Дерзай! (Новелла) - 6 Глава

Цзян Чэн сидел, скрестив руки и широко расставив ноги, чувствуя себя не очень комфортно.

Уровень мастерства тех, кто ранее играл на площадке, был так себе. Если бы Цзян Чэн был в баскетбольных бутсах, то они с Пан Чжи наверняка бы смогли их уделать без проблем, выйдя вдвоём против пятерых. Хотя на самом деле следить за их игрой было довольно занимательно. Присутствовало чувство превосходства от наблюдения сверху, а также гордость за свои высокие способности, которые явно его делали лучше тех игроков.

Но когда Гу Фэй и двое его друзей вышли на площадку, атмосфера полностью изменилась.

Потому что баскетбольные навыки Гу Фэя были… очень хороши. Если бы это происходило в его предыдущей средней школе, Гу Фэй определённо был бы из тех, кто купается в славе огромной толпы визжащих девчонок во время городского турнира.

И наблюдение за такой игрой больше не вызывало у Цзян Чэна чувства превосходства.

Особого отвращения к Гу Фэю он не испытывал, но и добрых чувств тоже. В этот момент внутри него конфликтовали две мысли. Одна его половина думала: «Эй, а этот лошок довольно неплох». В то время как другая его сторона решительно исправляла эту мысль на: «Да моя задница и то искуснее, а он просто играет на публику».

– А этот парень довольно хорош, – сказал Пан Чжи без малейшего намёка на молчаливое понимание. – Как вы познакомились, ребята?

– Он бы ничем не выделялся, если бы находился в составе нашей предыдущей команды, – ответил Цзян Чэн.

– А, так ты в баскетбольной команде? – не дожидаясь ответа Пан Чжи, в свою очередь открыл рот Ли Янь, при этом его тон был слегка провокационным. – Как насчёт того, чтобы тебе сыграть, заменив кого-нибудь с той стороны?

Цзян Чэн повернул голову и посмотрел на него, твёрдо ответив:

– Нет.

– Нет?! – Ли Янь был поражён, вероятно, уверенный, что Цзян Чэн с радостью примет его вызов, а не отвергнет его так быстро. – Но почему?

– Угадай, – Цзян Чэн встал и направился к выходу из спортзала.

Пан Чжи, выпрямившись, последовал за ним, оставив позади себя кучку растерянных людей.

***

– Какой-то у тебя беспричинный гнев, – Пан Чжи, разминая шею, вышел из спортивного зала. – Какая-то личная неприязнь к этому парню?

– Откуда? Я здесь всего три дня, – ответил Цзян Чэн.

– И то верно. Слишком мало времени для того, чтобы успеть завязать с кем-либо хоть какие-то отношения, не то что нажить себе врагов, – вздохнул Пан Чжи, продолжив: – Хотя тебя сейчас, наверное, все раздражают.

– Ну, ты вот нет, – Цзян Чэн посмотрел на него.

Пан Чжи улыбнулся:

– Да, верно. Откуда ты знаешь этого парня? Он со второго курса?

– Сосед… – ответил Цзян Чэн.

– Живёт в том же здании, что и ты? – спросил Пан Чжи.

– С соседней улицы, – просто ответил Цзян Чэн.

– А-а, – отозвался Пан Чжи.

По правде говоря, Цзян Чэн понимал, что Пан Чжи в данной ситуации трудно уловить суть. Все они выросли в закрытом жилом комплексе, где соседями считались люди двух типов: снимавшие вместе квартиру или те, кто жил в одном и том же жилом комплексе. А парень с соседней улицы… С такими соседями они никогда не сталкивались.

Цзян Чэн слегка вздохнул. Сейчас он чувствовал себя участником реалити-шоу «Метаморфозы», где участников помещают на несколько дней в локацию, в которой они никогда раньше не были, но должны выжить благодаря подсказкам.

– А здесь есть поблизости горы? Пойдём посмотрим на снег? – Пан Чжи хлопнул в ладоши.

– Карабкаться в горы в такую холодную погоду? Ты не боишься, что твой мозг замёрзнет. Он и так плохо работает, а ты его ещё и переохлаждать собираешься, – заявил Цзян Чэн, спросив затем: – А ты никогда не видел снега?

– В горах его намного больше, чем того, который у нас обычно выпадает, – Пан Чжи закинул руку на плечо Цзян Чэна. – Эр Чэн, старший брат отведёт тебя подышать свежим воздухом. Простая смена обстановки. Что тут такого? Смена обстановки, смена родителей… Это… Вроде… Как бы это сказать…

– Конечно, давай поднимемся в горы, – ответил Цзян Чэн, в то время как Пан Чжи выглядел как громом поражённый, замерев с поднятой рукой. – Иди к чёрту! Сам же сказал, что тут такого?

