Чудачество любви не помеха! (Новелла) - 6 Глава

Глава 6. Спросонья

◆◆◆

— Видишь ли… Даже если я использую силу Тиранического Глаза Истины, то не остановлю загрязнение Земли мгновенно. Но и пускать всё на самотёк тоже нельзя! М-м… Иди без меня, Юта!

Сегодня третье сентября. До культурного фестиваля осталось всего шесть дней.

Уроки только что закончились — а сегодня они были до полудня — и, чтобы успеть мало-мальски порепетировать, я решил не терять времени и пойти в комнату драмкружка. Я думал, что Рикка пойдёт со мной, но она вот так забавно отказала мне.

Но зато в какой позе она это сделала! Отвела левую ногу назад и чуть повернулась, держа метлу в руках на манер двуручного меча, словно средневековый рыцарь.

— А, точно. Ты же сегодня дежуришь. Ладно, я тогда скажу, что ты слегка задержишься.

— Принято. К операции «Нормализация Земли» приступить! Кстати, Юта, по-моему, нашу планету атакуют слишком часто. Не знаешь, почему так?

— С чего ты это взяла? И при чём здесь вообще инопланетяне?!

Хотя подождите: есть куча фильмов и аниме, в которых пришельцы нападают на Землю. Не могли же их все выдумать?

— Никто, значит, не нападал?.. Но я же своими глазами видела, и не раз! Хм, а может, люди придумывают всякие катастрофы, потому что им это нравится?

— Ужас какой! Да кому такое вообще понравится?!

— Ну тогда, может, сама Земля хочет, чтобы на неё кто-нибудь напал? Точно, и с помощью фильмов она говорит об этом нам. Отлично, теперь всё сходится!

— Наша планета что, по-твоему, мазохистка?!

Мы бы и дальше, как обычно, весело болтали ни о чем…

— Это что ещё такое?! Ну-ка, быстро убираться!

Если бы разговор не оборвал голос нашей хорошей знакомой. Известна она как председатель ученического совета. Поговаривают, что она и главой танцевального кружка собирается стать. В общем, пользуется уважением всей школы. Она же руководит подготовкой к выступлению нашего класса на культурном фестивале. Да и парни наши её просто боготворят.

И вот теперь королева класса — а именно такое прозвище дали Шинке Нибутани — сверлила нас взглядом, явно собираясь обругать.

Или даже надругаться.

Точно — прибьёт!

Я испугался так, что затряслись коленки и отнялся язык. Рикка же, напротив, решительно отрезала:

— Мори Саммер, у нас сейчас очень важный разговор. О будущем Земли. А потом — о нашем с Ютой будущем.

— А наше-то здесь при чём?! — сорвался я на фальцет. С чего вдруг она решила заговорить о таких серьёзных вещах?!

Хотя подождите… Я же, наоборот, на седьмом небе от счастья!

— Чего-о?! Какое тебе дело до нашей планеты? Надо будет — взорвут, и пикнуть не успеешь, а нет — ну и ладно! Марш убираться!

— Гр-р-р. Ничего не поделать. Увидимся, Юта, — попрощалась Рикка и рысью выбежала из класса.

— А… ага. Увидимся.

Я остался один на один с Нибутани. Та смотрела на меня с таким презрением, что её лицо стало похоже на маску демона. И как ей удаётся каждый раз строить всё более и более зловещую гримасу?

Уже догадываюсь, что сейчас начнётся, и страшно мне от этого становится только больше…

— Да вы, ребята, уже некисло так заигрываете. А как только вас кто посторонний замечает — ты сразу в кусты. Не стыдно?

— Да не заигрывал я, с чего ты взяла?!

Мы же просто поговорили о планете! И вообще, это Рикка завела разговор!

А кстати, мне не послышалось? «Сразу в кусты»? Ну и выражения у тебя, Нибутани.

— Это и ежу понятно, ну в самом-то деле, — вздохнула Нибутани, измученно наваливаясь на метлу, а затем уставилась на меня холодным, полным отвращения взглядом.

Мы с Риккой всего лишь перекинулись парой фраз. Зачем так драматизировать?

— Кстати говоря, а можно у тебя поинтересоваться, что там замышляет Таканаши? Она ко мне тут подошла и заявила: «Я не уверена, что выучила свой танец, но несколько репетиций мне придётся пропустить. Запрашиваю разрешение тренироваться дома».

