Детектив-медиум Якумо: Другие файлы (Новелла) - 2 Глава

1.

Исии оставалось лишь смотреть, как Харуку увозят в полицейской машине.

Он и представить не мог, что увидит подобное.

— Они просто занимаются ерундой! – кричал Гото позади Исии. Его голос был исполнен недовольства.

Исии тоже понимал его гнев.

Харука никогда бы никого не убила, но Синода и Онодера уже называли ее преступницей.

— Харука-тян и правда…

— Конечно, нет! – завопил Гото, перебивая Исии.

Плечи Исии дернулись, и он посмотрел на Гото, чье лицо горело гневом. Наверное, он так злился, потому что верил в Харуку.

— Но… показания…

В этом была главная проблема.

Хотя подробности оставались неясными, по словам Синоды, охранник видел, как Харука совершила убийство.

От этого было не скрыться.

— Охранник ошибается! Там было слишком темно, чтобы рассмотреть все нормально!

Вполне возможно.

Проверь они нормально показания, в них могла обнаружиться прореха.

Однако, чем больше Исии пытался поверить, тем сильнее крепли в его сердце подозрения. Это был факт.

Причиной таких чувств Исии была Харука.

Харука никак не отреагировала, даже когда появились Гото и Исии. Она не была в обмороке, но ее глаза казались расфокусированными и пустыми.

Неужели Харука убила кого-то инстинктивно и теперь пребывала в шоке?

Если так оно и было – нет, конечно, нет.

Исии отогнал эти мысли. Сейчас не было времени думать об этом. Сначала он должен был проверить ситуацию.

— Э? – Исии заметил кое-что странное.

— Что? – спросил Гото.

— Якумо-си – куда он ушел?

Гото объяснил ситуацию Якумо, когда того не пустили на место преступления.

Исии тревожился, что Якумо будет шокирован или начнет бушевать, но, неожиданно, тот лишь коротко ответил: «Вот как?».

Его слова были такими слабыми и лишенными эмоций. Он даже не проводил Харуку – он просто исчез.

…Как Якумо-си отнесется к этому делу?

Исии не знал.

— Это же он. Придумает какой-нибудь план.

Исии не мог просто поверить словам Гото. Действительно ли так оно и было? Исии не мог отмахнуться от этого вопроса.

— Ладно, нам тоже пора, – сказал Гото.

— Э? Пора? Куда?

— Очевидно же, узнать, что случилось! – на него обрушился кулак Гото.

— Но… не думаю, что нам дадут какую-либо информацию…

Исии искренне так считал.

У Синоды и Гото были ужасные отношения. С трудом верилось, будто Синода просто передаст информацию Гото.

— Хватит думать об этом. Мы получим информацию любой ценой! – с таким заявлением Гото зашагал прочь.

Исии попытался последовать за ним, но сразу же споткнулся обо что-то и упал.

— Ты что творишь?!

Поторапливаемый Гото, Исии торопливо поднялся, но, подняв взгляд, внезапно ощутил чье-то странное присутствие.

Он увидел человека в тени университетского здания, который смотрел на часовую башню. Поскольку он стоял на расстоянии, Исии не смог разглядеть лица, но, похоже, это был невысокий студент.

…Любопытный зевака?

— Исии, да чего ты копаешься?!

Вопль Гото заставил Исии подскочить и поспешить к нему.

2.

Якумо сидел в темной комнате, вытянув ноги.

Его голова налилась тяжестью.

Было трудно дышать, возможно, из-за того, что вдохи он делал короткие.

Гото сообщил ему нечто шокирующее.

Харука была подозреваемой в деле об убийстве.

Откровенно говоря, ему в это не верилось, но и твердо опровергнуть он ничего не мог.

Его мысли не позволили бы ему.

…Ты сделала это?

Хотя Якумо мог просто встретиться с ней и узнать правду, он вернулся в эту комнату, словно сбегая.

Возможно, он боялся узнать.

Ему казалось, что, если Харука ответит утвердительно, сломается нечто важное для него.

…Нет, не может быть! Она бы никогда никого не убила!

Хотя он громко отрицал это в душе, его мысли снова остановили его.

…Что ты знаешь о ней?

Это был голос в глубине его головы.

Он был прав.

Якумо пугающе мало знал о человеке по имени Харука.

Какие у нее были друзья, что ей нравится, какую она прожила жизнь – он никогда не спрашивал ее ни о чем.

Они, может, и раскрыли вместе многие дела, но на этом все.

Как бы его сердце ни пыталось все отрицать, у него для этого не было никаких доказательств.

Гото, полная противоположность Якумо, был в ярости.

Харука попала под подозрение, но она просто не могла этого сделать – вот что он сказал.

Для Якумо это был так странно, что он не понимал.

Почему он так верил в человека, которого особо не знал? Даже если у них были близкие отношения, люди менялись в зависимости от среды и ситуации.

Понять действия другого человека было просто невозможно, так что верить в кого-то – это было простым эгоизмом.

Якумо пробежался рукой по волосам и поднял взгляд на низкий потолок.

Комната кружка изучения кинематографа, обычно казавшаяся маленькой, теперь выглядела невероятно большой.

У него даже возникло такое чувство, словно это он сжался.

…Почему это произошло?

Откровенно говоря, принимая запрос Харуки и Канае, Якумо не думал, что все окажется так серьезно.

С точки зрения обладателя красного глаза, способного видеть духов умерших и постоянно сталкивающегося с призраками, Якумо не понимал людей, разводивших суету и заявлявших, что призраки стоят за чем-то.

Он собирался просто подправить ситуацию и отмахнуться от нее, потому и сказал Харуке привести Нисизаву, парня, которого считали одержимым.

…Я зря это сделал?

Пойди он вместе с ней, возможно, этого бы ни случилось.

…Что значит «этого»?

Якумо осознал, что в своих мыслях уже посчитал Харуку преступницей.

…Я считаю ее человеком, способным причинить боль другим людям?

Якумо подумал об этом, но не мог найти ответ.

Он ничего не знал о Харуке, потому и не мог ответить.

Он словно бы знал, но в действительности не знал ничего. Она была лишь чужаком. Он и себя-то знал не так уж хорошо, так как он мог верить в чужого человека, которого знал еще хуже?

Якумо обхватил голову руками.

…Что мне теперь делать?

Якумо потерял контроль над ситуацией.

3.

На следующее утро Гото оправился в больницу.

Миновав вход, он обнаружил нужного ему человека.

Это был Миягава, глава следователей. Он говорил о чем-то с двумя охранниками – наверное, о случившемся прошлой ночью.

Не успел Гото заговорить с ним, как Миягава заметил его и помахал.

— Как ситуация? – сразу спросил Гото, после чего Миягава дернул подбородком, словно говоря: «За мной». Наверное, он не хотел говорить в присутствии охранников.

Они вышли во двор. Миягава сел на лавку.

Гото уселся рядом с ним.

— Как ты узнал, что я был здесь? – спросил Миягава.

— Услышал от следователей, что Вы смотрели на жертву…

Гото и Исии держали полностью в стороне от вчерашнего дела.

Нет, «держать в стороне» – неподходящее выражение. Дело все равно не входило в юрисдикцию отдела специальных расследований.

Но Гото не мог так все оставить, и потому попытался собрать некоторую информацию.

Для начала, он попробовал вытянуть из некоторых следователей, как идет расследование, но они все твердили: «Нам нечего обсуждать».

Гото не участвовал в расследовании, оставаясь посторонним, но, вероятно, дело было и в том, что он знал подозреваемую, Харуку.

Он кое-как разузнал, что задержанную Харуку будут допрашивать утром.

Потом Гото сменил подход и спросил, где был Миягава.

Когда Гото только вступил в полицию, его поставили в пару с Миягавой, опытным следователем, ставшим для него наставником.

Он упорно трудился на месте преступления и склонен был поддаваться эмоциям, но оставался человеком, которому можно доверять. Что важнее, он был одним из тех немногих, кто не игнорировал Исии и Гото с отделом специальных расследований.

Гото пошел к Миягаве, посчитав, что тот может что-нибудь рассказать ему.

— Так ты хочешь, чтобы я поделился информацией, – пробормотал Миягава, наклонившись вперед.

— Да.

— В самом деле… Ты и в самом деле никого не слушаешь, как только сам выскажешься.

— От тебя научился, Миягава-сан.

Слова Гото вызвали у Миягавы улыбку.

— Что ты хочешь узнать?

— Вскрытие закончено?

Таким был первый вопрос Гото.

Раз это было убийство, жертву должны были отправить на вскрытие. Если Миягава находился в больнице, значит, появились результаты вскрытия.

— Причина смерти – ушиб головного мозга. Один удар по голове… – голос Миягавы звучал тяжело.

— То есть, ее ударили довольно сильно, – сказал Гото.

Миягава горько улыбнулся.

— Ну, да.

— Тогда ведь преступник, скорее, был сильным мужчиной? – возразил Гото, но Миягава нахмурился.

— Ты знаком с подозреваемой, верно?

— Да.

— Она и правда дружит с тем парнем?

Парнем, о котором говорил Миягава, был Якумо.

Миягава был одним из немногих людей в полиции, кто знал о способности Якумо видеть призраков его левым глазом и верил ему.

Миягаве тоже доводилось встречаться с Якумо.

— Да. – Гото кивнул.

Якумо и Харука были друзьями – он не мог описать их отношения только так, но сейчас Гото не нужно было объяснять это.

— Я понимаю, почему ты не хочешь верить в это, но ты следователь. Не будь предвзятым.

— Я не предвзят, – возразил Гото, но Миягава не поверил.

— Правда?

— Э?

— Подумай об этом. Преступник напал на жертву не голыми руками. Он использовал железную трубу.

— Но…

— Даже тот, кто не наделен особой силой, может убить.

Гото понимал, о чем говорит Миягава.

Но он не только поэтому заявлял о невиновности Харуки.

— Харука-тян не такая девушка, чтобы размахивать железной трубой.

Гото встречался с Харукой множеств раз во время расследований.

Она относилась к людям, которые никогда никому не навредят, что бы ни случилось. Ранее она уже подвергала себя опасности – в этом была ее сила.

— Это предвзятость.

— Возможно, но мотива у нее не было.

— Я бы так не сказал.

— Почему это?

— Жертва, Койке Канае двадцати одного года, посещала тот же семинар, что и Озава Харука, подозреваемая. Есть вероятность того, что у них возникли какие-то разногласия.

Подозреваемая – это слова оставила в сердце Гото неприятное чувство.

Он и подумать не мог, что Харуку будут так называть.

— Даже если возникли какие-то проблемы, она не стала бы бить кого-то трубой.

— Говорю же, это предвзятость. Иногда люди совершают неожиданные поступки. Люди, внезапно начинающие жестоко бушевать – таких случаев множество, – с жаром отозвался Миягава.

Действительно, Гото тоже видел несколько таких дел. Во время последующих расспросов люди говорили: «Поверить не могу, что этот человек…».

Но Гото все равно не мог принять этого.

— Согласен, но этот случай совершенно иной. Здесь должна быть какая-то ошибка.

— Почему ты так стараешься прикрыть ее?

Гото не ожидал от Миягавы такого вопроса и потому не знал, что ответить.

— А мне нужна причина, чтобы верить в нее? – спросил Гото, заставив Миягаву вздохнуть.

— Хоть ты и говоришь так, есть доказательства. На железной трубе нашлись отпечатки пальцев подозреваемой.

— Она могла просто подобрать орудие, – по-прежнему возражал Гото.

Он знал, что это слабое оправдание, но все равно не мог смириться.

— Возможно, если бы речь шла только об отпечатках, но есть и свидетель.

— Охранник?

