида сокола. — О, Рядовой Первого Класса Накс.

— Э-э, приветствую, сэр. Командир! Как бы это сказать… Могу я пойти делать свою работу?..

— Конечно. — Он устало махнул рукой. — Идите в город и найдите людей, которые знают структуру портового района. Если они не захотят помогать, вы можете угрожать. А потом сбросьте портовый район.

— А-а, понятно, верно. Бросить портовый район, да? Имеет смысл.— Накс слегка кивнул. — … Подождите, что?

— В настоящее время мы должны сбросить пятый, девятый и четырнадцатый блоки. Их количество может увеличиться в зависимости от того, как будет развиваться эта ситуация. Отправляйтесь на туда и сбросьте все блоки, которые вы считаете необходимыми. — Начальник дивизии смерил солдата свирепым взглядом. — Ну и что же? У нас нет времени! Я не буду повторяться, так что тащи свою задницу туда!

— Ч-что?! Ну ладно! — Возможно, потому что он решил, что это будет быстрее, чем бежать по коридору, Сокол прыгнул к огромному окну кабинета, открыл его и затем взлетел. Первый офицер молча проводил его взглядом.

— Эм… А что насчет нас?— Нервно спросила Лакеш.

— Боже мой… — Начальник отдела опустился в обитое кожей кресло и покачал головой. — Просто оставайтесь здесь наготове. Мы должны быть готовы к самому худшему сценарию.

***

Кроянс, сдерживающий и заключающий в тюрьме одиннадцатого зверя, растет, уничтожая все, к чему прикасается. Рост происходит чрезвычайно медленно, и поэтому Кроянс можно считать совершенно безвредным для всего, к чему ему еще предстоит прикоснуться.

Однако, если бы на него было оказано воздействие, ассимиляция резко ускорилась бы. Например, даже просто наступив на него ногами, он мог бы мгновенно схватиться за подошвы ваших ботинок. Если бы вы разрезали его мечом, то и меч, и человек, держащий его, вероятно, превратились бы в черную массу за одну секунду. Через некоторое время ускоренный рост замедлится и вернется к своей первоначальной скорости.

А теперь, как вы думаете, что произойдет, если на Кроянс обрушится огромная взрывная волна?

***

Через двадцать минут после того, как он все объяснил, Феодор был уже в портовом районе Лайелла. Когда он достиг места, откуда мог видеть свою цель, то наконец остановился. На мгновение задержав дыхание, он развернулся по кругу, оценивая ущерб, нанесенный взрывом. Как он и предсказывал, промахнуться было невозможно. Особенно когда дело касалось дирижабля «Утика.»

Начиная с центра его корпуса, более половины корабля уже превратилось в черный кристалл. Даже сейчас он слышал что-то похожее на бесконечный марш бесчисленных жуков, исходящих из глубины воздушного корабля, когда чудовище поглощает сталь и алые тяжелые металлы, составляющие корпус.

В какой-то момент времени кто-то, скорее всего, подбросил в «Утику» осколок Кроянса. Учитывая его хорошо известную скорость роста, было невозможно, чтобы он тайно вырос до таких размеров, не будучи замеченным кем-то. Теперь Феодор уже не сомневался в этом: более ранние взрывы, должно быть, были сделаны для того, чтобы ускорить этот процесс.

Теперь он рос достаточно быстро, чтобы он мог видеть, как это происходит, даже с такого расстояния. Если они оставят его в покое, он начнет ассимилироваться с другими кварталами в портовом районе.

К счастью, вокруг не было никаких признаков присутствия людей. Даже в пределах портового района этот квартал не часто посещали корабли. С другой стороны, несколько смущало, что вокруг никого не было, даже когда солнце еще не зашло, и никто не работал на «Утике» или рядом с ней.

…Я чувствую запах крови.

Это имело смысл. Любой, кто мог бы позвать на помощь, вероятно, был убит заранее. Связь, должно быть, еще больше задержалась, когда прогремели взрывы и выпущенный на волю зверь достиг размеров, достаточных для того, чтобы начать ассимилировать окружающую среду.

Это… Кроянс…

Хотя они всегда могли видеть его вместе с далеким 39-м островом в дни хорошей погоды, наблюдение за ним с такого близкого расстояния было для него впервые. Его рост ускорился, когда на него производили воздействовали. Если бы кто-то ударил его мечом или обстрелял, это, вероятно, ускорило бы его расширение до той степени, которую он наблюдал сейчас. Если бы это было так, то это объяснило бы, как ситуация стала настолько плохой, когда не прошло и нескольких часов с момента его обнаружения.