— Ну вот зачем ты её передразниваешь?.. — начал было я, но тут же подумал, что она, может, и не специально. Наверное, из-за того, что Нибутани повторила слово в слово, слишком похоже и прозвучало. — Там одна ученица пьесу ставит. Рикка сначала вызвалась помочь, а потом и вовсе главную роль забрала. Не получится на два фронта репетировать, да?

— Я не против, пускай. У Таканаши хорошо получается, прямо диву даюсь. В последнее время она только оттачивает движения, так что может пропустить парочку репетиций. Но почему она так внезапно решила кому-то помочь?

— Ну, это долго объяснять…

— Хм-м, даже так? А она, кажется, меняется… — пробормотала Нибутани, улыбаясь. Вот уж чего, а такой мягкости от неё я никак не ожидал. — Раньше я в ней сомневалась, но сейчас мне кажется, что она справится и без моей помощи.

— Всё ещё хочешь «вылечить» её?

— Уже нет. Но вот если дела пойдут плохо и она обернётся Тёмной Таканаши, я тут же возьмусь за неё всерьёз.

— «Тёмной Таканаши», говоришь?.. Но сейчас она, выходит, меняется к лучшему?

— Хм, можно и так сказать. Я и затеяла-то это всё лишь потому, что они с Казари заколебали бегать вокруг меня со своим «Мори Саммер, Мори Саммер».

Ничего себе! А при мне они себя так не вели! Хотя с Рикки станется. На такое я бы посмотрел!

— А сейчас думаю: может, зря?

— Почему зря?

— Мне однажды подумалось, что если бы тогда, в прошлом, мне попался кто-то вроде тебя… Кто был бы рядом… Может, я бы и не пыталась забыть те времена как страшный сон.

— Вот уж…

— Шучу-у! К чему это я, Герзони: пока ты рядом, Таканаши вряд ли перейдёт на тёмную сторону.

— А?.. — вновь растерялся я.

И удивился я вовсе не словам Нибутани, а тому, как мягко она улыбнулась. И давно она стала ко мне лучше относиться? Может, с ней на летних каникулах что-то хорошее случилось? Хотя я бы это ещё на репетициях заметил.

— Эй, ты чего рот разинул? Бесишь. Геки-око-стик-файнелиалити-пунпун-дрим-как-бесишь!

— Слишком по-восьмиклассному прозвучало, знаешь ли.

Будто Нибутани решила выложиться на все сто и применила против меня «Eternal Force Blizzard», знаменитое заклинание, которое мгновенно убивает совершенно любого противника.

— А… Разве? М-м… А! Геки-око-пунпун-мару-как-бесишь![✱]Эта бессмыслица, а также «геки-око-стик-файнелиалити-пунпун-дрим» чуть выше означают одну из шести степеней гнева. Указанная здесь — лишь четвёртая по ярости, а та, что выше — шестая, максимальная. Подробнее здесь.

— Поздно уже. Сказанного не воротишь.

— Захлопнись! — рявкнула Нибутани, прожигая меня взглядом.

Меня несколько напрягает, что, общаясь с ней, я ощущаю себя чуть ли не мазохистом, но, как ни странно, я привык к её ругани, и теперь она даже успокаивает.

— И вообще, ты убираться мешаешь, кыш-кыш!

— А-ага. Извини. Ах да, пока ты «геки-око» как злилась, я вдруг понял, что до сих пор не позвал тебя посмотреть на наше выступление. Я в нём, кстати, и сам участвую.

— И Герзони туда же? — поинтересовалась Нибутани и тут же разразилась смехом, хватаясь за живот.

Чего она так ухахатывается? Разве я сказал что-то смешное?

— Я прямо вижу, как ты внезапно забываешь слова и вставляешь какую-нибудь фразочку в духе своего тёмного прошлого! Вот умора!

— Даже не надейся! Актёр из меня отличный! Я почти каждый день тренируюсь: играю в дочки-ма…

Я понял, что ляпнул лишнего, но было уже слишком поздно. Ну, как всегда.

Мелкой эту ошибку никак не назовешь: на работе за подобный проступок меня бы тут же уволили. Короче говоря, я только что подписал себе смертный приговор.

И Нибутани, естественно, не упустила возможности подарить мне очередную садистскую улыбку:

— О-о-о. В дочки-матери, значит? Я-ясно. А в свадьбу скоро играть будете?

— Т-ты не так поняла!

— А, уже играли? Теперь развод репетируешь, значит?

— Да не играют на такие темы в дочки-матери!

