Дитя погоды (Новелла) - 6 Глава

— Что? А, ваше предложение? Действительно, мы его получили… — Тон у редактора был отсутствующий.

«Сакамото, подойдите, пожалуйста», — позвал кто-то в трубке, и Сакамото тут же извинился:

— Простите, я должен отойти на минуту.

В ухо ударил резкий стук — трубку бросили на стол. Я прислушивался к суматохе в редакторском отделе и думал, что это никуда не годится. Мелькнула даже мысль отключиться, но так всё же нельзя. Я сидел один в тихом офисе, только дождь шумел за окном, а ещё из интернет-радио доносился негромкий голос ведущего: «Прошлым вечером во время фестиваля фейерверков во Внешнем саду Мэйдзи Дзингу в центре города каким-то чудом установилась ясная погода. Однако сегодня, будто в отместку, снова льёт сильный дождь. В настоящее время температура воздуха в центре города гораздо ниже показателей прошлых лет и составляет двадцать один градус. Очень прохладно, даже не верится, что сейчас август. Из-за рекордной продолжительности дождя и холодного лета взлетели цены на сельскохозяйственные продукты. Килограмм салата стоит почти в три раза дороже, чем в прошлом…»

Когда я нажал на кнопку, чтобы выключить радио, Сакамото вернулся к телефону.

— Извините за ожидание. Так, мы ведь говорили о вашем проекте? Да, прошу прощения, но по итогам совещания было решено, что опубликовать статью на эту тему в нашем журнале невозможно.

Шариковой ручкой красного цвета я крест-накрест зачеркнул название для статьи: «Следом за Солнечной девушкой! Климатическая аномалия — замысел Геи». Рядом выстроились другие заголовки, тоже зачёркнутые: «Легенда о Бэнтэн[24 — Территориально и исторически Токио делится на две части: Яманотэ и Ситамати. На холмистых землях Яманотэ проживали вассалы Токугавы, в низине Ситамати — ремесленники и торговцы. В настоящее время считается, что в Яманотэ проживает элита, а в Ситамати — люди низкого социального статуса, хотя это скорее стереотип.], спящей в квартале Кабуки, и драконьем золоте», «Ищем лифт в потусторонний мир», «С Токийской телебашни передавали радиоволны в мир духов!» и другие. Я обратился в несколько журналов, и на этой неделе одобрили только одно предложение — «Сорокалетний журналист самоотверженно отдаётся делу! Испытание средств для повышения потенции».

— Понятно… Да, конечно, я постараюсь найти что-то ещё, спасибо, что уделили время.

Я заставил себя аккуратно положить трубку и, не удержавшись, цокнул языком. Резко выдвинул ящик стола, порылся внутри и нашёл пачку сигарет. Когда вытащил оттуда одну и сунул в рот, зазвенел колокольчик.

— Мяу.

На стол запрыгнул Дождик — котёнок, которого Ходака подобрал и притащил в офис, не спросив у меня разрешения. Колокольчик висел на шее у Дождика. Он потянул носом воздух около кончика сигареты, ещё раз мяукнул и пристально посмотрел на меня глазами, похожими на стеклянные шарики.

— Ну чего?

Почему-то казалось, что он меня осуждает. Я вздохнул, разломил сигарету пополам и выбросил в урну. На самом деле я уже не раз пытался бросить курить. Вспомнив, для чего мне это нужно, я вновь снял телефонную трубку и решительно набрал номер Мамии.

— Мамия слушает, — донеслось из трубки спустя несколько гудков.

При одном звуке твёрдого голоса этой аристократичной старушенции мне снова почудилось, что она в чём-то меня упрекает.

Я решительно выпрямил сгорбленную спину и одним духом выпалил:

— Здравствуйте, это Кейске. Простите, что настаиваю, но я звоню по поводу просьбы о встрече…

— Опять? — Мамия даже не пыталась скрыть свои чувства. — Я ведь вам отказала. Я не могу выпустить её на улицу в дождь.

— Послушайте, у меня есть право с ней видеться…

— А я вам повторяю, что ребёнку нельзя выходить на улицу в такую погоду. У неё астма, и ей станет только хуже. В конце следующей недели ведь снова дождь обещают?

