Двусмысленность (Новелла) - 6.3 Глава

— Что вы теперь собираетесь делать?

Кюнген пристально посмотрел на Юнхи. После приема успокоительных она наконец уснула. Он поднял голову. За последние несколько дней он сильно похудел.

— … Мне нужно позвонить Кан Сунгхо.

Мужчина достал мобильник и вышел из комнаты. Коллеги последовали за ним.

— Что вы собираетесь ему сказать?

Лейтенант Ча Чжунвон, стоявший в дверях, встревоженно посмотрел на него. Он был подчиненным Кюнгена в полиции и человеком, которого он привык называть главным менеджером Ча.

— Теперь, когда пациент проснулся, я должен доложить об этом.

Кюнген нажал кнопку громкой связи и положил телефон на стол. Затем он откинулся на спинку дивана и достал сигарету. Как и ожидалось, Сунгхо сразу

же ответил на звонок. Он определенно ждал его.

— Какой приятный сюрприз. Директор Шин решил позвонить мне для разнообразия.

— В последнее время кое-что происходит на нашей стороне.

Закусив сигарету, Кюнген скрестил ноги.

— Неужели? Что случилось?

— Три дня назад один из моих новых сотрудников пришел в партию основателей «Юнсунь» и подстрелил Но Хенгчуля.

— И почему ты говоришь мне только сейчас такую важную вещь? — голос Сунгхо по громкой связи звучал резко, но в нем не было удивления. Как бы ни старался Кюнген удержать слух от распространения, не было никакого способа, чтобы Сунгхо не услышал о таких серьезных новостях в «Юнсунь».

— Сначала мне нужно было кое-что проверить.

— Что проверить?

— Мне нужно было знать, кто стоит за всем этим. Возможно, это была работа другой мафиозной организации, но я не мог исключить возможность еще одного переворота изнутри.

— …Тогда разве пытка той сучки, которая стреляла из пистолета, не поможет?

— Я никогда не говорил, что это была женщина. У вас очень развита интуиция.

На мгновение воцарилась тишина. У всех, кто слушал громкоговоритель на столе, были серьезные выражения на лицах. Кюнген не стал дожидаться ответа Сунгхо и лениво проговорил:

— В любом случае, даже если бы я хотел ее помучить, она получила пулю и упала в обморок, так что это был не вариант.

— …Она умерла? — мягкий голос Сунгхо звучал серьезно.

— Нет. Она проснулась совсем недавно.

Кюнген глубоко затянулся сигаретой, наблюдая за его напряжением. Хотя из телефона не доносилось ни звука, Сунгхо не закончил разговор.

— Как вы и сказали, мы немного поработали над ней. И она сказала нам, что работает на «Серим».

— Какая подлая сука. Я ничего об этом не знаю.

Пока Сунгхо притворялся невежественным, Кюнген медленно выдохнул сигаретный дым. Его темные брови поползли вверх. Он ожидал, что Сунгхо отреагирует именно так.

— Тогда не имеет значения, убью я эту женщину или нет. Я понимаю. Есть еще вещи, которые я хочу выяснить, поэтому я проведу с ней немного больше времени, прежде чем убить.

Генеральный директор Ча и лейтенант Хан затаили дыхание. Они не знали, почему Кюнген так разговаривал с Сунгхо.

— Директор Шин.

— Да, сэр?

По громкой связи они услышали щелчок зажигалки. Сунгхо прочистил горло и выдохнул сигаретный дым.

– Эта сука. Пришлите ее ко мне.

У Кюнгенв было пустое выражение лица, когда он холодно ответил:

— Вы только что сказали мне, что она не имеет никакого отношения к вам, босс. Разве не так?

— Кюнген.

Промежутки между щелчками зажигалки постепенно становились короче.

— Это правда, что я послал ее помочь тебе как коллегу, потому что у тебя было много дел. Я собирался рассказать тебе об этом чуть позже.

— Неужели?

Безразличный тон Кюнгена, казалось, говорил о том, что он не верит Сунгхо.

– Ты же не думаешь, что я приказал этой суке застрелить Но Хенгчуля? Если я хотел этого, почему бы мне просто не послать тебя?

Когда Кюнген не ответил, Сунгхо повысил голос:

— Отошли эту суку обратно. Если ей придется умереть, я буду тем, кто убьет ее. Преступление, поставившее нашего дорогого директора Шина в неловкое положение — это серьезное преступление.

— Я подумаю об этом, босс.

— Что? — тонкий голос Сунгхо неприятно надломился.

Кюнген сделал еще одну затяжку сигаретой, которая теперь была наполовину сожжена. Он глубоко вздохнул, выдохнул дым и бросил окурок в пепельницу.

