Детектив-медиум Якумо: Другие файлы (Новелла) - 3 Глава

1.

— Простите за беспокойство…

На следующее утро Гото и Исии отправились в убежище Якумо, комнату кружка изучения кинематографа.

Якумо сидел на своем стуле с обычным сонным видом и читал книгу.

— Постоянно приходите, хотя и знаете, что мешаете – это такой вид притеснения? – лениво спросил Якумо, подняв голову.

Такое отношение действовало Гото на нервы. Ему сразу же захотелось ударить его.

— А ты просто читаешь книгу в такой момент – никуда не торопишься? – парировал Гото.

Якумо вздохнул и положил книгу, которую читал, на стол. Томик был довольно тонким – скорее, брошюра.

На обложке была изображена башня, стоявшая у истоков нынешнего инцидента, а название гласило: «Часовая башня».

— Я читаю, потому что это необходимо для дела.

— Необходимо? Это?

— Это издано литературным кружком, в котором состояла жертва, Канае-сан.

— Не думаю, что чтение раскроет какое-либо дело, – цинично произнес Гото. Якумо наградил его холодным взглядом.

Уровень давления был почти пугающим.

— Это раскроет дело – абсолютно точно.

Гото казалось, словно впервые за долгое время в словах Якумо слышалась сила.

Наверное, он отбросил сомнения после вчерашней встречи с Харукой.

Нынешнему Якумо нужна была сила воли, чтобы раскрыть загадку этого дела несмотря ни на что.

Возможно, он наконец-то решил поверить в Харуку.

После этого Синода и Онодера долго их отчитывали. Поднялось много шума из-за того, какое их ждет наказание, но Миягава вмешался и как-то разобрался с этим.

Без проблем не обошлось, но если это вернуло Якумо, Гото был рад, что дал ему возможность встретиться с Харукой.

— И что нам делать дальше? – спросил Гото, садясь.

Сейчас они ничего не разгадали в этом деле. У них даже не было зацепок.

Они не могли просто сидеть на месте.

Якумо поднес левый указательный палец к брови и прищурился. Слабая улыбка на его губах пугала.

— Три года назад девушка покончила с собой, спрыгнув с часовой башни… – медленно произнес Якумо.

— Да.

Нынешний инцидент произошел, когда Гото принес Якумо документы по тому делу.

— Я хочу узнать больше об этом происшествии.

— Тех документов недостаточно?

— Нет. Я хочу узнать, что тогда произошло, какой была ситуация – больше подробностей, чем в бумагах.

— Покончившая с собой девушка как-то связана с этим делом? – спросил Исии дрожащим голосом.

— Да, связана. Как я уже говорил, жертва Канае-сан и ее друг Нисизава-сан столкнулись с духовным феноменом в часовой башне. Наверное, это… – Якумо замолк, но Гото понял его и без слов.

Вероятно, он имел в виду, что призраком в башне была покончившая с собой девушка, Мизухара Норико. Но…

— В башне нет призрака, верно?

Когда Якумо ходил туда с Харукой или Гото, призраков там не было.

Хотя Гото просто задал нормальный вопрос, Якумо рассмеялся.

— Призраки не всегда остаются на одном месте.

— Разве они не прикованы к месту, где умерли, или с которым их связывают сильные эмоции?

Так всегда говорил Якумо.

Духи умерших прикованы к местам, где они умерли, и к местам, к которым испытывают исключительно сильные эмоции. В таком случае, призрак не смог бы уйти из часовой башни.

— Я лишь говорю, что так часто бывает. Во всем бывают исключения.

Гото нечего было возразить.

Ну, он многое не понимал, но сейчас ему оставалось лишь согласиться на то, о чем попросил Якумо. В противном случае, Харуку арестуют как преступницу.

— Понятно. Для начала, я посмотрю, кто этим занимался…

— Я уже знаю, – легко ответил Якумо.

— Что?

— Говорю, я знаю. Это было написано в документах. Поразительно, как Вы можете быть следователем при такой небрежности, – насмешливо произнес Якумо.

Это разозлило Гото, но при этом и порадовало, поскольку он чувствовал, что Якумо наконец-то вернулся.

— И кто это? – спросил Гото.

Якумо слегка улыбнулся.

— Следователь, который сильно злился вчера. Если правильно помню, его звали… – Якумо поднял взгляд в воздух.

…Эй, не придуривайся.

Гото ощутил усталость, но все равно назвал имя:

— Синода.

— Да. Согласно документам, это был Синода-сан.

…Хуже не придумаешь.

Даже если бы Гото пошел к нему поговорить, это лишь стало бы повторением вчерашней драки. При этом он не мог просто молчать и ничего не делать.

Ну, он зашел так далеко – надо просто продолжать и не ворчать.

— Хорошо, но многого не жди.

Гото встал, однако, на сердце у него было тяжело.

Он не ожидал, что Синода просто станет говорить. Возможно, ему придется проявить некоторый напор.

— Исии! Пошли!

Когда Гото окликнул Исии, тот подскочил:

— Да, сэр!

Они уже собирались уйти, когда их окликнул Якумо.

— Простите, но оставьте, пожалуйста, Исии-сана.

— Что?

— Мне нужно расследовать кое-что, и я бы не отказался от помощи Исии-сана. – Якумо посмотрел прямо на Гото.

Гото не знал, что задумал Якумо, но взгляд последнего всегда был устремлен к истине. До сих пор Гото верил в это, и продолжит в том же духе…

— Понял. Делай, что хочешь, – грубо бросил Гото, а затем вышел из комнаты кружка изучения кинематографа.

2.

— Здравствуйте… – обратилась к болтавшей у окна парочке Макото, зайдя в столовую Университета Мейсей.

Оба казались молодыми, но серьезными.

— Вы мне? – спросил парень с подозрительным видом. Девушка тоже казалась настороженной.

Парочку можно было понять, поскольку Макото внезапно окликнула их.

— Меня зовут Хидзиката. Я журналистка из газеты «Хокуто». Я бы хотела поговорить с вами… – Макото быстро достала с улыбкой свою визитку.

Парень и девушка переглянулись и кивнули.

— Это насчет того инцидента? – спросил парень.

Происшествие с Харукой показывали в новостях, так что, наверное, поднялось столько шума, что весь университет знал об этом.

— Да, – ответила Макото, кивая. У парочки был взволнованный вид.

Наверное, они радовались, что у них возьмут интервью о деле. Макото не могла относиться к подобному хорошо, но такое часто случалось, когда она расспрашивала людей.

Людям хотелось чего-то волнительного в их мирной жизни. Если это не имело отношения к ним, они легкомысленно резвились.

— Жуть. Слышал, девушку убила подруга.

— Похоже, тот, кто ее убил, состоит в оркестровом кружке.

— Серьезно? Тогда, возможно, это кто-то из твоих знакомых, Мики-тян.

— Возможно.

— Может, они поссорились из-за мужчины?

— Вполне.

Похоже, этим двоим было весело.

…Хватит придумывать на пустом месте!

Макото подавила желание прокричать это.

Они могли говорить, что вздумается, потому что не знали. Они просто повторяли услышанное, не пытаясь узнать, правда это или нет.

Это ужасало.

Однако, студенты совершенно ничего не осознали бы, даже если бы Макото сейчас сказала об этом.

Не будучи замешанными, они и правда не пытались понять.

— Я хочу спросить о часовой башне, где произошел инцидент, – перебила Макото парочку, продолжавшую говорить.

Оба они подняли на нее взгляд.

— Ходит слух о призраке, появляющемся в часовой башне, но слышали ли вы о нем раньше? – спросил Макото.

Парень и девушка переглянулись.

— Никогда не слышал, – ответил парень, пожав плечами.

— Я тоже, – девушка покачала головой.

— Понятно…

— Этот призрак как-то связан с делом? – спросил парень. Этот вопрос уже задавался множество раз.

…Связан.

Так хотелось ответить Макото, но, вероятно, ей бы все равно не поверили.

— До меня дошел слух. Если это как-то связано, я думала, что смогу написать интересную статью, но, похоже, я ошиблась.

Макото завершила разговор и ушла раньше, чем эти двое смогли о чем-то спросить.

Когда она покинула столовую, у нее зазвонил мобильный. Это был Якумо.

— Алло, говорит Хидзиката.

— Это Якумо, – донесся до нее из трубки ясный голос.

Хотя вчера Якумо вел себя спокойно, он казался слабым, словно мог сломаться в любой миг.

Однако, звонок этим утром словно бы исходил от обычного Якумо.

Возможно, он разобрался со своими эмоциями или произошло еще что-то – в любом случае, Макото хотела сделать все возможное, чтобы раскрыть дело.

— Как все прошло?

— Я опросила около десяти человек, но никто раньше не слышал об этом, – доложила Макото.

Якумо попросил ее узнать, откуда пошел слух о призраке в часовой башне, но пока она не встретила никого, кто слышал бы о нем.

Это заставило ее усомниться, существовал ли вообще подобный слух.

Однако, это вызывало и другие вопросы. Сакурай сказал, что призрак из башни заставил его написать повесть.

В этом был бы смысл, если бы тот слух существовал, но зачем ему говорить об этом, в противном случае?

— Ясно. Большое спасибо. Этого хватит.

— Похоже, я не особо помогла.

— Нет, это очень помогло. Простите, что прошу о помощи сразу же, но у меня еще одна просьба.

— В чем дело?

— Вот в чем…

3.

Исии шел по университету с Якумо.

Якумо все время говорил с кем-то по телефону. Хотя Исии не слышал голоса, наверное, это была Макото.

Что же задумал Якумо? Откровенно говоря, Исии понятия не имел.

И все же, они сотрудничали. Это был Якумо. Исии верил, что он раскроет дело.

Загадочное было чувство.

Общаясь с Якумо только во время расследований, он не знал о нем практически ничего. И не только – Исии никогда не знал, что думает Якумо, и это пугало.

И все же – он верил в то, что пытался сделать Якумо, и как тот продвигался вперед.

…Интересно, во что уходит корнями людская вера.

— Исии-сан, – окликнул его на ходу Якумо, завершив звонок.

— Д-да?

— Спасибо Вам за вчера.

— Э? – Исии уставился на профиль Якумо.

Он не понимал, почему Якумо благодарит его. На самом деле, для Якумо было необычно благодарить кого бы то ни было.

— Вы остановили меня, когда я спорил с Гото-саном. – Якумо смущенно опустил взгляд и поскреб кончик носа.

— Ах, нет, э… Мое тело просто дернулось само по себе…

Исии сам не заметил, как встал между ними. Он действовал неосознанно – это можно было назвать привычкой.

— Не останови Вы меня тогда, не знаю, что бы… – Якумо остановился и перевел взгляд на линию облаков в идеально голубом небе.

…Ах, даже он переживает из-за чего-то.

Хотя это была такая очевидная вещь, Исии казалось, словно он только осознал это.

Якумо и Гото определенно вели себя тогда не нормально. Это не была их обычная ссора – казалось, словно они сцепились с эмоциями, спрятанными в глубине их сердец.

Хотя драться, отбросив осторожность, было страшно, Исии также позавидовал, увидев их.

Сможет ли он когда-нибудь так же кричать о своих настоящих чувствах кому-то?

— Я…

— Пойдемте… – перебил мысли Исии Якумо, шагая дальше. Бросив быстрое «да», Исии зашагал сбоку и сзади за Якумо.

Вскоре они добрались до комнаты охраны, в которой вчера побывал Исии.

Когда они зашли внутрь, Сео уже ждал, поскольку они заранее попросили о встрече.

Они расселись за тем же столом, что и Исии вчера.

Хотя Исии тревожился, как объяснить присутствие Якумо, Сео ничего не спросил, так что он все так и оставил. Наверное, Сео посчитал Якумо еще одним следователем.

— Честно говоря, сложно заниматься работой, когда вы все ходите… – проворчал Сео, опусти взгляд и, как и в прошлый раз, не снимая головной убор.

Исии понимал его чувства, особенно, учитывая, что другие следователи тоже, наверное, приходили поговорить с ним.

— Я искренне извиняюсь. – Исии склонил голову, а затем посмотрел на Якумо.

На самом деле, Исии не о чем было спрашивать. Это Якумо сказал, что хочет встретиться с Сео. Что же он задумал?

Словно отвечая на вопрос Исии, Якумо заговорил.

— Насчет дня инцидента, Вы сказали, что услышали нечто вроде женского крика.

— Да, – хотя Сео и выглядел недовольным, но все равно ответил.

— Сколько раз Вы слышали крик?

— Э… Один раз, думаю…

После ответа Сео Якумо встал, а затем подошел к стене, на которой висела карта университета.

— Откуда Вы услышали крик?

— Я услышал его, проходя прямо перед башней.

— Примерно здесь? – спросил Якумо, указывая на карту.

— Думаю, да.

— Ясно. Вы были на обходе, когда услышали крик, или уже возвращались назад? – спросил Якумо ровным тоном.

Исии не понимал, зачем он спрашивает, и потому мог лишь молча наблюдать.

— Возвращался назад.

— Значит, Вы проходили мимо башни еще раз перед инцидентом.

— Верно…

У Сео был озадаченный вид. Наверное, он тоже не понимал, к чему пытается подвести Якумо.

Якумо, похоже, было все равно. Он продолжил:

— Проходя мимо в первый раз, Вы не видели никаких студентов, бродящих по территории?

— Хм… Не думаю…

— Уверены?

— Я сказал «думаю», так? Я не помню точно, – нетерпеливо отозвался Сео.

Якумо в ответ слегка улыбнулся.

Исии не знал, что именно, но Якумо определенно что-то извлек из разговора. В доказательство Якумо сказал: «Спасибо. Это очень помогло». После этого он двинулся прочь.

Останься Исии там, его бы так и бросили.

Он тоже поспешил встать, но Якумо внезапно остановился и обернулся.

— Еще кое-что, – он поднял указательный палец.

— В чем дело?

— У Вас на поясе – это рация? – Якумо указал на прибор размером с пачку сигарет на ремне Сео.

— Ах, да, вроде того… – ответил Сео.

Якумо пробормотал с довольным видом:

— Понятно…

Он вышел из комнаты, но затем вернулся снова.

— Простите, еще кое-что…

— Ах… – похоже, Сео был сыт по горло.

— Эта часовая башня – кажется, ходит слух о тамошнем призраке.

— Э? – отозвался Сео, словно бы не заинтересовавшись внезапным упоминанием призрака.

Однако, вероятно, это было важно. Охранник, ходящий по территории ночью, мог увидеть призрака у часовой башни.

— Вы видели его?

— Кого?

— Призрака.

— Нет.

— Вот как. Вы когда-нибудь слышали этот слух?

— Слух о призраке?

— Да.

Сео подпер рукой подбородок, словно бы задумавшись, и склонил голову набок, но затем сказал:

— Ах! Если подумать, я уже слышал подобные слухи…

— Понятно, – отозвался Якумо. Похоже, он остался доволен ответом Сео, поскольку торопливо вышел из комнаты.

— Извините, что отняли у Вас время. Это очень помогло, – быстро произнес Исии. Он вышел из комнаты следом за Якумо. – Теперь ты больше понимаешь? – спросил он у последнего, когда нагнал его.

— Нет, еще нет…

Хотя Якумо и покачал головой, Исии был уверен, что он что-то скрывает.

4.

— Эй! Гото!

Стоило Гото вернуться в участок, как к нему подошел Синода с ошеломляющим выражением.

Его лицо было ярко-красным – должно быть, он злился. Обычно Гото ушел бы в другое место, избегая таких проблем, но как раз подумывал увидеться с ним.

— Если будешь все время злиться, умрешь рано, – презрительно бросил Гото, из-за чего Синода стал еще на тон краснее.

— Ты – ты что творишь?! – смерил его яростным взглядом Синода.

Гото был не против ответить, но они находились в приемной первого этажа. Сюда приходили обычные люди, чтобы обновить водительские права и сообщить о потерянных вещах.

— Пойдем в другое место, – заявил Гото, после чего быстро двинулся прочь.

Синода, похоже, тоже понял ситуацию, поскольку он сдержал гнев и пошел за Гото.