Меч. Теперь, когда он думал об этом, Тиат сказала это, не так ли? Оружием, которым пользовались Лакеш и остальные, были мечи. Так значит ли это, что ее собственное оружие было таким же? Хотя он и не знал, какой силой это может обладать, но разве стиль боя Лепрекона не позволяет ему рубить противников мечом на расстоянии ближнего боя? Если это так, то может быть…

Дикая мысль начала проноситься в его голове. Он, который бежал всю дорогу сюда, на самом деле не успел вовремя. Тиат давным-давно вытащила свой меч из какого-то склада и была здесь раньше него. Повышая свои физические способности, разжигая свой яд, она ударила зверя с его корнями, распростертыми в машинном отделении. Но эта атака не сработала, и зверь только увеличил свою силу, как это было бы естественно.

Сила удара превратилась в скорость роста зверя. То, что когда-то было мечом, мгновенно превратилось в кристалл, и коррозия добралась до рук Тиат. Всегда мужественная, она пыталась справиться, не издав ни единого крика. Но с ее острым инструментом и обеими руками, украденными у нее, у нее не осталось ничего, чтобы освободиться. Ее яростная борьба только ухудшила ее положение, и вскоре она потеряла легкие, и кричать стало невозможно. Она потеряла свою все еще невидимую силу и наконец превратилась в черную хрустальную статую в пустом машинном отделении. Несомненно, на лице статуи была довольная улыбка.

— Что-то ты рано, Феодор.

Он убил дикую теорию, бушевавшую в нем. Его ладони были покрыты отвратительным потом. Тайком вытерев их о штаны своей униформы, Феодор поднял лицо.

Тиат приближалась к нему со стороны базы. В руках у нее был большой меч, почти такой же длинный, как и сама девушка. Судя по его блеску, он был более или менее металлическим, но его беспокоили странные многочисленные трещины, проходящие через его лезвие.

Выражение ее лица было молчаливым, не выражающим ни нетерпения, ни страха — ничего. Если бы он был вынужден придать этому чувству эмоциональность, то в ее тусклых глазах могло бы быть что-то вроде спокойствия, слегка дрожащего.

— Ты опоздала, Тиат.

Каким-то образом ему удалось опередить ее. Он почувствовал облегчение глубоко в сердце.

— Не говори так. — Ответила Тиат неестественно бодрым тоном. Он не мог сказать, что происходит или не происходит в ее голове. — У меня были самые разные неприятности. Очевидно, я могла бы добраться сюда раньше, если бы летела с помощью Вененума на полной мощности, но у меня нет большой уверенности в своей выносливости… Если я буду истощена в важный момент, я не смогу открыть волшебные врата.

— Панибаль должна была преследовать тебя. Куда же она пошла?

— О, я ускользнула от нее. Должно быть, она даже не знала, что моя цель здесь. Она скоро нас найдет, но у нас еще есть немного времени.

— Кстати, я думаю, что ты, вероятно, знаешь об этом, но был объявлен бой с третьей стороной.— Феодор сохранял спокойную позу. — Итак, я приказываю тебе, как твоему старшему офицеру, Тиат Сиба Игнарео. Немедленно отступить и ждать дальнейших распоряжений.

— Нет.

Пока они разговаривали, Тиат не переставала наступать. Она направилась прямо к «Утике».

Феодор встал у нее на пути, выпрямившись и выпятив грудь. Наконец она остановилась. — Остановись.

— Я отказываюсь. Теперь это место — зона военных действий, и мы не позволяем людям, которые мешают нам сражаться, пройти в нее.

Лицо Тиат напряглось. Она подняла меч, направив его острие на Феодора. — Если вы собираетесь сказать, что не можете стоять в стороне, то мне придется сделать немного больно. Просто хочу предупредить, что если вы попадете под эту штуку, то будет очень больно.

— Это очень неприятно.

— Тогда заткнись и смотри на меня. Убедитесь, что моя атака с использованием яда высокого уровня проходит через него, и запишите это на будущее.

На самом деле, если он думал только о перспективе битвы с Кроянсом, то это не казалось ему плохим предложением. Никакое оружие не может превзойти информацию. Для будущих сражений крылатой гвардии, а также для целей, стоящих рядом с крылатой гвардией, было бы полезно узнать даже немного больше о враге. Если это было сделано для этой цели, то некоторые жертвы были приемлемы.

Он мог бы это сделать.

— Я думаю… Скорее всего, это не сработает, — Сказала Тиат. — Но это тоже прекрасно. Даже если вы узнаете, что наша сила не будет работать на него, тогда военные будут относиться к Коллон и Панибаль более осторожно в реальной битве с Кроянсом 39-го острова. Это лучший конец, чем когда мы все трое умрем напрасно сразу.

