Ересиарх (Новелла) - 6 Глава

Это побочная история, только косвенно касающаяся основного сюжета. Периодически будут появляться такие главы, которые призваны расширить лор, и наполнить картину мира. Дана история посвящена герою из песни, которую исполняла девушка-бард в предыдущей главе. Приятного чтения.

Он звучал от бастиона и в то же время отовсюду, от каждого камня, каждой травинки, и даже от каждой капли влаги, висевшей в воздухе. Он был, казалось, таким знакомым, тёплым, страждущим, молящим о помощи. В тот момент каждый из группы услышал голос самого близкого ему человека и готов был бросится на его спасение. Двое крепких мужей уже было бросились сломя голову к берегу, но вскрик Арне и крепкая хватка сдержали их.

Он звучал от бастиона и в то же время отовсюду, от каждого камня, каждой травинки, и даже от каждой капли влаги, висевшей в воздухе. Он был, казалось, таким знакомым, тёплым, страждущим, молящим о помощи. В тот момент каждый из группы услышал голос самого близкого ему человека и готов был бросится на его спасение. Двое крепких мужей уже было бросились сломя голову к берегу, но вскрик Арне и крепкая хватка сдержали их.

— Очнитесь, прислушайтесь получше, это не голоса ваших близких, это что-то другое!

В этом голосе было что-то лишнее, что-то новое, будто манера игры на скрипке у двух разных людей. И чем больше воины замечали это, тем более отчетливыми становились железные трели, звучавшие в манящем голосе. Пока в мгновение он не стал совсем иным: скрежещущим, гортанным и сухим. Затем он прекратился, а возле кромки водной глади начал виться сизый, густой туман, сплетая из себя очертания странной фигуры.

— Услышали всё же, – проскрежетало нечто.

— Тогда вы не так уж и безнадёжны, переправлю вас, так тому и быть.

С этими словами фигура существа полностью обрела очертания и плоть.

Перед путниками, подошедшими к кромке воды, предстал каменный помост со швартовными столбами, а возле кромки каменного помоста, медленно покачиваясь, стоял красно-бурый корабль. Длинный, больше похожий на те, с которыми северяне выходят в море, но на его корме не было головы зверя, только необычайно высокая фигура в плаще, склонившая голову в приветственном жесте.

Подойдя ближе и разглядев фигуру, пятеро замерли в исступлении, смотря на приветствующего их лодочника. Недвижимо стоя в приветственной позе, он возвышался над подошедшими к нему людьми, словно бледно-серая колонна. То был явно не человек. Очень высокий, нечеловечески высокий, и худой, вся его фигура была укрыта бледно-красной мантией от самой макушки, закрытой капюшоном, скрывавшим лицо, и к самым костяшкам лодыжек. Его алый плащ не был одеждой в привычном понимании, а вырастал из кожи существа, прямо на его плечах.

Не менее будоражащей была кожа: абсолютно серая, туго обтягивающая острые длинные кости, которые выступали на сочленениях суставов рук и ног. Его лица не было видно, только тонкие губы и широкий рот, в усмешке обнажающий ряд белых зубов, и острый подбородок, а ниже складки плаща обнажали ребра, обтянутые серой кожей, которая, казалось, вот-вот лопнет от натяжения. Держащий своими костлявыми пальцами десятиметровое весло, он был обращен к путникам, и хоть они не видели лица, но пристальный взор существа каждый из людей чувствовал на своей коже.

Схватившись за рукояти своих мечей, они, затаив дыхание, с ужасом смотрели на нечеловеческое создание, что столь дружелюбно приветствовало их. Но, понимая, что их единственный способ добраться к крепости – это небольшой кораблик перед ними, не смели отступить. Ведь там, за несколько вёрст водной глади, за черными стенами, были те, ради которых каждый был готов отдать свои жизни, те, ради которых многие уже отдали их.

Первым, кто взял себя в руки, был Арне. Вложив меч в ножны, он шагнул навстречу лодочнику и сделал ответный жест уважения.

— Приветствую тебя, древний Паромщик душ.

Такое поведение предводителя лишь больше ввело в замешательство его товарищей. Один из них шагнул вперед с мечём в руках. Это был мужчина средних лет с повязкой на левом глазу, перекрывающей с виду недавнюю рану, и некогда опрятной бородой. Она была истрепана так же, как и мужчина; долгое, изматывающее путешествие без возможности отдохнуть явно отразилось на нём. Но в его глазах всё ещё горел огонь решимости.

