Единственный способ для реинкарнированной Леди быть обожаемой Его Величеством Королем (Новелла) - 8 Глава

[«Ваше Высочество будет отрицать это, но должность Императора должен занять кто-то вроде вас.»]

Причина, по которой я — Вальтер Виа Сцеверия, — поднялся до положения Его Величества, была, несомненно, из-за этой одной фразы.

Это были последние слова женщины-рыцаря, которая называла себя Амелией Месельдией. Именно это меня и тронуло.

«Существует ли такая вещь, как доверие?» Пробормотал я.

В офисе, сидя в кресле, я пробормотал это как нечто само собой разумеющееся.

«Есть люди, которые ненавидят меня, которых я, наверное, могу сосчитать.»

Кровный брат.

Дядя и дедушка. Великие лорды, которые встали на их сторону. Было много людей, которые ненавидели меня за то, что я приговорил их к смертной казни.

Но причина, по которой я все еще оставался Императором, заключалась в том, что люди, которых я обезглавил, не думали обо мне хорошо. Поскольку все мешающие могущественные власти были устранены, эти две точки их сближали.

У меня есть охрана.

И все же я упорно отказывался от того, чтобы кто-то служил рядом со мной. Причина этого была вполне нормальной и слишком простой.

«…Значит, ты такая идиотка, что доверяешь мне. Я заставил тебя подписать магический контракт, который эквивалентен рабскому контракту, а затем ты самоотверженно пожертвовала своей жизнью ради меня, несмотря на то, что ты только сочувствовала мне.»

Я знал.

Когда мы с Амелией бежали из королевского дворца, она сказала мне, что это потому, что я принадлежу к королевской семье, но я понял по ее действиям, что сострадание было единственной причиной, по которой она спасла меня.

И эта искренняя глупая мягкотелость несла это сострадание до самого конца. Амелия, женщина-рыцарь, была именно таким человеком.

«Вот почему я могу принять только тебя.»

Лишь тебя.

У меня были сожаления.

Я сожалел, но не мог даже оплакать ее.

«Как я могу не понимать вас только потому, что вы незнакомец?»

Она дала мне многое, чтобы жить в соответствии с этим.

[«В мире нет никого, кто заслуживал бы смерти. Никто не заслуживает смерти.»]

— так позвольте же мне помочь Вашему Высочеству.

Если бы она оставила меня здесь, то сбежала бы целой и невредимой. Когда она приняла стрелу своим телом, Амелия сделала мне замечание, когда я велел ей бежать. Я задумался, есть ли хоть что-то, что я мог бы сделать, чтобы отплатить ей.

… Это было мое единственное сожаление.

Она кое-что для меня сделала. Это было такое редкое существование. Она была первым человеком, который обратился ко мне в то время, когда я был всего лишь для всех помехой.

Возможно.

Возможно, мы сможем выжить вместе. Поскольку у меня была такая наивная идея, я отложил слова благодарности и все остальное.

Но результат был таков. Она защищала меня до конца и умерла, оставив меня с этими словами, а я ничего не мог для нее сделать. Огромное чувство одиночества и сожаления наполнило меня в то время.

«Это были слова, которые ты оставила мне, и так я стал королем.»

Мне посчастливилось подняться и остаться на своем месте с той фразой. Именно ее слова завели меня так далеко.

«Твое желание исполнилось. И я в долгу перед тобой. Как человек, который сказал это, ты обязана следить за моим будущим.»

Это была настоящая тирада. Слишком долгое высказывание.

Но я — король. Это нормально — быть таким эгоистом, подумал он про себя.

«Я очень добросовестный человек…»

С этими словами я осторожно сжал кулон на шее. Кулон с вделанными в него красными камнями, который можно было найти где угодно. Это был подарок от главы семьи маркиза де Месельдиа 17 лет назад.

Когда я сказал, что хочу получить на память о моем благодетеле, тогдашний глава семьи подарил мне меч, который она использовала, который был переделан в кулон с несколькими украшениями, вложенными в него.

Она была моим первым вассалом. Мне нравилось носить этот кулон с этой мыслью.

«— Я собираюсь отплатить тебе тем же, даже если это означает, что я должен быть немного более агрессивным.»

— Эй, Амелия.

Ее сдержанный характер заставил меня называть ее «Вы» или «Амелия-сан» в самом начале, когда мы обменивались словами, но я вдруг вспомнил, как она отчаянно умоляла меня перестать добавлять при обращении «сан».

Это были действительно напряженные несколько дней.

Хотя это был опыт, который я обычно хотел бы забыть, у меня есть сильное желание никогда его не забывать. Лишь из-за ее присутствия. Присутствие Амелии было настолько велико в моем сознании.

«Мне грустно, что контракт истек.»

На всю жизнь.

Ах, да. Именно такое обещание я ей и дал. И точно так же, как ее слова, она посвятила мне всю свою жизнь по собственной воле — она не лгала.

Так что, хотя я и чувствовал себя одиноким, я бы не стал просить ее об этом снова, но я не собираюсь говорить ей об этом. Даже без «магического контракта», она уже была более надежной для меня, чем кто-либо другой, кого я когда-либо знал.

С этими словами, льющимися из моей груди, я встал. Робертс определенно показывает ей ее комнату прямо сейчас. Думая так, я подошел к двери и без дальнейших церемоний покинул свой кабинет.