Боже, Нибутани, ты так спрашиваешь, будто, кроме семейных неурядиц, больше поиграть не во что. Нельзя же так. Смотри на вещи позитивнее.

— Ну да ладно. Играй ты там хоть в развод, хоть в самураев, хоть ещё во что — мне всё равно.

— А самураи откуда вдруг взялись? — попытался уточнить я.

— Да как же ты заколебал! Хватит цепляться к каждому слову, тошнит уже! — взорвалась Нибутани.

Что ж, в этот раз привычка переспрашивать сыграла со мной злую шутку. А раз так, то и сказочке, видимо, конец.

— Тема за-кры-та. Проваливай. Нечего здесь баклуши бить.

В ответ я хотел заметить, что она сама ко мне пристала, но решил не нагнетать. Правда — это хорошо, но здоровье мне дороже.

— И то верно… Ладно, удачи тебе с уборкой!

— И тебе, Герзони, м-м… с выступлением. Постарайся там, — ответила Нибутани, после чего развернулась и продолжила подметать.

«Поддерживает Нибутани, конечно, своеобразно, но ведь помогло же!» — с благодарностью подумал я, выходя из класса.

◆◆◆

Впрочем, едва шагнув за порог, я неожиданно для себя отметил, что на этот раз наша беседа выдалась и вправду приятной.

Воспрянув духом, я уже было направился в десятый «В», чтобы позвать с собой Шичимию, но вовремя вспомнил, что она тоже сегодня дежурит. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти в кабинет директора в гордом одиночестве.

Будучи в хорошем настроении, я припустил чуть ли не бегом и добрался до кабинета в мгновение ока. Также на руку мне пришлось и то, что сегодня я шёл один: никого не надо было поторапливать.

Единственное, что осталось по-прежнему — это гнетущая тишина, в которой я очутился, подходя к кабинету.

Сообразив, что сегодня директор может быть внутри, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Дважды.

Наконец, я решился и с мыслью «Ну, вперёд!» постучал в дверь. Правда, вышло слишком громко: руки продолжали подрагивать несмотря на все мои попытки успокоиться.

Кстати, а как бы мне лучше объяснить, что я здесь делаю? Достаточно ли убедительно прозвучит, если я скажу, что пришёл помочь Бесподобному Драмкружку?

Прошло несколько секунд. Тишина. К счастью, я быстро вспомнил, что в таких случаях обычно не отвечают, открыл дверь и вошёл внутрь.

Оглядев кабинет, я понял, что беспокоился зря: директора внутри не оказалось и на этот раз. Но вместо него меня встретила абсолютно та же странная картина, что и вчера: сидя на диване, облокотившись на стол и подложив под голову подушку, спала Кумин. А из уголка её рта снова тянулась струйка слюны.

Как её ни встречу, она спит. Ну вот что за человек…

Кстати, о подушке. Вчера её не было. Может, из дома принесла?

Хотя не важно. Сейчас меня больше беспокоит то, что Кумин спит здесь одна, совсем беззащитная. Любой может зайти и сотворить с ней что угодно.

Что же делать?.. Оставить всё как есть или разбудить её? Не то чтобы я хотел сделать что-нибудь нехорошее, не подумайте. Это так, чисто для самоуспокоения. Да и слюна эта… Ладно, лучше разбудить.

Я подошёл к Кумин и тут же почувствовал себя неловко — уж слишком беззащитно она выглядела.

Сидит прямо передо мной, сладко спит и ни о чём не подозревает… Такая открытая, будто в одной ночной рубашке…

Стоп-стоп-стоп, о чём я только думаю?! Ужас какой!

Пытаясь утихомирить разыгравшееся воображение, я снова глубоко вздохнул, а затем негромко, ровно так же, как и вчера, произнёс:

— Эй, вытри слюни, пожалуйста.

Однако это не помогло.

Похоже, сегодня она спит ещё крепче. Что же делать?..

Понимая, что уже зашёл слишком далеко, чтобы просто взять и уйти, я осторожно взял Кумин за плечо и слегка качнул её из стороны в сторону со словами: «Э-эй, проснись пожалуйста, у тебя слюна капает!»

Она зевнула, не открывая рта, и медленно поднялась.

Её плечо я, конечно, тут же отпустил. И так позволил себе лишнего.

Кумин тем временем вытащила из рукава всё тот же платочек и вытерла губы. Затем, хлопая ресницами, она начала сонно оглядываться по сторонам, а увидев меня, прикрыла глаза и спросила:

— Что это было?.. Землетрясение? Межплитное или внутриплитное?

