Чуть-Чуть иначе... (Новелла) - 4 Глава

— Нет! — прошептал Вэй. Он опустился на пол, так как ноги подкосились, крепкие руки отпустили. Он стоял на коленях, левой рукой опирался о пол, а правой схватился за полы одежд Ванцзи. Его трясла мелкая дрожь, губы горели, внутри полыхал огонь, а снаружи сковывал холод. Нефрит стоял к нему спиной, отчужденный, холодный.

— Что? — коротко, холодно, без эмоционально. Вэй Ин молчал, руки тряслись, в горле пересохло. За окном спускались сумерки, все вокруг погружалось в тишину. — Что ты хочешь? — каждое слово было сказано в отдельности.

— Поцелуй… — прошептал Усянь, отпустил одежды и ударил кулаком об пол. — Ты… ты украл мой первый поцелуй! Не давал мне покоя. Потом… потом стал меня игнорировать, относиться холодно, превратился в ледышку. Не давал мне покоя во снах. Ты наложил на меня какое-то заклятие? Я … — щеки горели, дыхание сбилось, голос был то тихий, то громкий. Он был похож на ранимую девушку, чувствами которой поиграли.

— Я отплатил за него сполна! — теперь и щеки благородного нефрита оттенились розоватым оттенком, а краешки ушей стали алыми. От воспоминаний их первого поцелуя, который случился не запланировано, на чистых эмоциях, сердце стало тяжело биться о грудную клетку.

— Ты бесчувственный! Неужели люди правду говорят, что «сотворен из льда и снега». Повернись, когда с тобой разговаривают! Или я не достоин даже этого? — Слова Вэя окатили Ванцзи словно ледяной водой. Он просто не мог на него спокойно смотреть. Хотелось сжать его в объятьях, поцеловать, почувствовать тепло, уловить хотя бы песчинку чувств в ответ, как в последнем поцелуе, если ему не показалось.

Вэй Ин поднялся с пола, не поправляя и не отряхивая одежд развернулся к двери. В библиотеку ворвался прохладный вечерний ветерок, обласкал заплаканное лицо сдувая с него прилипшие прядки волос. Настроения больше никакого не было. Не хотелось ни кричать, ни бить, ни шутить; хотелось уйти и забыть обо всем. Ванцзи всегда казался ему странным, отчужденным, холодным, он никогда не видел в нем высокомерия, которые видели окружающие, за что и недолюбливали. Но разговаривать, изливать чувства человеку, который стоит к тебе спиной выше его сил. Если бы только он стоял лицом, А-Сянь смог бы заглянуть в глаза, понаблюдать за дыханием, руками, которые сжимаются в кулак, когда он пытается держать эмоции, которые переливаются через край, но спина упорно молчала… Но вопрос, что догнал его, впился в затылок стрелой.

— А сгореть заживо не боишься? — голос был вкрадчивый, тихий, спокойный, словно боится спугнуть стаю птиц. Усянь чувствовал спиной приближение нефрита. Он был готов поежится от пронизывающего холода слов или ауры, но почувствовал пристальный взгляд и тепло. Ванцзи повернулся к нему лицом и сделал несколько коротких шагов на встречу, и теперь ОН смотрел в немую спину. Щеки зарумянились еще больше, уши горели, ладони были сжаты в кулаки, глаза опущены в пол. Но как только Вэй начал говорить, глаза поднялись на его спину, взгляд коснулся плеч и прядки волос, которая торчала из растрепавшегося высокого хвоста.

— Я не боюсь! Но сгорать для человека, которому я безразличен не хочу. Вы, господин, заставили меня краснеть и смущаться, а я всего лишь хотел с вами подружиться, разговорить вас, но вы решили, что я к вам подкатываю? Вели себя непристойно для того чтобы привлечь меня или оттолкнуть? На что вы рассчитывали? Украли мой первый поцелуй, облапали меня, а потом и вовсе сделали вид что ничего не было. Не замечали ни меня ни мои шалости. Словно меня не существует, даже слова от вас не слышал. Назначили наказание в пятьдесят ударов и смотрели на это, но не могу понять одного, почему сжимали руки в кулаки словно вам не все равно, словно самому больно. А теперь что, опять прилив внимания? Я готов был принять то, что со мной происходит, то что меня к вам тянет не как друга и приятеля, то что я хочу объятий и чего-то большего. Но вы… Я так больше не могу. — все плотины внутри Вэя рухнули, и он вывали все свои переживания без эмоционально и сухо. Простой парень из Юньмена, который не мог не одарить ни одну девушку улыбкой или милым комплементом, готов был признать, что что-то его привлекает в Хангуан-Цзюне, тянет к нему и не даёт покоя. Тело и разум подводит и отвечает на ласки, но обижается на холод и безразличие. Вэй распахнул двери…