Я подавил вздох: она ещё ни разу не пошла мне навстречу.

— А если будет солнечно?

— Что?

— Если на выходных будет солнечно, вы позволите мне с ней увидеться? — озвучил я мысль, которая давно меня не отпускала, и, посмотрев на Дождика, подумал, что сказал глупость.

— Говорят, дождь кончится нескоро.

— Повторяю: если вдруг будет солнечно. Вы не беспокойтесь, я на машине приеду за ней прямо к дому.

— Если будет солнечно, то посмотрим, — заявила Мамия и повесила трубку.

— Кей, ты чего так поздно?! У нас же важное интервью! — воскликнула Нацуми, когда я сел в «Хонду».

Мы собирались на назначенную ею встречу, и она явно устала меня ждать. Нацуми была моей ассистенткой, но из-за общительного характера ездила на интервью гораздо охотнее меня. Я даже отвечать ей не стал, просто молча опустился на переднее пассажирское сиденье и положил ноги на приборную панель.

— Какой злой. Рабочий проект отклонили?

Она попала в точку. Я проигнорировал вопрос и буркнул:

— А Ходака где?

Дворники деловито стирали дождевые капли с лобового стекла.

— Не пришёл, потому что у него другая подработка? — предположила Нацуми.

Я открыл приложение для отслеживания местонахождения смартфона. Голубая иконка GPS указывала наше нынешнее положение: мы ехали по улице Синмэдзиро на запад. Ходака же находился севернее реки Сумида — около Хикифунэ. То есть в Ситамати[25 — Территориально и исторически Токио делится на две части: Яманотэ и Ситамати. На холмистых землях Яманотэ проживали вассалы Токугавы, в низине Ситамати — ремесленники и торговцы. В настоящее время считается, что в Яманотэ проживает элита, а в Ситамати — люди низкого социального статуса, хотя это скорее стереотип.]. Неужели у него там подработка?

— В последнее время он часто прогуливает.

— Ну и ладно, всё равно работы нет, — непринуждённо откликнулась Нацуми, ударив по больному.

В последнее время заказов у К&А Planning было меньше прежнего. Кроме того, и Нацуми теперь ходила по собеседованиям, даже на это интервью поехала в строгой блузке и прямой юбке. Я уверен, что при серьёзном подходе работу она найдёт довольно быстро — с её-то яркой внешностью и умением оживить атмосферу любого места. Однако эта своенравность меня раздражала: захотела — пришла ко мне работать, захотела — уходит.

— Он ещё и кота в офис притащил. Совсем обнаглел на чужих харчах. — Ворча по поводу поведения Ходаки, я изливал свою обиду на Нацуми, хотя раньше сам постоянно твердил, что пора ей устроиться в нормальную компанию.

— Просто он с тебя взял пример, — невозмутимо откликнулась Нацуми.

— Что?

— Не смог бросить на произвол судьбы, потому что увидел в нём себя.

— В каком смысле?

— В прямом, — сказала Нацуми, держа руль и глядя вперёд. — Скорее всего, Ходаке показалось, что беспризорный котёнок очень похож на него самого когда-то. Ты ведь подобрал Ходаку по той же причине.

Я не знал, что тут возразить, поэтому прикусил язык и хмуро посмотрел в окно. Мимо проносились серые, мокрые улицы.

— Кстати, сколько ты ему платишь? В месяц, — вдруг спросила Нацуми, и я поднял вверх три пальца.

— Что, всего тридцать тысяч?! — удивлённо воскликнула она. — Это же мало!

— Чего? Да нет… — Я не знал, стоит ли уточнять, но наконец промямлил: — Три тысячи.

— Что? — Лицо Нацуми вытянулось. — Что-о-о?! Ты серьёзно?! Три тысячи в месяц?! Ты жлоб! Эксплуататор! Да он может на тебя в трудовую инспекцию пожаловаться, сейчас молодёжь сразу туда бежит! Или мне самой донести?!

Автомобиль набирал скорость, Нацуми стремительно обгоняла другие машины на дороге.

