Дерзай! (Новелла) - 1 Глава

Мобильный телефон в его кармане настойчиво вибрировал. За последние три минуты это было уже пятое сообщение, и после него Цзян Чэн всё-таки решил открыть глаза.

Он уже почти три часа трясся в автобусе, небо за окном налилось серым сумраком. Девушка, сидевшая рядом с ним, уснула, пристроив голову на его правом плече, словно это была дорожная подушка. Он раздражённо повёл онемевшим плечом и, когда девушка слегка развернулась, оттолкнул её голову ладонью. Но через несколько секунд та снова примостилась на прежнее место.

Он повторил свой манёвр несколько раз, но безрезультатно, отчего ему показалось, что девушка не задремала, а впала в сонный паралич.

Так раздражает!

Он купил билет не глядя, поэтому понятия не имел, сколько займёт дорога. Знал только, что едет в маленький городок, о котором раньше никогда не слышал.

Жизнь была прекрасна…

Когда мобильный телефон завибрировал в шестой раз, Цзян Чэн вздохнул и достал его из кармана.

Что случилось?

Почему ты не сказал, что уезжаешь?

Почему так внезапно исчез?

Почему я ничего об этом не знаю?

Как так? Как так? Как так? Зачем? Зачем? Зачем? Бла-бла, бла-бла-бла.

Сообщения были от Юй Синь. Скорее всего, она была на дополнительных занятиях, иначе бы позвонила. Цзян Чэн вдруг понял, что все послания заканчиваются знаком вопроса.

Он уже хотел убрать телефон на место, как пришло новое смс.

Если ты не ответишь, я буду считать, что мы расстались!

В этом сообщении не было вопроса. Цзян Чэн облегченно вздохнул, выключил телефон и положил его обратно в карман.

Для Цзян Чэна расставание не имело особого значения. Их связь продолжалась всего два месяца и была лишь очередной темой для сплетен среди старшеклассников. Просто кто-то всегда приносил ему завтрак в школу и обеспечивал бурную поддержку во время спортивных игр… У этих отношений не было будущего с самого начала.

Он смотрел в окно. Пейзаж вроде постоянно менялся, но при этом всё время был одинаковым. Наконец объявили остановку Цзян Чэна. Девушка рядом с ним повернула голову, словно собиралась проснуться. Он залез в школьную сумку, вытащил красную ручку и принялся за работу.

Соседка в конце концов встрепенулась и подняла голову. На её лбу красовалось большое алое пятно, будто она переборщила с практикой цигун*.

*Цигун (氣功) – комплекс традиционных упражнений, возникший на основе даосской алхимии и отчасти буддийских психопрактик, выполняемый преимущественно с оздоровительными и терапевтическими целями.

Их взгляды встретились. Девушка вытерла слюну в уголке рта, склонила голову, опустив взгляд вниз, и достала свой мобильник. Уткнувшись в игру на телефоне, она небрежно произнесла: «Извините».

Цзян Чэн подумал, что это даже близко не напоминало искреннее извинение. Он многозначительно посмотрел на свою соседку. Его взгляд заставил девушку оторваться от телефона и посмотреть на ручку, которую он крутил между пальцами. Цзян Чэн плотно прижал колпачок, достаточно сильно, чтобы он издал громкий щелчок. Через пару секунд девушка внезапно ощупала лицо, вскочила и ринулась в уборную, находившуюся в хвосте автобуса.

Цзян Чэн встал и снова посмотрел в окно – в воздухе кружили снежинки. Этот первый снег немного разнообразил слишком долгое и мрачное путешествие. Цзян Чэн взял свой багаж, надел куртку и направился к боковой двери автобуса. Затем вытащил мобильник и включил его. Телефон молчал. Сообщения от Юй Синь больше не приходили.

Хотя момент был не из приятных, Цзян Чэн подумал, что с тех пор, как начал встречаться с Юй Синь, он впервые чувствовал себя расслабленным.

Однако сообщений от Юй Синь больше не было. Ему вообще никто не написал. А ведь он рассчитывал, что кто-нибудь его встретит.

Он застегнул молнию на пуховике и, следуя за толпой, вышел в город, серый и удручённый в это унылое время года. «Хаос и разруха», – первое впечатление Цзян Чэна о нём.

Впрочем, нет, оно было вторым. Впервые он что-то почувствовал к этому городу, когда его мать заявила: «Возвращайся туда, где живёт твоя настоящая семья». Его первым впечатлением от этого городка была пустота в душе.

