Готика. S: Жнец, приходящий весной (Новелла) - 1 Глава
Кадзуя Кудзе был серьезным мальчиком.
Можно сказать, что это было его сильной стороной или, по крайней мере, не являлось недостатком. Он был серьезным и сдержанным, молчаливым и скучным, в целом обладая суровой натурой.
Как младшему из четырех детей, в качестве первого старшего брата ему достался мастер боевых искусств, второго – признанный изобретатель, а прекрасная старшая сестра стала обладательницей диплома по танцам.
Чтобы компенсировать отсутствие особых талантов, Кадзуя старался изо всех сил и получал высшие баллы в школе. Поэтому – не считая того, что он, будучи третьим сыном, был избавлен от необходимости наследовать главенство в семье, и потому, даже если бы он встретил раннюю смерть за границей, это не вызвало бы особых проблем – его отец решил позволить ему учиться в школе в королевстве Совилль, которая с недавних пор начала принимать учеников из дружественных государств.
Его отец был военным, и при каждой возможности читал Кадзуя нотации о его обязанностях как третьего сына имперского солдата. Соответственно, Кадзуя постоянно напоминал себе, чтобы избежать возможных ошибок, что третий сын имперского солдата должен вести себя с подобающей серьезностью…
*****
— …Кудзе! Кудзе!
Было начало восьмого утра.
Обычно к этому времени Кадзуя уже просыпался в своей комнате в мужском общежитии, умывался, причесывался и переодевался в школьную форму. Затем он спускался в столовую, и сам звук его шагов звучал напряженно.
Поскольку его аристократичные одноклассники привыкли спать до последней минуты перед началом утренних занятий, Кадзуя приходил в столовую в то время, когда там еще никого не было. Обычно в комнате находилась лишь пышнотелая рыжеволосая заведующая, девушка слегка за двадцать. Как правило, она сидела на стуле, скрестив ноги, курила сигарету и читала утреннюю газету. Поскольку мало кто готов был общаться с Кадзуя, который был не только азиатом, но еще и простолюдином, близких друзей он так и не завел. Поэтому ему пришлось подстраивать свое расписание под ранние часы, чтобы избежать чувства одиночества.
Но сегодня все пошло не так.
Кадзуя как раз умывался, когда неожиданно раздался стук в дверь, сопровождаемый женским голосом. Он открыл дверь, уже облаченный в школьную форму.
Перед глазами мелькнули огненно-рыжие волосы и красивая фигура. В дверях стояла пышнотелая заведующая с заспанным лицом.
— …Доброе утро. Ч-что случилось? – спросил Кадзуя.
— Отлично! Я знала, что ты проснулся. Иди купи мне сыра и ветчины!
— …А?
Заведующая бесцеремонно вытащила Кадзуя из его комнаты и запихнула в его нагрудный карман нечто, напоминавшее по форме бутерброд. Это еще больше сбило его с толку.
— Ч-ч-ч-что Вы делаете? Сыр и ветчина? Я? Где?.. И почему?
— Точнее, мне надо пятьсот граммов сыра рикотта и килограмм ветчины. Ты найдешь их на утреннем рынке в деревне. Вчера я забыла их купить, – протараторила заведующая.
Кадзуя сунул галстук в карман.
— П-почему?
— Я хотела зайти в бакалею, но по дороге встретила друга, и меня пригласили на танцы. Я потанцевала, выпила пару бокалов вина, а потом вернулась домой с пустыми руками… Вот, говорю же, поспеши! Иначе мне нечего будет на завтрак подать! Я работу потеряю! Иди быстрее!
— Эм, ну, когда я спрашивал «почему», я имел в виду «почему я»…
— Потому что ты всегда рано встаешь. Не говоря уже о том, что ты размазня – ха-ха, то есть, воспитанный, да, точно, такой воспитанный молодой человек!
Она протащила его по лестнице и выпихнула на улицу безжалостным пинком, от которого всколыхнулись ее женственные формы.
— Позавтракаешь этим бутербродом. Мне надо пойти нарезать хлеб и вскипятить воду, так что иди прямо сейчас и быстро возвращайся!
— Ум, подождите!
Дверь захлопнулась.
Озадаченный, Кадзуя уставился на закрытую дверь, все еще не до конца проснувшись. Наконец он тяжело вздохнул.
— …Отлично.
Он неохотно двинулся к главным воротам.
*****
Еще со времен детства в родном доме Кадзуя постоянно просили об одолжениях девочки. Его старшая сестра сказала, что это говорит о его надежности, но сам Кадзуя так не считал. Как сын уважаемого солдата, он должен был быть избавлен от унизительной обязанности выполнять чужие поручения, как будто он мальчик на побегушках.
Он выскользнул через главные ворота на гравийную дорогу, ведущую в деревню, и вздохнул.
Для такого замкнутого и сурового человека как Кадзуя Кудзе, невероятно робкого в общении с женщинами, он обладал неожиданной стороной, которую никому не показывал. Хотя ему и тяжело было скрывать это от семьи и друзей, он, на самом деле, был тем еще романтиком.
Спрятавшись за напряженной и серьезной маской, которую он всегда носил, Кадзуя мечтал об идеальной встрече с прекрасной незнакомкой. Он в тайне верил, что каждому парню суждено встретить свою девушку – девушку, настолько подходящую ему, как будто их сам Бог свел, родственную душу, которая должна еще и быть очень красивой…
…И если бы его отец обнаружил, что он размышляет о подобных вещах, Кадзуя не только был бы сильно смущен, но еще и получил бы пощечину за поведение, не подобающее мужчине. А если бы об этом узнали его братья, они бы точно смеялись три дня подряд. Поэтому он и делал все, чтобы семья не узнала его секрет.
Но девушка для меня…
— Должна где-то существовать, – пробормотал он. Кадзуя ускорил шаг по проселочной дороге и снова вздохнул.
Скажем, однажды утром… Да, таким утром, как сегодня…
Кадзуя погрузился в мечты.
Скажем, я вот так вот иду один и сталкиваюсь с милой девушкой, шедшей мне навстречу. Я бы спросил ее «Ça va?», а она ответила «Ça va bien, merci». Как только наши глаза встречаются, он влюбляется в меня…
Мысленно дойдя до этого момента, он неожиданно пришел в себя. Обдумав свою необычайно банальную фантазию, он пожал плечами и усмехнулся.
…Ага, точно. В реальной жизни такое никогда не случится. Ладно, после того, как куплю сыр и ветчину, надо поспешить в школу. За те полгода, что я здесь, я ни разу не опоздал. Третий сын имперского солдата никогда не должен опаздывать. Так что мне лучше поспешить…
Уголком глаза он заметил какое-то движение и решил, что кто-то прошел мимо. Хотя обычно по этой пустынной проселочной дороге в такой ранний час никто не ходил…
Но… что касается «моей девушки»…
Даже ускорив шаг, Кадзуя мысленно снова вернулся в мир своих фантазий.
Если бы я мог выбирать, то предпочел бы блондинку. Все-таки такой красивый цвет. Ослепительный цвет, которого не встретишь у меня на родине…
Неожиданно раздался визг тормозов.
Звук был своеобразным. Пока Кадзуя мрачно обдумывал вопрос о блондинках, он по невнимательности завернул за поворот, не глядя. И секунды не прошло, как он услышал звук тяжелого удара, после которого последовала полная тишина. Кадзуя вернулся к реальности, удивленно вскрикнув.
Гладко отполированный немецкий мотоцикл врезался в низкую каменную стену, отделявшую дорогу от соседних виноградников. Казалось, он врезался на большой скорости, не совсем вписавшись в поворот. У Кадзуя вытянулось лицо, когда он понял, что сам был на волоске от столкновения.
Крупный мужчина в черном шлеме все еще сидел на мотоцикле, как будто замерев в шоке от случившегося. Кадзуя открыл было рот, чтобы отчитать водителя, но потом решил не тревожить еще больше взволнованного мужчину. Вместо этого он спросил:
— Ум, простите… Вы в порядке?
Ответа не было. Он присмотрелся к шлему и заметил, что глаза мужчины широко раскрыты и, не мигая, смотрят вперед.
Сколько бы я ни желал столкнуться с какой-нибудь симпатичной девушкой, вместо этого я встречаю здорового мужика на мотоцикле, подумал Кадзуя. Какое невезение! Хуже и быть не может.
Как только он закончил эту мысли и в очередной раз вздохнул…
Кое-что произошло.
На землю что-то упало.
Это была голова мужчины.
Кадзуя закричал.
Голова, все еще в шлеме, покатилась вперед, пока не оказалась прямо у ног Кадзуя и не уставилась на него своим застывшим взглядом. В невообразимом шоке он посмотрел на голову и переспросил:
— Вы в порядке?