Феодор опустил взгляд на землю. Это место было полностью механизировано, так что там не осталось ни почвы, ни камней, а только несколько медных пластин, равномерно распределенных молотком и скрепленных беспорядочными заклепками. — Ты, Панибаль, Коллон и Лакеш, почему вы все не можете убежать без боя? Никто не хочет, чтобы ты умирала, так почему же ты хочешь умереть?

— Не смей туда ходить. Если мы не умрем, то не сможем спасти всех.

В этот момент все тело Феодора закипело. Его кровь закипела достаточно, чтобы его зрение окрасилось в багровый цвет. В гневной спешке он вспомнил народ Элписа. Люди, которых его старший брат пытался защитить, рискуя своей жизнью, и люди, которые забрали его жизнь, чтобы попытаться получить хоть какое-то облегчение.

— …Если ты думаешь о будущем Регул Эйра, — Выдавил Феодор, — то, наверное, лучше сделать так, как ты сказала, верно?

— Значит, ты все-таки понял?

— Ради нашего великого дела это, вероятно, удобно и этим людям.

— Я думаю, вы просто повторяете то, что говорили раньше… Но ведь это правда, не так ли? — Ее глаза наполнились слезами.

Ты говоришь о надежде и плачешь? Ты набираешься храбрости, пока боишься

Не думай, что вы можешь победить Беса во лжи.

— Так что, пожалуйста, шевелитесь. — В ее голосе слышались нетерпение и раздражение. — Назовите это драматическим самоубийством или как вам угодно, но позвольте мне уйти.

— Отказываюсь.

— Что?

— Знаешь, я терпеть не могу персонажей вдохновляющих историй. — Феодор в своей самой оскорбительной манере пожал плечами. — Они делают все, что нужно для других, даже для всего мира. Они будут защищать тех людей, которые … Ну, во всяком случае, с давних пор я ненавидел тех, кто говорит, что они просто умрут, чтобы сделать других людей счастливыми.

— Я… — Тиат повысила голос. — Я ничего не понимаю! Поторопитесь и убирайтесь с дороги! Осталось совсем немного времени!

— Знаешь, мой старший брат как-то сказал мне кое-что, — Небрежно заметил Феодор. — «Ты еще не должен отказываться от этого мира.» Когда мир убил моего брата, я все равно решил его покинуть.

Он ухмыльнулся. — Но теперь я могу сделать кое-что гораздо более важное. Это не я оскорбляю идеалы моего покойного старшего брата; просто для меня всегда лучше иметь преимущество над другими людьми.

Феодор осторожно развел обе руки, его поза была такой же, как всегда. Он снял очки и отбросил их в сторону. — Я уже все решил. Великое дело? Будущее Регула Эйра? Мне плевать на эту чепуху! Если вы говорите, что хотите инсценировать свою вдохновляющую историю, когда все расы будут появляться и держаться за руки, если вы говорите, что будете защищать ублюдков, которые не должны быть защищены, то все вы — мои враги!

Он медленно вдохнул и выдохнул. Его улыбка была дикой, полной всех взрывающихся эмоций, вырывающихся из его сердца. А потом он прошипел свое заявление:

— Я сделаю из себя проблему для всех вас!

Звериное рычание вырвалось из груди Тиат, и когда Феодор пнул ногой землю, он увидел, как она присела. К счастью, в этот момент он уже отклонился назад. Раздался свист, похожий на рев лесного пожара, пронесшегося сквозь кустарник, а затем невероятный порыв ветра разорвал его тело.

Эй, чтттт?!

Он планировал увернуться от нее самым плавным движением, и действительно смог, но она была гораздо ближе, чем он ожидал. Огромная масса перед ним бросилась вперед, тело Тиат плыло по воздуху, словно она была его частью. Ч-что это за чертовщина?!

Его губы напряглись, а может быть, он просто по какой-то причине улыбнулся. Он никак не мог понять, что происходит. Часть его волос была сорвана ветром — нет, несколько прекрасных прядей теперь рассыпались, танцуя во внезапно изменившемся потоке.

Тиат сократила расстояние между ними и замахнулась на него своим мечом. Удар был нанесен плашмя, так как пока она не собиралась его убивать. Ему придется отложить в сторону вопрос о том, был ли этот жест особенно значимым или нет.

Укрепила ли она свое тело Вененумом?! Н-ни за что! Это ведь должно быть ложью, верно?!

Вененумом обычно понимался как нечто сродни яду. Хотя на самом деле они были совершенно разными, с общей точки зрения можно было признать, что эти две субстанции функционально похожи друг на друга.