Я поспешно забормотал, обливаясь холодным потом:

— Ну а что, я ведь даю ему деньги на еду, и живёт он у меня бесплатно, и за телефон платит компания, к тому же кота его взяли… Справедливо же? — оправдывался я.

— Ну ты даёшь… — Во взгляде Нацуми читалось отвращение. — Неудивительно, что он нашёл себе другую подработку…

***

За низкими японскими домами, стоящими вплотную друг к другу, виднелась башня Sky Tree — такая огромная, что дух захватывало. Облака за нею были гораздо тоньше, и даже выглядывало солнце.

— Вот это да! И правда дождь кончился, — восхищённо сказала заказчица по имени Фуми Татибана, взглянув на небо над крышей. — Да вы просто молодцы! Как жалко, что больше не будете работать.

Пожалуй, Фуми было столько же лет, сколько моей бабушке, и по её быстрой бойкой речи чувствовалось, что она из Ситамати. Мы с ней сидели на террасе. В садике Хина молилась о том, чтобы стало ясно, а Наги стоял с раскрытым зонтиком тэру-тэру-бодзу.

Я ответил, глядя на их спины:

— Недавно на фестивале фейерверков её показали по телевизору, и после этого нас завалили заказами.

Хину показали в телевизионном выпуске новостей про фестиваль фейерверков. Видеозапись с подписью «Звезда Интернета — Солнечная девушка?!», на которой девушка в юкате молится на крыше здания, длилась всего пару секунд, но эффект оказался просто грандиозный. На наш веб-сайт хлынули заявки, в результате сервер перестал работать. Большинство этих заявок оказались несерьёзными: люди либо просто задавали вопросы, либо откровенно насмехались.

— Столько заказов мы бы всё равно не потянули, поэтому приняли только ваш — на сегодня, и ещё один — его нужно выполнить в конце следующей недели. А после этого временно закроемся. К тому же она немного устала, по-моему.

Именно. Хина по-прежнему улыбалась, но в последнее время я всё чаще замечал тень напряжения на её лице.

— Ой, у нас гости? — услышал я возглас и обернулся.

Из комнаты, в которой находится семейный алтарь, к нам вышел мужчина.

— О, Таки пришёл. — Лицо Фуми смягчилось.

Таки, светловолосый мужчина, производил впечатление доброго человека. Интересно, он внук Фуми?

— Сегодня ведь у тебя церемония приветствия на О-Бон?[26 — Мико — служительница синтоистского храма.] Вот я и пришёл помочь. Но какие же юные у тебя гости. Вы друзья бабушки? — негромко обратился он к нам.

— Здравствуйте, — дружно ответили мы трое.

— Просто я хотела ясного неба хотя бы на первый О-Бон мужа.

— Что? А ведь дождь и правда уже не идёт. Ну да, дедушка был человеком солнечным, — рассмеялся Таки, снял сандалии и спустился в сад.

Мы с Фуми наблюдали за тем, как он спичкой поджигает веточку конопли, стоя к нам спиной.

— Подумала, что, если будет дождь, он и вернуться не сможет.

— Вернуться? — Пока мы разговаривали, Наги пришёл из сада и похлопал Фуми по плечу. Мальчик всегда в мгновение ока находил общий язык с заказчиками.

— Потому что в О-Бон… — Фуми с видимым удовольствием прищурилась, — умерший возвращается с небес.

— А под первым О-Боном имеется в виду первый праздник О-Бон с момента смерти? — спросила Хина, встав рядом с молодым мужчиной.

— Именно.

— Тогда у нашей мамы тоже первый О-Бон.

Так и знал. Теперь моя догадка подтвердилась.

Стебель конопли занялся и разгорелся, потрескивая; белый дым поднимался от него в воздух.

— Ох, и твоя мама умерла в прошлом году? — обратилась Фуми к девушке.

— Да, — дружно кивнули Хина и Наги.

— Тогда… — мягко продолжила Фуми, — если хотите, можете прыгнуть через наш приветственный костёр. Тогда ваша мама будет вас защищать.

— Да!

Ясное небо проглядывало через широкую щель между облаками, и дым от подожжённого стебля тянулся к нему, будто влекомый неведомой силой.

