Дерзай! (Новелла) - 2 Глава

Мать говорила, что…

Внезапно мысль прервалась, и Цзян Чэн никак не мог вспомнить, о чём же он собирался подумать дальше.

Первые десять лет своей жизни он знал только двух родителей, с которыми у него были периоды как хороших, так и плохих взаимоотношений. Мать – заурядная женщина по имени Шэнь И Цин, отец – самый обычный мужчина по имени Цзян Вэй. Семейный комплект дополнялся младшими братьями-близнецами… И вот теперь внезапно появился ещё один элемент – Ли Бао Го, а к нему прилагался список из ещё нескольких имён, которые он сразу же забыл.

Он до сих пор прокручивал это в своей голове.

Его отношения с семьёй были действительно напряжёнными. Все его попытки контактирования с родственниками опасно искрили. Он не общался с братьями почти год. И даже его внешне спокойная и сдержанная мать часто теряла самообладание.

Ситуация обострилась, когда он поступил в среднюю школу. Он часто думал о том, как не хочется возвращаться после уроков домой, не хочется наткнуться на родителей или столкнуться с этими двоими из ларца, одинаковыми с лица.

Но внезапно жизнь резко переменилась, и замешательство стало единственным ярким и отчётливым чувством.

Шок.

Потрясение.

С тех слов матери – «Я должна тебе кое-что рассказать…» – прошло несколько месяцев холодной войны и подчёркнуто формального общения. Даже сейчас всё случившееся казалось сном, который Цзян Чэн никак не мог осознать.

Однако, большую часть времени он не чувствовал особого дискомфорта или озлобленности.

Полный раздрай.

– Холодно? – Ли Бао Го обернулся и несколько раз кашлянул. – Здесь намного холоднее, чем в том, другом городе, верно?

– М-м… – ответил Цзян Чэн, сдёрнув маску с лица.

– В доме тепло, – сказал Ли Бао Го. Он громко закашлялся, и Цзян Чэн почувствовал, как капли слюны попали ему на щёку. – Я уже приготовил комнату специально для тебя.

– Спасибо, – ответил Цзян Чэн, снова натягивая маску на лицо.

– Зачем благодаришь? – Ли Бао Го опять кашлянул и усмехнулся, хлопнув Цзян Чэна по спине. – Ни к чему такие церемонии, мы же отец и сын!

Цзян Чэн не смог ответить. Два шлепка по спине были убийственны. Он судорожно вдохнул холодный воздух, к горлу подкатил спазм. Кашель Ли Бао Го только усилил позывы. А когда мужчина шибанул по спине ещё два раза, Цзян Чэн, скрючившись, разразился диким кашлем так, что на глаза навернулись слёзы. Ли Бао Го посмотрел на парня:

– А ты не так уж и крепок, а? Тебе нужно тренироваться. В твоём возрасте я был сильный, как медведь.

Цзян Чэн промолчал. Он вытянул руку и показал поднятый вверх большой палец. Ли Бао Го расхохотался:

– Правильно, занимайся! Ты должен стать сильным, чтобы позаботиться обо мне, когда я состарюсь!

При этих словах Цзян Чэн выпрямился и посмотрел на мужчину.

– Пошли, – Ли Бао Го снова хлопнул его по спине.

– Не трогай меня, – нахмурился Цзян Чэн.

– Что? – Ли Бао Го застыл в изумлении.

Цзян Чэн посмотрел ему в глаза и снял маску:

– Не хлопай меня по спине.

***

Дом Ли Бао Го находился на старой улочке с тесными магазинчиками по обеим сторонам. Эти убогие лавчонки процветали, предоставляя полный спектр товаров для жизни: еда, одежда и товары повседневного спроса были в шаговой доступности для жителей квартир над магазинами.

Цзян Чэн поднял голову и сквозь лианы электрических проводов увидел стены. В какой цвет их задумал покрасить архитектор, сейчас было не очень понятно. Они были блёклыми. Может, из-за сумрачной погоды, а может, такими были всегда.

С чувствами, которые он не мог точно определить, Цзян Чэн последовал за Ли Бао Го. Они перешагнули через несколько куч какого-то хлама и остановились перед дверью в самой глубине коридора первого этажа.