Грубо говоря, Вененум — это энергия, которая приближает человека к смерти. С этим не могли справиться те, кто наделен непреодолимой силой или желанием жить. И наоборот, чем слабее человек был физически, умственно или духовно, тем сильнее горел его Вененум. Однако достаточно было одного неверного шага, чтобы их поглотила собственная сила и они умерли там, где стояли.

По этой причине военные в целом признавали, что Вененум может быть использован более слабыми расами для компенсации их врожденной физической неполноценности по сравнению с другими расами. Хотя это был неблагоприятный способ выразить это, основа их лечения сводилась к идее, что «Это прекрасно подходит для слабых, чтобы бороться с сильными». В то время как Феодор, со своей стороны, признавал силу фей, он тоже держал то же самое ошибочное впечатление где-то в уголке своего сознания.

Теперь он быстро осознал всю глубину своего ужасного непонимания. Если это Вененум в контролируемом состоянии, то какую же удивительную силу может создать состояние берсерка?!

— Аааайй! — Постыдный, недостойный мужчины крик вырвался из горла Феодора, когда его тело каким-то образом двигалось так, как ему было нужно. Ему потребовалось все, что у него было, чтобы с трудом пережить каждый жестокий взмах клинка Тиат. Даже когда слезы текли из ее глаз, она бросалась на него снова и снова. Каждый раз, когда она нападала, давление ветра и ее пугающая аура вместе взятые были почти достаточны, чтобы сбить его с ног.

Лицо его застыло в гримасе, а по лбу безостановочно стекал раздражающе влажный пот. В отличие от тренировки в рукопашном бою, к которой он привык, у него не было абсолютно никакой возможности скрыть свои истинные способности; его руки были вытянуты в позе, которую он знал лучше всего.

Я получу удар, если хоть немного отвлекусь. Если это случится, то и для меня это может стать концом.

Мне страшно.

Странно, но мысль о побеге никогда не приходила ему в голову.

— Наконец-то я понимаю свои чувства! — Дико завопил Феодор, пытаясь ее спровоцировать. — Этот замечательный сказочный солдат, Ктолли Нота Сеньолис, вызывает у меня отвращение! Она умерла глупо, делая глупые вещи, и все ее младшие ученики начинают вести себя как идиоты из-за большого недоразумения? Она должна взять на себя ответственность за это, не так ли?!

Тиат ничего не ответила, но выражение ее лица изменилось. Ее лицо все еще было неряшливым и заплаканным, но к ее сердитому взгляду примешивалась легкая прохлада. Феодор не мог удержаться и отступил на несколько шагов, нервничая. У меня нет никаких полезных способностей, таких как магическое зрение или что-то еще, поэтому я не могу сказать, но я мог бы воспламенить ее Вененум еще сильнее и сильнее.

— А кто же еще? Ох, и этот Виллем тоже придурок! — Торопливо забормотал Феодор. — А что это за чертовщина с голубками?! Разве ты только что не говорила о каком-то техническом офицере, который дурачился со своими невежественными подчиненными-детьми? Я очень уважаю его как человека, в каком-то смысле, но как личность? У меня есть только одно мерзкое слово, чтобы описать его!

— Ррррррггхх!

Вот так все и вышло. Он почти слышал треск, когда толстые кровеносные сосуды Тиат запульсировали. Вероятно, рассудив, что ей не удастся догнать его на половине скорости, она бросилась бежать с такой силой, что оставила очень большую вмятину на покрытой медью земле.

Как я и думал, дело дошло до этого. Феодор затаил дыхание, едва успевая следить за ее движениями. Она действительно удивительно быстра.

Тиат метнула свой огромный меч в небо. Она оказалась перед лицом Феодора задолго до того, как тот начал опускаться обратно, с поднятыми кулаками.

Почему бы не воспользоваться ее мечом? Может быть, она поняла, что одна эта угроза не сработает? Несмотря на это, она явно приспособилась к ситуации, решила, что необходимо нанести ему какой-то урон, и заставила себя ударить его кулаками в лицо.

Это был самый лучший сценарий, на который Феодор мог надеяться. Он так долго уклонялся от ее смертоносного до сих пор меча, что уже привык к его траектории движения; если бы Тиат неожиданно изменила свою схему атак на что-то совершенно другое, у Феодора не было бы ни малейшего шанса избежать этого. Но выбор того, кто решил отказаться от своего оружия, был гораздо более ограничен. Это было не так, как если бы он мог видеть ее движения, а скорее то, что он предсказал, что она, вероятно, попытается ударить его.