Он утратил своего сына: всё, что у него было. Как и многие, он пытался защитить свою семью. Будучи простым мужиком, в тот день он осознал бессилие человеческого естества перед лицом превосходящей силы. Но сдаться он не смел, его глаза ясно давали понять, какую хрупкую надежду он бережёт в своем сердце и какую ненависть подпитывает к тем существам, что отняли у него семью.

— Что ты делаешь, Арне? Склоняешь голову перед этим?! Лучше убей эту тварь, он ведь такой же, как и все те прихвостни мрачных владык! – сжимая рукоять меча, проревел мужчина.

— Успокойся, Люц, это совсем другое. Он другой, опусти свой меч, иначе мы утратим наш последний шанс добраться к тому острову, – указывая в сторону мрачного острова, убеждал мужчину Арне.

— Последнюю? Говоришь так, будто бы мы сами не сможем пересечь одну версту на плотах. Смотри сам, к острову ведь рукой подать. А если даже не на плотах, мы ведь могли бы просто забрать лодку у этой твари.

Истрепанный мужчина говорил без умолку, а его глаза всё ярче горели ненавистью к тем существам, с которыми пришлось столкнуться и отчаянной жаждой увидеть родных. Его рука, не привыкшая к тяжелому мечу, была вся перебинтована и подрагивала от боли с каждым усилием. По его виду читалось крайнее измождение, он явно держался из последних сил.

Повернувшись в сторону серого исполина, Люц вскинул меч. Явно намереваясь вступить в бой, чего бы ему это не стоило. Арне, увидев намерения товарища, собирался было остановить его, но существо отреагировало быстрее всех.

Одним рывком огромного весла Паромщик сбил мужчину и прижал его к каменному помосту.

— Только смиренные, наполненные решимостью, могут взойти на борт. Ты же на грани, все что поддерживает тебя, это ненависть. Она даже больше желания увидеть близких, неужели ты отчаялся, смертный?

С этими словами лодочник удивительным образом повис прямо над мужчиной, что казался столь крохотным. Четверо других путников ринулись на помощь Люцу, но были остановлены одним жестом Арне.

— Стойте, он проверяет его душу, даже всем вместе нам не победить его. А если попытаемся, то путь на ту сторону для нас будет закрыт.

Четверо с непониманием и недоверием уставились на предводителя.

— О чём ты твердишь, следопыт? Тварь же прикончит его как пить дать! – выкрикнул коренастый широкоплечий, мужчина с наголо выбритой головой. Он не выпускал из своих рук большой клевец и был явно готов к схватке с любым чудовищем. Ранее он был кузнецом, а теперь вынужден был сменить инструмент.

— Верно, ты сам на себя не похож, Арне! Нужно помочь Люцу, а водную гладь мы преодолеем, – воскликнул в поддержку первого молодой парень в рваной одежде стражника и шлемом, видавшим виды.

В ответ их лидер лишь стиснул сильнее кулаки.

— Нет, мы не можем её преодолеть. Точно не эту версту воды. Всё пространство вокруг того замка на другом берегу соткано из искаженной реальности. Без проводника и нужных эмоций мы станем ещё одними скалами на мелководье. Вот, посмотрите.

Всё ещё преграждая товарищам путь, ответил Арне. И протянул в ответ трубку с увеличительными линзами. Поколебавшись мгновение, первым в неё взглянул кузнец, и спустя несколько секунд он с дрожью в руках передал её молодому парню.

— Арне прав, малец. Самим нам не сдюжить.

В замешательстве молодой страж повторил действие кузнеца, и в тот же миг, когда он узрел воду и стены замка, его дыхание спёрло, а сердце замерло на мгновение. Тем, что так напугало обоих в виде замка, были не демоны и не крутые берега острова. А лица, меняющиеся, искаженные, полные боли и страха, но до ужаса знакомые. Лики и образы тех, кого они потеряли, бледно-синим маревом кружили у подножия стен цитадели и у самой кромки воды, скрывая острые скалы.

В этот же момент фигура в алом отпустила Люца.

— Теперь ты готов, смертный. Но всё остальное зависит только от тебя, – холодно промолвил паромщик.