Они поднялись по лестнице и зашли в кабинет отдела специальных расследований нераскрытых дел. Там никого не было. Они могли говорить, не тревожась, что рядом кто-то есть.

— И чего ты такой злой? По-моему, мы разобрались со вчерашней проблемой, – сказал Гото. Он сел за стол и скрестил руки.

Ему нужно было услышать кое-что от Синоды, но сначала, вероятно, предстояло стерпеть то, что тот хотел сказать.

— Разобрались? Не шути с мной! Из-за вас поведение подозреваемой изменилось на 180 градусов! – крикнул Синода, топая ногой.

Это напоминало детскую истерику.

— О чем ты?

— Не притворяйся невинным! Мы получили признание, но теперь она говорит, что не помнит!

…Понятно.

Должно быть, встреча с Якумо послужила толчком и для Харуки.

Наверное, она пыталась пробиться со своими мыслями из-за ее веры в Якумо.

— О?

— Что смешного?!

После слов Синоды Гото осознал, что улыбается.

— Ничего, – ответил он, быстро пряча улыбку.

— Наверняка это ты ей сказал! Хватит придуриваться!

Похоже, из-за этого Синода и злился так сильно.

Сколько бы Гото ни отрицал это, Синода бы ему не поверил – все просто вылилось бы в драку.

— Когда ты стал таким? – спросил Гото.

Синода нахмурился.

— Что?

— Тебе это дело не кажется странным?

— В смысле?

— Думаешь, совершенно нормальная девушка убила бы внезапно человека?

— О чем ты? Нормальные люди постоянно совершают убийства. Даже ты должен это знать, проработав в полиции так долго.

Как и сказал Синода, Гото видел бесчисленные ситуации, когда совершенно нормальный с виду человек внезапно убивал кого-то.

Однако, это была лишь маска.

— Ты не понимаешь.

— Что ты сказал?

— Ты говоришь о людях, которые лишь кажутся нормальными.

— …

Похоже, Синода не понимал, к чему ведет Гото. Он казался растерянным.

Как и планировал Гото, смена подхода успокоила гнев Синода.

— Занимаясь расследованиями, узнаешь, что у выглядящих нормальными людей, на самом деле, куча проблем, вроде денег, обид и тому подобного.

— Это… – похоже, Синода понял, что пытается сказать Гото.

Убийство – это ненормально.

Даже если с виду казалось, что они никогда бы никого не убили, в процессе следствия глубоко внутри обнаруживалась тьма.

Любой следователь понял бы, о чем говорит Гото.

— Ты видел эту тьму в ней? – спросил Гото.

У Синода был кислый вид.

— Я просто пока не нашел.

— Так тебе не хочется узнать?

— Узнать что?

— Расследование – это не просто арестовать кого-то и поставить точку. Почему возник инцидент? Если не узнаешь правду, дело не раскрыто.

— Это я и без тебя знаю, – сказал Синода, цокнув языком.

— Тогда расследуй, пока не будешь доволен. Тебе ведь тоже что-то показалось странным в этом деле, верно? – произнес Гото, убеждая Синода.

Синода нашел дело странным, но посчитал его простым из-за показаний свидетеля и физических улик, а также признания Харуки.

Но если Синода тоже был следователем, он должен был стремиться узнать, почему это произошло.

— Ты что думаешь? – спросил Синода со вздохом.

Его взгляд отличался от прежнего – искренний и твердый.

Полиция занималась многими делами. Даже если они пытались заниматься всеми ими активно, будучи заваленными работой, то просто могли потерять себя.

Должно быть, это произошло и с Синода.

— Я хочу прояснить пару моментов. Чтобы раскрыть дело.

— Что ты хочешь узнать? – с этими словами Синода сел на ближайший стул.

Оба они всегда действовали друг другу на нервы, и потому никогда раньше не разговаривали нормально. Гото казалось, словно он наконец-то оказался лицом к лицу с человеком по имени Синода.

В прошлом Гото, наверное, просто оборвал бы связи с людьми, которые ему не нравились. Он не хотел понимать несимпатичных ему людей и не хотел пытаться это сделать.

Пожалуй, он мог сидеть вот так вот, благодаря случаю с Кирино.

Он больше никогда не хотел повторить ту же ошибку.

— Около трех лет назад студентка университета спрыгнула с часовой башни, покончив с собой…

После слов Гото Синода пробормотал:

— Это?.. – затем он сказал: – Что ты хочешь узнать об этом сейчас? Эти случаи даже не связаны. Судя по ситуации, то было явное самоубийство.

— Я знаю, но меня это слегка тревожит.

Он хотел было рассказать о Якумо, но передумал. Сейчас они нормально разговаривали. Ему не хотелось говорить что-то лишнее и злить Синоду.

— Думаешь, покончившая с собой женщина как-то связана с этим делом? – спросил Синода, поразмыслив. Он подкинул Гото хорошее объяснение.

— Ну, вроде того, – ответил Гото.

Синода поднял взгляд к потолку, вероятно, задумавшись о прошлом. Спустя некоторое он ахнул.

— Что? – спросил Гото.

У Синоды был встревоженный вид, но он сказал:

— Кое-кто говорил, что это точно не самоубийство.

— Член семьи? – такова была первая догадка Гото.

— Нет, не семья.

— И кто же?

— Имя не помню, но это был парень с того же курса…

Слова Синоды принесли Гото несколько теорий. Что если Мизухару Норико, якобы спрыгнувшую с башни, убили?

Это стало бы зацепкой для разгадки дела.

— Ты очень помог… – сказав это Синода, Гото быстро вышел из комнаты. Когда он зашагал по коридору, у него зазвонил мобильный.

Это был Якумо.

— Что?

— Как все прошло? – сразу же спросил Якумо. Он позвонил как раз вовремя, словно наблюдал за Гото издалека.

О том, что смерть Мизухары Норико считалась самоубийством без всяких сомнений. О том, что ее однокурсник поднял шум, заявляя, что это не самоубийство. Гото пересказал Якумо услышанное как можно подробнее.

— Понятно, – произнес Якумо, когда Гото договорил, и замолк на некоторое время.

Гото остановился, дожидаясь ответа Якумо.

Откровенно говоря, Гото казалось, что он не разберется с происходящим, сколько бы он ни думал.

Но Якумо. Якумо сможет объединить все зацепки вместе и привести их к истине.

— Гото-сан, я бы хотел, чтобы Вы изучили еще кое-что…

— Что?

— Мне нужно, чтобы Вы проверили биографию одного человека…

Слетевшее с языка Якумо имя стало для Гото неожиданностью.

5.

Макото снова пошла в столовую.

Стояло обеденное время, и все было забито студентами в отличие от ее недавнего визита сюда.

Она пошла прямо к столику в глубине.

Там сидел студент. Он был худым и казался несколько грубоватым – ни следа наивности.

Оставив на столе поднос, он читал какую-то книгу.

— Вы Като Сигетомо? – спросила Макото.

Студент поднял взгляд и ответил «Да» хриплым голосом.

— Думаю, профессор Онда Вам все сказал, но я Хидзиката из газеты «Хокуто», – сказала Макото, протягивая свою визитку.

— Ах, да, – без выражения отозвался Като, принимая визитку.

Якумо попросил ее поговорить с разными членами литературного кружка. Он также проинструктировал ее, о чем спрашивать.

При этом она не знала, кто состоит в кружке, и попросила Онду познакомить ее с несколькими из его участников.

Теперь она говорила с Като, главой литературного кружка.

— Речь пойдет о Канае-тян, верно? – спросил Като тихим голосом, убирая книгу в сумку.

— Да, ну…

— Поверить не могу, что ее убили… – Като смотрел вдаль.

Из-за его отношения и слов казалось, словно он пытался вести себя зрело.

— Какой Канае-сан была в кружке?

— Какой?.. Ну, нормальной.

«Нормальной» – это был самый непонятный ответ. Представить подобное было трудно из-за разного представления о нормальном у людей.

Но мысли об этом ничего не принесли бы Макото.

— Хотите сказать, она не выделялась?

— Ну, вроде того.

— Слышала, она хорошо ладила с Сакураем-саном…

— Ах, Сакурай…

От Макото не укрылось, как неприязненно скривилось лицо Като.

— С Сакураем-саном что-то не так?

— Не то чтобы… Он будто торопит события, называя себя писателем после выхода всего одной книги, нет?

…Так вот оно как.

Людям в этом возрасте иногда трудно искренне радоваться достижениям других. Особенно, если они ровесники и нацелены на одно и то же.

Нет, дело не только в возрасте. Пожалуй, зависть была повсеместна.

— Раньше Вы хорошо ладили с ним?

— Ну, просто нормально.

…Опять нормально.

— Вы проводили время вместе?

— Вдвоем – никогда, хотя обычно мы ходили выпить кружком…

Так Макото не светило никакой информации.

Хотя она слегка злилась, но стерпела это и вернулась к насущной теме.

— Зачит, Канае-сан и Сакурай-сан были близки.

— Может, и нет.

— Они встречались?

— Кто знает? Они не говорили… Ах, разве что Нисизава.

— А что с ним? – отреагировала на имя Макото.

Нисизава был тем, кто пережил духовный феномен в часовой башне с Канае. Канае обратилась к Якумо через Харуку, поскольку считала, будто Нисизава одержим.

— Ходили слухи, что Нисизава нацелился на Канае-тян.

— Тогда получилось бы, что Сакурай-сан и Нисизава-сан интересуются одной и той же девушкой.

Хотя Макото видела Канае только на фотографиях, та и правда была симпатичной.

И это не все – чувствовалась некая хрупкость, вызывающее желание защитить ее.

— Нет, не знаю. Это был лишь слух, но нечто подобное уже случалось раньше, так что…

— Раньше? – Макото нахмурилась.

— Нет, просто не обращайте внимание. – Като лихорадочно замахал руками перед лицом.

Даже если сейчас он и говорил так, Макото невольно захотелось узнать после его слов.

— Что произошло? – не отступила она.

— Нет, ничего, – повторил Като, но Макото не сдавалась.

Она упорно требовала у него ответа, так что Като наконец-то сказал «Никому не рассказывайте» и заговорил мрачным тоном.

— Когда я учился на первом курсе, в кружке была милая девушка, за которую сражались парни. Конечно, я не участвую в подобном.

Макото не понравилось, как пытался оправдаться Като, но она ничего не сказала об этом и попросила его продолжать.

— Сакурай и Нисизава тоже увлеклись ей, но… много чего произошло…

Като снова замолк, но Макото догадывалась, что он недоговаривает.

— Может, ту девушку звали Мизухара Норико-сан? – спросила Макото.

Выражение Като напряглось.

— Откуда Вы знаете?

— На самом деле, я собирала разную информацию о девушке, которая покончила с собой, спрыгнув с часовой башни.

Якумо попросил Макото узнать, что произошло до и после самоубийства Мизухары Норико.

Если забыть о том, что подвело к этому разговору, она сумела поднять тему Норико.

— Так Вы считаете, инцидент с Норико-сан как-то связан с Канае-тян? – Като выглядел изрядно потрясенным, но спросил об этом, успокоившись.

— Я пока не могу ничего сказать… Но поэтому я и считаю, что это следует расследовать, – с жаром произнесла Макото.

— Мне известно не так много.

— Ничего. Расскажите мне, что произошло до и после самоубийства Мизухары-сан.

Казалось, Като заколебался, но затем, наконец, слегка кивнул Макото.

6.

Исии стоял перед часовой башней.

Якумо сказал, что хочет посмотреть на нее еще раз.

Сейчас он стоял там, где Сео, по собственным словам, услышал крик.

Он стоял неподвижно, глядя на башню.

Кирпичная башня словно бы отстала от времени. Пожалуй, так казалось из-за часов с застывшими стрелками.

— Ты что-то обнаружил? – спросил Исии.

Якумо повернулся к нему. Необычно, но в его выражении читалась спешка. Наверное, дело было в тревоге о Харуке.

Исии чувствовал то же самое.

Не было времени расследовать все осторожно. Им нужно было доказать невиновность Харуки как можно быстрее.

Якумо открыл было рот, собираясь что-то сказать, но у него зазвонил телефон.

Он ответил на звонок. Хотя Исии не слышал голоса нормально, вероятно, звонил Гото.

Вздохнув, Исии снова поднял взгляд на часовую башню.

…Действительно ли все будет хорошо?

Внутри Исии поднялась тревога.

Хотя Исии и решил верить в Якумо, чтобы доказать невиновность Харуки, эту уверенность подкашивала каждая мелочь.

Он ненавидел свою нерешительность.

Исии казалось, что ему не пришлось бы волноваться так много, если бы он мог просто двигаться прямо вперед, как Гото.

С самого инцидента Исии постоянно колебался все время.

— Исии-сан!

Исии дернулся, когда его внезапно окликнули.

Обернувшись, он увидел Макото.

— М-макото-сан.

— Выглядите приунывшим, – сказала Макото видя Исии насквозь.

— Нет, э… Ну…

— Ничего. Все будет хорошо. – Макото в противоположность Исии улыбнулась и уверенно подняла кулак.

— Я завидую Вам, Макото-сан.

— Почему?

— Даже в такие времена Вы шагаете вперед по пути, в который верите. Следователь Гото такой же. А вот я… – произнес Исии хриплым голосом.

Макото улыбнулась.

— Откровенно говоря, я и сама не чувствую уверенности.

— А так и не скажешь…

— В прошлом учитель сказал мне кое-что.

— И что же?

— Вместо того, чтобы тревожиться о будущем, итог которого ты не видишь, веселее двигаться к результату, в который веришь, – очень радостно произнесла Макото.

Хотя эти слова были крайне оптимистичны, Исии вроде как понимал.

Сейчас волнением делу не поможешь. Важнее было подумать, как можно разрешить проблему, и двигаться в этом направлении.

Исии ощутил, как его тревога ослабла, пусть и немного.

— Большое спасибо, – стоило Исии произнести это, как Якумо закончил свой разговор и подошел к ним.

— Макото-сан тоже пришла, так что давайте перейдем в другое место.

Втроем они отправились в холл ближайшего здания.

Помещение без окон походило на погреб. Студентов там ходило мало. Здесь они могли спокойно поговорить.

— Макото-сан, как все прошло? – спросил Якумо, когда они расселись по диванам.

Макото кивнула и открыла блокнот, прежде чем заговорить.

— Я услышала много чего о Мизухаре Норико-сан, девушке, покончившей с собой… Похоже, она вела себя странно перед самоубийством.

— Что значит «странно»? – спросил Якумо, хмуря брови.

— Хотя она никогда не отличалась болтливостью, однажды она словно замкнулась в себе и не отвечала, когда с ней заговаривали, будто не слыша.

— Разве это не похоже на симптомы человека по имени Нисизава? – озвучил Исии посетившую его мысль.

— Похоже, – ответил Якумо, подперев подбородок рукой.

— Неужели Мизухара-сан тоже увидела призрака в часовой башне и начала вести себя странно? – сказав это, Исии сразу же пожалел о своих словах. Они были просто слишком неуместны.

Зеркало, связанное с загробным миром. Встретиться с призраком, чтобы тебя тоже забрали в преисподнюю – это было просто невозможно.

— Не могу отрицать такую возможность.

— Э? – слова Якумо были настолько неожиданными, что удивился сам Исии.

— Если будем спокойно называть что-то невозможным, упустим из виду истину.

— Так и есть, но…

Хотя Исии сам предложил это, он считал подобное слегка невероятным.

— Ну, отложим теории… Макото-сан, Вы слышали что-нибудь о причине самоубийства Мизухары-сан? – продолжил Якумо.

— На счет этого… Похоже, Мизухара-сан была очень нежной девушкой. Она была очень чувствительной и производила странное впечатление хрупкости.

— Я видел ее только на фотографиях, но считаю так же… – ответил Якумо. Исии согласился.

Возможно, на его восприятие повлиял факт ее самоубийства, но она казалась ему такой хрупкой, словно могла исчезнуть в любой миг.

— Из-за этого все вроде как приняли новости о ее самоубийстве. Но что касается реальной причины…

— А эти двое? – Якумо бросил на Макото пугающе проницательный взгляд.

