Исполняя мои похотливые фантазии (Новелла) - 49 Глава

Я проснулся только для того, чтобы обнаружить, что наш экипаж стоит неподвижно, оглядевшись, я обнаружил, что моя сестра была на сиденье передо мной и мирно спала лёжа. В карете было две двери, одна слева, другая справа; в обеих были окна, через которые можно было видеть, что происходит снаружи. Отодвинув занавеску, я увидел, что уже глубокая ночь и грациозно падает снег. Краем глаза я заметил отблеск пламени, вероятно, костра. Поскольку моей матери сейчас нет с нами в карете, я могу только предположить, что это она.

Протирая все еще сонные глаза, я встал с заднего сиденья и открыл дверь. Зимние ветер мгновенно охладил меня, как только я вышел из экипажа. Я забыл взять с собой более теплую одежду, из-за чего мое тело быстро подвергалось воздействию холода. Когда я уже собирался вернуться в экипаж, мама, казалось, услышав звук открывающейся двери и окликнула меня.

— Дорогой, ты уже проснулся? Тебе будет холодно в такой одежде, — сказала мама, прежде чем жестом показать мне, что я должен подойти к ней.

— Мама…- сказал я, прежде чем сесть рядом с ней, но мне все еще было довольно холодно.

Мама сидела у каменной плиты на безопасном расстоянии от разведенного ею костра, тепло одетая. На ней было пальто, зимние сапоги и шарф, обернутый вокруг шеи. С темного ночного неба продолжал падать легкий снег, и была уже глубокая ночь, свет костра освещал прекрасное лицо матери, когда она с любовью смотрела на меня.

— Нет, дорогой, я имела в виду здесь, — хихикнула мама, увидев, как я обхватил себя руками, Прежде чем усадить между ее ног. Затем она наклонилась вперед и нежно обняла меня.

— Там~ Все тепло. — она издала смешок, сказав это.

Я действительно чувствовал тепло, и мамино тепло просачивалось в меня. Она сняла свой шарф, прежде чем обернуть его вокруг меня. Не говоря уже о том, что в моем нынешнем положении мой затылок лежал на ее мягкой груди, заставляя меня чувствовать себя не только тепло, но и очень комфортно.

Мне казалось, что если я не заставлю себя бодрствовать, то могу случайно провалиться в сон из-за того, насколько комфортно я себя чувствую. Мне действительно казалось, что я нахожусь в безопасности, несмотря на то, что мы остановились в середине пути. Нежность и мягкость мамы, когда она обнимает меня, и безопасность, которую она приносит, успокоила меня намного больше, чем жесткое сиденье кареты ранее.

В последнее время мне было приятно и свободно находиться рядом со своей семьей. В отличие от того, что было раньше, когда я был постоянно настороже и на взводе. «Сколько я должен показать?», «Должен ли я уже это знать?» или «как я могу заставить их сделать это?» — такие мысли всегда были у меня в голове. Не думая, я действительно вел себя с Аэрин более комфортно, чем тогда с моей семьей, потому что это действительно было так в течение некоторого времени. Но теперь, находясь рядом с мамой и сестрой, я чувствовал себя частью настоящей семьи. Как бы странно это ни звучало. Это было похоже на то чувство, когда вы снимаете свою жесткую форму после долгого дня в школе или на работе, это просто освобождало вас дома.

— Когда мы туда доберемся, мама?» — Спросил я, и так как она была позади меня, мне пришлось запрокинуть голову назад, когда я посмотрел на нее.

— Примерно через день или два, — ответила мама, улыбаясь.

Увидев, что я смотрю на нее снизу вверх, она улыбнулась, прежде чем поиграть с моими щеками, как с тестом. Она щипала и мяла мое лицо, пытаясь сделать как можно больше смешных лиц, пока она хихикала.

— Дорогой, когда мы доберемся до города, не показывай всем свою овощную магию, ладно?» Сказала мама

— Овощную магию?» Мне показалось забавным, что мама называет её «овощной».

— Да, твоя овощная магия, — усмехнулась она.

— В конце концов, это темная магия, дорогой. Хотя ты можешь использовать её дома, мама не возражает, когда ты помогаешь мне сортировать овощи, — сказала мама, прежде чем продолжить, слегка встряхнув меня.

— Темная магия?» Я нахмурился на секунду, прежде чем снова подумал о магии стихий.

