Цветы (Новелла) - 7.4 Глава

Вот вкратце как всё было.

Полиция оперативно задержала стрелка.

Как оказалось, преступник проник в ряды придворных ещё несколько лет назад.

Он действовал с вершины Небесной башни: прятал ружьё в древке Эль-Фрала, выцеливал рулеров, которые приближались к финишу, и стрелял одновременно с салютующим, чтобы ничем не выдать себя.

В данный момент следователи допрашивали его на предмет причастности к нападению на Фрезию.

Основным мотивом были, конечно, ставки. «Серые кардиналы» ставили сотни миллионов на Глорию, явного фаворита, устраняли её конкурентов и выигрывали огромные суммы. Вот так и пострадала Фрезия два года назад.

Но в этот раз всё пошло не по плану. Девушки шли ноздря в ноздрю, и стрелок никак не мог поймать Фрезию в прицел. Когда он уловил момент и нажал на спусковой крючок, вперёд внезапно вырвалась Глория и получила пулю.

Преступник запаниковал. Конечно, Глория не сошла с дистанции, но он всё равно рисковал: как минимум ему бы не заплатили, а как максимум — убили бы. Пришлось сделать экстренный второй выстрел, который и засекла охрана.

Теперь по поводу Гранд-рулы.

Победила Глория. Несмотря на рану, она проявила несгибаемое упорство и, истекая кровью, долетела до финиша, доказав, что имеет полное право зваться королевой.

Фрезию же дисквалифицировали из-за меня. Я ведь помог ей, а помощь рулеру во время гонки — серьёзное нарушение правил.

Потом нас троих положили в имперский госпиталь Виндама неподалеку от Небесной башни.

Фрезия отделалась лишь ушибами и ссадинами. Это было настоящее чудо.

Снежное крыло, получившее пулю, развалилось на части, и те рассыпались по всей округе.

— Оно пожертвовало собой ради меня, — прошептала Фрезия, держа в руках небольшой осколок.

○

Меня выписали через три дня.

Приземление вышло жестковатым, и мне досталось неслабо, однако организм подключил какие-то скрытые резервы и восстановился в рекордно короткий срок, что озадачило врачей.

Но, конечно, свою роль сыграли мягкий песок, впитавший часть удара, и своевременно оказанная первая помощь.

Мы с Фрезией решили расстаться. Гранд-рула прошла, больше нас ничто не связывало. Когда она сказала, что увольняется, я не нашёл предлога, чтобы отговорить её.

«Сегодня наши пути разойдутся…»

Я выписался ранним полднем, покинул палату и пошёл по коридору в сторону выхода.

В небе весело светило солнце, однако на душе скребли кошки, да и больничный протез скрипел как-то уныло.

«О».

И тут в углу рядом с окном я заметил девушку с золотистыми волосами и забинтованным крылом.

— Йо, Глория.

Она вздрогнула и, развернувшись и поджав губы, немного напряглась.

— Что, попрощаться пришла?

— …

— Как рана?

— Не беспокоит.

— Что говорят доктора?

— На полное заживление понадобится три месяца.

— Ну ты смотри, отдыхай и набирайся сил.

— Со мной всё в порядке, — холодно — как и всегда — ответила она.

«Ага, вижу. Ну и хорошо, я рад».

— Учитель.

— М?

— Это…

Глория опустила взгляд и прикусила губу. Я видел только то, как дрожали её ресницы.

Хочет же что-то сказать, но не решается.

— Ну говори. Болит где-то?

Она подняла голову. Её лицо было холодно красивым, как скульптура, и только едва заметно подрагивающие синие глаза выдавали чувства.

«Что?..»

После недолгой паузы она снова отвернулась и тихо проговорила:

— Ничего. До свидания.

А потом развернулась и собралась уйти.

— Глория.

Она остановилась и чуть повернула голову.

— Лови!

Я вытащил из кармана небольшой предмет и кинул ей.