— Ага. Охранник доложил о происшествии и задержал подозреваемую. Во время обхода он услышал женский крик, а когда прибыл на место, увидел, как подозреваемая бьет жертву железной трубой.

Это можно было назвать обличающим.

Другая история, приди он позже, но раз он видел момент нападения, ничего не попишешь. Но все же…

— Он мог ошибиться. Было темно, верно?

— К сожалению, едва ли. У охранника был фонарь.

— Я все равно не верю, – с силой произнес Гото, вставая.

— Успокойся. Ты сейчас слишком эмоционален. Не горячись.

Гото слова Миягавы показались странными.

В прошлом Миягава не пытался вежливо убеждать подчиненных – он просто обрушивал на них свои кулаки и отчитывал.

Хотя иногда Гото это не нравилось, именно из-за такого характера Миягавы он полагался на него и уважал его.

То же относилась и к расследованиям.

Если Миягава не мог принять что-то, он продолжал действовать, независимо от того, что говорило начальство или какими были улики.

И все же…

— Я ошибся в тебе.

— Что?

— Я никогда не сохранял спокойствие, ни сейчас, ни в прошлом. Я всегда бегу вперед, поддаваясь эмоциям. – Гото выпятил грудь, заставив Миягаву раздраженно ухмыльнуться и встать.

— Ты чего этим хвастаешь?

— Вот чему ты учил меня, Миягава-сан.

Услышав слова Гото, Миягава нахмурился.

— С этой ситуацией все иначе.

Возражение Миягавы было ужасно слабым.

Должно быть, он и сам понимал, что по-настоящему важно, но теперь, став начальником, он не мог действовать так же свободно, как раньше.

Гото не мог винить Миягаву.

У людей было свое положение и роли, которым нужно следовать. В этом смысле, Гото ничего не связывало, и потому…

— Что бы кто ни говорил, я буду действовать по-своему, пока не успокоюсь.

— И что ты собрался делать? – спросил Миягава.

Он должен был знать и без ответа Гото.

— Я буду верить в Харуку-тян и делать все возможное. Вот и все… – с этими словами Гото покинул больницу.

4.

Исии сидел на скамье в коридоре, уставившись на дверь комнаты для допросов…

По ту сторону двери сейчас проходил допрос. При мысли об этом грудь Исии пронзила неописуемая боль.

Прошлой ночью Харуку задержали как подозреваемую в убийстве, и Исии с Гото лихорадочно пытались собрать информацию.

Хотя он почти не спал, но не чувствовал сонливости или усталости.

Возможно, он держался на адреналине.

Он должен очистить имя Харуки любой ценой. Для этого ему нужно было как можно больше информации.

Через некоторое время дверь комнаты для допросов открылась…

Исии сразу же встал.

Вышли Синода и Онодера. Наверное, у них был перерыв.

— П-простите… – окликнул их Исии, когда они зашагали прочь по коридору.

Оба дружно обернулись.

Стоило Синоде увидеть Исии, как он заметно цокнул языком.

— Ты ведь напарник Гото, верно? – с явным презрением произнес он.

— Я Исии из отдела специальных расследований нераскрытых дел.

— Чего тебе? – смерил его взглядом Синода.

«Я хочу услышать от вас о допросе» – было бы просто, сумей Исии сказать это, но, в итоге, он лишь прикусил язык.

— В отличие от тебя, мы заняты. Если тебе что-то нужно, говори уже, – сказал Синода.

При Гото он не говорил так вызывающе. Наверное, он смотрел на Исии свысока, раз тот теперь был один.

— Э, ум… я… – попробовал заговорить Исии, но от волнения язык его не слушался.

Его бесило, что он не мог быть сильным в такие моменты. Он был таким слабым и трусливым ничтожеством.

— Я не слышу, что ты говоришь. – Синода улыбнулся с издевкой.

— Э, ум…

— Что? Похоже, Гото даже не может нормально обучить подчиненных.

…Плевать, что вы обо мне говорите, но я не прощу никого, кто насмехается над следователем Гото!

Внутри Исии вскипел гнев, но он не мог нормально выразить его словами.

Он пришел собрать информацию, но в данной ситуации это было невозможно. Он уже собирался сдаться и уйти, когда его окликнул Синода.

— Кстати говоря, вы ведь знакомы с подозреваемой, верно? – у Синоды на лице была тонкая улыбка.

От одного ее вида Исии охватила тревога, но, конечно, вслух он этого сказать не смог.

— Д-да.

Когда Исии кивнул, Синода громко фыркнул.

— Она взяла и ударила подругу железной трубой. Что за безумная женщина…

— Вы ошибаетесь! – даже Исии закричал в ответ на это. Его голос был таким громким, что он и сам удивился.

— И в чем я ошибаюсь? – Синода казался шокированным, но он сразу пришел в себя и ответил.

Харука была не такой.

Впервые увидев ее, Исии подумал, что ангел сошел на землю.

Такой чистой, милой и красивой девушкой она была. С тех пор Исии встречал Харуку во время многих расследований, но его первое впечатление не изменилось. Скорее, оно усилилось.

Харука никогда бы не причинила никому боль.

— Харука-тян никогда бы не сделала этого! – настаивал Исии, но Синода лишь рассмеялся.

— Какой ты простой парень.

— Я просто говорю правду…

— Какая жалость, подозреваемая уже призналась.

— Э? – секунду до Исии не доходил смысл слов Синода.

— Говорю, подозреваемая призналась в совершении преступления.

…Харука призналась в преступлении?

Почему? Исии не отпускал этот вопрос.

— В этом нет смысла. Здесь какая-то ошибка, верно? – спросил у Онодеры Исии, цепляясь за последнюю надежду.

— Только что она призналась, что все это – ее вина, – без выражения ответил тот с кислым видом.

— Но это…

У Исии закружилась голова и, попятившись, он осел на пол.

— Что за ничтожество. – Синода посмотрел на Исии презрительно.

Хотя Исии был расстроен и зол, его одолела слабость. Он даже не мог встать.

— Я…

— У нас есть признание подозреваемой, так что это конец следствия. Не вздумайте все портить… – сказал Синода, после чего они с Онодерой ушли.

Исии рассеянно проводил их взглядом.

…Это ложь! Это ложь! Это должно быть ложью!

Исии обхватил голову руками, мысленно крича, но это никак не меняло правду.

— Что мне…

…Что мне теперь делать?

С прошлой ночи он был на ногах вместе с Гото, потому что верил в невиновность Харуки, но, раз она призналась, они никак не могли ничего изменить.

Исии не знал, как долго просидел в ступоре. Кто-то позвонил ему на мобильный.

На экране высветилось имя Гото. В отчаянии Исии взял трубку.

— Здравствуйте, говорит Исии Ютаро…

— Я в курсе, идиот! – донесся до него из трубки недовольный голос Гото.

— П-простите.

— Я услышал кое-что от Миягавы-сана… – Гото быстро пересказал Исии услышанное от шефа.

Однако, почти ничего из этого не достигало ушей Исии. Неважно было, сколько у них информации. Все было бесполезно.

— А у тебя как? – спросил Гото, закончив свои объяснения.

Он должен рассказать Гото, что услышал от Синода – Исии знал это, но не мог выдавить ни слова.

— Э… ум…

— Можешь сказать четко?

— Простите.

— Раз у тебя есть время извиняться, рассказывай уже.

Исии сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем заговорить.

— Похоже, Харука-тян призналась в преступлении…

— Что? – голос Гото прозвучал, как звериный рык.

— Говорю, Харука-тян призналась…

— Она просто не могла сделать этого! – от вопля Гото у Исии зазвенело в ушах.

Голос Гото, исполненный яростного гнева, заставил Исии содрогнуться.

— Н-но…

— Заткнись со своими «но»! Почему все этим закончилось?

— Я-я не знаю, просто услышал об этом сейчас, – его голос дрожал.

— Что значит, ты не знаешь?!

— Хоть Вы и говорите так…

— Харука-тян просто не могла признаться!

— Но…

— Узнай, почему это произошло!

— Даже если Вы просите меня «узнать», как я…

— Сам догадайся! – Гото повесил трубку.

Какое-то время Исии просто сидел в шоке, обхватив голову руками.

Ему хотелось плакать.

Хотя отчасти виноват был страх перед упреками Гото, оставались также тревога, печаль и страдания – смесь эмоций.

Его сердце было перегружено, и, казалось, что оно достигло своего предела…

5.

— Исии-сан… – окликнула его Макото, заметив со спины. Он шел по коридору участка с поникшими плечами.

На самом деле, она просто пришла встретиться с Исии и Гото в отделе специальных расследований нераскрытых дел.

— Ах, Макото-сан… – ответил хриплым голосом Исии, медленно обернувшись.

Лицо у него было безжизненное, как у трупа.

— Вы в порядке? – спросила Макото, но Исии лишь ответил слабым «Ах…» и смущенно улыбнулся.

— Зачем Вы пришли сегодня? – спросил он, озадаченно склонив голову.

Казалось, мыслями он находится в другом месте. Должно быть, он был сильно встревожен.

— Насчет Харуки-тян – я слышала, ее арестовали как преступницу по делу об убийстве.

После слов Макото Исии издал еще одно слабое «Ах…».

Такие вещи не обсуждают в коридоре, и Макото предложила:

— Перейдем в другое место?

Она повела их в отдел специальных расследований нераскрытых дел.

Исии шел, словно пьяный, а затем рухнул на стул.

Он пребывал в худшем состоянии, чем полагала Макото.

— Харуку-тян арестовали? – спросила Макото.

Вид у Исии был страдальческий.

— Пока официально ее не арестовали, но, думаю, это лишь вопрос времени.

— Поверить не могу. Это какая-то ошибка?

— Мне тоже хочется так думать, но есть свидетель…

— А с этим не может быть какой-то ошибки?

Инцидент произошел ночью. Свидетель мог напутать что-то в темноте.

— Это не все, – голос Исии зазвучал выше.

— То есть?

— Недавно Харука-тян призналась в совершении преступления…

Слова Исии оказались такими неожиданными, что Макото понадобилось время, чтобы понять их смысл.

— Но – нелепица какая-то…

— Мне самому не верится, но такова полученная мной информация.

Плечи Исии поникли.

Его руки сжались в кулаки и дрожали. Наверное, он не мог сдержать кипевших в нем эмоций.

— Вы смирились с этим, Исии-сан?

— Я не могу смириться… – сказав это, Исии уронил голову на стол.

Казалось, он корит себя за бессилие. Макото до боли хорошо понимала эти чувства, но стенаниями делу не поможешь.

— Тогда давайте расследовать. – Макото подошла к Исии.

— Что расследовать? Она призналась. Я не могу принять это, но таковы факты, – ответил Исии глухим голосом, не поднимая головы со стола.

Инцидент был настолько неожиданным, что он не мог справиться с ним и закрылся в себе. При виде Исии Макото на ум приходило не только слово «жалкий».

Исии был слишком чувствительным и добрым для следователя.

В то же время, Макото знала, что это не сломает Исии. Ему хватало сил вставать снова и снова. Так что…

— Неважно, призналась она или нет, – сказала Макото, положив руку на плечо Исии.

Его тело удивленно дернулось, и он поднял голову.

— Неважно?

— Да. Исии-сан, Вы ведь верите, что Харука-тян никогда не причинила бы никому боль, верно?

— Конечно, верю…

— Тогда, думаю, Вам стоит и дальше верить ей. Или Ваши чувства к Харуке-тян настолько слабы, что их могут пошатнуть чужие слова? – хоть Макото и говорила так, в груди она ощутила укол боли.

Она успела заметить, что Исии неравнодушен к Харуке. В то же время, сама Макото чувствовала…

Сейчас было не время думать об этом. Макото отогнала эти мысли и улыбнулась Исии.

