Данганронпа: Киригири (Новелла) - 7 Глава

39:59:12

К шести мы все, уже не сговариваясь, собрались в ресторане. На электронном табло остаётся совсем мало времени.

На портрете изображение чёрного кота.

— Приветик, я проходивший мямо чёрный кот! Уже шесть часов, так что начинаем мяш аукцион. И не мядо упрекать меня в отсутствии свежих идей. Увидимся мявтра!

Четвёртый аукцион.

Если верить моей записной книжке, то у каждого из нас осталась следующая сумма денег:

Самидарэ Юи — 27 миллионов;

Киригири Кёко — 49 миллионов;

Мифунэ Мэруко — 89 миллионов;

Синсэн Микадо — 90 миллионов;

Минасэ Юдзэн — 68 миллионов;

Ёдзуру Саэ — 93 миллиона;

Нанамура Суйсэй — 100 миллионов.

Будь всё просто, в поединке Мифунэ с Ёдзуру выиграла бы Ёдзуру.

Но теперь у нас командная борьба.

Мы с Киригири, ясное дело, собираемся спасать Мифунэ. Можно считать, что наши деньги прибавляются к деньгам Мифунэ.

А вот Ёдзуру когда-то успела склонить на свою сторону Синсэна.

Похоже, Синсэн считает Ёдзуру наиболее вероятной следующей жертвой убийцы.

— Если мотивом для череды убийств стала месть, то можно сказать, что её жизнь с большой вероятностью под угрозой. У убийцы нет повода убивать всех остальных собравшихся, — спокойно говорит Синсэн.

— С ваших слов я прямо какая-то ужасная злодейка! — хихикает Ёдзуру.

Её глаза остаются холодными.

Они черны, как непроглядно глубокая тьма.

Именно она дуэлянт этой «Дуэль Нуар».

Она уже убила двоих мужчин.

Мы с Киригири это знаем, но ничего не можем поделать. Система «Дуэль Нуар» и правила аукциона стали для неё идеальной защитой. Её план лишил нас нашей «сущности детективов», и теперь мы совершенно бессильны.

— Думаю, вам всем также следует спасти жизнь Ёдзуру-сан. Если вы все ей подыграете, то можно будет больше не проводить аукционы.

— Уж извини, но так не пойдёт. — Минасэ входит в ресторан, открыв дверь пинком. — Я вам не верю, — заявляет Минасэ, указывая на Синсэна с Ёдзуру. — Может, у меня толком и нет опыта живого общения, но даже я чую от вас опасность. С вами творится какая-то хрень. Я ставлю на эту девчушку. Она сказала, что в меня верит.

Он присоединяется к нам.

— Минасэ-сан!

Он ужасный человек, но сейчас смотрится классно.

— Слышь, ты же обещаешь, что сделаешь то, о чём мы говорили? — негромко спрашивает Минасэ.

Киригири молча кивает.

В итоге наш совместный капитал получается таким:

Мифунэ — 233 миллиона.

Ёдзуру — 183 миллиона.

Мы в несомненном выигрыше.

Но…

Ёдзуру с глухим хлопком водружает на стол ещё один мешок.

— Ч-что это?.. — вырывается у меня, и Ёдзуру поворачивается к Нанамуре.

Нанамура подмигивает.

— Это мои деньги, — говорит он, широко разведя руки в театральном жесте. — Ровно пятьдесят миллионов.

— Э-эй, погодите! Что всё это значит? Зачем вы отдали ей деньги?

Он же паталогический жмот, разве мог он вот так просто отдать ей столько денег?..

— Хи-хи-хи… Тебе интересно? Есть вещи, о которых детишкам знать пока рано…

— Вы же не… А, ясно! — Я вплотную подхожу к Нанамуре. — Нанамура-сан, вы польстились на её прелести и отдали ей пятьдесят миллионов?!

— Ты ошибаешься, леди-детектив. Её прелести ни за что бы меня не заинтересовали.

— Вы врёте! Точно врёте!

— Не вру, ведь я гей.

Из-за его внезапного каминг-аута в помещении воцаряется гробовое молчание.

Я и сама теряю дар речи.

— Я одолжил ей деньги по её просьбе и при определённом условии. Условие — увеличить в десять раз. Мы договорились, что она вернёт мне деньги в десятикратном размере, если благополучно отсюда выберется.

Пятьдесят миллионов, умноженные на десять… Пятьсот миллионов?

— Я смогу их вернуть, ведь у меня осталась страховая премия после смерти супруга и его наследство.

— М-м-м, — мне нечего ответить.

— Знаете, я, пожалуй, переметнусь туда…

Минасэ что-то вякает, и я бросаю на него злобный взгляд.

— Я просто пошутил, пошутил!

И вот, неожиданно, наши капиталы уровнялись:

Мифунэ — 233 миллиона;

Ёдзуру — 233 миллиона.

Всё случилось по велению судьбы, или же Ёдзуру просто с нами играет?..

Если бы только у меня сейчас были те пять миллионов, которые я без толку потратила на первом аукционе… Теперь остаётся только жалеть.

— Нанамура-сан, а вы не одолжите нам оставшиеся пятьдесят миллионов? — обращаюсь к нему я.

Сейчас только эти деньги так и остаются в подвешенном состоянии, и не принадлежат ни одной из сторон.