— Ты стал моей слабостью. — голос Ванцзи стал тихим, словно шелест травы под легким ветерком. — Когда ты появился, покой потеряла не только вся резиденция и дядя, покой покинул мою душу, сердце. Как только мои глаза тебя увидели, сердце забилось так, что я не слышал собственных мыслей. Твоя наглость меня будоражила, я хотел так же. Я не могу контролировать себя в твоем присутствии, но чем больше я тебя видел, тем больше хотел контролировать тебя, а не себя, и правила ордена мне в этом помогали, хотя сам нарушил их больше десятка. Но смотреть как тебя бьют ферулой я не мог, поэтому накрыл тебя энергией, что бы ты не чувствовал боль. Ты один из тех, кто мне не безразличен. А поцелуй… я обменял свой первый поцелуй на твой, это равноценный обмен?

Это был самый длинный, и несвязный монолог Ванцзи за всю его жизнь. Он говорил словно это был его последний вздох. Настолько неуверенно и бессвязно, что и не подумаешь, что именно этот человек прижал Усяня к столбу и целовал связанного, был гордостью и одним из лучших учеников Циженя. Словно это не он большой, властный и великий господин, требующий подчинения и послушания. Словно не он может казаться холодным, бесчувственным, безучастным, строгим и замкнутым. Казалось он тает как льдинка на летнем солнце и потихоньку испаряется.

— Но откуда эта перемена в настроении? Или у вас раздвоение личности? — Усянь больше не мог слушать этот монолог. Его сердце колотилось по ребрам, почти причиняя боль. Кажется, он все понял, и слова о том, что он один из немногих, затмили все, на что он был обижен.

— Стыдно признаться, но прочитал этот совет в книге. Там говорилось, чтобы привлечь внимание человека нужно пять дней быть рядом и окружить вниманием, а потом пять дней вести себя словно незнакомцы. А потом повторить. Этот совет обещал, что ты будешь моим. Но видимо я все не так понял. — Хангуан-Цзюнь сделал шаг назад, давая еще больше личного пространства для Вэй Усяня.

— Дурацкий совет! — Вэй не знал, смеяться от этого или плакать. Они конечно оба были не опытными в отношениях, но до такого еще нужно было думаться. Хотя, человек выросший в таком обилии правил и среди книг… не мудрено что он такое вытворил. Вэй покачал головой и сделал шаг к дверям, которые так и были распахнуты.

— Вэй Ин! — Ванцзи преодолел расстояние между мини в одно мгновение и протянув руку коснулся плеча кончиками пальцев, но тут же отдернул руку, сжал ее в кулак и спрятал за спиной. Кончики ушей защипало, зубы сильно прикусили губу, по спине прошлись мурашки. Вэй замер и ждал продолжения. Он уже совершенно не хотел уходить, он тихо молил про себя «прикажи остаться!»

— Да? — Вэй сильнее сжал ручки дверей. Тело понемногу напрягалось и натягивалось струной лишь бы не поддаться искушению и обвить шею господина руками, зарыться носом в густоту волос, вдыхая пьянящей аромат сандала. Он давал нефриту шанс сломать печати правил и поддаться чувствам. Он хотел чтобы он сам сделал этот шаг, остановил его, не боялся себя и своих чувств…

— Я хочу сгореть в тебе! Можно? — тихо, но уверенно сказал Ванцзи. Он прекрасно осознавал, что этот «выстрел» изменит все в его жизни. Его либо отвергнут, так как он совершил ошибки, либо примут со всеми его грехами. С этого момента время для обоих стало тянуться как кленовый сироп — медленно и томительно. Сердце Усяня вспыхнуло огнем и пожар начал распространяться по всему телу, за спиной словно распускались крылья, которые были перетянуты веревкой, уши заложило, губы пересохли и угрожали потрескаться, дыхание стало рваным и частым. Лань Чжаня наоборот, окатило прохладным страхом, сердце замерло, пропуская не один удар, дыхание остановилось, словно от этого не завесила его жизнь.

