Гонтлетт (Новелла) - 11 Глава

— Ты заметила, что у тебя очень большие клыки? — спросила Ева, когда солнце уже клонилось к закату.

Мы целый час катались по моей кровати, просто болтая о том, как все изменилось для меня сейчас, что происходит в мире и в нашем районе. Было приятно вот так тусоваться с ней, без того странного барьера, который возникает, когда девушка и парень становятся друзьями.

Мы переехали в гостиную, мама была в своем офисе, работая из дома, в то время как папа был на работе, разбираясь с каким-то дерьмом.

— Да, — улыбнулся я, а затем изобразил длинный, протяжный зевок. — Я что, уже похож на лису?

— Ух ты, это было очень по-лисьи, — ухмыльнулась она, а потом бросила на меня странный косой взгляд. — С тем, как мило ты, хотя, это больше похоже на маленький зуб зацепки.

Я застыл, забавные искорки плясали у меня в животе, пока я обдумывал то, что она сказала. Я был так не в состоянии смириться с тем, что меня называют милой или хорошенькой, если уж на то пошло. Это было так странно. Я имею в виду, что даже получать комплименты вообще было для меня новым опытом. Парни просто не получают комплиментов так, как девушки.

— Прекрати это! — наконец проворчал я, меняя свое положение на диване, чтобы посмотреть на нее в упор.

Выражение ее лица стало невинным. — Прекратить что?

— Называешь меня милашкой! — воскликнул я, ткнув ее в ногу.

— Что? — спросила она, растягивая слово медленно и долго, дерзкая улыбка мелькнула на ее губах. — Тебе не нравится быть милой?

— Это… это… … странно… — пробормотал я, защищаясь. — Я не привык, чтобы меня называли милой.

— Тебе придется привыкнуть к тому, что тебя называют милой, малышка Тиа… потому что ты чертовски очаровательна, — поддразнила она, щелкнув пальцем по моему уху. Оно метнулось прямо к ней, но она была вне досягаемости слишком быстро. Мне нужно было поработать над своими рефлексами щелчка ушей.

— Я буду драться с любым, кто назовет меня милой, — нахмурился я, вызывающе скрестив руки на груди.

Она рассмеялась. — Милашка, это вовсе не так страшно, как ты думаешь.

— Я буду, я буду бороться с ними, — проворчал я, в основном себе, когда отвернулся от нее. — Но не как Тиа.

Это была шутка над Евой, потому что на самом деле я был супергероем. Ладно, не совсем, и у меня была довольно большая проблема, с которой нужно было разобраться, прежде чем я снова выйду. Мне нужен был способ скрыть свою личность, и учитывая, что я, вероятно, был единственной девушкой пурпурной лисой в городе… это, собирается доставить мне дополнительные трудности.

Грохот с подъездной дорожки прервал нашу болтовню, приехала мама Евы, чтобы забрать ее. Я почувствовал, как мое сердце немного упало, я действительно скучал по ней в эти последние несколько дней. Я бы не сказал, что мы были неразлучны или что-то в этом роде, но она всегда была первым человеком, о котором я думал, когда у меня была случайная мысль, которую я хотел озвучить. Быть слишком взволнованным, чтобы связаться с ней, было трудно.

— Черт, — пробормотала моя подруга рядом со мной.

Мы повернулись друг к другу, наши глаза встретились, голубые на голубом. Желание прикоснуться к ней почти захлестнуло меня, протянуть руку и схватить ее, попросить остаться. Ошеломленная новой волной странных, незнакомых эмоций, я перевел взгляд на дверь и сильно прикусила внутреннюю сторону щеки.

Появление Евы было первым по-настоящему приятным общением с другим человеком с тех пор, как я, ну… с тех пор, как я умер. Мои родители были в порядке, но я чувствовал себя так неловко из-за того, как мама относилась ко всей этой истории с трансформацией. Как будто у меня не было другого выбора, кроме как научиться краситься и бегать в платьях, как будто я ее кукла или что-то в этом роде. Папа изо всех сил старался быть нормальным рядом со мной, и в процессе вел себя как полный чудак.

В дверь позвонили, но ни Ева, ни я не спешили вставать с дивана. Однако мама предала нас, открыв дверь и впустив Вельвет в дом.

