Детектив-медиум Якумо: Секретные файлы — bonds (Новелла) - 3 Глава

Дослушав до этого места, Харука глубоко вздохнула.

Она пришла к Иссину услышать о том, что не мог забыть Якумо, думая, что ее ждет короткий рассказ о его первой любви или чем-то подобном.

Но теперь, когда даже Гото объявился, история приобрела неожиданный поворот.

Больше всего ее удивила разница с нынешним характером Якумо.

Хотя Якумо и был груб, он не стал бы доходить до того, чтобы отвергать других людей.

Он также не дорожил своим красным левым глазом и физической способностью видеть духов, но ей казалось, что Якумо признал свою неспособность их изменить.

Однако, в прошлом Якумо был другим…

— Ты удивлена, – сказал говоривший до сих пор Иссин, глядя на Харуку.

— Совсем немного, – отозвалась Харука, опустив взгляд.

«Если бы я встретила Якумо из прошлого, что бы я подумала?»

Внезапно ее посетил этот вопрос. Ответ… она не хотела о нем думать.

— Плохо дело, если ты уже этим озадачена. Происшествия только начались. – Гото засмеялся, его глаза блестели.

— Это не веселая история, – попрекнул его Иссин.

— Виноват. Так и есть, – честно признал свою вину Гото, что было для него необычно.

Харуке казалось, что атмосфера внезапно потяжелела.

— Давайте устроим короткий перерыв. Еще и чай остыл, – с этими словами Иссин расчистил давящую атмосферу и, поставив на поднос чашки, вышел из гостиной.

— У Якумо тогда был очень пугающий взгляд, – внезапно произнес Гото.

Он играл с пачкой сигарет, прищурившись, словно смотрел куда-то вдаль.

— Пугающий взгляд?

— Ага. Он словно ненавидел все в этом мире.

— Я вроде как могу это представить и вроде как не могу…

Перед мысленным взором Харуки предстала голова Якумо.

Он вечно запускал руку в свои взлохмаченные волосы с сонным взглядом.

Он был груб и недружелюбен, и все его слова были сдобрены сарказмом. Хотя внешне Якумо этого не показывал, но обладал сильной волей и добротой.

Когда Харука оказывалась в опасности, он всегда приходил ей на помощь, без колебаний рискуя собой.

Вот какого Якумо знала Харука.

Но иногда взгляд Якумо действительно был невероятно пугающим.

Однако, Харука чувствовала: таившимся в этих глазах чувством был гнев на зло.

Это была не ненависть к другим людям.

— Он изменился из-за того происшествия, но не стал совершенно другим человеком. Просто продолжением той же личности.

Харука понимала, что имел в виду Гото, но все равно ощущала некое фундаментальное отличие.

— Простите за ожидание. – Иссин вернулся с чаем.

— Долго ты. Ходил собирать чайные листья? – неразумно возмутился Гото.

— Что за несдержанный тип, – сказал Иссин раздраженным тоном, ставя чашки перед каждым из них. – Итак, на чем я остановился? – Иссин потер руки.

— На том, как Якумо-кун собирался расследовать инцидент.

— Ах, верно, – отозвался Иссин, хлопнув себя по бедру. – На следующий день…

— Ты нарушаешь порядок! – перебил Гото.

— Да?

— Да. Сначала идет моя часть. Иначе получится нестыковка. – Гото негодующе скрестил руки.

— Как тебе угодно.

Гото довольно кивнул в ответ на слова Иссина, прежде чем начать.

— После того, как я едва не сгорел…

2.

«…Все сгорело».

Гото набросил на плечи свой пиджак с обгоревшим рукавом, рассеянно оглядывая обгоревшие развалины.

Хотя пожарные приехали сразу же, огонь был таким сильным, что им оставалось лишь не дать пожару перекинуться на соседние строения.

Осталась только стена и пара колонн – все остальное рухнуло.

Казалось, словно там прошелся какой-нибудь воздушный налет.

Под установленным на территории больницы освещением криминалисты в синей форме ползали по земле, словно дикие собаки в поисках еды.

Гото восхищало их упорство, но в подобной ситуации они, вероятно, не могли надеяться на полезные улики.

— Ну и бардак, – пробурчал Миягава, протягивая Гото баночный кофе.

— Так и есть. Я сам почти сгорел. – Гото открыл банку и залпом ее выпил.

Кофеин отправился прямо в его желудок.

Симомура не нашли среди обгоревших развалин. Вероятно, он воспользовался суматохой, чтобы сбежать.

Гото почувствовал, как внутри него поднимается разочарование. Симомура был прямо там. Он был жалок, раз позволил ему уйти.

— Не твоя вина, что он скрылся. – Миягава стукнул Гото в плечо, словно ощутив его чувства.

Гото со своим характером в такие моменты предпочитал удар кулака. Если его успокаивали, он лишь чувствовал себя более жалким.

— В следующий раз, как увижу, я точно не позволю ему уйти.

Гото закурил.

Дым казался ему более неприятным, чем обычно.

— Не волнуйся ты так. Опять загоришься, – с ухмылкой ужасно пошутил Миягава. Чувство юмора у него уже было стариковским.

— Гото. Время есть?

Перебил их Мацумура, эксперт-криминалист одного звания с Гото.

Лицом и даже телом этот мужчина напоминал лошадь – было в нем что-то простецкое.

— Чего?

— Я бы хотел тебе кое-что показать. – Мацумура бубнил, словно у него что-то было во рту.

— Раздобыл доказательства измены жены, или что?

— Нет. Просто пойдем, – Мацумура равнодушно пропустил шутку Гото и торопливо пошел прочь.

«…Что за неприятный парень».

Мысленно ворча, Гото пошел за Мацумура вместе с Миягава.

Они миновали залитый водой проход и вышли за больницей.

Дерево хурмы на заднем дворе было освещено.

Рядом с ним стояли два криминалиста с лопатами в руках.

У их ног лежала гора грязи. Рядом виднелась яма примерно в метр диаметром.

— Нашли клад или что? – окликнул спину Мацумура Гото.

Тот остановился у ямы и смерил Гото взглядом, вздохнув.

— Сами решайте, клад ли это.

Неприветливые слова Мацумура разозлили Гото. Оттолкнув одного из криминалистов, он заглянул в яму.

Глубиной она была примерно в человеческий рост.

На дне он увидел нечто, похожее на белые мячи.

Нет, не так. Это были не мячи. Это были…

— Черепа? – Миягава опередил Гото.

— Да, верно. Все они принадлежат новорожденным. Их здесь примерно четыре или пять, – ответил Мацумура, вытирая со лба пот.

Хотя Гото и не был в курсе, он чувствовал себя подавленным из-за такой небрежной шутки о кладе.

Зарыть трупы новорожденных детей в таком месте – это заставило его усомниться в нервах сделавшего это человека.

— Яма и раньше была здесь? – спросил Миягава, опускаясь на одно колено и заглядывая внутрь.

— Нет, мы заметили, что здесь отличался цвет грязи, и попробовали копнуть… В самом деле, это ужасно. – Мацумура стиснул зубы. Гото разделял его чувства.

Миягава поднялся и вытер с колена грязь. Он поднял взгляд к ночному небу.

— Прогноз не слишком многообещающий.

Гото тоже поднял взгляд.

Он не видел звезд. Городское небо никогда не сулило ничего хорошего…

3.

На следующий день Акеми пришла в храм с часовым опозданием.

На поиски того, кто присмотрел бы за ее дочкой, ушло больше времени, чем ожидалось. Она походила по знакомым, но, так и не найдя никого подходящего, вынуждена была взять ребенка с собой.

Сейчас ее дочка спала в слинге у нее на груди.

Однако, она всегда начинала сильно плакать при виде незнакомых людей. Ее дочь, Нао, питала ненормальный страх к незнакомцам.

Иссин и Якумо тоже растеряются, как обращаться с Нао, раз уж Акеми так внезапно принесла ее с собой.

Акеми хотела было все отменить, но она уже связалась с семьей Сатико, и ей не хотелось давить мысли Якумо, которые только пришли в движение.

Размышлять об этом и дальше не было смысла. Она обсудит с Иссином, что делать.

С обновленной решимостью Акеми прошла по территории храма и нажала на звонок дома священника.

Вскоре раздвижная дверь открылась, и ее поприветствовал со своей обычной улыбкой Иссин в рабочей одежде.

— Добро пожаловать.

— Ах, простите. Я не нашла, на кого оставить дочку… – первым делом сказала Акеми.

— Так это твоя дочь, Акеми-тян?

Она думала, что Иссин слегка удивится, но он просто как обычно улыбнулся Нао и потрепал ее по голове.

В ответ Нао открыла глаза.

Иссин и Нао встретились взглядами.

Акеми думала, что Нао заплачет, но реакции девочки была неожиданной.

Нао протянула к Иссину ручку и дернула ножкой, радостно смеясь.

Она впервые не заплакала перед незнакомым человеком.

— Как ее зовут? – спросил Иссин, беря Нао за руку.

— Ах, ее зовут Нао, – Акеми была ошарашена, но все равно назвала имя дочки.

— Приятно познакомиться, Нао-тян. – Иссин заглянул в лицо Нао.

Нао, похоже, обрадовалась еще больше.

— Можно мне ее подержать?

Иссин выхватил Нао раньше, чем успела ответить Акеми, умело устроив ее на руках и укачивая.

От одной лишь встречи с незнакомцем лицо Нао напрягалось, но Иссин, которого она видела впервые, держал ее на руках. У Иссина же был такой любящий вид, что его можно было принять за настоящего отца девочки.

«…Если бы этот человек был отцом Нао».

Акеми внезапно посетило неисполнимое желание.

— В чем дело?

Пока она ушла с головой в свои мысли, на нее посмотрел Иссин, заставив ее смутиться вплоть до покрасневших ушей.

— Ах, на самом деле, Нао очень стеснительная. Она впервые не плачет, встретив кого-то нового…

Иссин кивнул, услышав объяснения Акеми.

— Просто ты с подозрением относишься к другим людям, Акеми-тян.

Акеми была ошарашена, словно ее внезапно толкнули в спину.

— Я подозрительная?

— Да, – сказал Иссин, прищурившись и ткнув пальцем в щеку Нао.

Лицо Нао сморщилось, словно ей было щекотно. Увидев это, Акеми поняла, что имел в виду Иссин.

Если родитель был насторожен, это передавалось и ребенку. Наверное, так оно и было.

Это многое объясняло. После того происшествия Акеми никому не могла открыть сердце.

Она боялась, что ее начнут расспрашивать о случившемся, и потому настороженно отводила от всех взгляд.

Нао не плакала, потому что Акеми не боялась Иссина…

— Снаружи холодно. Ну, заходи, пожалуйста, – пригласив ее, Иссин зашел в дом с Нао на руках.

Акеми последовала за ним.

Когда она зашла в гостиную, Якумо уже ждал там.

Он был одет в джинсы и белую рубашку. Он сидел, вытянув ноги, и со скучающим видом смотрел на потолок.

Заметив Акеми, Якумо специально широко зевнул.

— Якумо, это Нао-тян. – Иссин сел перед Якумо, все еще держа Нао.

Якумо тоже не казался особо удивленным и просто посмотрел на Нао.

Та потянулась и схватила его за волосы.

Акеми думала, что Якумо разозлится, но тот не выглядел недовольным и просто позволил ей продолжать.

— Это Ваш ребенок, сенсей? – спросил Якумо, растягивая слова.

Он впервые задавал Акеми вопрос.

— Да.

— Хм, – равнодушно отозвался Якумо, вглядываясь в лицо Нао и трогая ее за щеку.

Нао радостно замахала руками и ногами.

Это казалось довольно странным. Ладно Иссин, но Нао не боялась и Якумо.

Хотя они были совершенно чужими людьми, присутствующих в этой гостиной можно принять за семью.

Всего на миг выражение Якумо словно смягчилось.

Нежное и теплое выражение, которое он никогда не показывал в школе…

«…Якумо и правда запирает свои эмоции».

Акеми заново это прочувствовала.

— Этот ребенок… – Якумо внезапно нахмурился и хлопнул в ладоши рядом с ухом Нао.

Нао не отреагировала и лишь засмеялась.

— У нее что-то с ушами?

Акеми кивнула в ответ.

Нао не слышала. Обнаружилось это в раннем детстве.

Когда Акеми думала о будущем Нао, ей становилось трудно дышать. Нао с рождения получила тяжелую жизнь.

В этом не было ничьей вины. Все твердили об этом, но Акеми невольно винила себя.

«…Должно быть, это я виновата, что Нао такая».

Акеми попробовала отогнать цепочку дурных мыслей в ее голове и выдавила улыбку.

Однако, натянутой улыбка была только у нее.

Узнав факты, Якумо с довольным видом продолжил играть с Нао.

Иссин делал то же самое.

«Она глухая. И что с того?»

Иссин и Якумо словно пытались это сказать. Возможно, переживания о неполноценности дочери уже являлись дискриминацией.

Акеми казалось, словно ей преподали очень важный урок.

— Мы не можем и дальше играть. Нам скоро идти, – сказал Иссин, глядя на часы.

— Давайте закончим с этим, – согласился Якумо, вставая.

Они почти забыли о своей цели.

Они собирались пойти с Якумо домой к Сатико. Однако, оставалась причина, по которой Акеми не могла сразу же согласиться.

«…Что мне делать с Нао?»

Она не могла взять ее к Сатико.

— Я присмотрю за Нао-тян, пока вы не вернетесь, – предложил Иссин, словно почувствовав мысли Акеми.

— Э, но…

Раз Нао так подружилась с ним, она готова была попросить о такой услуге, но ему придется не только на руках ребенка качать.

Нужно было делать много чего – менять ей подгузники, кормить смесью.

— Все в порядке. Семьи прихожан уже оставляли со мной детей. И я менял подгузники Якумо, – сказал Иссин, угадав мысли Акеми.

Если у него был опыт, Нао и правда можно было без проблем оставить с Иссином, но Акеми все равно чувствовала себя виноватой.

— Разрешите ему, раз он хочет, – сказал Якумо, пробежавшись рукой по волосам, чтобы подтолкнуть Акеми к решению.

Его слова были лишены обычной колкости.

— Якумо прав. Пожалуйста, идите быстрее, – поторопил Иссин.

Якумо быстро вышел из комнаты, не обращая внимания на растерявшуюся Акеми.

— Я искренне извиняюсь. Оставляю ее под Вашим присмотром.

Акеми отдала Иссину сумку с подгузниками и смесью, сопроводив это простыми пояснениями, прежде чем выйти вслед за Якумо.

4.

На следующий день после пожара Гото и Миягава шли по подвальному коридору больницы.

Освещение было явно недостаточным. Там не просто царил полумрак – вентиляция тоже оставляла желать лучшего, и коридор заполнял влажный воздух.

По сравнению с чистым стеклянным входом они словно оказались в другом здании.

В итоге, во дворе нашли всего семь трупов…

Все они принадлежали новорожденным детям.

Вероятно, будет нелегко найти матерей детей, которым, судя по их виду, могли бы уже даже оформить свидетельство о рождении.