— Разве я сказал что-то не то?

—

— Так теперь ты со мной споришь?

Кюнген слышал, как Сунгхо скрипит зубами от ярости.

— В такой ситуации, когда вы следите за мной, потому что не можете мне доверять… вам не кажется, что у меня тоже есть вопросы? Я в полной мере воспользуюсь тем, что у меня в руках женщина из «Серима».

— Только что … ты осмелился… ты хочешь сказать, что пойдешь против меня?

— Вы можете думать все, что захотите.

Жестокий блеск мелькнул в глазах Кюнгена, когда он спокойно продолжил:

— Я поговорю с вами в другой раз, сэр. До свидания.

Не дожидаясь ответа Сунгхо, Кюнген прервал разговор. Он ясно представлял себе яростную реакцию этого мужчины прямо сейчас.

— Что вы собираетесь делать теперь? Если вы сейчас повернетесь спиной к Кан Сунгхо, все станет еще сложнее. — убедившись, что разговор закончился, генеральный менеджер Ча осторожно заговорил с Кюнгеном.

— Мы оба давным-давно достигли взаимопонимания. Мы просто не сказали этого вслух. Давайте спланируем наше нападение на «Серим», как только все закончится.

— Босс, почему бы нам просто не завербовать Ли Юнхи и не отправить ее обратно в «Серим»?

Кюнген покачал головой в ответ на осторожное предложение лейтенанта Хана.

— Она сразу же попытается убить Кан Сунгхо.

Судя по ее недавней попытке самоубийства, Кюнген не ошибся. Однако, если бы им удалось убедить Юнхи работать с ними, они могли бы изменить эту запутанную ситуацию.

— Но…

Лейтенант Хан уже собралась было убедить его в обратном, но Кюнген оборвал ее:

— Ну, может быть, так даже лучше. Вместо того чтобы преследовать банды в течение 10 лет и убирать за ними дерьмо во имя справедливости, возможно, было бы просто лучше убить лидера организации. Ты так не думаешь?

— Агент Шин.

Генеральный директор Ча тихо заговорил, увидев, что лейтенант Хан слишком ошарашена, чтобы что-то сказать.

— Я знаю. Мы из полиции. Не бандиты.

— …

— Я буду действовать согласно протоколу, так что не волнуйся.

— …Прошу прощения, если вы подумали, что мы беспокоимся.

— Не нужно извиняться.

Щелк.

Кюнген закурил еще одну сигарету и, посмеиваясь, прикусил ее. Усталость ясно читалась на его обветренном лице. Его коллеги прекрасно понимали, что он чувствует.

Корейская история показала, что между мафией и национальной политикой существовал давний союз. Каждый раз, когда их начальство менялось вместе с политическим климатом, конечная цель их миссии медленно отодвигалась назад. Всякий раз, когда это случалось, они должны были перепланировать все, и тот, кто был в наибольшей опасности в это время, был человек на передовой, Шин Кюнген.

Поначалу он был не единственным. Кюнгена, который окончил академию первым в своем классе, выбрали вместе с пятью ветеранами отдела по борьбе с насильственными преступлениями.

Однако все, кроме Кюнгена, были разоблачены или убиты. Не может быть, чтобы он был единственным счастливчиком, которому удалось остаться невредимым.

Тем не менее, Кюнген был в состоянии часто посещать «Юнсунь» и «Серим» в течение 12 лет. И ему удалось добиться этих результатов исключительно силой воли. Он принимал решения, которые уменьшали вероятность ошибок и не показывали слабости. Любой, кто наблюдал за Кюнгеном, не мог отрицать его невероятного таланта.

Прошло три года с тех пор, как Ча Чжунвон был нанят в «Юнсунь». Он часто благодарил судьбу за то, что начал свою жизнь полицейским, а не гангстером.

— Что нам делать со слухами в «Юнсунь»?

— Пусть говорят, что Ли Юнхи умрет от моей руки и что она шпионка, посланная из «Серима».

— А что будет, если люди из «Юнсунь» пойдут за «Серимом»? Это станет огромным фиаско.

Лейтенант Хан вспомнил бойню, которая произошла 10 лет назад, и заговорил с серьезным выражением лица.

— Пока Но Хенгчуль не поправится, никто не сделает ни одного движения.

Это означало, что бандиты «Юнсунь» не будут принимать никаких опрометчивых решений, пока их главарь лежит на больничной койке. Генеральный менеджер Ча кивнул головой.

— Понятно, сэр. Кроме того, Им Сунджун приходил прошлой ночью. Пожалуйста, будьте осторожны.