***

После игры в спортзале Гу Фэй ощущал, как его тело приятно разогрелось, а сонливость последних двух дней наконец-то исчезла. Он надел пальто и обернулся, чтобы посмотреть на людей на площадке, чьи глаза были полны радостного предвкушения, ведь он, наконец-то, решил уйти.

– Спасибо за игру.

– Не хочешь больше играть? – спросил кто-то, вероятно, машинально.

– Как насчёт ещё одной игры? – ответил Гу Фэй.

Никто не проронил ни звука, их лица были полны смущения.

Гу Фэй улыбнулся и застегнул молнию.

Выйдя из гимнастического зала, Лю Фан несколько раз подпрыгнул.

– Как скучно! А я ведь предлагал поехать на базу отдыха и арендовать там зал, но ты настоял на том, чтобы поехать в свою школу.

– А чем тебе была не интересна игра? – спросил Гу Фэй.

– Какое удовольствие от игры в мяч с кучей старшеклассников? – ответил Лю Фан.

– Сам-то только два года назад окончил среднюю школу, – Ли Янь посмотрел на него.

Гу Фэй ткнул средним пальцем в сторону Лю Фана:

– Если выиграешь меня в матче «один на один», то можешь начинать диктовать свои правила.

Все засмеялись.

– Чёрт! – Лю Фан шлёпнул его по руке. – Пойдём и поедим чего-нибудь, я голоден.

– Я не пойду, – Гу Фэй посмотрел на свой телефон. – Нужно домой.

– Обратно в магазин? – спросил Ли Янь. – Разве сегодня не твоя мама присматривает за ним?

– Мне нужно отвезти Эр Мяо на медосмотр. Ходил оплачивать счёт несколько дней назад, и мне назначили встречу на сегодня, – сказал Гу Фэй. – Когда дело доходит до больницы, её приходится довольно долго уговаривать. Хотя всё это пустая трата времени.

– Мы зайдём сегодня вечером, чтобы немного потусоваться, – сказал Лю Фан.

– Посмотрим, – Гу Фэй вытащил из кармана ключи от мотоцикла. – Ладно, я пошёл.

– Обычно ты всегда уходишь, не сказав ни слова, – сказал Ли Янь. – Ты сегодня себя довольно неожиданно ведёшь. Как-то непривычно.

– Ищешь неприятностей? – Гу Фэй развернулся и ушёл.

***

Когда в жизни ничего не происходит, время течёт медленно. Но стоит случиться даже малому событию, способному разбудить твой интерес, как время превращается в неприступный поток водопада.

Немного расслабления и радости, которые привёз с собой Пан Чжи, хватило ненадолго.

– Ты действительно не собираешься забрать свою кучу еды? – Цзян Чэн стоял в зале ожидания автовокзала и просматривал сообщения в своём телефоне.

– Если я пообещаю, что вернусь, ты сходишь в отель и доставишь её мне? – спросил Пан Чжи.

– Не принимай всё так серьёзно. Просто не знал, что сказать, – посмотрел на него Цзян Чэн.

– Я привёз тебе всю эту еду, потому что боялся, что ты не найдёшь места, где её купить, – вздохнул Пан Чжи. – Итак, ты вернёшься или мне снова приехать 1-го мая на День труда?

– Я не вернусь, – ответил Цзян Чэн. – Я уже говорил тебе ранее, что никогда больше туда не вернусь.

– Ну вот почему ты такой упрямый? – сказал Пан Чжи. – Тогда я сам приеду и привезу ребят из класса, чтобы они тоже потусовались с тобой. Как тебе такое?

– Когда придёт время, тогда и решим, – Цзян Чэн прислонился к стене. – Не то чтобы мы были так уж хорошо знакомы друг с другом. После того как не виделись несколько месяцев, сомнительно, что кто-то из них захочет приехать. Да и это место не какой-нибудь туристический курорт.

– М-м, тогда мы решим позже, – Пан Чжи согласно кивнул.

Некоторое время они оба молчали. Пан Чжи, который сначала сидел, внезапно встал и пристально посмотрел в глаза Цзян Чэну.

– Что такое? – Цзян Чэн был ошеломлён его действиями, но тут же тыкнул ему в грудь пальцем, как будто передумав с желанием услышать ответ на свой вопрос. – Только попробуй открыть рот – и я тебе врежу!