– Обстановка здесь не сравнится с той, в которой ты жил раньше, – сказал Ли Бао Го, открывая дверь, – но уж не обессудь!

Цзян Чэн ничего не ответил. Его взгляд упал на тусклую лампочку, которая освещала коридор. Она была покрыта паутиной. Цзян Чэн буквально физически ощущал, как лампочка задыхается и жадно пытается глотнуть хоть толику свежего воздуха, пока вовсе не перестанет дышать.

– Ну, что моё – то твоё! – Ли Бао Го открыл дверь, повернулся и снова ощутимо хлопнул сына по плечу. – А что твоё – то моё! Вот такие должны быть отношения между отцом и сыном!

– Я же сказал, не трогай меня, – раздражённо ответил Цзян Чэн.

– О, – Ли Бао Го вошёл в комнату и включил свет, – ты и правда отбился от рук! Как можно разговаривать так со стариком?! Вот что я тебе скажу: твоих брата и сестру я никогда не баловал. Если бы я занимался твоим воспитанием, то ты бы у меня сейчас отхватил люлей. Вот, будешь спать в этой комнате. Она раньше принадлежала твоему брату…

Цзян Чэн, не слушая Ли Бао Го, потащил чемодан в своё новое место обитания. В квартире было всего две комнаты. Оставалось недоумевать, как большая семья могла жить в таком мизерном пространстве.

Комнату, которая якобы была подготовлена специально для него… вероятно никто не готовил. Даже не заглядывая внутрь, можно было уловить в воздухе запах пыли и плесени.

Обстановка состояла из старого шкафа, рабочего стола и двухъярусной кровати, верхняя часть которой была завалена разным хламом. Тем не менее нижний ярус был убран: матрас застелен свежей простынёй и чистым стёганым одеялом.

– Оставь чемодан здесь, завтра разберёшь, – сказал Ли Бао Го. – Пойдём-ка выпьем, как отец и сын.

– Выпьем? – Цзян Чэн уставился на него, а затем взглянул на свой телефон – было почти десять часов.

– Что-нибудь покрепче. Мы десять лет не виделись. Конечно нужно выпить, чтобы отпраздновать это событие!

– Нет, – отрезал Цзян Чэн, – я не буду.

– Не будешь пить? – Глаза Ли Бао Го округлились, он несколько секунд тупо разглядывал сына, а затем его рот расплылся в хитрой улыбке. – Только не говори мне, что ты никогда не пробовал раньше? Ты же уже старшеклассник…

– Я хочу спать, – прервал его Цзян Чэн.

– Спать? – Ли Бао Го застыл, несколько озадаченный таким ответом.

Однако он больше не задавал вопросов и повернулся, чтобы уйти, хрипло пробормотав:

– Конечно-конечно, можешь отдыхать.

Цзян Чэн закрыл дверь и застыл посреди комнаты на несколько минут, потом подошёл к шкафу и распахнул его. В нос ударил резкий запах нафталина. Шкаф с двумя дверцами был наполовину забит стёгаными одеялами, старыми ватными куртками и полотенцами с бахромой.

Цзян Чэн с трудом понимал, что творится у него в голове. В этот момент он был уверен, что тоскует по дому и родным, которые теперь находились за тысячи километров. Но на самом деле больше всего он скучал по своей комнате.

Он вытащил не глядя из чемодана какую-то одежду и повесил её в шкаф. Не закончив разбирать вещи, он схватил флакон туалетной воды и несколько раз пшикнул в шкаф, затем захлопнул дверцу и упал на кровать.

В этот момент зазвонил его телефон. Цзян Чэн вытащил его из кармана и увидел имя абонента – «Мама». Он ответил.

– Ты уже добрался? – послышался мамин голос.

– М-м…

– Там, конечно, не так комфортно, как у нас дома. Наверное, понадобится время, чтобы привыкнуть.

– Всё нормально, – ответил Цзян Чэн.

Мама помолчала.

– Сяо Чэн, я всё ещё надеюсь, что ты не чувствуешь…

– Не уверен в этом.