— Я…

— Все хорошо, Исии-сан. Вы не один. С Вами Гото-сан, и я тоже помогу, хотя мне и не многое под силу.

Вероятно, слова Макото достигли Исии, поскольку в его глаза за очками словно бы вернулся огонек.

— Но нас исключили из расследования.

— Э? Исии-сан, Вы о таком волнуетесь? – произнесла Макото с наигранным удивлением, заставив Исии озадаченно вздернуть брови.

— Вы о чем?

— Разве до сих пор Вы не игнорировали такие вещи?

В отделе специальных расследований нераскрытых дел числились только Гото и Исии, но до сих пор они раскрыли множество дел, и сделали они это, совершенно не тревожась о других следственных подразделениях.

— Точно, Вы совершенно правы… – на лице Исии наконец-то появилась улыбка.

Макото облегченно вздохнула. Хотя это и ставило ее в невыгодное положение, ей было все равно, раз так она могла помочь Исии.

— Но что же нам делать?

Это было проблемой. Даже если они и говорили, что другие следователи не имеют значения, переступи они слишком много границ, и могли столкнуться с внезапными препятствиями.

Макото сомневалась, с чего им стоит начать.

— Вас ничего не тревожило в этом деле? – спросила Макото.

Какое-то время Исии задумчиво блуждал взглядом, а затем воскликнул:

— Ах!

— В чем дело?

— Нет, я просто подумал, что сам не смогу ничего придумать, но он… – глаза Исии словно заблестели за стеклами очков.

6.

Гото отправился в типовое здание за вторым корпусом в университете.

Он пришел сообщить Якумо, что Харука призналась.

— Якумо? Ты здесь? – крикнул Гото, распахивая дверь кружка изучения кинематографа.

Якумо сидел на своем обычном стуле.

С привычно сонным видом и растрепанными волосами он читал толстую книгу.

Хоть он и должен был заметить появление Гото, но даже не поднял взгляд, не говоря уже о том, чтобы ответить.

Хотя он и вел себя как обычно, в нынешней ситуации это было странно.

— Якумо. Ты…

— Пожалуйста, уходите, если Вам нечего сказать. Я занят, – перебил Якумо.

Они всегда так общались, но это казалось крайне неестественным.

— Мне есть что сказать. Это касается Харуки-тян, – ответил Гото, чувствуя раздражение.

Якумо слегка поднял голову.

— Ах, это…

Его равнодушное выражение заставило Гото машинально податься вперед.

До сих пор, даже сонные, глаза Якумо горели проницательным блеском, но сегодня Гото этого не видел.

…Это и правда Якумо?

Это было настолько странно, что Гото захотелось спросить.

— Не говори просто «Ах, это»! Нам нужно быстрее сделать что-то для Харуки-тян.

— Зачем? – Якумо склонил голову набок, как будто был озадачен.

— Что ты такое говоришь?

— Об этом я и хочу спросить Вас, Гото-сан.

— О чем?

— Она – подозреваемая в деле об убийстве. Так решила полиция, так что не мне говорить что-то. Я оставляю расследование полиции, – спокойно произнес Якумо.

— Ты… ты серьезно? – спросил Гото дрожащим голосом.

Возможно, Гото боялся услышать ответ Якумо. В зависимости от того, что тот скажет, эмоции Гото угрожали хлынуть разом.

— Конечно, серьезно, – как ни в чем не бывало отозвался Якумо.

— Да что с тобой такое?

— Ничего. Я такой же, как обычно.

— Нет. Это на тебя не похоже.

— Гото-сан, что Вы знаете обо мне? – Якумо посмотрел на Гото, прищурившись. Это был холодный, бесчувственный взгляд.

— Кучу всего. Сколько, по-твоему, дел мы раскрыли вместе?

— Это не то же самое, что «знать человека». – Якумо зевнул, словно ему было скучно.

— Не говорит так. Судя по всему, Харука-тян недавно призналась. Если не поспешим и не сделаем что-нибудь…

— Раз призналась, значит, она преступница, нет? Сейчас мне нет смысла ничего делать, – спокойно произнес Якумо. Он снова открыл книгу.

…Что у него за отношение?

— Думаешь, Харука-тян – преступница?

— Она призналась, значит, так и есть, нет? – тихо ответил Якумо, не отрываясь от книги.

— Конечно, нет!

Гото проиграл битву со своим гневом. Он схватил книгу Якумо и бросил ее в стену.

Книга упала с громким стуком.

Но Якумо все равно не сдвинулся со своего стула.

— Люди глупы… – сказал он с легким вздохом.

— Что?

— Хоть они и не знают кого-то, но все равно поддаются собственным иллюзиям, думая, что этот человек должен вести себя определенным образом и не сомневаясь в этом.

— Что ты пытаешься сказать?

— Что именно это Вы сейчас и делаете, Гото-сан.

— Я?

— Да. Почему Вы подняли столько шума, утверждая, что она никогда бы не пошла на преступление?

— Очевидно, потому, что я верю в нее, – заявил Гото, заставив Якумо рассмеяться.

— Это не вера. Вы просто взяли и создали у себя в голове ее версию, которая Вам симпатична. На самом деле, Вы верите не в нее, но в созданный Вами образ.

…Какого черта он несет?

Внутри Гото быстро крепло разочарование.

…С каких пор Якумо стал таким?

Нет, Якумо бы просто сказал, что это тоже его образ в голове Гото. При мысли об этом Гото покачал головой.

— Нет! – сам того не заметив, он перешел на крик.

— На что Вы возражаете?

— Это не просто образ в моей голове. Я верю в Харуку-тян.

— Глупости… – Якумо громко фыркнул.

Кипевший внутри Гото гнев взорвался.

— Ублюдок… Соберись уже! Ты должен лучше всех знать, что Харука-тян никогда бы не совершила подобного! – крикнул Гото, хватая Якумо за лацканы через стол.

Хотя Гото и сверлил Якумо взглядом со всем своим гневом, тот лишь смотрел на него холодно.

— Пожалуйста, не надо так шуметь…

— Ты сам меня вынудил!

— Почему Вы так верите в нее? – холодно спросил Якумо.

— Почему?

— Я ничего не знаю о ней… – слова Якумо прозвучали несколько грустно.

— Конечно, знаешь!

— Нет. Я не знаю, на какой семинар она ходит. Что у нее за друзья. Чем она хочет заниматься в будущем – и это не все. Что она любит. Что не любит. Как ее воспитали. Я ничего не знаю о ней.

После всех этих слов взгляд у Якумо был беспокойным. Печальные глаза, словно поглощавшие весь гнев Гото.

— Ты…

— У Вас не так, Гото-сан? Сколько Вы о ней знаете?

— Я…

…Я ничего не знаю.

Он занимался несколькими расследованиями с Харукой и в какой-то момент в процессе решил, что узнал ее.

Как и сказал Якумо, он знал пугающе мало о личной жизни Харуки.

Хотя они и говорили так много, почему он никогда не спрашивал – это было почти странно.

Наверное, дело было в том, что они всегда вели расследования.

Вероятно, в нынешней ситуации Якумо пришел к такому же заключению и перестал понимать человека по имени Харука.

— Теперь понимаете, да? Мы не знаем ее достаточно хорошо, чтобы заявлять, что она не преступница.

Якумо стряхнул руку Гото, словно этим все и заканчивалось. Гото отшатнулся, в шоке уставившись на Якумо.

Глаза Якумо были влажными, пусть и слегка.

Возможно, Якумо сожалел об этом. Жалел, что не узнал Харуку лучше…

Гото чувствовал то же самое. Они вечно были заняты делами, и он никогда не разговаривал с Харукой о нормальных вещах.

Он ничего не знал о Харуке, и это стало нормой.

Теперь он чувствовал себя крайне жалким.

Наверное, так себя чувствовал и Якумо.

Было тихо, словно под водой.

Как и сказал Якумо, возможно, он мало чего знал о Харуке. Но означало ли это, что Гото не мог верить в нее?

— Нет! – крикнул он.

У Якумо был красный левый глаз, способный видеть призраков мертвецов.

Из-за этого он много раз переживал душераздирающую боль и хранил больше печали, чем другие люди могли представить.

Он ненавидел себя и боялся быть отвергнутым, потому и закрылся в своей раковине.

Человеком, открывшим сердце Якумо, стала никто иная как Харука.

Она назвала красный глаз, который так ненавидел Якумо, красивым.

Насколько одно это слово спасло Якумо – сам Якумо должен был знать это лучше, чем Гото.

— Что значит, нет?! – голос Якумо тоже зазвучал громко.

— Может, мы и не знаем ничего о Харуке-тян!

— Я это и сказал!

— Но! Это лишь факты, которые можно записать!

— Человек и состоит из фактов, которые можно записать!

— Не будь идиотом! Как будто по таким глупостям можно узнать, что составляет человека! – Гото снова схватил Якумо за лацканы.

Якумо смотрел на него с яростью, но Гото не боялся.

— Ладно, послушай! Ты и я, мы ничего не знаем о Харуке-тян! Но мы знаем ее сердце лучше всех!

Гото встречал Харуку лишь во время расследований, но благодаря этому он знал кое-что.

Что Харука думала и делала в ситуациях, когда ее жизни угрожала опасность – Гото видел это вблизи.

Таким человеком и была Харука.

И Гото, и Якумо видели чистое сердце Харуки, в котором не было лжи.

— Вы просто бросаетесь красивыми фразами…

Слова Якумо снова распалили гнев Гото.

Сам того не заметив, он толкнул его.

Якумо ударился спиной о стену и сел на пол прямо там.

— Бросаюсь красивыми фразами?! Открой уже глаза! Харука-тян сейчас верит в тебя! Но что делаешь ты?! – завопил Гото изо всех сил, подойдя к Якумо.

Якумо смерил его взглядом, не вставая.

Это был не недавний холодный взгляд. Он был острым и яростным.

— Говорите так, будто все знаете…

— Дурень! Все еще не доходит?!

Поддавшись гневу, Гото занес кулак, чтобы ударить Якумо…

7.

Внезапно донесшийся до него крик привел Исии в чувства.

Они с Макото только дошли до комнаты кружка изучения кинематографа Университета Мейсей.

Наверное, это был голос Гото.

Переглянувшись, Исии и Макото открыли дверь, чтобы вбежать внутрь.

Увиденное поразило Исии.

Гото занес кулак над Якумо, привалившимся к стене.

— Следователь Гото! Пожалуйста, успокойтесь! – Исии вцепился в Гото, лихорадочно пытаясь остановить его.

— Замолкни! Пусти меня! Мне нужно ударить его!

— Вам нельзя!

— Я сказал, пусти!

Исии попытался остановить Гото, но просто не мог одолеть его в силе. Исии отпихнули в сторону, и он прокатился по полу.

Его голова врезалась в стену, и перед глазами замигали звезды.

— Исии-сан, Вы в порядке? – Макото бросилась к нему.

Хотя было больно, Исии не мог просто сидеть. Он сразу поднялся и встал между Гото и Якумо.

— Отойди! – Гото посмотрел на Исии сердито.

Взгляд был настолько пугающим, что заставил Исии содрогнуться, но он не мог отступить. Глаза Гото явно отличались от обычных.

С таким взглядом он действительно мог и убить Якумо.

— Н-не могу. Что вообще произошло? – спросил Исии, хотя его голос дрожал.

— Я собираюсь исправить этого типа! – Гото снова попытался ударить Якумо.

Исии лихорадочно оттолкнул Гото, но тот даже не сдвинулся. Такими темпами, все повторится по кругу.

Стоило ему подумать об этом, как Макото тоже встала между Гото и Якумо.

— Гото-сан, пожалуйста, успокойтесь для начала.

Даже Гото не мог просто оттолкнуть Макото, поэтому он наконец-то отступил, хоть и не забыл цокнуть языком.