— Оба они дружили с Мизухарой-сан, хотя никто не знал, какие именно их связывали отношения… – похоже Макото жалела, что у нее не было подробностей, но Якумо это словно и не тревожило.

— Понятно, – сказал он без выражения, после чего скрестил руки и опустил взгляд. Наверное, он обдумывал дело.

Исии хотелось бы высказать умную мысль, чтобы помочь Якумо упорядочить свои рассуждения, но ему ничего не шло в голову.

Он даже не знал, кого Якумо подозревает или на что он нацелился.

Макото тоже закусила нижнюю губу с тревожным видом, вероятно, чувствуя то же самое.

Какое-то время Якумо молча размышлял, но затем внезапно поднял голову.

— Макото-сан, у меня еще одна просьба… – губы Якумо сложились в улыбку.

7.

Гото остановил машину перед воротами Университета Мейсей. Якумо и Исии подошли сразу.

Выглядели они изрядно измотанными.

В этом был смысл. Они трудились с самого инцидента.

Якумо, как обычно, сел на заднее сидение. Исии подошел к двери со стороны водителя и засуетился.

— Э-э… Я сменю Вас, – с виноватым видом произнес он.

Если подумать, водил всегда Исии. Это вошло в привычку, так что, наверное, сам Исии считал это своей работой.

При этом Исии выглядел настолько уставшим, что это могло привести к аварии.

— Просто садись на переднее сидение.

— Но… – Исии задергался еще больше.

— Хватит дергаться! – завопил Гото.

— Есть! – ответил Исии, подпрыгнув. Он торопливо побежал к пассажирскому сидению.

Он упал…

— И как прошло расследование? – спросил Якумо, когда Исии смог сесть в машину.

— У меня есть разная информация.

Гото хотел было отдать документы, но не смог.

Он положил их на переднее сидение. На них сидел Исии.

— Подвинься, – сказал Гото, хватаясь за угол бумаг, торчащий из-под Исии.

— Э?

— Ты сидишь на документах.

— Э? Ах! Ясно! Простите!

Хотя Исии мог просто слегка приподняться, он взволнованно встал и ударился головой о потолок машины.

— Ты что творишь?

— П-простите.

Слегка сдвинув Исии, Гото сумел спасти бумаги.

Столько суеты, чтобы просто отдать документы.

Якумо улыбался, наблюдая с заднего сидения. Гото казалось, словно он видел эту улыбку впервые за долгое время.

Если Якумо, на которого психологически давил инцидент с Харукой, хоть немного полегчало, то Гото не возражал.

— Вот… – Гото отдал документы, и Якумо начал просматривать их, так и поглощая глазами.

— Что это за документы? – спросил Исии, поправляя очки.

— Хм, – грубо отозвался Гото, не потрудившись даже ответить.

Якумо читал досье на одного человека.

Человека, принесшего полиции проблемы три года назад.

Однако, это не имело никакого отношения к данному делу. При этом, Гото не мог проигнорировать подобное.

Якумо заранее знал, что у полиции есть досье на этого человека.

…В каком инциденте он был замешан?

Пока Гото размышлял, Якумо поднял голову. У него был непривычно яростный взгляд.

Похоже, он обнаружил в тех документах нечто важное.

— Эй, Якумо… – попытался было спросить Гото, но Якумо перебил его.

— Исии-сан, накануне инцидента Вы говорили, что видели призрака, так?

От слов Якумо и Гото, и Исии растерялись на миг.

…О чем он?

Гото не понял, но затем вспомнил. Шалость на перекрестке у Университета Мейсей.

Когда они отправились туда, Исии поднял много шума из-за встречи с призраком.

Исии говорил об этом, и когда они зашли потом к Якумо, но затем произошел инцидент с Харукой, так что Гото совершенно забыл.

— Д-да, я видел призрака, – сказал Исии, пусть и растерянно.

…Почему Якумо говорит об этом сейчас?

Наверное, Исии думал об этом. Гото задавался тем же вопросом.

— Вы видели лицо призрака? – продолжил расспросы Якумо, игнорируя их чувства.

— Неясно… – ответил Исии слегка встревоженно.

— Призрак был мужчиной? Или женщиной?

— Женщиной.

Якумо кивнул, видимо, довольный ответом Исии. Затем он слегка нахмурился.

…О чем он вообще думает?

Не успел Гото спросить, как Якумо произнес:

— Пожалуйста, езжайте сейчас туда.

— Ты… Что ты говоришь? Нам нужно сейчас туда ехать? – машинально спросил Гото.

Он не знал, что замышляет Якумо, но сначала им нужно было раскрыть дело Харуки. У них не было времени искать призрака, которого видел Исии.

— Я говорю так, потому что это необходимо, – крайне дерзко заявил Якумо.

— Зачем?

— Вы не знаете?

— Я потому и спрашиваю! – закричал Гото.

Якумо драматично вздохнул.

— Гото-сан, я уже говорил об этом, но Вам стоит завести привычку читать документы внимательнее, – укоризненно произнес он.

Гото знал, что не умеет концентрироваться на документах. Поэтому он не любил бумажную работу.

Но было крайне неприятно, когда на это указывал Якумо.

— Тебя не спросили! Заканчивай болтать и объясни уже!

Хотя Гото и закричал, удивился только Исии. Якумо лишь ухмыльнулся спокойно.

…Я и правда ненавижу этого сопляка!

— Объясню, когда приедем, – с этими словами Якумо отвернулся к окну.

Наверное, он ничего не расскажет, что бы ни говорил Гото.

— В самом деле… – проворчал Гото, заводя машину.

Он не знал, что задумал Якумо, но чувствовал, что тот подбирается ближе к правде.

8.

Макото стояла перед домом.

Тот находился на углу жилой улицы в пятнадцати минутах от Университета Мейсей на автобусе. Этот район, застроенный железнодорожной компанией, заполняли ряды почти одинаковых домов.

Макото сверилась с именной табличкой и нажала на кнопку домофона, хотя на сердце у нее было тяжело.

Спустя некоторое время, дверь открылась, и появилась женщина. Наверное, ей шел шестой десяток.

Она была миниатюрной, с дружелюбными глазами – похожа на тот тип женщин, что любят людей. Однако, в глубине ее глаз притаилась неописуемая тень.

Это была Ясуе, мать Мизухары Норико, покончившей с собой три года назад.

— Я Хидзиката из газеты «Хокуто». Я Вам звонила. – Макото протянула визитку.

— Я Мизухара. Простите, что попросила проделать весь этот путь, – сказала женщина, вежливо поклонившись.

Якумо попросил Макото разузнать кое-что в доме Мизухары Норико, но, откровенно говоря, Макото не особо хотелось.

Она не знала, какое делать лицо при встрече с родителем, потерявшим дочь, и не думала, что ее внезапный визит примут.

Однако, когда она позвонила, Ясуе сразу же согласилась.

Хотя Макото рассказала, что собирает материал для статьи о самоубийстве, это было неправдой. Ей было трудно дышать под гнетом вины из-за лжи.

Но их разговор уже начался. Макото должна была пройти через это.

— Прежде всего, позволите мне зажечь благовония? – спросила Макото, на что Ясуе кивнула с легкой улыбкой.

Макото зашла в дом Ясуе, и ее отвели в комнату в японском стиле в глубине.

Там стоял небольшой алтарь с фотографией улыбающейся девушки.

Мизухара Норико…

Она была очень красива, но теперь, снова глядя на фото, Макото чувствовала в ней некую хрупкость.

Макото поставила зажженную палочку благовоний и сложила руки вместе перед снимком.

Почему она решила умереть такой молодой? Этот вопрос беспокоил Макото.

Студенческая жизнь Макото не отличалась весельем. Плохого в ней было больше, чем хорошего.

И все же, благодаря поддержке многих людей, начиная с Онды, она смогла оказаться здесь.

У Мизухары Норико не было таких людей? При мысли об этом Макото охватила сильная грусть.

— Иногда приходят и ее однокурсники, – сказала Ясуе.

— Вот как? – спросила Макото, повернувшись к ней.

— Да, студенты из того же кружка.

— Вы случайно не знаете их имен?

— К сожалению, нет, но их немного. Меня радует, что они не забыли ее, – слова Ясуе сопровождались увлажнившимися глазами.

— Вот как…

Наверное, поэтому Ясуе так быстро согласилась на просьбу Макото.

Она боялась, что ее дочь забудут, и хотела, что люди помнили, неважно, в какой форме – потому она и согласилась.

— Норико была очень доброй девочкой, но скромной, и не любила высказывать свое мнение, – заговорила Ясуе. – Перед ее самоубийством я чувствовала что-то странное. Но моя дочь вечно разбиралась со всем сама… А я отнеслась к этому слишком легко, ведь она была уже взрослой. Я и подумать не могла, что проблемы доведут ее до желания умереть… – из глаз Ясуе покатились слезы. Она не вытерла их. Она просто смотрела на снимок на алтаре. Из-за этого сердце Макото заболело еще сильнее.

— Вы знаете, что же беспокоило Норико-сан? – спросила Макото, хотя и знала, что это жестокий вопрос, соль на раны.

Ясуе опустила взгляд и покачала головой.

Так же отреагировал Като, глава кружка.

Хотя Норико определенно что-то тревожило, оставалось неясно, что именно.

…Что же загнало ее в угол?

Это волновало Макото, но она не думала, что подобное поможет раскрыть дело.

Однако, Якумо ощутил что-то в этом самоубийстве. Наверное, он видел не то, что Макото и остальные.

— Эм… Если не возражаете, я бы хотела попросить Вашего разрешения взглянуть на вещи Норико… – попросила Макото, наблюдая за реакцией Ясуе.

Это была главная причина визита Макото. Похоже, Якумо считал, что ключ к раскрытию этого дела таился в вещах Норико.

— Смотрите, пожалуйста. Ее комната осталась, как была.

Ясуе медленно встала и отвела Макото к двери наверху, справа от ведущей на второй этаж лестницы.

Комната была размером около шести татами, с деревянными полом. С одной стороны находились книжные полки. У стены с окном стоял письменный стол, в дальнем конце – кровать.

Комната была чистой и опрятной, но не особо походила на комнату девушки.

— Вы не против, если я войду? – спросила Макото.

— Пожалуйста, проходите – хриплым голосом отозвалась Ясуе.

Стоило Макото войти, как у нее перехватило дыхание. Возможно, она ощутила Норико ближе, прикоснувшись к остаткам ее жизни.

На столе стоял ноутбук.

— Могу я взглянуть?

Получив согласие Ясуе, Макото включила компьютер. Появилось окошко входа. Оно требовало пароля.

Так Макото не сможет посмотреть файлы.

Она подумала было спросить Ясуе, но та, скорее всего, не знала. Макото почти сдалась, когда ей в голову внезапно пришли слова.

Возможно – она напечатала «ЧАСОВАЯБАШНЯ».

Это было не просто название журнала, выпускаемого кружком Норико. Там же их кружок занимался своей деятельностью.

И там же она спрыгнула, покончив с собой.

Похоже, догадка Макото была верна, поскольку на экране появился рабочий стол.

Должно быть, она любила писать. Там было много файлов, похожих на черновики.

…Это же!..

Макото была поражена, когда ее взгляд упад на один из файлов.

9.

Гото остановил машину у перекрестка.

Именно здесь имел место вчерашний розыгрыш с красной краской у светофора. Исии утверждал, что видел там призрака.

Якумо сказал им езжать сюда. Гото не знал, зачем.

По крайней мере, это не казалось связанным с делом.

— Мы на месте. Так что ты собираешься делать? – спросил Гото.

Якумо молча выбрался из машины.

…Этот тип.

Гото хотелось бы, чтобы Якумо для разнообразия оказался на его месте, когда тобой просто помыкают, ничего не объясняя.

Мысленно ворча, Гото вышел из машины.

Исии сделал то же самое с пассажирского сидения.

Якумо присел перед светофором, на котором до сих пор оставалась краска.

Он словно что-то искал.

— Что ты делаешь? – спросил Гото.

Якумо медленно встал. Он открыл было рот, но у него зазвонил мобильный.

Ответив, он слегка отошел и заговорил.

…Как не вовремя.

— Интересно, что задумал Якумо-си, – сказал Исии, поправляя свои очки в серебристой оправе.

— Кто знает?

Гото и самому было интересно.

Так было всегда, но Гото ничего не знал о деле. Он не был уверен, действительно ли это поможет раскрыть его.

Но, как и всегда, Якумо брал совершенно не связанные, на первый взгляд вещи, и сплетал их, добираясь до истины.

Поэтому…

— Как-нибудь разберемся, – с этими словами Гото достал из кармана сигарету.

— На дороге запрещено курить. Вы точно полицейский? – Якумо закончил телефонный разговор. Его голос звучал крайне недружелюбно.

— Замолкни. Я в курсе – я просто кусаю сигарету.

— Ой ли.

— А ты…

— Можете не шуметь? – коротко бросил Якумо.

Якумо сам первым заговорил на эту тему. Это рассердило Гото, но в случае с Якумо от гнева не было никакого толка.

Вздохнув, Гото убрал сигарету в карман.

Якумо подождал, пока включится зеленый сигнал, и начал переходить перекресток.

— Там что-то есть? – спросил Гото, но ответа не получил.

Якумо опустился на корточки посреди перекрестка и погладил там асфальт. Затем он посмотрел на покрашенный светофор.

Тем временем, сигнал сменился с зеленого на желтый.

Возможно, Якумо этого не заметил, поскольку он не дрогнул.

— Сигнал переключился!

Даже после крика Гото Якумо не двигался.

— Он не заметил? – взволнованно произнес Исии.

Скорее всего, так и было. Сосредоточившись на чем-то, Якумо переставал замечать все остальное.

— Эй! Якумо! – когда Гото закричал снова, сигнал переключился на красный.

Противоположный сигнал загорелся зеленым.

К счастью, машин на перекрестке не было, но Гото увидел приближавшийся автобус.

— Что ты творишь?! Автобус едет! – закричал Гото.

Якумо наконец-то встал и посмотрел в небо.

Автобус приближался.

— Эй! Быстрее, перейди дорогу! – крикнул Гото, и тут пронесся порыв ветра.

Гото в глаза попал песок, закрывая обзор.

— Якумо! Ты что творишь?! – исступленно вопил Гото, даже когда тер глаза.

Кое-как он сумел избавиться от песка в глазах. Посмотрев на перекресток, он обнаружил, что автобус проехал.

…Где Якумо?

Гото заметил его на другой стороне дороги. Похоже, он был в порядке.

— Это было опасно! – завопил Гото, но Якумо просто спокойно, почти с издевкой, перешел дорогу назад.

Улыбка на его лице была едва ли не обворожительной.

— Гото-сан, у меня просьба, – спокойно произнес Якумо.

— Что?

— Пожалуйста, соберите на месте преступления всех, кто имеет к нему отношение.

— Ты же не…

— Да. Я раскрыл все загадки этого дела, – голос Якумо был исполнен уверенности.

10.

— Нисизава-сан.

Нисизава остановился, когда его окликнули.

Он собирался домой и направлялся на автобусную остановку.

Обернувшись, он увидел парня. Это он вчера приходил расспрашивать об инциденте с Канае.

— Ты…

— Меня зовут Сайто Якумо. Мы встречались вчера, да? – парень, назвавшийся Якумо, улыбнулся, но улыбка явно была наигранной.

— Чего тебе? – спросил Нисизава.

Якумо кивнул:

— Я просто хотел спросить кое-что.

— Что?

— Нисизава-сан, ты точно видел призрака в часовой башне, верно?

Нисизава не знал, зачем Якумо хочет это узнать.

— Я просто видел что-то такое…

Канае поверила в слухи о часовой башне и считала, что Нисизава вел себя странно, но она ошибалась. Нисизава был таким же, как и до встречи с призраком. Он вел себя совершенно обычно.

— Ты видел его, так? – Якумо прищурился.

Нисизава подумал так при первой встрече с этим парнем, но у того были страшные глаза. Казалось, словно он видит тебя насквозь.

— Почему тебя это волнует? – спросил Нисизава.

Якумо слегка улыбнулся.