Если я правильно помню, все остальное будет классифицироваться как «темная магия». Так что технически моя магия в одном разделе некромантией и тому подобным.

— С учителем все в порядке?» — Спросил я.

Селин уже рассказала нам о том, что ее опекуном является семья Аэрин, и о ее благородном положении. Я помню, что Аэрин читала мои записи раньше, когда она посетила нас и попросила показать ей мою «природную» магию.

— Неужели? Ну…» мама довольно долго думала об этом.

— Ну, если она знала и ничего не предпринимала, то не должна была возражать?» Мама наконец-то пришла к выводу.

— Она учила тебя в течение многих лет, в конце концов, она должна знать, что ты не кто-то плохой», — добавила она.

Это тоже казалось вполне разумным. Она наблюдала, как я рос, как мама и сестра, так что она должна была понять мою «личность». Не говоря уже о том, что мои записи содержали не только мою способность использовать магию природы, но и мои мысли о темной магии в целом. На что, когда она читала, только утверждала, что это было «интересно», если не сказать больше.

Я помню людей-браконьеров, которых я убил, которые тогда считали меня еретиком. Поэтому я могу предположить, что есть люди, подобные этому, с крайней религиозной верой или ослепленные невежеством, и есть другие, которые более «непредубежденны», если не сказать больше.

— Но не теряй бдительности, ладно?» Мама мне сказала.

— Понятно, — ответил я.

— А что ты делала на улице, мама?» Тогда я спросил:

— Просто присматривала за нами.» — Ответила мама, похлопывая по ножнам своего меча, лежащего наискосок от скалы.

— Но, похоже, все было напрасно. В конце концов, мы здесь одни, — сказала мама, когда мимо нас пронесся холодный ветер.

Из-за ветра часть маминых волос упала мне на лицо. Я отодвинул их пальцами и таким образом получил хорошее представление о нашем окружении. Хотя я уже несколько минут как вышел, все мое внимание было приковано к маме. Поэтому, когда я, наконец, обратил внимание, то, что встретило мои глаза, было живописным пейзажем обширных снежных лугов. Оглядевшись вокруг, я наконец понял, насколько мы действительно одиноки в этом районе. Кроме неподвижной кареты, спящих лошадей рядом с огнем и нас, сидящих у камня, не было никаких следов ни единой души, насколько я мог видеть.

Увидев мое удивление по поводу фантастического пейзажа передо мной, мама хихикнула, как будто она смотрела на деревенскую девушку.

— Ты ведь в первый раз выходишь из леса, верно? Смотри, внешний мир действительно прекрасен, — сказала мама, представляя прекрасный пейзаж передо мной.

— Это действительно так, — ответил я.

— Посмотри на восток, дорогой, — мама посадила меня к себе на колени и указала в определенном направлении.

Когда я повернул голову в ту сторону, откуда мы пришли, я увидел огромный горный хребет, гордо возвышающийся вдалеке. Это было так далеко, что я мог видеть, что в том направлении не было облаков, судя по тому, что луна ярко светила прямо над горами. Вершины были покрыты льдом, что свидетельствовало об их абсолютной высоте, и они были настолько огромны, что охватывали весь восточный горизонт.

— Это высокогорье Розаны, дорогой, и хотя оно довольно обширно, если смотреть отсюда, за тем, что мы видим, все еще много гор. На самом деле она настолько обширна, что имеет больше территории, чем некоторые из небольших стран на континенте.» Мама объяснила.

— Прямо за ним находятся три страны, — добавила мама.

Я смотрел на прекрасное лицо мамы, полное волнения и радости, когда она рассказывала мне о некоторых местах. Это было лицо человека, у которого было много историй, которыми он хотел поделиться. По ее словам, на севере были обширная тайга и Северное море. Это был единственный большой водоем, который омывал границу нашей страны, и даже тогда он находился в постоянном состоянии льда, непригодного и неуправляемого. Затем она начала говорить о юге с волнением, как дедушка, который хочет рассказать о своих приключениях.

— А ты там была, мама?» — С любопытством спросил я, оглядываясь на нее.

— Хм?» Мама склонила голову набок.

— На юге, — уточнил я.

— О… — мама наконец поняла, что я имею в виду, и на ее лице появилось гордое выражение, прежде чем она начала объяснять. Найдя самую высокую точку, которую она смогла увидеть, мы покинули наш лагерь, оставив позади лошадей и экипаж, в котором спала сестра. Самой высокой точкой, которую мама смогла найти, была большая скала в нескольких десятках метров от лагеря. Быстро взобравшись на вершину, мы оказались в десятке метров над землей.

