Гонтлетт (Новелла) - 1 Глава

*Gauntlet — латная рукавица (перчатка) Насчет остального куска названия будет ясно дальше.

В наши дни маги — вымирающая порода, вместе с магией, которой они владели раньше. Я бы использовал термин «мы», но на самом деле я не маг, мои бабушка и дедушка прекратили это, когда у них родилась моя мать. Слишком опасно, чтобы научить ее использовать магию, которая бежала по ее венам, охотники найдут ее. То же самое было сказано и обо мне, так что да… У меня в крови есть магия, но она почти так же бесполезна, как и раздробленные яички, которые болтаются у меня между ног.

Я понятия не имею, почему я это сделал, почему я разрушил их. В то время мне было тринадцать, и я только начинал проявлять признаки половой зрелости. Однажды ночью я смотрел на персиковый пушок у себя на губе и просто… … Я не выдержал. Я понятия не имею, как описать глубину душевных мук, которые я пережил в ту ночь, но все закончилось самоубийством. Металлический шест в том месте, которое причинил самую блаженную, ослепляющую боль.

Я никому не рассказывал, что делал в ту ночь, когда меня нашли в парке, мокрого под дождем, плачущего и дрожащего. Им и в голову не пришло проверить, нет ли у меня между ног крови, а мне было слишком стыдно говорить об этом.

Прошло три года, и последствия этого поступка дали о себе знать. Я по-прежнему был невысоким, без волос на лице и высоким голосом, как у певчей птицы. Меня дразнили за это, издевались мои сверстники в школе, но мне никогда не было дела до их слов. Ничто из того, что они могли сказать, не могло сравниться с ненавистью к себе, которая гноилась внутри.

К сожалению, жизнь не позволила мне погрязнуть в довольном страдании, она была настроена бросить меня еще дальше. Без тестостерона, который должен был циркулировать во мне, превращая меня в мужчину, мое тело страдало. «Хрупкое», — было это слово, и чем дольше я держал язык за зубами, тем дальше шло повреждение.

Это не означало, что люди не замечали отсутствия у меня мужественных черт, я слышал взволнованные вопросы, которые моя мать задавала моему отцу. Но ему, похоже, было все равно, проблема исчезнет, если он просто будет игнорировать ее достаточно долго. Думаю, так будет лучше для меня. Я найду свой собственный выход.

— Итиас! Что ты там делаешь? — раздался сверху мамин голос, и дверь подвала со скрипом отворилась.

Я быстро спрятал пару древних перчаток, которые до этого держал в руках, за какой-то старый хлам. Как раз перед тем, как она появилась в поле зрения, я вытащил одну из своих старых игрушек из коробки и притворился, что рассматриваю это… ну, я не знаю.

Старая деревянная лестница громко протестовала, когда мама спускалась вниз, и остановилась, как только она оказалась в пределах видимости.

— С какой стати ты смотришь на это старье? — спросила она, бросив на меня подозрительный взгляд.

— Просто смотрю на свои старые вещи, — пробормотал я, переводя взгляд на холодный каменный пол.

Ее вздох был достаточно громким, чтобы поднять пыль с полок. — Поднимайся и помоги мне приготовить ужин — нет, сначала приведи себя в порядок, здесь отвратительно.

— Да, мам, — проворчал я, тем не менее оттолкнувшись от табурета. Мои ноги с легким стуком ударились о землю, и я тихо подошел к подножию лестницы, чувствуя тяжесть очередного ночного поражения на своих худых плечах.

Когда я сказал, что нас с мамой не учили пользоваться магией, я лишь формально сказал правду.

Видите ли, когда охотники на ведьм начали сжигать свою добычу, они делали это не просто так. Они отравляли магию мира, запечатывая узлы в обширной сети лейлиний, которая когда-то охватывала весь земной шар.

По мере того, как магия мира истощалась, маги древности обращались к устройствам, подобным этим перчаткам. Выкованные из грубой силы, они использовали свои новые инструменты в попытке остановить гибель магии.