В этот миг…
Кадзуя услышал странный звук, как будто вода текла из фонтана. Подняв взгляд, он увидел, что из обезглавленной шеи льется кровь, окрашивая тело и мотоцикл в бордовый.
Он снова закричал.
За бьющей кровью он видел сияние утреннего солнца и буйные зеленые виноградники. По-прежнему стоял прекрасный день.
Значит, вместо девушки я столкнулся с безголовым трупом, сказал он себе, нахмурив брови с как никогда мрачным выражением.
…Не стоило мне вообще за границу уезжать.
Кадзуя тяжело вздохнул. А потом…
Он упал в обморок.
*****
Когда Кадзуя пришел в сознание в следующий раз, то обнаружил, что лежит на кровати в незнакомой комнате. Она была маленькой и тускло освещенной, вдоль стен выстроились бутылки с лекарствами. Он поднялся и выглянул в окно. Узнав вид обширной школьной территории, Кадзуя пришел к выводу, что лежит в медпункте.
Со стороны коридора послышалось произнесенное приятным сопрано восклицание:
— Инспектор, стойте! Это несправедливо!
Услышав знакомые звуки, Кадзуя поднял голову. Шаги быстро приближались к комнате, и вскоре обладательница голоса открыла дверь.
В комнату заглянула миниатюрная головка.
Грустные карие глаза за большими круглыми стеклами очков. Темные волосы до плеч. Все это принадлежало классной руководительнице Кадзуя, мисс Сесиль. Ей, предположительно, было слегка за двадцать, но выглядела она еще большим ребенком, чем ее ученики. Она производила такое же впечатление, как маленький упитанный щенок.
Она вошла в комнату и улыбнулась, заметив, что Кадзуя проснулся.
— Кудзе, ты наконец-то очнулся? Какое облегчение. Как самочувствие?
— Ум, я в порядке…
— Обычно ты не опаздываешь, так что я начала за тебя волноваться. Я связалась с общежитием, но заведующая просто пробормотала что-то неразборчивое…
Кадзуя вспомнил о задании купить сыр и ветчину и задался вопросом, разозлилась ли заведующая, которой пришлось подавать завтрак без закусок. Мрачно размышляя об этом, он неожиданно вспомнил случай с безголовым трупом и побледнел.
— А затем мы услышали, что на ведущей в деревню дороге нашли этот странный труп, и ты лежал рядом с ним без сознания. Так что мужчина из деревни принес тебя сюда. Кудзе… Что же случилось?
Кадзуя опешил, увидев, что лицо учительницы затуманено тревогой. Он как раз собирался все ей объяснить, когда дверь медпункта с грохотом распахнулась.
Он оглянулся через плечо.
Увиденное заставило его замереть от удивления.
*****
Там стоял весьма странный на вид мужчина. Он был молодым, высоким и стройным, с аристократичными чертами лица, пропорции которого были идеальны, как у актера. Облачен он был в дорогой костюм с блестящими серебряными запонками и выглядел как щеголеватый джентльмен.
Но одна деталь его внешности явно была не к месту.
Его волосы.
Его блестящая светлая шевелюра, по какой-то безумной причине, торчала вперед и была закручена, как сверло. Кадзуя уставился на золотистое острие с открытым ртом. Мужчина посмотрел на него в ответ, оперся рукой о стену и вытянул одну ногу назад, приняв позу балетного танцора.
Наконец, он заговорил:
— Прости, что заставил ждать.
— …А? – это застало Кадзуя врасплох. А я ждал? И кого именно я ждал? Он услышал, как рядом с ним резко вздохнула мисс Сесиль. Казалось, она хмуро глядит на мужчину, который, в свою очередь, просто игнорировал ее.
— Я инспектор Гревиль де Блуа.
— Понятно…
— Я пришел допросить тебя об инциденте.
— Хорошо, – ответил Кадзуя, кивнув. О, так это просто полицейский.
Инспектор де Блуа щелкнул пальцами. Затем Кадзуя неожиданно услышав из коридора звук торопливых шагов. Через считанные секунды в комнату ворвались два молодых человека в охотничьих шапочках из кроличьей кожи. В отличие от инспектора, на их лицах застыло смиренное выражение, намекавшее на пролетарское происхождение. Их хлопковые жилеты и крепкие ботинки походили на те, что носят в деревне. Кадзуя пришел к выводу, что они, вероятно, помощники инспектора.
Но, когда они подошли к нему, намереваясь, судя по всему, вывести из медпункта, он заметил нечто странное.
Почему-то, двое молодых помощников очень крепко держались за руки.
Кадзуя отвел взгляд, затем через секунду снова посмотрел на них.
…Да, они определенно держались за руки.
Заметив, что Кадзуя смотрит на них со смущенным выражением лица. Помощники ответили, как будто оправдываясь:
— Все-таки, мы друзья детства!
— Ха-ха-ха! – засмеялись они хором, поблескивая своими белыми зубами.
Кадзуя, удивление которого росло с каждой минутой, совершенно лишился дара речи.
*****
Инспектор де Блуа и два его необычных помощника проводили Кадзуя в комнату, которая использовалась для хранения архивов. Там царила мрачная, тревожная атмосфера. Оказавшись внутри, Кадзуя заметил выцветший коричневый глобус, огромное панно с резьбой по дереву, изображавшее неизвестную ему сцену, и коллекцию странных на вид средневековых доспехов, сваленных в кучу, как будто последний видевший их человек не был уверен, стоит ли их выбрасывать.
Лампа горела прерывисто, постоянно издавая шипение, от которого волосы на затылке вставали дыбом.
Усадив Кадзуя на старый и ужасно скрипучий деревянный стул, инспектор де Блуа и сам уселся на край крепкого прямоугольного стола. Он взял глобус и крутанул его. Неожиданно он начал озвучивать сведения о Кадзуя:
— Кадзуя Кудзе. Возраст: пятнадцать лет. Рожден в 1909. Оценки: высшие. Друзья: отсутствуют.
При упоминании об отсутствии друзей Кадзуя уныло повесил голову.
Когда он жил на родине, в военной академии, где он учился, у него были приятели, с которыми можно было поболтать, были друзья и среди соседских мальчишек, с которыми он вместе рос. Но после прибытия в Совилль он не мог поладить с юными аристократами, сколько бы ни старался. Окружавшая его, как выходца из Азии, исключительная атмосфера, вгоняла его в бесконечное отчаяние.
Но инспектор не обратил внимания на страдания Кадзуя. Вместо этого он неожиданно расхохотался.
— Какая жалость. Работать с подростковой преступностью всегда тяжело. Я не испытываю ни малейшего удовольствия, посылая многообещающих молодых людей на виселицу, но закон есть закон, мальчик мой.
— …А? – слова инспектора вернули Кадзуя к реальности. У него начало зарождаться очень плохое предчувствие на счет всего этого. Он посмотрел на дверь, но перед ней стояли два державшихся за руки помощника, закрывая путь к побегу.
Только не говорите…
Инспектор широко улыбнулся Кадзуя, что резко контрастировало с его словами. Затем он по непонятной причине поднял одну ногу, изогнул тело в неловкой позе и со щелчком указал пальцем на Кадзуя.
— Кудзе, убийца – ты!
Ошеломленный, Кадзуя начал яростно протестовать:
— Это не я! Я просто шел мимо. Это в высшей степени необоснованно. Я возражаю. Я сильно возражаю. И я требую, чтобы Вы пришли к правильным выводам, после проведения тщательного расследования. Я, я…
— Тц, Тц, Тц!
Инспектор де Блуа подмигнул ему и погрозил указательным пальцем. Его отношение начинало раздражать Кадзуя. Когда Кадзуя возмущенно посмотрел на палец инспектора, мужчина произнес нечто жуткое.
— Мне неинтересно твое мнение, Кудзе – мнение человека, который приезжает за границу, чтобы совершить убийство и раздуть международный скандал!
— М-международный скандал?
— Убитый мужчина был работником правительства в отпуске.
— Боже мой…
Кадзуя от шока лишился дара речи, его лицо смертельно побледнело.
Родные пейзажи, нежная улыбка его матери, строгое лицо его отца, вид залитого солнцем побережья в день его прибытия в Совилль…
Все эти воспоминания промелькнули у него перед глазами подобно калейдоскопу.
— …Кудзе, не знаю, как убийцей может быть кто-то, кроме тебя.
— Э-это бред! Как, как Вы можете говорить такое?..
— Бва-ха-ха! Если правда хочешь знать…
Инспектор де Блуа поднял ногу, чтобы стать в очередную позу. Не успел он закончить движение, как кто-то постучал в дверь.