Цзян Чэн перетащил свой чемодан в южную часть площади у автовокзала, где почти никого не было. От неё уходила в сторону небольшая улочка с кучей гостиниц, над которыми витала жутковатая атмосфера: казалось, любой, вошедший внутрь, оттуда уже не возвратится. Рядом теснились сомнительные забегаловки, на каждой из которых следовало повесить объявление: «Если вы будете здесь есть – непременно отравитесь».

Цзян Чэн сел на чемодан и посмотрел в телефон. До сих пор никто не связался с ним.

Конечно, у него были номер телефона и адрес… Но на него навалилась апатия: не хотелось двигаться, говорить, идти. Он вытащил из кармана пачку сигарет и позволил одной из них повиснуть в уголке рта. Этот недобровольный, вынужденный переезд поднимал внутри глубокое и необъяснимое чувство потери, отчаяния и гнева.

Он с досадой уставился на замерзшую лужу и чиркнул зажигалкой. В спину толкнул сильный порыв ледяного ветра, Цзян Чэн сгорбился и нахохлился, поджигая сигарету. Табачный дым заклубился вокруг. Какое-то время Цзян Чэн заворожённо наблюдал за ним, но наваждение пропало, и он вздохнул.

Если бы классный учитель увидел его сейчас, что бы он ему сказал?

Неважно. В этой забытой богами клоаке он никогда не встретится не то что с учителем, даже с теми людьми, с которыми прожил более десяти лет в одной комнате. Кажется, в здешней низкосортной школе никого не будет волновать, курит он или нет.

Выкурив половину сигареты, он вдруг понял, что замёрз. Он решил, что поймает такси, но сначала найдёт, где перекусить.

Цзян Чэн встал и шагнул вперёд, как вдруг получил сильный удар в лодыжку. Та отозвалась ярким всполохом боли.

Нахмурившись, Цзян Чэн обернулся и увидел скейтборд. Он ещё не успел разобраться, откуда прилетела доска, как тут же рядом с ноющей ногой рухнул человек.

– Да как ты… – Цзян Чэн протянул руку, чтобы помочь подняться неумёхе, и застыл.

Он увидел растрёпанную макушку. Волосы были будто обгрызены бешеной собакой – они торчали то длинными, то короткими клоками. Дополняла картину грязная одежда. Нищий? Вымогатель? Вор?

Когда упавший поднял голову, Цзян Чэн понял, что это была девочка лет десяти. Её лицо было густо измазано грязью, но было видно, что у неё невероятно красивая кожа. На чумазой мордахе выделялись огромные, как у наивного котёнка, глазища.

Цзян Чэн потянулся, чтобы помочь девочке подняться, но её тут же оттащила компания таких же мелких девчонок, которые, кажется, преследовали замухрышку. Кто-то из них даже ударил её ногой в спину, так что она чуть снова не упала на асфальт.

Цзян Чэн сразу понял, что происходит. Некоторое время он колебался, но потом развернулся и продолжил свой путь с чемоданом в руке.

Внезапный смех заставил его резко остановиться.

Он был в ужасном настроении и меньше всего хотел влезать в чужие проблемы. Но внезапно Цзян Чэн вспомнил большие и ясные, тёмные глаза девочки, и его настроение совсем испортилось. Он повернул назад.

– Эй! – крикнул он.

Компания остановилась, а девчонка, которая была заводилой, злобно уставилась на него:

– Чего тебе?!

Цзян Чэн, по-прежнему сжимая чемодан в руке, медленно подошёл к ней.

Грубиянка комкала в кулаке рубашку «глазастика», но потом разжала руку.

– Всё в порядке, пойдём, – сказал Цзян Чэн «глазастику» и посмотрел на остальных.

– Ты кто ещё такой, а?! – заводила этой шайки явно струсила, но продолжала хорохориться.

– Я её старший брат. И у меня есть нож. Могу по-быстрому сделать тебе стрижку. Как у неё, – сказал Цзян Чэн, глядя ей в глаза.

– Я… Я позвоню своему брату, и он разберётся с тобой! – девица явно не была типичной хулиганкой, потому что вид у неё был неуверенный, а слова – неубедительны.

– Тогда пусть поторопится, – в одной руке Цзян Чэн тащил чемодан, другой тянул за собой «глазастика». – Я до смерти напуган, поэтому постараюсь бежать очень быстро.

Шайка быстро слиняла, а «глазастик» тут же выдернула свою руку из его ладони.

– Ты в порядке? – спросил Цзян Чэн.