— Муж вернётся с того берега на облаке дыма, — пробормотала Фуми, будто разговаривая сама с собой, а я машинально переспросил:

— С того берега?

— С того света. Тот свет ведь на небе, так всегда было.

Хина пристально смотрела вверх, приложив ладонь козырьком ко лбу. Я вдруг подумал: «Интересно, какое небо отражается в глазах Солнечной девушки?»

***

Дракон летел в небе по ветру. Из облака выглядывал огромный кит, а рядом с ним множество небесных рыбок плыли, будто увлекаемые потоком воды.

— Вот что увидела небесная мико[27 — Мико — служительница синтоистского храма.], — изрёк невероятно хриплый голос.

Говорил священник храма. Нацуми издала восхищённый возглас, держа смартфон с включённым на нём диктофоном:

— Невероятная картина! Рыбы летят по небу! Даже дракон есть! Это ведь гора Фудзи? А на ней дракон. И в небе множество живых существ!

— Да, впечатляет, — поддержал я её.

В самом деле, потолок этого храма украшала весьма своеобразная фреска. На ней был изображён не просто дракон в облаках, — хоть он и присутствовал на картине, основная идея заключалась не в нём. На краях круга виднелись горы; кроме того, казалось, что и клубящиеся облака, и рыбы — часть единого мира, а рисунок выполнен скорее в стиле японской живописи, нежели китайской. В этом храме поклонялись погоде, и я проникся восхищением к Нацуми: надо же, какое интересное место для интервью она отыскала.

— Вот именно, — довольно откликнулся священник.

Рядом с ним стоял подросток в спортивной форме (видимо, только пришёл с занятий в какой-нибудь спортивной секции) и играл на смартфоне, не обращая на нас внимания. Наверное, внук старика.

— А что значит «небесная мико»? Как знахарка? — обратился я к священнику, и, когда подумал, что, похоже, ответа не дождусь, он вдруг крикнул:

— Что-что?!

Внешне священник был сморщенный старик — под стать своему хриплому голосу, но, оказывается, он ещё и слышит плохо. Сколько же ему лет?

— Как знахарка?! — громко передала мои слова Нацуми, и священник кивнул с запозданием:

— Да, ведь предназначение мико — исцелять погоду.

— Ну-ну, — не удержавшись, пробормотал я.

Хотя статья «Следом за Солнечной девушкой! Климатическая аномалия — замысел Геи» вписывалась в тематику журнала об оккультизме, в публикации мне отказали; сообщить об этом Нацуми я пока не решался.

С живым интересом она спрашивала священника:

— А что исцелять? Климатические аномалии, как в этом году?

— A-а?! Какие ещё климатические аномалии?! — внезапно крикнул он.

Мы оторопели от громкого голоса, а он разгорячился и зачастил, не обращая внимания на нашу реакцию:

— Любят люди бросаться словами. «Впервые за всю историю наблюдений», ишь. Слушать тошно. Наблюдения у них, говорите? Впервые за всю историю, да-а? Сколько лет они наблюдали-то, а? От силы сотню! А картину эту когда нарисовали? Восемь столетий назад!

— Восемь столетий?! — воскликнула Нацуми.

Я вытаращил глаза: если это правда, то картина создана в эпоху Камакура[28 — Эпоха Камакура длилась с 1185 по 1333 год.] и представляет собой древнейший экземпляр японского рисунка с драконом в небе.

А между тем священник громко закашлялся.

— Дедушка, не горячись, — сказал внук, потирая его спину.

— И вообще, погода — не что иное, как настроение неба, — продолжил старик, откашлявшись. — А настроение неба от человека никак не зависит, нельзя мерить его словами «норма» и «аномалия». Мы, люди, только и делаем, что копошимся между небом и землёй, как мокрые букашки, цепляемся изо всех сил, чтобы нас не сбросили. Мы лишь временные гости в этом мире. Раньше все это знали.