Но инспектор и помощники претворились, что ничего не слышали.
Стук раздался снова.
Хотя мужчины продолжали игнорировать это звук, кто-то силой открыл дверь. Между двумя помощниками появилось маленькое изящное личико мисс Сесиль. Они попытались перекрыть ей путь своими сцепленными руками, но она просто улыбнулась и ловко поднырнула под вытянутыми руками. Учительница подошла к Кадзуя, который на тот момент пребывал на гране слез.
— Вот, держи! – сказала она, протягивая ему два листа бумаги.
Он взял их, не раздумывая. Это оказались конспекты утренних занятий. На одной бумаге стояло имя Кадзуя, а на другой…
Там было написано имя другого мальчика *.
«Викторик».
*****
Мисс Сесиль наградила Кадзуя улыбкой, которая, казалось, пресекает любые возражения. Кадзуя в ответ посмотрел на нее вопросительно.
— Смотри, это записи с утренних занятий. Один листок для тебя. Второй для другого отсутствовавшего ученика, – сказала учительница.
— Ясно…
Кадзуя осознал, что уже где-то слышал имя Викторик раньше. В классе рядом с окнами было вечно пустующее место. За полгода, что он здесь учился, он ни разу не видел человека, сидевшего на этом месте.
Он знал лишь, что этого ученика зовут «Викторик».
На самом деле, Кадзуя было интересно, почему он никогда не приходит в класс…
Мисс Сесиль улыбнулась.
— Кудзе возвращайся в класс как можно быстрее. Но сначала, я хочу чтобы ты отнес записи этому ученику. Можешь сделать это для меня?
Кадзуя кивнул.
— Хорошо.
Инспектор де Блуа тут же пришел в ярость.
— С дороги, женщина! Вы мешаете расследованию!
— Я бы хотела с Вами переговорить, инспектор.
Мисс Сесиль твердо уперлась ногами в пол и повернулась к инспектору. Дрогнувший перед ее бесстрашием, он замолк.
— Если намереваетесь относиться к нему, как к преступнику, пожалуйста, сначала получите ордер на арест. Иначе это просто превышение Ваших полицейских полномочий, и я должна выказать протест, как представитель школы!
Инспектор уставился на нее, прищурившись.
Наконец он медленно кивнул. Затем он напыщенно произнес:
— Хмпф. Если так, я подам запрос на ордер, и получу его завтра. Тогда я снова вас навещу. Я понимаю Ваше желание защитить любимых учеников, но постарайтесь не забывать, что история пестрит случаями, когда люди теряли жизни из-за своего героизма, моя милая доблестная учительница!..
Мисс Сесиль потянула Кадзуя наружу. Он вышел из мрачной комнаты в коридор.
— Мисс Сесиль, эм, спасибо большое…
— Не за что. Не забудь это. – Мисс Сесиль сунула в руки Кадзуя конспекты и пошла по коридору. – Ты идешь в библиотеку.
— Б… библиотеку?
— Верно, — кивнула учительница.
Кадзуя задумался. Почему-то Викторик, заядлый прогульщик и слабый ученик, проводил много временив библиотеке. Но зачем такому человеку сидеть в подобном месте вместо того, чтобы придти в класс?
Кадзуя смутно помнил, что все одноклассники держались на расстоянии от того места возле окна, как будто дружно боялись чего-то.
Но почему? В любом случае, то, что он до сих пор не видел лица этого человека было само по себе удивительно.
Мисс Сесиль радостно улыбнулась.
— Отправляйся на верхний этаж библиотеки. Это дитя любит высокие места.
— Правда что ли, – сказал Кадзуя, повесив голову.
Теперь он чувствовал себя слегка задетым. Ему стоило больших трудов ходить каждый день на занятия, готовить и проверять уроки, лихорадочно изучать французский, бывший национальным языком, и учиться расшифровывать латинские тексты. В итоге он стал образцовым учеником. Но его никогда не хвалили за это. Увидев, как учительница говорит об этом прогульщике с улыбкой на лице, Кадзуя почувствовал себя преданным.
Всего пару минут назад безумный инспектор поверг его в пучины ужаса, но теперь Кадзуя чувствовал, что его затягивает необычайно мрачное настроение.
— У меня на родине говорят, что и дым кое-кто еще любят высоту*.
— О, Кудзе, не говори так. – произнесла мисс Сесиль, не выказывая признаков обиды. Вместо этого она просто странно усмехнулась. А потом произнесла почти мечтательно:
— На самом деле, знаешь, этот ребенок – гений…
*****
Что могло заставить учителя игнорировать талантливого, выдающегося ученика, прибывшего с Дальнего Востока, и вместо этого называть гением заядлого прогульщика?
Кадзуя размышлял над этим, идя по школьной дорожке.
Несмотря на недовольное выражение лица, его сознательная натура требовала выполнить задание и отнести записи в библиотеку. Он шел по территории школы, представлявшей собой богато оформленный французский сад. Пышный, завлекающий газон простирался между фонтанами, цветочными клумбами и ручьями, разбросанными там и тут. Кадзуя плелся по выложенной белым гравием дорожке, проходившей рядом с газоном.
Он подошел к крепкому зданию, укрывшемуся за главным корпусом.
Это была библиотека Святой Маргариты.
Огромные книжные шкафы выстроились вдоль каждой стены квадратного здания. Посмотрев вверх из центрального холла, он увидел высоко на потолке кусок величественной религиозной фрески, нарисованной на потолке. Под ним находилась узкая деревянная лестница, которая бежала от полки к полке, опасно закручиваясь вверх подобно огромному лабиринту.
Согласно легенде, король, основавший школу, специально построил библиотеку в форме лабиринта, чтобы спрятать на самом верху комнату, где он встречался с любовницей.
Но сейчас библиотека была окутана тишиной. В воздухе висел ощутимый запах пыли, плесени и знаний.
Исполнившись чувства благоговения, Кадзуя поднял взгляд. А затем…
Рядом с потолком он заметил нечто, напоминавшее болтающийся в воздухе золотистый ремень.
…Что бы это могло быть?
На миг он озадаченно склонил голову. Затем начал подниматься по запутанной лестнице.
Она тянулась от стены к стене. Осторожно ступая, Кадзуя подбирался все ближе и ближе к ее вершине. Это напоминало ходьбу по канату. Он дрожал, поднимаясь по узким ступеням, стараясь не смотреть вниз.
Уставая с каждой минутой все больше, он возмущенно бормотал себе под нос, И почему я должен проделывать весь этот путь ради прогульщика и разгильдяя… Но не успел он заметить, как болтающийся золотистый ремешок оказался у него прямо перед глазами.
Он увидел тонкую струйку дыма, поднимавшуюся к потолку.
Кадзуя торопливо сделал последний шаг.
И оказался в саду.
*****
Как ни странно, но верхний этаж библиотеки был превращен в оранжерею. Сквозь стеклянную крышу падал мягкий свет, освещавший растения, которые колыхались на легком ветерке. В отличие от легенд о тайных свиданиях короля, это была просто солнечная и пустая комната.
Кто-то посадил на лестничную площадку оранжереи большую фарфоровую куклу, как будто бросив ее там.
Кукла была прекрасной, высотой где-то в сто сорок сантиметров. На ней было черное платье с плюшевыми оборками, вздымавшимися от подола до талии многочисленными слоями, напоминавшими неземной цветок, цветущий в сумерках. Из-под головного убора, расшитого розами и кружевными лентами, струились длинные, великолепные светлые волосы, спадавшие на пол подобно распустившемуся бархатному тюрбану.
Профиль ее лица являл тот тип холодной красоты, что не позволяет определить возраст его обладателя.
Изысканная кукла, сидевшая на лестничной площадке, равнодушно, вяло курила трубку.
…Кукла курит трубку?!
Неожиданно кукла… нет, девочка, медленно открыла рот.
— Значит, мало того, что ты на урок опоздал, так еще решил и прогулять в библиотеке? Конечно, можешь поступать, как пожелаешь, но хотя бы иди в другое место, чтобы мне не мешать.
Так же медленно она закрыла рот.
Кадзуя резко выдохнул, пораженный неожиданным звуком хриплого голоса, похожего на старушечий. Между внешностью девочки и ее голосом существовало удивительное несоответствие. Ее нежное тело, облаченное в такие великолепные оборки и кружева, о которых можно только мечтать, было таким крошечным, что казалось, будто она появилась на свет всего несколько лет назад. Но голос ее казался таким же взрослым, как у человека, прожившего несколько десятков…
Девочка не обращала внимания на Кадзуя, озадаченно изучавшего ее холодный и прекрасный облик, такой идеальный, что ее легко можно было по ошибке принять за куклу. Она продолжила молча курить трубку, ничего больше не сказав.