Судя по тому, как она двигается на наших ежедневных тренировках, ее первый шаг будет сделан правой ногой. Сохраняя дистанцию, как будто она вот-вот набросится с того места, где находится, она наносит удар в затылок своего противника под углом чуть по диагонали над ними, накапливая силу в правом плече.

Предвидя ее инстинктивные движения, Феодор помешал ей: Он нырнул в ловушку, чтобы заманить ее кулаки в бесполезный нисходящий изгиб, а затем бросился вперед, размахивая левой рукой по дуге.

Прошло столько времени, что хватило бы и одного моргания.

А потом Тиат рухнула лицом вниз на землю, когда Феодор развернулся и схватил ее за руки, скрутив их за спину и заставив упасть на булавку.

Ее меч издал скрежещущий, лязгающий звук, ударившись о землю секундой позже.

— А…? — Тиат потребовалось некоторое время, чтобы понять, что произошло. Она несколько раз моргнула, ее лицо ничего не выражало. Феодор сделал несколько глубоких, болезненных вдохов, его сердце бешено колотилось в груди. Ему казалось, что он перестал дышать на несколько часов.

— Это моя… Победа.

Все еще прижатая к земле, Тиат напряглась, чтобы повернуть шею в сторону и посмотреть на него одним глазом. — Т-ты…

— Я не возьму свои слова обратно — Резко выдохнул Феодор, все еще не отдышавшись. — Но они, должно быть, действительно были прекрасны, раз ты так их хвалишь. Их служба, должно быть, была выдающейся и достойной похвалы, они, вероятно, спасали Регул Эйр не один раз, и просто в целом они жили своей жизнью в меру своих возможностей. Даже у такого человека, как я, совесть колется, когда он оскорбляет таких людей, если это правда.

— Тогда почему ты здесь?

Наконец, восстановив дыхание, он закричал: Прямо сейчас эти двое несут ответственность за то, что подвергли твою жизнь опасности!

Наступило короткое молчание.

— …А? — Тиат посмотрела на него с бессмысленным, тупым выражением лица, почти вся ее злоба исчезла. Казалось, она не могла понять ни одной йоты из его слов.

— Это правда! — Рявкнул Феодор. — Я не знаю, может быть, вы все слишком наивны или просто глупы, но чтобы эти двое выскочили со сцены после демонстрации своей великой? прекрасной истории любви — разве это не самое худшее?! Я имею в виду, что если вы, девочки, были воспитаны в любви к самопожертвованию так сильно, что это каким-то образом увеличило ваше восприятия романтики, это так глупо, что заставляет меня смеяться, хотя это совсем не смешно!

В этот момент Феодор просто выкрикивал какую-то чепуху, хлынувшую в его мозг, слишком захваченный инерцией, чтобы понять, что он сам говорит. Тиат нахмурила брови, пытаясь разобраться в его словах, и ее лицо медленно покраснело от ярости.

— Кто же, черт возьми, так любит самопожертвование, что оно преувеличивает великолепие их одурманенных романтикой мозгов?!

— Вы придурок! У вас абсолютно нулевое самосознание, никакого осознания вообще!

— И, и, что это за «простые в голове» и «наивные» вещи?! Разве ты не относишься ко мне и Лакеш слишком по-разному?!

— Если вы так много получаете, то, может быть, у вас все-таки есть какое-то самосознание!

— И это та часть, которую ты забираешь?! Ты просто невероятна!

— Вы что, хотите меня разозлить?! Мерзкие трюки вроде этого не пройдут.

Феодор хотел было продолжить, но в этот момент слишком много всего произошло одновременно.

Прежде всего, он обнаружил, что его зрение внезапно затуманилось и изменилось. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что Тиат сбросила его с себя внезапным взрывом неистовой силы. Его техника прижима и предположительно выгодное положение были сведены на нет, сдуваемые чистой грубой силой.

Он скользнул назад, пытаясь найти хоть какую-то опору, пока наконец его правая рука не натянулась на какую-то веревку, прикрепленную к ближайшему грузу. Он ухватился за нее, раскачиваясь по гигантской дуге с инерцией своего тела. Только на секунду он мельком взглянул в зеленые глаза Тиат, словно говоря: «Прости меня».

С…

Она оттолкнулась от Земли, схватив меч, который бросила ранее, а затем резко изменила направление движения, так что медная земля покрылась рябью. Она неслась со всей скоростью ветра, устремляясь к Утике и живущему в ней Кроянсу.

Даже его властный голос не смог бы сейчас добраться до нее вовремя. Трещины, проходящие через лезвие ее меча, расширялись в видимые промежутки, переполненные ярким светом.