Исии облегченно вздохнул.

На секунду он занервничал по-настоящему.

— Что случилось? – спросила Макото у Гото.

— Этот идиот… – начал было Гото, но Якумо перебил его, поднявшись:

— Ничего не случилось, – сказал он спокойно со своим обычным каменным лицом.

Он был так спокоен, словно недавнего переполоха и не было.

— Конечно, что-то случилось, – сказала Макото с некоторым раздражением.

Якумо пробежался рукой по своим растрепанным волосам, а затем поправил стул и сел на его.

— Пока я размышлял, как разобраться с этим делом, этот медведь внезапно напал на меня, – сказал Якумо, указывая на Гото.

— До этого ты другое говорил! – закричал Гото, но Исии торопливо встал между ними.

Если так продолжится, для разрешения проблемы Исии понадобятся его клоны.

— Гото-сан, я понимаю Ваши чувства, но давайте сначала успокоимся и поговорим, – предложила Макото.

Гото сел, пусть и с недовольным видом.

В самом деле, спасибо Макото. Исии не знал, что бы произошло, будь он один.

— Так что случилось? – со вздохом спросила Макото.

— Я же сказал, ничего… – Якумо вел себя непринужденно, словно и правда ничего не произошло.

Гото попытался вмешаться, но стоило ему приподняться, чтобы сказать что-то, как Якумо остановил его.

— Знаю, знаю. Пожалуйста, не шумите, – коротко сказал он.

Какое-то время Гото просто сверлил Якумо взглядом, но затем улыбнулся и сел.

— Ага, и правда, ерунда. Милые бранятся, только тешатся.

— Пожалуйста, не говорите такие мерзкие вещи, – сразу же парировал Якумо.

— Что?

— Это пословица относится к двусмысленным ссорам, возникающим из-за неких романтических перипетий. У меня возникнут большие проблемы, если кто-то ошибочно посчитает, что у меня есть что-то подобное с Вами, Гото-сан.

— Это и ко мне относится!

— Вы сами это сказали, Гото-сан.

— Да заткнись уже! – крикнул Гото. Он скрестил руки и отвел взгляд.

Исии не знал, что произошло между ними, но, похоже, теперь они наконец-то пришли в норму.

Исии и Макото, переглянувшись, вздохнули с облегчением.

— Исии-сан, Макото-сан, простите, что спрашиваю сразу после вашего прихода, но можете рассказать мне все, что знаете? – Якумо постучал пальцем по брови. Его глаза блестели.

Хотя этот блеск и пугал Исии, он заговорил.

При этом Исии лишь было известно, что Харука призналась, так что в процессе его рассказ подхватил Гото.

Гото поделился полученной от Миягавы информацией об обнаружении отпечатков Харуки на орудии убийства и свидетеле, охраннике, видевшем, как она ударила жертву трубой.

Жертвой была девушка по имени Койке Канае, посещавшая тот же семинар, что и Харука.

Причиной смерти стал ушиб мозга при отсутствии заметных других травм.

— А что у Вас, Макото-сан? – повернулся к Макото Якумо, когда закончил говорить Гото.

— У меня?..

— Да, насчет автора.

…О каком еще авторе он говорит?

Исии растерялся, но ничего не сказал. Это был Якумо. Он никогда бы не заговорил о том, что не имело отношения к делу.

— Так это как-то связано? – спросила Макото с озадаченным видом.

Якумо кивнул.

— Постой. О чем речь? – вмешался Гото, не сдержавшись.

Якумо пробежался рукой по волосам с крайне раздраженным видом и сказал:

— Макото-сан занимается автором, утверждающим, что призрак из часовой башни заставил его написать повесть.

— Ч-что?! – закричал Гото, вставая со стула.

Исии не высказал свои чувства вслух, но он был так же удивлен.

— Проблема, которую она принесла мне, была связана с часовой башней…

Якумо говорил об этом прошлым вечером.

Поэтому Гото и Исии и разузнали, не умер ли кто на территории университета.

— Более того, жертва в этом деле и была той, кто обратился к ней за советом о духовном феномене…

— Что?! – Гото бурно отреагировал на слова Якумо, произнесенные так спокойно.

— Пожалуйста, не разговаривайте так громко. – Якумо нахмурился с усталым видом.

— Кто угодно бы так сделал, услышав новости. Почему ты не сказал раньше?

— Вы не спрашивали.

— Ты… – Гото занес кулак, но Исии поспешил успокоить его.

В результате, Исии получил кулаком по голове.

— Это дело крутится вокруг часовой башни. Ключ к решению загадки должен быть там… – Якумо прижал палец к брови и задумался.

Хотя выражение его лица было пугающим, Исии в нем виделась надежда.

— Верно! Давайте докажем, что Харука-тян невиновна! – закричал Гото, поднимая кулак.

Якумо вздохнул с насмешливым разочарованием.

— Пожалуйста, не говорите таких глупостей. Возможно, она сделала это, – холодно произнес он.

— Опять начинаешь?! – сердито отозвался Гото.

Исии разделял его чувства.

Разве Якумо не верил в Харуку?

Они так часто бывали вместе. Якумо должен был знать, что Харука не могла никому навредить.

— Пожалуйста, успокойтесь. Вы не сможете увидеть истину, если будете смотреть на дело предвзято.

— Я знаю, но…

Якумо поднял руку, останавливая возражения Гото.

— Нет, ничего Вы не знаете. Иногда люди ведут себя неожиданно.

— Невозможно.

— Как Вы можете сказать наверняка? Раньше уже бывали похожие случае, верно? Грустный случай, когда один человек невольно убил другого…

После слов Якумо все дружно ахнули.

— Древо Обмана, – сказал Исии.

Якумо кивнул.

Печальный инцидент, в котором эмоции участников сплелись ужасным образом…

В одного человека вселился призрак, заставив совершить убийство против воли.

— Хочешь сказать, это произошло и сейчас? – спросил Гото хриплым голосом.

— Я просто говорю, что такое возможно… – Якумо опустил взгляд на свои ноги.

— Но тогда… – заговорила Макото, однако, Якумо перебил ее.

— Подумаем об этом позже. Для начала, узнаем стоящую за этим делом истину…

Исии согласился с предложением Якумо.

Но если Харука и правда совершила преступление, будучи одержимой призраком, ее было не спасти…

Эта мысль словно бы толкала сердце Исии в глубокую тьму.

8.

Харука находилась в маленькой комнате без окон.

В центре комнаты стоял стальной стол, и Харука сидела за ним на складном стуле.

Напротив нее сидели двое мужчин.

Это были следователи. Первым был Синода. Вторым – Онодера.

…Почему я здесь?

Харука не понимала.

В какой-то момент она обнаружила, что сидит тут. Она не могла поверить в это, но ее руки были в наручниках.

Холодный металл казался ужасно тяжелым.

— И каков Ваш мотив? – грубо спросил Синода, вытянув ноги перед собой.

— Э? – непонимающе отозвалась Харука.

— Я сказал, мотив. Почему Вы убили свою подругу?

Бесконечный поток неожиданных вопросов лишил Харуку дара речи.

Убила подругу? Харука понятия не имела, о чем речь.

Она никогда не применяла ни к кому силу, и все же…

— Назовите причину! – нетерпеливо сказал Синода. Он ударил кулаком по столу. Даже если он вел себя пугающе, Харука не могла ответить о том, чего не знала.

— Должно быть, здесь какая-то ошибка, – произнесла она в отчаянии.

— Что? – Синода посмотрел на нее с подозрением.

— Я совершенно не понимаю, о чем Вы говорите.

— Конечно, понимаете! Не думайте, что я буду добреньким лишь потому, что Вы женщина, если продолжите нести, что Вам вздумается! – пригрозил Синода.

— Ну, ну… – произнес сидевший рядом с ним Онодера.

Синода цокнул языком с крайне недовольным видом, но больше ничего не сказал.

— Должно быть, Вы растеряны, – мягко произнес Онодера.

— Эм… Что произошло? Это комната для допросов, верно? Почему я здесь?

После потока вопросов Харуки следователи переглянулись с озадаченным видом.

Однако, Харука все равно не считала, что спросила что-то странное.

— Пожалуйста, ответьте, – взмолилась она, подавшись вперед.

— Вы ударили Вашу подругу Койке Канае-сан металлической трубой. Вы это помните, верно?

— Я поступила так с Канае?

— Да.

Онодера кивнул.

Харуке хотелось спросить, почему они так думали, но, что важнее, ей нужно было узнать о Канае.

— Что с Канае? Как она?

— Она погибла…

— Нет… – Харуку затрясло.

Она познакомилась с Канае, оказавшись с ней на одном семинаре, но поначалу они не особо общались.

Канае не относилась к тем, кто сам заговаривал с окружающими, и Харука была такой же.

Они подружились примерно через три месяца.

Хотя обычно Харука ходила домой пешком, в тот день шел дождь, и она отправилась на автобусную остановку у главных ворот.

Канае в то же время сидела на скамейке под козырьком и читала книгу.

Мы с ней ходим на один семинар.

Только об этом Харука и подумала, но ей уже доводилось видеть книгу, которую читала девушка.

«Граф Монте Кристо».

Когда Харука произнесла название вслух, Канае подняла взгляд.

«Удивлена, что ты ее знаешь», – сказала Канае с улыбкой, хотя и казалась озадаченной.

«Э? Ах, на самом деле, я не читала ее…» – поспешно произнесла Харука.

Затем она рассказала, как им с Якумо пришлось искать томик этой книги из-за неких событий, связанных с духовным феноменом.

Канае серьезно выслушала историю, которая была не такая уж интересная.

С тех пор они начали время от времени говорить на разные темы.

Харуке очень нравился мягкий и нежный характер Канае. Она была одной из немногих, с кем Харука могла быть самой собой, не тревожась.

И все же…

— Вы это сделали, верно? – перебил мысли Харуки голос Онодера.

— Я?

— Да. Это Вы убили Койке Канае-сан, верно?

— Это… я бы никогда не сделала этого…

— Но недавно Вы сказали, что это были Вы.

— Что я сказала?

— Что это все Ваша вина.

Услышав неожиданные слова Онодера, Харука почувствовала, как от нее ускользает сознание.

Она не помнила, чтобы говорила подобное. Она даже не помнила, чтобы что-то делала. Она и правда только что узнала о смерти Канае.

…Что происходит?

Харука лихорадочно копалась в памяти.

Когда она виделась с Канае в последний раз?

Точно. Она выслушала ее тревоги и сходила к часовой башне с Якумо. Затем она встретилась с Канае еще раз в столовой.

Она встретилась с Нисизавой, пережившим духовный феномен, вместе с Канае. Затем они съели бутерброды и разошлись…

Потом ей нужно была занести кое-что, и она сходила в свой кружок, после чего думала отправиться к Якумо и доложить обо всем, что произошло.

По дороге к Якумо Харука заметила Канае у часовой башни. А потом – дело плохо. Она не могла вспомнить.

Чем сильнее она пыталась думать, тем больше казалось, словно ее разум распадается на части.

Нет. Ее сознание определенно поглощала тьма…

…Якумо-кун! Помоги мне!

В мыслях Харука отчаянно закричала, но ее крик никого не достиг.

9.

Гото снова посмотрел на высокую часовую башню.

Он бывал в Университете Мейсей несчетное число раз. Часовая башня всегда стояла там как символ, но до этого дела он никогда не обращал на нее особого внимания.

Возможно, так и было устроено людское восприятие.

Они замечали вещи лишь после того, как что-то произошло. Наверное, именно так сейчас себя чувствовал Якумо.

Посмотрев в сторону, он увидел Якумо, поднявшего взгляд на часовую башню.

— Ты в порядке? – спросил Гото.