Описав параболу, тот красиво сверкнул в лучах солнца и упал на подставленную ладонь.

— Ох… — удивлённо проронила Глория.

— Твоё. Забирай.

Это была та самая простенькая прямоугольная серёжка из кристаллического снежнопепельника.

— Обещал же вернуть после гонки. И ещё. — Я подошел и погладил её по голове. — Поздравляю с победой в гонке, Глория. Пусть и поздно.

Я всегда так хвалил её раньше.

— П-прекрати, пожалуйста. Я уже не ребёнок.

Она вздрогнула и отстранилась.

— Правда?

— Правда, — ответила она, пригладив волосы и поджав губы.

Давно я не видел, как Глория дуется.

— До свидания, — бросила она, прижала к груди серёжку и, развернувшись, тихо-тихо проговорила: — Учитель…

— Что?

— Я никогда не проиграю Гигантеум, — решительно сказала она и, покачивая золотистыми волосами, ушла.

○

Выйдя из больницы, я наткнулся на Фрезию. Она ждала меня, прислонившись к стене.

Наверное, сегодня день, когда меня ждут девушки.

— Привет, — окликнул её я.

Фрезия вздрогнула, перехватила поудобнее трость и подошла ближе.

— З-здравствуй, давно не виделись… — как-то чересчур формально поздоровалась она.

А вообще да, можно сказать, давно. За осмотрами и процедурами как-то времени не было.

— Как настроение?

— Н-нормально… — ответила Фрезия и мельком посмотрела на меня. — А ты как себя чувствуешь?

— А что мне будет. Это так, ерунда, — усмехнулся я и нарочито сильно помахал руками.

— Хорошо, — обрадовалась она.

Мне показалось или у неё волосы… выцвели, что ли? Хотя, наверное, она просто устала.

— Ну что, пошли?

— М-м, — промычала она.

«А здесь, как я вижу, без изменений».

После Гранд-рулы Фрезия начала сторониться меня. Когда мы встречались в больничном коридоре, она отвечала на два-три вопроса и торопилась уйти. Я привык к другой Фрезии и испытывал одиночество.

Впрочем, я сам виноват.

Во-первых, я долго обманывал её. А во-вторых, её обожаемый рулер оказался неотёсанным крыльевиком. Конечно, между нами образовалась пусть небольшая, но ощутимая пропасть.

На небе не было ни облачка. Погода словно смеялась над нами.

«Сегодня всё закончится, — подумал я, услышал пение какой-то пичужки и чуть не взвыл от накатившей тоски. — Интересно, с каких пор я стал так хандрить? Совсем на меня не похоже».

— Хорошая погода.

— Д… Да, хорошая, — запнувшись, ответила Фрезия.

Разговор прервался.

Мы медленно шли по ухоженной лужайке, в центре которой пестрела большая клумба руфалов, покачивающихся на ветру.

— Чем думаешь заняться? — спросил я. По правде говоря, этот вопрос уже давно не давал мне покоя.

— Буду работать.

— Где?

— Найду, — после небольшой паузы ответила Фрезия.

Разговор снова прервался.

Ворота приближались. Скоро всему наступит конец.

Мы остановились перед резными створками и повернулись друг к другу так, будто ждали стартового выстрела.

Надо срочно найти тему.

— Навестишь сестру?

Хинарика жила тут, неподалёку, в доме какого-то торгаша и работала там же.

— Да… У меня есть разрешение Её Величества.

— Ну да.

Мария наградила Фрезию за отличную гонку: в правах род Гигантеум не восстановила, но временами заглядывать к сестре разрешила. Так что Фрезия добилась цели, пусть и частично.

Только вот не очень радовалась она скорой встрече.

Так мы и стояли: я молчал, она разглядывала землю.

— Ладно, пойду я, — наконец проговорила она.

— Береги себя.

— М-м, — снова промычала она, развернулась и, опираясь на трость, пошла к городу.