— Вы ведь не сможете принять то же условие, что и Ёдзуру-кун? Если нет, то нам не о чем говорить. На всякий случай — дети меня нисколько не трогают.

— Мы на одну ночь одолжим вам Минасэ-сана…

— Дура! Что ты несёшь?!

— Увы, он не в моём вкусе, — пожимает плечами Нанамура.

— Странное чувство — мне вроде полегчало, но как-то обидно… — Минасэ устало опускается на стул, и на его лице читается растерянность.

Мы остаёмся в равных условиях.

— В следующий раз убийца придёт за Мифунэ-сан! Мы все должны её защитить! Синсэн-сан, ну пожалуйста, поймите это!.. — последнюю фразу я адресую одному Синсэну.

Если удастся перетянуть его на нашу сторону, мы победим.

— Я не понимаю, откуда взялась такая теория. Почему следующей целью убийцы должна стать Мифунэ-сан? — спрашивает Синсэн. — Мифунэ-сан — преступница? Нет, это не так. Видите, она сама мотает головой. Если рассказ господина детектива о «Дуэль Нуар» правда, то жертвой может стать лишь преступник, и следующая жертва — Ёдзуру-сан. Возможно, защищать преступника — это не совсем нормально, но… Прошлое — это прошлое. Не следует ли и вам её защитить?

От вдумчивости и логики в его рассуждениях у меня появляется чувство, будто мы ошиблись.

— Вы сами говорили, что видите смерть! А тень смерти, зависшую над Мифунэ-сан, вы не видите? Ну?

Я взываю к нему со всем возможным пылом, и Синсэн на мгновение бросает на меня пугающе пронзительный взгляд.

Но тут же отрицательно мотает головой.

Его воля остаётся непоколебимой.

— На этом аукционе я собираюсь поставить всё, что у меня есть, — неожиданно объявляет Ёдзуру.

— Чего?! Слышь, ты, что на тебя нашло?! — набрасывается на неё Минасэ, командир нашего отряда самоубийц.

— За время пребывания здесь я кое-что осознала. Есть то, что важнее денег… И это — жизнь. Если я умру, во всех моих деньгах не будет никакого смысла. Наконец-то настал день, когда я это поняла.

Обманщица!

Она точно планирует, как бы получить «Право Детектива» и убить Мифунэ.

— Ты бы подумала хорошенько, — отзывается Минасэ. — Ну поставишь ты все деньги, а дальше что? Если мы тоже поставим всё, что есть, то ставки будут одинаковыми. Деньги обнулятся, и мы все будем в минусе. Это тебе понятно? Давай лучше договоримся и сделаем по небольшой ставке!

— Но если наша ставка будет меньше… — Мифунэ совсем робеет.

Нас больше, но это не играет никакой роли. Важны только деньги.

Время идёт, никто из нас не двигается.

— Разговорами делу не поможешь, — Ёдзуру встаёт и идёт к будке, с трудом волоча за собой заплечные мешки.

— А ну стоять! Мы ещё ничего не решили! — громко окликает её Минасэ.

Но Ёдзуру не останавливается.

Если кто-то сделает первую ставку, следующая ставка должна быть сделана в течение десяти минут. Если через десять минут в будку никто не зайдёт, аукцион автоматически завершится, и будут объявлены результаты.

Ёдзуру подожгла запал.

Она стремительно заходит в будку.

— Ну, и что будем делать? — Минасэ нависает над нами с Киригири, и на его лбу выступает испарина. — Может, уступим ей в этот раз? Пусть поставит всё, что есть, и останется на мели. Тогда завтра мы точно выиграем.

— Вы знаете, чем заканчивались предыдущие аукционы и, наверное, и так всё понимаете, но… Не важно, кто и с каким видом что говорит, выигрывает всё равно тот, кто больше поставит. Нельзя выиграть, если метаться туда-сюда, как флюгер на ветру.

Киригири совершенно спокойна.

— Но дело-то плохо… — шепчу я. — Уж не знаю, поставит ли она все деньги, но это и не важно. Не будем совершать импульсивных поступков, рассудим здраво!

Если мы поставим все деньги, и наши с Ёдзуру ставки окажутся равны, то мы потеряем все деньги. Мы не получим «Право Детектива» сегодня, и к тому же с нулевым капиталом потеряем право принять участие в завтрашнем аукционе. Это худший из возможных раскладов.

А вот если противник блефует, заявив, что поставит все деньги, и если на самом деле поставит мало… Поставив всё, мы сможем выиграть как минимум сегодня. Но на завтрашнем аукционе нам будет уже не победить.

Тогда, возможно, стоит попытаться выиграть не с помощью всей суммы, а с небольшой ставкой?

Если мы сделаем небольшую ставку и проиграем, то завтра непременно победим. Допустим, если сейчас мы поставим сто миллионов, а оппонент — сто двадцать миллионов, то сегодня мы проиграем, но наш капитал станет на двадцать миллионов больше, чем у оппонента, и если завтра мы поставим все деньги, то точно выиграем. Но только в том случае, если Нанамура не одолжит Ёдзуру ещё денег.

И наоборот, если мы победим сегодня, то денег у нас станет меньше, чем у оппонента, и завтра нам будет ни за что не победить.

Если рассмотреть все варианты, то выходит, что пока есть хоть крохотная вероятность поставить одинаковую с Ёдзуру сумму и проиграть дважды, нам ни в коем случае нельзя ставить все деньги.