Якумо слегка прищурился.

— О чем Вы? – спросил он, изображая непонимание.

— Что? Я волнуюсь за тебя.

Во время их недавнего разговора Якумо явно был не в себе.

Хотя, похоже, после прихода Исии и Макото все утряслось, это не означало, что тревога Гото покинула его.

Он не знал, действительно ли Якумо усмирил свои чувства, чтобы смотреть на дело ясно.

— Я не настолько низко пал, чтобы нуждаться в заботе одноклеточного медведя, – хотя Якумо и говорил так вслух, внутри он, должно быть, был измотан.

— Не притворяйся.

— Не притворяюсь. С моей точки зрения, я больше о Вас волнуюсь, Гото-сан.

— Чего?

— С каких пор Вы стали таким агрессивным?

— Ты сам меня вынудил!

— Перекладываете вину на других? Как по-детски. – Якумо картинно пожал плечами.

Гото подумывал ударить его, но решил не делать этого. Ему не хотелось думать, что скажет Якумо, сделай он так.

— Что важнее, пойдемте, – с таким заявлением Якумо двинулся прямо к часовой башне.

Башню по-прежнему окружала желтая лента «Не входить», но охранников там не было.

Якумо и Гото прошли под лентой к часовой башне.

Внезапно в голове Гото вспыхнули события прошлой ночи.

Якумо дрался с охранником перед лентой. Для Якумо растерять все спокойствие было редкостью.

Возможно, он ощутил что-то.

Знай Гото, что произойдет, возможно, не стал бы оттаскивать Якумо, даже если бы ему пришлось прогонять охранника.

— Во время инцидента ворота были заперты? – прервал размышления Гото вопрос Якумо.

Посмотрев вперед, Гото увидел, что тот стоит перед воротами.

— Вероятно.

— Пожалуйста, не говорите так туманно, – резко произнес Якумо.

— Это важно?

— Чтобы определить, важно это или нет, нам нужна точная информация.

В таком настроении Якумо походил на следователя больше, чем Гото.

— Понял, – ответил Гото, кивая.

Якумо быстро зашагал за башню. Гото тут же последовал за ним.

С обратной стороны башни Гото увидел металлическую дверь. Она была ржавой и выглядела очень старой.

Якумо медленно открыл дверь.

Хотя и стоял день, внутри было темно…

Якумо достал из кармана фонарик-ручку и осветил внутреннюю обстановку.

Дверь была недостаточно большой, чтобы Гото увидел что-то за Якумо.

Похоже, тот призадумался, но затем вошел внутрь.

Гото последовал за ним.

Якумо начал молча подниматься по ступеням часовой башни.

Внутри башни высотой около пятнадцати метров находилась шедшая вдоль стен лестница. К тому времени, как они добрались до вершины, Гото запыхался.

— Вы уже выдохлись? – спросил Якумо исполненным ехидства голосом.

— Замолкни. Ерунда, – выплюнул Гото, вытирая со лба пот.

Комната наверху была намного меньше, чем ожидал Гото. Столы и стулья. Какие-то старые механизмы. Вот и все.

Якумо медленно огляделся. Его взгляд остановился рядом с лестницей.

Там были заметны кровавые пятна. Было ясно, что пролилось много крови.

Якумо присел на корточки, чтобы хорошенько их рассмотреть.

— Нашел что-нибудь?

— Ничего… – коротко ответил Якумо. Затем он подошел к зеркалу и внимательно осмотрел его.

Зеркало казалось довольно старым и было покрыто пылью.

Какое-то время Якумо смотрел в зеркало, но затем подошел к окну в стене, вероятно, потеряв интерес к зеркалу.

Стекло было таким же грязным, как зеркало, так что видно через него было плохо.

Якумо отпер его и распахнул окно внутрь.

Холодный уличный воздух хлынул в комнату, смешиваясь со здешним затхлым.

— Наверное, это окно… – прошептал Якумо.

— Что?

— Я ведь просил Вас это расследовать, верно, Гото-сан? Насчет женщины, покончившей с собой, спрыгнув с часовой башни…

Верно. Дело Харуки было настолько шокирующим, что Гото забыл, но он приходил к Якумо поговорить об этом. Однако…

— Откуда ты знаешь, что это то окно?

— Так было написано в документах. Пожалуйста, читайте их нормально.

Хотя Гото и был виноват, что упустил это, ему не нравился тон Якумо. Он хотел было возмутиться, но передумал.

Ему было не одолеть Якумо в споре.

— Можно спросит кое-что? – спросил Якумо, посмотрев в окно.

— Что?

— Как Вы можете верить в кого-то без доказательств, Гото-сан?

Гото не мог сходу ответить на его вопрос.

Отчасти он не понимал, почему это волнует Якумо, но, по большому счету, он не знал, как ответить.

— Не знаю.

— Это не ответ, – сразу же возразил Якумо.

Так оно и было, но…

— Я и сам не знаю, почему верю людям. Чтобы верить в них, нужны подтверждения? Верить или не верить – это вопрос чувств.

Таким был честный ответ Гото.

Он никогда не думал о причинах верить в кого-то. Гото, скорее, не размышлял над этим, но решал сердцем.

— Здорово, наверное, быть таким простым… – сказал Якумо, после чего повернулся к Гото, сев на подоконник с улыбкой.

Улыбка была печальной, словно в его сердце осталась дыра.

— Ты все еще не веришь?

— Во что?

— В Харуку-тян…

Стоило Гото произнести это имя, как Якумо перестал улыбаться и слегка опустил взгляд. Его затемненное лицо казалось озадаченным.

Как и думал Гото, наверное, Якумо еще не разобрался с этим чувством.

— Откровенно говоря, не знаю. Я знаю о ней слишком мало… – голос Якумо звучал непривычно слабо.

Хотя недавно Гото разбушевался из-за собственных эмоций, сейчас он мог принять мучения Якумо.

Должно быть, Якумо ужасно сожалел из-за этого дела.

…Почему он не говорил с Харукой больше?

Он думал, что Харука никуда не денется и никогда не пытался узнать ее. Сейчас он корил себя за это.

— Ты знаешь о ней более чем достаточно.

— Нет, я ничего не знаю… Поэтому я не знаю… – Якумо закусил губу.

— Значит, теперь ты можешь узнать ее лучше.

— Слишком поздно… – лицо Якумо скривилось, словно он съел что-то горькое. Инцидент уже произошел – наверное, он это хотел сказать.

— Еще не поздно. И узнать человека – это не то же самое, что поверить в него.

— То же. Если узнаешь больше о ком-то, можешь использовать это для понимания алгоритма мыслей человека.

Из-за слов Якумо Гото невольно рассмеялся.

— Что смешного? – спросил Якумо со слегка обиженным видом.

— Алгоритм мыслей? Не говори о людях, как о данных. Это не поможет тебе понять их чувства, верно? Ты сам сказал, что люди иногда совершают неожиданные поступки…

— Что Вы пытаетесь сказать? – Якумо встал с подоконника.

— Я говорю, что ты слишком много думаешь. Неважно, что и где делают люди – их суть не меняется.

— Какой глупый ответ. – Якумо бросил на него насмешливый взгляд.

Странно, но сейчас такое отношение не злило Гото. Он даже посчитал его милым.

— Ага, но поэтому я и говорю об этом. Ты думаешь слишком много. Неважно, какие у Харуки-тян друзья, или что ей нравится. Она – это она.

— Вас никогда не подводила Ваша простая логика? – спросил Якумо.

— Подводила, – с силой произнес Гото.

Люди, в которых он верил, предавали его – такое было не раз и не два. Многие происшествия он не хотел вспоминать.

— Тогда, возможно, Вам стоит извлечь из этого урок.

— Из-за этого я научился верить в людей. Как я верю в тебя…

— Я тоже могу предать Вас, Гото-сан.

— Будь, что будет, – пожал плечами Гото.

Якумо рассмеялся.

— Вы и правда простой.

— Я и не отрицаю, – ответил Гото.

Якумо снова повернулся к окну.

Гото не знал, что творится у Якумо на уме, пока тот смотрит в окно, но не сомневался, что Якумо теперь хотел двигаться вперед.

Пока этого было достаточно. Однажды Якумо тоже сможет поверить в кого-то без всяких условий.

— Пойдемте? – внезапно произнес Якумо, повернувшись на каблуках.

— Пойдем? Куда?

Якумо проигнорировал вопрос Гото и быстро зашагал по лестнице.

…Он и правда творит, что ему вздумается.

10.

Макото отправилась в кабинет Онды.

Когда она связалась с ним перед этим, он сразу же нашел для нее время, хотя они виделись только вчера.

При этом сегодня она хотела спросить о происшествии, не о повести. Атмосфера слегка помрачнеет.

Макото глубоко вдохнула, прежде чем постучать в дверь и зайти.

— Спасибо, что пришла, – сказал с улыбкой Онда.

Макото зашла внутрь и села по диагонали от него.

— Извините, что пришла, когда Вы так заняты, – сказала она.

— Не волнуйся об этом, – ответил Онда.

— На самом деле, я пришла поговорить о вчерашнем инциденте…

Стоило Макото сказать это, как улыбка исчезла с лица Онды.

То была естественная реакция. Жертва, Койке Канае, состояла в литературном кружке. Даже если Онда не особо общался с ней, они, по крайней мере, были знакомы.

— Почему это произошло… Не знаю, что и сказать… – Онда откинулся на спинку стула и поднял взгляд к потолку. Похоже, это стало для него изрядным шоком.

— Вы были близки с жертвой, Койке-сан? – спросила Макото.

Онда выпрямился и посмотрел на Макото.

— Полиция спрашивала меня о том же.

— Полиция? – на миг Макото удивилась, но для полиции было вполне естественно опрашивать близких к жертве людей.

— Я хочу помочь по возможности, но я знал ее лишь по кружку. Я мало что могу сказать.

— Ничего страшного, – ответила Макото, кивая.

Онда прочистил горло и заговорил.

— Откровенно говоря, она была не особо выделявшейся студенткой. Как я уже говорил вчера, литературный кружок регулярно выпускает собственный журнал, так что члены кружка часто пишут, но… – Онда замолк, однако, Макото могла догадаться, что он скажет.

— Она не относилась к активистам.

— Так мне казалось. Хотя она состояла в кружке три года, но никогда не писала ничего для издания в журнале.

Это было немного странно.

Макото понимала, поскольку писала статьи, но писательство не каждому давалось легко. Некоторые люди склонны к нему, некоторые – нет.

Возможно, она осознала, что не склонна писать после вступления в кружок – но эта мысль тоже показалась Макото странной.

В таком случае, ей стоило просто покинуть кружок.

Это не так просто с семинарами или занятиями, но из кружков можно уходить, сколько вздумается.

— Интересно, почему она осталась в литературном кружке, – сказала Макото сама себе.

— Мне тоже. Но я и сам не знаю. Возможно, мне стоило спросить… – слова Онды были исполнены сожаления.

Это была еще одна черта, отличавшая Онду от других преподавателей. Он не просто сваливал всех студентов в одну кучу – он воспринимал их как отдельных личностей, и общался с ними именно так.

Он относился к людям, которые обдумывали, что могут сделать, а потом действовали в соответствии с этим.

— Не могу поверить, что это случилось… Это слишком ужасно… – Онда сложил руки вместе, словно молясь.

Прозвучало это не просто как банальность – он говорил искренне.

— Эм… Я хочу спросить еще кое-что, но… – Макото колебалась, но все равно заговорила.

— Что такое?

— Я слышала о студенте по имени Нисизава, который тоже состоит в литературном кружке.

— Ах, думаю, он с четвертого курса.

— Нисизава-сан и Койке-сан были близки?

Спросить об этом Макото попросил Якумо.