— ТЫ меня спрашиваешь? ТЕБЕ необходимо мое разрешение? Не думал, что до такого дойдет, пожалуй, после отбоя переберусь через стену и проветрюсь, может даже вернусь… с вином. — Безумно-шаловливый характер начал сочиться из Вэя тонкими струйками, пытаясь пробраться под кожу Ванцзи. Старался задеть меридианы, надавить на больное — на нарушение правил, обращался неформально. Ведь после таких выходок его припирали в стене и брали что хотели. Может и на этот раз сработает, должно сработать, просто обязано. Озорство кипело в венах Усяня и на его лице расплывалась теплая шаловливая улыбка. Он разрешает любимому нефриту не только сгореть в нем, но и спалить его самого дотла.

Легким движением рука Ванцзи догоняет плечо Вэя, длинные цепкие пальцы сжимают его и тянут на себя разворачивая Усяня лицом к себе. Не давая и секунды опомниться, он жадно накрывает губами сладкие, нежные как лепестки лотоса губы. Руки А-Ина легли на широкую грудь Ванцзи, пальцы начали сжимать его одежды, ноги подкашивались, разум затуманивался, глаза закрылись.

Не встретив никакого сопротивления Ванцзи углубил поцелуй, скользнув языком внутрь рта, обласкав язык, нёбо, щеки. Сделав несколько шагов, он прижал Усяня к стене. Двери библиотеки закрылись с легким, чуть слышным щелчком.

Поцелуй был нежным, требовательным, глубоким и жадным! Руки младшего Ланя обвивали словно лоза. Усяню казалось, что они были везде и сразу — на спине, плечах, руках… он начал задыхаться от переизбытка чувств, крепких объятий, сладкого и пьянящего хлеще «Улыбки Императора» аромата сандала и поцелуя.

Неохотно разорвав поцелуй, чтобы сделать вздох, наполнить легкие воздухом, он взглянул на лицо Усяня — глаза были закрыты, ресницы дрожали, губы распухшие, слегка приоткрытые и алые, хватающие воздух, язык, облизывавший губы словно собирая остатки поцелуя, такой манящий, влажный… Руки крепко держали ворот одежд.

— Открой глаза! — голос Ванцзи был тихим, властным, вкрадчивым. Но Усянь не мог подчиниться, он не мог поделать со своим телом ничего. На что нефрит намотал его длинные волосы на ладонь, сжал ее в кулак. — Послушание, я хочу послушания…

После этих слов Ванцзи потянул за хвост вниз, раскрывая его шею еще больше, склонил голову и провел языком по шее Вэй Ина задевая кадык и аккуратно его поцеловав. Губы раскрылись ещё больше, послышался тихий прерывистый выдох. Глаза Усяня задрожали и с большим трудом приоткрылись. Серые глаза блестели влагой и были подернуты легкой дымкой, расфокусированный взгляд соблазнял еще больше.

Свободной рукой Ванцзи оторвал руку Вэя от своих одежд и завёл ее себе на плече за шею. Этой же рукой он провел по плечу, переходя на лопатки, провел вдоль позвоночника, опустился на поясницу и прижал к себе еще сильнее. Хотелось раствориться друг в друге, проникнуть каждой клеточкой, слиться в одно целое. Через плотную ткань одежд чувствовалось легкое возбуждение. Воздух вокруг раскалялся, словно за окном была не ночь, а жаркий летний день. Дышать становилось тяжелее, тяжелее становилось себя контролировать и держать в узде.

Смотря прямо в глаза друг друга, они неосознанно одновременно потянулись друг к другу и слились в новом поцелуе. Более нежном, спокойном размеренном. Каждый изучал новое пространство, наблюдал за реакциями. Ладонь Усяня легла на шею нефрита и чуть поднявшись в верх разворошила тугую идеальную прическу. Пальцы нежно приласкали затылок и остались на нем нежно поглаживая. Второй рукой Вэй Ин отпустил ворот и медленно и осторожно спустился к поясу развязывая его…

— Не смей! — не отрывая взгляда от безумных глаз пригрозил нефрит. Ладонь на пояснице сжалась в кулак собирая в ком одежду и отстраняя от себя нарушителя. Вторая рука отпустила хвост, но легла на тонкую шею и прижала к стене чуть надавливая.