И, отведя весло от мужчины, отпрянул от него. Казалось, он был бездыханным, но в один момент он сделал резкий вдох и подвёлся, словно его обожгли горячим железом. Его руки больше не дрожали, а глаза горели спокойным огнем решимости.

Взявшись за свою грудь, он встал, тяжело дыша и пошатываясь.

— Парни, слушайте Арне, это существо нам не враг! – воскликнул он, вкладывая меч в ножны.

Осмотрев своего товарища и убедившись в том, что он всё ещё остался собой, путники наконец-то решились довериться Паромщику. Выйдя вперед, слово взял кузнец:

— Добро командир, значит, он наш единственный билет на ту сторону? Что же, Люца он не убил вроде как. И, кажется, даже помог так или иначе, так что пускай будет по твоему.

Скрепив решение рукопожатием, путники подошли ближе к бурому кораблю. Кажется, такие действия одобрял и сам Паромщик. Переложив весло, будто нежный бутон цветов, он кивнул путникам, а вслед за его действиями из борта корабля, будто из живых лоз, начал сплетаться трап, ведущий на борт.

— Слушайте меня, люди, – двойственным, скрипучим голосом произнес проводник, от чего завороженные люди невольно одернули себя, – я – древний дух этих вод и последний из оставшихся, остальных поглотило нечистое колдовство. Мои силы заперты, сдавлены. Бурлят воды, ревут волны, но не вырваться. Нет! И я желаю избавления от тех, кого вы кличите тёмными владыками не меньше, чем вы. Но путь на сушу мне закрыт.

Путники слушали существо, не смея его прерывать. Хоть его голос и не был мелодичен или приятен, но прервать его не осмеливался никто.

— Так же, как и глубины океана, я вижу, что таится на дне ваших сердец. Я позволю взойти на борт моего корабля лишь тем, в чьих сердцах перевесит чувство любви к ближним и желание спасти их без толики сомнения. Так подойдите же ко мне, и я загляну в зеркала ваших душ.

Промолвив это, он откинул свой капюшон, обнажая белую маску, что закрывала верхнюю часть лица. А голова проводника была покрыта странными сине-голубыми кристалликами. Кристаллы произрастали прямо из его черепа; закручиваясь, извиваясь и переплетаясь, они образовывали два удивительной красоты рога. Но самым притягательным в его лике были глаза, два глаза, в которых бушевала морская буря и волны в буквальном смысле. Они были, словно окно в самое сердце неумолимой стихии.

— Арне! Мы должны заглянуть этой штуке в глаза? — с недоверием переспросил один из путников.

— Да, не бойтесь, думайте о своих близких, соберите свою волю. Нам осталось совсем немного.

С этими словами лидер группы подошел ближе и без колебаний встретил взор древнего духа.

— Очнитесь, прислушайтесь получше, это не голоса ваших близких, это что-то другое!

В этом голосе было что-то лишнее, что-то новое, будто манера игры на скрипке у двух разных людей. И чем больше воины замечали это, тем более отчетливыми становились железные трели, звучавшие в манящем голосе. Пока в мгновение он не стал совсем иным, — скрежещущим, гортанным и сухим. Затем, он прекратился, а возле кромки водной глади начал виться сизый, густой туман, сплетая из себя очертания странной фигуры.

— Услышали все же, — проскрежетало нечто.

— Тогда вы не так уж и безнадежны, переправлю вас, так тому и быть.

Э этими словами фигура существа полностью обрела очертания и плоть.

Перед путниками, подошедшими к кромке воды, предстал каменный помост со швартовными столбами, а возле кромки каменного помоста, медленно покачиваясь, стоял красно-бурый корабль. Длинный, больше похожий на те с которыми северяне выходят в море, но на его корме не было головы зверя, только необычайно-высокая фигура в плаще, склонившая голову в приветственном жесте.

Подойдя ближе и разглядев фигуру, пятеро замерли, в исступлении, смотря на приветствующего их лодочника. Недвижимо стоя в приветственной позе, он возвышался над подошедшими к нему людьми, словно бледно-серая колонна. То был явно не человек. Очень высокий, нечеловечески высокий и худой, вся его фигура была укрыта бледно-красной мантией, от самой макушки, закрытой капюшоном, скрывавшим лицо и к самым костяшкам лодыжек. Его алый плащ не был одеждой в привычном понимании, а вырастал из кожи существа, прямо на его плечах.