– Давай обнимемся? – Пан Чжи раскинул руки для объятия.

– Блядь! – на мгновение Цзян Чэн потерял дар речи, но всё же развёл руки в ответ и обнял Пан Чжи.

– Я серьёзно, не забывай меня, – сказал Пан Чжи.

Цзян Чэн слегка вздохнул:

– Приезжай ко мне 1-го мая, тогда точно не забуду.

Пан Чжи улыбнулся:

– Хорошо.

***

Оставалось несколько дней до начала школьных занятий. За всё это время Ли Бао Го только один раз приготовил обед, в остальное время его не было дома.

Сначала Цзян Чэн хотел сварить лапшу для себя, но когда он вошёл в кухню и увидел груду грязных кастрюль, сковородок, тарелок и мисок, стоявших где попало, а также банки со специями, покрытые слоем жира – весь его энтузиазм к готовке немедленно исчез.

В течение этих дней он пользовался мобильным приложением «Еда на вынос» и попробовал кушанья в каждом ресторане, который привлекал его своим названием, в радиусе километра от дома. Так он и питался, пока не начался новый учебный семестр.

Цзян Чэн был очень удивлён, когда его новый классный руководитель позвонил ему накануне.

– Твой отец не отвечал на звонки, – сказал он.

В этом не было ничего удивительного: у него был плохой слух, да и всё своё время он проводил за игорным столом. Цзян Чэн проходил пару раз мимо квартиры, в которой Ли Бао Го играл в карты, и каждый раз он замечал, что шум и взволнованные крики сверху доходят аж до первого этажа.

Фамилия классного руководителя была Сюй. Судя по голосу, он был средних лет и полон энтузиазма. Это позволило лёгкой тревоге, которую Цзян Чэн испытывал по отношению к новому окружению, снизиться на несколько градусов.

Снег пошёл ранним утром в день регистрации в школе, как и предполагал Пан Чжи. Такого сильного снегопада ещё никогда не было.

На самом деле это было очень волнующе.

Войдя в школьные ворота, Цзян Чэн оглядел находящихся здесь учеников и почувствовал, что особой разницы нет. Всё это были старшеклассники и многочисленные неузнаваемые лица, и от этого ощущение нереальности происходящего было ещё острее.

Он даже пытался найти лицо Гу Фэя среди учеников, но его там не было.

***

– Цзян Чэн? Какое прекрасное имя, – классный руководитель, дядя Сюй, действительно был дядюшкой*, причём таким, кто с большой долей вероятности уже с утра начинал употреблять алкоголь. – Моя фамилия Сюй, полное имя – Сюй Ци Цай. Я – твой классный руководитель, обучаю вас, ребят, языку. Все твои одноклассники зовут меня Лао** Сюй или Сюй Цзун***.

*大 大 (аналог «аджосси») – когда речь идёт о мужчине среднего возраста около 50-ти лет, не обязательно родственнике, скорее уважительное обращение к тому, кто старше или близок к возрасту родителей.

**老徐 (Лао Сюй) – старший Сюй.

***徐总 (Сюй Цзун) – господин Сюй.

– Лао Сюй… Цзун… – Цзян Чэн слегка поклонился в очень уважительной манере.

Было что-то неправильное в этих обращениях. Или просто казалось не совсем правильным.

– Давай сначала поболтаем. Первым у вас идёт урок языка, после индивидуального собеседования я тебя провожу, – Лао Сюй указал на стул сбоку и продолжил: – Присаживайся.

Цзян Чэн сел.

– Перевод в другую школу на втором курсе – это большая редкость, – улыбнулся Лао Сюй. – Особенно перевод сюда… Я просмотрел твои предыдущие табели успеваемости. Ах, оценки очень хороши!

– Да обычные, – ответил Цзян Чэн.

– Я бы даже сказал, что не просто хороши, а весьма хороши. Так что не скромничай, – Лао Сюй засмеялся, но потом вздохнул и очень тихо сказал: – Очень жаль, что тебе пришлось сюда перевестись.

Цзян Чэн не ответил и просто смотрел на Лао Сюя. Его предыдущий классный руководитель говорил: «Какой позор, качество преподавания и стремления у учащихся совершенно отсутствуют…» Но теперь Лао Сюй сказал нечто такое, что застало Цзян Чэна врасплох.

– Я вижу, что твои успехи в науке лучше, чем успехи в гуманитарных дисциплинах, – заметил Лао Сюй. – Так почему ты выбрал именно гуманитарный профиль?