Раз улики сгорели в огне, им оставалось лишь задержать и допросить самого Симамура. Это был самый надежный метод.

В обычных обстоятельствах Гото предпочел бы подключиться к поискам подозреваемого Симамура, но по распоряжению Миягава отправился к судмедэксперту узнать результаты вскрытия.

Они прошли прямо по коридору. Миягава остановился у самой дальней двери.

С того момента, как они решили встретиться с судмедэкспертом, у Миягава был кислый вид.

Гото внезапно заинтересовало, что за человек мог повергнуть Миягава в такое уныние.

— Миягава-сан, что за человек судмедэксперт?

— Его зовут Хата – с виду он такой старый, словно в любой миг может умереть. Ну, одним словом, он извращенец.

— Извращенец?

…Этот старик носил форму медсестры, или что?

Мысли об этом хватило, чтобы рассмешить Гото.

— Ладно, что бы этот старик ни говорил, просто игнорируй. Иначе не выдержишь.

После предупреждения Миягава Гото было еще труднее представить, что за человеком был судмедэксперт.

Гото хотелось задать еще один вопрос, но не успел он этого сделать, как Миягава постучал в дверь.

— Это шеф Миягава.

— Открыто, – услышал Гото хриплый голос по ту сторону двери.

Миягава открыл дверь и зашел внутрь. Гото последовал за ним.

Прямоугольная комната была небольшой, в шесть татами. Вероятно, из-за отсутствия окон там царил такой полумрак, что казалось, будто нечто может выскочить, как в фильмах ужасов.

У задней стены стоял стол, окруженный шкафами.

Перед заваленным бумагами столом лениво потягивал чай старик в белом халате.

Седовласый старик – кожа да кости – выглядел так, словно в любой миг мог умереть.

— Опять ты? – Хата с раздраженным видом поскреб лоб.

— Стал бы я приходить по собственному желанию.

Хата в ответ захихикал, и его плечи затряслись, словно в конвульсиях.

Он был каким-то жутким.

— Что это за дурень позади тебя? – спросил Хата, подбородком указывая на Гото.

Называть незнакомого человека дурнем – это было что-то с чем-то.

— Это Гото, мой подчиненный. Наверное, он будет иногда заходить.

— Меня зовут Гото. Приятно познакомиться. – Гото поклонился Хата после того, как Миягава представил его.

Но Хата лишь покрутил головой, словно ему было скучно.

«…Этот старик. Я ему поклонился. Возможно, оторву ему голову».

Гото проглотил растущий гнев.

— Ну, просто присаживайтесь там.

Хотя Хата и сказал так, стульев в комнате не было.

«…Он над нами издевается?»

В противовес растерянности Гото выражение Миягава не изменилось, и он отошел к ближайшему шкафу.

Судя по его отношению, Хата, вероятно, всегда так себя вел.

«Что бы этот старик ни говорил, просто игнорируй».

Гото казалось, что он немного понял, что имел в виду Миягава.

Будучи не в силах ничего больше сделать, Гото скрестил руки и прислонился к стене у двери.

— Я пришел по поводу трупов из гинекологической больницы, – поднял насущную тему Миягава.

В тот же миг сморщенное лицо Хата засветилось, словно у нашедшего игрушку ребенка.

— Ах, это был большой улов. – Хата радостно рассмеялся.

«…Большой улов? Эй, эй».

О трупах детей так не стоило говорить.

Неприязнь Гото к Хата возросла.

— И что ты узнал? – продолжил Миягава, глянув на Гото и словно говоря ему помалкивать.

— Это случилось только вчера. У меня пока ничего нет.

— Не говорит так. С твоим мастерством, старик, по опыту ты должен что-то знать.

Миягава редко к кому-то подлизывался.

Вероятно, Хата остался доволен, поскольку его лицо медленно смягчилось, и он заговорил.

— Ну, это были скелеты. Наверняка я мало что знаю, но, судя по увиденному, явных травм не было. Если их убили, возможно, использовали какие-то препараты или еще что-то.

— Могли ли их задушить? – задал посетивший его вопрос Гото.

Хата наградил его презрительным взглядом.

— Когда взрослый душит новорожденного, кости последнего ломаются. – Хата изобразил удушение на шее.

Так оно и было. Гото осознал всю глупость своего вопроса, но при этом испытал раздражение.

Хата мог бы сказать об этом и по-другому…

— Что насчет времени смерти? – невозмутимо продолжил Миягава.

— Сейчас подробных результатов у меня нет, но, судя по увиденному, оно сильно разнится. Некоторым фрагментам около месяца, другим может быть и больше десяти лет.

Если Хата был прав, значит, там сбрасывали трупы детей более десяти лет.

«…Относились к человеческим жизням, словно к вещам».

Гото ощутил внутри гнев и ненависть, от которых его едва не трясло.

— Нашел еще что-нибудь? – спросил Миягава.

Хата покачал головой.

Похоже, на то, чтобы обнаружить еще что-то, требовалось время.

— Ах, точно. Была одна странность, – окликнул собравшихся было уходить Гото и Миягава Хата, почесывая спину.

— Странность? – Гото нахмурился.

— Число не сходится.

— Число не сходится? – эти слова ничего не говорили Гото.

Возможно, Хата ощутил мысли Гото, поскольку он разложил перед ним на столе документы.

Там было несколько снимков обнаруженных детских трупов.

Хотя Гото и должен был к этому привыкнуть, зрелище было ужасней, чем он представлял, и Гото захотелось отвести взгляд.

Хата вытащил один снимок и постучал по нему пальцем.

На снимке было нечто, похожее на маленький белый жезл.

Вероятно, то была нога или рука.

— Одна рука лишняя.

Так они не нашли остальные кости?

Нет, вероятно дело было не в этом.

Они там все перекопали. Пожалуй, ничего не осталось. Ладно бы одной кости не хватало, но лишняя…

— Это странно. Едва ли эту руку просто отрезали и закопали там, – пробормотал Миягава, потирая ладонью подбородок.

Хата допил чай и испустил долгий вздох.

— Но раз их все равно собирались убивать, я бы предпочел, если бы им дали немного подрасти. Такое вскрывать совсем не весело.

— Эй! Старик! Что ты сейчас сказал?! – заговорил Гото, не успев подумать.

Даже услышав гневный крик Гото, Хата остался спокоен.

— Именно то и сказал. Мне нравятся свежие трупы взрослых.

Теперь Гото понял, о чем в самом начале говорил Миягава.

«…Вот извращенец! Нашел, что говорить!»

Гото занес руку, чтобы схватить Хата, но Миягава его перехватил.

— Пожалуйста, не останавливайте меня! Я не успокоюсь, пока не ударю этого старика!

— Остынь! – завопил Миягава, толкая Гото к стене.

Гото ударился грудью и сильно закашлялся.

— Я уже говорил. Не слушай, что говорит этот старик!

— Но…

— Заткнись!

Кулак Миягава обрушился на голову Гото. Боль слегка ослабила его гнев.

Несмотря на всю шумиху перед ним, Хата казался спокойным. И это не все – он зловеще хихикал.

«…Я просто не могу его простить».

Гото сопротивлялся, но кулак Миягава снова молотом обрушился на его голову.

5.

Акеми с Якумо стояли перед домом Сатико.

По дороге сюда Якумо ничего не сказал.

Акеми болтала на общие темы, но Якумо не отвечал словно спортсмен, концентрировавшийся перед матчем.

Возможно, он неожиданно нервничал.

— Ты готов? – спросила Акеми, прежде чем нажать кнопку домофона.

— Не к чему тут готовиться. Мне просто нужно взглянуть, – с каменным лицом сказал Якумо.

Акеми казалось, что она сократила дистанцию между ней и Якумо у него дома, но, похоже, она ошиблась, словно это было миражом.

Она ощутила разочарование, но сказала себе, что установить с кем-то связь нелегко, и нажала на кнопку домофона.

Через какое-то время Томоко открыла дверь.

Они говорили по телефону прошлым вечером, так что она пригласила Акеми и Якумо зайти без всяких объяснений.

Конечно, Акеми не смогла бы рассказать правду, если бы у нее потребовали объяснений.

«Ваша дочь, похоже, одержима призраком, так что я привела одноклассника, способного видеть привидений». Скажи она так, ее посчитали бы сумасшедшей.

Она просто сказала, что придет с одноклассником, который хотел навестить заболевшую Сатико.

Томоко отвела их к комнате Сатико на втором этаже.

— Сатико, пришла твоя учительница, – сказала Томоко, стуча в дверь.

Однако, ответа не последовало.

— Сат-тян, это Такагиси. Мы пришли тебя навестить. Можно зайти? – попробовала обратиться к девочке Акеми.

— Не входите! – донесся до нее отказ Сатико через дверь.

Акеми была к этому готова, и потому не так уж удивилась.

— Сат-тян, сегодня пришел Якумо-кун. Он волнуется, – продолжила Акеми.

Щека Якумо дернулась, словно ему не нравилось выступать в качестве оправдания.

— Быть не может… – услышала через некоторое время Акеми голос Сатико за дверью.

Одноклассник, который ей нравился, внезапно пришел ее навестить. Вероятно, Сатико была потрясена, чувствуя себя счастливой и растерянной.

— Это правда. Поэтому я и хочу, чтобы ты открыла дверь, – попробовала продолжить Акеми, но Сатико не ответила.

Хоть она и привела Якумо, ничего не выйдет, если дверь не открыть.

Акеми раздумывала, что говорить дальше, когда Якумо вышел вперед и подергал дверную ручку.

Тем не менее, дверь была заперта и не открылась. Такой подход был весьма агрессивен.

— Это я. Сайто. Ты одержима призраком, – сказал Якумо, стуча при этом в дверь.

Слова и действия Якумо удивили Томоко – ее глаза округлились, и она прикрыла руками рот.

Томоко не поверила своей дочери, когда та сказала о призраке. С ее стороны было бы странно не поразиться поведению одноклассника, предположительно зашедшего в гости.

— Сенсей, этот мальчик – одноклассник Сатико, верно? – Томоко с подозрением смотрела на нее.

— Ах, да. Так и есть, но… э… – Акеми попыталась сгладить момент, но не могла придумать оправдание и запнулась.

— Быстро открывай дверь. Если все так и оставишь, пути назад не будет. Люди, одержимые призраками мертвецов, умирают, – продолжил говорить с Сатико через дверь Якумо, игнорируя волнение Акеми.

— Умирают… Что ты такое говоришь? – Томоко схватила Якумо за плечо, не в силах сдержаться.

— Без этого она не откроет, верно? – Якумо с каменным лицом посмотрел на Томоко.

Даже без сердитого взгляда в его глазах был свет, давящий на собеседника.

Томоко тревожно замолкла.

Тянулось давящее молчание.

Акеми не знала, что делать, и тут до нее донеся звук отпираемой двери.

— Видите? Открыто, – довольно произнес Якумо, стряхивая руку Томоко и открывая дверь, чтобы шагнуть внутрь.

Акеми собиралась последовать за ним, когда Томоко схватила ее за руку.

— Простите, сенсей… – похоже, Томоко все еще не могла смириться с происходящим и смотрела на Акеми, ожидая объяснений.

— Все в порядке. Это и было призвано заставить Сатико-сан открыть дверь. Пожалуйста, не заходите, – для вида соврала Акеми и оставила Томоко, хотя у той все еще был недоуменный вид. Акеми зашла в комнату и закрыла за собой дверь.

Она вздохнула…

Как и ожидала Акеми, в комнате Сатико было чисто.

Хотя она и не ходила в школу, но, вероятно, прилежно занималась. На парте были разложены учебники и тетради. На полке рядом со столом стояли справочники.

Комната словно служила символом ученика средней школы в преддверии вступительных экзаменов.

У окна стояли отвернутое зеркало в полный рост и кровать, на которой сидела, обняв колени, Сатико в пижаме.

Плюшевый медведь у ее подушки смотрел на них.

Якумо встал в центре комнаты, поднес указательный палец к брови и посмотрел на Сатико.

— Якумо-кун. В чем дело?

— От Вас много шума. Помолчите немного, – сказал Якумо, не двигаясь.

Наэлектризованное напряжение…

Возможно, Якумо по-своему концентрировался, чтобы видеть духов мертвецов.

Акеми посмотрела на сидевшую на кровати Сатико.

Ее волосы были, как всегда, аккуратно расчесаны, но глаза покраснели, а под ними виднелись темные круги.

Ее лицо побледнело, и даже губы словно бы выцвели.

— Сат-тян, ты в порядке?

— …Мне страшно… Никто мне не верит… Я не знаю, что делать… – голос Сатико дрожал.

Акеми ясно видела, что она страдает. Хотя она и говорила, что рядом призрак, конечно, ни доктора, ни родители ей не верили.

Девочку-подростка недоверие окружающих, должно быть, ранило намного сильнее, чем одержимость призраком.

Акеми подошла к Сатико, чтобы обнять ее и хоть как-то помочь.

— Не трогайте ее! – закричал Якумо, совершенно изменившись в лице.

Удивленная необычным поведением Якумо Акеми машинально замерла.

«…Почему мне нельзя трогать Сатико?»

Она посмотрела на Якумо, ища ответа, но тот лишь стоял, глядя на Сатико.

— Якумо-кун, я…

— Чьего ребенка ты держишь на груди? – спросил Якумо, перебивая Сатико.

В тот же миг плечи девочки дернулись.

«…Ребенка?»

Акеми ничего не видела.

И все же, Якумо там что-то увидел?

Акеми казалось, будто для того, чтобы увидеть духов мертвецов, нужно проводить обряды или читать заклинания.

Но, судя по отношению Якумо, он видел призраков каждый день, даже если не хотел этого.

В таком случае, Якумо жил, видя мир, который Акеми и остальные даже представить себе не могли.

— Спрошу еще раз. Чей это ребенок? – Якумо указал на грудь Сатико.

— Я и сама не знаю. – Сатико закрыла лицо руками и покачала головой, взмахнув волосами.

— Этот ребенок появился после проверки на смелость?

— Я не знаю. Якумо-кун, что мне делать?!

У Сатико была истерика. Похоже, ее эмоции выходили из-под контроля.

— Ребенок появился после проверки на смелость? – повторил свой вопрос Якумо, не заботясь об эмоциональном состоянии Сатико.

— Думаю, наверное, да, – тихим голосом ответила Сатико.

— Значит, так и есть, – пробормотал Якумо. Он подошел к Сатико и посмотрел на нее пронзительным взглядом.

Под таким давлением Сатико отпрянула.

Последовало ледяное молчание…

Наблюдая за происходящим, Акеми забыла дышать.

Через какое-то время Якумо внезапно обернулся и посмотрел на Акеми с удивленным видом.

— Вы?.. – произнес он, понизив голос.

«…Что случилось?»

Не обращая внимания на Акеми, не разобравшуюся в ситуации, Якумо прижал руку к левому глазу и упал на колени.

Его тело тряслось, словно от боли.

— Ты в порядке?

Якумо не ответил на вопрос Акеми.

У него на лбу выступили капельки пота, а его плечи тяжело вздымались от дыхания.