«Глазастик» покачала головой, подошла к скейтборду и, поставив на него ногу, посмотрела на своего спасителя.

– Твой? – поинтересовался Цзян Чэн.

Она кивнула, затем слегка оттолкнулась свободной ногой и, подкатив поближе, уставилась на него своими большущими глазёнками.

– Тебе пора… домой, – Цзян Чэн небрежно кивнул, достал свой телефон и отошёл, намереваясь вызвать такси.

Не успел он пройти и нескольких метров, как услышал стук позади себя. Оглянувшись, Цзян Чэн увидел, что «глазастик» следует за ним на своём скейтборде.

– В чём дело? – Цзян Чэн посмотрел на неё.

«Глазастик» не ответила.

– Боишься, что они вернутся? – снова спросил он.

«Глазастик» покачала головой.

– Говорить разучилась, что ли? – Цзян Чэн начал терять терпение.

«Глазастик» снова помотала головой.

– Слушай… У меня сейчас очень плохое, просто фантастически дерьмовое настроение! И я не собираюсь тратить время на такую малявку, как ты.

«Глазастик» не сдвинулась с места.

Цзян Чэн посмотрел на неё испепеляющим взглядом. Но девчонка не собиралась ничего говорить, и он, едва сдерживая гнев, двинулся со своим чемоданом вперёд. Снова.

Сигнал сотовой сети был ужасным, и приложение для вызова такси отказалось работать. Он в бессилии упал на каменную скамью возле автобусной остановки и закурил сигарету.

«Глазастик», всё это время не отстававшая ни на шаг, остановилась рядом с ним.

– Ну, чего тебе ещё? – нетерпеливо спросил Цзян Чэн. Он уже успел пожалеть о том, что влез в эту историю.

«Глазастик» ожидаемо промолчала. Она ковырнула носком ботинка землю, уселась на свой скейтборд под навесом остановки и уставилась в небо. Через какое-то время она встала на скейтборд и принялась кататься перед Цзян Чэном. Он только вздохнул.

– Ты заблудилась? Не знаешь, как добраться до дома?

«Глазастик» кивнула в ответ.

– Ты местная?

Кивок.

– Вот, возьми телефон и позвони кому-нибудь из своих, чтобы тебя забрали.

Она недолго колебалась, но всё-таки взяла телефон и набрала несколько цифр, а затем вернула его Цзян Чэну.

– Ты чего? Хочешь, чтобы я за тебя позвонил?

Кивок.

– Дерьмо! – лицо Цзян Чэна скривилось, но он нажал на кнопку вызова. Вдруг он кое-что сообразил и быстро спросил: – Кому я звоню?!

Прежде чем он услышал ответ, трубку подняли. Цзян Чэну ничего не оставалось, как сказать:

– Здравствуйте.

– Кто это? – ему ответили голосом молодого мужчины.

– Прохожий… – Цзян Чэн не знал, как начать. – Здесь маленькая девочка …

– Я ничего не покупаю, – сказал человек и отключился, прежде чем Цзян Чэн успел что-то возразить.

– Кто это был? – Цзян Чэн выплюнул сигарету и ткнул пальцем в «глазастика». – Если не собираешься говорить, исчезни. Моё терпение кончилось.

«Глазастик» присела на корточки, подняла камень и написала на асфальте слово «брат». Она посмотрела на него снизу вверх.

– Хорошо, я понял, – кажется, девочка и впрямь немая.

Он снова позвонил. Ему мгновенно ответили:

– Кто это?

Цзян Чэн посмотрел на маленькую девочку.

– Твоя младшая сестра у меня…

– Убей заложника, – ответил человек и снова повесил трубку.

– Блядь! – Цзян Чэн был готов швырнуть телефон об асфальт. Он уставился на «глазастика»:

– Скажи мне своё имя!

Девчонка опустила голову и написала: 淼 [Gu, Гу Мяо].

На этот раз Цзян Чэн не позвонил, а отправил текстовое сообщение с фото «глазастика».

Гу Мяо, немая, скейтборд.

Через тридцать секунд телефон ожил, и Цзян Чэн ответил:

– Слишком поздно. Заложник мёртв.

– Извините, – ответили ему. – Можете мне сказать, где сейчас его тело? Вдруг я ещё смогу кого-нибудь спасти?

– Восточная сторона железнодорожной станции. Которая совсем старая… – Цзян Чэн нахмурился. – Она потерялась. Тебе следует поторопиться, у меня есть дела.

