Цвета акварели (Новелла) - 3 Глава
В шесть часов утра линия сумерек медленно двигалась по бескрайним водам Тихого океана. Солнцу понадобится ещё полчаса, чтобы осветить своими первыми лучами западное побережье Северной Америки.
Маленький городок Пало-Альто был очень тихим в серых предрассветных сумерках. На перекрестке улиц, где было очень мало машин, попеременно загорались красные и зеленые огни.
В окне особняка в восточном районе горел свет, и сквозь прозрачные занавески можно было смутно разглядеть человека в тёмно-сером фланелевом халате, прислонившегося к подоконнику.
Его волосы были немного растрёпаны, подбородок опущенной вниз головы покрывала щетина, а уголки рта слегка изгибались вверх
Из его мобильного телефона доносился недовольный голос соседа, которого он никогда раньше не встречал, находящегося в десяти тысячах километров за океаном: «…Я… Я подошёл и увидел на вашей входной двери записку, в которой говорилось, что Хуан Гуйхуа вернулась в свой родной город…»
«Понятно».
Кофеварка на столешнице тихонько гудела, конденсируя тёмно-коричневый экстракт, что по капле падал в маленькую керамическую чашку.
На боку чашки был изображён стильный логотип.
SwordArc.
Курсив лазурно-синего цвета, а буквы S в начале и C в конце выглядели, словно две острые дуги меча.
«…Так вышло, я приготовил себе на ужин кашу с креветками и овощами, поэтому я покормил Бубу. Он сказал… что это было очень вкусно…»
Хэ Чжиюань с улыбкой сказал: «Спасибо».
«Не стоит благодарности! Мы ведь соседи, да… — молодой человек на другом конце телефона стал ещё более нервным, и громкость его голоса подскочила ещё на один уровень. — Бубу такой молодец, мне даже не нужно было помогать ему кушать. Я просто добавил пару мисок и палочки для еды*, это было вовсе не хлопотно!»
(* «добавить пару мисок и палочки для еды» — вежливый способ сказать «накрыть стол для неожиданного/незваного гостя»).
Хэ Чжиюань ответил: «Всё равно спасибо».
Чашка уже была почти полной, а кофейный экстракт на дне фильтра собирался всё медленнее и медленнее, каждой новой капле требовалось всё больше времени, чтобы упасть.
Ещё одна капля.
От аромата кофе улыбка Хэ Чжиюаня стала ещё более выраженной. Он взял чашку за ручку, осторожно наклонил её влево и вправо, а затем взял кубик сахара и бросил в эспрессо.
Сегодня можно подсластить.
Его собеседник всё ещё сбивчиво бормотал: «…После ужина я рассказал ему сказку, и… и ещё он съел клубнику, но не слишком много. В конце концов уже почти девять часов…»
«Хм?»
Хэ Чжиюань издал вопросительный звук, взял маленькую ложку и медленно помешал кофе против часовой стрелки: «А что в девять часов?»
«А? Разве в девять часов… — голос с той стороны океана внезапно замолк, и на какое-то время в разговоре возникла пауза, как будто собеседник серьёзно задумался о чём-то. Вскоре молодой человек почувствовал себя виноватым и осторожно продолжил, — …не пора ложиться спать?»
Вообще Хэ Чжиюань довольно редко не мог сдержаться, но в этот момент он искренне рассмеялся. Вскоре мужчина остановился, откашлялся и серьёзно ответил: «Верно, ребёнку пора ложиться спать, вы очень внимательны».
«О».
Собеседник издал в ответ лишь один звук, и в трубке резко повисла тишина.
Этот парень, живущий по-соседству, действительно милый. Он, очевидно, очень помог мне сегодня, но во время разговора так сильно нервничает, что с трудом может говорить, как будто его поймали с поличным во время похищения ребёнка. Он словно бы ждёт, что я прямо сейчас вернусь в Шанхай по электромагнитному сигналу и открою свою окровавленную пасть, чтобы сожрать его.
Динь!
В гостиной раздался сигнал уведомления о новом входящем письме.Хэ Чжиюань вошёл в комнату с чашкой кофе в руках, поставил её на журнальный столик и открыл свой ноутбук. Тема электронного письма была очень лаконичной — это было подтверждение регистрации на конференцию по безопасности данных, которая состоится в следующий вторник в Лос-Анджелесе.
Он быстро просмотрел письмо до самой нижней строчки, а затем щёлкнул по красному крестику.
Юноша на другой стороне долго ждал, прежде чем тихонько позвать:
«Мистер Хэ?»