— Эй, Якумо-кун. – Акеми хотела было попробовать помочь ему подняться, но Якумо встал сам, словно избегая этого.

Его шатало, как при головокружении.

— В чем дело? – Акеми положила руку Якумо на плечо.

— Пустите! – Якумо стряхнул руку Акеми и бросил на нее яростный взгляд.

В его взгляде читался сильный гнев.

Какое-то время Якумо сверлил Акеми взглядом, но затем молча вышел из комнаты.

— Сат-тян, подожди немного. – Акеми вышла из комнаты и отправилась вслед за Якумо.

Когда она дошла до коридора, вышла Томоко с вопросом: «Что случилось?».

— Я сейчас вернусь, – отмахнулась от нее Акеми и выбежала из дома.

Она сразу же нашла Якумо.

Он прислонился к телефонному столбу, прижав левую руку к лицу и опустив взгляд. Дышал он отрывисто, словно бежал на полной скорости.

— Якумо-кун, ты в порядке?

Когда она дотронулась до Якумо, тот отскочил с ловкостью кота, создав расстояние между собой и Акеми.

— Не подходите. – Якумо смерил ее взглядом и предостерегающе поднял указательный палец.

Почему Якумо так насторожился? И что он увидел?

— Вы знали? – спросил Якумо, сбивчиво дыша.

Акеми не поняла вопроса, и потому ей оставалось лишь промолчать.

Никто из них не говорил, и молчание настолько затянулось, что шум ветра бил им по ушам…

Внезапно силы покинули плечи Якумо, и он повернулся спиной к Акеми.

Однако, это не означало, что исчезла окружавшая Якумо отталкивающая аура.

— Все в порядке. Идите. И не подходите к ней больше, – быстро сказав это, Якумо неуверенной поступью двинулся прочь.

— Ты куда?

Ей хотелось о многом спросить, но Якумо не остановился и не обернулся.

«…Возможно, привести сюда Якумо было не лучшим решением».

Постепенно внутри Акеми росло сожаление.

6.

Оставшись одна, Акеми вернулась домой к Сатико, извинилась за то, что произошло недавно, а затем отправилась в дом священника, где ее ждали Иссин и Нао.

— Ты не виновата, Акеми-тян, – сказал, качая головой, Иссин, когда выслушал ее объяснения.

Разве Якумо не должен был с помощью этого паранормального происшествия выбраться из своей скорлупы? Так считал Иссин, так что, должно быть, это не оправдало его ожиданий.

Хотя он ничего не сказал, наверное, он был разочарован.

— Если можно, разрешите мне подождать возвращения Якумо-куна? – спросила Акеми, хотя сама считала эту просьбу наглой.

После посещения комнаты Сатико отношение Якумо резко изменилось.

Он смог увидеть нечто невероятное. Ей хотелось узнать, что же это было.

К тому же, она хотела еще немного побыть с Иссином.

— Это скромный дом, но, пожалуйста, располагайся. Я тоже хочу еще немного поиграть с Нао-тян, – говоря, Иссин держал на руках Нао и смотрел на нее.

Нао радостно сунула палец Иссину в нос.

«…Что она делает?»

— Эм, я… – Акеми торопливо попыталась забрать Нао, но Иссин остановил ее.

И это не все – даже Нао замотала головой.

— Рядом с Вами я почти забываю, что я учительница, Иссин-сан.

Если подумать, это было немного странно. Учительница пришла домой к своему ученику и разрешила его опекуну держать на руках ее собственного ребенка.

— С моей точки зрения, Акеми-тян, будучи учительницей Якумо, ты остаешься моей милой ученицей. Сейчас тебе незачем волноваться об этих мелочах, правда?

Хотя слова Иссина прозвучали довольно сильно, они также были убедительны.

Он и правда был загадочным человеком.

— Хорошо, если Вы уверены.

— Тогда я налью чая, – с этими словами Иссин встал, не выпуская Нао из рук.

— Нет, я сама. – Акеми тоже встала.

— Нет, ничего. Пожалуйста, садись.

— Тогда я возьму Нао.

— Я и с этим справлюсь.

Возможно, единственным недостатком Иссина было желание делать все самому.

Однако, это же делало его милым.

— Пожалуйста, выберете один из вариантов. – Акеми положила руки на пояс и подошла к Иссину, притворившись, будто злится.

Вид у Иссина был озадаченный, но, в итоге, он выбрал Нао и сел назад.

Акеми пошла на кухню и огляделась.

Кухня была ухоженной, но приправ нашлось угнетающе мало. Когда она открыла холодильник, как и ожидалось, там не было буквально ничего, что можно было назвать ингредиентами.

— Иссин-сан, что вы обычно едите?

— Ну, нас всего двое мужчин. Мы едим полуфабрикаты и салаты из супермаркета – настоящее разнообразие.

Разнообразием это не назовешь.

Однако, пожалуй, с этим ничего нельзя было поделать. Иссин выполнял работу священника и в одиночку воспитывал Якумо.

Было бы трудно помимо этого еще и еду готовить.

Акеми и сама с трудом умудрялась готовить, работая.

«…Ладно, я решила».

— Простите, присмотрите, пожалуйста, немного за Нао, – объявила Акеми Иссину, вернувшись в гостиную за своей сумкой.

— Куда ты идешь? – растерянно посмотрел на Акеми Иссин.

— Купить ужин.

Ее ответ удивил Иссина.

Даже ему потребовалось время, чтобы понять, о чем она говорит.

— Нет, это уже слишком. Э… – Иссин встал, запинаясь.

Вероятно, он пытался отказаться, но не знал, как.

— Пожалуйста, предоставьте это мне, – Акеми сказала лишь это, а потом вышла из комнаты раньше, чем он успел ее остановить.

Это было странно. Хотя благодаря своему возрасту она должна была быть осмотрительней, вид Иссина так ее зачаровывал, что в этом она не уступила бы Сатико.

«Должно быть, со мной что-то не так…»

7.

Якумо стоял на заднем дворе школы.

Вишневое дерево, начало того инцидента…

Поскольку стояло воскресенье, он думал, что в школе никого не будет, но в спортивном зале тренировался баскетбольный клуб. Слышались их крики и звуки удара мяча.

Якумо опустился на колени, глубоко вздохнув.

У корней вишневого дерева торчал длинный камень, совсем как надгробие.

С первого взгляда это не бросалось в глаза, но земля на этом участке отличалась по цвету.

Побывав в комнате Сатико, Якумо уловил суть того, что с ней произошло.

Он также знал, как разрешить этот духовный феномен.

Однако, в действительности ему не хотелось этого делать.

Якумо встал и слегка коснулся ствола дерева.

— Ты тоже был нежеланным?

Ответа не последовало.

Он ощущал давящее чувство в груди.

Почему он должен был так страдать?

Не знай он ничего, не столкнулся бы с такими проблемами.

— Я…

— Что ты делаешь, ублюдок?! – донесся до Якумо голос, перебивший его шепот.

Обернувшись, он увидел Цукасу в спортивной форме.

С ним пришла, словно его прихвостни, группа учеников во главе с Йохеем.

— Я тебя спрашиваю. Отвечай, – быстро произнес Цукаса, подходя к Якумо.

«…Возможно, эти парни будут так любезны, что уничтожат меня».

Голову Якумо внезапно посетила эта разрушительная мысль.

— Тебя это не касается, – вызывающе ответил он, попробовав уйти.

— Стой! – Цукаса, враждебно глядя на Якумо, преградил ему путь.

Якумо остановился и посмотрел на него в ответ.

— Ты мне мешаешь.

— Что? Будешь прыгать выше головы, я тебя прибью! – Цукаса смерил Якумо взглядом, едва не столкнувшись с ним лбами.

«…О, так он убьет меня».

— Вперед, – без выражения сказал Якумо.

— Что?

— Ты собираешься меня убить, верно?

— Ты… – Цукаса отступил на шаг, словно в страхе.

— Убей меня. Ты этого хочешь, верно? Или ты боишься?

— Засранец…

— Похоже, ваш вожак слишком боится меня трогать, – обратился к школьникам за спиной Цукасы Якумо.

Лицо Цукасы скривилось от оскорбления.

— Бей его! – сказал Йохей.

— Ага, бей! – заговорили и другие участники их компании.

— Покажи, на что способен.

Стоило Якумо это сказать, как правый кулак Цукасы отправился в полет.

Приняв этот внезапный удар, Якумо потерял равновесие.

Затем на него обрушился град пинков.

Когда он упал, подключились другие парни, осыпая его ударами.

«…Теперь мне больше не придется страдать».

Эта сильная боль принесла Якумо блаженство освобождения.

8.

Покинув больницусудмедэксперта-извращенца, Гото и Миягава сразу же принялись за расследование касательно осведомителя.

Хотя это и называлось расследованием, работа была скучной – опрашивать людей вокруг телефонной будки.

Гото, плохо работавшему головой, такая работа подходила больше.

Однако, он не нашел никакой полезной информации. С этим было ничего не поделать. Телефонная будка стояла в глухом месте под пешеходным мостом.

Более того, телефонными будками пользовалось множество людей.

Было нелегко получить свидетельские показания.

Другое дело, знай они хотя бы дату и время, но даже с этим все было туманно.

Если осведомитель все это просчитал, значит, отличался проницательностью.

Гото вспомнил мужчину, которого видел на мосту.

Настораживающий мужчина в черном. Он и должен быть осведомителем. Гото почти не сомневался.

— Гото, давай передохнем.

Не дожидаясь ответа Гото, Миягава прислонился к ограде, отделявшей школу от улицы, и зажег сигарету.

— Миягава-сан, стареешь, раз решил опустить на этом руки, – добавил немного колкости в свой обычный ответ Гото.

Он думал, что Миягава разозлится, но тот лишь фыркнул.

— Не болтай, принеси мне попить что-нибудь теплое. – Миягава бросил Гото монету в пятьсот йен.

— Кофе сойдет?

— Черный! – крикнул Миягава, махнув рукой.

«…Где-то здесь должен стоять торговый автомат».

Гото свернул направо на дороге вдоль ограды и зашел за школу.

Как он и помнил, там стоял торговый автомат.

Подскочив к нему, Гото бросил внутрь монету. Он не смог найти черного кофе, который хотел Миягава.

Искать другой автомат было бы хлопотно…

— Чай сойдет, верно?

Нажав на кнопку автомата, Гото внезапно услышал голос.

— Умри! Получай! – слышались неуместные для района средней школы крики.

Оглядевшись, Гото заметил четверых-пятерых школьников, стоявших кругом под засохшим вишневым деревом у ограды.

Их ровесник лежал на земле в центре этого круга.

Гото машинально бросился бежать.

— Эй, засранцы! Вы что творите?! – завопил он изо всех сил, забравшись на ограду.

Мальчишки из-за внезапного вмешательства разлетелись во все стороны, оставив лежавшего на земле парня в одиночестве.

— Эй. Ты в порядке? – Гото спрыгнул с ограды и подошел к мальчику.

Он попытался протянуть ему руку, но мальчик встал сам, словно говоря, что в этом нет необходимости, и прижал руку к левому глазу.

Однако, похоже, досталось ему изрядно. Он шатался, словно олененок.

— Эй. Не перенапрягайся. – Гото заставил мальчика сесть на землю и заглянул ему в лицо, изучая раны.

Мальчик открыл глаза.

— Ты! Ты тот парень! – удивленно воскликнул Гото.

Этого мальчика он встретил в парке, когда преследовал мужчину, предполагаемого осведомителя.

— Вы говорите слишком громко и прямо у моего уха, – сказал мальчик, сплюнув сгусток кровавой слюны.

«…Для такого состояния он чертовски дерзкий».

— Ты знаешь этих парней?

— Знаю, но не собираюсь говорить Вам, кто они.

Мальчик попытался встать, опершись о дерево и даже не стряхнув с одежды грязь.

Гото быстро схватил его за руку.

К этому парню у него хватало и других вопросов.

— Отпустите меня!

— Не-а, не отпущу. У меня к тебе много вопросов.

— Мне нечего сказать.

— Завязывай. Не выпендривайся – ты просто сопляк, который не может ничего сделать без родителей!

Гото сказал это, чтобы заставить его подчиниться.

Однако, сам и же и лишился дара речи.

Мальчик медленно убрал руку от левого глаза. Его сияющий красный глаз пробудил спящие воспоминания Гото.

«…Я уже видел этот красный глаз».

Это случилось дождливой ночью около десяти лет назад…

Тогда Гото работал офицером в полицейской будке, и к нему заглянул мужчина.

«Сейчас убьют ребенка».

Так сказал тот мужчина.

Следуя указаниям мужчины, Гото отправился в строящееся здание.

Он спас мальчика, которого там едва не задушила женщина.

У того ребенка был красный левый глаз, совсем как у мальчика перед ним.

Позже он узнал, что пытавшаяся убить ребенка женщина была его матерью.

«Какая жизнь ждет этого ребенка после того, как его пыталась убить собственная мать?»

Гото помнил, что тогда размышлял над этим.

А теперь ответ был прямо перед ним.

Он был в ярости. Его глаза словно отвергали все в этом мире.

Была ли у этого мальчика в сердце ненависть или отчаянье…

— Тебя звали Якумо, верно? – Гото назвал имя, сохранившееся в закутке его сознания.

— Вы только вспомнили? – отозвался Якумо, сердито глядя на него.

«…Что это за тон, сопляк?»

Гото сдержался и не стал замахиваться кулаком.

— Ах, верно. Мне стоило заметить при нашей прошлой встрече, но я не тебя не узнал, ты ведь так изменился. Тогда ты и меньше был. – Гото поднял ладонь параллельно земле на уровне пояса.

Якумо холодно на него посмотрел.

«…Для сопляка взгляд холодный. Не смотри на меня так».

— Это тебя одноклассники сейчас били? – Гото почувствовал себя неуютно и вернул разговор к прежней теме.

Но Якумо не ответил. Хотя дело и касалось его самого, вид у него был равнодушный.

— Назови их имена. Это явно было нападением. – Гото дотронулся до плеча Якумо, но тот сразу отскочил.

— Не вмешивайтесь во всякую ерунду, – сказал Якумо откровенно враждебным тоном.

— Это не ерунда. Я о тебе же думаю, говоря это.

— Это и называется ерундой. Вы просто сейчас поможете, а потом сделайте вид, будто Вас это не касается, верно? Тогда Вам вообще не стоит вмешиваться.

«…Засранец. Если молчу и слушаю, он просто говорит все, что в голову придет».

Мысли Гото закоротило.

— Хватит уже! Думаешь, ты единственный, кому пришлось нелегко, да?

— Что Вы хотите сказать?

— Не только у тебя бывают трудности! Люди живут, помогая другим! Если бы я тогда не спас тебя, ты был бы мертв! – припугнул Якумо Гото, схватив его за воротник.

— …Кто… – тихо произнес Якумо, отведя взгляд.

— Если тебе есть что сказать, говори четко! – крикнул Гото, после чего красный глаз Якумо вновь обратился на него.

По спине Гото пробежал холодок.