Наконец, Кадзуя пришел в себя.
— А?.. Возможно, ты и есть Викторик?
Ответа не последовало. Он неуверенно продолжил:
— Если да, то я должен отдать тебе эти записи.
Девочка – Викторика – безмолвно протянула руку.
Кадзуя сделал шаг вперед и протянул ей конспект. В неподвижном воздухе его шаги прозвучали на удивление громко, из-за чего он неосознанно вздрогнул. Чувствуя себя неуклюжим незваным гостем в спокойном раю, он покраснел против воли.
И молча посмотрел на девушку.
…Так этот хулиган оказался девочкой. К тому же и невероятно красавой.. Я ее сначала даже за куклу принял. Но почему-то она кажется… нет, она точно… очень странный ребенок.
Все еще попыхивая трубкой, девочка протянула свободную руку за записями. Затем она неожиданно открыла свой маленький вишнево-красный ротик:
— Кстати, кто ты вообще такой?
— А? – Кадзуя отшатнулся и снова покраснел, сам не зная почему. – Я… Кудзе. Мы в одном классе учимся. Хотя и не встречались раньше.
— Так ты азиат.
На это девочка загадочно усмехнулась. Неожиданная трансформация ее холодного выражения определенно казалась маниакальной. Произведенный эффект заставил Кадзуя содрогнуться.
Она радостно продолжила сиплым полушепотом.
— Ясно. Полагаю, это делает тебя «жнецом, приходящим весной».
— …А? – Кадзуя смутила незнакомая фраза.
Девочка усмехнулась.
— О, ты не знал? Это связанно с этой устаревшей суеверной школой. Одна из многих ее глупых историй о приведениях. «Странник, пришедший весной, несет школе гибель». Не спрашивай меня почему, но местные ученики любят загадочные истории. И ты создал необычайно подходящий материал для одной из них. В лютом случае, в итоге, все тебя боятся и никто не осмеливается приблизиться.
— Ч-что?..
Кадзуя замер на месте, остолбенев на миг.
Ему казалось, что в его сердце растет зияющая дыра.
Мысленно он представил, как сидит в одиночестве в классе, юные аристократы сторонятся его и перешептываются. Он подумал о том, что сидевший рядом парень всегда находил предлог, чтобы уйти каждый раз, когда Кадзуя заговаривал с ним, как будто пытаясь сбежать… Эти и другие сцены вспыхнули у него в голове.
За прошедшие полгода, как бы он ни страдал из-за отсутствия друзей, он и представить себе не мог, что причина кроется в суеверии.
Кадзуя помрачнел.
— Но это глупо. То есть, после моего приезда прошли месяцы. Это было осенью. Видишь, как ты это объяснишь?
На профиле девочки появилась насмешка.
— Хмм, правда?
— Да!
— Ну, по их мнению, это неважно. Все-таки, черноволосый немногословный азиат лучше всего подходит на роль Мрачного Жнеца.
Шокированный Кадзуя замер. Но девочка даже не глянула в его сторону. На ее лице читалась лишь обычная холодность.
Минуту он тяжело смотрел на нее. Выражение ее лица было бесстрастным и непреклонным, почти непокорным, именно от таких лиц он уже порядком устал за месяцы, прошедшие после его прибытия в Совилль. В ее внешности он узнал высокомерие, присущее аристократии.
Кадзуя неожиданно почувствовал смесь тревоги и обиды. Его негативные чувства к высшему обществу, в которое он так старался вписаться, начали закипать и бурлить в груди.
Он повернулся спиной к запутанной лестнице.
Его нога уже спустилась на несколько ступеней, когда внезапно он что-то вспомнил.
Кадзуя остановился и обернулся к девочке, затем тихо обратился к ней:
— Скажи… ум, Викторика.
— …Чего тебе? – ответила она так, как будто это был для нее непосильный труд.
Кадзуя не побоялся спросить:
— Как ты узнала, что я опоздал на уроки?
Девочка фыркнула.
— Хмпф. Очень просто. Неиссякаемый источник мудрости поведал мне.
— И что это значит?..
— Произошло это примерно так, – сказала Викторика, победно повышая свой хриплый голос. — Кудзе, я установила, что ты методичный, чертовски серьезный зануда.
— Э-эй!
— И все же, что случилось с твоим галстуком? Он должен быть аккуратно повязан вокруг шеи, но вместо этого запихан в карман. Поэтому я пришла к выводу, что общежитие ты покидал в спешке.
Кадзуя инстинктивно коснулся рукой шеи. Она была права, галстук отсутствовал там, где должен был быть аккуратно повязан. Вместо этого, все еще не завязанный, он был засунут в карман.
— А еще это запах, – продолжила Викторика.
— А? Что за запах?
— Да, приятный запах хлеба. Зачем тебе носить с собой хлеб, когда до обеда еще далеко? Другими словами, если мы заглянем в твой карман…
Кадзуя сунул руку в карман, свободный от галстука, и вытащил бутерброд, который туда запихнула заведующая, когда он уходил из общежития. Бутерброд был сильно раздавлен, но все равно хорошо пах.
— Завтрак, который ты должен был давно съесть, до сих пор в твоем кармане. На основе этого мы приходим к выводу, что ты опаздывал. Вот и все. Теперь понимаешь?
Видимо, устав говорить, Викторика потянулась и широко открыла рот в усталом зевке. Ее маленькое тело изогнулось удивительной дугой, движения напоминали потягивающегося котенка. В уголках глаз скопились мелкие слезинки. После этого она продолжила лениво покуривать трубку.
Затем девочка заметила, что Кадзуя уставился на нее, как на незнакомый предмет. Она беспомощно пожала плечами.
— Эй! Это довольно скучно… но я объясню тебе все детально.
— Да, пожалуйста…
— Я оттачиваю свое восприятие.
— …Прости?
— Итак, используя свой «источник мудрости», я беру собранные мной кусочки мирового хаоса развлекаюсь с ними, чтобы скоротать время.
— Хаос?.. Кусочки? Источник мудрости?
— Верно. Будет ли тебе понятнее, если я скажу, что восстанавливаю их?
— …Восстанавливаешь?
— Иногда, если есть настроение, я даже могу сформулировать этот процесс так, что и посредственность вроде тебя поймет.
— …
— О, как скучно это объяснять. Ну… теперь понимаешь?
Все еще совершенно сбитый с толку Кадзуя не смог ничего ответить.
Но чувствовал он себя немного смущенным.
Что у нее за отношение. И я не совсем понимаю, о чем она говорит… Ну, по крайней мере, ход мыслей у нее был верным. Как бы мне не хотелось это признавать, этот «источник мудрости» или как там его кажется довольно эффективным. Но все же, зачем ей так…
Кадзуя чувствовал непрерывно растущее раздражение. Отстраненное, презрительное отношение Викторики граничило с совершенно невыносимым, особенно если учесть, что исходило оно от ученицы, которая даже не утруждала себя посещением занятий.
Изрядно разозлившись, Кадзуя перешел в атаку.
— А что на счет тебя? Разве ты сама не опоздала на уроки и не прогуливаешь тут? И еще смеешь надо мной из-за этого смеяться? Это совершенно не честно!
— Хмпф. – Викторика презрительно фыркнула. – Я не такая, как ты.
— И чем же ты отличаешься?
— Я не опоздала. Я здесь весь день.
Кадзуя нахмурился.
— Что это значит? Чем ты здесь вообще одна занимаешься?
— Я размышляю.
Кадзуя шагнул к лестнице.
Только сейчас он заметил, в каком любопытном окружении Викторика сидела на полу оранжереи.
Вокруг нее лежали бесчисленные раскрытые книги. Книги на латыни, книги по высшей математике, классическая литература, биология… В любой из них было бы ужасно сложно разобраться. Кадзуя охнул.
Эта девочка… Неужели она все это читает одновременно? Если подумать, за то время, что она курила трубку и говорила со мной, я видел, как она время от времени протягивала руку. Наверное, страницы переворачивала. И, читая, она в то же время смогла сделать выводы, основываясь на моем поведении!
Кадзуя почувствовал, как по его спине неожиданно пробежал холодок, когда в голове снова зазвучал приятный голос мисс Сесиль. На самом деле, знаешь, этот ребенок – гений…
Секунду он восторженно смотрела на нее. Она продолжала просматривать запутанные на вид книги, с откровенно апатичным и скучающим выражением лица.
Сам не понимая причины, Кадзуя начинал ощущать боевой настрой против этой странной выдающейся девочки и ее угрюмого презрения. Он решил, что попробует застать ее врасплох.
— Но я уверен, тебе никогда не отгадать причину, по которой я опоздал, верно?