— Прошу… Умоляю… Мне очень … надо… — шептал А-Ин не отводя взгляда и продолжая развязывать пояс. Справившись с ним, он бросил его на пол и двумя пальцами схватился за край вторых одежд умоляюще смотря на господина. — Только под них! Умоляю! — последние слова были чуть слышны, в глазах собиралась влага. Стать ближе хотя бы на пару миллиметров, на два слоя одежды стало жизненно необходимо для Усяня. Дыхание его совсем замедлилось в ожидании разрешения. Отказ он бы не пережил, упал бы на колени и постарался бы раствориться в воздухе.

Сдавшись, Ванцзи притянул Ина к себе, позволяя проникнуть под одежду. Руки младшего незамедлительно прошлись от поясницы к лопаткам, оглаживая каждый ху*. Через тонкую шёлковую ткань, чувствовалось как под пальцами перекатываются мышцы, напрягаясь и расслабляясь от прикосновений. Чувствовалось как мурашки покрывают идеальную кожу, как тепло тела окутывает, прижимает к себе…

Нефрит склонил голову и поцеловал проказника в шею под скулой. Нежно лизнул кожу и прикусил мочку ушка. Его собственное ухо опалил глубокий выдох вперемешку с глухим стоном. Пальцы сжались на нижних одеждах, тело поддалось вперед.

Руки Ванцзи обласкали всю спину Усяня и перишли на грудь и живот. Губы медленно целовали шею, не позволяя себе оставить неподобающего следа, нельзя, будет заметно, будут вопросы. Вновь нежно прикусил кадык и оставил на нем влажный след. Опустив руки нефрит развязал пояс темного ханьфу и отбросил его к своему. Полы одежд распахнулись, увлекая за собой ворот нижних одежд, неряшливо завязанных еще утром. Новые, не зацелованные участки шеи, ключицы, грудь… Резким рывком разорвав узел нижней рубашки, Ванцзи сорвал все три слоя до локтей, чем ограничил движение рук Усяня. На что врой тихо и жалобно простонал, разочаровавшись, что больше не может касаться идеального тела нефрита.

Опустившись к ключицам, Лань Чжань прикусил нежную кожу оставляя первый след на теле любимого непоседы. В ответ послышался сдавленный стон удовольствия с нотками боли. Широкая рука с длинными пальцами пересчитала кубики пресса поднимаясь к нежно-розовым ореолам, которые так и манили своей невинностью. От первого прикосновения они моментально затвердели и стали чуть темнее. Поддавшись искушению и своим желаниям, благородный нефрит коснулся одного губами, нежно поцеловал, обвел самым кончиком языка вокруг и сладко засосал. А второй приласкал пальцами нежно его сжимая и поглаживая.

Разум Сянь-Сяня затуманился, он перестал чувствовать реальность, больше не контролировал ни себя, ни тело, ни пространство, ни стоны. Окончательно потерявшись и без должно поддержки в виде крепких рук нефрита Усянь сполз на пол на колени. В столь разнузданном виде он не был никогда. Растрепанная причёска, спущенное на локти одеяние, столь явное неспрятанное возбуждение…

— Помнишь своего кролика с морковкой? — нефрит опустился на одно колено рядом с Усянем и склонившись к нему прошептал на ухо, обжигая его своим дыханием. Пальцами провел по скуле, губам, взял за подбородок и приподнял голову, заглянув в глаза.

Глаза Вэя распахнулись, но дымка желания и вожделения никуда не делась. Он судорожно вспомнил свой рисунок, где изобразил господина кроликом с морковкой в зубах, как усмехнулся что представлял далеко не морковку. Вспомнил некоторые «весенние картинки» из книг Хуайсана и понял, к чему ведет господин Лань.

— Но я не умею. — щеки Вэя запылали огнем смущения. Пальцы с подбородка коснулись губ. «Поцелуй!» приказал нефрит и Вэй беспрекословно послушался. Он нежно и влажно поцеловал кончики пальцев, приоткрыв губы лизнул языком, словно пробуя на вкус. Вспомнив описание «весенних картинок» обхватил губами два пальца и провел по ним языком обильно смачивая слюной. Постепенно так вобрал в себя оба пальца до костяшек. Неведомо откуда пришло наслаждение и осознание того, что это ему безумно нравится, что это его еще сильнее возбуждает. Тогда он обхватил ладонь нефрита обеими руками, лаская каждый палец, а указательный и средний лаская языком и посасывая. Язык скользил по пальцам и между ними, они то показывались, то скрывались во рту Усяня. Он то закрывал глаза и тихо постанывал, то вглядывался в глаза и лицо нефрита напротив него, следя за реакцией и правильностью действий. Это настолько завело нефрита что тот рывком вытащил пальцы изо рта младшего и утопил в поцелуе.