— Кто просил Вас спасать меня?

— Что?

Гото не понимал, о чем говорит Якумо.

— Кто просил Вас спасать меня?! Мне просто стоило умереть! Я страдаю, потому что жив! Почему моя мать пыталась убить меня? Я нежеланный! Почему я был рожден? Вы можете ответить на эти вопросы?

Лицо Якумо покраснело – он так пугал, что Гото казалось, будто у парня сейчас вырастут рога и клыки.

Под таким давлением Гото не мог спокойно обдумать смысл этих вопросов.

— Вы спасли меня, хотя и не можете ответить? Почему?! – закричал Якумо.

«Какого черта он несет? Я просто спас жизнь, которая угрожала исчезнуть у меня на глазах. После этого я ни о чем не думал».

От гнева и растерянности Гото совсем потерял нить мыслей.

Сам того не осознавая, он занес кулак и ударил лицо Якумо сбоку.

Якумо упал на спину.

Вся его недавняя сила исчезла – он казался растерянным, словно попался на дурацкий розыгрыш.

— Заткнись, сопляк! Сам об этом подумай! Если так хочешь умереть, я тебя прямо здесь убью!

В жаре своего гнева, Гото снова занес кулак.

— Идиот! Какого черта ты творишь?! – вместе с криком голову Гото настиг сильный удар.

Земля содрогнулась – Гото не устоял и упал на колени.

«…Это еще кто сделал?»

Обхватив голову руками, Гото поднял взгляд.

— Запугиваешь кого-то, в твоем-то возрасте? – Миягава смотрел на Гото, стоя в угрожающей позе.

«Не знаю, вовремя он или нет…»

— Я хочу услышать подробности ситуации.

Гото снова посмотрел на Якумо.

Он и сам не понимал, почему так серьезно воспринял этого ребенка.

Возможно, дело было в том, что он походил на Гото в прошлом.

Гото с самоиронией улыбнулся.

9.

«…Наверное, Якумо вернется, пока я готовлю ужин».

Хотя Акеми и думала так, даже когда она вышла из кухни к столу, Якумо еще не вернулся.

Ей и правда стоило пойти за ним. Полнейшая непредусмотрительность.

— Выглядит вкусно. Давай есть, не дожидаясь Якумо, – сказал Иссин в беззаботной манере, беря кусок жареной курицы и начиная его есть.

Он широко улыбнулся, словно показывая, насколько это вкусно, и попробовал заодно покормить сидевшую у него на коленях Нао.

— Нао еще не может такое есть.

— О, как жаль – так вкусно. – Иссин пожал плечами, словно ребенок, чей розыгрыш раскрыли.

Акеми знала, что слишком волнуется, но ей казалось, что Иссин был слишком уж беззаботен.

— Я ненадолго выйду.

Акеми как раз вставала, когда в гостиную зашел Якумо.

— Что случилось? – машинально произнесла Акеми при виде его лица.

Выглядел он ужасно. Повсюду были царапины, на губах кровь, а на щеке синяк.

Более того, контактной линзы его левого глаза не было на месте, и его красный глаз был выставлен на показ.

— Ты в порядке? – Акеми попыталась осмотреть раны Якумо, но тот ее оттолкнул.

— Ерунда.

— Ерундой это не назовешь, так?

— Оставьте меня в покое! – угрожающе произнес Якумо, глядя на Акеми.

Акеми не могла ничего сказать на такой эмоциональный ответ.

— Куда ты ходил? – спросил вместо Акеми Иссин.

— Расследовал нынешнее дело.

Должно быть, ему было больно. Говоря, Якумо с перекошенным лицом держался за подбородок.

— Школа?

— Ага, – Якумо коротко ответил и сел, скрестив ноги.

— Понятно, – сказал Иссин, кивая. Больше он ничего у Якумо не спросил.

Учитывая место, похоже, он понял причину травм.

— Что это? – Якумо с подозрительным выражением указал на еду на столе.

— И так видно же, верно? Это ужин, – счастливо улыбнулся Иссин.

— Я не об этом спрашиваю.

— Тогда о чем ты спрашиваешь?

Получив в ответ вопрос, Якумо смущенно пробежался рукой по волосам.

Такие моменты заставляли Акеми и правда видеть в нем мальчика-подростка.

— Давай есть быстрее. Будет жалко, если остынет, – поторопил Якумо Иссин, но тот просто смотрел на стол, словно настороженный кот.

Акеми сходила на кухню и, наложив в миску риса, протянула ее Якумо.

Вероятно, Якумо все еще не разобрался в ситуации. Он просто замер в прострации с миской риса.

— Давайте есть. – Иссин сложил вместе руки и от души принялся поедать рис.

Поначалу Якумо лишь смотрел на них, но затем, похоже, его аппетит взял верх, и он молча приступил к еде.

Хотя они впервые собрались вот так за столом, казалось, будто подобное происходило уже сотню раз, как в манге о повседневной жизни.

«…Если бы только так оно и было».

Акеми против воли желала этого.

После того инцидента ее всегда мучил страх…

Она чувствовала отчаянье, представляя свое будущее через десять лет. Она верила, что ее больше не ждет светлое будущее.

И все же, может, для нее тоже достижимо будущее счастье?

Настанет ли день, когда ее будет ждать такая же повседневность, за столом с семьей?

Если бы это было с Иссином…

Акеми смутилась из-за этого невыполнимого желания, и ее щеки покраснели, что не вязалось с ее возрастом.

— Эй, Якумо. Что ты узнал об этом призраке? – спросил Иссин, покончив с едой.

Выражение Якумо слегка смягчилось, но оно быстро напряглось.

— Я не хочу говорить об этом, – сказав лишь это, он замолк.

Казалось, словно он понял, как справиться с духовным феноменом, но не хотел этого делать.

— Знать, но ничего не сделать – это преступление, – тихо произнес Иссин.

— Я не знаю, что делать, – голос Якумо был так слаб, что, казалось, может стихнуть в любой миг.

— Даже если ты не понимаешь, не стоит ли что-то сделать, узнав обо всем?

— Принесет ли мне это какую-то пользу? – Якумо встал, словно сбегая от разговора с Иссином.

— Я не об этом говорю.

Хотя вчера Якумо и решил разгадать духовный феномен, приключившийся с Сатико, его отношение изменилось на 180 градусов.

Это было как-то связано с его травмами?

— Я сделал все, что мог. Больше я вмешиваться не хочу, – заявил Якумо и, не обращая внимания на Иссина, вышел из гостиной.

— В самом деле. Он такой упрямец.

Иссин опустил голову с таким видом, словно улыбался и плакал…

10.

Сидя за рулем, Гото покосился на Миягава на переднем сидении.

Тот курил с мрачным выражением.

Лицо Миягава пугало само по себе, так что было трудно сказать, злится ли он.

— Я очень сожалею, – извинился в очередной раз Гото.

— Не волнуйся об этом. Все хорошо закончилось, – ясно ответил Миягава.

Все и правда закончилось хорошо, но Гото от этого легче не становилось.

После того, как его остановил Миягава, Гото был готов к жалобам от Якумо.

Тем не менее, Якумо сказал нечто иное.

«Я уже забыл об этом».

Он произнес это с такой готовностью, что это разочаровывало.

И Гото не мог понять, что творится в голове у Якумо.

Его сомнения переросли в раздражение и, наконец, нечто вроде гнева.

— Гото, ты знаешь этого мелкого? – спросил Миягава, вдавливая в пепельницу сигарету.

— Да. Я успел забыть его, но мать этого сопляка пыталась убить его, когда он был ребенком.

— И? – потребовал продолжения Миягава.

— Тогда я работал в полицейской будке и случайно спас его.

— Ясно. Так почему мать пыталась его убить? – Миягава зажег новую сигарету и откинулся на спинку сидения.

Гото это тоже интересовало. С тех пор мать так и не нашли, так что наверняка он не знал, но у него была догадка.

— Вы тоже видели, верно, Миягава-сан? Этот глаз…

— Ага. – Миягава закрыл глаза, возможно, вспоминая красный левый глаз Якумо.

— Может, тут как-то замешан этот глаз.

— Насильственное двойное самоубийство из-за мыслей о неприятном будущем увечного ребенка… Такие истории часто случаются.

Как и сказал Миягава, Гото часто слышал о подобном.

Постоянно встречались случаи, когда опекуны начинали нервничать и теряли способность здраво мыслить. Должно быть, мать Якумо оказалась в той же ситуации…

Но Гото не мог этого принять. Он знал, почему.

— Но для него дело только в красном левом глазе.

Его внешность лишь слегка отличалась. Вот и все. Подобное отклонение не могло помешать его жизни.

— Хорошо бы все были такими, как ты, – засмеялся Миягава.

— Что это значит?

— Люди могут быть невероятно холодны с теми, кто отличается от них.

— Ха…

— Должно быть, этот парень страдал из-за своего глаза несчетное число раз.

Возможно, Миягава был прав.

«Кто просил Вас спасать меня?».

Гото вспомнились недавние слова Якумо.

— Мне не стоило его спасть? – он не хотел этого говорить, но слова сами слетели с языка.

— Что ты имеешь в виду? – Миягава казался ошарашенным, словно читал газету на английском.

Раз Гото сказал это вслух, ему пришлось объяснять.

— Ранее, он сказал это мне. Спросил, зачем я его спас. Сказал, что лишь страдал, живя…

— То есть, он бы не страдал, если бы мать убила его… – прорычал Миягава.

— Да.

— В этом есть смысл, но с тобой такое не сработает.

— Это еще почему?

— Ты бы спас любую жизнь, оказавшуюся под угрозой, неважно, чью. Такой уж ты парень.

— А… – Гото не знал, хвалят его или смеются, и потому туманно ответил.

Стоило ли ему спасать Якумо десять лет назад? Или…

Никто не знал, какой выбор верный.

Люди – создания эгоистичные, и если кто-то оказывался покинутым, он просто жаловался: «Почему ты меня не спас?».

«…Боже, серьезно, ну он и наглец. Не нравится мне этот сопляк».

Но Гото хотелось что-нибудь для него сделать.

Он не знал, почему. Он просто следовал этому порыву.

11.

Акеми шла рядом с Иссином…

Иссин нес Нао.

Вот так, втроем, они были словно настоящая семья.

Поначалу Акеми отказывалась от предложения Иссина проводить их домой, но в итоге он выиграл.

Хотя Акеми и чувствовала себя виноватой, но пребывала в приподнятом настроении.

Такой холодной ночью ее особенно согревало присутствие другого человека, пусть даже они и не соприкасались.

— Мне очень жаль, – сказал Иссин, поднимая взгляд к полному звезд небу.

Его дыхание вышло белым облаком.

— Если Вы о Якумо-куне, то я тоже извиняюсь.

Когда Акеми склонила голову, Иссин покачал головой.

— Якумо что-то знает.

— Вот как? – Акеми была согласна с Иссином, но решила высказать другое мнение.

— Ты ведь тоже так считаешь, верно, Акеми-тян?

Он словно заглянул ей прямо в сердце.

Перед Иссином расплывчатые ответы теряли смысл.

— Да, – согласилась Акеми.

— Любой бы посчитал перемены в отношении Якумо неестественными.

Как и сказал Иссин, Якумо, который должен был понять, как разгадать загадку духовного феномена, внезапно изменил свое отношение.

«…Он что-то узнал и пытается это скрыть».

Так казалось Акеми, но что тогда пытался скрыть Якумо?

— Возможно, это как-то связано с его сегодняшними ранами? – хотя Акеми и не считала, что между ними есть прямая связь, больше ей зацепиться было не за что.

— Нет, это здесь не при чем, – отмел ее идею Иссин.

Они не услышали от Якумо, что произошло.

— Почему Вы так считаете?

— Якумо сказал, что ходил в школу, верно?

— Да.

— Вероятно, он снова подрался со своими одноклассниками.

— Правда? – Акеми машинально схватила Иссина за руку.

Якумо был значительно изранен. Если Цукаса и компания что-то сделали, возникла бы проблема.

Это уже выходило за рамки задирания на школьном дворе.

Им нужно было сделать соответствующий выговор.

— Ну, пожалуйста, успокойся. Доказательств у меня нет.

— Но… – Акеми начала думать, что логика Иссина верна.

Цукаса состоял в футбольном клубе. Он тренировался по воскресеньям, так что должен был находиться в школе.

Если Якумо и правда пошел в школу, они вполне могли столкнуться друг с другом, что вызвало некоторые проблемы.

Недавняя суматоха в школе…

Казалось, будто Цукаса сам ударил Якумо, но в итоге он получил жесткий отпор. Для мальчика в таком возрасте это слишком унизительно, чтобы быстро забыть обо всем.

Особенно высокомерному Цукасе, любившему хвастаться своей силой.

— Я уже говорил об этом, но Якумо тоже в ответе за драки с одноклассниками. – Иссин был очень спокоен, в отличие от Акеми.

— Но Якумо-кун не сделал ничего плохого.

— Если думать, что кто-то не виноват, человеческих отношений из этого не вырастет. Это просьба от меня, как от опекуна, так что, пожалуйста, просто понаблюдай какое-то время за ситуацией.

— Но… – Акеми открыла было рот, но Иссин закрыл его своей рукой.

Он посмотрел прямо на Акеми.

— Все в порядке. В каком-то смысле, мальчик, что дрался с Якумо, тоже смотрит прямо на него.

— Вот как?

Это казалось невероятно оптимистичной позицией.

— Раньше у Якумо такого одноклассника не было. Все избегали его, – слова прозвучали легко, словно весенний ветер.

Однако, хотя наблюдать за кем-то и казалось делом простым, Акеми считала, что этот выбор требовал наибольшей смелости.

Акеми не могла мыслить в перспективе, как Иссин. Она смотрела на реальность перед ней, действуя соответствующе.

Она не знала, что из этого правильней, и потому ей оставалось лишь принять просьбу опекуна Якумо.

— Ну, независимо от того, что знает и скрывает Якумо, ради этой девочки его нужно снова подтолкнуть, – сказал Иссин, чьи плечи поникли.

Акеми согласилась с его мнением.

«…Еще ничего не закончилось».

Они не могли двигаться вперед, не разрешив загадочный духовный феномен, окружавший Сатико.

— Да. Буду стараться изо всех сил, – с этими словами Акеми подняла кулак, заставив Иссина засмеяться.

— В чем дело?

— Ах, прости. Просто подумал о прошлом. Когда ты решала трудную задачу, Акеми-тян, то говорила то же самое. Ты не изменилась – эта мысль меня радует.

«Но…»

— Мне кажется, что я изменилась.

Произошло столько всего грустного и неприятного, что временами ей казалось, будто она даже потеряла первоначальную себя.

Надежды ее юности увяли, и сейчас она была полностью занята столкновением с реальностью перед ней.

Возможно, это и означало повзрослеть.

— Нет, Акеми-тян, ты все такая же. – Иссин смотрел на Акеми с непривычно серьезным выражением.

Когда он смотрел на нее так, она немного смущалась.

Если подумать, Акеми не смотрела Иссину прямо в глаза, когда он был ее репетитором.