Повисло молчание.
Затем, впервые, Викторика подняла голову и посмотрела прямо на него.
У Кадзуя екнуло сердце.
На него смотрели большие сияющие зеленые глаза. Подобно загадочным изумрудам, они испускали неземное сияние, озаряя каждый пустой уголок сада мерцающим светом. То, как они контрастировали с ее длинными, ярко блестящими волосами ударило его прямо в сердце.
И эта неописуемая картина была наполнена глубокой печалью, как будто девушка была старухой, живущей слишком долго…
Она красивая!..
Неожиданно Кадзуя показалось, что его сердце содрогнулось до самых глубин. По неясным ему самому причинам, это чувство его злило.
Пытаясь придти в себя, он глубоко вздохнул.
— На самом деле, произошло убийство.
Он услыхал тихий звук удара.
Трубка выпала изо рта Викторики.
Она упала прямо на ее роскошное кружевное платье. Кадзуя торопливо подхватил ее, другой рукой отряхнув колени девушки, чтобы убедиться, что на них не высыпался пепел. Тонкие губы Викторики приоткрылись, как будто приглашая его вернуть трубку на место. Он аккуратно сунул трубку назад. В ответ на инстинктивный джентльменский жест помощи Кадзуя, Викторика замерла, подозрительно нахмурившись.
Наконец, она вытащила трубку изо рта и произнесла:
— Ха!
Кадзуя скривился. Сам того не заметив, он достаточно успокоился, чтобы сесть на пол рядом с ней.
— И это все, что ты можешь сказать?! – пробурчал он.
— …Может, мне надо было сказать что-то вроде «как и ожидалось от Мрачного Жнеца»?
На миг Кадзуя смутился. Затем он взял себя в руки и произнес:
— А теперь послушай! Тебе следует знать, что сегодня утром я вляпался в серьезные неприятности. Я стал свидетелем убийства, а некий инспектор со странной прической обращался со мной как с преступником!
— Ммм? Инспектор со странной прической? – на лице Викторики мелькнуло странное выражение, но Кадзуя был слишком взволнован, чтобы это заметить.
— …А если в итоге меня и правда осудят как убийцу? Я не хочу, чтобы меня повесили в чужой стране. А если меня депортируют назад на родину?.. Ох, почему это все случилось, я ведь просто прилежно учился изо всех сил последние пару месяцев… Это просто ужас!
— …Полицейский инспектор со странной прической, говоришь?
Озадаченный, Кадзуя посмотрел на нее и кивнул.
— Да. А почему ты спрашиваешь?
Губы Викторики сложились в зловещую улыбку. Усмехнувшись, она энергично затянулась трубкой, а потом громко выдохнула.
К потолку поднялась струйка белого дыма.
В мгновение ока ее поведение полностью изменилось, как будто что-то пробудило в ней интерес. Она повернулась к Кадзуя.
— Расскажи, что случилось. Я восстановлю для тебя хаос.
— А?
Викторика нетерпеливо бросила в ответ:
— Говорю, я использую свой источник мудрости, чтобы помочь тебе.
— …Почему? – Сбитый с толку неожиданной улыбкой на лице Викторики, он скептически посмотрел на миниатюрную красивую девушку.
Викторика ответила ясно и твердо, без тени сомнения:
— Конечно, чтобы развеять мою скуку.
*****
Викторика вытянула из Кадзуя пересказ событий того дня, несмотря на его нежелание рассказывать. Его недавнее волнение испарилось из его тела и теперь он повесил голову в полном унынии. А все благодаря словам Викторики.
— Расскажи мне не только том, что ты видел, но и о чем ты думал в то время. Опиши все детально, в мельчайших подробностях.
— Н-ни за что. Я не могу рассказать обо всех моих мыслях. Джентльмену позволено иметь несколько шутливых секретов…
— Если ты джентльмен, то я богиня. Хватит уже твоих бессмысленных глупых отмазок. Говори уже!
Пораженный грубостью Викторики, разум Кадзуя застопорился и он не смог сопротивляться. Никогда раньше женщина не говорила с ним таким жутким образом. В стране, где он вырос, женщины были более сдержанными и послушными созданиями.
И потому он обнаружил, что рассказывает ей обо всех интимных подробностях фантазии, которую поклялся скрывать ото всех, об «идеальной встрече» с «его девушкой». Само собой, за пятнадцать лет жизни он впервые рассказывал кому-то о подобных мечтах. При этом он все больше погружался в глубины стыда. Используя выражение, которое часто употреблял его отец, у него как будто вытащили шарик, содержавший его душу*. Он обхватил руками колени и склонил голову.
— …Так вот оно как. Теперь понимаю. – Викторика курила трубку и кивала, как будто была очень довольна. Она не подавала виду, что заметила отчаяние Кадзуя.
А затем выдала нечто особенно жестокое.
— Теперь в словах инспектора со странной прической появился изрядный смысл.
Кадзуя резко пришел в себя. Он подумал, что какая-то часть души все же осталась в его теле.
— Как ты можешь так говорить?! Я вовсе не…
— Заткнись.
— …Хорошо.
— Сам подумай. Прежде всего, пока мотоцикл движется, невозможно запрыгнуть на него и отрезать кому-то голову. Так же невозможно было бы и быстро спрыгнуть с мотоцикла после совершения преступления. Ведь когда ты наткнулся на мотоцикл сразу после его столкновения со стеной, на месте преступления никого больше не было.
Кадзуя кивнул.
— Да, верно. Там и правда никого не было.
— Итак, когда же было совершено преступление?
— Ну…
— Вероятно, после того, как мотоцикл остановился. А там был только ты Кудзе. Значит…
У Кадзуя появилось плохое предчувствие. Это напомнило ему мрачную комнату с глобусом и средневековым оружием, когда инспектор де Блуа неожиданно ткнул в него пальцем.
А теперь так же внезапно, как инспектор, Викторика указала на него трубкой и произнесла:
— Ты убийца!
Кадзуя, на гране слез, не смог ничего ответить.
С намеком на зловещую улыбку, Викторика одарила его холодным взглядом.
— …Разве не весело получилось бы!
— Ты надо мной издеваешься?! – Кадзуя в ярости подскочил на ноги.
Лицо Викторики внезапно стало серьезным. Она посмотрела на него и произнесла хриплым голосом:
— Но, знаешь, когда инспектор заподозрил тебя в убийстве, он, вероятно, руководствовался такой же логикой. Другими словами, если мы не найдем настоящего убийцу и не снимем с тебя подозрения, тебя, скорее всего, депортируют из страны, а в худшем случае эта страна отправит тебя на виселицу. Просто кошмар для тебя!
Лицо Кадзуя лишилось красок. Он тяжело опустился на пол и обхватил голову руками. В его голове снова замелькали образы его родного города, родителей, а затем семьи и друзей, которых он оставил.
Викторика бросила на него косой взгляд. Затем она вернулась к книгам, листая страницы, как будто ничего не случилось.
Через пару секунд она зевнула.
— Ну, я, по крайней мере, знаю правду, – пробормотала она себе под нос, затягиваясь трубкой.
Сквозь стеклянную крышу в оранжерею падали теплые лучи весеннего солнца. Нежный ветерок пролетел по воздуху, всколыхнув листья пальм, большие красные цветы и светлые волосы Викторики.
Прошло несколько секунд.
Затем Кадзуя медленно поднял голову.
— …Ты только что сказала, что знаешь правду?
Викторика ничего не ответила. Кадзуя впился взглядом в ее лицо, она была погружена в свои книги, как будто забыв о его присутствии. Девушка переворачивала страницы с удивительной скоростью.
— Эй.
— …Ммм?
Викторика посмотрела на него, вроде бы очнувшись от своей задумчивости. Она равнодушно кивнула.
— О, конечно, я знаю. Фраза «я не знаю» отсутствуют в моем лексиконе. Я все знаю… И что?
Кадзуя нетерпеливо притопнул.
— «И что?»… Тогда мне скажи!
— Хмм? – на лице Викторики мелькнуло озадаченное выражение. Полным загадочности тоном она спросила: — Зачем?
…А затем, Кадзуя бесконечно пытался убедить Викторику, применяя каждый аргумент, какой только мог придумать, и борясь со слезами злости.
Викторика тем временем продолжала запоем читать книги и равнодушно притворяться, что не слушает. Наконец, когда ему удалось пробить ее сопротивление, она подняла голову.
— Кстати говоря.
— Да, да!
— Я считаю скуку своим величайшим врагом.
— …Да? – Кадзуя не совсем уловил смысл.
Викторика продолжила до странности торжествующим тоном.
— То же самое касается и еды. Вместо того, чтобы съесть что-то банальное, я, скорее, буду голодать. Разве не в этом смысл обладания интеллектом?