Не мене будоражащей была кожа, — абсолютно серая, туго обтягивающая острые, длинные кости, которые выступали на сочленениях суставов рук и ног. Его лица не было видно, только тонкие губы и широкий рот, в усмешке обнажающий ряд белых зубов, и острый подбородок, а ниже складки плаща обнажали ребра, обтянутые серой кожей, которая казалось вот-вот лопнет от натяжения. Держащий своими костлявыми пальцами десяти метровое весло, он был обращен к путникам и хоть они не видели лица, но пристальный взор существа, каждый из людей чувствовал на своей коже.

Схватившись за рукояти своих мечей, они, затаив дыхание, с ужасом смотрели на нечеловеческое создание, что столь дружелюбно приветствовало их. Но понимая, что их единственный способ добраться к крепости, это небольшой кораблик перед ними, не смели отступить. Ведь там, за несколько верст водной глади, за черными стенами, были те, ради которых каждый был готов отдать свои жизни, те ради которых многие уже отдали их.

Первым кто взял себя в руки был Арне. Вложив меч в ножны, он шагнул навстречу лодочнику и сделал ответный жест уважения.

— Приветствую тебя, древний, Паромщик душ.

Такое поведение предводителя лишь больше ввело в замешательство его товарищей. Один из них шагнул вперед с мечем в руках. Это был мужчина средних лет, с повязкой на левом глазу, перекрывающей с виду, недавнюю рану, и некогда опрятной бородой. Она была истрепана, так же как и мужчина, долгое, изматывающее путешествие, без возможности отдохнуть, явно отразилось на нем. Но в его глазах все еще горел огонь решимости.

Он утратил своего сына, все что у него было. Как и многие, он пытался защитить свою семью. Будучи простым мужиком, в тот день он осознал бессилие человеческого естества, перед лицом превосходящей силы. Но сдаться он не смел, его глаза ясно давали понять, какую хрупкую надежду он бережет в своем сердце и какую ненависть подпитывает к тем существам, что отняли у него семью.

— Что ты делаешь Арне? Склоняешь голову перед этим?! Лучше убей эту тварь, он ведь такой же как и все те прихвостни мрачных владык!

Сжимая рукоять меча, проревел мужчина.

— Успокойся Люц, это совсем другое. Он другой, опусти свой меч, иначе мы утратим наш последний шанс добраться к тому острову.

Указывая в сторону мрачного острова, убеждал мужчину Арне.

— Последнюю? Говоришь так, будто бы мы сами не сможем пересечь одну версту на плотах. Смотри сам к острову ведь рукой подать. А если даже не на плотах, мы ведь могли бы просто забрать лодку у этой твари.

Истрепанный мужчина говорил без умолку, а его глаза все ярче горели ненавистью, к тем существам с которыми пришлось столкнуться и отчаянной жаждой увидеть родных. Его рука, не привыкшая к тяжелому мечу, была вся перебинтована и подрагивала от боли с каждым усилием. По его виду читалось крайнее измождение, он явно держался из последних сил.

Повернувшись в сторону серого исполина, Люц вскинул меч. Явно намереваясь вступить в бой, чего бы ему это не стоило. Арне увидев намерения товарища собирался было остановить его, но существо отреагировало быстрее всех.

Одним рывком огромного весла, Паромщик сбил мужчину и прижал его к каменному помосту.

— Только смиренные, наполненные решимостью, могут взойти на борт. Ты же на грани, все что поддерживает тебя, это ненависть. Она даже больше желания увидеть близких, неужели ты отчаялся, смертный?

С этими словами лодочник, удивительным образом повис прямо над мужчиной, что казался столь крохотным. Четверо других путников ринулись на помощь Люцу, но были остановлены, одним жестом Арне.

— Стойте, он проверяет его душу, даже всем вместе, нам не победить его. А если попытаемся, то путь на ту сторону для нас будет закрыт.

Четверо с непониманием и недоверием уставились на предводителя.

—  О чем ты твердишь следопыт? Тварь же прикончит его как пить дать! – Выкрикнул коренастый, широкоплечий, мужчина с наголо выбритой головой. Он не выпускал из своих рук большой клевец и был явно готов к схватке с любым чудовищем. Ранее он был куйзнецом, а теперь вынужден сменить инструмент.