Казалось, голос старика исходит из-под земли, и, слушая его, я вспомнил, как когда-то давно увидел карту Японии в стиле Гёки[29 — Гёки — монах эпохи Нара (710-794), создававший карты древней Японии. Доподлинно неизвестно, он ли создавал их на самом деле, но все карты выполнены в похожем стиле, поэтому говорят о стиле Гёки.]. Говорят, монах нарисовал эту древнюю карту ещё до того, как люди определили границы нашего островного государства. И если бы я не знал, что карта изображает Хонсю, то ни за что бы не догадался: остров, по форме похожий на оплывший камень, обвивало огромное тело драконообразного существа. Почему-то мне представилось, что все мы сидим на спине дракона, и этот образ показался удивительно стройным и логичным.

Сквозь шум дождя за стенами храма я слышал чёткую речь священника:

— Однако небеса и людей связывает то-о-оненькая ниточка — небесная мико. Та самая женщина, что принимает чаяния людей и передаёт их небу. Давным-давно в каждой деревне, в каждой стране была такая.

После этого Нацуми возбуждённо посмотрела на меня:

— Кей, это же Солнечная девушка!

В самом деле, для байки история оказалась довольно стройной. Я подумал, что статья о подобной легенде, затрагивающая и проблемы современности, понравится и редактору, и читателю.

— Кстати… — вдруг подал голос мальчик. — По-моему, вы зря моего дедушку слушаете. Он старый уже, и вообще, мне кажется, выдумки это всё.

— Ничего подобного! Это ценная информация, и вы очень нам помогли! — сказала Нацуми, а священник тут же стукнул мальчика кулаком по голове.

Мне даже полегчало: всё-таки старик ещё соображает.

— Только всему есть своя цена, — вдруг печально изрёк священник, и мы все снова посмотрели на него. — Небесной мико уготована печальная судьба.

***

— Раз, два, три!

Наги и Хина по очереди перепрыгнули через маленький поминальный костёр.

— Теперь бабушка! — сказал Наги.

— Не надо, — усмехнулась Фуми, но Хина потянула её за руку:

— Давайте вместе.

— Спасибо, что подружились с бабушкой, — обратился ко мне Таки.

Он поставил на веранду тарелку с нарезанным арбузом и сел рядом со мной.

— Да нет, мы же вообще пришли по работе… — Я почему-то смутился и, заслышав смех из сада, повернулся в ту сторону: Хина, Наги и Фуми втроём прыгнули через костёр.

— Веселятся. — Таки прищурился и вдруг спросил: — Сколько вам лет?

— Ммм… Наги десять, мне шестнадцать. А ей… А! — Я вдруг вспомнил слова Хины. — Скоро восемнадцать, кажется.

Я вспомнил, что в квартире у Хины висел настенный календарь, и там в клетке двадцать второго августа почерком Наги было выведено: «День рождения».

— День рождения! Тогда надо сделать подарок, — весело откликнулся Таки.

Я перепугался: подарок на день рождения девушке? Почти уверен, что с такой задачей мне не справиться, но, с другой стороны, если Хина обрадуется, это будет чудесно. Что же делать? Я крепко задумался.

— Ребята, я порезал арбуз! — крикнул Таки, и из сада донеслось дружное ликующее «Ура!».

Где-то далеко прогремел гром. Только сейчас я заметил, что небо вновь затянуло тучами и моросит мелкий дождь. Хина, Наги и Фуми со смехом направились к веранде.

***

Даже сейчас помню, как ехал домой после того интервью, обдумывал за рулём рассказ священника и не мог избавиться от непонятной тревоги. В то время я не воспринял услышанное всерьёз: сказка — не более. Да нет, в общем-то, я и сейчас не верю ни в небесных мико, ни в Солнечную девушку. А последующим событиям ещё как можно найти логическое объяснение.

Если уж на то пошло, в тот день меня тревожили дела более насущные. Например, то, что у меня копится долг за аренду офиса, заказов становится всё меньше, а отношения с Мамией никак не улучшаются. Кроме того, оказалось, что сбежавший из дома мальчик, которому я позволял жить в офисе больше месяца, за моей спиной занимался чёрт знает чем.

Но вот что странно: сколько бы я ни размышлял обо всём, неизменно прихожу к одному выводу: если бы мне выпала возможность дать совет себе в прошлом или не единожды пережить жизнь заново, я бы каждый раз выбирал одно и то же ровно с того момента, как повстречал Ходаку. Почему-то я абсолютно уверен в этом и по сей день.