— Верно…
Из-за непонимания Кадзуя нетерпение Викторики росло, она резко приблизила свое лицо к его.
— Завтра ты принесешь мне еду с твоей родины.
— Зачем? Это поможет тебе думать?
— Нет, конечно. Это просто еда. – Викторика фыркнула. – Итак, вот как сделаем. Если принесенная тобой еда будет необычной, вкусной и понравится мне, тогда, возможно, я захочу тебя спасти.
— Что?! – испуганно закричал Кадзуя. – У тебя что… У тебя совсем нет чувства сострадания?! – спросил он неуверенно.
— Сострадания? – насмешливо повторила Викторика. – О, это. Такие вещи ведут интеллект к смерти.
Презрительно смеясь, она отослала Кадзуя, махнув своей крошечной ручкой.
*****
Кадзуя покинул библиотеку в состоянии глубоко шока. Обитая кожей дверь с круглыми металлическими клепками закрылась за ним с глухим стуком.
Пока он стоял на газоне в прострации, с другой стороны ведушей к корпусу дороги подошли, дружно подпрыгивая, двое молодых людей в охотничьих шапочках из кроличьей кожи. Это были помощники инспектора де Блуа, и они держались за руки, хотя и были оба парнями. Они прошли мимо Кадзуя, затем проворно подскочили к нему, как будто он привлек их внимание.
— О, это Кудзе! Вероятно, ты себя плохо чувствуешь?
— Нет, я себя плохо чувствую, – вяло ответил Кадзуя. Двое помощников переглянулись, а потом почему-то расхохотались.
— Ум… Меня и правда арестуют?
— Ага, наверное, завтра! – не колеблясь, радостно ответили они.
Кадзуя спрятал лицо в ладонях.
— То есть, кроме тебя других подозреваемых нет, Кудзе!
— К тому же, мы не можем спорить с инспектором де Блуа!
— …Что это значит?
Двое парней обменялись взглядами.
— Да… Ну, на самом деле, в полицейской академии он никогда не учился. Он просто сын аристократа. Почему-то ему захотелось работать в полиции, так что ему дали должность в деревенском полицейском участке.
— Поэтому мы за ним присматриваем. Но иногда он слегка увлекается.
— Капризы дворянства точно могут до неприятностей довести!
Видя удивленное выражение Кадзуя, они добавили:
— Но, знаешь, иногда этот инспектор отыскивает преступника сразу. Поначалу он может высказывать какие-то странные идеи, но на следующий день мыслит так ясно, практически другим человеком становится!
— Знаю! Он как будто гений какой-то!
— Ха-ха-ха!
Весело смеясь, двое мужчин ушли, все время подпрыгивая. Кадзуя наблюдал за их отбытием с отвисшей в шоке челюстью. Затем, ощутив всю тяжесть страшной ситуации, в которой он оказался, мальчик тяжело вздохнул.
Ох, с меня хватит. Ваши аристократы и гении могут отправляться в ад!
Он снова пошел вперед, теперь уже с горьким унылым настроением. Небо потемнело, от холодного ветра он покрылся гусиной кожей. Дорога к общежитию была совершенно пустой, из-за чего Кадзуя казалось, что он был единственным оставшимся в школе человеком.
Вернувшись в свою комнату, он перероет вещи, которые его семья прислала из дома, чтобы найти еду, отвечающую вкусам этой эксцентричной юной леди…
*****
На следующий день небо заволокло зловещими серыми тучами, из-за чего вчерашняя хорошая погода казалась далеким воспоминанием.
В начале восьмого утра кто-то постучал в дверь комнаты Кадзуя в мужском общежитии. Он только что закончил умываться и причесываться, и, открывая дверь, как раз завязывал галстук. Пред ним предстало озабоченное лицо заведующей, встряхивающей своими рыжими волосами туда-сюда.
— Кудзе! Я слышала, вчера с тобой нечто ужасное случилось. Прости! Это я виновата, что попросила тебя об одолжении…
— Вовсе нет. Лучше скажите, как Вы вчера с завтраком справились?
— …На меня наорали. – Она повесила голову.
Не успела она ответить, как Кудзе показал ей коробку, полную незнакомых на вид шариков оранжевого, желтого и розового цветов. Заведующая принюхалась.
— …Что это?
— Сладости, но что Вы о них думаете?
— Пожалуй… выглядят аппетитными?
— Хорошо. Тогда я пошел. – сказал Кадзуя, кивнув, как будто у него с души камень свалился.
Прежде чем закрыть дверь, заведующая с любопытством заглянула внутрь. Обычно идеально опрятная комната прилежного ученика теперь была завалена чемоданами, вытащенными и сваленными в кучу.
Кудзе, чем ты вообще занимался?..
Она ушла, качая головой.
*****
Кадзуя отправился в класс, все еще держа коробку конфет в руках. Прошлой ночью он обыскивал каждый закуток своего привезенного из дома багажа, пока наконец не нашел сладости, которые, по крайней мере, по его мнению, должны были понравиться девушке. Под затянутым тучами небом он подошел к величавому главному зданию в форме подковы. Когда он вошел в класс, юные аристократы, как обычно, разбежались с его дороги. Они бросали нервные взгляды в его сторону, но избегали прямого зрительного контакта.
Кадзуя, игнорируя их, поискал пустое место у окна. На месте Викторики опять-таки никого не сидело, не похоже было, чтобы его хозяйка решила придти в школу сегодня.
Я знал, что в классе ее не будет… Думаю, придется сходить в библиотеку во время обеденного перерыва, сказал он себе и кивнул. Но в тот же миг…
В коридоре все громче звучали голоса двух споривших взрослых, мужчины и женщины.
— Это несправедливо!
— Ха-ха-ха! Сегодня я принес ордер на арест, как Вы и просили! Иностранный ученик совершил политическое убийство! Определенно звучит как состав международного преступления!
Кадзуя тревожно подскочил. Видимо, инспектор де Блуа прибыл раньше, чем он думал, и в этот раз уже с ордером на арест.
Кадзуя открыл окно кабинета, сжимая коробку с конфетами в одной руке. Отгородившись от шумных криков его одноклассников, он закрыл глаза и спрыгнул со второго этажа. Такой серьезный и правильный человек, как Кадзуя, само собой, впервые покинул класс не через дверь.
Внутренне содрогнувшись, он приземлился, кувыркнувшись, на газон во дворе.
Ауч!
К его душевной травме добавилась еще одна, когда среди криков, доносившихся из класса, он услышал:
— Смотрите! Мрачный Жнец сбежал!
Кадзуя негодующе посмотрел на окно. …Проклятье. Так они и правда называли меня «Мрачным Жнецом» у меня за спиной!
*****
Кадзуя бросился в библиотеку, а затем торопливо поднялся по запутанной лестнице.
Он неуверенно поднимался по ступеням, оказываясь все ближе к внушительной религиозной фреске, смотревшей на него с далекого потолка. Сегодня, так же, как и вчера, он заметил нечто, похожее на золотой ремешок, свисавшее между перилами. Время от времени оно призывно качалось на легком ветерке.
— …Викторика!
Дойдя до оранжереи, Кадзуя обнаружил Викторику, сидевшей в точно такой же позе, как и вчера, в окружении растений, равнодушно просматривающей открытые книги, разложенные вокруг нее со всех сторон. Он подошел к ней, тяжело дыша.
Викторика подняла лицо от книг и пробормотала голосом, полным скуки:
— О, опять ты. – Она вяло затянулась свой трубкой. – Одиноко, наверное, без друзей, Кудзе.
Кадзуя дернулся от неожиданно оскорбления.
— Не время шутить, – сказа он, присаживаясь. – Давай, не забывай, о чем мы вчера договорились!
— …И о чем же?
— Ты сказала, что раскроешь для меня дело! Ты собиралась рассказать мне историю убийства!
Викторика уставилась на Кадзуя в упор. Наконец, она хмыкнула и кивнула, как будто вспомнив что-то.
И шустро протянула свою крошечную ручку.
Кадзуя вздохнул и положил ей на ладонь коробку с конфетами. Она на удивление жадно открыла упаковку.
— …Ням-ням. Что это?
— Это называется хина-араре *.
— Вкус необычный. Ням-ням…
— …
Она продолжила жевать.
— …
Затем взяла еще конфет.
— …Эм, прости, что отвлекаю, но…
На манер мелкой зверушки, мило жующей свою еду, Викторика поглощала экзотические сладости. Видимо, очарованная необычным вкусом и формой, она хватала конфеты своими крошечными ручками и восторженно запихивала в рот, жуя с удовольствием.