Нужно придерживаться схемы, в соответствии с который мы гарантировано выиграем хотя бы раз, сегодня или завтра. А точнее — нам нужно выиграть сегодня, чтобы избежать варианта, в котором Ёдзуру займёт ещё денег у Нанамуры.

…Но Киригири считает иначе.

— Юи-онээ-сама, размышления о том, что нужно выиграть хотя бы раз, в корне неверны. Нам необходимо выиграть два раза подряд. Если мы хоть раз упустим «Право Детектива», Мифунэ-сан умрёт. Убийца к этому готов.

— Но мы не сумеем выиграть дважды! Мы можем только отказаться от одной победы в пользу второй! — решительно возражаю я.

Минасэ и Мифунэ кивают, соглашаясь со мной.

— Нет, способ выиграть есть, — Киригири одаривает нас суровым взглядом.

Она собирается победить, даже в такой отчаянной ситуации.

Но как?

Цифры бездушны. У нас нет надежды выиграть два раза подряд, как ни считай.

Ёдзуру выходит, сделав ставку.

И её мешки… по-прежнему полны?

Они выглядят точно так же, как когда она заходила в будку.

Значит, она блефовала?

Или же… А если она незаметно набила их чем-то другим, когда сделала ставку? Вот только чем? Могли ли полные мешки быть блефом? Или же она сделала небольшую ставку?

Ну вот, чем больше думаю, тем меньше понимаю, что она задумала…

В уголках губ Ёдзуру прячется улыбка.

Она играет роль беззащитной жертвы, но на самом деле в этой «Дуэль Нуар» она — убийца. Не знаю, что произошло с ней в прошлом, но она уже сделала шаг во тьму. Нельзя простить ей убийства.

Сначала нужно выиграть аукцион.

Киригири шепчет на ухо Мифунэ:

— Поставь столько, сколько я сказала.

Мифунэ растерянно кивает.

Мы вместе относим набитые деньгами мешки к будке для Мифунэ. Ей одной было бы не унести двести тридцать миллионов иен.

— Ну, давай, — Киригири отправляет Мифунэ в будку для ставок.

Та кивает и закрывает за собой дверь.

Проходит довольно много времени, но, наконец, Мифунэ выходит.

Её мешки на вид пусты.

Через десять минут звучит сигнал, возвещающий об окончании четвёртого аукциона.

Мы спешим к портрету.

Результаты таковы:

«Результаты сегодняшнего аукциона:

Мифунэ Мэруко — 230 мил.

Ёдзуру Саэ — 0 мил.».

У меня подкашиваются ноги, и я хватаюсь за балконные перила.

Так значит, Киригири решила с самого начала поставить все деньги.

Нам удалось не очутиться в ситуации с двумя одинаковыми ставками, но Ёдзуру в итоге не поставила ничего.

А значит — она с лёгкостью обвела нас вокруг пальца своим блефом. В отличие от нас, ей нужно выиграть не два раза, а всего один. Вероятно, она решила приберечь деньги и махнуть рукой на сегодняшний аукцион.

— Эта девка… Она нас обдурила! Вот дерьмо! — Минасэ с ненавистью смотрит на Ёдзуру и скрипит зубами.

— Ах!.. — Ёдзуру бледнеет и прижимается к Синсэну. — Я проиграла… Не сумела расстаться с таким состоянием… Ведь без денег я умру…

— Ну, что поделаешь… — Кажется, Синсэн воспринимает её слова всерьёз. — Этой ночью вам придётся положиться на Мифунэ-сан.

— Да… Только это мне и остаётся, — с этими словами Ёдзуру смотрит на нас и кривит губы в ухмылке.

Ну да… Она понимает, что враг — это мы. Может быть, даже осознаёт, что мы раскрыли её преступный план.

Если подумать, Нанамура, который должен был исполнять роль детектива, в первый же день умыкнул улику, и я не удивлюсь, если тогда же они оба заключили молчаливое соглашение и стали сообщниками.

Убийца намеревается завершить «Дуэль Нуар» победой. Детектив, Нанамура, проиграет в «Дуэль Нуар», но вернётся обратно с огромными деньгами. Детективу ничего не будет за проигрыш. Он разве что запятнает себе репутацию.

Несколько сотен миллионов иен — против собственного доброго имени.

И что же важнее?

Как минимум для Нанамуры важнее оказались деньги.

Так или иначе, наш капитал подошёл к концу.

И на завтрашнем аукционе мы… проиграем.

На этот раз, распределяя комнаты, мы поступили так же, как вчера: детектив выбрал комнату в самом конце коридора. Остальные номера мы поделили, сыграв в «камень, ножницы, бумага».

Нельзя расслабляться, пусть даже Мифунэ и заполучила «Право Детектива». Убийце может прийти в голову убрать с дороги помехи в лице других участников.

— Эй, голова-тыква, тебе точно по силам всех спасти?

— Н-не знаю, но это единственное, что мне остаётся, так? У-у-у…

Мы все расходимся по комнатам до наступления комендантского часа.

Наконец, пришло ночное время, как и всегда.

Мифунэ провозилась довольно долго, но всё же сумела выпустить всех из комнат.

Этой ночью убийца её не тронул, но другого можно было и не ждать.

Ведь завтра она, запертая в своей комнате, будет совершенно беззащитной.