Окутанные этой легкой неловкостью, они дошли до ее дома.

— Я живу здесь.

— Ясно, – на лицо Иссина вернулась его обычная улыбка.

— Спасибо большое. – Акеми склонила голову, а затем забрала у Иссина Нао.

Нао начало громко кричать.

Она впервые плакала, расставаясь с кем-то.

Было уже поздно, и Акеми заволновалась.

Хотя девочка была маленькой и не могла слышать, она почувствовала, что расстается с Иссином, и ей это не понравилось.

— Нао-тян, увидимся. – Иссин потрепал по голове плачущую Нао.

Та заулыбалась, словно Иссин использовал какой-то фокус.

Акеми снова поклонилась Иссину и поднялась по лестнице дома.

Дойдя до двери, она увидела, что Иссин смотрит на нее.

— Спокойной ночи, – тихо прошептала Акеми.

12.

Гото откинулся на спинку стула и вытянул руки.

У него хрустнули суставы.

После того происшествия у него не было возможности прилечь и поспать. Тело было измотано, а сознание встревожено.

Он хотел было закурить, но пачка сигарет оказалась пустой.

— Проклятье! – закричал он, отбрасывая пачку.

— Усталость не в твоем духе. – Миягава предложил ему кофе в бумажном стаканчике.

— Забота обо мне тоже не в твоем духе, Миягава-сан.

— Хочешь умыть лицо в кофе? – Миягава бросил на него яростный взгляд.

Прозвучало это не как шутка. Гото взял у Миягава кофе прежде, чем тот успел и правда это осуществить.

Горький вкус кофе заполнил его пересохший рот.

— Но настолько мало свидетельских показаний бывает редко, – со вздохом произнес Гото.

Он походил по окрестностям, расспрашивая людей, которые могли видеть осведомителя, но особо выдающихся показаний не получил.

Команда по розыску Симомура тоже не могла напасть на след.

Они совершенно застряли.

— Конечно. Мы заблуждались, – триумфально улыбнулся Миягава.

— Заблуждались? – переспросил ничего не понявший Гото.

— Мы думали, что мужчина, смотревший на нас в тот день с пешеходного моста, и был осведомителем.

Миягава был прав.

Поэтому они и искали свидетельские показания о человеке, похожем на того мужчину.

Но Миягава говорил так, словно…

— Мы ошибались?

— Ага. Нам пришла весточка от криминалистов. В конверте были волосы, верно?

Слова Миягава заставили Гото ясно вспомнить.

Всего одна прядка волос.

— Да.

— Криминалисты нашли на волосах средство для ухода.

— Средство для ухода?..

Это была улика, но найти по ней человека, вероятно, было нелегко.

— Ага. Похоже, его продают в супермаркетах.

— Значит, его может купить кто угодно.

— Проблема не в этом.

— То есть?

— Это женское средство для ухода, – победоносно заявил Миягава.

«…Женское».

Голова Гото опустела.

— Значит, мы…

— Верно. Мы пришли к неверной догадке, посчитав, что увиденный нами мужчина был осведомителем. Мы должны заново расспросить людей, – беззаботно произнес Миягава, хлопнув себя по голове.

«…Какого черта!»

На этот раз они совершили череду ошибок. Если он не искупит промах, получит ярлык бесполезного человека.

— Пошли! – Гото с энтузиазмом поднялся.

— Подожди. Еще одна вещь.

В противовес нетерпению Гото, Миягава медленно зажег сигарету.

— В чем дело? – Гото снова сел и повернулся к Миягава.

— Этим утром к нам пришла медсестра, работавшая в больнице Симомура.

— Пришла медсестра? Она связана с делом?

Миягава кивнул.

— Медсестра просит полицию защитить ее в обмен на известную ей информацию.

— Значит, она знала, чем занимается Симомура?

— Да.

Если подумать, она должна была знать.

В одиночку такое дело доктор провернуть бы не смог. Ему нужен был сообщник. Но…

— Что значит «защитить»? Ее кто-то преследует?

— Похоже, прошло ночью к ней в дом наведался Симомура, интересовавшийся, не она ли дала наводку полиции…

«…Понятно».

Преследуемый полицией Симомура, вероятно, исступленно искал того, кто его сдал.

— Значит, осведомителем была эта медсестра?

— Все было бы просто, окажись оно так…

«…Значит, не она?»

— Лучше бы нам найти осведомителя раньше, чем это сделает Симомура.

— Ага. – Миягава кивнул.

13.

Даже к концу недели Сатико так и не пришла в школу.

«…Как долго это будет продолжаться?»

Акеми зашла в кабинет, полная тревог о будущем.

В классе было неспокойно.

Акеми как обычно обвела взглядом класс со своего места и заметила три пустых парты.

Одна принадлежало Сатико. Второй была соседняя, Якумо…

А третьим был место на первом ряду, Цукасы.

Оба они присутствовали утром на классном часу.

Ладно бы один Якумо, тогда это могло оказаться его обычным побегом, но что-то было не так, раз и Цукаса отсутствовал.

— Где Якумо-кун и Цукаса-кун? – спросила она у класса.

Однако, никто не ответил.

Они молчали не потому, что не знали. Они знали, но не хотели говорить. Так это выглядело.

Акеми подождала, и сидевшая у окна Тае подняла руку.

— Тае-тян, ты знаешь?

— Думаю, они оба на крыше, – звонким голосом ответила Тае.

Сидевший сзади по диагонали Йохей картинно разочарованным тоном произнес: «Боже».

— На крыше? Почему?

Йохей потянул Тае за руку.

— Не говори ничего лишнего.

Вероятно, Йохей хотел сказать это шепотом, но Акеми ясно все услышала.

— Йохей-кун, я спрашиваю Тае-тян. – Акеми терзало дурное предчувствие, и она заговорила строгим тоном, который обычно не использовала.

— Цукаса позвал его туда, – объяснила Тае, хотя и заметила взгляд Йохея.

— Ты что говоришь?! Это проблема мужчин! Девчонкам лучше помалкивать! – взволнованно сказал Йохей.

— Расшумелся! То же мне, мужчины! Вы недавно всем скопом на Сайто-куна напали, верно? Я видела! – голос Тае по громкости мог поспорить с Йохеем; она закрыла лицо руками и расплакалась.

Девочки с соседних парт собрались вокруг Тае.

— Ах, Тае-тян плачет.

— Ты ужасен!

Стайка девочек принялась дружно перемывать косточки Йохею.

Попав под обстрел, тот не выдержал и положил голову на стол, прикрыв уши.

В классе воцарился хаос.

Акеми должна была снова взять все под контроль, но сначала ее ждало еще одно дело.

— Сейчас у нас самообучение! – объявила она и выбежала из класса.

«В каком-то смысле, мальчик, что дрался с Якумо, тоже смотрит прямо на него».

Так сказал о Цукасе Иссин.

Но Акеми считала, что Цукаса переступил черту. Он может и дальше жестоко себя вести, если она не будет его контролировать.

«…Я хочу успеть».

С таким желанием Акеми распахнула дверь на крышу.

«…Они здесь!»

Якумо и Цукаса стояли друг напротив друга.

В воздухе висело напряжение, словно в любой миг мог прозвучать удар в гонг.

Акеми как раз собиралась встать между ними, когда Цукаса склонил голову перед Якумо.

— Пожалуйста. Ты ведь можешь спасти Сатико, верно?

Внезапные слова, слетевшие с губ Цукасы, заставили Акеми замереть. Она проглотила то, что собиралась сказать.

— О чем ты? – Якумо без выражения посмотрел на Цукасу.

— Вчера я ходил к Сатико. Она сказала, что одержима призраком, и что ты знаешь, как ее спасти. Верно? Так что, пожалуйста. – Цукаса схватил Якумо за плечи, снова и снова кланяясь и цепляясь за него.

Вероятно, Цукаса пришел сюда, набравшись необходимой решительности.

Он склонил голову перед своим соперником в любви.

Для мальчика-подростка не было ничего унизительнее.

— Не смей просто… – Якумо оттолкнул руку Цукасы.

Акеми оказалась лицом к лицу с отвернувшимся Якумо.

Она хотела было сказать что-нибудь, но голос застрял у нее в горле.

— Пожалуйста. Спаси Сатико, – Цукаса пошел за Якумо, продолжая умолять.

Плечи Якумо задрожали. Его тело словно испускало черное пламя.

— Ты постоянно дразнишь меня, но теперь просишь спасти кого-то? Слишком удобно для тебя выходит, – сказал Якумо, подняв лицо к облакам и крепко сжав кулаки.

Цукаса видел в Якумо врага и постоянно злословил в его адрес.

И это не все – он даже напал на него с товарищами и избил.

С точки зрения Якумо, было невозможно принять просьбу от Цукасы, но, вероятно, сейчас вопрос Якумо был адресован не только Цукасе.

Должно быть, то был гнев на всех в его жизни, включая его мать.

— Якумо-кун, – окликнула его Акеми заставив бросить в ее сторону пылающий взгляд.

Даже без слов она ощущала спрятанные в груди Якумо негативные чувства.

Как и сказал Иссин, сейчас Якумо должен встретиться с кем-то лицом к лицу.

«…Я возьму на себя эту ответственность».

В сердце Акеми родилась сильная решимость.

Возможно, то была связь, которую она всегда ощущала с Якумо.

— Я тоже прошу. Якумо-кун, спаси Сат-тян.

Гнев исчез из взгляда Якумо, стоило ему услышать мольбу Акеми. Его глаза казались слегка влажными.

— Не хочу! Я им ничего не должен! Почему я должен спасать их вплоть до того, чтобы жертвовать важными для меня вещами?!

Акеми понимала, что Якумо отказывается.

Однако, причина оказалась иной, чем она представляла.

«…Жертвовать важными для меня вещами».

Якумо забросил это дело на полпути, чтобы защитить что-то важное?

Что же мог пытаться защитить Якумо, который вел себя так, словно отвергал все в этом мире…

Акеми просто не могла этого знать.

— Что ты пытаешься защитить, Якумо-кун? – спросила она, и Якумо отвел взгляд. – Это происшествие как-то связано с важными для тебя вещами?

— Замолчите! – Якумо оттолкнул Акеми и попытался уйти.

Но Акеми встала у него на пути.

«…Я должна смотреть прямо на Якумо».

— Отойдите с дороги.

— Нет. Я не сдвинусь. Что важно для тебя, Якумо-кун?

— Вас это не касается.

Акеми взяла Якумо за плечи и заставила повернуться к ней.

Они встретились взглядом.

То были очень грустные глаза.

— Я не пойму, пока ты не объяснишь мне нормально. Так что говори.

Якумо оттолкнул руки Акеми.

— Хватит уже. Почему Вы меня останавливаете? Я не обязан спасать их вплоть до того, чтобы самому что-то терять.

Акеми не знала, какие эмоции таятся в сердце Якумо, но его лицо скривилось, и с виду он слабо дрожал.

Он был растерян и страдал…

Хотя вид у него был равнодушный, он всегда прятал свои эмоции внутри. Пора было ему выбраться из своей скорлупы.

— Ты и правда так считаешь?

— А что, если и так?

— Тогда ты сильно ошибся.

— Ошибся?

— Счастье, построенное на чужом несчастье, неправильное. Нельзя раздавить что-то, дабы защитить что-то другое, верно?

Услышав слова Акеми, Якумо поднял взгляд к небу, словно устал.

Он не ответил. Он просто смотрел на небо.

Акеми смотрела ему в глаза, терпеливо ожидая его следующих слов.

— Вы и правда так считаете? – голос Якумо звучал словно запись на плохой пленке.

— Да, считаю.

Ответ Акеми заставил Якумо снова замолкнуть.

Цукаса непонимающе смотрел на них.

— Вчера мой дядя сказал мне то же самое, – сказал Якумо после паузы, глядя прямо на Акеми.

— Иссин-сан…

— Спрошу еще раз. Вы и правда так считаете?

Повторив свой вопрос, он покачнул ее уверенность.

Было ли это правильно? Не ляжет ли так на сердце Якумо тяжкий груз?

— Да. Я так считаю. – Акеми кивнула, хотя ее терзали противоречия.

Выражение Якумо смягчилось, и, всего на миг, он улыбнулся.

— Сегодня вечером приходите к вишневому дереву. Затем… – с этими словами Якумо обернулся и указал на Цукасу. – Ты приведи одержимую девчонку.

Глаза Цукасы округлились от удивления, когда разговор внезапно переключился на него.

— Якумо-кун, я приведу Сат-тян.

Ей нужно было объясниться с родителями Сатико.

Учитывая прошлые события, пойди за Сатико Цукаса, могли возникнуть некоторые проблемы.

Но, похоже, Якумо это не понравилось, поскольку он раздраженно пробежался рукой по волосам.

— Я уже говорил, верно? Вам нельзя. Таков порядок вещей. Вам просто нужно прийти вечером к вишне. А ты приведи девчонку. Понятно? – Якумо повторил указания, ожидая их согласия.

Акеми и Цукаса дружно кивнули, не понимая, что происходит.

Якумо, похоже, это устроило, поскольку он сунул руки в карманы и ушел, опустив взгляд.

Акеми понятия не имела, что они только что затеяли…

14.

Сегодняшний сбор информации тоже прошел впустую.

Гото лениво поставил машину на стоянке участка.

Хотя они изменили расследование и переключились с поисков мужчина на женщину, результатов это не принесло.

Он не думал, что они внезапно найдут ее, но тело все равно охватила усталость.

— Мы и правда сможем таким макаром задержать преступника? – пробормотал Гото, ни к кому конкретно не обращаясь, и выбирался из машины.

Миягава ударил его по голове.

— Не жалуйся, словно какой-то новичок. Дело не в том, сможем ли мы поймать преступника – мы его поймаем. – Миягава сказал лишь это, после чего своей колченогой походкой двинулся ко главному входу.

Миягава был прав.

Гото потряс головой, настраиваясь на другой лад, и последовал за Миягава.

— Гото, к тебе гость, – окликнул его офицер из отдела управления делами, когда он собрался было пройти мимо стойки приемной.

— Гость?

Никаких посетителей он не ждал.

Озадаченный, Гото посмотрел в сторону приемной.

На скамейке в приемной сидел, опустив взгляд, мальчик в форме с пиджаком.

«…Этот парень».

— Парень, как твои раны? – Миягава опередил Гото и заговорил первым.

Якумо медленно поднял голову. Его выражение было таким мрачным, словно он вернулся с похорон.

— Тебе что-то нужно? – Гото тоже подошел к Якумо и заговорил с ним.

Якумо раздраженно пробежался рукой по волосам и поднялся.

Взгляд у него был твердый.

Он словно пришел сюда с мрачной решимостью.

— Я хочу, чтобы вы отправились со мной кое-куда, – сказал Якумо.

— Куда?

— Узнаете, если придете.

Да что было с этим парнем? Что за отношение к полицейскому?

Не в силах принять решение, Гото посмотрел на Миягава.

Миягава, похоже, что-то почувствовал, и подбородком указал ему идти.