— По слухам, можно встретиться с мертвецом. Это подразумевает, что мертвец будет кем-то из знакомых.

— Ну, да.

— Однако, ты не видел призрака ясно.

— Нет.

— Вот как. Ладно. Большое спасибо, – с этими словами Якумо развернулся на каблуках, чтобы уйти, но словно бы вспомнил что-то и остановился.

В наступающем ночном мраке его фигура излучала странную, почти убийственную атмосферу.

— Точно, еще кое-что, – заговорил Якумо после молчания, так и стоя спиной к Нисизава.

— Что?

— Ты сказал, что Канае-сан убил кто-то другой, верно?

— Да.

Нисизива говорил что-то такое.

— Хотя ты тогда и не сказал об этом, но подумал, что убийцей Канае-сан был Сакурай-сан – я неправ?

Слова Якумо заставили Нисизава дернуться.

Именно так он и подумал. Независимо от результата, Нисизава был уверен, что это Сакурай довел Канае до смерти.

Однако, он не говорил этого вслух.

Он думал, как объясниться, но это прозвучало бы оправданием.

— Я ничего не скажу…

— Вот как. На самом деле, я пришел к такому же заключению. Что Сакурай-сан как-то связан со смертью Канае-сан, – спокойно произнес Якумо.

— Что?

— Причина мне не известна, но… Думаю, здесь то же, что и с Мизухарой Норико-сан.

— Так Норико не совершала самоубийства?

— Так я считаю, – твердо произнес Якумо.

— Почему ты так думаешь? – сердце Нисизавы бешено стучало, и ему было трудно дышать, но он все равно спросил.

Наконец, Якумо обернулся.

Его лицо было лишено выражения, словно маска театра Но, так что Нисизава понятия не имел, о чем он думает. Однако, это пугало.

— Сейчас не могу сказать. Только одно… – Якумо замолк.

Нисизава захватил блеск в прищуренных глазах Якумо. Он забыл, как дышать.

— «Призрак часовой башни», написанный Сакураем-саном – это, без сомнения, плагиат, – с этими словами Якумо медленно зашагал прочь.

Какое-то время Нисизава не мог пошевелиться, просто провожая его взглядом.

Почему он внезапно сказал это? Нисизава понятия не имел. Однако, похоже, он пришел к такому же заключению, что и Нисизава.

11.

Синода и Онодера вели Харуку по коридору участка.

Груз наручников словно приковывал ее к месту.

Ей сказали лишь, что они изучат место преступления – и никаких подробностей.

…Почему это произошло?

Было немного поздно размышлять об этом.

Хотя ее подруга Канае погибла, она даже не могла грустить из-за этого – ее допрашивали, как подозреваемую в убийстве.

Откровенно говоря, после инцидента все казалось нереальным. Она ощущала пустоту внутри.

Под эти мысли они миновали черный вход и вышли из участка.

Их ждал голубой тюремный фургон с белой полоской, какие часто видишь в фильмах.

Дверь открылась, ей сказали заходить.

Она и подумать не могла, что поедет на подобном.

Харука вошла в машину тяжелой поступью.

Сиденья там шли друг напротив друга, как в вагоне поезда. Двое мужчин уже сидели внутри.

…Они совершили какое-то преступление?

— Э? – машинально произнесла Харука, стоило ей увидеть лица мужчин.

Этих двоих Харука прекрасно знала.

— Гото-сан! И Исии-сан!

В машине сидели Гото и Исии.

— Харука-тян! Я так рад, что ты в порядке. Я думал, что могло что-то случиться… – жалобно произнес Исии, когда Харука подбежала к ним.

— Да что вообще… – Харука растерянно посмотрела на Гото.

Поскольку Гото и Исии были знакомы с Харукой, их должны были исключить из следствия.

— Ты не слышала? Нас ждет расследование.

— Слышала, но…

— Простите, можете сесть? – недовольно произнес Синода, заходя в машину.

Харука села рядом с Гото, Исии расположился по другую сторону от него. Синода и Онодера сели напротив них, и машина поехала.

— Эм… Что происходит? – спросила Харука у Гото, когда машина немного отъехала.

— Я попросил Миягаву-сана дернуть за пару ниточек и дать нам изучить место преступления, – ответил Гото, пожав плечами.

— Пару ниточек? Совершенно абсурдная просьба! – крикнул Синода.

— Что? Все не успокоишься? – парировал Гото.

— Говори, что хочешь. Если что-то случится, все под твою ответственность.

— Я в курсе. Если придется, я уйду в отставку!

— Не думаю, что твоей отставки хватит, – сказал Синода, цокнув языком.

Хотя Харука не знала подробностей, вероятно, Гото и Исии много чего сделали, чтобы вытащить ее.

Она была рада, что они столько сделали для нее, но и чувствовала вину.

Никаких извинений не хватило бы, понеси Гото и Исии наказание из-за Харуки.

— У тебя вообще рот не закрывается?!

— Чего?!

Синода и Гото стояли, а Исии и Онодера лихорадочно пытались успокоить их.

Тем временем, машина доехала до Университета Мейсей.

Привычный Харуке пейзаж казался немного иным. Возможно, дело было в том, что смотрела она на него сквозь металлические решетки.

Наконец, машина остановилась и дверь открылась.

Гото вывел их наружу. Шагнув из машины, Харука заметила кого-то в темноте. Неужели…

— Сегодня расследование ведет Якумо, – шепнул ей на ухо Гото. Смысл этих слов согрел ее сердце.

Фигура медленно двинулась к ним.

Его плывущее в темноте лицо было ясно видно.

Бледная кожа. Красивые черты. Растрепанные волосы. И эти глаза с поволокой – без сомнения, это был Якумо.

— Якумо-кун… – при виде него Харука больше не могла сдержать слез.

Ей хотелось подбежать и обнять его, но она не могла.

Ей мешали наручники. И движения, и ее сердце были скованны.

— Я и правда заставил тебя ждать… – Якумо неловко поскреб кончик носа.

Харука вытерла слезы и покачала головой. Неважно, сколько ушло времени. Она просто была счастлива, что он пришел.

Нет, она не сомневалась, что он все-таки придет.

Поэтому она и смогла вынести болезненную и давящую реальность.

— Я верила в тебя… – эти слова неосознанно слетели с ее губ.

Якумо слегка улыбнулся и положил руку ей на голову.

— Знаю.

Казалось, словно два этих слова спасли сердце Харуки. Хотя ничего еще не закончилось, она ощутила, как внутри нее растекается ощущение безопасности.

— Ну, пойдем… – с этими словами Якумо развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Следуя за ним, Харука больше не ощущала тяжести в ногах. Ей казалось, словно с Якумо она могла шагать вперед вечно, какой бы исход ее ни ждал.

Возможно, это и называется верой.

12.

— Эй! Почему здесь этот сопляк?! – завопил на Гото Синода.

Гото кое-как уговорил Синоду смириться с тем, что Харука присоединится к расследованию, но Якумо он не упоминал.

Он знал, что иначе Синода поднимет шум.

— Ну, он вроде помощника, – сказал Гото.

Выражение Синоды стало подозрительнее.

— Что ты задумал?

— Ничего. Он нужен нам, чтобы раскрыть дело.

— Хватит валять дурака!

Хотя Синода был готов к драке, Гото не хотелось отвечать.

Синода разволновался, но было ясно, что он тоже начал сомневаться в некоторых особенностях этого дела.

Поэтому он и согласился на просьбу Гото, хотя того поддерживал Миягава. В обычной ситуации было бы невозможно провести расследование с таким малым количеством людей.

— Я и не валяю. Я всегда серьезен. Этот парень абсолютно необходим для раскрытия дела.

— Полиция полагается на гражданских… Конец всему, – выпалил Синода.

— О чем ты? Полицейские расследование всегда начинались с помощи гражданских лиц.

Для раскрытия дела им нужно было получать информацию от гражданских. Поэтому они и стаптывали ноги, опрашивая людей на улице.

— Ты просто языком чешешь!

Синода был прав. Это была пустая болтовня. Но все же…

— Ты тоже должен понимать. У этого дела явно есть другая сторона. Тебе разве не хочется узнать, что произошло на самом деле? – спросил Гото.

Синода замолк.

На его лице читалось сомнение.

Гото не ожидал подобного, но, пожалуй, Синода изрядно походил на него. Доказательством служило то, что он не стал останавливать Якумо и Харуку.

— Что будешь делать? Тебе не обязательно идти, если не хочешь, – сказал Гото. Затем он побежал вслед за Якумо.

Якумо уже некоторое время смотрел в экран своего мобильного.

— Постой!

Обернувшись, Гото увидел идущего следом Синоду.

Онодера остался в полицейской машине. Похоже, Синода решил идти один.

— Что? Ты идешь?

— Все пойдет наперекосяк, если ты дашь уйти подозреваемой.

— Как будто я это сделаю.

— Я иду, именно потому что так считаю!

— А нельзя тише? – спросил Якумо, останавливаясь перед главной дверью часовой башни и бросая на них презрительный взгляд.

— Что?

Хотя Гото пытался заставить Синоду смириться с Якумо, последний насмехался над ним.

— Наши гости уже в башне. Все пойдет прахом, если они заметят. – Якумо указал на часовую башню.

…Гости?

— О чем ты говоришь?

— Мне не нравится использовать подобные методы, но у нас нет времени. Возможно, я их растревожил.

— Растревожил?

— Остальное – ваша работа, Гото-сан. Пожалуйста, быстрее поднимитесь в башню. – Якумо дернул подбородком, предлагая Гото идти вперед.

Гото не понимал, но раз Якумо так говорил, что-то определенно должно было случиться.

Он снова посмотрел на часовую башню.

Маячившую в темноте башню окружала странная атмосфера. Она напоминала огромного монстра.

— Исии! – завопил Гото. Тот подбежал.

Он упал…

— Ты что творишь?

— П-простите. – Исии торопливо поднялся и подбежал к Гото.

Выглядел он несколько мрачным. Возможно, его угнетал поход в башню, по слухам, населенную призраками, или же…

Ладно, сейчас у него не было времени на раздумья.

— Пойдем! – Гото побежал к башне.

Он попытался открыть ворота, но те были заперты. Верно. Он отправился к черному входу.

Добравшись туда, он посмотрел на Исии, говоря ему открыть дверь.

Однако, Исии лишь нахмурился и тревожно улыбнулся.

— Сейчас не время бояться!

— Н-но… – взмолился Исии с влажными глазами.

Будучи таким трусом, он не мог работать следователем. Гото подумал было, обрушить на голову Исии кулак, но затем услышал крик.

После этого послышались звуки борьбы…

— Пойдем!

Гото распахнул дверь так быстро, как только мог, и вбежал внутрь.

— Ч-что ты делаешь?!

— Ты! Это твоя вина!

До Гото доносились крики. Звучали они с комнаты наверху.

Затем послышался звук падения.

Гото не знал почему, но, похоже, в часовой башне уже были люди, как и говорил Якумо.

Гото хотелось сразу взбежать вверх, но было слишком темно, чтобы рассмотреть лестницу.

Стоило ему цокнуть языком, как подошел Исии с фонариком. Выхватив фонарик, Гото включил его и бросился вверх по ступеням.

На верхнем этаже определенно что-то происходило. Хотя Гото дышал тяжело, а мышцы его бедер угрожало свести судорогой, он бежал вверх.

Наконец-то добравшись до верхнего этажа, он увидел в свете фонарика нечто неожиданное.

На полу лежал высокий и худой парень. Гото уже видел его. Если он правильно помнил, это был студент по имени Нисизава, с которым они говорили с Якумо.

Второй человек был невысоким и круглолицым. Он держал нечто вроде ножа, собираясь обрушить оружие на голову Нисизавы.

— Вы что творите?! – закричал Гото.

Человек с ножом замер.

Он казался шокированным появлением внезапного гостя.

Гото использовал этот шанс, чтобы схватить мужчину с ножом и толкнуть его на пол.

— Пустите! Это не я! – кричал тот, безумно размахивая ножом.

Похоже, его охватила паника.

— Успокойся! – Гото уселся на мужчину, схватил его за руки и уложил.

— Угх!

Нож выскользнул из руки мужчины.

Гото быстро развернул его, свел его руки вместе и заковал их в наручники.

Мужчина наконец-то прекратил извиваться.

— Вы ошибаетесь… Я просто…

— Я выслушаю тебя позже, – сказал Гото, заставляя мужчину вставать.

Повернувшись, он увидел Исии, который бросился к Нисизаве и спросил:

— Вы в порядке?

Тот казался израненным, но ответил Исии, так что на что-то серьезное это не тянуло.

Стоило Гото вздохнуть, как голая лампочка, свисавшая с потолка башни, зажглась.

Ему пришлось поморгать, настолько она была яркой.

Как только глаза Гото привыкли к свету, Якумо поднялся по ступеням и вошел в комнату.

Якумо не выглядел удивленным ситуацией. Он словно бы этого и ожидал.

— Значит, это и правда были вы двое, – пробормотал Якумо, поднеся указательный палец к бровям…

13.

— Что же произошло? – спросил Исии у сохранявшего спокойствие Якумо.

Если подумать, перед приходом сюда Якумо сказал им, что так оно и будет, но Исии ничего не понял.

Якумо слегка улыбнулся Исии и медленно вышел в центр комнаты.

Он как раз открыл рот, когда пришел Синода с Харукой. Эта сцена его шокировала.

— Что это такое?! – закричал Синода, лоб которого покрылся потом.

— Голос у Вас громкий, как у моего знакомого медведя, – сказал Якумо, пробежавшись рукой по волосам.

— Что? – откликнулся Синода, видимо, недовольный грубым отношением Якумо. Однако, Якумо было плевать.

— Перед тем, как объяснить, мне стоит представить всех. Наверное, некоторые здесь встречаются впервые… – Якумо подошел к парню, которого арестовал Гото. – Это Сакурай Ицуки. Он – студент четвертого курса и член литературного кружка. Он написал книгу «Призрак часовой башни», выиграл приз новичка и дебютировал…

— Этот человек… – произнес Исии, услышав объяснение Якумо.

Этот человек утверждал, что живущий в часовой башне призрак заставил его написать повесть…

Теперь Исии знал, как он выглядит, но у него возник другой вопрос.

— Почему Сакурай-сан…

…размахивал ножом?

Если бы Гото не остановил Сакурая, стоявшего рядом с Исии парня могли зарезать.

— Я объясню позже, – сказал Якумо. Он подошел к парню рядом с Исии.

Это был высокий и ненормально худой молодой человек, окруженный мрачной аурой. Он был бледным, но Исии не знал, виноват ли страх из-за угрожавшей ему смерти или же он всегда был таким.

— Это Нисизава Ясунобу-сан. Он также состоит в литературном кружке. А еще он пережил духовный феномен в часовой башне.

— Э? – удивленно произнес Исии.

Он слышал о Нисизаве от Якумо. Это был человек, возможно, одержимый призраком. При мысли об этом Нисизава показался жутким, так что Исии отошел на полшага.

— Ты знакомишь нас, чтобы устроить вечеринку? – вмешался Синода.

Синода не знал, как Якумо раскрывает дела, так что его замешательство вполне можно было понять. Наверное, он даже не мог принять, что Якумо, студент университета, ведет расследование.

— Просто помолчи немного. – Гото бросил на Синоду острый взгляд.

Однако, Синода просто не мог смириться с этим.

— Если б я мог! Я даже не знаю, кто этот сопляк! – сказал он, указывая на Якумо.

Однако, Якумо не обращал на него особого внимания. Он смотрел на лестницу.

— Как раз вовремя. Похоже, прибыли зрители…

На этих словах Якумо по лестнице поднялись мужчина и женщина.

Одна из них была знакома Исии – Макото. Вторым был незнакомый мужчина. У него были мужественные черты, возраст – вероятно, начало пятого десятка.

— Это Хидзиката Макото-сан из газеты «Хокуто», – представил их Якумо, когда они вошли. Макото казалась озадаченной внезапным представлением, но она быстро поздоровалась с ними.

— Почему здесь журналистка? Разве это не расследование? – спросил у Гото Синода.

Его чувства можно было понять. В присутствии журналиста могла произойти утечка информации.