И вот ночь закончилась, и начинается новый день, сулящий отчаяние.

Когда наступило семь утра, мы с Киригири приняли душ в номере «303», готовясь к последнему дню.

По странному совпадению, сегодня ещё и последний день в году, омисока*. Как раз подходящий день, чтобы всё закончить.

Я клюю носом, расчёсывая сидящей на кровати Киригири волосы. Из-за того, что в последние дни мы находились в экстремальной ситуации, я толком не спала. Моё сознание затуманено, и я медленно падаю в объятия сна, пока прикасаюсь к её мягким волосам…

Резко распахнув глаза, я вижу, что Киригири точно так же клюёт носом.

При этом она, опустив голову, завалилась прямо на меня. Я укладываю её маленькую голову себе на колени и замираю без движений, чтобы не мешать ей спать.

Интересно, что творится внутри её головки? Для меня это большая загадка.

Она спит, очаровательные ушки спрятались за распущенными волосами, и она упирается в меня затылком. Я выискиваю в её невинном спящем лице собственную надежду.

У неё точно есть какой-то план.

Скоро настанут наши последние сутки в отеле.

— Юи-онээ-сама, — говорит Киригири, не поднимая головы, и глядя в мою сторону одними глазами.

— Проснулась?

— …Можно мне ещё чуть-чуть поспать?

— Спи.

Я киваю, и она, радостно улыбнувшись, снова проваливается в сон.

Когда мы только повстречались, она прятала все чувства за показной холодностью, но в последнее время стала показывать их мне такими, как есть. Вероятно, её учили прятать эмоции, когда воспитывали детективом. И всё равно, когда я вижу, как она смеётся или сердится, моя вера в неё как в детектива только растёт.

Вместе с тем до сих пор я не встречала ни одного достойного детектива. Так детективы — вовсе не борцы за справедливость? Нанамура Суйсэй, дабл-зеро-класс, человек, достойный уважения, в итоге оказался морально разложившимся снобом. Он продал за деньги нас, своих союзников.

И всё же скорость, с которой он понял суть игры и определился, как действовать с наибольшей выгодой для себя, восхищает. Следует признать — не будь у Нанамуры его выдающихся способностей, ему было бы не видать больших денег.

Но это неправильно.

А каким вообще должен быть правильный детектив?

И смогу ли я быть правильным детективом?

Я сама не поняла, когда уснула.

Во сне я блуждаю в потёмках. Я кого-то ищу. Но кого? Я резко срываюсь с места, во тьму. Нужно как можно скорее её спасти. Она плачет в темноте.

Это… я сама.

Или моя младшая сестра?

Прости меня.

Я не смогла тебя спасти…

Не прощу.

Я ни за что не прощу… человека, который это с ней сотворил.

Я чувствую, как что-то касается моей щеки и открываю глаза.

Мне в лицо обеспокоенно заглядывает Киригири.

Она дотрагивается до моей щеки подушечками пальцев.

Похоже, она вытирала мои слёзы.

— Ты плакала, Юи-онээ-сама.

— …Прости. Всё в порядке.

Я сажусь, снимаю очки, кладу их на кровать и вытираю слёзы.

— Ты меня постоянно обо всём расспрашиваешь, а о себе ничего не рассказываешь, — сердито хмурится Киригири.

— Я до сих пор иногда вижу сны о младшей сестре, — я начинаю рассказывать ей то, о чём до сих пор не говорила никому. — Она всегда молит о помощи. Но мне ни разу не удалось её спасти. Даже во сне я бессильна… И от этого мне так горько…

— Ну тогда… — Киригири придвигает лицо ко мне. — Защити меня. Если вдруг со мной что-нибудь случится… Ты меня защитишь. Ты сможешь это сделать.

Я смотрю на улыбающуюся Киригири.

И она как-то расплывается у меня перед глазами.

Ах да, очки…

Я тянусь за очками на кровати.

Но Киригири проворно хватает их первой.

Она надевает мои очки на нос и шутливо спрашивает:

— Мне идёт?

— Прости, я тебя толком не вижу.

— …Ну и ладно.

Киригири снимает очки и всучивает их мне.

Она выглядит сдержанной, но при этом её легко разозлить…

Или она просто смутилась?

Я надеваю очки и вглядываюсь в её лицо.

— Приближается последний аукцион, — говорит Киригири, вдруг посерьёзнев.

— Погоди, ты что, всерьёз собралась участвовать?

— Конечно. — Киригири расправляет плечи, горделиво выпятив маленькую грудь. — На вчерашнем аукционе я убедилась: чтобы победить её, нужно играть по её же правилам. Теперь она чувствует себя ещё увереннее, потому что детектив, Нанамура-сан, на её стороне.

— Ух, и с каким же удовольствием я бы вмазала этому Нанамуре…

Я сжимаю руки в кулаки. Мне пока ни разу не доводилось никого бить, но я была бы не против, если бы он стал моим первым… Хотя, пожалуй, нет.

— Ладно, не о том речь… Вчера мы потратили все деньги. Ни иены не осталось. Синсэн-сан целиком и полностью верит Ёдзуру-сан, и у неё его деньги… И этот Нанамура ни за что не одолжит нам денег.