Раз таков был приказ начальства, он не мог ничего поделать. Гото не знал, что случится, но он был готов.

— Ты покажешь дорогу, да?

Якумо кивнул.

С Миягава во главе, они вышли из участка, куда только вернулись.

«…О чем вообще думает этот сопляк?»

Дойдя до стоянки, Гото сел за руль полицейской машины, а Миягава – на переднее сидение. Якумо сел сзади.

— И куда мне ехать? – Гото посмотрел на Якумо через зеркало заднего вида.

— В школу, – отозвался Якумо, который, словно задумавшись о чем-то, смотрел в окно.

— Школу?

«…Я еще сильнее сбит с толку».

Уроки уже закончились. Он собирался прокрасться туда ночью и устроить проверку на смелость?

— Знаешь, ты тащишь с собой двух полицейских. Объясни, – наставительно произнес Миягава.

— Лучше пусть полиция присутствует, потом меньше проблем будем, – со своим обычным отношением ответил Якумо.

— Из этого объяснения мы просто не можем ничего понять, – вмешался Гото, не сдержавшись.

Оно было слишком туманным – Гото понятия не имел, что происходит.

— Вы не поверите мне, даже если я объясню. – Якумо зевнул со скучающим видом.

— Прости, но мы тоже заняты. Если не можешь объяснить ситуацию, вылезай из машины, – сказал Гото, поворачиваясь к заднему сидению.

Он думал, Якумо нормально объяснится, но тот лишь пробормотал: «Ясно…», и начал выбираться из машины.

— Ну, может, и так пойдет?

Неожиданно, но это Миягава окликнул Якумо, останавливая его.

— Миягава-сан.

— Это извинение за тот удар. Почему бы ненадолго не составить ему компанию? – сказал Миягава Гото, после чего последнему оставалось лишь закрыто рот и подчиниться.

— Значит, мне просто нужно ехать к школе, – коротко произнес Гото, заводя машину.

15.

Акеми в одиночестве стояла перед вишней на заднем дворе школы.

Спящий школьный двор окружала зловещая аура.

Хотя шел уже девятый час, Якумо и Цукаса еще не появились.

«Мне и правда стоило самой сходить за Сатико…»

Словно чувствуя сожаления Акеми, сухие ветки вишни зашелестели на ветру.

«…Интересно, что Якумо собрался здесь делать».

Якумо мог видеть призраков. Но изгонять их он не умел. Так он сказал.

Однако, он пытался собрать всех участников там, где все началось.

Это напоминало экзорцизм, что показывают по телевизору.

Вздохнув очередной раз, она заметила, что кто-то идет к ней. Двое людей.

Акеми присмотрелась.

Это были Цукаса и Сатико.

Сатико опустила взгляд, а Цукаса тянул ее за руку.

— Где этот парень? – сказал подошедший Цукаса, оглядываясь.

— Его еще нет.

— Вот же. Он опять сбежал? – Цукаса сжал кулаки и закусил губу.

Сатико ничего не сказала, но смотрела на Акеми пустым взглядом, прижав руку к груди, словно ей было больно.

Она была словно зомби без цели.

— Все в порядке. Якумо-кун не сбежит. – Акеми сказала это не ради того, чтобы успокоить Цукасу или Сатико. Якумо определенно все понял и нашел лучший способ исправить. Поэтому он не стал бы сбегать.

Доказательств у Акеми не было, но она не сомневалась в этом.

— Нет! – внезапно закричала Сатико, падая на колени и закрывая уши.

Похоже, она чего-то боялась. Ее плечи сильно тряслись.

У нее на лбу выступили капельки пота.

— Сат-тян, ты в порядке?

— Он плачет! Ребенок плачет! – закричала Сатико, чьи волосы растрепались.

Цукаса удивленно раскрыл рот.

— Что значит «ребенок»?

Сатико не ответила Акеми. Ее тело начало содрогаться.

«…О, нет».

Акеми хотела было попробовать обнять Сатико.

— Не трогайте ее пока! – донесся из темноты голос.

Этот голос принадлежал Якумо…

Однако, она его не видела.

Акеми оглядывалась, а судороги Сатико становились все сильнее. Ее руки были сцеплены у груди, тело изогнулось назад. Виднелись белки ее глаз.

Похоже, она лишилась сознания.

— Сат-тян, держись. – Акеми попыталась усадить Сатико.

— Я же сказал не трогать ее, так? Она просто без сознания. Не волнуйтесь так, – показался из темноты Якумо.

Он снял свою контактную линзу.

Его красный глаз словно светился в темноте.

Стоя спокойно, он выглядел так, будто принял какое-то решение.

Якумо твердой поступью вышел вперед.

— Отойдите с дороги. – Якумо оттолкнул Акеми и присел перед Сатико. Затем он развел ее руки и острым взглядом посмотрел на ее грудь.

— Что происходит?

Якумо медленно поднялся, игнорируя вопрос Акеми.

— Эй. Сатико точно в порядке? – спросил Цукаса, не сдержавшись.

— Помалкивай! – резко бросил Якумо, глядя на Цукасу.

Они встретились взглядами.

— И-ик. Т-т-твой глаз… – произнес Цукаса, стуча зубами.

Его лицевые мышцы напряглись в страхе.

Должны быть, Якумо уже сотни раз видел реакцию на свой глаз.

Каждый раз его ранили, должно быть, заставляя сомневаться в своем праве на жизнь…

— Я сказал тебе помалкивать, нет? – сохраняя каменное лицо, Якумо оттолкнул Цукасу.

Цукаса пошатнулся, по-прежнему не в силах что-либо сказать.

Якумо подошел к подножью вишневого дерева и опустился на одно колено. Он расчистил корни дерева от упавших листьев и принялся водить пальцем по оголенной земле.

Затем, кивнув сам себе, он снова поднялся.

— Копайте здесь, – сказал Якумо в темноту, обернувшись.

По его сигналу вышли двое мужчин с лопатами. Один был лет тридцати и напоминал медведя, второй – средних лет, невысокого роста и со страшным лицом.

Акеми знала одного из них.

Вышедшие мужчины выглядели озадаченными, но начали копать у корней дерева, как и сказал им Якумо.

Якумо медленно повернулся голову к Акеми.

Его взгляд был лишен силы. Он был слаб, словно пламя свечи, готовое исчезнуть в любой миг.

Стоило их глазам встретиться, как Акеми все поняла.

Почему Якумо, начавший расследовать духовный феномен, внезапно изменил отношение.

Из-за чего Якумо колебался.

Якумо и правда был очень добрым человеком, как и думала Акеми.

Из-за того он нес на своих плечах такую тяжесть и страдал.

Он не мог возненавидеть даже собственную мать, хотя так ему было проще.

«Возможно, я заставила его сильно страдать…»

Акеми стало тяжело дышать.

— Это еще что за черт? – воскликнул медведеподобный мужчина, выкопав яму по пояс.

Он выбросил из ямы большой камень, а затем достал прямоугольную деревянную коробку со сторонами в двадцать сантиметров.

— Ты это искал, парень? – спросил невысокий мужчина.

Кивнув, Якумо стряхнул грязь с деревянной коробки.

На ней были написаны два иероглифа.

«Юта».

— Открывайте.

Как и было велено, медведеподдобный мужчина положил руку на коробку и снял крышку, заглядывая внутрь.

— Э-это… Это ведь скелет?! – разнеся во тьме его рев.

— Вы же полицейский – не поднимайте столько шума из-за скелета, – сказав это спокойным тоном, Якумо взял деревянную коробку и медленно подошел к Сатико.

— Эй. Не трогай улики! – завопил медведеподобный мужчина, но Якумо, похоже, это совершенно не заботило, поскольку он сел рядом с Сатико вместе с коробкой.

Какое-то время Якумо так и сидел, но, наконец, он поднял голову и посмотрел на Акеми.

— Вы. Разбудите ее.

Акеми кивнула и усадила Сатико.

В тот же миг она ощутила какую-то тяжесть на груди.

— Все точно в порядке? – прошептал Якумо, глядя на Акеми.

«…Не смотри так. Не вини себя. Ты точно не ошибся».

На лице Акеми сама собой появилась улыбка.

16.

Гото выдул сигаретный дым, глядя на вишневое дерево.

Хотя вишня цвела весной, заявляя о собственном существовании, в другое время года она выглядела по-настоящему зловеще.

Корни дерева закрывала голубая клеенка, освещенная наружными фонарями. Вокруг толклись криминалисты и полицейские.

По другую сторону ограды собралась толпа любопытных зевак – словно приехала какая-то знаменитость.

— Эй, Якумо, – обратился Гото к Якумо, который точно так же смотрел рядом с ним на дерево.

Ответа не последовало, но Гото продолжил.

— Как ты узнал, что здесь был труп?

До приезда сюда Якумо ничего не говорил, но он с самого начала знал, что под вишней таится труп.

Иначе все это теряло смысл.

Не получи Гото понятного ему объяснения, не смог бы сдержаться от подозрений в адрес Якумо, который мог быть замешан в этом деле.

— Я могу видеть… – прошептал Якумо, прищурившись.

— Ты можешь видеть?

— Да. Мой левый глаз не просто красный. Он может видеть духов умерших – то есть, призраков.

«…Призраков?»

— Не придуривайся. Никаких призраков не существует. – Гото сплюнул на землю.

Он бы предпочел, чтобы в своих издевательствах над ним Якумо соблюдал какие-то рамки. Якумо считал, что Гото это примет?

— Переиначим вопрос наоборот, на основе каких доказательств Вы не верите в существование призраков? – спросил Якумо с серьезным выражением.

Его бледный профиль словно выделялся в темноте.

— Что?

— Вы просто отрицаете их существование, потому что это выходит за рамки Вашего понимания, верно?

— Так ты можешь их объяснить? – Гото знал, что ведет себя не по-взрослому, но в итоге все равно сердито это произнес.

— Призраки – это не новая форма демонов или монстров. Они являются скоплением людских эмоций. Когда их тело умирает, остаются мысли, словно разновидность электрического сигнала. Такова истинная форма призраков…

— Скопления людских эмоций?

— Да. Поэтому они не проклинают и не убивают людей, как думают люди вроде Вас.

— Так ты недавно изгнал призрака у подножья этого дерева?

Якумо с разочарованным видом покачал головой.

— Я не медиум – я не могу изгонять духов. Я просто наделен физической способностью видеть духов умерших.

— Тогда что ты сделал?

— Я просто объяснил духу ребенка, что он мертв, и кто его настоящая мать.

Объяснение Якумо было совершенно прозрачным.

Оно было настолько логичным, что не требовало никаких возражений.

— И он поверил?

— Я не пытался заставить его поверить, ничего такого. Он спросил, а я ответил, – плечи Якумо поникли, словно он смирился.

Гото повидал много преступников, использовавших демонов и призраков в качестве неясной причины их преступлений.

Поэтому ему все это казалось отмазками.

Но в устах Якумо это прозвучало как правда.

«…Плохой из меня следователь, раз в такие шутки верю».

Криво улыбнувшись, Гото уронил сигарету на землю и раздавил ее ногой.

— Тогда можешь мне сказать? Кто мать этого ребенка?

Вопрос Гото заставил Якумо удивленно округлить глаза.

— Вы верите мне?

— Кто это сказал? Я просто прошу рассказать мне, если знаешь.

Услышав ответ Гото, Якумо пожал плечами, покачал головой и шагнул вперед.

— Это не мне говорить. Скоро мать найдется. И…

Судя по этому тону, он и правда знал, кем была мать.

Гото подождал, когда Якумо продолжит, но, в итоге, тот так и промолчал.

— Эй.

Игнорируя восклицание Гото, Якумо двинулся прочь.

От взгляда на спину Якумо у Гото заболело в груди.

«…Почему он кажется таким печальным, он ведь просто сопляк?»

Сопляки должны вести себя как сопляки и волноваться лишь о завтрашнем дне – почему же он так печален?

— Ты чего в прострации завис? Влюбился? – к нему успел подойти Миягава. Он ткнул Гото в плечо.

— Влюбился? Кто, Миягава-сан?

— Не глупи. – Миягава криво улыбнулся и сунул в рот сигарету.

Однако, он не стал ее зажигать и просто закусил фильтр.

— Я говорил с криминалистами. У этого скелета не хватает кости руки.

Услышав объяснения, даже недалекий Гото смог понять.

Трупы, найденные на заднем дворе больницы Симомура. Хата сказал, что там была лишняя рука. Значит, эти дела были связаны.

— Почему он был здесь закопан?

— Не знаю. Это-то мы теперь и расследуем, верно?

Он был прав.

— Что важнее, как этот сопляк узнал, что там был труп? – повторил недавний вопрос Гото Миягава. Если подумать, к такому вопросу пришел бы любой.

— Похоже, он может их видеть, – произнес Гото, не подумав.

— Может их видеть? – повторил Миягава надтреснутым голосом, хмуря брови – выглядело это забавно.

«Возможно, недавно у меня был такой же вид», – эта мысль заставила Гото улыбнуться.

— Улыбкой не отделаешься – отвечай нормально.

— Этот парень… Якумо может видеть духов умерших.

— Духов умерших. – Миягава склонил голову набок, словно не понимая смысла этих слов.

Его можно было понять. Слишком неожиданно – мозг отказывался это принимать. Гото тоже это пережил.

— Этот парень может видеть призраков.

Когда Гото это сказал, изо рта Миягава выпала сигарета.

17.

На следующий день Акеми взяла больничный и навестила храм Иссина.

Она просто хотела рассказать Иссину обо всем лично, прежде чем все раскроется.

Иссин молча выслушал сожаления Акеми и все принял.

У Акеми от широты его сердца сдавило в груди.

Люди были загадкой. Любая мелочь могла сильно все изменить.

Акеми думала, что может идти лишь туда, куда ее направляет жизнь, но все изменилось после встречи с Иссином и Якумо.

Однако, теперь она слишком поздно это заметила…

Она знала, что одним лишь извинением прощение не заслужит. Она не искала прощения.

Но все же…

Миновав храмовые ворота, она подходила к спуску, когда заметила шедшего ей навстречу мальчика и остановилась.

— Якумо-кун.

Стоило Акеми заговорить, и Якумо тоже остановился.

Стоя между деревьями гинко, он походил на самого обыкновенного ученика средней школы.

Однако, на его плечи давила тяжелая тьма.

— Что Вы здесь делаете? – Якумо смущенно смотрел себе под ноги.

— То же и к тебе относится, Якумо-кун. Уроки еще не должны были закончиться.

Возможно, Якумо слова Акеми показались колкими, поскольку он раздраженно пробежался рукой по волосам.

— Не хочу слышать это от учительницы, прогулявшей уроки и ошивающейся здесь.

— Действительно.

Якумо был прав.

Акеми это показалось несколько смешным, и она рассмеялась.

— Над чем Вы смеетесь?

— Прости. Не волнуйся об этом.

Отсмеявшись, Акеми медленно подошла к Якумо.

Она думала, что он убежит, но Якумо так и стоял на месте, дожидаясь Акеми.

Она впервые смогла переступить через стены, охранявшие сердце Якумо.

Так казалось Акеми.