Они явно потерпели неудачу, охотники на ведьм имели поддержку христианского мира, в который они проникли и извратили для своего дела.

Когда магия умерла, маги больше не могли владеть магией с любой степенью силы, за исключением нескольких избранных древних и могущественных реликвий. Реликвии вроде пары перчаток, которые я нашел на чердаке у деда через неделю после его смерти.

Было очень просто протащить их домой вместе с книгами, в которых говорилось об их назначении. Научить себя, как использовать их, было очень сложно, но и жизнь была такой… скучной жизнью среднего класса.

Следуя за мамой через наш непристойно посредственный пригородный дом, я решил вернуться вниз после ужина, когда мои родители будут в постели смотреть netflix. Они бы меня не услышали, если бы я не ронял вещи так громко или не взрывал что-нибудь.

— Опять протесты в центре, — прокомментировал папа, когда мы вошли в совмещенную кухню и гостиную.

— Как и должно быть, — нахмурилась мама, глядя на него и телевизор. Я очень надеялась, что они не станут снова спорить из-за протестов, это всегда было так неловко.

К моему ужасу, папа прибавил громкость, взрывая мнения идиотских говорящих голов по всей комнате. Отлично, по-видимому, они действительно были там бунтовщиками. Об этом можно было судить по аккуратно сложенным грудам кирпичей на каждом углу. Кстати, это сарказм… Боже, такие люди, как мой отец, были чертовски глупы.

— Они просто вредят своему делу своей жестокостью, — сказал папа обманчиво нейтральным тоном.

Мама только закатила глаза и начала отдавать приказы. Нарежь морковь, нет, не так тонко. И не так широко, теперь почисти картошку. Бла-бла-бла. Я не возражал против работы по дому, но постоянно придираться ко мне во время выполнения ее указаний — сильно раздражает.

Пока мы готовили ужин и ели его, я не сводил глаз с телевизора. Протесты «черных жизней» становились все более и более жестокими, с другой стороны прибывали крайне правые чокнутые милицейские, чтобы устроить замес, полиция работала с ними. Это был гребаный беспорядок, и это даже не принимая во внимание пандемию. Что еще хуже, я знал, что мои друзья где-то там, борются за то, что правильно. Я пытался присоединиться к ним, но мне не разрешили. Так сказал папа.

К счастью, ради моего здравомыслия, мама и папа сгладили все во время ужина, вернувшись к своей рутине любящей пары, как будто не было никаких трещин. Именно так они и поступали, пряча конфликт под ковер, где он мог прогоркнуть и исчезнуть с глаз долой. Неужели в моем голосе прозвучала горечь? Возможно, но все равно. У меня было на это право, в конце концов, я был «капризным подростком».

Работая, я не отрывал глаз от телевизора, и тревога росла вместе с напряжением, которое было всего в полутора милях от меня. Протестующие расположились в парке напротив здания городского суда, но теперь оказались окруженными полицией и милицией со всех сторон, не имея возможности уйти. Наступала и ночь. … действительно не очень хорошо.

Подождите… Я только что видел вспышку огненно-оранжевых волос. Это была Ева? Да, я определенно видела там свою подругу. Дерьмо, дерьмо… лишнее нехорошо. Не волнуйся, с ней все будет хорошо, все будет хорошо. Это Америка, а не какая-то диктатура третьего мира… так ведь?

Мама с папой прервали мое волнение своими пожеланиями спокойной ночи, и я оторвался от телевизора, чтобы помахать им рукой. Глядя, как они уходят, я загорелся безумной идеей, что-то там, далеко-далеко. Способ, которым я мог бы… возможно, помочь…

Но осмелюсь ли я? Конечно же, я это сделал! Сейчас не время сомневаться в себе, я могу помочь, по-настоящему. Все, что мне нужно было сделать, это двигаться. Так я и сделал, стараясь двигаться как можно тише к двери в подвал.