— Я тебя едва тронул, не преувеличивай! И вообще, будь это землетрясением, ты бы так спокойно не спрашивала! Такие мелочи тебя бы и вовсе не волновали!

— Вот как… Не землетрясение?.. М-м-м…

— Эй, ты чего, опять спать, что ли?! Подожди хоть секундочку-то!

— Хе-хе, да нет, я не поэтому зевнула. Просто момент удачный попался.

— Шутки шутить вздумала, значит?! Прямо так, без предупреждения?!

— Хе-хе, кто знает… Может, вздремнуть захотелось… или только сделать вид…

— Так ты притворялась?!

Поверить не могу — едва проснулась, а уже обвела меня вокруг пальца! Да так изящно, что мне захотелось повторить!

Э-э, нет, не так. Я имел в виду, что было бы неплохо так же эффектно разбудить её и в следующий раз.

Пока Кумин протирала глаза, я тихонько сел на диван напротив неё. Ну не рядом же мне садиться?

— М-м… не спать, не спать. …обро… …тро, Ю-чан.

— Какое-то новое приветствие? Ни разу такого не слышал.

Или она решила снова пошутить?

— Аха-ха, прости-прости. Я ещё не совсем проснулась. Доброе утро! — ответила Кумин и, потягиваясь всем телом, мелодично зевнула. Прозвучало, скажу я вам, весьма прелестно!

Ростом Кумин была невысока, и в то, что она старше меня на год, было сложно поверить. А её по-детски миловидное лицо и вовсе казалось мне родным, будто Кумин — моя младшая сестра. Наверное, поэтому у меня и возникло настойчивое желание позаботиться о ней.

А вот фигурой Кумин соответствовала своему возрасту, и даже очень.

Раньше я уже называл Кумин «принцессой без короны», но только сейчас понял, что это выражение описывает её как нельзя лучше.

— Доброе утро. Эм-м, понимаю, мы едва знакомы и не мне тебя поучать, но… не стоит спать там, куда любой может зайти. Не сочти за грубость.

— М-м? А-а, прости, что заставила волноваться. Я не специально, просто сильно клонит в сон. Обычно я сплю в медкабинете, там безопасно.

Теперь понятно, вот почему не так давно я нашёл её там. Но ведь в тот раз ей…

Едва я нашёл противоречие в словах Кумин, как она меня опередила:

— Хотя это тоже не очень хорошее место. Хидери-чан однажды разрисовала меня, пока я там спала. Вот ведь проказница! — И надула губы.

Ясно, значит, это дело рук Аманиджи.

Я, конечно, не думаю, что смыть каракули было сложно, но вот если бы Кумин их не заметила и прошлась в таком виде по школе, получилось бы очень неприятно. Поэтому я прекрасно понимаю, чем она недовольна.

Выходит, зеркальце, которое я тогда оставил, оказалось весьма кстати.

— О, я помню тот случай. Значит, это она написала «демон»? Да уж, Аманиджи в своём репертуаре.

— Э-э-э, ты видел?.. Стыдно-то как… — ответила Кумин, закрывая ладошкой лоб, но в остальном нисколько не смущаясь.

Или смущаясь? Щёки порозовели немного… Но не более того.

Слишком уж спокойная. С ходу и не разберёшь, стыдно ли ей на самом деле или нет.

— Хидери-чан сказала, что я скучно выгляжу, а потом пригрозилась, что улучит момент и разрисует мне лицо… Ю-чан… я правда такая скучная?..

Ну и вопросы у неё!

Нет, я могу, конечно, сказать, что она весёлая, если она хочет это услышать, но… ведь совру же.

С другой стороны, если она так сильно беспокоится из-за того, что кажется окружающим скучной, то её всё же стоит поддержать.

— Ну, ты довольно… забавная.

— Э-э?! Грубиян. Плакать хочется…

Вот ведь засада… Теперь я ещё и грубиян. Но ничего, это я тоже предвидел и знаю, что ответить!

— Ну, я к тому, что в этом нет ничего плохого…

— Нет, ну точно грубиян!.. И я, вообще-то, очень даже весёлая!

Полный провал.

Как же с ней тяжело… Мне показалось, что она расстроилась, но нет: ей просто подурачиться захотелось. Снова. А я не сразу сообразил.

Они с Аманиджи явно друг друга стоят. Видимо, потому и поладили.