Закрыв свой ноутбук, Хэ Чжиюань откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза: «Прошу прощения, ответственность за сегодняшние события лежит на мне. Я был слишком небрежен, когда искал няню, и мой контроль за её работой не был достаточно строгим, что в итоге привело ко всей этой ситуации. Если бы вы не пришли на помощь, мой ребёнок, вероятно, действительно остался бы голодным сегодня вечером. Завтра, как только компания по подбору домашнего персонала начнёт работу, я первым делом свяжусь с ними и попрошу как можно быстрее найти новую няню».
«Эээ…»
На другом конце провода воцарилась странная тишина.
Хэ Чжиюань спросил: «Что случилось?»
«Ничего особенного. Я только подумал, может у вас есть какие-то надёжные знакомые, достойные доверия, которые могли бы присмотреть за Бубу? — тон юноши был полон беспокойства. — Я имею в виду, что Бубу всего четыре года. В этом возрасте дети обычно очень чувствительны. Няня — это очень близкий ему человек, поэтому, если они меняются слишком часто, это может легко вызвать чувство незащищённости…»
Поначалу Хэ Чжиюань думал, что тот собирался сказать что-то важное, но, услышав слова юноши, он слабо улыбнулся: «Ничего страшного, Бубу уже адаптировался к этому».
«Вот как?»
Голос молодого человека всё ещё колебался. Тон к концу постепенно смягчался и замедлялся, словно он хотел сказать ещё что-то, но останавливал себя.
Он хотел убедить его, но был не в состоянии сделать это — Хэ Чжиюань мог ясно понять это только лишь по одному звуку.
Это действительно беспокоит его.
Честно говоря, Хэ Чжиюань был тронут тем, что просто какой-то незнакомец был готов бескорыстно позаботиться о его ребёнке. Сложно было сказать «нет» в ответ на его доброту.
Но он также подумал, что это было немного забавно.
Ах, мой восторженный сосед, не будь таким. Я воспитывал Бубу четыре года, неужели твоё понимание его личности может быть лучше моего?
Бубу отличается от всех других детей.
Абсолютно другой.
Он был независимым и рассудительным, мог есть самостоятельно, умел сам читать книги и играть со строительными кубиками. Он был тихим и спокойным, как будто его сердце было уникальным безмятежным местом. Бубу был идеальным ребёнком, в котором практически не было недостатков. Ему нравилась каждая няня, и каждой из них он также нравился в ответ.
Поэтому, в то время как другие семьи с одним родителем находились в затруднительном положении, пытаясь сохранить баланс между работой и заботой о своей семье, только Хэ Чжиюань мог свободно оставить своего ребёнка в Шанхае и беспрепятственности заниматься развитием своей карьеры.
Сун Жань всё ещё держал мобильный телефон, но в динамике был слышен только мягкий белый шум сотовой связи — мистер Хэ больше не открывал рта. Этот разговор закончился довольно неловко.
Возможно, ему показалось, но Сун Жань услышал намёк на нетерпение, проскользнувший в последнем предложении своего собеседника. Он не мог не почувствовать досаду, внутренне обвиняя себя в том, что сунул нос в чужие дела и сказал слишком много. Юноша вернул Бубу ярко-жёлтый мультяшный сотовый телефон, а затем снова взял металлическую губку и продолжил мыть посуду.
«Папа, это снова Бубу!»
Малыш потёрся нежной розовой щёчкой о сотовый телефон и снова начал весело топать вокруг.
Включив водопроводный кран, Сун Жань начал ополаскивать посуду тонкими струйками воды. Посуда звенела, и белоснежные пузыри постепенно рассеивались, пока молодой человек в оцепенении уставился на водоворот, стекающий в канализацию.
Только что я… обидел мистера Хэ, не так ли?
Я был действительно груб.
Я — посторонний человек, который знаком с Бубу меньше двух часов, и не знаю ни ребёнка, ни его родителей, как я мог столь легкомысленно произнести такие слова, которые кажутся почти обвинением? В глубине души ни один родитель не желает разлучаться со своими детьми. Мистер Хэ очень занят на работе. Если бы у него был лучший вариант, он, определённо, не стал бы нанимать няню с проживанием, чтобы та присматривала за его ребёнком, и в итоге Бубу не появился бы за дверью квартиры 8012А.
Как одиночка без детей и карьеры, почему я в первую очередь не поставил себя на его место и не подумал, прежде чем сказать?
Выключив воду, Сун Жань в подавленной манере похлопал себя по лицу.
После того, как он вытер руки и вышел из кухни, радостный топот Бубу уже остановился, и теперь малыш стоял рядом с обеденным столом. Его тонкие брови опустились вниз, возвращая лицу ребёнка его прежний сдержанный и послушный вид.
«Сон — это то, что каждый делает сам, Бубу понимает, — сказал ребёнок в трубку. — Папа, не волнуйся, Бубу очень храбрый. Он не боится темноты и может спать один!»