— Добро пожаловать обратно, Вельвет! — радостно воскликнула мама. — Они в гостиной.

Две женщины появились в дверях, глядя на нас, а мы невинно смотрели в ответ.

— Эй, малыш, готова идти домой? — спросила Велвет с улыбкой, которая говорила, что она знает ответ. Ева даже надула губки в ожидании ответа.

Мама рассмеялась. — Этот взгляд не сулит ничего хорошего.

Другая женщина раздраженно рассмеялась и кивнула в знак согласия, прислонившись к дверному проему, как будто готовясь к спору.

— Как насчет того, чтобы я предложила тебе выпить, пока мы будем уговаривать их встать с дивана? — сухо спросила мама, и ее слова едва не вызвали победный танец у обитателей дивана.

Велвет одарила нас теплой улыбкой, кивая вместе со словами моей матери. — Думаю, что да. Дайте им время привыкнуть к этой мысли.

Это заставило мою подругу разочарованно вздохнуть. Я чувствую тебя, Ева, я чувствую тебя.

Внезапно все телефоны в комнате завыли сигнализацией, и компьютеризированный голос начал говорить ужасающим эхом. — Всем жителям столичного района Конкорд рекомендуется оставаться дома. Ожидается, что в течение пятнадцати минут над этим районом пройдет шторм неизвестного происхождения и силы. Все лица, проживающие в столичном районе Конкорд, являются…

Сообщение повторялось снова и снова, громкое и ужасное для моих новых чувствительных ушей. Я захлопал в ладоши и захныкал, но это почти ничего не изменило. Я оттолкнула свой телефон от себя в безумном, паническом порыве, пытаясь физически отдалить ужасный шум от себя. Что, черт возьми, происходит? Из-за шторма? Это должно было быть волшебно.

Мягкие, нежные руки обвились вокруг моей головы и ушей, запах Евы окружил меня в коконе безопасности. Она помогала блокировать звук. Я придвинулся ближе к ней, моя макушка прижалась к ее животу, пока мы ждали, чтобы ужасное предупреждение прекратилось.

Когда это наконец произошло, я высвободился из объятий подруги, но она продолжала крепко обнимать меня за плечи с озабоченным выражением на лице.

— Я в порядке, — сказал я с застенчивой, благодарной улыбкой. — Глупые уши очень чувствительны.

— Даже тогда они мне нравятся, — тихо сказала она, проводя кончиками пальцев по одному из них.

Чтобы отвлечься от трепета в животе, вызванного ее действиями, я перевел взгляд на наших матерей, склонивших головы вместе, пока они отчаянно шептались взад и вперед. Мы с Евой терпеливо ждали, рука моей подруги, защищая меня, лежала на моих плечах, пока мы смотрели.

В этот момент мне было трудно сдержать улыбку. Казалось неуместным улыбаться, когда вот-вот случится что-то страшное, но, черт возьми, это было не очень приятно-чувствовать, что о тебе заботятся.

— Девочки, — начала мама, поворачиваясь к нам, когда их маленькая встреча подошла к концу. — Ева, ты и твоя мать останетесь здесь на ночь. Учитывая все, что происходит в мире в последнее время, мы думаем, что это, вероятно, хорошая идея, чтобы прислушаться к предупреждению с телефона.

Я моргнул раз, другой, затем повернулся к Еве с медленно зарождающейся улыбкой. Выражение ее лица соответствовало моему. Время ночевки!

Подождите… Я снова повернулся к маме. — А как же папа?

Выражение ее лица немного вытянулось, но тут же исчезло, когда она сказала: — Я… я уверена, что с ним все будет в порядке.

Рука Велвет легла на плечо моей матери, пытаясь успокоить ее. Зеркало Евы и меня, на самом деле. Вот только Велвет была куда менее привлекательной, чем ее дочь. Еще одна причина радоваться, что гендерный барьер исчез, Ева, казалось, совершенно спокойно прикасалась ко мне сейчас, в отличие от того, что было раньше. Это все еще было немного странно с моей стороны, но я просто предположил, что так девушки должны быть друг с другом… или что-то в этом роде. Я не знаю.