Она пытается что-то сделать. Что-то такое, что уже не исправить. Хотя Феодор и знал это, он был совершенно беспомощен. Разочарование душило его, как пловца, отчаянно пытающегося идти по воде вместо того, чтобы утонуть.

Сто..

Свет проник в его глаза. Последовала короткая задержка, а затем оглушительный, оглушительный взрыв.

Феодор, чьи умственные способности давным-давно были доведены до пределов, сразу понял, что произошло. Даже после того, как Тиат оттолкнула его и отправила кататься по земле, даже будучи не в состоянии восстановить свое положение, он мгновенно понял, что отчаяние приближается к нему.

Порох, спрятанный в этом месте, был приготовлен для второго этапа задуманного действия.

Он не знал всех тонкостей плана нападавшего, но без сомнения знал, кто это сделал. Ее намерение, должно быть, состояло в том, чтобы дождаться, пока военные соберутся вокруг Кроянса, ставшего видимым после первого взрыва, а затем уничтожить их всех одним ударом — или же дать сигнал офицерам, спорящим о том, стоит ли сбрасывать портовый район или нет. В любом случае, это была коварно закрученная ловушка.

К счастью, всего лишь два человека оказались зажатыми между челюстями капкана. К несчастью, этими двумя людьми были Тиат и сам Феодор, и ловушка вот-вот должна была захлопнуться.

Стой…

В мгновение ока черная кристаллическая коррозия полностью поглотила Утику. Конечно, на этом все не закончилось. Перед его глазами набухающий Кристалл промчался вниз по якорям, пришвартовывавшим некогда воздушный корабль, и наконец начал распространяться в портовый район.

Скорость заряда Тиат колебалась, когда ударная волна взрыва ударила в нее и отбросила в сторону. Черная кристаллизация продолжала мчаться вперед, жадно хватая ее за ноги.

Черт возьми, я не успею вовремя.

Как только Феодор принял его, по округе разнесся великолепный взрыв. Мир накренился. Все его тело содрогнулось, охваченное странным ощущением парения; иллюзия земли внезапно исчезла под ним.

Потом он понял, что это не иллюзия.

Падение блоков пять, девять и четырнадцать. Казалось, то, что он приказал, каким-то образом было исполнено как раз вовремя. Глупый четвертый офицер и равноценный ему первоклассный солдат могут быть поглощены крушением, но если это приведет к спасению плавучих островов, то нет нужды колебаться.

Кряхтя от напряжения, Феодор потянулся к Тиат правой рукой. Время, казалось, замедлилось до почти разочаровывающей степени, когда Якорная веревка, которую ему только что удалось освободить, извивалась и обвивалась вокруг ее лодыжки. Тиат упала, ее равновесие было нарушено веревкой. К несчастью, у него не хватило сил оттащить ее назад.

Если бы ее не остановили, Тиат, скорее всего, врезалась бы в Кроянс лоб в лоб и была бы убита. Феодор задержал ее смерть всего на несколько секунд. Но всего лишь несколько, и тогда это будет неизбежно.

И тогда, я полагаю, моя очередь придет немного позже.

Феодор не хотел умирать. В то же время он в глубине души смирился с тем, что теперь его судьба неизбежна и он погибнет. Смирение оставляло его тело полностью лишенным энергии.

А пока инерция продолжала его двигать. Каким-то образом ему удалось приказать себе шлепнуться на землю под ним, даже перекатиться на нее, пока, наконец, блоки под ним не рассыпались и не растворились в воздухе. Раздался испуганный визг Тиат, а затем Феодор начал падать.

Кроянс не может поглотить то, чего не может коснуться. Если меня выбросит в небо, то я смогу избежать этой угрозы.

Естественно, это ничего не изменило в том бесповоротном факте, что он в конце концов достигнет своей смерти, просто несколько изменило причину.

Ну и ладно, — подумал Феодор про себя. — Я думаю, что так оно и есть. Напрасная смерть — все же лучший способ расстаться с жизнью, чем самопожертвовать ей.

Башмаки Феодора безрезультатно колотили по покрытой медью земле, которая падала под ним, ускользая все дальше и дальше, пока наконец все его тело не провалилось в мир без гравитации.

Дорогой мой, любимый, ужасный, но великолепный старший брат. Доверившись дрожащему, затопившему его ощущения, чувству Феодор прошептал слова в самое сердце: С этого момента твой младший брат отправится туда же, куда и ты. Мир, который ты пытался защитить, мир, который убил тебя — я изо всех сил старался быть злодеем, который каким-то образом уничтожит его, но оказалось, что я не справился с этой задачей. Думая о том, что я сделал за последние пять лет, я действительно очень стыжусь своих результатов.