Спать в одиночестве?
Услышав это, Сун Жань был потрясён.
Что это значит? В доме нет взрослых, как ребёнок может спать один?
Бубу завершил разговор. Он печально опустил голову и некоторое время молча стоял, поджав губы, и тихо сопел. Сун Жань тоже был сильно расстроен. Присев на корточки перед малышом, он взял маленькие ручки, которые сжимали края его одежды, и сложил в свои, обхватывая их ладонями.
Только он собирался сказать несколько слов утешения, Бубу поднял на него глаза, изо всех сил стараясь изобразить яркую улыбку: «Гэгэ, твоя каша была очень вкусной, и сказка, которую ты рассказал, тоже была очень хорошей! Спасибо! Бубу уже большой ребёнок и не может больше беспокоить тебя, так что ему нужно идти домой и ложиться спать».
«Бубу?»
Сун Жань не мог поверить своим ушам.
Этот ребёнок серьёзен?
В его воспоминаниях всё ещё были свежи изменения в выражении лица Бубу от удивления к сомнению, а затем к искренней радости, когда он взял на себя инициативу и пригласил малыша переночевать у себя. Сун Жань был на 100% убеждён, что это было истинным желанием ребёнка, так что… что же привело к этой неохотной лжи?
Задумавшись об этом, юноша уловил ключевой момент: «Твой отец сказал тебе пойти домой и лечь спать?»
«Да», — кивнул Бубу.
Сун Жань беззвучно выругался на месте, и его глаза уже вот-вот собирались презрительно закатиться. Все те угрызения совести, которые он до этого испытывал, испарились в одно мгновение.
Ночь так темна, а квартира — пуста, и он осмеливается отправить четырёхлетнего ребёнка спать дома в одиночестве? Образ мышления этого отца очень странный, извилины в его мозгу, должно быть, совсем прямые!
Если Бубу будет спать один, кто придёт утешить его среди ночи, если ему вдруг приснится кошмар? Кто накроет малыша одеялом, чтобы он не простудился, если он сбросит его и замёрзнет? Кто защитит его, если вор проникнет в дом?
Это была вроде бы просто случайная мысль, но для Сун Жань она была похожа на взрыв заградительного огня, и перед его внутренним взором тут же пронеслись сотни возможных опасных ситуаций.
Он действительно хотел распечатать их все на бумаге и шлёпнуть их стопкой по лицу папы Хэ.
Ты что, совсем больной?!
Ребёнок твоей семьи словно бездомный. Я же — просто чужой человек, которому не нужно ни признание, ни вознаграждение. В соответствии со светлым принципом гуманизма я помог тебе успокоить и накормить ребёнка, и даже проявил инициативу присмотреть за ним ночью. Не важно, если ты не оценил это. Вот только как ты можешь быть так помешан на контроле, словно бы у тебя есть пульт дистанционного управления, который работает через Тихий океан? Разве это убьёт тебя, если ты сосредоточишься не только на своей деловой поездке?
Даже если этот ребёнок был случайным выигрышем в лотерею, ты не можешь растить его как попало!
Просто… меня действительно… ослепил его знойный голос.
Сун Жань вспомнил ленивый смех Хэ Чжиюаня, и его щёки снова покраснели — наполовину от стыда, наполовину от злости.
Увы.
Я могу присвоить этому отцу только 0 баллов, и то лишь для того, чтобы тот сохранил лицо.
Он присел на корточки и посмотрел на Бубу, не в силах описать чувство в своём сердце.
Бубу, ах, Бубу, я знаю, что ты хороший мальчик, послушный, словно ягнёнок, но тебе всего четыре года. Даже если твой папа хочет, чтобы ты пошёл домой спать, ты должен был немного пошуметь.
Дети, которые умеют устраивать сцены, получают конфеты; как этот старший брат может помочь тебе, если ты не устраиваешь сцен?
Бубу засунул сотовый телефон в свой маленький рюкзак и неуклюже надел его на плечи. Он подошёл к двери и обул свои парусиновые кеды, потратив минуту на то, чтобы аккуратно завязать шнурки, которые скоро снова будут развязаны. Затем он встал и помахал Сун Жаню, сказав: «Гэгэ, спокойной ночи».
Он встал на цыпочки и потянул тяжёлую ручку двери.
Щёлк.
В коридоре автоматически загорелся ряд потолочных светильников, освещая сцену за дверью: колокольчики, подсолнухи, закрытые двери лифта, мраморный пол бежевого цвета… Напротив была ледяная бронированная дверь, врезанная в белую стену, а под его ногами был мягкий коврик с бурундуком.
Бубу уже слышал историю про бурундука, и теперь он ещё теплее относился к своему старому другу.