Канае пришла к Харуке с проблемой часовой башни, и именно Нисизаву она считала одержимым.

— Хм, думаю, они были довольно близки.

— Они встречались? – спросила Макото.

Онда нахмурился.

— К сожалению, я не очень разбираюсь в подобном. Может, встречались, может и нет – больше ничего сказать не могу.

Для доцента Онда был молод, но ему шел уже пятый десяток. Логично, что он мало знал о любовной жизни своих студентов, бывших на двадцать лет младше него.

— Понятно – Койке-сан была еще с кем-нибудь близка?

— Близка?

— Да.

— Хм… Ах, да. Человек, которого мы обсуждали вчера, Сакурай-кун, был весьма близок с ней.

…Сакурай Ицуки.

Многообещающий новичок, дебютировавший в роли новеллиста, будучи студентом.

— Насколько они были близки?

— Трудно сказать, но, думаю, ничего необычного.

Если Якумо был прав, и в центре этого дела находилась часовая башня, то Сакурай, утверждавший, что призрак из башни заставил его написать повесть, мог легко оказаться как-то связанным с делом.

Однако, было опасно делать преждевременные выводы.

Более того, у Макото возник вопрос.

— Вы когда-нибудь видели, как Нисизава-сан и Койке-сан разговаривали друг с другом?

— Хм… Возможно, но присутствие Сакурая-куна производило более сильное впечатление…

— Понятно. Кстати, а Сакурай-сан и Нисизава-сан близко общаются?

После вопроса Макото у Онды появилось озадаченное выражение, и он положил руку на затылок.

— Эти двое, э… Они мыслят по-разному.

— В каком смысле?

— Сакурай-кун относится к тем, что воспринимает все через чувства, но Нисизава-кун, наоборот, использует логику. Поэтому им нравятся разные работы, и их мнение вечно отличается.

— Они ссорились?

— Произошло несколько инцидентов. Меня всегда звали вмешаться, но они оба упрямы… – Онда криво улыбнулся.

Судя по этой реакции, вероятно, подобное происходило весьма часто.

Возможно, трения между ними как-то связаны с делом.

— Это как-то связано с нынешним происшествием? – перебил мысли Макото вопрос Онды.

— Ах, я…

— Ты подозреваешь Сакурая-куна или Нисизаву-куна? Я слышал, преступницу уже арестовали, но…

Действительно, со слов Макото можно было подумать, что Сакурай или Нисизава попали под подозрение.

— Нет, дело не в этом, – торопливо возразила Макото, жалея о том, как говорила.

Она хотела собирать информацию без всяких предрассудков, но мыслила предвзято.

Харука не виновата – эта мысль могла повлиять на нее.

Вера в кого-то означала опасность возникновения подобных предрассудков. Что важнее для человека, верить или же отогнать все предрассудки ради раскрытия дела?

Возможно, такова и была истинная природа тревог Якумо…

11.

Исии зашел в комнату охраны у главных ворот университета.

Там было большое окно для хорошего обзора входящих и выходящих людей, а также стойка и стул.

Это было простое помещение с комнатой отдыха в глубине, где стояли стулья и стол.

Туда и Исии и отправился.

Он подождал, сидя на стуле, пока в комнату не вошел мужчина под тридцать, одетый в темно-синюю униформу.

— Здравствуйте, я Исии из участка Сетамати. – Исии встал и показал свое удостоверение.

— Меня зовут Сео, – мужчина по имени Сео коротко поклонился Исии, не снимая фуражки.

Исии не назвал бы это особо дружелюбным приемом.

— Я бы хотел расспросить о дне происшествия… – когда они оба сели, Исии достал блокнот.

Сео был свидетелем происшествия и тем, кто связался с полицией. Исии пришел поговорить с ним и уточнить, что же произошло.

— Я уже рассказал все полиции. Даже если так и будете приходить… – проворчал Сео.

Наверное, он был настроен недоброжелательно из-за того, сколько раз его расспрашивали. Пожалуй, с его отношением нельзя было ничего поделать.

Однако, Исии не мог отступить.

Ему нужно было собрать как можно больше информации, чтобы доказать невиновность Харуки.

— Извините, но это необходимо.

Сео вздохнул.

— Почему Вы пошли к часовой башне в день инцидента, Сео-сан?

— Почему? Просто это мой последний маршрут на смене… – ответил Сео, потирая глаза.

Наверное, он очень устал, поскольку его расспрашивали до поздней ночи. Исии чувствовал себя виноватым, но все равно должен был спросить.

— Часовая башня входит в Ваш маршрут?

— Ах, нет, но…

— Что такое?

— Я говорил об этом прошлой ночью. Проходя мимо, я услышал нечто вроде женского крика. – Сео вытер со лба пот платком.

— Как именно это прозвучало?

— Как… Словами трудно описать. Что-то вроде «А-а-а», думаю.

— Что Вы сделали потом, Сео-сан?

— Мне это показалось странным, так что я пошел к часовой башне. Потом я услышал шум… Я зашел внутрь, решив, что там может быть кто-то. – Сео почесал под носом.

Для охранника было обычным делом проверить, когда он слышал какой-то крик, но…

— Вы пошли один?

— Да, – ответил Сео как ни в чем не бывало.

— А Вы не подумали позвать на помощь?

Исии в подобной ситуации определенно не пошел бы один.

— Я тогда не был уверен, что услышал крик, а у университета большая территория. Все работают на разных участках. Уходило бы слишком много времени, если бы мы ходили звать кого-то каждый раз, как что-то случится.

Вероятно, Сео был прав.

У Университета Мейсей была большая территория с множеством зданий. Были там и возвышенности, так что на то, чтобы позвать кого-то, ушло бы много времени.

— Понятно… Откуда Вы зашли в часовую башню?

— Через черный вход.

— Почему Вы зашли сзади?

У охранника должен быть ключ. Было бы эффективнее зайти спереди.

— Изначально я не собирался входить.

— Вот как?

— Я был уверен, что это просто студенты придуриваются, и решил просто обойти разок башню и проверить.

— Почему тогда Вы зашли внутрь? – спросил Исии, заставив Сео вздохнуть.

— Следователь, Вы меня подозреваете?

— Нет, дело не в этом…

Хотя Исии поспешил опровергнуть его слова, гнев Сео не улегся.

— Так было и прошлой ночью, но я просто сообщил о преступлении, а следователи все равно говорят всякое…

— Извините… – Исии склонил голову.

Сео был не первым, кто так реагировал.

Следователь должен проверять каждую деталь, чтобы узнать истину. Однако, многие люди воспринимают это как подозрение в свой адрес.

Возможно, Исии чувствовал бы то же самое с таким отношением следователя. При этом он не мог остановиться сейчас.

— Мы не подозреваем Вас, но в процессе следствия должны спросить о каждой мелочи. Могу я попросить Вас помочь еще немного? – вежливо спросил Исии.

Сео испустил долгий вздох, но с места не встал, и Исии посчитал это согласием.

— Задняя дверь была открыта? – спросил он.

Сео подпер подбородок руками, задумавшись.

— Открыта.

— Ясно. И что Вы сделали?

— Я включил фонарик и зашел внутрь. Затем я услышал, как наверху ругаются люди, и поднялся по лестнице. Там… – Сео замолк.

Исии сглотнул. Он одновременно хотел и не хотел узнать, что было дальше.

Он все еще думал, что здесь должна быть какая-то ошибка. Харука никогда бы не причинила никому вред.

Однако, стоило ему услышать слетевшие с языка Сео слова, и пути назад не будет. Он боялся, что то, во что он верил, рухнет.

— Я увидел, как женщина ударила другую женщину металлической трубой, – сказал Сео.

Стоило Исии услышать это, как его голова опустела. Какое-то время он пребывал в шоке.

Сео говорил, но ничего из этого не достигало ушей Исии.

Он верил, что погоня за истиной приведет его к невиновности Харуки, но вместо этого получил доказательство ее вины.

Почему Харука совершила такой поступок, как нападение с металлической трубой на Канае?

Сколько бы Исии ни думал, он не мог найти ответ.

12.

Гото и Якумо отправились в северную часть территории университета – в десяти минутах от часовой башни.

Гото всегда просто шел прямо в убежище Якумо, когда приходил в Университет Мейсей. Он не думал, что его территория так огромна.

Еще и на крутом склоне – идти было весьма непросто.

Якумо остановился перед трехэтажным зданием.

— И что внутри? – спросил Гото, подняв взгляд на строение.

Похоже, оно было построено недавно, с бетонной конструкцией.

— Здесь находятся комнаты для деятельности кружков и клубов.

— И все?

— И все.

Гото цокнул языком, не подумав.

Построить такое огромное здание для одних кружков – оно полностью отличалось от небольшой типовушки Якумо.

— Почему ты тоже сюда не перебираешься?

Якумо покачал головой.

— Не люблю шумные места.

Гото не думал, что здесь было так уж шумно, но не успел ничего сказать, как Якумо уже ушел внутрь.

— В самом деле, – проворчал Гото, хотя и последовал за ним.

Загнув внутрь, он сразу понял, что Якумо имел в виду под «шумно».

Внутри у входа находился большой холл. Студент играл на акустической гитаре, лежа на одном из диванов. Две сидевшие рядом студентки слушали его, словно зачарованные.

Немного дальше шестеро студентов шумно играли в какую-то игру.

Более того, там были и те, кто работал над чем-то в своих ноутбуках, а еще парень и девушка, игравшие в прятки.

— Довольно шумно…

— Об этом я и говорил. – Якумо бросил взгляд на суету позади него, прежде чем начать подниматься по лестнице.

— Так куда мы идем? – спросил последовавший за ним Гото, заставив Якумо остановиться посреди лестницы.

— Вы пошли, не зная? – спросил он, драматично вздохнув.

— Ты ведь не объяснил.

— Что это за оправдание?

— Просто объясни уже.

— Узнаете, если пойдете со мной. – Якумо снова зашагал по лестнице.

Не было смысла пытаться добиться от Якумо ответа в таком настроении. Гото сдался и пошел за ним.

В коридоре второго этажа по стенам выстроились двери с небольшими окошками, как в караоке. Наверное, это были комнаты кружков, о которых говорил Якумо.

Гото понял, в чем заключалась цель Якумо, когда увидел табличку на одной из дверей.

На второй двери с конца значилось «Литературный кружок – Часовая Башня». Если Гото правильно помнил, Канае, жертва, состояла в литературном кружке.

Якумо постучал в дверь.

Через некоторое время им открыл бледный молодой человек.

Его волосы были неухоженными, а миндалевидные глаза казались очень умными – он немного напоминал Якумо.

— Здесь есть некто по имени Нисизава-сан? – спросил Якумо без выражения.

У открывшего им парня появилось подозрительное выражение.

— Это я…

— Значит, ты – Нисизава-сан. Идеально. Не поговоришь с нами? – с этими словами Якумо попытался зайти внутрь.

— Эй. – Нисизава толкнул Якумо назад. – С чего это вы так внезапно пришли?

Подозрения Нисизава можно было понять.

Обычно Якумо проделывал подобное более умело, но на этот раз действовал слишком уж напористо.

— Меня зовут Сайто Якумо. Койке Канае-сан советовалась со мной по поводу призрака, появляющегося в часовой башне.

— Ах, это… Заходите. Сейчас тут никого нет… – Нисизава распахнул дверь, пропуская их.

Кивнув друг другу, Гото и Якумо зашли в комнату. Та была размером примерно в десять татами. Больше, чем комната Якумо, и чище, поскольку здание было новым.

В центре комнаты стоял стол, а вдоль стен выстроились книжные шкафы.

— Кто это? – Нисизава посмотрел на Гото.

Гото хотел было представиться, но Якумо остановил его.