— Давай же, Зайчонок. — охрипшим голосом сказал Лань оторвавшись от губ Усяня. Взяв его руки в свои, он положил их на свою грудь позволяя себя коснуться. Позволил рукам нырнуть под последний слой одежды, прикоснуться к пылающей коже, почувствовать ее нежность, идеальность. Позволил коснуться губами, позволил вылизать языком. А-Сянь почувствовав дозволенность распахнул рубашку и расцеловал всю грудь нефрита, не пропуская сантиметра, но не позволил себе оставить даже малейшего следа. Повторяясь обласкал ключицы, соски, каждый рельефный выступ тела. Руки оглаживали каждую мышцу спины, груди, живота, проходились по ним ногтями, не оставляя следов.

Пальцы опустись к вязкам штанов, а глаза поднялись к лицу. Глаза что были прикрыты, медленно открылись и обласкали золотым теплом. Ванцзи поднялся с колен, а Усянь остался в ногах. Высвободив изнывающий член, нижний не смог утаить удивления размеру достоинства. В ответ Лань Чжань прикоснулся ладонью к его щеке и погладил большим пальцем, опуская пальцы вниз подбородка, слегка притягивая.

Собравшись, Усянь медленно приблизился и поцеловал головку, не разрывая зрительного контакта. Высунув язык медленно лизнул ствол по всей длине и спрятал головку во рту. Крепко обхватив ее губами начал двигаться, поглощая плоть. Солоноватый привкус окутывал рот ложась на язык приятной тяжестью. Руки прошлись по икрам в верх к сильным бедрам и остались там, неторопливо оглаживая их со всех сторон. В верх по передней стороне, вниз — по задней. В верх по внутренней стороне, вниз — по наружной. Ванцзи закрыл глаза и запрокинул голову, издав тихий стон. Чтобы сохранить равновесие уперся одной рукой в стену напротив. Вторую руку положил на затылок А-Сяня не сильно натягивая волосы, на что Вэй Ин замычал, отправляя по члену соблазнительную вибрацию. Не удержавшись Ванцзи толкнулся бедрами вперед и загнал член чуть больше чем на половину. Больше не имея сил сдерживаться, Лань начал медленно двигаться, все также глубоко. Вэй протестующе уперся руками в бедра нефрита, но поняв, что и так тоже нормально и не страшно, начал постанывать. Добавив к ласкам одну руку, он выбил из сдержанного Ванцзи короткий стон.

Чувствуя, что уже на пределе, Ванцзи выскользнул изо рта и опустившись на колени обхватил руку Усяня своей и сделав несколько резких быстрых движений кончил ему на живот и на руки. Слух А-Сяня обласкал несдержанный гортанный стон, от которого его собственный член дернулся, напоминая о себе и о том, что тоже хочет внимания и разрядки. Свободной рукой Вэй развязал свои штаны и высвободил изнывающий член.

Не совсем придя в себя и совершенно не восстановив дыхания, Ванцзи, не отпуская ладони Усяня, с которой стекало его семя, крепко обхватил его член. Вэй Ин дернулся и с тихим стоном отклонился назад, опираясь на стену, Ванцзи в след за ним поддался вперед, накрывая его своим телом. Губы слиплись в томном поцелуе, руки начали двигаться в верх вниз, размазывая семя по члену. А-Ин не стесняясь стонал в губы. Он больше не мог терпеть напряжения и хоть как-то себя сдерживать. Они оба забыли, что находятся в библиотеке, отбоя еще не было, и в теории сюда мог кто-то зайти.

Ванцзи чуть сильнее сжал ладонь и Вэй кончил через пару мгновений изливаясь на свой и чужой живот, в скрепленные ладони со стоном имени «А-Чжань». В глазах все потемнело, только дыхание господина отчетливо опаляло ухо. Очнувшись от неги, Усянь обнаружил, что головой лежит на голом плече нефрита. Подняв голову, он утонул в жидком золоте, которое поглощало его жадно и беспощадно.

— С этого момента будешь называть меня Господин А-Чжань!

— Да, Господин, А-Чжань! — прошептал Усянь и беспомощно и без сил, рухнул в объятия своего господина.