— Кстати, Кумин-семпай, почему ты решила вступить в этот кружок?

— Хе-хе! Дело в том, что я — лучшая подруга Хидери-чан! — ответила Кумин, от гордости выпятив грудь. — Других-то у неё всё равно нет. Поэтому я — лучшая.

— И ты так легко об этом говоришь?!

— Ну да. Не вижу ничего плохого в том, что друзей мало. У меня их тоже немного, — нежно улыбаясь, кивнула Кумин.

Тут я соглашусь. У меня у самого друзей — по пальцам пересчитать. Гордиться здесь, конечно, нечем, но и переживать тоже не стоит.

Как ни крути, Кумин — очень сильный человек, хоть с виду и не скажешь.

— Ты права. Извини, ляпнул не подумав…

— Да не извиняйся ты, Ю-чан. Она порой такая редкостная вредина, ты не представляешь!

Мне показалось, что Кумин высказалась слишком уж жестоко, но перебивать не стал.

Хотя в каком-то смысле Аманиджи и правда «редкостная». Непостоянная, по-своему особенная, и удивительно эффектная. Временами даже шокирующе странная. Страшно подумать, как все эти качества уживаются в одном человеке.

— Но с другой стороны — и ты тоже наверняка это заметил — она такая неповторимая! Мне безумно это в ней нравится! Она — Хидери-чан номер один!

— «Хидери-чан номер один»… — зачем-то повторил я, но всё равно не понял, что хотела сказать Кумин.

Быть может, она имела в виду, что такой, как Аманиджи, может быть только сама Аманиджи. И тогда я полностью с ней согласен: такие люди уникальны.

Говорят, у каждого человека есть двойник, а то и два. Но я очень сомневаюсь, что у Аманиджи найдётся хотя бы один.

— Мне так нравится проводить с ней время, что я даже вступила в её кружок. Хотя актриса из меня так себе.

— Ха-ха, с ней не соскучишься!

— Да, это точно. Кстати, а тебя-то что привело в сей странный клуб?

— Странный?.. Ну… Э-э… я не смог бросить Аманиджи в беде, наверное…

Хотя, пожалуй, я соврал: на самом деле, во время нашего вчерашнего разговора я ощутил, с каким трепетом Аманиджи относится к своему делу, и решил во что бы то ни стало ей помочь.

И дело здесь не только в пьесе. Не знаю почему, но я хочу помочь самой Аманиджи. Наверное, я увидел в ней родственную душу, или что-то типа того.

— Поня-ятно. Какой же ты всё-таки славный парень, Ю-чан. Само очарование. Хи-хи-хи, а не поговорить ли нам теперь о том, что зовётся милым словом «кои»?

— «Кои»? О карпах? — переспросил я и машинально качнул головой, удивившись внезапному редкому слову. Хотя с чего бы ей вдруг говорить о карпах?..

— Нет, я бы, конечно, с радостью поговорила с тобой и о карпах, тем более, что мне очень нравится спать с плюшевым Слайли[✱]SLYLY (スラィリー) — один из двух маскотов бейсбольной команды Hiroshima Toyo Carp., но сейчас я хочу поговорить о любви, а не о рыбалке какой-то! — Кумин разбушевалась так, что под конец даже привстала с дивана.

Н-но что это за чувство? Почему я сейчас на седьмом небе от счастья? Почему я бьюсь в экстазе от того, что сумел разозлить эту тихоню?!

Кхм. Не поймите меня неправильно, я просто переволновался. На самом деле я совсем не такой.

— Божечки… Взять и прикинуться, что не знаешь слова «любовь» — это так по-мужски, понимаю.

— Э-э, да я не против же. Нас, парней, хлебом не корми, дай о любви поговорить.

— Ну вот, другое дело. Знаешь, а ведь девушки тоже не прочь обсудить дела любовные. А не свои — так особенно.

— Ясно-ясно, значит, перед любовью все равны! Хм… Что ты в конце сказала?..

Да! Поговорим обо всём на свете! Давай, я готов!

Что-то я разошёлся. Кажется, внезапная ярость Кумин пробудила во мне режим экстаза. Назову этот образ «Юта-в-экстазе-от-злюки-Кумин».

Но пользоваться им я, пожалуй, больше не буду.

Тем временем Кумин, заметив мой непомерный энтузиазм, резко посерьёзнела и, пристально глядя мне в глаза, сказала:

— Итак, давай начнём.

— Я весь внимание.

— Ю-чан, кто тебе больше нравится? Рикка-чан, Сатоне-чан, Хидери-чан или я?

