Даже смерть не разлучит нас (Новелла) - 4.1 Глава

На этот раз Шэнь Ляншэн не заставил Цинь Цзина долго ждать – он и сам не хотел – и через несколько дней снова приехал в Шэнгун, чтобы пригласить его перекусить.

На ужин они отправились в Юхуатай и заняли небольшую уютную комнату на втором этаже. На столе появились четыре закуски, простые и элегантные – действительно то, что можно назвать перекусом, а не пиршеством.

– Шэнь-гунзцы, ты такой хороший друг, заботишься, чтобы я не разорился, – пошутил Цинь Цзин, заняв своё место.

– В прошлый раз ты пригласил меня на своё представление, позволь в этот раз угостить мне.

– Неужели пары шуток и чайника чая достаточно?

– Если ты действительно не хочешь остаться в долгу, – сказал Шэнь Ляншэн, наливая ему настойки «Песня Янхэ», – выпей со мной.

– Хорошо. Именно я в прошлый нарушил обещание. Ты мог потребовать три штрафных, а просишь выпить лишь одну. Я на самом деле легко отделался, – Цинь Цзин не пытался отказаться, а просто выпил.

– Кто сказал, что я отпущу тебя так легко? – Шэнь Ляншэн наполнил следующую, добавляя: – Одной мало, должно быть три.

– Одной больше, одной меньше, – рассмеялся Цинь Цзин. Чашка была небольшой, не было смысла спорить.

В Юхуатае подавали настоящую хуайянскую кухню, вино тоже было привезено из Цзянсу. Оно казалось лёгким, но это впечатление было обманчивым. Цинь Цзин выпил три чашки на пустой желудок и ощутил крепость спиртного, лишь когда тепло начало растекаться от живота по всему телу. В голове было ясно, но щеки окрасились румянцем.

– Съешь что-нибудь, – Шэнь Ляншэн подумал о том, что много пить натощак вредно и придвинул к нему тарелку с закусками и палочки.

Они поболтали ещё немного, пока ели, и Шэнь Ляншэн уговорил Цинь Цзина выпить ещё пару чашек. К тому времени, как они прикончили три горячих блюда, Цинь Цзин был уже навеселе. Увидев, что Шэнь Ляншэн наливает снова, он поспешно сказал:

– Мне уже хватит. Завтра на занятия, а сегодня ещё проверять работы.

– Вообще-то у меня сегодня день рождения, – сказал Шэнь Ляншэн, не прекращая наполнять чашку прозрачным напитком, пока та не наполнилась до краёв. – Цинь-сяньшэн, можешь ты всего один раз пожертвовать своей жизнью, чтобы составить компанию джентльмену?[1]

– У этого «пожертвовать жизнью» совсем другой смысл, – рассмеялся Цинь Цзин. – Кроме шуток, у тебя правда день рождения? Ты не обманываешь?

– Ты учитель, уважаемый человек. Разве посмел бы я тебя обманывать? Это ты обманщик.

– Шэнь-гунцзы, откуда такие несправедливые обвинения? Когда я тебя обманывал?

Вообще-то Шэнь Ляншэн просто сказал, что пришло в голову, но, подумав немного, наконец заявил: – Раз никогда не обманывал, то не начинай и впредь. Я тебе не разрешаю мне врать.

– Шэнь-гунцзы, сколько тебе лет? Ты ведёшь себя как ребёнок.

– С сегодняшнего дня двадцать шесть.

– На два года старше меня… Так значит сегодня и правда твой день рождения? – удивлённо спросил Цинь Цзин, услышав его слова.

– По западному календарю, – немедленно ответит Шэнь Ляншэн, не моргнув. – Моя семья следит только за лунным, так что по солнечному – лишь Цинь-сяньшэн может составить мне компанию.

– Да, конечно, – улыбнулся Цинь Цзин и покачал головой, но поднял чашу с вином. – С днём рождения.

Они чокнулись и выпили. Позже, когда Шэнь Ляншэн подливал ему вино, он больше не пытался отказаться. Так или иначе это большой день для именинника, и он решил на этот раз «пожертвовать своей жизнью, чтобы составить компанию джентльмену».

Устойчивость Шэнь Ляншэна к алкоголю была натренирована многими вечеринками после деловых встреч. Сам он мог бы выпить ещё очень много, а вот Цинь Цзин был уже пьян. Некоторые в подпитии плачут, Цинь Цзин же только улыбался. Ямочки на щеках делали его особенно милым.