Но есть только одна вещь, которой даже я могу гордиться. С того дня пять лет назад, когда я потерял все, я выжил, помня, что не могу ни к кому подобраться слишком близко. Я сделал это так, чтобы всякий раз, когда я умру, каким бы образом это ни было, никто не хотел оплакивать меня. Я могу исчезнуть с высоко поднятой головой, и тогда какой-нибудь дурак не превратит мою смерть в трогательную балладу. Мое желание было исполнено. А теперь я попытаюсь исчезнуть в пустоте сам. Имея это в виду, я уверен, что превзошел тебя, который продолжал быть глупо сильным и благородным, куда бы ты ни пошел…

***

Тут что-то не так.

Ощущение парения исчезло прежде, чем он успел это осознать. Сколько бы времени ни прошло, он не падал на поверхность. Но больше всего он чувствовал, как что-то странно теплое обволакивает его самого.

Он нервно открыл глаза. Перед его глазами возникло лицо Тиат.

— …Ух…

Он медленно начал складывать кусочки вместе. Каким-то образом он оказался привязанным к телу Тиат. Большая пара призрачных прозрачных бледно-зеленых крыльев появилась из-за ее спины. Это были те же самые крылья, которые удерживали их подвешенными в воздухе.

— Так ты… Жива? — Спросил Феодор.

— Да. — Не смея пошевелить шеей, Тиат подтвердила свое существование одним лишь голосом.

— Ты… Мы … Летим?

— Да. Благодаря тому, что вы бросили эту штуку на меня, я смогла сделать это как раз вовремя. — С некоторым усилием она встряхнула привязанную веревку, обернутую вокруг ее правой ноги.

Я использовала те несколько секунд, что вы дали мне, чтобы создать крылья, схватить вас и уйти от Земли, прежде чем кристаллизация достигнет нас. Феодор предположил, что она сказала бы что-нибудь в этом роде, если бы не трудность полета, когда она несла его на руках, отвлекая ее внимание. Я так понимаю … Вененум может делать и такие вещи? Феодор думал, что он до некоторой степени понял это, но этот опыт полностью обнажил его невежество в этом вопросе.

— Я думаю, это означает, что я проиграл. — Он затаил дыхание, затем глубоко вздохнул. — В конце концов, я не смог остановить твою атаку.

— Неужели? Я чувствую, что это я проиграла. В конце концов, я была не в состоянии бороться с этим, и я все еще жива. — Они уже приближались к тому, что осталось от портового района. — То, что вы сказали мне раньше… Я никак не могла ответить на это.

— Раньше?

Некоторое время Тиат молчала. — … Если вы уже забыли, то это тоже прекрасно.

— А это еще что такое?

Оба они продолжали обнимать друг друга, постепенно поднимаясь в воздух. Далеко-далеко солнце уже клонилось к закату.

— Значит, мы оба проиграли? — Спросил Феодор. — Какое неудовлетворительное заключение.

— Этот зверь был единственным победителем?

— А кто его знает? Мне это тоже интересно.

В конце концов, они просто танцевали вокруг угрозы зверя, не решая ее вообще. Хотя они говорили так, как будто их ссора закончилась, казалось, что это неправда.

В конечном счете, казалось, что чуть больше половины всего портового района избежало уничтожения. Феодор увидел Накса, стоявшего в углу оставшегося космопорта, который выглядел раздраженным и махал им руками. Лакеш стояла рядом с ним, упав на колени, и лицо ее было искажено печалью. Увидев их, она тоже начала беспрестанно кричать и размахивать руками.

— …Так вот оно что. Наверное … Я все-таки не смог победить своего старшего брата.

— Ну и что же?”

— Нет, ничего. — Феодор снова прижался к телу Тиат. — Ты такая теплая…

Он медленно закрыл глаза.

— Хм…

— Что же это такое? — Он приоткрыл один усталый глаз.

— Если я не могу быть такой, как Ктолли… Как же мне теперь жить? Знаете ли вы?

— Черт бы меня побрал, если бы я знал. Но … — Стараясь быть деликатным, он ответил ей в меру своих возможностей. — Ты должна искать его столько, сколько захочешь. Может быть, именно это и значит жить на самом деле.

***

Следующие несколько дней пролетели почти незаметно. Начальник дивизии часто выговаривал ему, а потом награждал и хвалил за его успехи, что в целом составило ему неприятную неделю.

Поскольку он впервые за долгое время получил отпуск, Феодор решил отправиться в город. Не потрудившись спросить разрешения у начальника дивизии, он нырнул под проволочную сетку забора и вышел за пределы базы.