У Ёдзуру двести тридцать три миллиона в полном её распоряжении. А у нас — по нулям. Нам нечем заполнить такой внушительный разрыв между собой и Ёдзуру. Даже если нам вдруг удастся взять пятьдесят миллионов взаймы у Нанамуры, их всё равно не хватит.

Получается, нам не победить Ёдзуру.

— Может, сбежим через крышу? — высказываю я то, что уже некоторое время лелеяла глубоко в мыслях. — Если связать простыни, как ты предлагала до этого, и свесить их вниз, то по ним можно будет спуститься на землю, разве нет? Мы привяжем простыни к машине наверху, и…

— Спуститься с высоты пяти этажей по одной только верёвке из простыней довольно непросто.

— Но ведь достаточно будет и того, что одна из нас достигнет земли. Оказавшись на земле, кто-то из нас откроет дверь отеля снаружи, оставит её открытой, и все смогут выйти!

— Я думаю, что с тех пор, как началась игра, входная дверь перестала открываться снаружи, чтобы сюда не проник кто-то посторонний.

— Ну да, возможно…

Не думаю, что все присутствующие смогут спуститься по верёвке. У меня самой тоже нет опыта в чём-то подобном.

— Киригири-тян, у тебя есть план, как выиграть у Ёдзуру-сан?

— Есть. Но это пан или пропал, и есть вероятность, что я проиграю.

— Что? Значит, ты можешь и не выиграть?

— Никогда не знаешь, что может произойти. Но скажу одно: я сделала всё, что могла, — в голосе Киригири проступает нотка весёлости.

Я смотрю на неё и верю в неё, но вместе с этим мне тревожно. Я боюсь, что когда-нибудь она перестанет быть такой, как сейчас.

И вот подошло время судьбоносного аукциона.

15:55:44

В ресторане уже собрались все, кроме нас с Киригири.

Ёдзуру стоит в траурном платье, скрестив на груди руки, и выглядит точно королева, а возле неё стоят на страже Синсэн и Нанамура. Как будто превратились в королевских гвардейцев.

Мифунэ и Минасэ сидят поодаль, сжавшись в уголке. Вокруг них как будто витает мрачная аура, свидетельство грядущего проигрыша.

— Где вас носило? — Минасэ встаёт и направляется к нам с Киригири. — Эта уже сделала ставку. Она зашла в будку сразу в шесть часов.

— П-правда?

— Ага. Да вы гляньте на её торжествующую мину. Она уверена в победе.

У ног Ёдзуру лежит три плотно набитых мешка с деньгами. Не похоже, что денег в них сильно поубавилось. У неё не осталось противников, так что и смысла ставить большие деньги тоже нет.

— Кстати, сегодня на портрете опять был чёрный кот.

— Это неважно! — нервно встревает Мифунэ. — Уже прошло пять минут.

— В будку больше никто не заходил? — уточняет Киригири.

Мифунэ и Минасэ синхронно мотают головами.

Через пять минут аукцион завершится. Ёдзуру станет единоличной победительницей и заберёт «Право Детектива» себе. Никто не сумеет защитить Мифунэ, мы останемся сидеть по комнатам, и будем вынуждены смириться с последним убийством…

— К-Киригири-тян… Что же нам делать?..

— Успокойся. Онээ-сама, вспомни правила.

— Правила? С чего ты вдруг о них заговорила?..

— Важно то, что «убийство не может произойти на глазах у человека с “Правом Детектива”».

— Ну да, потому-то мы так отчаянно и стараемся заполучить «Право Детектива»…

— Предположим, что Ёдзуру-сан и есть убийца (а она и впрямь убийца). Допустим, она заполучит «Право Детектива» на этом аукционе. В таком случае она станет и убийцей, и детективом… в одном лице. Но при этом «убийство не может произойти на глазах у человека с “Правом Детектива”», так? Если она будет строго придерживаться этого правила, то, будучи детективом и убийцей, не сумеет никого убить.

— Д-да, выходит, что так… Но что с того?

У нас остаётся всё меньше времени.

Когда на часах будет 15:50, аукцион завершится.

15:53:15

— Если она намерена совершить убийство грядущей, последней, ночью…

— А, ясно… Если она выиграет «Право Детектива», то не сможет никого убить!

— Именно. Она не может выиграть «Право Детектива». Ей нельзя выигрывать. И поэтому она точно поставила на последнем аукционе ноль иен. Она не собирается участвовать в последнем аукционе.

15:52:30

— Я всё понимаю, но… Но ведь в этом всё равно нет смысла. Я понимаю, что в последнюю ночь у нас не будет детектива. И, кстати, если ты знала, что она не собирается участвовать в последнем аукционе, то надо было не тратить все деньги вчера, а оставить хоть чуть-чуть на сегодня. Мы могли бы выиграть сегодня!

— Нет, так было нельзя. Она может себе позволить спокойно пропустить аукцион как раз потому, что у нас кончились деньги. Оставь мы себе хоть немного, она бы отдала деньги Синсэну-сану и попыталась лишить нас «Права Детектива». Необходимо было поставить все деньги вчера, чтобы не позволить ей этого сделать.

— Ты сделала ту безумную ставку, чтобы противник потерял бдительность?

— Да.

— Но ведь будет Ёдзуру-сан бдительна или нет, результат всё равно один. Нам никак не победить!

Киригири легонько качает головой.

— Нет, мы можем победить.