Он помахал ему рукой, сказав: «До свидания».
Попрощавшись, Бубу проворно спрыгнул с коврика, не наступив ни на одну прядку шерсти на теле бурундука. Затем он пробежал по коридору, встал на тёмного цвета прямоугольный коврик из жёстких волокон, достал из рюкзака ключ и открыл дверной замок квартиры 8012Б.
Не бойся, не бойся, храбрый Бубу возвращается домой.
Но, как только дверь открылась, большое облако чёрного тумана, такого густого, что невозможно было даже рассмотреть пальцы на своей руке, казалось, вырвалось из комнаты, поглощая маленького ребёнка.
Темно и холодно.
В доме не было света, не было ни отца, ни няни. Под покровом ночной темноты скрывались бесчисленные монстры-людоеды. Они прятались за дверью, под кроватью и в шкафах, у каждого из них были ярко-зелёные глаза и острые зубы.
Съёжившись, Бубу на мгновение растерялся, не осмеливаясь войти в квартиру.
Ему просто хотелось сбежать.
В комнате позади него был яркий свет. Там был большой пушистый котик, красочные книжки и старший брат, который ласково улыбается и умеет рассказывать истории. Если он убежит назад, ему не придётся сталкиваться со всем этим перед собой.
Бубу очень сожалел об этом.
Но он уже пообещал отцу, что будет спать дома один, и если он нарушит своё обещание, то перестанет быть милым и послушным ребёнком.
Я должен быть хорошим ребёнком.
Бубу набрался храбрости и сделал маленький шаг вперёд. Густой тёмный туман тут же окутал его ещё плотнее. Вся его бравада была подобна рыбьему пузырю, большая часть которого сдулась от укола кончиком иглы со звуком «пуф-ф-ф».
Его движения были скованными, а тело — жёстким. Он не мог понять, почему, несмотря на то, что он был милым ребёнком, ему было так грустно на сердце?
Где награды для хороших детей? Где эти конфеты и цветочные гирлянды?
Бубу не осмеливался ни сделать шаг вперёд, ни отступить назад.Он замер на пороге своего дома, глядя на ужасную тьму перед собой, и его сердце всё больше наполнялось обидой.
Почему ночь должна быть такой долгой? Если бы утро настало в мгновение ока, я мог бы пропустить всё это и с радостью отправиться в садик.
Он невинно моргнул, повернул голову и выжидающе посмотрел на окно за цветочной стойкой.
Но небо всё ещё было чёрным, темнее чернил, и в стекле отражались две увядшие лилии. Блики отражённого света резали детские глаза.
Он снова очень медленно и серьёзно моргнул изо всех сил.
За окном по-прежнему не было никаких изменений, напротив, ему показалось, что в этот момент ночь остановилась.
«Гэгэ… — Бубу окончательно растерялся и тихо сказал сдавленным голосом. — Что мне делать?»
Возможно, из-за того, что в коридоре двенадцатого этажа было слишком тихо, Сун Жань неожиданно смог услышать этот крошечный звук, похожий на звон падающей на пол иглы. Его сердце болезненно сжалось, и он, ни секунды не раздумывая, выбежал за дверь и обнял малыша.
«Бубу, останься здесь, оставайся с гэгэ, — сказал он. — Гэгэ ведь уже обещал рассказать тебе сказку на ночь. Если ты пойдёшь домой, кому этот старший брат расскажет историю?»
«Но… но я обещал папе, что пойду домой и буду спать один…»
Бубу шмыгнул носом.
Сун Жань использовал свой козырь: «Кому Бубу пообещал первому, гэгэ или папе?»
Бубу всхлипнул: «…Гэгэ».
«Верно, это был гэгэ, — сказал Сун Жань, — и поскольку старший брат был первым, обещание, которое ты дал отцу потом, не считается».
«Правда? — Бубу резко обернулся, и его глаза сияли слезами. — Оно не считается?»
Сун Жань утвердительно кивнул: «Да, это не в счёт».
Бубу закусил губу и наклонил голову, с подозрением глядя на юношу.
Сун Жань рассмеялся и протянул руку, чтобы ущипнуть за кончик маленького носика: «Не волнуйся! Если твой папа спросит, то я скажу ему, что наш Бубу действительно был послушным: он был хорошим мальчиком и собирался пойти домой спать. Это гэгэ был плохим. Он настоял на том, чтобы рассказать сказку Бубу и похитил Бубу на полпути домой. Если твой отец захочет кого-то наказать, то он должен будет наказать этого старшего брата».
Улыбаясь сквозь слёзы, Бубу подскочил, обнял Сун Жаня за шею и звонко чмокнул в щёку: «Гэгэ, ты… ты такой хороший!»