— Это не расследование… – заговорил Якумо.

— Что? – Синода посмотрел на него с подозрением.

— Я пытаюсь открыть правду, – вернул ему взгляд Якумо.

Летавшие в воздухе искры достигли даже Исии.

— Ты просто студент – о чем ты? – Синода подошел к Якумо, но тот даже не дрогнул.

— Я понимаю Ваше недовольство, но не помолчите немного? Все в порядке. Я не принесу Вам проблем. Этот медведь возьмет на себя ответственность, если что-то случится, – Якумо посмотрел на Гото.

— Ага, возьму на себя ответственность и все остальное. – Гото говорил небрежно, но с гордостью.

Синода замолк и скрестил руки, столкнувшись с таким уверенным поведением. Наверное, он предпочел пока помолчать и понаблюдать.

Гото и Якумо переглянулись и кивнули.

Хотя они и не говорили, между ними словно установилось абсолютное доверие.

Сможет ли Исии когда-нибудь также верить в кого-то? Поверит ли кто-нибудь когда-нибудь в него?

Исии погряз в этих мыслях.

Нет, пока он не будет думать об этом. Исии посмотрел на Якумо. Тот, словно только этого и ждал, сделал шаг вперед.

— Я как раз объяснял. Этот мужчина – доцент в Университете Мейсей, а также куратор литературного кружка, Онда Шууске, – представил Якумо спутника Макото.

Мужчина по имени Онда обвел комнату взглядом и вздохнул.

— Простите, но что это такое? Я не понимаю, – сказал он с подозрительным видом.

Откровенно говоря, Исии разделял чувства Онды. Он внезапно увидел размахивавшего ножом Сакурая и Нисизаву, жертву нападения.

Он понятия не имел, что происходит.

— Перед тем, как я объясню ситуацию, давайте упорядочим факты. – Якумо медленно обвел взглядом лица всех присутствующих. Его речь, движения и паузы казались драматичными.

Однако, вероятно, он этого и добивался.

Так Якумо взял в свои руки роль лидера.

— Все началось, когда Канае Койке-сан обратилась ко мне через нее касательно некоего духовного феномена. – Якумо посмотрел на Харуку.

Харука слегка опустила взгляд. Наверное, она грустила из-за смерти Канае.

— Канае-сан вместе с Нисизавой-саном отправились в часовую башню, и Нисизава-сан увидел призрака…

— Страшилки рассказываешь? – перебил Синода.

— Если не замолкнешь и не будешь слушать, вылетишь отсюда, – пригрозил Гото.

— Батюшки, какой ты уверенный.

— Это степень моей готовности.

Казалось, назревает ссора, но Синода неожиданно сдался и сказал:

— Продолжай.

Возможно, его поглотила необычная атмосфера, которую привнес Якумо.

— Канае-сан тревожилась, что Нисизава-сан странно себя вел с тех пор, как увидел призрака, – теперь Якумо посмотрел на Нисизаву, стоявшего рядом с Исии.

— Я вовсе не странный, – сразу же возразил тот.

Якумо покачал головой.

— Сейчас твое мнение неважно. Я лишь говорю, что подумала Канае-сан.

На это Нисизава не смог ответить.

Теперь Якумо подошел к Сакураю, которого удерживал Гото.

— Сакуай-сан дебютировал как писатель, но в интервью он сказал, что не писал книгу – что его заставил призрак из часовой башни.

Сакурай просто опустил взгляд, ничего не сказав.

С его подбородка упала капля пота.

— Об этой часовой башне ходил слух… – с этими словами Якумо указал на зеркало в глубине комнаты.

Все взгляды сосредоточились на грязном зеркале.

— Это зеркало связано с преисподней – то есть, миром мертвых – и может позволить встретиться с мертвым человеком.

Исии сглотнул и затаил дыхание, слушая объяснения Якумо.

Он пришел сюда впервые.

Зеркало из слухов было грязным от пыли, но все равно его окружала зловещая атмосфера, наводящая на мысль, что слух может быть правдив.

— И что дальше? – спросил Синода, шагнув вперед.

— А затем – однажды ночью произошел инцидент.

На этот раз Якумо медленно повернулся к Харуке.

Хотя взгляд был острым, она посмотрела в ответ прямо.

Никаких колебаний или сомнений. Это был взгляд чистого взаимного доверия. При виде этого у Исии по некой причине заболело сердце.

14.

Харука встретила прямой взгляд Якумо.

Она не знала, что слетит с языка Якумо. Возможно, это будет крайне неприятная для нее правда.

Но…

Если это был ответ, к которому ее вел Якумо, то она была готова принять его.

— Первым делом, я должен прояснить… – Якумо замолк.

В комнате повисло тяжелое молчание. Окружавшая Якумо странная аура вынуждала Харуку и всех остальных ждать его следующих слов.

После долгого молчания Якумо слегка улыбнулся.

— Она не убивала Канае-сан, – ясно прозвенел в комнате его голос.

…Это была не я.

Харука почувствовала, как силы покидают ее конечности и едва удержалась, чтобы не сесть на пол.

Гото и Исии тоже облегченно улыбнулись, но стоявший рядом с Харукой Синода отреагировал иначе.

— Какие у тебя доказательства? Она призналась! – закричал он.

Сама Харука этого не помнила, но Синода много раз твердил на допросе, что она призналась в убийстве.

Выражение Якумо не изменилось. Он подошел прямо к Синода.

— Призналась не она, – сказал он ровным голосом.

— О чем ты? Я слышал, как она призналась в преступление.

— Так ли это?

— О чем ты?

— Она сказала «Я убила ее»? Или же что-то расплывчатое вроде «Это была моя вина»? – уточнил Якумо.

— Может, и расплывчатое, но это все равно значит, что она убила ее, – возражение Синода было лишено сил.

— С каких пор полиция использует такие широкие трактовки?

— Что…

— Вы так хотели быстрее раскрыть дело, что приняли ее туманные слова за признание – или я не прав?

Синода сделал шаг назад под проницательным взглядом Якумо. Однако, дорогу ему перекрыла стена.

— Так вот оно как… – произнес Гото с кислым выражением.

— В подобной ситуации любой бы так подумал. А еще был свидетель, – возразил Синода, но его голос был лишен силы.

— Проблема не в этом! – Гото собирался крикнуть еще что-то, но Якумо остановил его.

— Пожалуйста, успокойтесь. Ты вообще говорила это? – спросил Якумо с легкой улыбкой.

Харука кивнула:

— Не помню, чтобы говорила такое.

— Хотите сказать, этот тип подделал показания? – крикнул Гото. На этот раз, его остановил Исии.

— Не шути со мной! Конечно, я бы этого не сделал! Не неси чушь!

— Именно. Синода-сан не подделывал показания.

Слова Якумо заставили всех удивленно воскликнуть: «Э?».

— Что это значит? – спросил Гото, глядя на Якумо.

Якумо с раздраженным видом запустил руку в свои взъерошенные волосы.

— Показания давала погибшая Койке Канае-сан… – эти слова заставили комнату погрузиться в тишину.

— Канае… – произнесла Харука сдавленно.

Якумо кивнул.

— Она вселилась в тебя и до сих пор здесь…

— Канае…

Даже когда Якумо сказал ей правду, Харука не особо удивилась. Просто она все время ощущала присутствие Канае.

Она не могла этого объяснить, но ей казалось, словно та наблюдает вблизи.

Это также объясняло, почему ее воспоминания об инциденте и допросе были туманны.

Придя в комнату для допросов, Якумо задал много странных вопросов. Если подумать, эти вопросы были адресованы не Харуке, но вселившейся в нее Канае.

— Короче, ее слова – слова Канае, сказавшей, что это ее вина, были адресованы тебе из-за того, что тебя втянули в это дело.

— Я…

Хотя Канае и убили, она все равно переживала за других – это было так похоже на нее. Харука заново ощутила реальность смерти Канае. У нее заболело в груди, словно ее вскрыли.

— Не глупи… – пробормотал Синода.

Харука, Гото, Исии и Макото понимали уникальную способность Якумо, и потому могли поверить его словам, но это не относилось к другим людям.

— Ах, да, я не объяснил… – с этими словами Якумо слегка нагнул голову, достал контактную линзу из левого глаза и снова поднял взгляд.

При виде его темно-красного глаза все затаили дыхание…

Хотя Харука считала его красивым, не все разделяли такое мнение. На самом деле, многие находили его странным.

Люди могут быть ужасно жестокими к тем, кто отличается от них.

— Ч-что с твоим глазом… – заговорил первым Синода. Пусть и слабо, но его голос дрожал.

— Мой левый глаз не просто красный. Он может видеть то, что другие не могут…

— Что не могут другие? – нахмурился Синода.

— Да. Он может видеть духов умерших – то есть, призраков.

— Ч-что…

— Он говорит правду. Я сам поначалу не мог поверить, но мне пришлось, когда мы начали общаться, – сказал Гото.

— Конечно, это неправда. Не глупи. – Синода покачал головой.

Наверное, нелегко было принять факт, противоречащий здравому смыслу.

— Мне все равно, если Вы не верите мне, – заявил Якумо.

— Что?

— Потому что я все равно могу доказать ее невиновность… – вместе с этими словами на губах Якумо появилась чарующая улыбка.

15.

Услышав объяснения Якумо, Гото наконец-то понял.

Когда Харука говорила на допросе, это было не признание в убийстве. Это было послание от мертвой Канае.

Затем Синода и Онодера приняли эти туманные слова за признание.

Гото не мог просто винить Синоду и Онодеру. Отпечатки Харуки были на орудии убийства. А еще были показания свидетеля.

Это заставило их мыслить предвзято и повлияло на суждения. Возможно, свою роль сыграло и предвзятое отношение Синоды к Гото.

Однако, проблемы начинались потом.

Японская полиция и закон не принимали показания призраков. Как уже сказал Якумо, ему предстояло доказать невиновность Харуки без призраков.

Якумо медленно подошел к Исии, прошептал что-то, а затем двинулся к Сакураю.

— Начнем с тебя…

Лицо Сакурая дернулось под взглядом Якумо.

Был ли это страх перед красным левым глазом или что-то иное?

— Возможно, на этот раз ты единственный, кто говорит правду, – тихо произнес Якумо.

— Что это значит? – спросил Гото.

Якумо посмотрел на Макото.

— Макото-сан, он сказал, что написать «Призрака в часовой башне» его заставил призрак, верно?

— Да, сказал, – четко ответила Макото.

У стоявшего рядом с ней доцента Онды был смущенный вид.

— Как я уже говорил, слова Сакурая-сана верны. – Якумо снова посмотрел на Сакурая.

— З-значит, он написал рукопись, будучи одержимым призраком? – спросил Исии.

— Он не был одержим. Если точнее, он украл работу умершего человека. Я прав, Сакурай-сан? – Якумо придвинулся к Сакураю.

— Ч-что… Это… – сказал тот дрожащим голосом. Он попытался отступить на шаг, но Гото преградил ему путь.

Он не даст ему уйти.

— Зачем скрывать это? Ты ведь изначально не планировал это утаивать, так?

Сакурай опустил взгляд. Его мелкое тело дрожало, пусть и слегка.

— Это и правда плагиат? – заговорил молчавший до сих пор Онда.

Якумо посмотрел на него. Его глаза слегка прищурились.

— Будьте честны, профессор – Вы заметили, так?

— О чем ты? – спросил Онда.

— Я читал выпущенные литературным кружком журналы. Работы Сакурая-сана в тех журналах явно отличаются стилем.

— Я думал об этом… но, может, это лишь значит, что он усовершенствовался? – спокойно ответил Онда.

— Вы это серьезно?

— В смысле?

— Подобное не объяснишь развитием. Нечто отличается в самой сути.

— Возможно… но люди меняются. Иногда умственное развитие сильно сказывается на работе. Таких авторов было много.

Хотя Гото мало что знал о литературе, в объяснении Онды был смысл.

Не то, чтобы он не верил Якумо, но считал немного поспешным заявление об украденной работе, сделанное лишь из-за разницы в писательском стиле.

— Ну, Ваши слова не лишены смысла, профессор. – Якумо сухо улыбнулся и опустил взгляд.

На миг Гото встревожился, что возражение Онды разрушило план Якумо, но сразу же отбросил эти тревоги.

Якумо снова поднял голову.

— Это не единственная причина, почему я так говорю. Таков лишь источник моих подозрений.

Манера речи Якумо предполагала…

— Говоришь, у тебя есть доказательства? – спросил Гото.

— Да, – ответил Якумо. Он посмотрел на Макото. – Макото-сан, пожалуйста, расскажите всем…

Хотя Макото и выглядела удивленной, она сразу же кивнула.

— На самом деле, я сходила домой к Мизухаре-сан. На ее ноутбуке я обнаружила оригинальный файл с «Призраком часовой башни». Она умерла три года назад. Это должно быть было написано еще раньше, – объяснила Макото слегка дрожащим голосом. Вероятно, ее охватили смешанные чувства из-за мертвой Мизухары Норико или ее семьи.

— Короче, настоящий автор «Призрака часовой башни» – это не Сакурай-сан, но Мизухара Норико-сан…

После заявления Якумо Сакурай упал на колени.

Даже если он не заговорил, его реакция служила подтверждением.

— Так ты и правда… – эти слова, прозвучавшие как рычание, исходили от Нисизавы. Он смерил Сакурая взглядом.

Вероятно, Нисизава уже успел заметить, что работа принадлежит не Сакураю, а Мизухаре Норико.

— Заполучив черновик Мизухары Норико-сан, Сакурай-сан отредактировал его и подал на конкурс издательства для новичков. Работа выиграла и была опубликована. Вероятно, сам Сакурай-сан удивился сильнее всех. – Якумо обратился к стоявшему на коленях Сакураю.

— Почему?

Гото понял объяснения Якумо, но не разобрался с концовкой.

…С чего бы Сакураю удивляться сильнее всех?

Он подал работу на конкурс новичков в издательстве. Оказавшись в центре внимания, он должен был ощутить сомнения и вину.

— Так это и правда писала Норико… – вопрос Гото перебил низкий рык, похожий на звериный.

Это был Нисизава…

Нисизава плакал.

Его покрасневшие глаза, мокрые от слез, смотрели прямо на Сакурая.

— Ты… так хотел эту работу, что убил Норико… Ты забрал у меня Норико… – голос Нисизавы звучал искаженно.

Гнев и ненависть смешались вместе – чувствовалась жажда убийства. У него был безумный взгляд.

…Дело плохо!

Было слишком поздно.

Нисизава схватил прислоненный к стене металлический шест и бросился в атаку на Сакурая.

Гото сумел отбить атаку рукой, но оступился из-за сильной боли.

— Не мешайте мне! Я собираюсь отомстить! – Нисизава размахивал металлическим шестом.

Он безумствовал, словно в него что-то вселилось.

Стоило ему обрушить шест, как Исии прыгнул и обхватил Нисизаву за пояс.

— Отпусти! – Нисизава отбросил его.

Отлетевший в сторону Исии прокатился по полу и сбил Харуку.

Нисизава снова двинулся к Сакураю.

— Ургх!

…Все кончено.

Стоило Гото подумать об этом, как Нисизава внезапно завалился набок.

…Что?

Затем Гото увидел Синоду. Тот уложил Нисизаву на пол, заковав в наручники.

— Поверь не могу, что ты спас меня… – сказал Гото, криво улыбнувшись.

У Синоды был такой вид, словно он съел что-то кислое.

— Буду жалеть об этом до конца жизни.

— Замолкни! – отозвался Гото, цокнув языком и кое-как поднимаясь.

16.

Стоявший на четвереньках Исии поднял голову и увидел удерживавшего Нисизаву Синоду.

С Гото, похоже, тоже все было в порядке.

Стоило Исии вздохнуть с облегчением, как он увидел Харуку, которая сидела, держась за ногу.

Когда Нисизава толкнул Исии, тот врезался в Харуку, и они оба упали.

Похоже, он случайно навредил ей.

— Т-ты в порядке? – спросил Исии, бросившись к Харуке.