15:51:18

Время вот-вот должно закончиться, и Киригири шагает к будке для ставок — одна.

Что она собирается делать?

Она открывает дверь будки и заходит внутрь.

Само собой, с пустыми руками. И без заплечного мешка.

Есть ли смысл заходить в будку без денег?

Ёдзуру смотрит на будку для ставок всё с тем же королевским выражением лица. Она всё ещё не сомневается в своей победе. А с чего ей сомневаться?

Наконец Киригири выходит из будки.

Она провела там две-три минуты.

— Уж не хочешь ли ты потянуть время? — интересуется Ёдзуру со спокойной улыбкой. — Собираешься снова и снова заходить внутрь, чтобы растянуть аукцион до наступления ночного времени? Но итог-то всё равно будет один.

Она права…

Я подбегаю к Киригири.

— Ч-что ты там сделала?

— Скоро узнаешь.

Мы нервно ждём конца аукциона. Кажется, Киригири больше не собирается тянуть время; она стоит, прислонившись спиной к двери будки.

Приближается время окончания последнего аукциона.

Ёдзуру и два её стража поднимаются на балкон, не дождавшись окончания времени. Следом за ними уходят Минасэ с Мифунэ. Мы с Киригири приходим туда последними и застаём всех перед чёрным портретом.

А потом…

Раздаётся завершающий сигнал.

Наконец странные аукционы за «Право Детектива», проходившие в отеле «Норманс», закончились.

— Поздравляю, друзья! — Ёдзуру вертится на месте, раскинув руки. — Игра, где на кону были наши жизни, завершена. Я, наконец, смогу вырваться наружу из этого замкнутого мирка!

На экране появляются результаты.

«Ёдзуру Саэ — 0 мил.».

Всё как думала Киригири.

В распоряжении у Ёдзуру было больше двухсот миллионов, но она не стала участвовать в аукционе. Она убийца, и «Право Детектива» ей бы только помешало. Она не стала бы добровольно его добиваться.

В этот раз нас ждёт ночь без детектива.

Я думала, что у нас больше нет способа защитить Мифунэ, но…

«Киригири Кёко — 1 мил.».

— Что?! — Ёдзуру злобно сверлит взглядом результаты. — Почему?! Что это значит?

— Думаю, всё и так понятно, разве нет?

«Результаты сегодняшнего аукциона:

Киригири Кёко — 1 мил.

Ёдзуру Саэ — 0 мил.».

— Н-не может быть! У неё не могло быть денег! Денег больше не осталось! — Ёдзуру вздрагивает и злобно смотрит на Нанамуру. — Это всё ты! Ты не только гей, а ещё и падок на малолеток! Ты купил эту школьницу за миллион иен!

— Не говори ерунды. Я не при чём. И школьницы меня не интересуют.

— Тогда кто? Откуда? Что это за деньги? Ни у кого не осталось лишнего миллиона! Аппарат не принимает деньги извне. У выданных здесь денег в бандерольные кольца на пачках встроен чип… — Ёдзуру, забывшись, проговаривается о том, что мог знать только убийца.

— На прошлом аукционе она могла опустить в аппарат только деньги, а бандерольное кольцо оставить себе, — предполагает Синсэн.

— Это так не работает! — огрызается Ёдзуру. — Аппарат не примет деньги, если они не будут пачкой в сто купюр по десять тысяч иен, перетянутой бандерольным кольцом!

Киригири со всегдашним хладнокровием наблюдает за разбушевавшейся Ёдзуру.

— Киригири-тян… Как ты это сделала? Откуда ты взяла миллион иен?

— Суть этого аукциона — забирать себе деньги погибших. Я с самого начала предположила, что это так.

— С-с самого начала?.. Когда?

— Когда нам объясняли правила.

— Т-ты уже тогда… Но как ты достала деньги? Ведь тогда ещё никто не уме…

Нет.

На наших глазах погиб человек.

Уодзуми Таэхимэ.

Её убили во время объяснения правил. Она не была целью убийцы, но всё равно стала жертвой.

— Когда в Уодзуми-сан выстрелили, прозвучало два выстрела. Даже стоя внизу, я поняла, что раны смертельные. И поэтому я вытащила миллион иен из её мешка, который лежал рядом со мной. Почти сразу после этого её тело упало вниз и вспыхнуло, оказавшись на столе. Все её деньги сгорели. Все, кроме миллиона иен, спрятанного в кармане моей школьной формы.

Тогда, пока все взгляды были прикованы к Уодзуми на балконе, Киригири украла из её мешка миллион иен.

Это была очень циничная реакция.

В каком-то смысле Киригири уже тогда поставила на Уодзуми крест.

И в то же время это стало нашей надеждой. Нас спасли деньги Уодзуми.

— Это… Этого не может… — Ёдзуру падает на колени, будто её оставили все силы.

— Ёдзуру-сан, до начала ночного времени ещё долго, что будем делать? Закончим всё сейчас?

Теперь уже Киригири, а не Ёдзуру превратилась в маленькую королеву и взяла происходящее под свой контроль.

— Ничего ещё не кончено!

Всё ещё сидя на полу, Ёдзуру поднимает взгляд на Киригири и сверкает глазами. Должно быть все, кто не знает, что Ёдзуру убийца, сейчас озадачены разворачивающейся перед ними сценой.

Киригири коротко отвечает на взгляд, скрещивает на груди руки и смотрит в пустоту.