– Все эти годы мы старались быть для тебя семьёй. Мы с твоим отцом никогда не давали тебе повода думать, что тебя усыновили, верно? – в голосе матери появились привычные суровые нотки.

– Но я всё равно узнал. И меня просто вышвырнули за дверь.

– Твой отец из-за тебя под Новый год попал в больницу! Его ещё не выписали! – голос матери стал громче.

Цзян Чэн не ответил. Он не мог понять, какое отношение к нему имеет госпитализация отца из-за пневмонии.

Мать ещё что-то говорила, но он применил своё секретное оружие: ничто не могло проникнуть в его уши и мозг, если он не хотел. Мать швыряла в него резкую, но бесполезную критику, а он считал все её слова бессмысленным белым шумом – вот основа их развалившихся отношений. Он не хотел слушать. Не хотел ссориться в чужом доме, где ему явно было не место.

Когда мать отключилась, Цзян Чэн уже не мог вспомнить ни слова из их разговора. Что говорила мать? Что он ей отвечал? Всё уже было забыто.

«Хочу принять душ», – подумал Цзян Чэн и вышел из комнаты. Он заглянул в гостиную, но там никого не было.

Он прочистил горло и несколько раз кашлянул, но никто не ответил.

– Здесь… есть кто? – Цзян Чэн не знал, как обращаться к Ли Бао Го.

Он вошёл в гостиную. Комната была очень маленькой: из неё было видно двери в спальню, кухню и ванную комнату. Ли Бао Го нигде не было.

Наверное, вернулся играть в карты. Он ведь из тех, кто не станет срывать игру, чтобы пойти встретить приехавшего издалека сына.

«Ну, давай, сыграем ещё партейку, нам некуда спешить!» – Цзян Чэн так и представил себе, как отец говорит это, и пропел эти слова себе под нос. Он шагнул в ванную.

– В любом случае надо бы… искупаться.

В ванной не было водонагревателя.

– Нам некуда спешить… – продолжал он петь, заглядывая в кухню, смежную с ванной комнатой. Там тоже не было водонагревателя, только кипятильник, который был прикреплён к крану.

– Некуда спешить…

Он замолчал. После того как он прошёлся по квартире ещё несколько раз, чтобы убедиться, что в ней действительно нет водонагревателя, Цзян Чэн почувствовал, как его сердце сжимается. Он ударил кулаком о кран.

Блядство!

После долгой дороги он не мог лечь в кровать, не помывшись.

В конце концов у него не было выбора. Цзян Чэн вернулся в комнату, залез в свой багаж и вытащил из чемодана складное ведро. Раздевшись до трусов, он принялся таскать воду из кухни в ванную. Наскоро растираясь и умываясь, он быстро завершил водные процедуры.

У выхода из ванной его ждал таракан. Цзян Чэн подпрыгнул, чтобы увернуться от шустрой твари, и чуть не ударился головой о дверной косяк.

Добравшись наконец до комнаты, Цзян Чэн выключил свет и увидел, что на окне нет занавесок. Хоть грязные стёкла и не пропускали свет уличных фонарей в комнату.

Он приподнял покрывало и, поколебавшись, потянул его за угол, чтобы понюхать. Убедившись, что всё чисто, он вздохнул с облегчением, но даже эта новость его не обрадовала.

Цзян Чэн долго ворочался и не мог уснуть. Он уже начал вспоминать, куда засунул пачку сигарет, как телефон завибрировал от пришедшего сообщения.

На экране высветилось имя Пан Чжи, он прислал ему смс.

Ты уехал, что ли? Что, блядь, происходит?!

Цзян Чэн встал. Он вытащил сигарету и закурил, а потом набрал номер Пан Чжи. В трубке раздавались гудки, а он стоял у окна и размышлял, как же его открыть. Оконные петли были изъедены ржавчиной и забиты пылью. Цзян Чэн слегка подёргал раму, но она не поддавалась.

– Чэн? – Пан Чжи шептал в трубку, как воришка на стрёме.

– Блядство! – выругался Цзян Чэн, уколовшись о что-то, и решил плюнуть на попытки открыть окно.