— Да, просто растяжение… – хотя Харука ответила с улыбкой, ее лоб намок от пота. Должно быть, было довольно больно.

…Что я творю?

Исии было стыдно.

Он не смог спасти Гото и навредил Харуке, но проблема возникла еще раньше.

Перед тем, как заговорить о плагиате, Якумо подошел к Исии и предупредил его. «Пожалуйста, не спускайте глаз с Нисизавы-сана».

Хотя Якумо и предостерег его, чтобы подобного не случилось, Исии не только не смог ничего сделать, но и усугубил ситуацию.

Пока Исии предавался своему отчаянью, к нему подошел Якумо.

Хотя Исии ожидал нотаций, Якумо прошел мимо него к Харуке.

— Больно?

В ответ на вопрос Якумо Харука ответила с таким видом, словно может расплакаться:

— Да, очень больно.

Это шокировало.

Он не был тем, кому Харука могла продемонстрировать свою слабость.

— Посиди там, – сказав это Харуке, Якумо встал перед Исии.

Исии чувствовал в его взгляде некоторую холодность.

— Извините. Мне стоило усмирить его прежде, чем это произошло. Возможно, я потряс его слишком сильно, – тихо произнес Якумо.

Ему не за что было извиняться. Это Исии был виноват, что не смог ничего сделать.

— Нет, я…

Якумо отвернулся, обрывая его извинения. Затем он двинулся к Нисизаве.

Лицо последнего было исполнено горечи.

— Эй! Якумо! Какого черта творится? – закричал Гото, держась за раненную руку.

— Именно то, что Вы видите перед собой.

Якумо пробежался рукой по волосам с крайне раздраженным видом.

— Я не понимаю.

— Ага, что происходит? – подключился Синода.

Якумо вздохнул и медленно заговорил:

— Когда Гото-сан и Исии-сан зашли в эту комнату, Сакурай-сан угрожал Нисизаве-сану ножом. Я прав?

Все было именно так.

— Сакурай-сан пытался убить Нисизаву-сана.

Хотя подробностей ситуации Исии не знал, для него все определенно выглядело так. Затем ситуация перевернулась. Исии не понимал, почему.

— Все было наоборот, – спокойно ответил Якумо.

В тот же миг Нисизава стиснул зубы.

— Наоборот? Что ты имеешь в виду? – уточнил Гото.

— Именно то и имею. Нисизава-сан позвал сюда Сакурая-сана и попытался убить его.

— Но… – перебил, не сдержавшись, Исии, но Якумо остановил его, подняв руку.

— Нисизава-сан напал на Сакурая-сана, но тот дал отпор и изменил ситуацию. Тогда-то и зашли Гото-сан и Исии-сан.

— Что?! – Исии округлил глаза в шоке.

— Он совершенно прав. На меня напал Нисизава, и мне пришлось… А затем зашли вы… – с мольбой в голосе произнес Сакурай.

Не похоже было, чтобы он придумывал оправдания. Исии чувствовал, что эти слова продиктованы правдой.

— Заткнись! Ты убийца! Это ты во всем виноват! – закричал Нисизава, скалясь и пытаясь изогнуться вперед.

Из его рта летела слюна, глаза налились кровью. Исии дрогнул перед этим чудовищным лицом.

Однако, к Якумо это не относилось. Он медленно присел перед Нисизавой и заглянул в его лицо.

— Так ты и сваливаешь вину на другого, забыв о собственном преступлении. Без преувеличения можно сказать, что весь этот инцидент – твоя вина… – слова Якумо сочились неприязнью.

Нисизава закусил губу и затих под таким давлением.

— Объясни нормально, – нетерпеливо потребовал Гото.

Якумо снова встал. Он обвел взглядом всех в комнате, а затем тихо заговорил:

— Нисизава-сан находился в отношениях с Мизухарой Норико-сан. Однако, Норико-сан покончила с собой, спрыгнув…

— Нет! Это не было самоубийством! Ее убил Сакурай! – закричал Нисизава с красным лицом. На нем читался яростный гнев.

— Нет, это определенно было самоубийством, – возразил Синода, толкая Нисизаву вниз.

Синода занимался делом Мизухары Норико. Если бы вердикт изменился, поднялось бы много шума.

— Синода-сан, Вы помните его, верно? – Якумо кивнул на Нисизаву.

Синода казался растерянным, но он снова посмотрел на Нисизаву. Затем его глаза округлились от узнавания.

— Да, это Нисизава-сан, студент, поднявший шум три года назад и заявлявший, что смерть Мизухары Норико-сан не была самоубийством.

— Верно… Это был он… – у Синоды был такой вид, словно он проглотил что-то горькое. Как и у Нисизавы.

— Похоже, вы оба забыли. Ну, отложим пока вопрос о том, была ли смерть Мизухары Норико самоубийством, – сказал Якумо.

— Э?

…Разве это не важно?

Якумо проигнорировал Исии и подошел к зеркалу.

— Какими бы ни были факты, Нисизава-сан считал, что Сакурай-сан убил Мизухару Норико-сан.

— Почему? Почему он так думал? – немедленно влез с вопросом Гото.

— Причина – призрак часовой башни, его двойное значение. – Якумо постучал по брови указательным пальцем.

— Двойное? – спросил Исии.

Уголки губ Якумо свернулись в улыбку.

— Нисизава-сан всегда с подозрением относился к самоубийству Мизухары Норико-сан. Он считал, что ее убили, а преступник – Сакурай-сан. – Якумо посмотрел на Сакурая.

— Н-нет, это какая-то ошибка… – лихорадочно возразил побледневший Сакурай.

Стоило Исии подумать, что Якумо скажет что-нибудь, как тот повернулся к Нисизаве.

— У Нисизавы-сана были подозрения, но не было доказательств. Однако, три года спустя – в наше время – нечто заставило эти подозрения разрастись…

— «Призрак часовой башни» получил награду для новичков и был опубликован… – продолжила Макото за Якумо.

— Верно. «Призрак часовой башни» был написан Мизухарой Норико-сан. Нисизава-сан узнал по писательскому стилю, что это ее работа, и проникся уверенностью, что Сакурай убил ее, чтобы украсть повесть.

— Нет! Я не потому отправил повесть!

— Заткнись! Ты не только забрал у Норико жизнь – ты украл и ее работу!

Голоса Сакурая и Нисизавы зазвучали громче.

Казалось, спор не утихнет, но Гото и Синода заставили их замолкнуть.

Якумо довольно кивнул.

— Затем что-то еще заставило Нисизаву-сана укрепиться в его подозрениях.

— Что произошло? – спросил Исии, не отрывая взгляда от Якумо.

Сидевшая рядом Харука тоже затаила дыхание, прижав руку к груди и ожидая, когда заговорит Якумо.

— Однажды Нисизава-сан, услышав слух о часовой башне, пошел туда, чтобы проверить его. Там он увидел призрака. – Якумо посмотрел на Нисизава.

На глаза Нисизава навернулись слезы.

— Я… встретил здесь Норико…

— Э?! – удивленно воскликнула Харука.

Нисизава шмыгнул и заговорил сквозь всхлипы:

— Норико сказала. Она не совершала самоубийства. Ее убил Сакурай… Сказала мне отомстить и вернуть ее работу… Поэтому я…

Вот и все, что он сумел сказать.

Нисизава упал на пол и громко заплакал. Растерянный Исии слушал его плач, больше всего напоминавший крик.

17.

Харуке было трудно дышать…

Все, слетавшее с языка Якумо, было шокирующей правдой. Поскольку Харука все это время находилась под стражей, она даже не могла уследить за разговором.

Теперь все было ясно с духовным феноменом, о котором говорила Канае.

— Значит, когда Канае сказала, что Нисизава-сан вел себя странно…

— Да. Он был одержим идеей мести с тех пор, как увидел призрака, – закончил Якумо.

Похоже, тот день был исполнен меланхолии.

— Но почему… – Харука совершенно не понимала.

Она сочувствовала тому, что ощутил Нисизава, потеряв возлюбленную. Вероятно, эти печаль и потеря были невообразимы.

Более того, должны быть, он почувствовал ужасный гнев, узнав, что это было убийством, хотя заявлялось о самоубийстве. Но…

Убийство ради мести все равно оставалось неправильным.

— Канае-сан знала, что он планирует отомстить, и пыталась остановить его. Поэтому она поговорила с тобой…

— Почему со мной?

— Хотя отчасти виноват был твой опыт с духовными феноменами, важнее всего – думаю, дело в том, что она доверяла тебе.

Слова Якумо, необычайно нежные для него, заполнили сердце Харуки.

Они с Канае не пережили вместе ничего особенного. Они не проводили вместе каждый день. И все же, нечто объединяло их.

Канае была для Харуки дорогой подругой…

Но Харука совершенно не смогла помочь Канае, и та лишилась жизни.

— А теперь давайте вернемся к изначальной теме… – Якумо хлопнул в ладоши.

В тот же миг атмосфера в комнате словно изменилась.

— Кто убил Канае-сан?

Вопрос Якумо заставил всех в комнате посмотреть на него. Даже Синода, отказывавшийся верить в способность Якумо, затаил дыхание в ожидании его следующих слов.

— В день инцидента ты пришла к часовой башне. Зачем? – спросил у Харуки Якумо.

Хотя многие из воспоминаний Харуки о том дне были туманны, это она помнила ясно.

— Я увидела, как Канае заходит в часовую башню…

— Ты видела только ее?

— Кажется… – воспоминания Харуки были нечеткими, и сказать наверняка она не могла.

— Это важно. Попытайся вспомнить точно.

После слов Якумо Харука снова покопалась в памяти. Та сцена пронеслась у нее в голове.

— Если подумать, там был кто-то еще. Лица я не видела, но это был мужчина… Канае шла за ним…

Она казалась какой-то странной, так что Харука тоже пошла следом.

— Вероятно, шедшим в часовую башню мужчиной был он. – Якумо указал на Нисизаву.

Нисизава отвел взгляд, не отвечая.

— Постой. Так в тот день в башне было три человека? – спросил Гото.

— Именно, – уверенно ответил Якумо.

— Но я…

— Ты потеряла память о тех событиях. Наверное, упала в обморок, когда зашла в часовую башню.

Теперь Харуке казалось, что так оно и было.

— И кто тогда убил ее? – растерянно спросил Гото.

— Вы ведь уже знаете, да? – Якумо пожал плечами.

Однако, не похоже было, чтобы кто-то понял. Они переглядывались и качали головами.

Харука тоже не знала.

— Все просто. Это был третий человек в часовой башне – Нисизава-сан, – ровным тоном произнес Якумо.

…Что?

Гото, Исии и Макото дружно склонили головы набок. Похоже, они задались одинаковым вопросом.

Сакурай тоже был в шоке, его глаза округлились. Нисизава зажмурился с болезненным видом.

— Зачем ему это делать? – заговорил первым Гото.

— Давайте его и спросим. – Якумо присел на корточки перед Нисизавой и заглянул ему в лицо. – Ты был в башне во время инцидента, верно? – тихо просил он.

Нисизава открыл глаза и сердито посмотрел на Якумо, но потом отвел взгляд.

— Понятия не имею. Это был не я…

Якумо пробормотал, глядя на Нисизаву: «Вот как…». Затем он подошел к Сакураю.

— Сакурай-сан, тебя ведь позвали в башню в день инцидента?

Хотя у Сакурая и был встревоженный вид, он ответил:

— Да…

— Кто позвал тебя?

Этот вопрос заставил Сакурая опустить взгляд. Казалось, он знал, к чему приведут его слова.

Какое-то время он ничего не делал, но, наконец, поднял голову.

— Нисизава – он позвал меня. Он сказал, что хочет поговорить о «Призраке часовой башни».

— Как и сегодня, верно?

— Да.

Якумо довольно кивнул в ответ на слова Сакурая и вернулся к Нисизава.

— Ты сейчас говорил, что тебя не было в часовой башне, так?

— Угх…

— Не находишь это странным? Что человека, позвавшего в башню Сакурая-сана, здесь не было…

От вопросов Якумо на лбу Нисизавы выступили капли пота. Было очевидно, что его загнали в угол.

Якумо продолжал. Это был поворотный момент.

— Ты был здесь и встретил здесь Канае-сан…

— Как ты докажешь это глупое заявление? – с силой возразил Нисизава. Действительно, пока слова Якумо были лишь догадками.

Однако, он ни капли не колебался.

— У меня есть доказательства. Я услышал об этом от Канае-сан.

— Она мертва. Это…

— Забыл? Я могу видеть духов умерших. Дух Канае-сан сейчас здесь. – Якумо указал на место над головой Харуки.

Харука посмотрела туда, куда он указывал. Она ничего не видела, но с Якумо дело обстояло иначе.

Наверное, он видел там Канае.

— Ты усомнишься в моем красном левом глазе, хотя веришь слуху о часовой башне?

Вопрос Якумо заставил Нисизаву застонать.

— Знаю, это принудительные меры, но мне нужно было расшевелить тебя, чтобы ты начал действовать, – шепнул Якумо на ухо Нисизавы.

В тот же миг Нисизава распахнул глаза в шоке.

— Значит, это…

— Да. Я установил ловушку, чтобы ты не смог сбежать.

— Это трусость.

— Не хочу это от тебя слышать, – сказал Якумо, чей голос сочился презрением. Он посмотрел на Нисизаву холодно.

— Значит, Нисизава убил Канае? – спросил Гото.

— Хотя отчасти это предположение, – начал Якумо, – в тот день Нисизава-сан позвал Сакурая-сана в часовую башню. Однако, Канае-сан узнала об этом и попыталась остановить Нисизаву-сана.

— Постой. Тогда получается… – сказала Харука.

Якумо слегка кивнул.

— Да. Она знала, что Нисизава-сан странно ведет себя не из-за одержимости, но из желания отомстить.

Произнесенный Якумо факт заставил Харуку опустить взгляд.

Она чувствовала тяжесть на сердце. Дело не в том, что Канае утаила от нее секрет. Харука ненавидела себя за то, что не догадалась.

— Той ночью Канае-сан встретила Нисизаву-сана в часовой башне и попыталась убедить его не делать ничего глупого. Потом…

— Вошла я, ничего не зная, – сказала Харука.

Якумо кивнул.

— Ты разве не слышала спорящих голос с вершины часовой башни?

…Кстати говоря.

— Думаю, слышала. Я не расслышала, что они говорили, но поняла, что люди ссорились… – Харука погрузилась в свои туманные воспоминания, обхватив голову руками.

— Поднявшись в верхнюю комнату, ты увидела внутри Нисизаву-сана. Конечно, было слишком темно, чтобы различить, кто это, но…

Харука слушала Якумо, и ей казалось, словно туман в ее голове рассеивается.

Наконец, она увидела некие образы, пусть и разрозненные.

— Да… Там кто-то был. Когда я хотела закричать, он закрыл мне рот… Я попыталась сбежать и схватила попавшую под руку трубу, начав ей размахивать, но меня толкнули… – произнесла Харука дрожащим голосом.

Больше она ничего не помнила.

— Нисизава-сан толкнул тебя, и ты лишилась сознания, ударившись головой о стену…

— Хватит! Прекрати нести, что вздумается! – закричал Нисизава.

— Заткнись, – неожиданно оборвал его Синода. Он посмотрел на Якумо, прося того продолжать.

Якумо кивнул и снова заговорил.

— Когда ты отключилась, Канае-сан начала спорить с Нисизавой-саном. Она лихорадочно пыталась отговорить его от мести Сакураю-сану. Наверное, она также злилась, что пострадала ты, ее подруга.

— Канае… – Харука прижала руку к груди. Было больно дышать.

Ей не хотелось слушать остальное – по-настоящему не хотелось. Однако, ей казалось, что тогда поступок Канае пропадет впустую, и потому она терпела.

— Пока они ругались, Нисизава-сан поддался эмоциям и ударил Канае-сан металлической трубой, которую ты подбирала до этого. Затем он вытер свои отпечатки и нова вложил ее в твою руку, испачкал твое лицо кровью и подделал место преступления…

Когда Якумо закончил, комната погрузилась в тишину, словно под водой.

Это было тяжелое молчание, от которого перехватывало дыхание.