— Рикка! — выпалил я не раздумывая.

Выложил всё как на духу! Вот он, Режим Экстаза!

Это было слишком внезапно! Ну что за чертовка!

— М-меня отвергли… — понурилась Кумин.

— Э… ну… в смысле… ну… я про то, что мы с Риккой уже встречаемся, так что… ну… я не имел в виду, что мне неприятна ты… Или Шичимия с Аманиджи.

— Да быть не может!

— Ты не знала?!

— Первый раз слышу!.. Вот ведь… Такого — и не знать…

Спалился! Я думал, раз Аманиджи знала о нас, то рассказала и Кумин. Но не учёл, что люди обычно не интересуются, кто там с кем в других классах встречается. Как-то в голову не пришло.

Хотя… Это же и не секрет вовсе, чего я переживаю-то?

— Теперь поня-ятненько. А вы… уже целовались? — хитро улыбаясь, поинтересовалась Кумин.

Странные же у неё вопросы. Ведёт себя прямо как приставучая родня.

А мой режим экстаза, кажется, уже улетучился. И трёх минут не продержался. Теперь я снова нормальный человек.

— Не стесняйся ты так, Ю-чан. Все же целуются, что такого?

— Целуются, может, и все, но отвечать на твой вопрос я не буду.

Воспользуюсь правом хранить молчание. Знать слишком много ей совсем не обязательно.

— Я вот ни разу…

— И зачем мне такие подробности о тебе?!

— И Хидери-чан тоже…

— А о других — тем более не нужны!

Ещё и Аманиджи, бедняжку, без спросу приплела…

— Каждый знает, всем тут видно: Юта — злюка и ехидна!

— И стишочки тебе тоже не помогут. Не собираюсь я твоим хотелкам потакать.

— Ну и ладно. Всё равно в пьесе есть сцена, где Принц и Золушка целуются. Там-то я всю правду и увижу.

— Откуда она там взялась?!

Как я мог вчера такое проглядеть?!

Пока я судорожно вспоминал сценарий, Кумин, ухмыляясь, положила передо мной распечатку и открыла её прямо на описанной сцене.

— Вот здесь, в конце. Сердечком отмечена. Я про неё говорю.

— К-к-как так?! П-п-почему эту сцену оставили нетронутой? Там же не обязательно должен быть п-поцелуй… — пролепетал я, дрожа и заикаясь.

Глазам своим не верю!

— Там. Есть. Поцелуй, — отрезала Кумин.

Удивительно, но от её непоколебимого ответа, или, скорее, от того, как бессовестно она лезет не в своё дело, я и сам вдруг успокоился.

Но тему поцелуев я бы всё же предпочёл закрыть.

— А что такого? Вы же встречаетесь. Хотя на страстный девичий поцелуй я бы тоже посмотрела…

— Ну, раз ты так настаиваешь… — начал было я, но тут же осёкся.

И вовсе не случайно: мне вспомнился наш вчерашний разговор с Аманиджи.

— Что-то не так, Ю-чан? Тебе не нравится смотреть, как целуются девушки?

Вот ничегошеньки мне не скрыть — стоит только спохватиться, как лицо тут же выдаёт смятение.

Но всё же, насчёт того секрета… Не хотел я о нём говорить, но раз уж начал, то продолжу.

— Нет, не в этом дело… Извини… Просто… вчера я немного узнал о вашей наставнице… Как же так…

— А-а, от Хидери-чан? О, а ты знаешь, что именно Кошкодевочке-семпай должен был достаться первый поцелуй Хидери-чан? Только не говори, что ты украл его…

— Да как тебе вообще пришло такое в голову?!

Я будто специально выбираю слова так, чтобы меня поняли неправильно. Ещё и Кумин подливает масла в огонь — нарочно строит серьёзное лицо. Сходу и не разберёшь, когда она шутит, а когда нет.

— Аха-ха, пошутила я. Но забавно же получилось?

— А-а, ну да… Спасибо за представление.

И вот так каждый раз: пока не разжуют — не пойму. А сам я как-то туго соображаю.

Но хорошо, что Кумин очень добра ко мне — только это и спасает.

— Значит, о Кошкодевочке-семпай тебе уже Хидери-чан рассказала.

— Ага, так уж вышло.

— Понятно… Хидери-чан уже давненько о ней не говорила. Наверное, не хотела расстраиваться лишний раз. Они ведь больше никогда не встретятся.