—  Верно, ты сам на себя не похож Арне! Нужно помочь Люцу, а водную гладь мы преодолеем. – Воскликнул в поддержку первого молодой парень в рваной одежде стражника и шлемом, видавшим виды.

В ответ их лидер лишь стиснул сильнее кулаки.

— Нет, мы не можем ее преодолеть. Точно не эту версту воды. Все пространство вокруг того замка на другом берегу, соткано из искаженной реальности. Без проводника, и нужных эмоций, мы станем еще одними скалами на мелководье.

— Вот посмотрите.

Все еще преграждая товарищам путь, ответил Арне. И протянул в ответ трубку с увеличительными линзами. Поколебавшись мгновение первым в нее взглянул кузнец и спустя несколько секунд, он с дрожью в руках передал ее молодому парню.

— Арне прав малец. Самим нам не сдюжить.

В замешательстве молодой страж повторил действие кузнеца и в тот же миг, когда он узрел воду и стены замка его дыхание сперло, а сердце замерло на мгновение. Тем, что так напугало обоих в виде замка, были не демоны, и не крутые берега острова. А лица, меняющееся, искаженные, полные боли и страха, но до ужаса знакомые. Лики и образы тех, кого они потеряли, бледно-синим маревом кружили у подножия стен цитадели, и у самой кромки воды, скрывая острые скалы.

В этот же момент фигура в алом отпустила Люца.

— Теперь ты готов, смертный. Но все остальное зависит только от тебя.

Холодно промолвил паромщик. И отведя весло от мужчины, отпрянул от него. Казалось, он был бездыханным, но в один момент он сделал резкий вдох и подвелся, словно его обожгли горячим железом. Его руки больше не дрожали, а глаза горели спокойным огнем решимости.

Взявшись за свою грудь, он встал, тяжело дыша и пошатываясь.

— Парни, слушайте Арне, это существо нам не враг! – воскликнул он, вкладывая меч в ножны.

Осмотрев своего товарища и убедившись в том, что он все еще остался собой, путники на конец то решились довериться Паромщику. Выйдя вперед слово взял Кузнец.

— Добро Командир, значит он наш единственный билет на ту сторону? Что же, Люца он не убил вроде как. И кажется, даже помог, так или иначе, так что пускай будет по твоему.

Скрепив решение рукопожатием путники подошли ближе к бурому кораблю. Кажется такие действия одобрял и сам Паромщик. Переложив весло будто нежный бутон цветов, он кивнул путникам, а вслед за его действиями из борта корабля, будто из живых лоз, начал сплетаться трап, ведущий на борт.

— Слушайте меня люди, — двойственным, скрипучим голосом произнес проводник, от чего завороженные люди невольно одернули себя, — я древний дух этих вод, и последний из оставшихся, остальных поглотила нечистое колдовство. Мои силы заперты, сдавлены. Бурлят воды, ревут волны, но не вырваться. Нет! И я желаю избавления от тех, кого вы кличите – тёмными владыками, не меньше чем вы. Но путь на сушу мне закрыт.

Путники слушали существо, не смея его прерывать. Хоть его голос хоть и не был мелодичен, или приятен, но прервать его не осмеливался никто.

— Так же, как и глубины океана, я вижу, что таится на дне ваших сердец. Я позволю взойти на борт моего корабля лишь тем в чьих сердцах перевесит перевесит чувство любви к ближним и желание спасти их, без толики сомнения. Так подойдите же ко мне, и я загляну в зеркала ваших душ.

Промолвив это, он откинул свой капюшон, обнажая белую маску, что закрывала верхнюю часть лица. Голова проводника была покрыта странными сине-голубыми кристалликами. Они произрастали прямо из его черепа; закручиваясь, извиваясь и переплетаясь, они образовывали два удивительной красоты рога. Но самым притягательным в его лике были глаза. Два глаза, в которых клокотала морская буря и волны, в буквальном смысле. Они были, словно окно в самое сердце неумолимой стихии.

— Арне! Мы должны заглянуть этой штуке в глаза? — С недоверием переспросил один из путников.

— Да не бойтесь, думайте о своих близких, соберите свою волю в кулак. Нам осталось совсем немного.

С этими словами лидер группы подошел ближе и без колебаний встретил взор древнего духа.