— Несмотря на внешность этого человека, это – известный медиум, – сказал он, указывая на Гото подбородком.

Наверное, Якумо решил, что они получат больше информации, если Гото не признается, что работает в полиции, но медиум? Гото это не понравилось, но он уверенно кивнул, как он надеялся, в духе медиума.

— Да, меня зовут Гото.

— Поверить не могу, что это произошло… – сказал Нисизава, когда они сели за стол.

Его голос был исполнен тоски.

— Да… – ответил Якумо, опустив взгляд.

— Встретив вчера ту девушку, я и подумать не мог, что она убьет Канае-тян… – Нисизава слегка вздохнул.

Хотя Гото раздражало, что Нисизава уже уверен, будто ее убила Харука, он стерпел это. Они не получат никакой информации, подними он сейчас шум.

— Ты виделся с ними двумя вчера? – спросил Якумо ровным тоном, словно его это не особо интересовало.

— Канае-тян позвала меня в столовую… Затем она сказала, что думает, будто я одержим призраком, и хочет, чтобы я встретился с тем, кто в них разбирается…

После слов Нисизава Гото наконец-то разобрался с истоками этого дела.

— Но ты так и не пришел ко мне. – Якумо бросил на Нисизаву острый взгляд.

— Я отказался. Я ведь не одержим никаким призраком…

— Похоже, так и есть.

— Э? – слова Якумо словно бы удивили Нисизава.

— Я могу видеть духов умерших – то есть, призраков.

— Ты серьезно?

— Да. Мне все равно, веришь ты в это или нет. В любом случае, ты не одержим.

— Как я и думал.

Было непонятно, поверил Нисизава Якумо или нет, но он слегка усмехнулся, прежде чем снова погрустнеть.

— Помимо вчерашнего инцидента, скажи, ты действительно видел призрака в часовой башне? – спросил Якумо.

На миг Нисизава казался озадаченным.

— Я сказал, что видел, но теперь, когда думаю об этом, мне кажется, что я просто видел нечто похожее.

— Короче, ясно ты не видел.

— Ага, поэтому я и говорил… – пробормотал Нисизава.

— Что такое? – спросил Якумо.

— Ах, Канае-тян переживала за меня, но я все твердил ей, что это ерунда. И все же… – в голосе Нисизава слышалась печаль.

В его глазах стояли пусть и слабые, но слезы.

— После этого ты виделся с Канае-сан?

— Это был последний раз… – Нисизава зажмурился и всхлипнул.

Должно быть, он сожалел о произошедшем. Возможно, он думал, что этого бы не произошло, если бы он больше говорил с Канае.

— Извини, что спрашиваю, но какие отношения были у тебя с Канае-тян?

Гото интересовал тот же вопрос.

— В каком смысле?

— Она была просто твоим кохаем из кружка? Или вас связывали личные отношения?

Нисизава нахмурился.

— Ничего такого, о чем ты подумал, не было. С Сакураем у нее были более близкие отношения, чем со мной…

— Ты о Сакурае Ицуки?

— Да.

Стоило всплыть имени Сакурая, как лицо Нисизава неприязненно скривилось.

Гото без лишних слов с легкостью понял, что они не ладили.

— Сакурай-сан и Канае-сан встречались?

— Кто знает? Я ничего не слышал об этом… Это не относится к теме, но… – Нисизава замолк.

— В чем дело? – спросил Якумо, подавшись вперед.

Казалось, Нисизава колеблется, но затем он сказал:

— Девушка по имени Озава-сан. Я плохо ее знаю, так что, возможно, не мне говорить, но, по-моему, это не она убила Канае-тян…

Эти слова произвели на Гото сильное впечатление.

— По какой причине ты так думаешь? – спросил Якумо.

Нисизава скривился.

— Никаких доказательств у меня нет. Мне просто так кажется… – он посмотрел в окно.

Действительно ли он опирался лишь на свои ощущения?

— Возможно, у тебя есть зацепки, ведущие к такому предположению? – Якумо спросил у Нисизава именно то, о чем подумал Гото.

— Не особо, но… подобное ведь уже случалось… – голос Нисизава слегка дрожал.

— «Уже случалось» – ты о самоубийстве Мизухары Норико?

Нисизава округлил глаза.

— Ты в курсе?

— Да. Я думаю, что это ее призрак блуждает по башне.

После слов Якумо Нисизава пробормотал что-то.

Гото не расслышал его. Он спросил об этом, но Нисизава утверждал, что ничего не говорил.

13.

Исии поднял взгляд на нависавшую над ним часовую башню.

Стрелки часов остановились и больше не служили изначальной цели, но башня по-прежнему оставалась символом университета.

Странно, что теперь часовая башня казалась пугающей, хотя раньше Исии не обращал на нее никакого внимания.

Все изменилось, поскольку он узнал, что там что-то случилось.

— Не витай в облаках.

Неожиданно на его голову обрушился удар сзади.

Он знал, кто это, не оборачиваясь.

— С-следователь Гото… – произнес Исии, хватаясь за голову.

Рядом с Гото стоял и Якумо. Хотя глаза последнего обычно блестели проницательным блеском, даже когда он выглядел отчужденным, сейчас он казался ужасно ненадежным.

Хотя он и заставлял себя сохранять каменное лицо, Исии видел, что под этой маской Якумо потрясен.

Это касалось не только Якумо.

Исии тоже был потрясен. Он будет верить в Харуку – так он решил, однако, все это разволновало его.

— И как все прошло? – спросил Гото, перебивая мысли Исии.

— Э, ах, да…

Исии прочистил горло, поправил свои очки в серебристой оправе и подробно пересказал услышанное от охранника по имени Сео. По словам Сео, он ясно видел момент, когда Харука ударила Канае. Коротко говоря, независимо от причины, Харука ударила Канае металлической трубой – таковы были факты.

Это стало главной причиной сомнений Исии.

— Невозможно, – произнес Гото мрачным низким голосом.

Исии тоже хотелось так думать, но одно лишь желание ничего не изменит.

— Н-но…

— К черту твои «но»! Этот тип врет, никаких сомнений! – взревел Гото.

— С чего бы охраннику так врать? – спросил Якумо.

— Это… – гнев Гото мгновенно стих.

Исии считал так же. У охранника Сео не было причин врать. Если обвинить его во лжи лишь потому, что им хотелось верить в невиновность Харуки, они не смогут добраться до правды.

— Значит, остается одна вероятность… – сказал Исии. Гото и Якумо повернулись к нему.

Из-за этого Исии до странного разнервничался, и потому не мог говорить, как ему того хотелось.

— Пожалуйста, поделитесь своим мнением, Исии-сан.

Для Якумо было крайне необычным спрашивать о чужом мнении.

Возможно, из-за этого инцидента он потерял уверенность в собственных мыслях.

При этом Исии не спешил делиться своим мнением, поскольку в его теории был фатальный недостаток.

— Просто говори. – Гото стукнул его по голове.

— Ходили слухи о призраке в часовой башне. Возможно, этот призрак вселился в Харуку-тян и напал… – Исии сглотнул. Это был один из вариантов, о которых уже упоминал Якумо.

Теперь ему казалось, словно так оно и было.

То же самое произошло в деле Древа Обмана, очень близкого сердцу Исии.

— Идиот! Это не поможет очистить имя Харуки-тян! – завопил Гото.

Исии был в курсе, и в этом и заключалась проблема его теории.

Если Харука и правда совершила преступление, будучи одержимой, очистить ее имя было невозможно.

С нынешней полицией и судами никто не поверит в преступление, совершенное призраком. Даже если это было правдой…

— Еще не установлено, действительно ли она не делала этого… – заговорил Якумо.

Исии перевел на него удивленный взгляд. Гото казался не меньше шокированным.

— Ты… – начал было Гото, но Якумо перебил его.

— Пожалуйста, не заставляйте меня повторяться. Если не будем учитывать все вероятности, истина исказится, – безучастно сказал он.

Гото схватил Якумо за лацканы.

— Ты – я думал, ты поверил в нее!

— Кто это сказал? – спокойно отозвался Якумо.

— Почему тогда ты вообще ведешь расследование? Не ради Харуки-тян?!

Лицо Гото было ярко-красным, но Якумо сохранял свое обычное спокойствие.

Однако, его выражение было лишено печали или смирения. Скорее, Исии он казался сильным, но добрым.

Возможно, такой он увидел его решимость.

— Я расследую ради себя самого, – произнес Якумо, после чего Гото отпустил его.

— Ради себя самого?

— Да.

— Что это значит?

— Мне все равно, убийца она или нет. Я просто хочу узнать, что произошло.

От спокойных слов Якумо Исии покрылся гусиной кожей.

Такова была решимость Якумо.

Исии и Гото переживали, убила ли кого-то Харука. Правда повлияет на обращение с Харукой и их отношения с ней – вот какие моменты их тревожили.

Но с Якумо дело обстояло иначе.

Якумо по-прежнему не верил в Харуку, но поэтому он и пытался узнать, что произошло.

Даже если результаты окажутся не тем, что он хотел услышать, наверное, он все равно настроился принять их целиком.

…Мне не выиграть.

Это расстраивало, но таковы были чувства Исии.

Ему казалось, что он только что увидел, насколько лояльным был человек по имени Якумо.

— Понял, – сказал Гото, криво усмехнувшись после молчания.

Наверное, он тоже ощутил решимость Якумо.

— Тогда у меня есть одна просьба… – Якумо прищурился.

Исии сразу приготовился. Когда у Якумо было такое выражение, он всегда выдавал неразумную просьбу.

— Что? – спросил Гото, то ли понимая, то ли нет.

— Дайте мне встретиться с ней…

Исии не смог скрыть своего волнения.

Откровенно говоря, в данной ситуации для Якумо и Харуки встретиться было почти невозможно.

Другое дело, пожалуй, если бы дело вели Гото и Исии, но Синода и Онодера не примут подобную просьбу.

— Что ты сделаешь, если увидишься с ней? – спросил Гото с озадаченным видом.

— Я хочу уточнить ряд моментов. Быстрее всего будет встретиться напрямую с ней, чтобы узнать, одержима ли она.

Так оно и было.

Якумо, способный видеть духов умерших, сможет сразу определить при встрече с Харукой одержима ли она.

Однако, единственными в полиции, кто верил в особые способности Якумо, были Гото, Исии и Миягава.

Если сказать, что Якумо хочет проверить, не одержима ли Харука, это ничего не принесет.

— Так и есть, но… устроить тебе встречу с ней будет… – даже у Гото был кислый вид.

— Это даже Вам трудно, Гото-сан? – холодно покосился на него Якумо.

То был вопрос человека, хорошо знавшего Гото. Якумо понимал, что, если задаст его Гото, тот загорится.

— Нет, я сделаю что-нибудь, – ответил Гото, уверенно выпятив грудь.

Исии, тем временем, лишь обхватил голову руками.

14.

Поговорив с Ондой, Макото встретилась с Якумо.

Это казалось странным. Она всегда встречалась с Якумо в комнате кружка изучения кинематографа. Она не помнила, чтобы когда-нибудь ходила с ним по университету.

Якумо шел, ссутулившись и повесив голову.

Эта поза помогала избежать взглядов других студентов.

Наверное, он делал так не из-за холода, но по привычке пряча свой красный глаз.

А теперь единственный человек, принявший этот красный глаз, Харука, подозревалась в убийстве.

В его красивом профиле, как обычно, чувствовалась отчужденность, но в его сердце, должно быть, бушевал шторм.

Макото не могла подобрать слов.

Через некоторое время они дошли до того же холла, где была вчера Макото.

Сегодня Сакурай уже был там и, увидев Макото, поднялся вежливо поклониться.

— Извините, что трачу столько Вашего времени, когда Вы заняты.