Я промычал что-то в ответ и замолк. Заметив мою растерянность, Кумин нежно улыбнулась и мягко, словно успокаивая, продолжила:

— Не переживай. Они расстались навсегда, но Кошкодевочка-семпай навечно останется в сердце Хидери-чан. — И, хихикнув, добавила: — Но я даже рада, что Хидери-чан рассказала тебе. Значит, ты ей приглянулся.

— Но я ведь… заставил её…

— Любишь ты тревожиться по пустякам, Ю-чан. Если Хидери-чан не хочет о чём-то говорить, из неё не вытянешь и слова. Конечно, я не могу предугадать каждый её порыв, но тут я уверена, потому что для неё Кошкодевочка-семпай — особенная.

— Особенная…

— Всё-таки Хидери-чан ещё совсем ребёнок, — обронила Кумин, кивая.

И всё же, чтобы Аманиджи посчитала кого-то особенным… Должно быть, та девушка — весьма незаурядная личность. Мне хотелось узнать о ней побольше, но спрашивать было как-то неловко. Я решил сменить тему, но не успел даже открыть рот.

— Хочешь, кое-что интересненькое про Хидери-чан и Кошкодевочку-семпай расскажу? Тебе понравится, обещаю! — спросила Кумин.

— Прямо-таки обещаешь?

— Аха-ха, мне просто захотелось этим поделиться, раз уж ты всё равно знаешь про Кошкодевочку-семпай.

— А-а… Тогда слушаю.

— Ура! Итак, Хидери-чан безумно восхищалась Кошкодевочкой-семпай, да настолько, что однажды пришла в школу в костюме кошки и кричала повсюду: «Я — Кошкодевочка-младшая!». Учителя та-ак ругались, даже объяснительную писать заставили. Ну как? Забавно, правда?

Кумин пообещала, что мне понравится её история, однако вышло как-то коротко и не очень интересно. Но зато теперь я понял, насколько Кошкодевочка-семпай «особенный» для Аманиджи человек и как они были близки.

Да уж, а «принарядиться» Аманиджи любит. Опять же, странно: почему её наказали? Я думал, в нашей школе ей всё сойдёт с рук.

— А… не… не очень?.. Т-тогда вот эта точно будет лучше!

— Д-да нет, всё нормально, ты слишком…

— Подожди, дай расскажу! Если не понравится, отдам тебе свою подушечку!

— Ты ещё хуже делаешь!

Порой Кумин пугает меня. Обычные люди после проигрыша просят, если не умоляют, снизить ставку, а она, наоборот, поставила на кон ещё больше. Ещё и с таким видом, будто иначе и быть не может. Что ни говори, а в Бесподобном Драмкружке невероятны все без исключения!

— Так вот… Кошкодевочка-семпай и правда была немного необычной, или даже странноватой. Например, постоянно носила кошачьи ушки, — медленно и печально начала Кумин.

— И ей разрешали?!

Мне безумно стыдно, что я снова не сдержался и прервал Кумин, пока она предавалась воспоминаниям. Чёрт бы побрал мою привычку перебивать!

— Аха-ха, ну не совсем постоянно, только когда мы в клубе занимались. Да уж, своеобразная она была. Помню, говорила: «Такова моя натура! Ха-ха-ха, это же Бесподобный Драмкружок, нам нужно выделяться!»

— А, только в клубе… Извини, что…

— Эти ушки она могла бы и на уроках носить, никто бы слова не сказал. Директор и сам иногда надевал их.

Ох уж этот наш директор. С него станется. Но тогда совсем непонятно, почему её отругали за костюм.

— Вот так вот. Она очень ценила ярких людей, с изюминкой. И сама постоянно вытворяла что-нибудь из ряда вон выходящее. Например, брала в школьной столовой меню, вписывала туда какое-нибудь блюдо и просила приготовить именно его. Или проводила внеклассные занятия вместо учителя. Нет бы готовиться к вступительным, выпускной класс всё-таки. Хотя, может, она была уже готова.

— Потрясающе…

— Да, согласна. Великолепная девушка. С ней всегда было интересно. А как она заботилась о нас! Когда мы с Хидери-чан пришли в клуб, Кошкодевочка-семпай обучила нас всему. Нас, первогодок, которые вообще ничего не знали. Кстати, она и к той пьесе, что мы сейчас ставим, приложила руку.

— Припоминаю, Аманиджи тоже рассказывала об этом. Выходит, она ради Семпай так старается?