Его голова кружилась, в глазах немного плыло, так что он снял очки, чтобы протереть их, но не надел снова, а завис, глядя на руки Шэнь Ляншэна, держащие палочки.

Шэнь Ляншэн только что положил себе в тарелку креветок и заметил, что Цинь Цзин смотрит на него, как заворожённый, чуть прищурившись. Красная родинка у его глаза и этот лёгкий румянец на щеках заставили его сердце пропустить удар.

– На что смотришь?

– Шэнь Ляншэн, – Цинь Цзин улыбнулся и поднял на него взгляд, – тебе когда-нибудь говорили, что у тебя по-настоящему красивые руки?

– Такого не говорили, – Шэнь Ляншэн чуть приподнял брови, – но говорили, что у меня ловкие пальцы.

– Ловкие в чём? – переспросил Цинь Цзин.

– В постели. Женщины так говорили, – не смущаясь, заявил Шэнь Ляншэн. – Понимаешь?

– Не представляю, как ты можешь говорить об этом с таким серьёзным лицом, даже не покраснев.

Лицо самого Цинь Цзина мгновенно залилось ещё более густым румянцем. Он неловко надел очки и занялся едой. Он чувствовал на себе взгляд Шэнь Ляншэна и ощущал жар, как при высокой температуре, но списывал всё на то, что просто слишком много выпил.

Было уже больше восьми, когда они закончили с едой. Цинь Цзин вышел из ресторана следом за Шэнь Ляншэном. Холодный ветер охладил его лицо и на мгновение прояснил мысли, но стоило ему сделать пару шагов, как он снова споткнулся.

Для разгорячённого выпитым тела ветер был хуже всего: минутная ясность в голове сменилась головокружением, и он уже не мог нормально идти. Шэнь Ляншэн обнял его, помогая усесться в машину, и заявил:

– Мне будет неспокойно, если я оставлю тебя в таком состоянии. Я живу ближе. Поедем ко мне, а когда проснёмся и протрезвеем, я отвезу тебя домой.

Не так давно Цинь Цзин дразнил его, что ведёт себя, как ребёнок, но сейчас сам напоминал капризного малыша:

– Это всё ты виноват. Бесишь. Говорил же тебе, что хватит, а ты не слушал. Я пойду домой, мне ещё работы проверять.

– Да-да, ты был прав, а во всем виноват я, – Шэнь Ляншэн знал, в чем его вина, и был готов сказать что угодно, чтобы умаслить его. – Я даже помогу тебе с проверкой.

– Ты? Маленькие девочки из моего класса и те знают больше тебя.

Больше Цинь Цзин ничего не сказал. Казалось, он откинулся на спинку сидения и заснул.

Шэнь Ляншэн не жил вместе со своим отцом. Он обосновался в собственном доме на Кембридж-роуд недалеко от Юхуатая.

Хотя Кембридж-роуд принадлежала к британской концессии, главное знание его резиденции представляло собой особняк во французском стиле с садом перед домом, который занимал около двух му. (2*0,07 га) Большую часть времени, если не считать нескольких слуг, Шэнь Ляншэн был здесь единственным обитателем.

Машина подъехала к кованным воротам и приостановилась, дожидаясь, пока привратник откроет их, а затем продолжила свой путь до ступеней из известняка, ведущих к дому. Немного вздремнув в машине, Цинь Цзин чуть протрезвел и смог без посторонней помощи выйти из машины. Он взглянул дом и спросил:

– Если я встречу господина Шэня, как мне к нему обратиться?

– Мой отец здесь не живёт. Чувствуй себя свободно, – ответил Шэнь Ляншэн, ведя своего гостя по ступеням вверх, а затем через холл и гостиную. Он провёл его в кабинет и устроил на диване. – Поспи немного. Я проверю за тебя работы. Без ошибок, гарантирую.

Цинь Цзин бросил на него недоверчивый взгляд.

– Ты серьёзно?

– Не хочу, чтобы ты снова на меня злился.

– Тебя послушать, так я просто изверг, а ты бедный-невинный, – рассмеялся Цинь Цзин, забрал у Шэнь Ляншэна пачку работ и выудил из них лист с ответами, вложенный между страниц. – На. Собрался проверять – проверяй. Штраф в десять баллов за каждую ошибку.

– С меня или с учеников?

– С любого.