Им Сунджун, человек, отвечающий за операции в Пусане и Кенгнаме, был еще одним человеком, которому доверял Но Хенгчуль. Обычно он не покидал своей территории, но, похоже, поспешил сюда, когда услышал о нападении на своего босса.

— Сейчас мы решим, что делать с этим делом в Шэньчжэне. Если Им Сунджун что-нибудь заметит, это будет очень неприятно.

Им Сунджуну не нравилось, что Кюнген так быстро приобрел такое большое влияние и власть в «Юнсунь». Кроме того, он был очень наблюдательным человеком, так что им лучше пока залечь на дно.

— Да, сэр. Я все подготовлю соответствующим образом.

— И еще, Лейтенант Хан.

— Да, сэр.

— Свяжись с секретарем Ким Минсука и сообщи, что Но Хенгчуль в настоящее время находится в больнице после нападения.

— Что хорошего будет, если мэр Ким узнает об этом? Вероятность того, что он нанесет удар в спину Но Хенгчулю высока.

Лейтенант Хан встревоженно заговорила, но Кюнген посмотрел на нее с холодным блеском в глазах.

— Именно этого я и хочу.

Но Хенгчуль сделал незаконные пожертвования Ким Минсуку, чтобы сохранить свои личные интересы нетронутыми. Другими словами, у них были политические отношения. Однако, если Ким Минсук планировал баллотироваться на пост президента, его самой опасной ответственностью был Но Хенгчуль.

Ким Минсук не был доволен последними требованиями «Юнсунь», но он подчинился, потому что боялся, что их связь будет раскрыта общественности.

До сих пор Кюнген делал все возможное, чтобы собрать доказательства незаконной деятельности и коррупции Ким Минсука, но Но Хенгчуль никогда никому не показывал специфику этой деятельности.

— Если Ким Минсук решит проглотить наживку, это может быть нашим единственным шансом связать его с Но Хенгчулем и уничтожить их обоих. Поскольку Но Хенгчуль в настоящее время прикован к постели и не может покинуть свою больничную койку, нам нужно найти другой способ привлечь его к ответственности. Если всплывет неопровержимая улика, даже прокуроры, закрывающие на все это глаза, не смогут усидеть на месте.

То, что Но Хенгчуль покинул страну, было решающим шагом в этом проекте, который они разрабатывали в сотрудничестве с китайской полицией. До того, как он стал лидером «Юнсунь», этот человек отсидел 10 лет за заговор с целью убийства. Теперь он очень неохотно делал грязную работу.

После освобождения из тюрьмы он расширил свой бизнес до незаконных манипуляций с акциями и инвестициями. Однако только его подчиненным были предъявлены обвинения в мелких правонарушениях.

Из-за этого в течение полугода все члены команды начали планировать массовый обыск незаконных сделок Филопона на черном рынке. Они сделали все это, чтобы заманить неуловимого лидера «Юнсунь» в такое место, где его можно было бы арестовать. Теперь они должны были изменить план.

— У вас есть какой-нибудь план?

— Даже если и нет, мне нужно его придумать. — Кюнген прикусил сигарету и пробормотал.

Лейтенант Хан и главный менеджер Ча переглянулись. Непоколебимая позиция их босса в разгар этого кризиса давала им некоторое утешение.

— Понятно, сэр.

— Тогда вы можете идти.

Сейчас они находились в пентхаусе отеля, принадлежащего «Кеймо». Кюнген жил здесь уже несколько лет. Это было самое безопасное место, чтобы избежать любых подозрений, но они все еще должны были быть осторожны, потому что все здание кишело бандитами «Юнсунь».

После короткого прощани генеральный менеджер Ча ушел первым. Переодевшись девушкой по вызову, лейтенант Хан последовала за ним, но, подойдя к двери, остановилась и обернулась.

— Агент Шин.

Дым струился из сигареты, зажатой между длинными пальцами Кюнгена. Этот человек, казалось, идеально подходил для этой унылой, бесцветной комнаты. Он открыл рот и коротко ответил:

— Что?

— … О вашем решении не позволить Ли Юнхи вернуться в «Серим»…есть ли другая причина для такого решения?

Кюнген склонил голову набок, пристально глядя на лейтенанта Хан, прежде чем равнодушно ответить.

— Что ты имеешь в виду?

—

— Мне просто интересно, есть ли у вас личная причина для принятия такого решения.

— Какая личная причина?

Когда лейтенант Хан заколебалась, Кюнген ответил за нее:

— Ты говоришь о романтических чувствах?