— Что ты несешь?! У тебя нет доказательств! – закричал Нисизава с бледным лицом.

Однако, его крик ничего не принес. Было ясно, что никто в комнате не верит ему.

— Действительно, у меня нет физических улик. Но это пока. – Якумо подошел к Нисизаве и посмотрел ему в глаза.

— …

Под взглядом Якумо у Нисизавы слегка задрожали губы.

— Ты слышал о люминоле?

— Что?

— Исии-сан, пожалуйста, расскажите ему.

Разговор внезапно переключился на Исии, который неуверенно начал объяснять.

— Ах, да, попросту говоря, это способ обнаружить пятна крови, которые обычно не видны глазу.

— Если кровь попадет на одежду, ее так просто не отмоешь, верно? – слова Якумо звучали, скорее, не как вопрос, но как обращение за подтверждением.

— Да. Так от крови полностью не избавишься.

— Нисизава-сан, что, по-твоему, случится, если кровь Канае-сан попала на твою одежду? Недавно ты заявил, что тебя здесь не было в день преступления.

Якумо договорил, и Нисизава повесил голову. Его плечи дрожали, а глаза наполнились слезами.

— Я не хотел убивать ее… Все просто так сложилось… Канае-тян мешала моей мести… – Нисизава всхлипнул. Глядя на него, Харука не испытывала никакой жалости.

Слова Нисизавы были слишком эгоистичны.

— Ты просто думаешь только о себе, – Якумо заговорил раньше Харуки.

— Э?

— Ты и правда эгоист. Вечно ищешь оправдания, чтобы сказать, что ты не виноват, но ты должен лучше всех знать причину самоубийства Мизухары Норико…

У Нисизавы был шокированный вид.

— Ч-что ты говоришь?! Норико убили! Поэтому я и хотел отомстить…

— Тебя провели.

Лицо Нисизава скривилось еще сильнее.

— Провели? Меня?

— Вот что я скажу первым делом. Призрака Мизухары Норико здесь нет…

— Ты лжешь! Я видел ее! Да что ты знаешь?! – закричал Нисизава. При этом его тело подергивалось.

Якумо слегка вздохнул, глядя на него.

— Ты должен понимать. Пожалуйста, не заставляй меня повторять. Мой красный левый глаз может видеть духов мертвецов. Духа Мизухары-сан тут нет.

— Значит, слух о часовой башне… – вмешалась Харука.

— Нет такого слуха. Верно, Макото-сан? – красный глаз Якумо посмотрел на Макото.

— Верно. Я опросила множеств студентов, но никто из них не знал о слухе… – твердо ответила Макото.

— Но Канае…

Канае говорила Харуке о слухе о призраке, который являлся в часовой башне.

Раз такого слуха не существовало, зачем Канае говорить это?

— В этом-то и проблема, – Якумо посмотрел прямо на Харуку.

Его красный левый глаз словно говорил ей приготовиться. Какая бы истина ни слетела с языка Якумо – как бы трудно ни было принять ее – Харука была готова услышать ее.

Харука кивнула, и Якумо начал.

— Хотя призрака здесь нет, Нисизава-сан слышал голос Мизухары-сан. Что же это значит?

— Расскажи нам, что это значит, – нетерпеливо топнул Гото.

— Все просто. Кто-то притворился призраком Мизухары-сан, чтобы обмануть Нисизаву-сана.

Слова Якумо вызвали в груди Харуки обжигающую боль. Потому что она знала, кто это был.

— Кто? Кто это сделал? – уточнил Гото.

Якумо снова посмотрел на Харуку. Она знала. Она была готова. Харука снова слегка кивнула.

После долгого молчания Якумо произнес:

— Это была Канае-сан…

…Так это действительно была она.

Если подумать, было несколько странных моментов. Канае не видела призрака, но верила слуху.

И это не все. Канае не просила их сделать что-нибудь с призраком. Она сказала, что хочет, чтобы они спасли странно ведущего себя Нисизаву. Но…

— Зачем Канае это делать? – спросила Харука.

Якумо посмотрел на зеркало.

— Это была месть.

— Месть?

— Так ведь – профессор Онда?

Слова Якумо заставили всех присутствующих затаить дыхание.

18.

От слов Якумо Макото пробрала дрожь.

В глубине сердца она это знала, но не хотела верить.

Посмотрев вбок, она увидела стоявшего молча Онду. По этому бесстрашному профилю Макото не могла угадать его исинные намеренья.

— Профессор как-то связан с этим делом? – вмешался Гото.

— Да, я пригласил его, потому что замешан в этом. – Якумо медленно подошел к Онде.

Выражение у того не изменилось. Такое отношение казалось крайне неестественным.

— Говоришь, я что-то сделал? – спокойно спросил Онда.

— Прежде, чем я объясню, нужно сказать, почему умерла Мизухара Норико-сан.

Нисизава-сан сразу же перебила:

— Норико убил… Сакурай…

Словам Нисизавы в отличие от его недавнего поведения не хватало силы. Вероятно, сомнения внутри него росли, и остановить их он просто не мог.

— Я уже говорил об этом, но Мизухара-сан покончила с собой. Есть явные улики. Так ведь, Сакурай-сан? – Якумо раздраженно пробежался рукой по своим растрепанным волосам и посмотрел прямо на Сакурая.

Тот опустил глаза, избегая взгляда Якумо, и с силой закусил губу.

— Вот как – ничего не поделаешь, если Вы не хотите говорить об этом. Макото-сан. – Якумо снова посмотрел в сторону Макото.

— Да, – говоря, Макото почувствовала, как ускоряется ее пульс.

— Файл с оригиналом «Призрака часовой башни» находился на домашнем ноутбуке Мизухары-сан, верно?

— Да.

— Он был точной копией того, что опубликовали под именем Сакурая-сана?

Вопрос Якумо заставил сердце Макото екнуть.

Прочитав оригинал, она предвидела это, но по мере продвижения разговора ей все меньше хотелось верить в это.

При этом она не могла промолчать.

Макото бросила на Онду быстрый взгляд, прежде чем ответить.

— Нет, опубликованная работа была отредактированным оригиналом.

— Что было изменено?

— Первую половину полностью вырезали, – чем больше говорила Макото, тем сильнее сжималось ее сердце.

— Каким было содержание первой части?

— Там… – у Макото перехватило дыхание. Она не могла больше ничего сказать.

Она и подумать не могла, что случится подобное. Она больше не знала, во что ей верить, а в чем усомниться.

Якумо посмотрел на Макото, прищурившись. Потом он кивнул.

— Хорошо. Я объясню остальное… – Якумо одно за другим обвел взглядом лица всех присутствующих в комнате.

После долгой паузы он начал свое объяснение.

— В опубликованной версии «Призрака часовой башни» речь идет о женщине, неожиданно убившей кого-то и постепенно теряющей себя под грузом вины. Однако, там ничего не говорилось о том, что пережила героиня или кого убила. Затем все заканчивается самоубийством…

У Харуки был удивленный вид. Гото и Исии тоже нахмурились и переглянулись. Синода выглядел так же.

Нисизава был просто в шоке. Плечи Сакурая дрожали, словно бы от страха.

Лишь Онда не изменился в лице и смотрел прямо на Якумо.

— Сцены из оригинальной работы, о которых сейчас говорила Макото-сан, объясняли, почему героиня убила кого-то.

— Это были мы… Это наша вина… – внезапно Сакурай закричал, срываясь на крик.

Якумо посмотрел на него холодно, а затем снова повернулся ко всем.

— Героиня ехала на машине с друзьями. За рулем сидел ее парень, а она находилась на переднем сидении. Сзади расположились двое парней – семпай и однокурсник. Семпай принял опасный наркотик и находился под его воздействием, – хотя голос Якумо звучал ровно, в нем слышался легкий гнев.

Нисизава, похоже, понял, о чем говорит Якумо, поскольку он хрипло произнес:

— Хватит…

Однако, Якумо не остановился.

— Парень за рулем и тот, что сидел сзади, спорили из-за какой-то ерунды. Из-за этого водитель не следил за дорогой. В результате, они врезались в мать и ребенка, переходивших дорогу…

— Пожалуйста! Пожалуйста, хватит! – Нисизава в слезах вцепился в Якумо, но тот стряхнул его и продолжил.

— Героиня сразу же попыталась вызвать скорую, но парень, водитель, остановил ее.

— Почему? – спросил растерянный Исии.

— Чтобы сбежать от собственного преступления. Парень и споривший с ним товарищ с заднего сидения пересадили семпая за руль. Затем, они сбежали, уведя с собой героиню. – Якумо посмотрел на Онду.

Тот ничего не сказал. Но в его глазах читался намек на слезы.

— Сбитые мать и ребенок ударились о светофор. Хотя они истекали кровью, но были еще живы. Однако, героиня не смогла противостоять парням и вынуждена была покинуть место происшествия. Это и есть убийство в оригинальном «Призраке часовой башни».

Слушая Якумо, Макото затаила дыхание и закусила нижнюю губу.

…Это было слишком жестоко и печально.

— Н-неужели авария в оригинале… – произнес Исии дрожащим голосом.

— Да. Этот инцидент и правда произошел три года назад. Именно там, где Вы видели призрака, Исии-сан.

— Что…

— Постой. Если это была настоящая авария, почему его не арестовали? – Гото указал на Нисизаву.

— Преступником выставили другого человека, – спокойно сказал Якумо.

— А тот тип не сказал, что не вел машину?

Замечание Гото было не лишено смысла, но…

— Гото-сан, Вы поверили бы человеку, находившемуся под влиянием наркотиков, скажи он, что не был за рулем?

— Я… – Гото замолк, услышав объяснения Якумо.

— Как и написано в оригинальном черновике, машина принадлежала семпаю, к несчастью для него. У полиции не было причин подозревать что-то.

— Значит, повесть была…

— Да. Это была не повесть. Это был дневник Мизухары Норико-сан.

Макото думала так же, как и Якумо.

«Призрак часовой башни» Мизухары Норико был не повестью, но дневником.

Благодаря ее писательскому таланту и удалению первых сцен, текст приняли за повесть, к счастью или нет.

— Это… неправильно… – с исступлением произнес Нисизава.

Якумо посмотрел на него холодно.

— Что неправильно? Ты отвернулся от реальности, которая тебе не понравилась, и решил, что ее смерть была убийством. Хотя она переживала и страдала рядом с тобой, ты даже не пытался это заметить.

— Н-неправда… я… хотел защитить ее… – всхлипнул Нисизава.

Якумо поднес свое лицо так близко к нему, что их носы соприкоснулись, и смерил его взглядом своего красного глаза.

— Что неправда? За рулем сидел никто иной как ты. Ты не пытался защитить ее – ты пытался защитить себя, так?

— …

— Точно так же, тем, кто убил ее, тоже был ты сам.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а! – Нисизава закричал, царапая свое горло.

Наверное, он не мог принять реальность, но так не повернешь время вспять.

— Ну и отброс… – выплюнул Гото.

Макото разделяла его чувства. Нисизава думал только о себе. Хотя он довел свою девушку до смерти, но обвинил даже в этом другого человека. Здесь нечему было сочувствовать.

Но Макото остался один вопрос.

— Пожалуйста, объясни мне один момент.

— Какой? – Якумо вздернул левую бровь.

— Сакурай-сан ехал в той же машине, верно? Хотя он и убрал первую половину, посылать дневник Мизухары-сан на конкурс было все равно, что признаться в своем преступлении. Зачем он сделал это?

Макото не могла понять причину.

— Таким был собственный способ Сакурая-сана увековечить память и обрести искупление. Верно?

Сакурай кивнул в ответ на слова Якумо.

Сейчас ему не хватало смелости признаться в их преступлении, так что он открыл дневник миру в качестве дани Мизухаре Норико…

Вероятно, Сакурай говорил совершенно искренне, когда заявил, что написать повесть его заставил призрак из часовой башни.

У него не было смелости огласить правду, но так он намекнул, что работа принадлежала Мизухаре Норико.

— А теперь вернемся к текущей теме – почему Канае-сан притворилась призраком и обманула Нисизаву-сана? – Якумо повернулся ко всем. Никто не ответил.

Однако, Макото знала.

— Канае-сан была младшей сестрой женщины, погибшей в аварии три года назад… – ответила она.

Якумо кивнул.

— Правда?! – удивленно воскликнула Харука.

— Чтобы отомстить за сестру, Канае-сан притворилась призраком Мизухары Норико-сан и заставила Нисизаву-сана и Сакурая-сана возненавидеть друг друга.

— Но почему тогда Канае обратилась ко мне за помощью? – спросила Харука.

Действительно, для того, кто планировал месть, было странно обращаться к Харуке и Якумо.

— Канае-сан испугалась, – ответил Якумо.

— Э? – у Харуки был озадаченный вид.

— Она просто хотела притвориться призраком и пригрозить им, чтобы они раскрыли правду – но Нисизава-сан попытался убить Сакурая-сана.

— И тогда она испугалась… – произнесла Харука хрипло.

— Верно. Она не могла вынести, что из-за нее погибнет еще один человек. Поэтому она остановила свой план на середине и обратилась к тебе, человеку, которому доверяла, по поводу духовного феномена.

Теперь, услышав правду, Харука просто смотрела в шоке в пространство.

— Прежде всего, Канае-сан и не хотела мести, но она притворилась призраком не по собственной воле.

— Что? – спросил Гото.

Якумо, с лицом невыразительным, словно маска театра Но, медленно подошел к Онде.

— Кто-то рассказал Канае-сан правду об аварии и попросил ее притвориться призраком Мизухары Норико-сан ради мести. Это были Вы – так, профессор Онда?

— Постой. Зачем это университетскому профессору? – спросил Гото.

Якумо раздраженно вздохнул и пробежался рукой по своим растрепанным волосам.

— Гото-сан, Вам и правда стоит завести привычку нормально читать документы.

— Чего?

— Профессор Онда был зятем Канае. Короче, три года назад в аварии погибли жена профессора Онды, Касуми-сан, и его дочь.

— Что?! – Гото замолк в шоке.

Макото читала в своей же газете, что жена и ребенок Онды погибли в аварии. Тогда она не смогла связаться с ним, посчитав, что он наверняка измучен.

Она не сумела заговорить об этом, и когда пришла обсудить с ним интервью с Сакураем.

Она думала, что он отошел от своей потери и печали, и что он живет своей жизнью. Нет, возможно, она просто надеялась на этом.

Прочитав оригинального «Призрака часовой башни», она сразу поняла, что жертвами в аварии стали жена и ребенок Онды.

И это не все. Когда Якумо попросил ее привести Онду, она осознала, какую роль тот сыграл.

И все же, ей хотелось верить в него. Нет, не так. Ей не хотелось верить, что знакомый ей добрый Онда был одержим идеей мести.

— Профессор, почему… – Макото кое-как сумела выдавить лишь это.

— А вы бы смогли простить их? – пронесся по комнате голос Онды, исполненный печали.

Никто не смог ответить на его вопрос. Не пережив подобного самому, было невозможно понять истинное значение печали от потери любимых людей.

Онда обвел взглядом всех присутствующих, прежде чем продолжить.

— Я узнал правду о произошедшем, прочитав «Призрак часовой башни».

— Как Вы его достали? – спросила Макото.

Ей казалось, словно только это она сейчас и могла сделать.

— Три года назад мне прислала его Мизухара Норико. Конечно, тогда названия не было. Я знал, что это черновик, но не собирался читать его. Там стояло имя незнакомой мне женщины, и я был психологически истощен, потеряв жену и ребенка…

— Когда Вы прочли его?

— Думаю, где-то полгода назад… Ко мне пришел один парень.

— Парень?

— Парень, якобы сидевший за рулем во время аварии. Он сказал, что его только выпустили за хорошее поведение. В слезах он сказал мне, что не вел машину, и реальным водителем был кто-то другой. Он назвал имена.

— Тогда Вы узнали имя.

— Да. Там было имя студента из литературного кружка. И девушки, отправившей черновик…

Поразительное совпадение.

Онда на работе встретил человека, на самом деле убившего его жену и ребенка.