— Нет… – ответил Сакурай хриплым голосом. От его вчерашних живых манер не осталось и следа.

По словам Онды, Сакурай был близок с жертвой, Канае. Наверное, смерть близкого человека бросила на него свою тень.

— Это студент Университета Мейсей…

— Меня зовут Сайто Якумо, – сказал Якумо, продолжая слова Макото.

У Сакурая был подозрительный вид, так что Макото и Якумо переглянулись.

Договариваясь о встрече с Сакураем, Макото лишь сказала, что очень хочет спросить его кое о чем.

Должно быть, он решил, что это связано со вчерашним интервью, и теперь был озадачен, зачем здесь студент того же университета.

— На самом деле, я хочу спросить о вчерашнем происшествии, – произнесла Макото, когда они все расселись.

У Сакурая появилось болезненное выражение.

— Я… Честно говоря, мне до сих пор не верится… – он крепко стиснул кулаки на коленях. На его руках вздулись вены.

Казалось, он отчаянно пытается сдержать переполнявшие его эмоции.

— Слышала, вы с Канае-сан были близки, – сказала Макото.

Сакурай вздохнул.

— Да, ну…

— Какой девушкой была Канае-сан?

— Она мало говорила, но была очень доброй.

— В каком смысле?

— Когда мы шли выпивать, она обходила всех и спрашивала заказы, и следила за теми, кто слишком перепил. Она была просто очень доброй. Никогда не видел ее злой… – говоря, Сакурай всхлипнул.

Слезы на его глазах угрожали в любой миг покатиться вниз.

На него было больно смотреть.

Это было естественно, но в каждом деле есть преступники и жертвы. Возможно, они не приглядывались к жертвам, поскольку подозреваемой была Харука.

Сейчас Макото ужасно это прочувствовала.

— Вот как…

— Почему Канае-сан должна была умереть? – Сакурай перевел взгляд на часовую башню за окном.

— У Вас есть какие-нибудь идеи на этот счет? – прямо спросила Макото.

Сакурай задумался на миг, но затем покачал головой.

— Ничего не приходит в голову. На самом деле, я слышал, что преступником была студентка с того же семинара…

Сакурай не знал, что Макото знакома с Харукой. Наверное, он даже не знал имени подозреваемой.

И все же, слова Сакурая глубоко вонзились в сердце Макото.

— На самом деле… – внезапно заговорил молчавший до сих пор Якумо. – Вчера, перед своей гибелью, Канае-сан советовалась со мной по поводу духовного феномена.

— Духовного феномена? – Сакурай склонил голову набок.

— Да. Ты знаком с человеком из твоего кружка по имени Нисизава-сан?

— Да, – ответил Сакурай.

Он не изменился в лице. Онда говорил так, словно они не ладили, как кошка с собакой, так что это слегка разочаровывало, но, возможно, Сакурай был слишком зрелым, чтобы выказывать что-либо перед чужими людьми.

— Похоже, Нисизава-сан столкнулся с духовным феноменом, когда ходил в часовую башню. Ты ничего не слышал об этом?

Сакурай слегка покачал головой:

— Нет.

— Канае-сан сказала, что с тех пор Нисизава-сан странно себя вел… Видимо, она считала, что в него вселился призрак.

— Вот как…

— Ты ничего не замечал?

— Э?

— Касательно поведения Нисизавы-сана. Ты считал, что его поведение отличается от обычного, как думала Канае-сан?

Лицо Сакурая помрачнело.

— Я не заметил ничего особенного. На самом деле, мы с Нисизавой особо не разговариваем…

— У вас плохие отношения?

— Честно говоря, да. Хотя, по-моему, на меня просто направлена односторонняя ненависть…

— Так было с момента твоего поступления или что-то послужило толчком? – продолжал расспрашивать Якумо.

Макото не знала, что он задумал, но Якумо явно вел к чему-то.

Она сглотнула, наблюдая за разговором этих двоих.

— Хоть ты и спрашиваешь о мотивах… – произнес Сакурай.

— Разве ничего не было? Может, три года назад…

Стоило Якумо это произнести, как кровь схлынула с лица Сакурая.

Три года назад – тогда студентка из литературного кружка покончила с собой, спрыгнув с часовой башни.

— О чем ты? – спросил Сакурай, хмурясь.

Возможно, он пытался изобразить непонимание, но притворство давалось ему не очень хорошо.

— Ты не знаешь? – спросил Якумо.

Макото казалось поразительным умение Якумо вести разговоры.

— Нет.

— Вот как… Тогда студентка из твоего кружка кончила с собой, спрыгнув, – сказал Якумо, словно напоминая Сакураю, после чего он наконец-то признал это.

— Ах, ты об этом… – хотя он и делал вид, словно только что вспомнил, это было слишком неестественно.

— Ты и правда забыл? – спросил Якумо, прищурившись.

— Скорее, не забыл… Я не осознавал, о чем ты говоришь, поскольку ты просто упомянул события трехлетней давности. – Сакурай криво усмехнулся.

— Ты сказал, что написать повесть тебя заставил призрак из часовой башни.

— Да.

— Я думал, что призрак из башни был студенткой, которая спрыгнула, чтобы покончить с собой, я что, не прав? – улыбнулся Якумо.

Это была пугающая улыбка, от которой у Макото по спине пробежал холодок.

— О чем ты вообще говоришь? Ничего не понимаю… Прошу меня простить, – с этими словами Сакурай встал, явно расстроенный, и просто ушел.

Макото не хотелось идти за ним.

Ее больше интересовало, почему Якумо просил об этом.

— Макото-сан, у Вас есть его прошлые работы, да? – опередил ее Якумо.

— У меня есть старые журналы, выпущенные литературным кружком.

У нее были выпуски, позаимствованные у Онды перед инцидентом.

— Вы не против одолжить их мне?

— Не против, но…

У Якумо зазвонил мобильный, перебивая Макото.

15.

Харука сидела на стуле в комнате для допросов, пребывая наполовину в шоке.

Произошла цепочка шокирующих и невероятных событий.

Она все еще пыталась смириться с тем фактом, что Канае убили, когда ей сказали, что сама Харука и совершила это убийство.

Более того, Харука еще и призналась в этом.

Она не помнила, чтобы говорила что-то об этом. Она только недавно узнала, что Канае мертва.

Ей казалось, словно она попала в другую вселенную. Она все надеялась, что очнется от этого сна.

Хотя отчасти виновата была невероятная ситуация, когда она превратилась в убийцу, сильнее всего она не могла смириться со смертью Канае.

Из-за допроса у нее даже не было времени на скорбь.

Более того, она не помнила ничего из того, что говорили ей следователи, но они не поверили ее словам.

У нее болело в груди.

Ей казалось, словно из нее заживо достают органы.

Она не знала, как это больно, когда тебе не верят.

Ей даже казалось, что проще будет признать, что она, как все ей говорили, сделала, раз ей приходилось так страдать.

Что-то похожее уже говорил некто, обвиненный и твердивший о своей невиновности.

Теперь Харука понимала.

Ей казалось, что, такими темпами, само ее существование пошатнется.

…Якумо-кун, помоги мне.

Стоило Харуке прошептать это мысленно, как дверь комнаты для допросов открылась.

Наверное, это снова те двое следователей. Харуке не хотелось поднимать голову.

Кто-то сел перед ней.

Накатившая волна воздуха принесла знакомый запах. Теплый приятный запах, от которого ее замершее сердце словно бы таяло.

Этот запах заставил Харуку поднять взгляд, и она машинально задержала дыхание.

Перед ней был кое-кто знакомый – там сидел Якумо.

Его обычные сонные глаза и растрепанные волосы. Это навевало такую ностальгию.

— У тебя все в порядке? – спросил Якумо своим ровным тоном.

Это был, без всяких сомнений, голос Якумо…

Харука не знала, почему он здесь, но ей было все равно. Она была так рада увидеть его.

— Да… – кивнула она, и из ее глаз потекли слезы.

Все ее до сих пор сдерживаемые эмоции хлынули разом, и слезы падали, не прекращая.

…За слезами я не вижу Якумо.

Всхлипывая, Харука лихорадочно протерла глаза.

— Все хорошо… – сказал Якумо, положив руку ей на плечо.

Этого хватило, чтобы прогнать всю боль и печаль.

Харуке хотелось просто крепко обнять Якумо и плакать до тех пор, пока ей не полегчает.

— У меня мало времени. Позволь задать тебе пару вопросов… – тихо произнес Якумо.

Услышав эти слова, Харука поняла, зачем пришел Якумо.

— Хорошо… – она кивнула, глубоко дыша, чтобы успокоиться.

— Той ночью ты пошла в часовую башню?

— Да.

— Зачем?

— Я шла к тебе, когда увидела шедшую рядом с башней Канае.

— Она была одна?

Харука покачала головой.

— Одна, но казалось, словно она идет за кем-то…

— Что произошло потом?

— Я не помню… Прости…

Последующие воспоминания были размыты. Не успела она заметить, как ее уже допрашивали по подозрению в убийстве.

Харука закусила нижнюю губу.

Хотя Якумо и пришел к ней, она могла предоставить ему только размытую информацию. Она ничем не помогала.

Ее охватила такая тоска, что на глаза снова навернулись слезы.

— Ясно… Так это ты… – внезапно забормотал Якумо.

— Э? – Харука хотела было задать вопрос, но он остановил ее.

— Почему ты здесь?

— Я… – когда Харука попыталась ответить, Якумо покачал головой. Разговор вышел странный, но в нем должен был быть какой-то смысл.

Харука закрыла рот и стала наблюдать.

— Вот как… Это приняли за признание… – после этих слов Якумо испустил долгий вздох.

Внезапно по ту сторону двери послышался шум. Кто-то спорил.

— Времени не осталось. Напоследок, я хотел бы услышать от тебя кое-что… – Якумо посмотрел на Харуку серьезным взглядом.

— Что?

— Ты убила ее?

Слова Якумо ударили Харуку в самое сердце.

Она не могла поверить, что Якумо тоже заподозрит ее – на миг ее охватило разочарование, но все изменилось, когда она увидела глаза Якумо.

Якумо спрашивал не потому, что сомневался в Харуке. Он просто пытался поверить в нее.

— Это была не я… Я не помню… но это не я…

Слова Харуки вызвали у Якумо легкую улыбку.

— Я поверю в тебя.

Этих слов хватило, чтобы у Харуки полегчало на сердце.

Ей казалось, словно теперь она вынесет все, что бы ей ни говорили.

— Якумо-кун…

— Можешь поверить в меня? – спросил Якумо, медленно вставая.

Ему не нужно было и спрашивать. Харука всегда верила в Якумо.

— Да.

Когда Харука кивнула, Якум криво улыбнулся и пробежался рукой по своим растрепанным волосам.

— Хорошо. Я поспешу. Отрицай все, о чем бы тебя ни спрашивали.

— Хорошо.

Стоило Харуке кивнуть, как дверь распахнулась, и внутрь ввалились Гото, Исии и следователи, допрашивавшие Харуку, Синода и Онодера.

— Что ты здесь делаешь?! – завопил Синода, подходя к Якумо.

Однако, Якумо это не волновало.

— Простите. Я искал уборную, но, похоже, заблудился, – сказал Якумо, прикинувшись дурачком.

— Как будто такое оправдание сработает!

Синода попытался схватить Якумо, но вмешался Гото. Онодера подключился к потасовке, а Исии попытался все это остановить.

В этой суматохе Якумо как ни в чем не бывало открыл дверь и шагнул наружу.

Перед уходом он обернулся и слегка кивнул Харуке.

Хотя он и произнес ничего, но словно говорил: «Верь в меня».

Харука твердо кивнула в ответ.

Это было достаточно, чтобы она верила в Якумо, что бы ни случилось дальше.