У него мелькнула смутная мысль отправиться на старую шахту. Он хотел смаковать груды жареных цыплят, которых ему не удалось купить до того, как произошел этот инцидент. Как и прежде, чтобы добраться туда, нужно было немного пройтись пешком, но для такого человека, как Феодор, который хотел съесть что-нибудь тяжелое, голод был лучшей приправой.

Пока Феодор шел по дороге, он снова вспомнил, как недобр был Лайелл даже к тем, кто там жил. Городские дороги становились чересчур сложными: в некоторых местах были спрятаны выключатели, которые нужно было щелкать, чтобы открыть неработающие двери, были перекрестки со многими или несколькими возможными маршрутами, а также места, где дорога резко поворачивала, всегда сопровождаемая внезапным шипением пара, дующего над вами. Это было естественно для любого, кто не привык к строению Лайелла, или даже для тех, кто давно привык к нему, если они перестали обращать внимание на свой путь, то обнаруживали, что идут по странным закоулкам.

***

— …Вот мы и пришли. — Идя по новой дороге с завернутым жареным цыпленком в руке, Феодор заметил парк, который показался ему приятным местом для отдыха. Он вошел туда и уселся на ржавую скамейку, откусывая кусочек цыпленка. Из него вытекал мясной сок. Как он и ожидал, она уже остыла по сравнению с тем, когда ее дали ему, но это также означало, что она была той температуры, при которой ей было гораздо легче наслаждаться.

И, конечно же, она был острой — восхитительно острой. Удовлетворенно жуя его, Феодор беспечно окликнул другого человека в парке. — Давно не виделись, сестренка.

— Да, давно не виделись, — Знакомым тоном ответила седовласая женщина, которую он так хорошо знал, подходя к нему и садясь на скамейку. Как долго она стояла здесь без его ведома? — Уже около пяти лет, Феодор. О, но разве ты не странно оживлен?— Она кивнула. — Да-да, конечно же, это так.

— Не говори ничего подобного. На прошлой неделе я чуть не умер.

— Так я и слышала — холодно ответила она. — Я, конечно, не ожидала встретить тебя в таком месте. Более того, чтобы ты присоединился к крылатой гвардии, а потом сунул свой ной в мои планы. Я определенно никогда не ожидала от тебя таких вещей. Почему… Почему ты вообще пошел и стал солдатом в такой организации, как Крылатая гвардия?

— Все это, естественно, преследует мою цель и мои грандиозные амбиции. Я бы предпочел, чтобы ты мне не мешала.

— О, это никогда не входило в мои намерения. Но мне интересно… Если бы ты встал у меня на пути, я бы растоптала тебя, как обычно, а?

— Мне действительно интересно, что ты думаешь о своих кровных родственниках, сестренка.

— Как грубо! Мне не так уж и холодно, понимаешь? Если бы ты умер, я бы хоть немного тебя оплакала. Если бы я чувствовала, что это, возможно, я даже купила бы цветы с доставкой на твою могилу.

— Это было бы удивительно любезно с твоей стороны.— Феодор откусил еще один кусок курицы. Женщина рядом с ним тихо улыбнулась. Она была его настоящей старшей сестрой, а когда-то женой командира Корпуса сил обороны Элписа.

— Ну и что? — Феодор не сводил глаз со своего цыпленка. — Это ты на прошлой неделе воспользовалась бутылкой из-под бусин и выпустила Кроянса? Пойти и растратить такое совершенное оружие … Что же ты собираешься делать с этим островом?

— Ну … — Она хихикнула, поднеся палец к губам. — Как насчет того, чтобы пока держать это в секрете? Не волнуйся, я не стану помехой твоим планам.

— Он тяжело вздохнул. — Всякий раз, когда я разговариваю с тобой, сестренка, я снова начинаю понимать, насколько мы, бесы, стали злой расой.

— О боже, какие жестокие слова ты говоришь.

— Вини в этом свое собственное поведение. — Феодор прикончил последнего цыпленка.

Женщина поднялась со скамьи. — А теперь, хотя я и рада, что смогла увидеть своего милого младшего брата, у меня, к сожалению, не так много времени, поэтому мне нужно идти, — сказала она. — Но нам так много нужно обсудить, я так много ждала, чтобы поговорить об этом. Может быть, мы еще встретимся? Может быть, на следующей неделе?

— …Извини. Этого никогда не случится.

— Ну и почему же? — Она выглядела подавленной, очень похожей на молодую девушку, которая только что открыла пустой подарок.

— Я никогда больше не буду обещать тебе встретиться с кем-нибудь. Именно это я и решил в тот день, пять лет назад.