Я спустился вниз и бросился прямо к сундуку, спрятанному за рядами стеллажей. Тяжелая деревянная крышка сундука тревожно взвизгнула, когда я поднял ее, но я вздохнул с облегчением, когда услышал отдаленные звуки телешоу, играющего на лестнице. Мои родители начали свой ночной ритуал, или, как они любили его называть, «наше время».

Отодвинув в сторону коробки со старым хламом, я вытащил из них то, что искал. Мои самые ценные вещи… эта пара толстых металлических перчаток, почти слишком тяжелых для моих слабых рук, чтобы держать их.

Одна была немного больше другой, но они явно были парой. Изготовленные из тусклого серого металла, их древние создатели придавали им форму в старом стиле, кельтском, я думаю, но довольно громоздком. Узлы и завитки вращались на жестких, грубых плоскостях, которые составляли их поверхность, с меньшими сцепленными пластинами вместо кожи или кольчуги, где требовалась гибкость.

Я позволил себе редкую улыбку, вспоминая тот день, когда я случайно заставил их работать. Мне было безумно скучно, когда я помогал опустошать теперь уже бесполезный дом моих бабушки и дедушки, я примерил их… и произошло нечто чудесное. Сырая энергия вспыхнула внутри, и я почувствовал, как дремлющая сила внутри меня задрожала и ожила…

Не надевая их, я схватил их и бросился наверх в свою комнату. Мне понадобится маскировка, но также и свободная одежда, чтобы я мог свободно передвигаться. Во-первых, это были мои фиолетовые развевающиеся штаны, я не знал, как они называются, но я любил их. Правда, мне так и не довелось их надеть, они выглядели очень по-девчачьи, и надо мной, наверное, смеялись бы все в радиусе тысячи миль.

На мне была пара черных маек, две, для того, чтобы согреть мой торс в холодном ночном воздухе, но также позволили надеть перчатки, которые доходили мне почти до плеч. Наконец, я схватил простую черную маску, которую мы должны были носить из-за ковида, плюс мой каменно-серый плащ мага. Да, я знаю… маг в плаще мага, но я хотел, чтобы моя голова была покрыта большим капюшоном, который у него был. Виноват Хэллоуин.

Покончив с этим, пора было выходить из дома. Я бросился к задней двери, убедившись, что она не заперта, и остановился на заднем дворе. Время для момента истины.

Перчатки были явно слишком велики для меня, первая и самая большая из них была на полпути к моей правой руке, скорее, как бедро, но для руки и сделана из металла. Я не надеялся согнуть там руку, но это не имело значения, это не будет проблемой в данный момент.

Опустившись на колени, я положил вторую, меньшую перчатку на кулак правой и просунул в нее свою левую руку. Она приблизилась к моему плечу на несколько дюймов. Две массивные металлические руки на моих крошечных, я, вероятно, выглядел нелепо.

Но только на мгновение, потому что в тот самый момент, когда моя левая рука оказалась внутри, они начали меняться, пальцы сжимались, чтобы лучше двигаться, локтевой сустав двигался сам по себе. Это было похоже на то, что они были внезапно сделаны из расплавленного воска, который затем был сформирован и изменен какой-то невидимой рукой.

Однако количество материала, которое составляло их основную массу, оставалось прежним, заставляя мои предплечья и руки казаться массивными и коренастыми, что на самом деле выглядело чертовски круто. К этому прохладному фактору, а также к причине, по которой я специально носил фиолетовый, добавлялось то, как кельтские узлы и руны начали светиться тонким и жутким темно-фиолетовым светом. Цветовая координация!

Подарив им экспериментальный изгиб, я улыбнулся, когда они двигались с мягкой легкостью, как будто были сделаны не более чем из ткани. Пора двигаться… на этот раз я все смогу.

Глубокий вдох… напрячься… визуализировать, какую функцию я хочу, чтобы перчатки выполняли, сделать правильные жесты… и запустить.