Огненно-красные волосы на прощание сверкнули в ярком свете солнца и вскоре исчезли за углом.

Вот и всё.

Я закрыл глаза и тихо выдохнул.

Казалось, и не было никаких шести месяцев нашей совместной жизни.

Меня захватывала депрессия.

Пели птицы, дул ветер, а я всё стоял и стоял на одном месте, как самый последний дурак.

Мы с ней больше никогда не увидимся…

Ладно, пора домой.

Я сделал шаг на нетвёрдых ногах, как вдруг…

— Э-эй, пусти!

…Услышал её голос.

— Ну, Буффон! Ты чего? Что ты делаешь?

Я обернулся и остолбенел: из-за угла вышел Буффон, он гордо держал во рту Фрезию и топал прямо ко мне.

— Да остановись же ты! Брось сейчас же! — вопила и барахталась Фрезия, но куда ей было совладать с конем.

Пега выпустил её только передо мной.

— Ай-й-й… — застонала она, потёрла копчик, а потом подняла голову, встретилась со мной взглядом и негромко ойкнула.

Мы тут же отвернулись друг от друга.

М-да, хотели тихо-мирно расстаться, а всё вылилось в какой-то цирк.

Ну, с какой стороны ни посмотри, а конь у меня умница. И я должен ему соответствовать.

— «Ахиллес» зарегистрирован в торгово-ремесленной ассоциации Носгардена.

— Что? — удивилась Фрезия.

— Требуется работник, — добавил я и протянул ей руку. — Шестьсот далов в день плюс проживание. Из обязанностей: уборка дома и работа за стойкой… Что скажешь?

— Что… — повторила Фрезия и отвела взгляд. — Но я буду… обузой…

— Буффоа! (Не дури!)

Буффон замотал головой и плюнул белой липкой слюной прямо ей в лицо.

— Фу!

— Вот, Буффон меня поддерживает.

— Н-но…

— Буффоа! (Никак не уймёшься?)

Он снова обстрелял её слюнями и заляпал всю голову.

— Давай, не упрямься, — улыбнулся я.

— Н-ну… Ну ладно, — неуверенно ответила Фрезия и взяла меня за руку. — Я… Я… пожалуй, приму твоё предложение.

Прозвучало это, конечно, малость заносчиво, но она сразу покраснела и едва не заплакала. Правда, в следующий момент взяла себя в руки, встала, вытерла слюни и выпятила грудь.

— Скажем так, сейчас со мной говоришь не ты-Оскар, а ты-Гарет, которому я доверяю как себе.

— Чё? — растерялся я. Похоже, словесную плотину прорвало. — Ты о чём таком толкуешь? Я ни черта не понял.

Фрезия глубоко вздохнула.

— Всё-таки тебе стоит взять пример с Оскара.

○

Фрезия сунула ногу в стремя и залезла в седло. Я запрыгнул перед ней.

Полетим мы, конечно, к Хинарике.

— Ну что, вперёд?

— Буффоа-а-а-а-а-а-а-а! (Ура-а-а-а!) — весело откликнулся конь, раскинул крылья, мотнул лоснящейся гривой и взлетел.

— Вау! — выдохнула Фрезия.

Похоже, ржание Буффона «взорвало» клумбу. Красные, синие, жёлтые, зелёные, фиолетовые, оранжевые, белые руфалы взмахнули лепестками и поднялись следом за нами.

Это был настоящий небесный парад. Ну, или эдакий букет.

— Как красиво…

— Ага.

Фрезия прижалась щекой к моей спине и внезапно сказала:

— Я люблю тебя.

— А? — Я невольно обернулся.

— Нет, — негромко добавила она. — Это я Буффону.

— Буфф? (Мне?)

Четыре серебристых крыла сверкали на фоне яркой синевы.

Белый конь грациозно летел по небу, а вокруг кружились красочные цветы.

КОНЕЦ