— Ёдзуру-сан. Если вы собираетесь пробраться в комнату Мифунэ-сан раньше меня и убить её, то сразу скажу — ничего не выйдет.

— П-почему это?!

— По правилам всем нужно соблюдать комендантский час, это десять вечера. Если человек его нарушит, то в качестве наказания он будет лишён возможности принять участие в аукционе. Я права? Но если посмотреть на это правила с другой стороны, то получается, что если ты не собираешься участвовать в аукционе, то можно совершенно спокойно нарушить комендантский час, разве нет?

Более того, после завершения последнего аукциона смысл соблюдать комендантский час пропадает.

— Этой ночью мы собираемся нарушить комендантский час и собраться в моей комнате, комнате детектива. Разумеется, включая Мифунэ-сан. Главное, что я сама буду его соблюдать.

— На самом деле вчера мы с очкастой тоже сидели в комнате головы-тыквы, детектива, — вставляет слово Минасэ. — Мы отказались от возможности участвовать в аукционе. Нам уже было плевать на аукцион, денег-то у нас всё равно не осталось.

Именно этот «способ выжить, который всё это время был указан в правилах, между строк», Киригири и продала Минасэ. Оказалось, что был и такой способ избежать аукционов и выжить.

— Я сомневаюсь, насколько строго нам следовало соблюдать правило комендантского часа, — говорит Киригири. — Думала, каким образом нас могут проверить… Но это лучше не выведывать, да?

Могла ли Ёдзуру следить за всем, что происходило в каждом номере?

Или же это было просто правило на словах?

Быть может, здесь была установлена система, связанная с опознаванием по отпечаткам пальцев. Но маловероятно, что Ёдзуру могла всё проверять в одиночку. Есть вероятность, что никакого устройства для проверки не было.

— У… У-у… — горько рыдает Ёдзуру.

Когда она вот так сидит и плачет, можно подумать, что она обычная слабая женщина.

— Я хочу умереть… Мне ужасно хочется резать руки… Дайте мне что-нибудь острое… У-у… — слабым голосом молит Ёдзуру.

Её недавней самоуверенности как не бывало.

— Хочу умереть… Хочу умереть…

— Ёдзуру-сан, нельзя умирать! — заговариваю с ней я. — Тому, что вы сделали, не может быть прощения, но… Именно поэтому вы должны выжить и искупить свою вину.

— Ребёнок взялся учить меня жизни… Я хочу умереть…

Думаю, что бы я ей ни говорила, эффект будет обратным.

— Ёдзуру-сан, пожалуйста, сознайтесь, что вы убийца, — я требую от неё признания.

Раз Нанамура бесполезен, нам нужно закончить эту «Дуэль Нуар», заставив её во всём сознаться.

Но…

— Нет, — отвечает Ёдзуру, резко перестав плакать.

Она упрямая.

— Э-эй, так это она всех убивала? — недоумевает Минасэ.

— Что? Нет. Не понимаю, о чём она говорит. — совершенно спокойно отвечает Ёдзуру. Она уже встала, отряхнула грязь с колен и поправила длинные распущенные волосы.

— П-п-почему ты хочешь меня убить?! — спрашивает Мифунэ, прячась за мной.

На губах Ёдзуру появляется холодная усмешка.

— Бывшая девочка-экстрасенс… Из-за тебя развалилась моя семья.

— Что? Что? Я тебя не знаю!

— Мой папа создавал телешоу. Твои родители привели тебя туда как девочку-экстрасенса. Зрителям очень понравилось, как ты согнула ложку перед камерами. С тех пор твои родители приходили на разные телешоу, появлялись на страницах журнальных статей… Их даже звали читать лекции.

— Я не сделала ничего плохого!

— Верно. Если бы только твои экстрасенсорные способности были настоящими… Но это был обман. Твои родители обманули весь мир с твоей помощью.

Так вот в чём дело…

Похоже, родители Мифунэ были мошенниками.

Сама Мифунэ не осознаёт, что стала соучастницей мошенничества. Ей сказали гнуть ложки, и она их гнула. Не знаю, было ли это на самом деле её экстрасенсорной способностью. Её родители назвали её девочкой-экстрасенсом и водили за нос СМИ.

— Когда раскрылось, что ты обманщица, все шишки посыпались на моего папу. Его даже называли соучастником вашего мошенничества, повесили на него всю ответственность и уволили. Из-за этого он совершил самоубийство. Мне было двенадцать лет.

— Я не обманывала! Я могу гнуть ложки! Просто… Постепенно потеряла свою силу! Папа с мамой сказали, чтобы я не расстраивалась!

— Замолчи! Чёртова тыква! Сколько тебе лет?! Прекрати разговаривать, как ребёнок! — Ёдзуру срывается на крик.

— Ва-а-а-а! — Мифунэ плюхается на пол и ревёт.

— А что вас связывало с Тягэ-саном и Тояноо-саном? — спрашиваю я.

Ёдзуру очаровательно улыбается и упирается руками в бока.

— Когда папа умер, моя мама стала искать спасения в религии. И в процессе познакомилась с мужчиной по имени Тягэ. Ну а потом всё было так, как случалось довольно часто: снова и снова из неё вытягивали деньги под предлогом спасения. Она заложила в ломбарде всё, что было у нас дома. Там она повстречала Тояноо, и он тоже её обманул. Когда человек один раз становится жертвой мошенников, как будто случается цепная реакция, это происходит снова, и он оказывается загнан в угол. В конце концов мама выбросилась из окна и обрела своё спасение, — Ёдзуру радостно улыбается.