– Ты где? – спросил Пан Чжи. – Юй Синь сказала, что ты уехал! Ты должен был предупредить! Я же купил кучу прощальных подарков!

– Отправь их мне по почте, – Цзян Чэн накинул пальто и с сигаретой во рту вышел в коридор. Но тут он вспомнил, что у него нет ключей от квартиры. Он прошёл в гостиную и открыл окно там.

Будто внезапный шторм, его накрыло ужасное чувство. Казалось, впереди его ждёт только тьма неудач и проблем. И всё, что он может сделать – это в раздражении напевать гневные песенки для поддержания боевого духа.

– Ты уже доехал? – спросил Пан Чжи.

– М-м… – Цзян Чэн прислонился к подоконнику и уставился в темноту за окном.

– Ну, и как ты? Как там твой биологический папашка?

– Больше нечего обсудить? Я не хочу об этом сейчас говорить.

– Блин, это же не я послал тебя туда! – взорвался Пан Чжи. – Когда твоя мать тебе всё рассказала, ты вообще не переживал! А теперь-то чего с катушек сорвался?

– Если я не переживал, это не значит, что я был всем доволен, – Цзян Чэн выпустил струйку дыма.

Внезапно на пустынной дороге возникла маленькая тень. Ступив на скейтборд, она стремительно промчалась по безлюдной улице. Цзян Чэн засмотрелся, вспомнив о маленькой девочке по имени Гу Мяо. Вряд ли это она. В этом паршивом городишке наверняка полно людей, катающихся на скейтбордах.

– Слушай, а хочешь, я приеду к тебе? – внезапно спросил Пан Чжи.

– Что?

– Я сказал, что навещу тебя! До начала занятий ещё пара дней. Могу лично доставить твои прощальные подарки.

– Нет.

– Не упрямься, ты же никому не рассказывал о своей ситуации. Только я могу поддержать тебя, – Пан Чжи вздохнул. – Просто давай я приеду и утешу тебя.

– Как утешишь? Своим ртом?

– Бля! Чёрт бы тебя побрал, Цзян Чэн! В тебе есть хоть капля стыда?! – заорал Пан Чжи.

– Раз уж ты с таким энтузиазмом и упорством выпроваживал меня, то к чему стыдиться? Просто позволю тебе это, – Цзян Чэн обошёл комнату с сигаретой в руке и нашел банку из под «Восьми сокровищ*», усыпанную сигаретным пеплом. Он открыл банку и сморщился от противного запаха: её годами использовали как пепельницу и, похоже, никогда не мыли.

*Eight Treasures Congee – консервы в жестяных банках. Смесь из красных бобов, сушёных красных джуджубов, клейкого риса, лонгана, семян лотоса, арахиса, каштана и рисового проса. Рис, бобы, орехи и семена считаются в Китае «сокровищами».

Он бросил окурок внутрь и закрыл крышку. В этот момент он почувствовал, что до конца жизни больше не захочет курить. Странная и неприятная обстановка со странной и неприятной «семьёй».

Цзян Чэн думал, что не сможет уснуть. Но он лёг, и бессонница мигом исчезла. Он неожиданно понял, что ему хочется спать. И не просто спать – это была сонливость вкупе с крайним истощением. Будто он полгода без продыху готовился к важным экзаменам.

Как неожиданно…

Он закрыл глаза и провалился в сон. Во тьму без сновидений.

Наутро его первым ощущением после пробуждения была боль во всём теле. Цзян Чэн чувствовал себя такелажником на пристани, который разгрузил в одиночку баржу.

Он нащупал телефон и уставился на экран. Было довольно рано, чуть больше восьми.

Он оделся и вышел. В комнате ничего не изменилось, с вечера незанятая кровать была всё так же застелена.

Ли Бао Го не возвращался?

Цзян Чэн нахмурился. Он решил прибраться и, закончив мыть посуду, почувствовал себя немного смущённым. Пожалуй, он был слишком груб с Ли Бао Го. Отец просто предлагал ему выпить, как привык это делать по вечерам, а Цзян Чэн его резко отшил. Ли Бао Го ведь не из-за этого всю ночь где-то пропадал, верно?