Хотя, возможно, так считала только она…

— Ты уже все знаешь, верно? – спросила Акеми, натягивая на лицо улыбку.

Прищуренные глаза Якумо дрогнули. Вероятно, он все еще был озадачен.

«…Все ли в порядке?»

— Ага, – коротко ответил Якумо после молчания.

— С каких пор?

— Вы ведь тоже знаете, да? С тех пор, как мы побывали в комнате у той девчонки.

«…Значит, так оно и было».

Отношение Якумо изменилось после посещения комнаты Сатико, потому что он все понял.

«Вы знали?».

Акеми вспомнились слова Якумо.

— Понятно…

— Этот ребенок не знал, что мертв. Он искал свою мать.

Слова Якумо врезались в сердце Акеми.

«…Все это время искал меня».

— Но зачем тогда цепляться к Сат-тян?

Если ребенок искал свою мать, то ему нужна была не Сат-тян.

«Это я…»

— В обед проходило много людей, никак не определить, кто его мать. Когда ребенок проснулся ночью, там оказалась эта девчонка, пришедшая на проверку смелости, и они были на одной волне. Это и есть единственная причина, почему пострадала она. – Якумо сделал паузу.

Акеми плохо разбиралась в призраках, но более-менее понимала, о чем говорит Якумо.

Это было простое совпадение.

— Как ты узнал?

— Когда мы зашли в ее комнату, ребенок перестал плакать. Он потянулся, оторвался от той девчонки и прицепился к Вам, своей настоящей матери. – Якумо указал на нее.

Акеми ощутила отчаянье, словно ей вынесли смертельный приговор.

Тогда Якумо все понял и предупредил Акеми, сказав не приближаться больше к Сатико.

Но Акеми все равно кое-чего не понимала.

Открыв глаза прошлой ночью, Сатико сказала, что ребенок исчез.

Если ребенок покинул Сатико…

— Где сейчас дух этого ребенка?

Якумо посмотрел на Акеми, ничего не говоря.

Это было достаточным объяснением.

«…Теперь он вселился в меня».

Юта и был тяжестью, которую она ощущала на груди.

— Некоторые люди более склонны видеть духов умерших, чем остальные. Это никак не связано с глубиной любви – просто физическая особенность, – тихо произнес Якумо.

«…Ясно. Вот оно как. Мне жаль».

Акеми крепко сцепила руки на груди, словно объятия.

— Я тоже хотел бы спросить кое о чем.

— И о чем же?

— Почему Вы убили его? Из-за его красных глаз? – с языка Якумо слетели резкие слова.

Они вонзились глубоко в сердце Акеми.

«Больно», – но она должна была ответить.

Таков был ее долг.

— Да.

У нее в ушах звенела тишина.

Акеми родила близнецов.

Одной была Нао. Вторым – Юта.

Оба глаза Юты были красными от рождения.

У изнасиловавшего Акеми мужчины были такие же красные глаза.

Каждый раз, видя ребенка, она испытывала все тот же страх.

Ничто не предвещало беды. Однажды ее внезапно похитили. Она даже не знала, где находится, но ее неоднократно насиловали и избивали.

Тот мужчина шептал Акеми на ухо: «Твой ребенок разделит мою ненависть к человечеству».

Акеми не могла понять, что значат эти слова.

Она просто инстинктивно понимала, что они ужасны.

Если подумать, ей казалось, что целью мужчины было не удовлетворение сексуального желания, но зачатие детей.

Почему-то он выбрал ее…

— Я боялась. Я не знала, что делать. Я вспоминала свой страх каждый раз, когда смотрела на собственного ребенка, – неуверенно продолжила свой рассказ Акеми.

Якумо ничего не говорил. Он просто слушал.

На самом деле, пожалуй, ей стоило просто солгать и сказать неправду, подумав о чувствах Якумо. Но ей почему-то казалось, что она не может так поступить.

Она должна смотреть прямо на Якумо.

Тогда ее родители погибли в аварии.

Она была истощена психологически – Акеми оказалась на гране депрессии.

Когда она обнаружила, что беременна, для аборта было уже слишком поздно.

Реальность и ее воспоминания о прошлом размылись.

Юта громко плакал. Это звучало, словно голос того мужчины, и она кричала.

— В тот день я обняла новорожденного Юту.

Одна в больничной палате…

Хотя Нао спала спокойно, Юта даже на руках не переставал кричать.

Чувства Акеми дрогнули.

— Мне плач ребенка напоминал голос того мужчины, и от страха мои руки подвели меня… Когда я опомнилась, Юта уже упал на пол. Я…

«Уронила ли я Юту случайно или бросила его…»

Воспоминания Акеми были нечеткими.

Даже будь они ясными, это все равно осталось бы просто отмазкой.

— Я боялась этих красных глаз и убила собственного ребенка… – Акеми знала, что ее голос дрожит. Она просто заставила себя не плакать.

Сбитая с толку, Акеми позвала доктора по имени Симомура.

Вот что он сказал:

«К счастью, свидетельства о рождении еще нет. Мы просто можем сказать, что этот ребенок не был рожден».

Сердце Акеми содрогнулось от этого шепота демона.

Возможно, она сделала бы иной выбор, будь она одна, но у нее была Нао.

Она не могла ее бросить.

Акеми приняла предложение Симомура. В качестве платы она отдала ему все, что получила в наследство от родителей.

Каждый день после этого она жила в страхе перед чужими взглядами.

«…Однажды правда может раскрыться».

Мирная жизнь, которую должна была получить Акеми, была лишь иллюзией.

Хотя она должна была изначально знать, что подобное случится, тогда она не смогла заметить очевидного.

— Вы очень неуклюжий человек. – Якумо улыбнулся.

Это была дружелюбная улыбка. Добрая улыбка, как у Иссина.

«…Почему он улыбается?»

Акеми не понимала.

— Неуклюжий?

— Да. Это был несчастный случай.

— Это просто удобное оправдание.

Якумо покачал головой.

— Это был несчастный случай. Вы не бросали ребенка на пол. Вы его уронили.

— Ты не прав. Я убила его! Я боялась этих красных глаз, и мои руки выпустили моего ребенка! Я убила его! – выдавила Акеми из своего горла.

У нее скрутило нижнюю часть живота.

— Тогда почему Вы закопали труп? Почему Вы закопали его на заднем дворе школы?

— Это…

Она не смогла похоронить Юту за больницей.

Не рожденный ребенок – по крайней мере, ей хотелось держать его рядом.

Но она не могла его кремировать, чтобы оставить у себя дома.

Она жила в квартире и не могла закопать его в саду.

Ее последним вариантом было похоронить его под деревом вишни у школы.

Она подумывала найти время на переезд в дом с садом и похоронить его там.

— Вы слишком вините себя. – Якумо нахмурился со слегка встревоженным видом.

Иссин сказал то же, что и Якумо.

«…Якумо тоже спасет меня?»

— Но я…

— Можете больше ничего не говорить, – перебил ее Якумо, качая головой.

Акеми не смогла сдержаться. Она заплакала.

«…Хотела бы я встретить их раньше.

Тогда, возможно, я не сбилась бы с пути и смогла бы и дальше держать своего ребенка на руках.

Но этому желанию не исполниться…»

Сколько бы Акеми ни вытирала слезы, они все падали.

О ком были эти слезы – она не могла этого понять, просто поразмыслив.

Наверное, это она узнает намного, намного позже.

«…Может ли даже такая как я жить, смотря в завтрашний день?»

Подождав, пока Акеми перестанет плакать, Якумо отвел взгляд и спросил:

— Что Вы теперь будете делать?

— …Я собираюсь признаться полиции.

Якумо казался недовольным ответом Акеми. Он раздраженно пробежался рукой по волосам.

— Нет, я не об этом. Э… Я говорил о дяде.

После этих слов уши Якумо слегка покраснели, и он поднял взгляд на деревья гинко с их желтыми листьями.

Эта сторона Якумо, подростковая, была до странного милой.

— Я сейчас виделась с Иссином-саном.

— И?

— Когда я рассказала ему все, он сделал мне предложение.

Когда Акеми закончила свое объяснение, похожее на Майтрею лицо Иссина покраснело, словно вареный осьминог, и он сказал: «Если ты не против, выйдешь за меня замуж?».

Это было так внезапно, что Акеми просто застыла.

— Это в духе дяди. – Якумо согнулся от смеха, держась за живот.

«…Значит, Якумо и так может смеяться».

Что бы ни говорилось, он оставался ребенком. Акеми заново осознала этот очевидный факт.

«…Настанет ли однажды день, когда я тоже смогу так смеяться?»

— И что Вы сделали? – спросил Якумо, отсмеявшись.

— Иссин-сан был моей первой любовью.

— И?

— Якумо-кун, ты против?

— Это не мне решать. Делайте, что хотите.

— Я убийца.

— Вы так много говорите! Нет закона, запрещающего вступать в брак убийцам и священникам, верно? И Вы не совершали убийства. Если Вас волнует моя репутация, то зря. Это меня волнует меньше всего, – очень быстро произнес Якумо.

Это была весьма неловкая поздравительная речь.

Однако, в сердце Акеми она заняла больше места, чем чьи бы то ни было слова…

— Присмотри за Нао, пока я не вернусь.

Якумо кивнул с робкой улыбкой.

С ними Акеми могла не волноваться о Нао. Все бывали неуклюжи, но этот дом был полон любви.

— Отныне называй меня мамой.

— Отказываюсь! – Якумо снова отвел взгляд.

Он был очень упрям. Пока и так сойдет, но в итоге она точно заставит его обращаться к себе именно так.

— А поскольку остальные учителя за тобой не придут, отныне посещай уроки нормально.

— Мне не нужна Ваша забота.

Случилось много чего неожиданного, но, возможно, после этого случая Якумо начнет сильно меняться, как и думал Иссин.

«…Хочу побыть со всеми подольше».

Несмотря на искушение, Акеми покачала головой.

Потом она проведет с ними больше времени. Так что до тех пор…

— Мне нужно идти. Если не поспешу, это будет не признание – это будет арест, – произнеся эти слова с легкой иронией, Акеми сделала первый шаг.

— Эй, действительно ли стоило так поступать? – услышала она голос Якумо, отойдя на пару шагов.

Акеми не обернулась. Потому что Якумо тоже явно смотрел в сторону…

— Ты не ошибся. Каким бы грустным ни был итог, придерживайся своих убеждений. Думаю, ты точно укажешь путь многим людям, которые думают, что их не спасти, Якумо-кун. Так что…

— Не говорите так, – перебил ее Якумо.

Возможно, это и правда были только ее слова, но Акеми все равно на это надеялась…

— Ладно, увидимся позже, – сказала Акеми, не оборачиваясь, и медленно пошла между деревьями гинко.

Желтые листья падали, кружась в воздухе.

18.

Акеми стояла перед сгоревшей больницей.

В участке, где она спросила о шефе Миягава, ей сказали, что он был здесь.

Обследование места преступления уже завершилось. Хотя участок и был огорожен лентой, она никого там не увидела.

Миновав ограждение, Акеми зашла на территорию больницы.

Странно, что потеря этого места ее слегка опечалила, хотя с ним у нее было связано столько плохих воспоминаний.

«…Если бы все это оказалось ложью».

— Сюда нельзя заходить.

Обернувшись на голос, Акеми увидела двух мужчин.

Один напоминал медведя. Следователь по имени Гото. Вторым был шеф Миягава.

Акеми молча поклонилась.

— Вы — учительница, что была вчера в школе, – сказал Гото, указывая на Акеми.

Миягава нахмурился и потер подбородок, словно задумавшись о чем-то. Наконец, он хлопнул в ладоши.

— Теперь вспомнил. Вы были жертвой в том инциденте два года назад, – Миягава замолк. Должно быть, об этом было трудно говорить.

Акеми встретила Миягава два года назад…

Ее освободили из ее заключения и поместили под охрану полиции.

Хотя приняла Акеми женщина-следователь, тогда членом следственной бригады, преследовавшей преступника, был Миягава.

В обычных обстоятельствах им не пришлось бы говорить лично, но они встретились случайно в больничной комнате ожидания.

«Я точно арестую его».

Вот что тогда пробормотал Миягава.

Возможно, обращено это было не к Акеми, но к нему самому.

Но его выражение не оставляло сомнений.

Он напомнил Акеми ее отца.

По этой причине Акеми и выбрала Миягава в качестве того, кому тайно передала информацию о преступлениях Симомура.

— На самом деле, я хочу поговорить с Вами кое о чем, Миягава-сан.

Акеми боялась, что струсит, прежде чем придет сюда, но ее спокойствие удивляло ее саму.

Миягава кивнул в ответ.

— Перейдем в другое место?

— Нет, можно и здесь.

Услышав слова Акеми, Миягава миновал ленту ограды, заходя на территорию больницы.

Гото последовал за ним.

— Простите. Я все еще его не нашел. – Миягава закурил с кислым выражением.

— Нет, все в порядке. – Акеми покачала головой.

Миягава молча закусил губу.

Гото скрестил руки с озадаченным видом, словно не понимал сути разговора, но не перебивал.

— Так о чем Вы хотели поговорить?

— Сегодня я пришла признаться.

Миягава, вероятно, не понял, о чем говорила Акеми. Он выдул облако дыма и посмотрел на небо.

— Признаться?

— Да. Я решила признаться, поскольку сожалею о своем преступлении.

— Вы совершили кражу в магазине или еще что? – сигарета выпала изо рта Миягава.

Его проницательный взгляд обратился на Акеми, словно проверяя, говорит ли она искренне.

Акеми приняла этот взгляд.

Примерно минуту спустя, Миягава откашлялся и произнес:

— Не могли бы Вы объяснить, о чем идет речь?

Акеми кивнула и заговорила.

— Прошлой ночью в школе был найден труп ребенка, да? Это мой ребенок. Его зовут Юта. Я убила его своими руками в первые дни его жизни.

— Неужели этот ребенок родился после того инцидента…

Когда Акеми кивнула, у Миягава был такой вид, словно он в любой миг заплачет.

Возможно, он винил себя в том, что не смог поймать преступника.

Однако, даже если бы он задержал преступника, Акеми, вероятно, все равно убила бы Юту. У Миягава не было причин винить себя.

— Доктор в больнице предложил скрыть убийство моего ребенка. Я согласилась, и похоронила сына, не регистрируя его рождение.

Похоже, Миягава задумался.

— Сенсей, это Вы подкинули мне наводку?

Акеми молча кивнула.

Симомура говорил ей о своих преступлениях.

Торговля людьми. Нелегальные аборты. Убийства новорожденных. Она не могла простить хваставшего подобным Симомура.

Она предпочла сообщить Миягава тайком, чтобы скрыть собственное преступление, но если подумать, это было просто удобное оправдание, которое она придумала для себя.

В глубине сердца, хотя Акеми этого и не знала, она, вероятно, считала, что ей было бы проще, если бы ее раскрыли.

— Эй, сенсей. Вы ненавидели этого ребенка? Вы так хотели его убить, что не смогли удержаться?