Цзян Чэну было трудно ответить на этот вопрос, потому что и его отец, и мать надеялись, что он выберет научное направление. Так что он не позволил этому ответу, который был наполнен сумасшедшей, глупой, подростково-бунтарской природой, вырваться из его рта. Несмотря на то, что слова не были произнесены вслух, он всё ещё чувствовал себя полным идиотом.

– Просто мне импонировал наш классный руководитель, он преподавал гуманитарные науки.

– Понятно, – удивился Лао Сюй. – Надеюсь, я тебе тоже понравлюсь. Было бы немного хлопотно переводиться на научный поток, после того как ты бы уже какое-то время проучился на гуманитарном.

– О, – Цзян Чэн уставился на его лицо.

Они смотрели друг другу в глаза, и Лао Сюй вдруг начал смеяться. Цзян Чэн вскоре присоединился к нему – этот классный руководитель был на самом деле довольно интересным.

Когда прозвенел предупредительный звонок на первый урок, Лао Сюй сунул под мышку папку с документами, вытащил флешку из системного блока компьютера и сунул её в карман.

– Пойдём, я отведу тебя в класс.

– М-м, – Цзян Чэн перекинул свою школьную сумку через плечо и проследовал за ним из кабинета.

***

Судя по словам Лао Сюя, «Си Чжун» была далека от образца идеального учебного заведения. Кампус школы был довольно-таки просторным, а планировка здания – весьма уникальной. Только для второкурсников и третьекурсников гуманитарных специальностей было выделено целое трёхэтажное здание: старое, с лестницей посередине в качестве разделительной линии. Слева – второкурсники, справа – третьекурсники. Остальные кабинеты были распределены по классам.

Цзян Чэн чувствовал, что он был близок к тому, чтобы стать приверженцем фатализма – поверить в неизбежность событий, которые уже запечатлены наперёд. Только он мог оказаться в ветхом здании сразу после перевода.

Пол здесь был выложен деревянными половицами… Половицами, которые были настолько древними, что их естественный цвет терялся под многочисленными царапинами. Наверняка люди, глядя на них, почувствовали бы, что, наступив, можно попасть сразу с третьего этажа на первый, провалившись.

– Это старое здание, – объяснил ему Лао Сюй. – Но не смотри свысока на его возраст, потому что его конструкция весьма продуманна. Преподавателям, читающим лекции в этих аудиториях, не нужно использовать микрофон или повышать голос – ученики в последнем ряду могут и так всё слышать очень ясно.

– О, – кивнул Цзян Чэн.

– Наш класс находится на третьем этаже, – продолжил Лао Сюй. – С этого этажа видно не очень далеко, зато хороший обзор на поле.

– М-м, – продолжал кивать Цзян Чэн.

– Наша школа… – Лао Сюй так и продолжал говорить на ходу, поднимаясь по лестнице, как вдруг крикнул: – Гу Фэй! Ты опять опоздал!

Это имя заставило брови Цзян Чэна непроизвольно подпрыгнуть от удивления. Он вскинул голову, уставившись на верхнюю ступеньку, и увидел, как человек, который медленно шёл впереди, поднимаясь наверх, повернул голову. Из уголка его рта свисал пакет с молоком, держась там благодаря зажатой губами трубочке.

Даже стоя против света, Цзян Чэн сразу понял, что этим человеком действительно был Гу Фэй, а не просто кто-то с тем же именем и фамилией.

– Доброе утро, Сюй Цзун, – Гу Фэй всё ещё держал во рту пакет с молоком, из-за чего его речь звучала невнятно.

Он бросил взгляд в сторону Цзян Чэна, вероятно, испытывая такие же смешанные чувства, что и сам Цзян Чэн. Он уже даже не удивлялся такого рода встречам.

– Ты опаздываешь на урок, но при этом еле плетёшься! Почему ты не бежишь наверх?! – Лао Сюй указал на него. – Уроки только начались, а ты уже бездельничаешь!

Гу Фэй не ответил. Вместо этого он повернулся, сделал несколько больших шагов вверх по лестнице и исчез в коридоре третьего этажа.

***

Школа «Си Чжун» была несравнима с той, которую Цзян Чэн посещал раньше. Звонок, возвещавший начало урока, уже прозвенел, и учителя тоже вошли в классные комнаты, но коридоры всё ещё были заполнены учениками, которые, казалось, и не собирались идти в свои классы. Вместо этого они просто продолжали стоять, прислонившись к перилам, и болтать друг с другом, как будто ничего не случилось.