Странный, шепчущий вой оборвал мои мысли, как голова гильотинированной королевской особы. Он был низким и навязчивым, плачущая панихида, которая росла и росла в объеме и силе.

Это звучало не очень хорошо, совсем не так. Черт, жаль, что я не могу посмотреть старые дедушкины книги в поисках помощи. Но мама убьет меня, если узнает о них, так что, думаю, нам остается только надеяться, что рекомендация правительства о том, чтобы люди оставались внутри, действительно имеет смысл.

— Мама? — тихо спросил я. — Я думаю, нам следует закрыть жалюзи и занавески.

— Это хорошая идея, — она кивнула, все еще глядя в окно, пока говорила.

— Все эти сумасшедшие вещи происходят, кто-нибудь знает, почему? — вслух поинтересовалась Велвет. Я молчал, вставая с дивана, чтобы помочь закрыть все окна.

— Как будто магия вдруг стала реальностью, — с тревогой сказала Ева.

Мы с мамой переглянулись. Они были не так уж далеко, и хотя мама не знала, что это я лично вызвал это, мы оба знали, что мировой кризис, который мы переживали, был волшебным по своей природе.

Мы обошли дом, закрывая все занавески и жалюзи, какие только смогли найти, пока не перестали видеть снаружи и, что еще важнее, ничего не смогли увидеть внутри.

— Думаю, мы с Тиа начнем готовить ужин, — сказала мама, когда мы все вернулись в гостиную.

— Нет, нет, позволь мне помочь, — сказала Велвет, вставая со своего места. — Пусть дети посмотрят кино или еще что-нибудь.

После небольшой паузы мама кивнула в знак согласия и жестом велела Вельвет идти на кухню. Спасибо тебе, Вельвет!

Улыбаясь, я запрыгнул обратно на диван и снова плюхнулся рядом с Евой. Затем я снова вскочил с бессловесным восклицанием и бросился к выходу. Мы не можем провести вечер в кино без одеяла, под которым можно уютно устроиться!

— Куда это ты собралась*? — она рассмеялась, и ее голос последовал за мной через дверь.

*Как обычно, все запутано, но короче. Все, включая подругу и маму видят в ГГ девушку, значит говорят о нем в женском роде. ГГ говорит как парень и ощущает себя парнем, с близкими, что будет с остальными посмотрим дальше, но ГГ я пока перевожу и слова и мысли в мужском, ибо он сам говорит, что внутри он парень. Возможно позже с левыми людьми гг будет говорить в женском роде, но о себе думать в мужском.

— Иду за одеялом! — крикнул я в ответ, снова взбегая по лестнице на четвереньках.

Когда я запрыгнул обратно на диван, я с гордой улыбкой накинул на нас обоих большое одеяло. Я был умным лисом!

Моя уверенность в себе пошатнулась, когда Ева прижалась ко мне, заставляя мое сердце бесконтрольно биться. Почему она такая ласковая? Почему я реагирую так, будто меня только что ударили электрошоком?

— Прости, — прошептала она мне на ухо. — Я могу уйти, если хочешь. Я просто подумала, что мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы нам нравилось… дружеские объятия, верно?

— Наверное, да. … но ты не была такой раньше, — тихо ответил я, пытаясь заставить себя расслабиться.

Я почувствовал, как шевельнулись ее плечи, пожимая плечами, как она бормотала, — Ты теперь кажешься мягче. Раньше ты был холоднее, и к тому же… … теперь мы обе девочки, или, по крайней мере, я, а ты выглядишь как одна из них, так что… … Я не знаю, я уйду.

Она начала отстраняться от меня, но я протянул руку, чтобы остановить ее. — Ничего страшного, просто дай мне привыкнуть.

— Хорошо, — сказала она со счастливой улыбкой, ее глаза были ясными и теплыми*. Эта улыбка сделала трюк лучше, чем любое ожидание, успокоив меня в одно мгновение.

*Ээээ, они в темноте под одеялом или у ГГ ночное лисье зрение?

Когда мы расслабились на диване, чтобы выбрать фильм, это было с общим товариществом и теплом. Завывающий магический шторм снаружи только делал все еще более уютным. Я был так рад, что она осталась на ночь.