С натянутыми до предела нервами, Кадзуя ждал, когда Викторика снова обратит на него внимание. Он тревожился все больше с каждой секундой.
Я все надежды возлагал на эту девушку… Но, если подумать, я ничего не знаю о том, кто она, и действительно ли может разгадывать тайны. Если окажется, что она все это выдумала, просто чтобы заставить меня принести ей еды, не знаю, что я сделаю. И ордер на мой арест уже выписали…
Снизу раздались звуки чьих-то шагов в холле. Кадзуя выглянул через и перила и, увидев смотрящую на него в ответ голову с золотистым острием, быстро отпрыгнул назад. Он слышал, как инспектор де Блуа побежал вглубь холла, где находился гидравлический лифт, которым пользовался персонал.
Железная клетка издала хриплый стон и начала медленно подниматься.
Кадзуя громко выпалил на гране слез:
— Это станет международным происшествием!
Рука Викторики, тянувшаяся к конфетам, застыла на полпути. Девушка посмотрела на Кадзуя.
Дрожавшим голосом, он крикнул:
— Отец меня убьет! Нет, скорее, меня повесят! Да, я умру на чужой земле! Хотя я бы предпочел этого не делать!
У Викторики отпала челюсть и она, казалось, целую вечность удивленно смотрела на Кадзуя.
Затем с ехидной улыбкой она пробормотала:
— …Мрачный Жнец плачет.
Кадзуя повернулся к ней.
— П-прекрати!
— …Это была шутка.
— Шутка?! У кое-кого жизнь на волоске висит, а ты шутишь?! Ты должна знать, что есть вещи, которые не следует говорить… Почему ты улыбаешься?! Прекрати! Серьезно…
Чем сильнее Кадзуя возмущался, тем шире становилась веселая улыбка на лице Викторики.
— Ладно, ладно, просто успокойся, – сказала она явно торжествующим тоном.
— Успокоиться? Думаешь, я могу успокоиться в такой ситуации? Какой от этого толк? Вместо этого я должен бежать. Мне хочется с криком убежать как можно дальше. Угх! Угх! – с каждым стоном его лицо краснело все больше.
Железная клетка скрипела, поднимаясь все выше.
Викторика перестала улыбаться. С оттенком отвращения в голосе она произнесла:
— Заткнись. Ты не оставляешь мне выбора. Я все тебе объясню.
— Быстрее, быстрее! – Кадзуя топнул ногой.
Викторика лениво затянулась трубкой.
— Слушай внимательно. Если хочешь отрезать голову человеку, едущему на мотоцикле, не обязательно залазить на мотоцикл или даже подходить к нему.
— Почему? Угх!
— Потому что достаточно и того, чтобы мотоциклист ехал на достаточно большой скорости.
— Угх! Угх!.. Стой, что это значит?
К Кадзуя снова вернулось самообладание. Он вновь обрел сдержанность прилежного студента и тут же сел, сохраняя прямую осанку, пока слушал объяснение Викторики.
Она вытянула свои тонкие руки в разные стороны.
— Представь: что случится, если взять проволоку или что-то похожее и натянуть ее на пути мотоцикла? Надо выбрать дорогу, по которой твоя жертва точно проедет, и время, когда рядом никого больше не будет. Мотоцикл пронесется на большой скорости и проволока отрежет голову мотоциклисту. Затем убийца снимет проволоку и сбежит.
Сбитый с толку, Кадзуя уставился на Викторику. Он вытер пот со лба и сделал глубокий вдох.
— Ясно…
— Угу.
— Но все же, Викторика, эм, в силу любых доказательств…
Викторика спокойно затянулась трубкой.
— Скорее всего, когда ты появился на дороге, обычно безлюдной в это время, убийце пришло сбежать, услышав твой крик… Ну, не сказала бы, что это совсем уж невозможно, знаешь ли. Есть шанс, что он ушел, оставив…
Железная клетка заскрипела в сантиметрах от верхнего этажа. Последовал миг зловещей тишины, после чего с громким лязгом она прибыла на место.
Железные двери открылись.
За буйной зеленью инспектор со странно уложенными волосами стал в позу внутри лифта.
Увидев в оранжерее Викторику рядом с Кадзуя, он широко распахнул глаза от удивления.
О? Кадзуя заметил перемену в лице инспектора. Эти двое знакомы? Он оглянулся на Викторику. Она претворилась, что не видит инспектора, продолжая упрямо просматривать книги, как будто хотела за ними спрятаться. Хм, как интересно…
Инспектор, видимо, наконец-то взяв себя в руки, повернулся к Кадзуя. В его руке был зажат окровавленный кусок проволоки, который он вытянул в сторону Кадзуя, поднял одну ногу и закричал:
— Ха-ха-ха! Вот тебе и доказательство!
Его крик прокатился эхом по тихому саду.
— Это нашли на месте преступления! Она была привязана между двумя деревьями неподалеку. Хмм… Я не уверен как именно, но это твоих рук дело! Ты арестован, ты, международный убийца!
Кадзуя не удержался от уверенной улыбки в ответ, и повернулся к Викторике со словами:
— Давай, Викторика. Поделись с инспектором своими выводами.
Она не ответила.
Он обнаружил, что она деловито жует хина-араре, ее рот был плотно закрыт. Она посмотрела на него, затем пожала плечами, как будто говоря, что не в настроении говорить, и продолжила чтение.
— Эм… Викторика?
Инспектор де Блуа медленно двинулся к Кадзуя.
Дрожа, Кадзуя закричал:
— Это был не я! Послушайте, инспектор!
*****
Кадзуя пришлось отстаивать собственную невиновность. Но посреди его объяснения с инспектором, Викторика неожиданно начала рассматривать окровавленную проволоку под разными углами, как будто обрела интерес к происходящему.
Инспектор вроде бы принял за предварительную гипотезу его объяснения о том, как была использована проволока, но все равно прошло много времени, прежде чем он согласился снять подозрения с Кадзуя. Когда инспектор наконец сдался, Кадзуя опустился на пол в изнеможении.
Викторика даже мельком на него не взглянула.
— Гревиль, – произнесла она, резко повышая голос.
Щека инспектора дернулась.
— Ч-что тебе надо?
Кадзуя внимательно посмотрел на него, наблюдая за изменением его выражения.
Лицо инспектора де Блуа неожиданно напряглось, как у испуганного ребенка. Он казался неожиданно напуганным Викторикой – миниатюрной Викторикой, облаченной в кружева, — как какой-то мощной силой.
В это миг Кадзуя увидел, как взрослый и ребенок поменялись местами с почти слышимым звуком. Это было удивительное зрелище.
Инспектор открыл дрожавшие губы.
— М-мне больше не нужна твоя помощь!
Викторика презрительно усмехнулась.
— Как пожелаешь.
— Ум, полагаю, вы знакомы? – спросил Кадзуя.
Никто не ответил. Сникнув, он больше ничего сказав.
Инспектор де Блуа расправил плечи и отступил назад в железную клетку лифта. Позади него закрылись литые металлические двери.
Из слухового окна подул ветерок, зашелестев в листьях пальм.
Тихий голос Викторики нарушил тишину.
— Настоящий убийца – блондинка. У нее поранены пальцы.
Инспектор обернулся с удивленным выражением лица.
— К-как?..
— Проверь хирургические больницы, Гревиль.
Железная клетка с лязгом ушла под пол, и озадаченное лицо инспектора исчезло вместе с самим инспектором.
*****
Когда инспектор ушел, Викторика продолжила вяло курить трубку, как будто потеряв интерес к окружающему миру. Она снова медленно переворачивала страницы своих книг, будто ничего не случилось.
Кадзуя наконец переборол удивление и окликнул ее.
— Эй, Викторика.
— …
— Я сказал, эй. Что только что произошло?
Викторика неохотно подняла голову.
— …Хмм? О, это результат моих раздумий. Так мне сказал мой неиссякаемый источник мудрости.
Она замолкла.
Затем, сдавшись под настойчивым взглядом Кадзуя, она посмотрела на него и ворчливо произнесла:
— Подумай, Кудзе. Зачем преступнику выбирать такой сложный способ убийства? Есть куча способов сделать это проще и быстрее: нож, дубина, пистолет…
— Н-ну, да…
— Просто она боялась жертву, – продолжила Викторика, беря еще один кусочек сладостей. – Убийца – женщина или, возможно, ребенок. А жертвой был взрослый мужчина. Убийца боялся нападать на него в открытую, поэтому избрал метод убийства на расстоянии. Поэтому я и решила, что это кто-то физически слабый.
— Тогда что на счет ран на пальцах?
— Когда я осматривала проволоку, то обнаружила кровь не только на той части, что срезала жертве голову, но так же небольшие пятна и на концах. Это была кровь преступника. Вероятно, убийца нечаянно порезал пальцы, когда вешал и снимал проволоку.
