Игрушка князя - 6 Глава

Так как извращённость князя была на совершенно другом уровне, его энергия также была иной. Казалось, что у него было намного больше сил, чем у меня, тренировавшего своё тело. Несмотря на то, что он только что кончил, князь всё еще был полон сил. Меня прошиб холодный пот. Член в моём рту снова начал твердеть.

В то же время я подумал, что лучше будет продолжать делать это ртом. Очень больно держать член в горле и не иметь возможности нормально дышать. Это было слишком тяжело даже для моих давно уже притупившихся нервов.

Я хорошо знал, насколько чертовски велик член князя. Даже думать о том, что будет, когда он окажется во мне, было страшно, особенно если это произойдёт без какой-либо подготовки или смазки…

К счастью, князь не просил меня сглотнуть так глубоко, как до этого. Он заложил руки за голову и лениво развалился на диване, наблюдая, как я страдаю на полу. Иногда князь гладил меня по голове или затылку, но не говорил мне, что делать. Он не проронил ни слова, тяжело дыша.

Всё, что эхом отдавалось в тишине, заполнявшей комнату, — это звук моего обрывистого дыхания, звук того, как мой рот сосёт и облизывает член князя. Я не знал, когда ему всё это надоест. Его член давно вернулся в прежнее твёрдое положение.

Я никогда не касался себя так. Несмотря на то, что князь совсем недавно трогал меня, мои руки были очень неуклюжими, и я не знал, что делать. Было неловко и неудобно совать в себя пальцы, поэтому мне было очень трудно даже начать. Я кое-как пытался сделать менее болезненным то, через что мне предстояло пройти. Это сильно отличалось от того, что князь сделал накануне.

Я вставил палец, но это не сработало. Я пытался добавить и второй, и третий, но мне было больно. Конечно, было больно и тогда, когда это делал Великий Князь, но в тот момент я находился под слишком сильным впечатлением. Что бы я ни делал, у меня не получалось. Мне казалось, что мои пальцы были намного толще его, но это совсем никак не помогало…

К тому же количество смазки было слишком маленьким. Хотя назвать смазкой то, чем были перепачканы мои ладони, язык не поворачивался. Ощущение комков жидкости, стекающей по промежности, было ужасным. Но я даже не успел вздрогнуть от этого ужасного ощущения.

— Иллик.

Раздался над головой низкий красивый голос. Слышать, как он зовёт меня по имени, было ужасно.

Я выплюнул член, который держал во рту, и поднял голову. Князь слабо улыбнулся, почти ничего не выражая. Он всегда заставлял меня делать больше, чем я мог представить, даже прочитать выражение его лица было мне не под силу. Я не знал, была ли эта улыбка зловещей или доброй, я заволновался.

— На кровать.

Накануне Великий Князь заставил меня лечь на стол, хотя я просил его сделать это в постели. А сегодня он сам зовёт меня на кровать. Что ему опять в голову взбрело? Зная, что необоснованные ожидания тоже приведут к большому разочарованию, я выбрал путь подозрительности и осторожности.

Пока я колебался, князь оттолкнул меня и встал с дивана. Сегодня он был в одежде, только брюки были расстёгнуты. В отличие от меня, которому пришлось раздеться сразу же, как мы встретились. Мне было стыдно быть обнажённым.

Князь посмотрел на меня, лежащего на полу, и жестом указал на кровать. Я вспомнил, что нельзя заставлять его повторять дважды, поэтому встал и забрался в постель. Не зная, лечь мне или сесть, я неловко опустился на колени. Посмотрев на меня, князь разделся и небрежно бросил одежу на пол.

Хоть он уже и раздевался, я был слишком поглощён страданиями, поэтому сейчас впервые смог должным образом посмотреть на него обнажённого. Он был примерно одного роста со мной. До этого я думал, что князь был больше госслужащим, нежели военным, так что удивился, увидев его мускулистое тело. Он не казался крупным, но его мышцы были отчётливо видны. Князь был хорошо сложен, у него было красивое тело без излишеств, как у статуи, высеченной мастером. Однако несмотря на чрезвычайную мужественность, его белая кожа выглядела очень мягкой.

Я прошёл через множество жизненных испытаний и натренировал своё тело в битвах, поэтому страх при виде тела другого человека я испытывал редко. Я был уверен, что выиграю, если мы подерёмся. Но в тот момент, когда я увидел обнажённого князя, мне стало страшно. Я не знаю, в чём было дело, но мне пришла мысль, что его белое, словно из мрамора, тело было жестоким.

— Разворачивайся и ложись.

Когда Князь не произносил оскорблений, он был куда менее разговорчив. До сих пор казалось, что он был в хорошем расположении духа, но теперь стала ощущаться некая резкость. Даже если это было не так, я не хотел знать, что творится в голове у человека,

для которого издеваться над людьми и причинять им боль – обычное дело, когда настроение не очень. Я волновался, будто сейчас должно было что-то случиться. Но, как и в моих отношениях с ним с самого начала, у меня не было выбора.

Я повернулся к нему спиной, встал на колени и наклонился вперёд, опершись на логти, как четвероногая зверушка.

Кровать слегка скрипнула, когда князь на неё забрался.

Я почувствовал тепло сзади. Моё тело обдало дрожью. Я беспрестанно повторял себе, что нужно расслабиться, но, когда член князя коснулся меня, я сильно напрягся. Тело вспомнило вчерашнюю боль.