Со стороны второго курса коридор был заполнен кучей ленивых и рассеянных студентов. Цзян Чэн повернулся в направлении другой половины коридора, чтобы посмотреть на третьекурсников, но они тоже были в таком же чёртовом состоянии. Он ещё немного присмотрелся, но не увидел Гу Фэя, который только что поднялся.

Лао Сюй вошёл в класс, ближайший к лестнице. Цзян Чэн последовал его примеру и заглянул в класс, стоя в дверном проёме. На табличке было написано «Класс 2-8».

Восемь? Неплохо. Наконец-то нашлось хоть что-то, что могло бы принести мне удачу. Хотя я не уверен, как эта восьмёрка поможет мне разбогатеть*.

*八 (ба) – созвучно с «разбогатеть», считается счастливым числом в Китае.

Большинство учеников так и продолжало стоять в коридоре перед классом 2-8. Никто не сдвинулся с места даже после того, как увидел, что Лао Сюй вошёл в класс. Но, заметив, что Цзян Чэн тоже зашёл в класс, они последовали за ним, вероятно, из любопытства и в надежде посмотреть хорошее шоу.

Лао Сюй стоял перед трибуной на небольшой платформе и смотрел вниз на учащихся, которые не могли успокоиться всё это время. Он, казалось, терпеливо ждал, когда все замолчат.

Во время этого процесса Цзян Чэн стоял рядом с трибуной и ловил на себе многочисленные взгляды и слышал приглушённые споры.

Он чувствовал себя неуютно. Обычно, если кто-то смотрел на него таким образом, он просто глядел на него в ответ с выражением «На что ты уставился?», а не съёживался от дискомфорта и не позволял этому влиять на себя. Но когда все в классе, более дюжины человек, уставились на него одновременно, он почувствовал некоторую растерянность. Слишком большое количество мишеней для ответного взгляда в упор привело к потере цели, все лица для него соединились в одно.

Глухое раздражение поднималось изнутри, но он сдерживался и просто смотрел на Лао Сюя. А тот продолжал сохранять спокойное выражение лица, глядя на десятки людей, которые всё ещё не прекращали болтать.

Цзян Чэн вдруг почувствовал, что его прежнее суждение об этом классном руководителе было ошибкой – он не был приятным и добродушным дядюшкой. Просто, должно быть, он не имел никакой сдерживающей силы, контролирующей его учеников.

Некоторое время спустя всё ещё не было даже малейшего признака окончания беспорядка. Цзян Чэн, который сейчас был на грани срыва и ожесточённо боролся с самим собой, больше не мог сдерживаться. Он спросил учителя:

– Мы ждём, пока они все успокоятся?

Лао Сюй повернул голову и посмотрел на него.

И в этот самый момент десятки людей, которые до этого гудели, как будто дьявол нашёптывал им этот приказ в уши, совершенно успокоились.

Как только гнев Цзян Чэна вырвался наружу, его стало трудно контролировать. Обычно он старался подавить его до того, как огонь достигнет своего апогея, но если его уже невозможно сдержать, то «кому какое дело».

Для него стоять там, как идиоту, по меньшей мере три минуты, в то время как множество людей пялилось на него и обсуждало вслух, было практически то же самое, что стоять рядом с чемоданчиком со взрывчаткой, готовой взорваться в любую секунду.

Трах-бабах, мир меня потерял.

– Хорошо, позвольте представить… – Лао Сюй сложил ладони вместе и улыбнулся.

– Цзян Чэн, переведённый ученик, – спокойно прервал его только начавшуюся речь Цзян Чэн. – Теперь-то мне можно присесть?

Лао Сюй на мгновение растерялся.

Кто-то присвистнул, и класс мгновенно накрыло хаосом, среди которого прозвучал громкий возглас:

– Ах, какой крутой!

– Да, конечно. Почему бы тебе не присесть? Займи свободное место… – Лао Сюй посмотрел на последние ряды. – Вон там. Гу Фэй, подними руку.

Будто волна прокатилась от первого ряда до самого последнего: одна голова за другой – все поворачивались назад, как будто они играли в игру «Горячий картофель» или «Передай дальше». Глаза Цзян Чэна следовали по этой дорожке, пока не остановились… Он увидел Гу Фэя, который сидел в последнем ряду, поставив ногу на край школьной скамьи, а во рту у него была половинка жареной хлебной палочки.