— Я не хотела совать нос в вашу личную жизнь, но…

— Если ты хочешь доложить об этом моему начальству, валяй.

Когда Кюнген усмехнулся, лейтенант Хан быстро повысила голос.

— Это не то, что я имела в виду. Мы все в одной команде. Я только хотела сказать вам, что есть большая вероятность, что вы будете в опасности, агент Шин.

Кюнген уставился на нее и томно пробормотал:

— Я чувствую себя некомпетентным начальником, если заставляю своих подчиненных волноваться.

— …Я прошу прощения, если перешла черту.

Кюнген молча смотрел на лейтенанта Хан, когда она опустила голову. Он прекрасно понимал ее тревогу.

— Лейтенант Хан.

— Да, сэр?

— Ли Юнхи не так давно сказала мне об этом. Она сказала, что, когда дело дойдет до этого, она предпочтет умелых головорезов некомпетентной полиции.

Лейтенант Хан слегка нахмурилась.

— Разве эти слова не задевают твою гордость?

— …Да, сэр.

Даже если это по моим «личным причинам», я хочу показать Ли Юнхи.

— Показать ей что?

— Что полиция ничего не делает. Что мы работаем над этим в течение последних 10 лет. Что мы все еще работаем над этим.

— Мы никогда ничего не предпринимали по этому поводу, сэр.

— Ты права. Поэтому я хочу показать ей, что мы покончим с этими ублюдками на наших условиях.

— Это… из-за чувства вины, которое вы испытываете за то, что не смогли защитить семью Ли Юнхи 10 лет назад?

Лейтенант Хан обладала странной способностью застать кого-то врасплох своими наблюдениями. Это умение особенно пригождалось, когда она допрашивала подозреваемого для их специального отдела по борьбе с преступностью. Видя, что с ним обращаются как с преступником, Кюнген почувствовал горечь.

Тем не менее, он также не мог не посмеяться над отношением своего лейтенанта, когда она осторожно пыталась предупредить своего босса о его решениях.

— Не могу сказать, что я не чувствую никакой вины. Однако это не единственная причина.

Он чувствовал, что было бы лучше ответить честно, а не придумывать оправдания. Если он не даст оправдания своему поведению, есть шанс, что этот компетентный подчиненный не подчинится его приказам.

— Ты знаешь, как выглядело лицо Ли Юнхи, когда она нажала на курок, чтобы застрелить Но Хенгчуля?

— Как?

— Точно так же, как и тогда, когда сбежала от убийства в своем доме 10 лет назад. Она дрожала от страха, но все же выстрелила в него. Даже с пистолетом у ее головы. Хотя она знала, что наверняка умрет.

Лейтенант Хан молча моргнула. Ее взгляд был рассеянным, как будто она смотрела куда-то вдаль. Затем ее лицо потемнело.

— Ли Юнхи сама доказала нам, что она больше не ребенок, который бежал от насилия.

— …Большинство людей взрослеют и приспосабливаются.

— Ты права. Ли Юнхи правда очень выросла. Когда я увидел ее, вся вина, которая лежала глубоко в моем сердце, улетучилась в одно мгновение, но…

Кюнген облизнул пересохшие губы.

— … Когда она была подстрелена прямо у меня на глазах, я чуть не потерял самообладание. Мне казалось, что я снова подвел ее.

— …Подвел ее?

Лейтенант Хан подумала, что эти слова очень не похожи на слова Кюнгена. Мужчина поднял голову и встретился с ней взглядом.

— 10 лет назад, после того случая, когда Кан Сунгхо нашел ее и похитил, я уже однажды подвел ее.

— Агент Шин.

— Когда я услышал, что Ли Юнхи пропала, я поверил, что Кан Сунгхо в конце концов убил ее.

— Я верю, что он нашел Ли Юнхи, чтобы избавиться от нее, но не знаю, что заставило его передумать в последний момент.

— Именно это меня и беспокоит.

Когда лейтенант Хан посмотрела на него в замешательстве, Кюнген снова заговорил вялым голосом:

— Если бы я перестал думать об этом, то мог бы догадаться, что Кан Сунгхо найдет Ли Юнхи и убьет ее. Я знал, что он был человеком, который выкапывал любую возможную угрозу с корнем. И все же я оставался сторонним наблюдателем.

После того, как он сдал ее полиции, он должен был поставить ее под защиту полиции. Если бы он сделал это, следующие события никогда бы не произошли. Нет, если бы он только лучше следил за Кан Сунгхо в «Сериме», понял бы он, что Ли Юнхи все еще жива? Что она на самом деле действовала как член «Серима» все это время?