— Затем я впервые прочел дневник Мизухары Норико и узнал правду о произошедшем. Меня трясло от гнева. – Онда посмотрел на Нисизаву и Сакурая.

Под давлением его сердитого взгляда, оба застыли в страхе.

— Они словно забыли о своем прошлом преступлении. И это не все. Они должны были заметить, что я связан с жертвами, однако…

Макото практически слышала, как треснуло сердце Онды.

Как он и сказал, это пугало. Хотя эти двое просто не могли забыть о том, что совершили, они вели себя с Ондой совершенно нормально, словно ничего не произошло.

Должно быть, осознав это, Онда впал в неописуемую ярость.

— Я дал им шанс…

— Шанс?

— Да. Я спрятал дневник Мизухары Норико-сан в комнате литературного кружка и сказал им прибраться там.

Онда надеялся, что они расскажут правду, обнаружив дневник Мизухара Норико.

Однако, Сакурай, найдя дневник, отредактировал его и отправил на конкурс.

Хотя Сакурай сделал это в качестве искупления и дани памяти, Онда не мог смириться.

— Это Вы покрасили красной краской место аварии.

— Да. Я отправил им записку с адресом места происшествия.

— Вы заставляли их вспомнить прошлый инцидент.

— Да, но им было все равно… – Онда слабо покачал головой.

Он сделал им столько предупреждений, прежде чем перейти к действию, надеясь, что они сами шагнут навстречу искуплению…

Но его надежды совершенно не оправдались.

При мысли о чувствах Онды у Макото перехватило дыхание.

— Они не чувствовали никакой вины. Они жили свей жизнью, ссорились из-за глупостей. Это было неправильно. Они забрали жизнь моей дочери и ее матери – вы бы смогли простить их? – исходившая от Онды ярость заставила всех затаить дыхание.

Макото подумала об этом. Откровенно говоря, она бы не смогла простить их. Лишиться в аварии жены и ребенка, когда преступники полностью забыли обо всем и живут своей жизнью. Наверное, Онда пылал гневом, не находившим выхода.

— Разве на самом деле Вы не себя не могли простить? – заговорил Якумо.

— И что это значит? – просил Онда.

Якумо бросил на него проницательный взгляд.

— Если бы Вы просто злились на них, Вам бы не пришлось идти на такие обходные маневры.

— Что ты пытаешься сказать?

— Вы жалели, что не прочли дневник Мизухары-сан сразу же, как она прислала его – я не прав?

После вопроса Якумо Онда слегка опустил взгляд.

— Пожалуй. Прочти я дневник, она бы не покончила с собой…

Возможно, Онда был прав.

Отправляя Онде свой дневник, Мизухара Норико, вероятно, искала искупления за совершенное.

Обратись к ней Онда, возможно, она не подумала бы о самоубийстве.

Однако, это была лишь теория. Никто не мог винить в этом Онду, и он сам не должен был винить себя.

— На этот раз месть включала и часть Мизухары-сан. Поэтому Вы использовали такой обходной метод, – заявил Якумо.

Онда улыбнулся, довольно печально.

— Пожалуй… Думаешь, я неправ? – спросил он.

— Да, Вы неправы… – без колебаний произнес Якумо.

Эти слова, ясные и четкие, прогнали из сердца Макото все сомнения.

— Профессор, Вы были неправы. Должно быть множество путей раскрыть правду без подобной мести, – сказала она.

С губ Онды слетел смешок.

— Не все так сильны, как ты.

— Не таких слов я ждала от преподавателя.

— Верно. Это не слова преподавателя. Это слова мужа и отца, потерявшего жену и ребенка, – в глазах Онды стояли слезы.

Даже если Онда понимал логику, его сердце не принимало ее. Что бы Макото ни говорила, это не достигало его сердца.

— Что за софистика, – произнес Якумо. – Вы разве не видели Канае-сан? Она терзалась виной, помогая Вам, и пыталась что-то сделать…

Слова Якумо вернули силы приунывшей Макото.

— Да. Почему Вы не пригляделись к ее страданиям…

После слов Макото Онда прищурился и поднял взгляд к потолку.

— Я так и сделал… – сказал он хрипло. Макото не знала, на что он смотрит, но поняла одну вещь.

Онда искренне сожалел о произошедшем.

Он втянул Канае, и она умерла. И это не все – Харука, не причастная к этому, попала под арест по подозрению в убийстве.

Это было повторение инцидента трехлетней давности.

Онда, знавший все, страдал, переживал и боролся с собой, совсем как Мизухара Норико.

Поэтому он пришел сюда с Макото и рассказал правду без всяких протестов.

Из уголков глаз Онды покатились слезы…

19.

— Значит, все кончено… – заговорил Гото после молчания, словно выдавливая слова из горла.

Слетевшая с губ Якумо правда пронеслась сквозь растерянный разум Гото и потрясла его сердце.

И Нисизава, и Сакурай низко опустили головы. Похоже, у них не было энергии говорить.

Исии и Харука были шокированы. Синода тоже был поражен.

— Еще нет, – резко произнес Якумо.

В этой комнате, наверное, только Якумо не ослабил внимания.

— Что это значит?

— Именно то и значит. В этом деле был еще один заговорщик… – с таким заявлением Якумо встал перед зеркалом.

Его спина словно пытала огнем гнева.

— Отсюда все видно, верно? – обратился Якумо к зеркалу.

Говорили, что зеркало в комнате связано с преисподней. Судя по тому, как говорил сейчас Якумо, так оно и было.

— Видно? Что ты имеешь в виду?

— Именно то и имею…

После вопроса Гото Якумо подобрал кусок дерева, валявшийся неподалеку.

— Это не объяснение!

— Сейчас покажу, – с этими словами Якумо бросил деревяшку в зеркало.

Зеркало треснуло с пронзительным звоном…

— Кое-кто смотрел сюда все это время. – Якумо указывал на небольшую камеру. Вероятно, зеркало было односторонним.

На камере была антенна для беспроводной передачи данных.

— Да кто же… – произнес Гото.

Якумо слегка улыбнулся.

— Вы не знаете?

— Я спрашиваю, потому что не знаю.

— Другой заговорщик – тот, кого обвинили в произошедшем.

Объяснения Якумо помогли Гото понять ситуацию.

Гото изучал досье этого человека, сам не зная, зачем, но в инциденте трехлетней давности кое-кого выставили виноватым. Это был…

— Это еще что? – спросил Синода, видимо, почувствовав что-то.

Посмотрев, Гото увидел шедший с лестницы дым, сопровождаемый запахом гари.

— Похоже, он устроил поджог. Только подумать, принял такие решительные меры… – с горечью произнес Якумо.

Дело было плохо. Они находились на верхнем этаже часовой башни. Если они не сбегут, пока огонь не разошелся, то погибнут здесь.

— Синода! Бери его! Исии, а ты этих двоих! – распорядился Гото. Синода, прикрыв рот и нос, повел Нисизаву вниз по лестнице.

Исии следом подхватил Онду и Макото.

Якумо подставил плечо Харуке, повредившей ногу, и помог ей встать.

— Пожалуйста, идите вперед, – сказал он.

Кивнув, Гото потащил Сакурая вниз по лестнице.

Оглянувшись, он увидел, что Харука не может идти сама, и у Якумо возникли проблемы.

— Я помогу. – Гото протянул руку, но Якумо отказался.

— Все хорошо. Пожалуйста, уходите.

— Но…

— Быстрее! Или будет слишком поздно! – голос Якумо звучал отрывисто.

Было не время задерживаться. Пожалуй, быстрее вышло бы спустить Сакурая вниз, а потом вернуться и помочь Якумо и Харуке.

— Подождите! – крикнул Гото и торопливо потащил Сакурая вниз по лестнице.

Чем дальше он шел, тем гуще становились языки пламени, но, к счастью, огонь распространился не так сильно.

— Быстрее! – кричал Гото, сбегая по ступеням.

Сакурай споткнулся несколько раз, вероятно, из-за мешавших идти наручников, но Гото все заставлял его бежать.

Добравшись до первого этажа, он вытолкнул Сакурая через дверь заднего входа и попытался вернуться к лестнице.

Однако, что-то выскочило из-за лестницы, перекрывая путь Гото.

Хотя было слишком темно, чтобы Гото сумел ясно разглядеть лицо человека, он мог догадаться, кто это, по форме.

— Ты…

Не успел Гото договорить, как мужчина поднял что-то вроде кирки и бросился в атаку…

20.

— Якумо-кун… уходи… – сказала Харука, кашляя.

Хотя Якумо пытался поддерживать Харуку на ходу, получалось не очень. Они еще даже не добрались до лестницы.

Такими темпами, оба они погибнут из-за дыма или огня.

Харука не хотела умирать, но она бы не вынесла, умри Якумо из-за нее.

— Не разговаривай. Надышишься дыма, – резко произнес Якумо.

Похоже, он не собирался бросать Харуку.

— Но…

— Я доказал твою невиновность. Не сдавайся до самого конца. И…

— Что?

— Еще остались вещи, о которых я хочу спросить тебя.

— Вещи, о которых ты хочешь меня спросить?

— Да. Так что пока не сдавайся…

Даже поддерживая Харуку, Якумо отчаянно шел вперед. Однако, пол под ними внезапно содрогнулся.

Вероятно, обвалилась часть часовой башни.

Харука потеряла равновесие и упала.

Она попыталась встать, но не смогла. Боль в ноге словно усилилась.

— Ты в порядке? – Якумо заглянул ей в лицо.

В его выражении читалась непривычная тревога.

В комнате становилось жарче, густел дым. Такими темпами, даже если они дойдут до лестницы, то могут не суметь спуститься по ней.

— Якумо-кун, пожалуйста. Иди вперед… Я справлюсь… – сказала Харука, отталкивая Якумо. Она не хотела, чтобы он умер.

— Я определенно увожу тебя с собой.

— Нельзя.

— Просто помолчи секунду! – крикнул Якумо.

Плечи Харуки дернулись из-за голоса Якумо, прозвучавшего так непривычно.

Хотя Якумо и открыл рот, чтобы сказать еще что-то, он резко замер.

Взгляд Якумо скользнул по воздуху, словно следуя за чем-то.

— Ясно… Точно… – прошептал Якумо. Он слегка улыбнулся.

— Э?

— Это Канае-сан…

— Что с Канае?

Якумо выпрямился, не отвечая на вопрос Харуки.

Должно быть, он решил уйти один – так подумала Харука, но она ошиблась. Якумо подошел к окну в боковой части комнаты.

Он отпер и открыл его. Затем перегнулся и посмотрел вниз.

…Он ведь не собирается прыгать, верно?

Они находились на высоте в пятьдесят метров. Три года назад было доказано, что, спрыгнув с такой высоты, выжить не получится.

Харука подумала, что, возможно, они могли бы спустить веревку, но у них под рукой не было веревки.

Якумо вернулся к Харуке и спросил:

— Можешь поверить в меня?

Его темно-красный левый глаз горел сильной решимостью, не похожей на недавнюю.

— Да, – твердо кивнула Харука.

Харука не сомневалась в Якумо с самого начала дела – нет, с еще более давних пор.

Якумо мало говорил о себе.

Часто Харука не знала, о чем он думает, и ей были неизвестны горы вещей о нем, но – ей казалось, словно она разглядела, что за человек Якумо, с ближайшей точки наблюдения.

Она словно бы знала, что укоренилось в его сердце.

И потому она никогда не капли не сомневалась в нем.

— Хорошо, – сказал с улыбкой Якумо, протягивая Харуке руку.

Харука приняла его руку и крепко ее сжала.

21.

Гото едва уклонился от кирки и снова повернулся к мужчине…

— Сео Минору.

Когда Гото произнес это имя, мужчина в ответ цокнул языком.

Он был прав. Перед ним стоял Сео Минору, университетский охранник.

Гото не понял, когда Якумо попросил его изучить историю Сео.

Даже узнав, что Сео стал причиной происшествия три года назад и вышел из тюрьмы полгода назад, он все равно не смог связать это с нынешним делом.

Но теперь он понял.

Человек, чью жизнь сломали, заставив взять на себя вину за Нисизаву и Сакурая…

И, как и сказал Якумо, второй зачинщик этого дела.

Сео следил за ситуацией в башне через камеру, спрятанную в зеркале. Наверное, и в день инцидента тоже…

Это Сео заявил, что Харука убила Канае.

Зачем он солгал? Потому что, если бы тогда арестовали Нисизаву, он бы не смог завершить свою месть.

И не только Нисизава. Он должен был отомстить и Сакураю.

Наблюдавший через камеру Сео знал, что Харука лишилась сознания до того, как Нисизава убил Канае.

Затем Нисизава изменил место преступления, выставив все так, словно Харука убила Канае.

Сео заявил, что видел, как Харука ударила Канае, и, вероятно, сказал, что Харука лишилась сознания, когда он поймал ее.

— Я знаю, что ты чувствуешь, но хватит уже, – сказал Гото, однако, Сео использовал этот момент, чтобы снова обрушить кирку.

Гото перекатился в сторону, избегая ее.

Как он и сказал, Гото понимал чувства Сео, но это не означало, что он мог простить его.

— Должно быть, когда тебя обвинили в преступлении, которое ты не совершал, ты чувствовал себя так ужасно, что хотел умереть! Ты понимаешь эту боль, так зачем поступил точно так же?! – закричал Гото.

Сео замер. То ли от дыма, то ли из-за внезапного ощущения опустошенности, из глаз Сео потекли слезы.

— Они даже не заметили меня, когда увидели… – хрипло произнес он.

Люди, разрушившие его жизнь, не просто мирно жили, но и совершенно забыли о том, что сделали.

Гото было больно даже думать о том, насколько это было ужасное чувство. Вероятно, это и довело Сео до мести.

Но…

— Но ты все равно поступил неправильно!

— Да что Вы знаете?! – Сео снова замахнулся киркой.

…Плохо дело!

Стоило этой мысли пронестись в голове Гото, как что-то выскочило перед Сео, бросившись на него, и упало на землю.

…Это был Исии.

Поначалу Исии хорошо справлялся, но в мгновение ока ситуация изменилась.

Сео сел на него, занося кирку.

— Соберись! – Гото изо всех сил пнул Сео в лицо.

Тот широко распахнул глаза и упал, растянувшись на полу. Он перестал двигаться.

— Исии! Выноси этого типа!

— Д-да, сэр.

Исии попытался вынести Сео по приказу Гото, но был слишком слаб для этого.

…В самом деле.

Гото помог Исии, и они сумели кое-как вытащить Сео из часовой башни.

…А теперь Якумо.

Гото попытался вернуться в башню, но затем кусок потолка обвалился, перекрывая путь.

…Теперь-то что?!

Гото все равно попытался зайти внутрь, но Исии вцепился в него.

— Пусти! Якумо и Харука-тян все еще внутри!

— Н-но… если пойдете внутрь, Вы тоже погибнете, следователь Гото!

— Замолкни! Я пойду! Я не позволю никому умереть у меня на глазах! – Гото оттолкнул Исии, но на этот раз подключился Синода, сдерживая Гото.

— Остановись!

— Пусти! Якумо!

Громкий шум заглушил крик Гото. Часть часов обвалилась, посыпались кирпичи.

…Я не смог спасти их.

— Проклятье! – пронесся в ночи крик Гото.

— Пожалуйста, не разговаривайте так громко, – услышал Гото знакомый голос, прежде чем успел погрузиться в отчаянье.

Обернувшись, он увидел стоявшего там Якумо. Тот нес за спиной Харуку. Его лицо было грязным от копоти, а обычно белая рубашка пребывала в ужасном состоянии. Похоже, они выжили.

— Вы… вы в порядке…

— Да. Сбоку башни есть пожарная лестница, – как ни в чем не бывало отозвался Якумо.

— Почему ты раньше не сказал?!

— Я и сам забыл, но она напомнила мне.

— Харука-тян? – Гото посмотрел на Харуку. Та слегка покачала головой.

…Тогда кто?

— Канае-сан.

— Вот как…

— В любом случае, все закончилось, – с этими словами он отпустил Харуку и усадил ее.

Подошедший Синода молча снял наручники с ее запястий.

Все и правда закончилось – это чувство растеклось в груди Гото.