Цзян Чэн внезапно почувствовал непреодолимую и мощную силу, кричащую в каждой клеточке его тела и побуждающую его написать роман под названием «Король-обманщик: каждое совпадение в этом мире придумано мной».

Гу Фэй нехотя поднял руку.

***

Цзян Чэн и в своей предыдущей школе сидел в последнем ряду. Каждую неделю класс менялся местами, чтобы у всех была возможность посидеть за первыми партами. Вот только он всегда обменивал свою возможность сидеть впереди на то, чтобы оставаться на своём месте.

Ему нравилось на задних партах – тихо, безмятежно. Прекрасное место как для сна, так и для того, чтобы удрать через заднюю дверь класса.

И всё же сейчас в этом заднем ряду ему было не очень уютно.

Столы и стулья стояли неровно, площадь занимаемого им места тоже была небольшой, спиной он почти упирался в стену, и ни один человек не сидел тихо.

Рядом находились люди, которые безостановочно разговаривали, играли в своих телефонах… А ещё некто, сидевший рядом с ним и умудряющийся спокойно поедать свою жареную хлебную палочку.

Цзян Чэн был немного ошарашен. Хотя, помимо его оценок, не было ничего, что выделяло бы его перед учителями в предыдущей школе, тем не менее он посещал учебное заведение, которое было в состоянии конкурировать с другими образцовыми средними школами по показателям успеваемости учеников. Такой атмосферы в классе, как будто сидишь не на уроке, а попиваешь где-то чаёк и непринуждённо с кем-то болтаешь, он точно никогда не испытывал.

Он достал учебник. Когда он перелистывал страницы и готовился слушать то, чему их должен был научить Лао Сюй, то чувствовал, что в глазах людей, сидящих вокруг него, он выглядит абсолютным психопатом.

***

На самом деле Гу Фэй ни с кем не разговаривал и не спал. Он просто опустил низко голову, вытащил пару наушников, вставил их в уши и начал слушать музыку.

Мальчик с впередистоящей парты начал качаться на стуле, ударяя спинкой по их парте сзади. Каждый удар сопровождался поворотом головы и криком:

– Да Фэй!

Стол закачался.

– Да Фэй!

Стол снова покачнулся.

– Привет, Да Фэй!

Стол пошатнулся в третий раз.

– Да Фэй?!

Цзян Чэн пристально вглядывался в книжные строки и колебался в своём выборе: ударить парня по голове ладонью или учебником. В конце концов он протянул руку и вытащил наушник из уха Гу Фэя.

Когда Гу Фэй посмотрел на него, Цзян Чэн молча уставился на него в ответ.

– Да Фэй! Привет, Да Фэй! – парень, сидевший впереди, снова ударился о стол.

– М-м? – ответил Гу Фэй, продолжая пристально смотреть на Цзян Чэна.

Цзян Чэн удерживал его взгляд своим ответным, безразличным и холодным.

– Одолжи мне свой фотоаппарат, я верну его завтра, – сказал парень, сидевший впереди.

– Нет, – Гу Фэй отвернулся.

– Чёрт, не скупись, а? Я просто хочу сделать несколько фотографий, – продолжил канючить юноша.

– Отвали, – просто закончил разговор Гу Фэй, вставил наушник обратно в ухо и продолжил слушать свою музыку.

– Только на одну ночь, – спинка стула снова ударилась об стол. – Я верну его завтра утром.

Стол снова затрясся.

– Чёрт возьми! Да Фэй! Да Фэй! – ученик продолжал шатать их стол.

Цзян Чэн не мог понять, почему этот разговор обязательно должен вестись во время урока? Почему нужно непременно шатать их парту? Почему этот парень не отставал, даже после того, как ему отказали? А ещё он не мог понять, почему Гу Фэй не хотел одалживать камеру? Почему его отношение было таким высокомерным? Почему он так терпеливо сидит за столом, практически впадающим в эпилептический припадок?

Задаваясь всеми этими вопросами, он не выдержал, поднял ногу и резко пнул стул человека, сидящего перед ними.

Звук был довольно громким, дополнившийся последующим грохотом, так как вперидисидящий рухнул на свою парту от приложенной силы удара.

– Какого хрена?! – парень мгновенно развернулся с яростью во взгляде.

Тем временем все ученики в классе, естественно, развернулись в направлении громкого звука.

– Пожалуйста, не бей по столу, – спокойно сказал Цзян Чэн, глядя на него. – Спасибо.

Парень от такой наглости не мог прийти в себя, открывая и закрывая рот, не в силах произнести и слова.

Продолжение следует…