— С ненавистью это не связано… Я просто боялась. Он заставлял меня вспоминать то происшествие.

Хотя она и сказала так, для нее это прозвучало удобной отмазкой.

— Понятно… И как Вы его убили?

— Я держала его на руках. Услышав его плач, я лишилась сознания и уронила его на пол. Затем…

Миягава смотрел на нее, раскрыв рот.

— И все?

— Да.

Услышав это, Миягава рассмеялся.

— Сенсей. Убийством это не назовешь. – Миягава положил руку на плечо Акеми и продолжил. – Дело об убийстве заводится при наличии соответствующего умысла. У Вас его не было, верно? Так что это не убийство. И дело о причинении смерти по неосторожности завести трудно, поскольку Вы ведь не неправильно держали ребенка.

— Что это значит?

Разговор был слишком узкоспециальным для понимания Акеми.

— Проще говоря, это был просто несчастный случай. Меня беспокоит сокрытие трупа и проблема с официальными документами, но, ладно, если сделаете все правильно, сможете ограничиться условным сроком.

Когда до Акеми дошел смысл слов Миягава, она едва не рухнула на колени.

Она думала, что ей придется провести в тюрьме десять или двадцать лет.

Теперь ей не придется ждать, и она сможет жить с Иссином и Якумо…

Она знала, с ее, убившей собственного ребенка, стороны это опрометчиво, но все равно ощутила вскипевшее в груди счастье.

«…У меня тоже есть завтрашний день».

У нее появились такие мысли.

«…Уа-а-а».

У нее в ушах раздался крик ребенка.

Затем она ощутила пробежавшую по спине резкую боль.

Обжигающую боль.

Прижав руку к спине и обернувшись, она увидела стоявшего сзади Симомура.

Его глаза были налиты кровью, он сжимал зубы. Он ударил Акеми ножом в спину.

— Это ты меня сдала? А ведь это я тебя спас!

Миягава и Гото попытались скрутить Симомура.

Но было уже слишком поздно.

Симомура вытащил нож из спины Акеми и взмахнул им.

Кончик ножа задел артерию на шее Акеми.

Перед ее глазами брызнула ярко-красная кровь.

У нее звенело в ушах. Тело медленно теряло силу. Она не могла дышать – она словно оказалась под водой.

Она увидела небо.

Слои облаков закрывали солнце.

К ней подбежал Миягава. Он что-то кричал. Но Акеми ничего не слышала…

Ее сознание угасало.

«Больно.

Интересно, чувствовал ли Юта то же самое.

Верно. Прости, Юта…

Я не могу быть счастлива после того, как убила тебя.

Скоро я буду с тобой, подожди.

Прости, Нао…

Похоже, мама не может остаться с тобой.

Я хотела увидеть, как ты растешь.

Простите, Иссин-сан…

Я очень рада, что встретила Вас.

Пусть и всего на миг, но у меня появилась мечта. Я была счастлива.

Прости, Якумо-кун…

Спасибо, что простил такую, как я.

Благодаря тебе, в итоге, я была спасена…

В твоем будущем будет много трудностей.

Но ты справишься, Якумо-кун.

Потому что ты…»

19.

Сатико поднялась на крышу.

Она не знала, что сделал Якумо, но после той ночи младенец больше не показывался.

Она чувствовала себя очень везучей: ее спас человек, который ей нравился.

«…Надо нормально его поблагодарить».

Так она думала, но затем их классную руководительницу, Акеми, убили во время того шокирующего происшествия, и Якумо не показывался какое-то время после этого.

Сегодня, наконец-то придя в школу, он, как обычно, сбежал после классного часа.

Акеми больше не было, и никто не стал бы взывать к нему.

«…Теперь обращаться к нему должна я».

Сатико казалось, словно это ее долг.

Поскольку Якумо спас Сатико, она почувствовала некий рок – ее чувства окрепли еще больше.

Поднявшись по лестнице, Сатико открыла дверь и вышла на крышу.

Она увидела спину Якумо. Тот стоял у ограды, глядя на двор.

Сатико казалось, словно он кого-то ждал.

— Якумо-кун, – окликнула его Сатико.

Но Якумо даже не обернулся.

— Ты спас меня, Якумо-кун Спасибо. – Сатико склонила голову.

— Я вовсе не планировал тебя спасать, – апатично отозвался Якумо.

Он не стал бы хвастаться своим поступком или ждать чего-то в ответ.

Поэтому Якумо и был крут.

— Ничего. Позволь мне как-то отблагодарить тебя, – Сатико заставила себя говорить весело.

«…Эй, Якумо. Повернись сюда».

Мысленно взмолилась Сатико.

Возможно, это желание достигло Якумо, поскольку он медленно обернулся и посмотрел на Сатико, прищурившись.

Его лицо было словно высечено из мрамора.

От одного его взгляда сердце Сатико забилось быстрее.

«…Пожалуй, другого шанса рассказать ему о моих чувствах у меня не будет».

Сатико инстинктивно это чувствовала.

— Эм, я всегда молчала об этом, но ты мне нравишься, Якумо-кун. Уже давно.

Эти слова просто сорвались с ее языка.

Сатико с ярко-красным лицом ожидала ответа Якумо.

Хотя ей казалось, словно от волнения ее сердце сейчас выскочит изо рта, выражение Якумо совершенно не изменилось.

— Я тебе не подхожу? – спросила Сатико, которой было трудно дышать.

Якумо молча опустил голову, снял с левого глаза контактную линзу и поднял взгляд.

Его левый глаз, окрашенный в темно-красный, смотрел на Сатико.

«…Красные глаза, как у того ребенка».

На Сатико вновь нахлынул угасший в ее сердце ужас.

«…Нет. Мне страшно».

Сатико прикрыло рот и машинально отвела взгляд от Якумо.

— Все вы на меня только так и смотрите. Если видишь только мою внешность, держись от меня подальше, – с отвращением произнес Якумо и медленно двинулся прочь.

Сатико рухнула на пол прямо на месте.

20.

Гото припарковал машину за воротами средней школы и откинулся на спинку водительского сидения.

От школы до него доносился гомон учеников.

Событий, произошедших пару дней назад, словно и не было.

Люди всегда забывают неприятные моменты. Оно и неплохо. Забывая, ты продолжаешь жить.

Гото и сам был одним из таких людей.

«…Но что насчет того парня?»

Перед мысленным взором Гото предстало лицо Якумо.

Если он так и будет все прямо воспринимать, однажды его сердце не выдержит.

Но с этим Гото ничего поделать не мог.

Он знал это. Но просто не мог оставить его в покое.

«…А вот и он».

Увидев Якумо через окно, Гото вышел из машины.

— Эй. Якумо.

Хотя Якумо и заметил Гото, он притворился, что ничего не видел и попробовал уйти.

— Эй. Подожди. – Гото схватил Якумо за плечо, когда тот пытался пройти мимо.

— Что Вам нужно? – хотя Якумо и остановился, он смахнул руку Гото и смерил его сердитым взглядом.

«В самом деле. Грубиян, как обычно».

— Две вещи.

— Говорите уже, Вы тратите мое время. – Якумо пробежался рукой по волосам.

— Во-первых, я хотел передать последние слова твоей учительницы.

Приподнятые уголки глаз Якумо слегка опустились.

— Последние… слова? – его глаза даже казались влажными.

— Верно. Эта учительница произнесла твое имя при смерти.

— Мое? – от удивления Якумо открыл рот.

Его удивление можно было понять, но так оно и было.

Акеми ударили ножом и перерезали ей горло. Будучи при смерти, она назвала имя Якумо.

Подробностей Гото не знал, но, поскольку присутствовал при ее смерти, чувствовал своим долгом рассказать об этом Якумо.

То было меньшее, что он мог сделать, не сумев спасти ее.

— «Спасибо, что простил меня. Якумо-кун, ты…», – на этом Гото остановился.

— Что идет дальше?

Конечно, он не мог этого не спросить, но, к несчастью…

— Не знаю. На этом она перестала дышать.

— От Вас и правда никакого толку. – Якумо нахмурился и вздохнул. Затем он попробовал уйти.

— Секундочку. Я ведь о двух вещах говорил, верно? – Гото схватил Якумо за руку, заставив его повернуться к нему.

Якумо раздраженно цокнул языком, но Гото не стал бы отступать из-за подобного.

— Ты можешь видеть призраков, так?

— Вы же мне не верили?

«Вот зараза».

Оправдываться за каждую мелочь было хлопотно, и потому Гото просто проигнорировал и продолжил:

— Я хочу, чтобы ты кое-что проверил.

С этими словами Гото достал из кармана снимок и сунул его под нос Якумо.

— Что это? – Якумо казался ошарашенным.

— Фотография призрака, сделанная на месте обнаружения трупа.

— Это я и так вижу.

— Помоги с расследованием.

Якумо покачал головой, словно не мог поверить в слова Гото.

— Хотите сказать, Вы собрались меня использовать?

— Разве плохо? Все умные парни вкладывают свою энергию в бумажную работу. Качки вроде меня по делам мотаются. Все делают то, в чем хороши. Так устроено общество.

— Что Вы хотите сказать?

— То же и к тебе относится. Раз можешь их видеть, используй это. В этом нет ничего особенного.

Якумо посмотрел на Гото, как на какую-то гадость.

«…Я не понимаю».

Он словно пытался это сказать.

Но Гото не считал, будто в чем-то ошибся.

— Раз можешь их видеть, используй это. Делов-то, – снова попытался Гото, но безрезультатно.

Якумо торопливо ушел прочь, ничего не сказав.

Гото подумал, не броситься ли следом, но решил пока оставить это дело.

В будущем появится еще возможность.

— Ты не особенный! Ты просто сопляк. Что с того, что ты можешь видеть призраков? Не такая уж проблема. Так что не сдавайся – пробормотал Гото в спину Якумо.

21.

Якумо зашел в храм и сел, скрестив ноги.

Высокий потолок. Холодный деревянный пол. Запах благовоний.

Якумо всегда приходил сюда, когда не мог разобраться в своих чувствах.

Он повернулся к статуе Будды.

Перед этими полуприкрытыми глазами, достигшими просветления, Якумо казалось, словно его сердце обнажено.

«…Я поступил неправильно».

Сейчас сердце Якумо накрыла волна сожаления.

Его выбор привел к смерти Акеми.

«…Мне стоило помалкивать».

Ему стоило просто не трогать Сатико.

«Что-то может измениться, если я вмешаюсь в это дело». У Якумо была эта слабая надежда.

Однако, он сунул нос куда не следует, принеся несчастье многим людям.

Правда — это еще не все. Многие вещи людям было лучше не знать.

Он не верил в Бога или Будду.

Они никого не спасли. Своим глазом Якумо каждый день видел духи не спасенных людей.

Большая их часть, в конечном итоге, исчезала со своими сожалениями…

Почему он мог видеть их, хотя и не мог спасти?

Почему он был рожден со способностью, приносящей людям несчастье?

Из-за этого глаза люди отталкивали его. Его мать пыталась убить его.

Из-за этого глаза он приносил несчастье важным для него людям и даже вынуждал их расстаться с жизнью.

«…Я устал от этого».

Он больше не хотел иметь такой глаз.

Якумо сунул руку в сумку и достал из пенала канцелярский нож.

«…Я не буду страдать, если не смогу видеть».

Большим пальцем Якумо выдвинул лезвие ножа.

Производимые им щелчки эхом разносились по храму.

Якумо поднял кончик ножа.

Он не боялся потери зрения или боли.

Так он освободится. Так он больше не будет приносить никому несчастья.

Его сердце охватило приятное умиротворение.

«Раз можешь их видеть, используй это. Делов-то».

В его голове всплыли слова Гото, сказанные во время их встречи перед школьными воротами.

Он не сбегал. После использования его способности, умер человек. Якумо больше не мог этого выносить.

Этот глаз приносил людям несчастье.

Якумо толкнул лезвие ножа к своему левому глазу.

Тот натолкнулся на что-то. Но боли не было.

Кап, кап.

На пол капала кровь.

Перед глазами Якумо была рука Иссина.

Иссин перехватил лезвие и остановил его в считанных миллиметрах от глаза Якумо.

Лезвие с треском сломалось.

Якумо не понимал поступка Иссина.

Почему он защищал левый глаз Якумо, готовый даже жертвовать собственным телом?

— Не делай глупостей. – Иссин мягко улыбался, даже несмотря на то, что с его ладони капала кровь.

— Почему ты остановил меня?

— Должна быть причина, почему твой левый глаз видит духов умерших. Не сбегай от этого, – тихо произнес Иссин.

— Причина? Как будто она есть! Мой левый глаз приносит людям несчастье!

— Ты не прав.

Иссин крепко обнял Якумо.

Якумо слышал сердцебиение Иссина в своем ухе.

«…Тепло».

— Пока у меня есть этот глаз, люди будут считать меня чудовищем. Я вижу то, что не должен. Я страдаю! – Якумо попытался вырваться из рук Иссина.

Иссин обнял Якумо еще крепче, останавливая его, и покачал головой.

— Тогда я предпочту получать те же странные взгляды, что и ты.

«…Почему? Почему этот человек столько делает для меня?»

Хотя его собственная мать бросила его, почему…

— У меня проблемы из-за того, что существуют люди вроде тебя и сенсея.

— Ну и что? Люди живут с проблемами.

— Так ничего не изменится! – закричал Якумо.

— Изменится.

— Нет!

— Нет, изменится. Однажды найдется тот, кто назовет твой левый глаз красивым.

— Не пытайся меня утешить.

— Я и не пытаюсь. Однажды кто-то примет тебя таким, какой ты есть, совсем как она.

— Как будто такой человек существует!

Якумо устал от реакции людей, видевших его левый глаз.

Страх, жалость, сочувствие…

Хотя это был всего лишь глаз другого цвета, люди смотрели на Якумо так, словно он принадлежал к другому виду.

Затаи Якумо надежду, она бы просто заставила его страдать еще сильнее.

— Нет, он определенно существует, – твердым голосом заявил Иссин.

— Даже если и так, я бы просто принес ему несчастье, как сенсею…

Его ожидало печальное будущее, совсем как Акеми.

Иссин снова покачал головой.

— Акеми-тян и правда была несчастна?

— Э?

— Я не вижу Акеми-тян, но ты должен видеть. Скажи мне, Якумо. Акеми-тян плачет?

Слова Иссина заставили Якумо поднять взгляд.

Глаз Якумо ясно ее видел.

— Она ведь сейчас здесь, верно?

Якумо кивнул, закусив губу.

— Она… улыбается. Она улыбается… очень счастливо…

— Вот как, – произнес Иссин, подняв взгляд к потолку.

Из глаз Якумо упали слезы…

Она начала исчезать.

«Не уходите».

Якумо вырвался из рук Иссина и пополз к призраку Акеми.

— Не уходите! – крикнул он, потянувшись к ней.

Однако, его рука до нее не достала.

Акеми исчезла, словно растаяв в воздухе.

Якумо показалось, будто в последний миг он с трудом расслышал что-то.

«…Якумо-кун. Ты не ошибся. Следуй своим убеждениям.

…И спасибо тебе».