– Спасибо! Большое спасибо! – услышал он. – Я мигом прилечу. Если у вас есть какие-то неотложные дела, можете идти. Она меня дождётся.

Когда всё решилось, Цзян Чэн поднял сигарету, которую он бросил на землю, и выкинул окурок в урну. Затем снова закурил.

Сначала он и правда хотел поймать такси и уехать, но подумал, что никто его не ждёт, а значит – спешить некуда.

Гу Мяо немного посидела на скейте, а потом стала кататься по тротуару. Цзян Чэн удивился: он думал, что эта малявка умеет ездить только по прямой, не ожидая от неё такого мастерства. Девочка скатывалась и поднималась на доске по ступенькам, потом ускорялась и выполняла внезапный разворот и другие трюки. Это было изящно и красиво.

Но всё равно… С этой беспорядочной причёской, грязными лицом и одеждой она производила впечатление оборванки, так что прохожие обходили её по большой дуге.

Поупражнявшись минут десять, Гу Мяо лихо подкатила к Цзян Чэну и остановилась. Она резко прижала кончик ноги к скейтборду, доска поднялась, и девочка ловко поймала её рукой. Другой рукой она указала куда-то за спину Цзян Чэна.

– Это было круто! – Цзян Чэн поднял большие пальцы и развернулся, чтобы посмотреть, куда показывала Гу Мяо. Там припарковался чёрный мотоцикл.

Рядом с ним стоял человек в шлеме. Цзян Чэн не мог разглядеть его лица, но выглядел он обалденно: длинные ноги, обтянутые серыми брюками, брутальные ботинки. Высокий и стройный.

– Твой брат? – спросил Цзян Чэн у Гу Мяо.

Она кивнула.

– Что случилось с твоей головой? – парень снял шлем и с удивлением уставился на Гу Мяо. – И твоё лицо, и одежда… Ты упала в навозную яму?

Гу Мяо покачала головой.

– Одноклассники издевались над ней, – ответил Цзян Чэн за девочку.

– Спасибо, – мотоциклист наконец обратил внимание на Цзян Чэна. – Я Гу Фэй, её старший брат.

– Не за что, – Цзян Чэн пожал протянутую руку.

Гу Фэй был примерно того же возраста, что и он. Сложно было сказать, точно ли он брат Гу Мяо. Однако их глаза были похожи, хотя его были и не такие большие, как у сестры. И кожа парня была такой же ровной и белой.

В эту минуту чувства Цзян Чэна были, как температура окружающего воздуха – ниже нуля: он не мог отвести глаз от Гу Фэя. У того была удивительная причёска: короткий ёжик с выбритыми на висках музыкальными символами – басовым ключом и знаком короткой паузы. Вот только длительность паузы Цзян Чэн точно не мог определить.

– Только приехал? – Гу Фэй посмотрел на чемодан Цзян Чэна.

– Угу… – Цзян Чэн достал телефон и возобновил попытки запустить приложение, чтобы вызвать такси.

– Тебе куда? Давай подвезу, – сказал Гу Фэй.

– Не нужно, – Цзян Чэн скептически оглядел мотоцикл. Он был большим, но всё же не предназначался для перевозки маленьких детей со скейтбордами и парней с чемоданами.

– Она мелкая и не займёт много места, – будто прочитал его мысли Гу Фэй.

– Правда, не нужно. Но спасибо, что предложил, – сказал Цзян Чэн.

– Скажи братишке «спасибо», чучело, – сказал Гу Фэй сестре.

Цзян Чэн повернулся, чтобы услышать, как «чучело» начнёт говорить. Но Гу Мяо просто обняла свой скейтборд и согнулась пополам в поклоне.

После этого Гу Фэй посадил её на мотоцикл и надел шлем.

– Спасибо тебе! – он ещё раз посмотрел на Цзян Чэна. Мотор взревел, и брат с сестрой умчались прочь.

Цзян Чэн снова уселся на ставшую родной каменную скамью. Как ни странно, но хоть уровень сигнала и стал высоким, но он всё равно не смог вызвать такси – все они были заняты или не реагировали на его заказ.

Что за кошмарный город?!

Ему казалось, что он погружён в бесконечный и безрадостный хаос безысходности. Сам воздух вокруг сгустился и потяжелел, вынуждая дышать через раз. Цзян Чэн спрашивал себя, почему он согласился на этот переезд.

Бунтарство?