— А, уже знаешь? Вот ведь болтушка! Да, ты прав. Мы собирались поставить эту пьесу ещё в прошлом году, но Кошкодевочка очень некстати ушиблась. Так бы и пылилось наше творение на полке до скончания времён, если бы Хидери-чан не набралась храбрости начать всё заново.

— Вот оно как…

— Что сейчас, что тогда — Хидери-чан интересуют только необычные люди. Наверное, поэтому она относится к Кошкодевочке-семпай и всему, что та делала, с особым уважением. Так и с этой пьесой. Интересно, а хотела ли Семпай, чтобы мы выступили вот так, «внезапно»?.. — отрешённо произнесла Кумин, с тоской глядя куда-то вдаль.

Я почувствовал, что сейчас устами Кумин говорит сама Аманиджи. И всем сердцем ощутил, что её душевная связь с той девушкой крепка и по сей день.

Именно поэтому я не смог отказать. Не смог пройти мимо. Не смог позволить этим усилиям пропасть даром.

И я сейчас не только про Аманиджи, но и про Кумин, и про Кошкодевочку тоже. Я не могу допустить, чтобы мечта этих троих так и осталась неисполненной.

А может, я всего лишь пытаюсь потешить своё самолюбие.

— Но тебе ведь и самой хочется выступить «внезапно»? — вдруг спросил я.

Не знаю зачем. Готов на коленях вымаливать прощение, если окажусь не прав и Кумин разозлится.

— Да, и я тоже. Давай постараемся! Аха-ха, прости, я обещала рассказать что-нибудь занятное, а вместо этого ударилась в воспоминания. Придётся расстаться с подушечкой…

— Не надо, мне было интересно послушать. Теперь я понял, что за человек эта Кошкодевочка-семпай. Но всё же, почему она сделала в этом сценарии пять ролей, если выступать вы собирались втроём? Какой смысл?

— Да, мы то же самое спросили. Она сказала так: «Исполнять две роли сразу куда интереснее! Только с главной героиней так не выйдет, она всё время будет на сцене». Это прозвучало вполне убедительно, и мы не стали возражать. Кстати, моей второй ролью была Верховная Ведьма. Немного жаль, что у меня её забрали, но в целом ничего страшного!

— Ведьма из «Золушки»[✱]В разных изложениях «Золушки» главной героине помогают различные магические существа. Наиболее известные — это фея-крёстная (Ш. Перро), орешник и птицы (бр. Гримм). Также существуют версии с участием чародейки, мышей и многие другие. так легко бы не согласилась!

Это столь же нелепо, как если бы та же ведьма вместо метлы летала, допустим, на швабре!

С другой стороны, слова Кошкодевочки-семпай прозвучали хоть и немного странно, но в целом вполне разумно. И я даже, кажется, начинаю понимать, почему Аманиджи так ею восхищается.

— Но выступать всем вместе ещё интереснее! Чем больше людей, тем больше новых идей. Вот почему я так рада, что вы согласились нам помочь.

— И мне… — начал было я, как вдруг дверь с грохотом распахнулась.

Повернув голову, я увидел на пороге — вот ведь совпадение! — Рикку, Шичимию и Аманиджи. Зайдя в кабинет, они хором заявили: «Задержались на дежурстве!»

Вот ведь спелись! Но я нутром чую: на самом деле дежурила только Рикка.

Теперь, когда мы собрались всем нашим Бесподобным Драмкружком, у меня невольно поднялось настроение.

Или, может, потому что удалось поговорить с Кумин. Вначале я думал помочь лишь для виду, не особо стараясь, но теперь я твёрдо уверен: мы должны зажечь. Это моё собственное желание и мой собственный выбор.

Потому я встал и пылко, от чистого сердца, заявил:

— Аманиджи-семпай! Мы должны выложиться на все сто! Грянем всем на удивление и всласть повеселимся!

Аманиджи глянула на меня с удивлением. А я продолжил:

— Для этого как следует всё отрепетируем!

После этих слов она и вовсе оторопела от неожиданности.

Впрочем, она быстро взяла себя в руки и усмехнулась:

— Ну ты и выдал, Ю-чан! Однако выступать, когда всё отрепетировано — слишком обычно. Поэтому мы обойдёмся без репетиций! Так веселее! Только выучите, пожалуйста, свои роли. А на сегодня всё. Айда обедать!

И тут оторопел уже я.

— Да как же так вышло-то?!!

Больше мне ничего не оставалось. Только кричать.