Из своего сидячего положения Кадзуя потянулся взять хина-араре и для себя. Он сто лет не ел этих сладостей и потому наслаждался знакомым вкусом.
Затем он спросил еще более пытливым тоном:
— Но откуда ты взяла блондинку?
— Из твоих смущающих фантазий, Кудзе.
Кадзуя подскочил, вскрикнув и случайно проглотив кусок конфеты.
Но Викторику его волнение не интересовало. Все таким же равнодушным голосом она продолжила:
— Знаешь, люди реагируют на визуальные стимулы. То что, происходит на краю их поля зрения, может стать первым шагом в цепной реакции, порождающей фантазию на схожую тематику. Ты ведь понимаешь, да?
— В-вероятно?..
— Итак, Кудзе. С чего бы это тебе, спешащему по поручению заведующей, впадать в непристойное состояние похоти и погружаться в ребяческие фантазии?
Лицо Кадзуя стало ярко-красным.
— Тебе… тебе не обязательно называть это «похотью»!
Викторика достала изо рта трубку. Тонкая струйка дыма поднялась к потолку.
Затем она произнесла последнюю часть.
— Кудзе. Когда ты шел по той пустынной дороге, уголком глаза ты заметил девушку. Скорее всего, милую блондинку. Ты увидел убийцу, даже не заметив, и вплел ее в свои фантазии.
*****
«Дело об обезглавленном мотоциклисте разгадано! Прославленный инспектор де Блуа получил благодарность от полиции!».
*****
Наступило новое утро.
Как обычно, Кадзуя проснулся раньше остальных учеников в общежитии. Он спустился в столовую, поздоровался с заведующей и приступил к завтраку. Заведующая подложила ему на тарелку отборный ломтик ветчины, возможно, в качестве извинения. Затем она вернулась к чтению газеты, усевшись на стул со скрещенными ногами и болтавшейся во рту сигаретой.
Кадзуя посмотрел в сторону заведующей. Когда его взгляд случайно упал на заголовок на обложке газеты, он удивленно подскочил. Он попросил у заведующей газету и торопливо просмотрел статью.
Там говорилось: «Благодаря дедукции инспектора де Блуа, преступник был найден в хирургической больнице – весьма удивительно, но им оказалась молодая красивая блондинка?! Ее мотивы остаются неизвестными, но за разгадку дела с обычной для него удивительной скоростью, инспектор получил особую благодарность от полиции…».
Статью дополняла фотография пойманного преступника – девушки с опущенным взглядом. Взгляд Кадзуя тут же метнулся к ее забинтованным пальцам.
Как и говорила Викторика. Но…
В чем именно заключались взаимоотношения Викторики и инспектора, присвоившего себе разгадку дела?
У Кадзуя хватало вопросов без ответа. И эта девушка, разгадывавшая тайны своим необычайно проницательным умом, была самой большой и странной загадкой.
*****
Солнце ослепительно сияло, погода была полной противоположностью вчерашней. Несмотря на множество гнетущих его тревог, Кадзуя подготовился к занятиям как обычно. Он аккуратно надел шляпу, бывшую частью школьной формы, выпрямился и направился к зданию школы. Войдя в класс, он двинулся прямо к своему месту, ни с кем не разговаривая. Последние полгода Кадзуя начинал так каждый школьный день. Но, сам того не заметив, он добавил к каждодневной рутине еще одну привычку.
Его взгляд скользнул на пустое место возле окна.
И он подумал о загадочной девушке, которая должна была там сидеть, но никогда не появлялась в классе.
На его лице мелькнула легкая улыбка.
Теперь я знаю, кто должен там сидеть. Эта девушка, загадочное создание – сейчас она, наверное, в библиотеке, в своем собственном подобии школы посреди того сада, с ее «источником мудрости» и разбросанными вокруг нее книгами, наслаждается встречей с хаосом. Викторика… ты и правда странная!
Кадзуя эта мысль повеселила и он усмехнулся.
Может, я принесу тебе что-то необычное из еды. По крайней мере, хина-араре ей вроде понравились. О, Викторика, у тебя был такой набитый рот, что ты напоминала белочку, напихавшую себе за щеки орехи…
Прозвенел звонок.
*****
Пока мисс Сесиль не вошла в класс, день обещал быть вполне обычным.
До тех пор, пока вслед за учительницей не вошла высокая девочка.
Она обладала стройным и спортивным телосложением. Ее густые светлые волосы, коротко подстриженные, обрамляли лицо, подчеркивая ее изящные черты. Даже человек, смотревший на нее издалека, был бы сражен ее сияющей красотой.
Мисс Сесиль просияла.
— Позвольте представить новую ученицу по обмену из Англии, Аврил Брэдли. Давайте тепло поприветствуем ее!
Девушка улыбнулась и вежливо склонила голову.
Мисс Сесиль быстро обвела взглядом класс.
— Посмотрим, куда тебя посадить… Вот, место рядом с Кудзе свободно.
Оторвавшись от своих мыслей, Кадзуя торопливо кивнул. Их с Аврил взгляды встретились и она тепло ему улыбнулась. Он покраснел, слегка смутившись.
Аврил подошла к месту рядом с Кадзуя изящными мелкими шажками, как будто по облаку шла. Она поставила свой ранец на парту, но он упал как только она собралась сесть.
Кадзуя, чересчур добросовестный, поднял упавшую сумку Аврил. Она посмотрела на него, слегка приподняв брови.
— Ça va? – спросил Кадзуя.
— Ça va. Merci, — ответила она, улыбаясь ему поверх ранца. Ее солнечное лицо без малейшего следа тьмы сияло прекрасно, как цветок, раскрывший свои лепестки.
Кадзуя удивленно замер, неожиданно осознав, что эта встреча была в точной такой, о какой он мечтал. Аврил, все еще улыбаясь, повернулась к доске.
Но…
*****
Взгляд Кадзуя переместился с ее лица на руку, которая лежала на парте. Он с удивлением увидел, что большой и указательный пальцы ее правой руки забинтованы. Она поранилась.
Не может быть… Кадзуя сглотнул.
Он вспомнил хриплый голос загадочной девушки из библиотечной башни. Настоящий убийца – блондинка. У нее поранены пальцы…
Кадзуя резко подскочил на ноги, громыхнув стулом. Мисс Сесиль и весь класс обернулись к источнику шума. Взволнованный, Кадзуя снова сел и спрятал лицо в ладонях.
Блондинка.
Раны на пальцах.
Эта ученица по обмену из Англии, Аврил Брэдли, соответствовала обоим условиям!
Не может быть! Это, должно быть, совпадение. То есть, настоящего убийцу уже поймали. Эти бинты, наверное, из-за другой раны. Это просто… совпадение…
Теплый весенний ветерок подул из окна, всколыхнув длинные волосы и юбки ученик.
Точно, сейчас весна… Удивленно прошептал себе под нос Кадзуя.
«Жнец, приходящий весной, несет школе погибель»!
*****
Девушка почувствовала взгляд Кадзуя и повернулась к нему. Когда она заметила в его глазах подозрительность, ее прежнее беззаботное выражение тут же сменилось угрожающим, как будто она неожиданно превратилась в совершенно другого человека. Ее глаза мгновенно прищурились, превратившись в две щелки.
Эта девушка и правда просто ученица по обмену? Не знаю, что именно, но что-то в ней…
Кадзуя твердо посмотрел в ответ. Вскоре она отвернулась.
*****
Кадзуя Кудзе, третий сын имперского солдата, приехал в Совилль из некой восточной страны и встретил загадочную девушку Викторику, уединившуюся среди тропических растений и эзотерических книг на верхнем этаже библиотечной башни. Им двоим суждено подружиться и один за одним раскрыть разнообразные школьные секреты.
Сначала их ждет приключение, в котором они разгадают тайны, окружавшие загадочную ученицу по обмену Аврил Брэдли и фиолетовую книгу зловещего чародейства. Но это уже совсем другая история…
↑В английском имя Викторика пишется и читается как «Викторик», из-за чего ее постоянно путают с мальчиком.↑«Дым и дураки любят высоту» — японская пословица, подразумевающая, что людям опасно позволять ослеплять себя завышенной самооценке.↑В старину в Японии существовало поверье, что в анусе человека находится шарик (сирикодама), в котором заключена душа человека. Если его вытащить, то человек становится дурачком.↑ Араре – японское блюдо из клейкого риса, выглядит как небольшие, на один укус, шарики (в идеале должно напоминать снежную крупу). Разнятся размерами, формой, цветом и вкусами. Хина-араре – один из сладких вариантов.