Однажды мать сказала о нём: «В нашей семье никогда не было бунтарей, но с Цзян Чэна всё как с гуся вода – никогда не уступит и вечно стоит на своём».

Они с самого начала не были семьёй. А в последние годы их сожительство больше напоминало поле боевых действий: каждый готов был убить другого взглядом или словом.

Цзян Чэн нахмурился. У него никогда не было времени подумать над этими вещами. До сегодняшнего дня.

В этом незнакомом и холодном городе, над которым величественно кружили снежинки, он будто открыл дверь внутри себя. Боль отчаяния и тяжесть неизвестности окунули его в горестную пучину. Он опустил голову, и из глаз полилась влага.

Когда телефон всё-таки зазвонил, Цзян Чэн сидел в KFC. Звонили с незнакомого номера, он ответил:

– Алло?

– Цзян Чэн? – в трубке послышался мужской голос. Он был громким, и Цзян Чэн отодвинул трубку от уха.

– Да.

– Это твой папа… Ой.

Цзян Чэн хмыкнул. Действительно, фраза звучала странно и смешно. Мужчина тоже рассмеялся. Судя по голосу, он не был стар или слишком юн.

– Меня зовут Ли Бао Го. Ты должен это знать, верно?

– Угу… – промычал Цзян Чэн, потягивая колу через трубочку.

– Ты на станции?

– Да.

Цзян Чэн торчал на автовокзале уже два часа.

– Ты знаешь, куда ехать? У меня нет машины, поэтому я не смогу приехать за тобой. Возьми такси, я буду ждать на перекрёстке.

– Угу, – Цзян Чэн повесил трубку.

На этот раз ему повезло – он быстро поймал такси, да ещё с работающим обогревателем. Было слишком холодно для осени, а его уже слегка лихорадило.

Водитель хотел поболтать, но Цзян Чэн просто прислонился к окну и стал молча смотреть на улицу за стеклом. После нескольких неудачных попыток завести диалог водитель сдался и включил радио.

Цзян Чэн пытался рассмотреть заоконный город, но его уже накрыли сумерки. Тускло светили фонари, и снежинки, кружащие вокруг ламп, делали свет ещё слабее и рассеянней.

Он закрыл глаза. На этот раз ненадолго. Почему-то он чувствовал себя очень вялым.

Когда такси остановилось, Цзян Чэн вышел и встал с чемоданом на перекрестке.

Никого не было. Не наблюдалось и тени человека по имени Ли Бао Го, который утверждал, что он его отец.

Цзян Чэн подавил растущий в душе гнев, когда в лицо ударил сильный порыв ледяного ветра, и набрал номер Ли Бао Го. Тот долго не отвечал.

– Ай, да чтоб тебя!.. Да? – Ли Бао Го наконец-то ответил.

– Я на перекрёстке.

Цзян Чэн слышал, как мужчина суетится. Он смертельно хотел немедленно бросить трубку, а потом найти отель для ночёвки.

– Так быстро добрался? Ха? Я тут рядом. Немедленно выхожу!

Цзян Чэн ждал больше пяти минут. Когда он уже остановил такси, чтобы уехать, к нему подбежал мужчина в шапке Лэй Фэн*, схватил его за плечо и закричал:

– Цзян Чэн, верно?!

*Шапка Лэй Фэн – шапка-ушанка, названная в честь китайского сироты, участника Народно-освободительной армии Китая. Согласно официальной легенде, всю жизнь он проявлял чудеса героизма, помогая старшим товарищам, крестьянам и старикам.

Цзян Чэн не произнёс ни слова. Он видел, как Ли Бао Го выбегал из жилого дома возле самого перекрёстка.

«Немедленно выхожу», да?

Он посмотрел на окна дома и увидел в одном из них, на втором этаже, несколько лиц, которые уставились на них. Цзян Чэн уже не хотел ничего говорить.

– Я просто был у друга. Пойдём, идём домой! А ты оказался выше, чем я себе представлял, – Ли Бао Го похлопал его по плечу.

Цзян Чэн следовал за ним, опустив взгляд на грязный тротуар. Ли Бао Го не замолкал.

– Эй, сколько же лет прошло? Больше десяти, верно? Я наконец-то смог увидеть сына! Дай же мне тебя рассмотреть!

Ли Бао Го схватил его за голову и притянул к себе поближе.

Цзян Чэн натянул маску, которая болталась на шее, и закрыл половину лица. Внезапно он почувствовал, что от него осталась лишь пустая оболочка. Её медленно заполнял отравленный растерянностью воздух.

Продолжение следует…