Цзян Чэн немного поколебался и достал телефон, чтобы позвонить отцу. Может, они и не пили вместе вечером, но хотя бы позавтракать вдвоём могли.

В этот момент в коридоре послышались звон ключей и щелчки в замке. Кто-то долго и безуспешно пытался открыть дверь. Но затем она поддалась.

Ли Бао Го вошёл, окутанный холодным воздухом. Его лицо посерело и осунулось от усталости.

– Уже встал? – Ли Бао Го увидел Цзян Чэна. – Ещё рано. Ты хорошо спал?

– Нормально… – Цзян Чэн почувствовал тяжёлый сигаретный дух, исходивший от Ли Бао Го. Он смешивался с каким-то невыразимым и отвратительным запахом потёртого дермантина, которым обиты сиденья в старых поездах.

– Ты позавтракал? – Ли Бао Го снял пальто, встряхнул его, и дурной запах заполнил всю квартирку.

– Пока нет. А ты?

– На улице полно забегаловок, можешь пойти там перекусить. Я устал, так что посплю немного. Если не проснусь в полдень, обедай без меня.

Цзян Чэн наблюдал, как отец вошёл в комнату, прямо в одежде рухнул на кровать и укутался одеялом. В голове крутился вопрос: «Где ты пропадал всю ночь?»

– Такая игра была… В последнее время мне не везло в карты. Но вчера было совсем неплохо! Мой мальчик принёс мне удачу! – счастливо сказал Ли Бао Го, закрывая глаза.

Цзян Чэн взял брошенные на стол ключи и вышел на улицу. Он чувствовал себя дураком из-за того, что волновался за отца.

Снегопад прекратился, но ветер был холодным и резким, пронизывающим до костей.

Утром на узких улочках было гораздо оживлённее. По ним сновали люди и машины, слышались звуки петард. Но в свете дня общая обветшалость и упадок ещё сильнее бросались в глаза.

Цзян Чэн бродил по улицам, пока не забрёл в пельменную. Съев несколько фаршированных булочек и миску нежного тофу, он не почувствовал облегчения. Тело ломило и, кажется, это сулило дальнейшие неприятности. Поэтому после завтрака он зашёл в аптеку, купив лекарства от простуды.

После Цзян Чэн стоял на тротуаре в раздумьях, куда ему податься дальше.

Может вернуться в квартиру?

В голове возник образ Ли Бао Го, развалившегося на кровати, и этот его странный запах. Цзян Чэн не знал, чем он мог бы там себя занять.

Опять спать или тупо смотреть в пространство?

Он постоял у входа в аптеку несколько минут и решил осмотреться – неизвестно, сколько он здесь ещё пробудет.

Переулок вёл на главную улицу, затем его путь пролегал по другому параллельному переулку. Цзян Чэн хотел определить, есть ли прямая дорога к его дому или нет.

В новом переулке он увидел небольшой музыкальный магазинчик и лавку с мороженым, в интерьере которой преобладали розовые тона, а витрина была забита всякими девчачьими штучками. Остальные лавки не отличались от тех, что Цзян Чэн уже видел на другой улице.

Он как раз проходил мимо обычного магазинчика, но с претензией на супермаркет, и решил зайти купить бутылку воды, чтобы запить лекарство.

Тёплый воздух, смешанный с кислым запахом лимонов, ударил ему в лицо. Сразу захотелось выбежать обратно на улицу.

В тесном помещении за кассой сгрудились четыре человека. Они громко разговаривали друг с другом, сидя за прилавком или опираясь на него. Когда Цзян Чэн вошёл, все резко замолчали и одновременно повернули головы в его сторону.

Цзян Чэн разглядывал этих людей. Всё в их внешнем виде, выражении лиц и позах говорило об одном: «Это проблемные ребята».

Он колебался, размышляя, свалить сразу или сначала взять бутылку с ближайшей полки и расплатиться. Но тут его взгляд упал на другую группу из трёх людей. Они теснились перед стеллажом с товарами.

Первым делом он увидел пол, густо покрытый волосами. Затем блестящую лысую голову. И только потом пару больших знакомых глаз.

Продолжение следует…