— Вы сделали это не нарочно. Каждый человек совершает ошибки. Полицейский тоже человек. — лейтенант Хан четко произнесла, защищая его.

Кюнген нахмурился и усмехнулся:

— Я не хочу совершить еще одну ошибку, когда дело касается Ли Юнхи. Я бы предпочел быть заколотым ножом, чем снова оказаться некомпетентным в ее глазах.

— … Я понимаю, сэр.

Лейтенант Хан быстро поняла, что происходит, по ее короткому разговору с Кюнгеном. Он никогда не подвергнет Ли Юнхи опасности, и это решение никогда не изменится.

— Не имеет значения, если вы доложите об этом моему начальству.

— Я не буду сообщать об этом, сэр. Я понимаю.

— Но я не сказал ничего важного. Разве тебе не было интересно, испытываю ли я какие-то личные эмоции, когда речь заходит об этой женщине?

Когда Кюнген спокойно спросил ее, лейтенант Хан покачала головой.

— …Вы не обязаны мне ничего говорить, сэр. Не думаю, что мне нужно знать больше того, что вы мне рассказали.

— Значит, я ответил на твой вопрос?

— Да. Этого было достаточно.

Лейтенант Хан кивнула ему. Когда Кюнген сказал ей, что не хочет снова подводить Ли Юнхи, его задумчивое лицо дало ей ответ, который она искала. То, что ты видел, часто оказывалось сильнее слов, которые ты слышал.

Он всегда был холодным человеком, и никто не мог понять, о чем он думает. У нее возникли подозрения, когда она спросила его, почему он проявляет такие странные эмоции и обращается с Ли Юнхи как с жертвой. Даже если он и испытывал к ней какие-то чувства, она не ожидала, что Кюнген ответит так открыто.

«Он довольно прямолинейный.»

Подумав, что не так уж плохо видеть в этом человеке человеческую сторону, лейтенант Хан наконец вышла из комнаты.

Щелк.

Когда Кюнген услышал, как закрылась дверь, он поднял руку и прижал ее к виску. Он вспомнил момент, когда эту женщину застрелили, и вся кровь прилила к его голове, вызвав у него мигрень.

Бах!

В тот момент, когда он увидел темно-красную кровь, хлынувшую из тела Юнхи, его тело двигалось быстрее, чем он мог думать. Хотя он знал, что это опасно, он застрелил бандитов «Юнсунь», включая телохранителей Но Хенгчуля.

— …

Было много случаев, когда Кюнгену приходилось принимать самостоятельное решение во время проведения операции. Однако он никогда раньше не принимал такого решения ради кого-то другого. Он всегда делал это ради собственного благополучия. Это было потому, что если он когда-нибудь умрет в середине операции, вся тяжелая работа, которую команда вложила в эту миссию, исчезнет в одно мгновение. Кюнген считал, что это будет самым пагубным исходом.

«Это опасно. Как и ожидалось.» — подумал мужчина и горько улыбнулся. Еще несколько месяцев назад он никогда бы не подумал, что ему придется изменить свои планы ради одной женщины. Для него не было никакого смысла игнорировать опасность и рисковать собственной жизнью.

«Меня наказывают?»

В прошлом он никогда не понимал, как его подчиненные могут дрожать от страха из-за своих любовниц, и он смеялся над ними. Если бы его прошлое «я» могло видеть его сейчас, он был бы шокирован. Кюнген также чувствовал раздражение всякий раз, когда один из людей «Юнсунь» бросал на нее взгляд. Он даже по-детски подумал, что было бы лучше, если бы Ли Юнхи была менее красивой.

Он наклонился, чтобы погасить сигарету, и увидел свое отражение на стеклянном столике. Большой рукой он потер свое лицо с тревожным выражением.

«Почему ты сдерживаешься?»

На самом деле, с некоторых пор он постоянно хотел видеть лицо этой женщины. Как только лейтенант Хан вышла из комнаты, его сердце хотело, чтобы он ворвался в соседнюю спальню. Даже зная, что она в безопасности, он хотел убедиться в этом собственными глазами. Если бы он мог, то хотел держать ее в поле зрения, пока она полностью не поправится.

Нет, на самом деле, он уже решил сделать именно это. С тех пор как он проник в организацию, то всегда практиковал сдержанность. Но впервые ему было все равно, нарушит ли он это правило, которое никто другой ему не навязывал. Ему придется отвечать за свое собственное поведение, но разве это не всегда так?

После того, как он понял, что нет никакой необходимости сдерживать свои чувства, Кюнген сорвался с места и без колебаний направился в спальню. Он знал, что удовлетворится только тогда, когда увидит предмет своего желания.