Сколько же она натерпелась, потеряв и родителей, и средства к существованию?..

— И поэтому… Хотите сказать, вас загнали в угол до такой степени, что вы согласились на участие в этой нелепой «Дуэль Нуар»? Но у вас был выбор жить честной жизнью!

— О чём это ты? Я и жила честной жизнью. Даже когда мои родители перестали ходить на открытые уроки и меня начали травить, я продолжала ходить в школу, а когда у меня не было денег, чтобы заплатить за старшую школу, после того как умерла мама, я не занималась в школьных кружках, не развлекалась с друзьями, а подрабатывала допоздна, платила за школу сама и честно выпустилась. Ты думала, я стала какой-то чокнутой преступницей, столкнувшись с жизненными трудностями? Вынуждена разочаровать, я совсем не такая.

— Н-но… Вы сами занимались брачными аферами или вроде того…

— Для меня это было лишь игрой, чтобы накопить денег, — Ёдзуру поводит плечами и делает широкий жест рукой. — Я жила, и мне открылся секрет этого мира. Он в том, что деньги делают не из бумаги, а из человеческих жизней. Ну, знаешь, как в той игре: собираешь четыре осколка сердца, они превращаются в одно большое сердце, и у тебя становится на жизнь больше. Вот так и с деньгами. Мои папа с мамой просто потеряли слишком много осколков жизни и поэтому умели.

Очевидно, она тоже человек с нездоровой верой в силу денег. Нынешняя «Дуэль Нуар» стала воплощением тьмы, что кроется в сердце этой женщины.

— Сказать по правде, месть для меня скорее приятный бонус. «Дуэль Нуар» — игра, где нужно собрать осколки жизни. Если я выиграю, у меня будет столько жизней, что я смогу всё исправить и начать жить заново. Это так волнительно!

— И поэтому вы так спокойно убиваете людей? — вырывается у меня. — На вас по чьей-то вине свалилась беда, и теперь вы хотите навести беду на кого-то другого!

— А ты предлагаешь мне и дальше терпеть? — немного распаляется Ёдзуру. — Ты хоть знаешь, как долго я уже терпела? Я тоже хочу обрести своё спасение!

Мне нечего ей ответить.

Мне-то уж точно не под силу её спасти.

— Ах, да, я не убийца!

Она упрямая.

— Собираетесь всё отрицать, пока время не кончится? Что ни делайте, вы уже проиграли.

— Ну да. Когда выйдет время, мне засчитают поражение. Но это не важно. У меня на руках наличные, и в автомате — наличные, вместе будет больше восьмисот миллионов. Я разломаю автомат, и всё будет не так уж плохо. Если прибавить наследство моего мужа и его страховую премию, то с горем пополам мне удастся собрать нужную Комитету сумму.

Вот значит как… Она может себе это позволить.

Если убийца проигрывает, ему необходимо вернуть Комитету взятую в долг сумму. Если он не может её вернуть, Комитету достаётся его жизнь.

Но она сможет расплатиться.

С ней ещё не всё кончено, пусть она и проиграла в игре.

— Выход из здания не откроется, пока я не признаю поражение, либо пока не выйдет время. Ясное дело, я не признаю своего поражения. И поэтому я, вместе со всеми вами, буду дожидаться окончания времени, до завтра.

— А что вы собираетесь делать потом?

— Разумеется, убегу подальше отсюда.

— Размечталась! Мы заявим на тебя в полицию раньше, чем ты успеешь сбежать, — рявкает Минасэ.

— Поступайте, как вам угодно.

— Я свяжу тебя верёвкой и никуда не отпущу до самого утра!

— О, нет, так не пойдёт, — Ёдзуру засовывает руку в собственное декольте.

Она достаёт оттуда револьвер.

В одно мгновение вокруг как будто становится холоднее.

— Прошу, позвольте мне соблюдать правила до самого конца, — говорит она и покидает ресторан, до последнего направляя дуло пистолета в нашу сторону.

— Ч-что будем с ней делать?.. — у Минасэ по лбу струится холодный пот.

— Она не станет нарушать правила. Так что нам просто не нужно её трогать, — отвечает Киригири.

Мы в безопасности до тех пор, пока всё здесь подчинено правилам. Но мы будем вынуждены позволить ей сбежать. А нам неплохо бы расспросить её о Комитете.

Так или иначе, нам остаётся только провести грядущую ночь рядом с Киригири. Раз убийца будет соблюдать правила до последнего, то и мы поступим так же.

Так завершился последний аукцион за честное имя детектива.

Киригири окликает меня по пути в комнату:

— Юи-онээ-сама… На всякий случай — я детектив не потому, что хочу кого-то спасать…

— Я это понимаю, — киваю я, и на лице Киригири появляется удовлетворённое выражение.

Она, взмахнув косичками, идёт вперёд, не дожидаясь меня.

↑Омисока — канун нового года, второй по важности день японского календаря, последний день перед японским новым годом. Обычно японцы проводят омисоку за уборкой, цель которой очистить не только комнаты, но и разум, вечером празднично ужинают, а ночью отправляются в храм.