В тот момент, когда гладкая головка коснулась входа, из моего рта вырвался стон, хотя боль ещё даже не началась. Мой зад был сухим, и обнажённая кожа покрылась широкими морщинами. Стараясь убежать от боли, моё тело дёрнулось, отстраняясь.

Наверное, князь этого не простит, но страх о предстоящих муках пересилил боязнь перед ним. Холодный пот струился по моей спине. Я думал, что уже никакая боль не пробьёт меня, но боль от секса с мужчиной была абсолютно невыносимой. Боль у нежной плоти ануса была невероятной.

Князь сзади прищёлкнул языком. Подавив внезапную дрожь в плечах, я опустился и стал ждать избавления. Но, честно говоря, вряд ли я смогу получить его. Особенно с его большим членом и без смазки.

— Масло…

Собрав всю свою храбрость, я открыл рот. Вышел только умирающий голос. Кажется, князь не сочувствовал этому, поэтому было маловероятно, что он позаботится о ситуации. Но голос мой звучал так не для того, чтобы вызвать его сочувствие. Просто у меня не хватает сил даже на разговор.

— Масло… Если Ваша Светлость использует…

Такая просьба была унизительной, но что мне делать? Я должен хвататься за любую возможность.

— Голова у тебя совсем не соображает.

То, что вырвалось из уст князя, было упрёком. Я отбросил свою гордость, я умолял, и, конечно, хотел услышать от него совсем не это. Мне было больно и обидно, я злился и был разочарован. Блять, да, я сам виноват, но так глумиться над чужой слабостью… Я просто хотел убить этого ублюдка, а после сдохнуть.

Если бы его тело было сухим, как анчоус, я бы раздавил его голову кулаком, даже не глядя. К сожалению, так я думал до того, как увидел его хорошо сложенное тело. Конечно, у него нет такого же боевого опыта, так что у меня есть шанс его вырубить. Однако отправить князя на тот свет будет не так просто, как я надеялся.

— У тебя ведь было столько вариантов: использовать слюну или же просто постараться для меня получше.

— А…

— Как ты можешь быть таким бестолковым?

Это было похоже на настоящую жалобу, чем на насмешку, от чего мне стало ещё хуже. К чёрту, я не удержался. Смазка, которую мне разрешили, была месивом из слюны и спермы. Он сказал, что не будет использовать что-то другое.

Я повернул голову назад и в отчаянии взглянул на князя. Меня удивило неожиданное зрелище. Наши взгляды пересеклись. Князь держал в руке небольшую бутылку. Увидев мои испуганные глаза, он с ухмылкой приказал:

— Разведи ягодицы.

Он открыл крышку бутылки и вылил содержимое на ладонь другой руки. До меня донёсся запах, который я уже чувствовал вчера. Это было масло.

Я испугался, что он передумает, поэтому упёрся лбом в кровать, обхватив бёдра обеими руками. Мои бёдра были мускулистыми и достаточно твёрдыми, чтобы держаться за них, так что я крепко схватил их и развёл в стороны. Унижение и стыд уже перекрыли чувства от убийства Маиля.

— Ах!..

Может, из-за того, что я трогал себя своими неуклюжими руками, я почувствовал жгучую боль, когда первый палец князя проник внутрь. Но масло оказалось на моём теле, боль утихла. Его пальцы вошли гораздо легче.

— Ты же знаешь, что должен использовать смазку, даже когда ты один, хм? Для лучших ощущений.

— Хым… Кх… Я…

— До каких пор я сам должен буду это делать? — прошептал князь резко, но беззлобно. Масло медленно затекало внутрь, пока его пальцы растягивали и потирали меня

изнутри. Внутренний жар быстро нарастал, мне было щекотно. Ощущение покалывания вызывало мурашки.

— Ах!

В тот момент, когда его палец задел что-то внутри, перед моими глазами вспыхнул свет, а в ушах зашумело. Я даже не заметил, что мой рот был открыт. Я беспомощно застонал. По моему телу будто пробежало электричество, бёдра сжались и затряслись.

Когда князь наконец вытащил свои пальцы, всё моё тело было пропитано потом, я кипел от жара. Я устал и был на пределе, мне казалось, что в любой момент я могу вырубиться.

Но, конечно, на этом ничего не закончилось. Член князя всё ещё стоял.

Князь убрал мою руку и схватил меня за задницу, поднеся ко мне головку своего члена. Он потёрся ей, не давая мне ни минуты передышки. Хоть он и растягивал меня пальцами, из-за его большого члена мне всё равно было больно. Когда я открывал рот, подступала тошнота, поэтому мне пришлось закрыть его.

Шлёп! Терзающая боль пронзила мои ягодицы.

В тот момент я чуть не потерял сознание. Сволочь! Даже в детстве меня не шлёпали по заднице. Родители били меня палкой, а не ладонями! Сейчас мне уже за тридцать… А он шлёпает меня, как ребёнка. Это так сильно поразило меня, что я никак не мог прийти в себя.

Только стоило мне очнуться и…

Шлёп! Его ладонь снова отскочила от моего крепкого бедра, издав звонкий шлепок. Но я не мог злиться. Это было не только из-за моего положения или разницы в статусе с Великим Князем.

— А!..

Из-за шлепка член князя скользнул ещё глубже внутрь, и меня как будто снесло волной. Это было похоже на то, как если бы меня насадили на кол, вбив его молотком. В глазах у меня потемнело. Было больно. Так больно, что я не мог понять, что именно болит. Мне было тяжело дышать, и я не знал, почему.

— Разве не прекрасно?