У меня все еще не было подходящей зимней одежды, кроме шарфа, который мама дала мне раньше. Увидев, что я дрожу, мама обняла меня и указала на юг.

— Наша страна теперь огромна, Риэль. На юге мы граничим с тремя разными странами. Всеми тремя из них правили люди. Но раньше все было не так. Несколько десятилетий назад мы были всего лишь маленьким королевством.» Мама сказала:

— Ты спросил, бывала ли я когда-нибудь на юге, верно?» Мама продолжала:

— Да, это так, дорогой. Так далеко на юге, где Валия и Бельмария, земли плодородия и урожая. Знаешь, мы даже дошли до южного моря. — Сказала мама с гордым лицом.

Я нахмурился, услышав ее слова, особенно «мы». У меня уже было предчувствие, что она была вовлечена в военные действия раньше, учитывая ее форму, когда она ушла, и ее меч. Не говоря уже о том, что Селин, должно быть, унаследовала всю свою жесткость от кого-то. Поэтому, чтобы окончательно убедиться, что она имела в виду, я спросил.

— Ты была в гостях?» — и услышав, что мамино лицо стало еще более самодовольным, настолько, что это напомнило мне Селин.

— Нет, дорогой, это была оккупация.» — Ответила мама и снова указала на юг.

— Сейчас довольно темно, так что ты не можешь увидеть все. Но эта скала, на которой мы стоим, эта обширная пастбищная земля, где мы сейчас находимся, и далеко за горизонтом — пшеничные поля на юге. Мы отвоевали все эти земли у тех людей, — сказала мама, вспоминая свои славные дни.

— О-о-о, правда?» Я был удивлен.

— Да, дорогой, и это было великолепно. Это долгая история, но после многих лет постоянных грабежей и порабощения все, наконец, изменилось к лучшему.» Мама улыбнулась, вспоминая об этом.

Из того, что я читал из художественных произведений в своей предыдущей жизни, — конечно, я не читал так много книг, кроме тех, которые мне нужны были для школы. Но из тех немногих художественных произведений, которые я читал, которые включали эльфов, большинство изображало их как эту мирную, любящую природу расу, некоторые из них были даже основными жертвами человеческого порабощения. По крайней мере, из того, что я могу смутно вспомнить, основываясь на моих постоянно исчезающих воспоминаниях о моей предыдущей жизни. Так что хорошо, что на этот раз они собрались вместе.

— Ну, потом все вроде как пошло наперекосяк, но мы все равно сохранили некоторые земли, которые захватили на пике нашей силы, — сказала мама, почесывая в затылке.

— А какова была твоя роль, мама?» Мне было любопытно.

— Я была всего лишь солдатом, дорогой. Но я была хорошим воином, имей в виду, — сказала мама, когда мы медленно спускались со скалы, на которой стояли раньше.

Когда мы возвращались к костру, мама продолжала взволнованно рассказывать мне свои истории. Мне казалось, что она хвастается передо мной тем, какая она замечательная, и я был более чем счастлив слушать, видя ее очаровательное лицо таким счастливым, когда она с гордостью рассказывала мне о своих достижениях. Мы сидели на каменной плите вокруг костра, и она рассказывала мне разные истории. И только когда снова подул холодный ветер и я чихнул, она поняла, что говорила слишком долго.

— О боже, я и забыла, что тебе все еще холодно.» — Сказала мама, придвигаясь ближе и заставляя меня снова сесть между ее ног.

И снова мамино тепло окружило меня, когда она обняла меня. Я откинул голову назад, чтобы она уютно устроилась между двумя ее мягкими грудями, и постарался устроить себя как можно удобнее. Я снова посмотрел на ее очаровательное лицо, она все еще была счастлива. Легкий ветерок заставил ее волосы развеваться вместе с ветром, и некоторые из них упали ей на лицо.

Это ни в малейшей степени не омрачило ее красоту, так как она улыбнулась с любовью, как только увидела, что я смотрю на нее. Когда я поднял голову, она наклонила голову и страстно поцеловала меня в губы.

— Гордишься своей матерью?» Она улыбнулась и спросила.

— Я всегда тобой гордился, — ответил я, поглаживая ее бедро рукой.

Оглядевшись вокруг, я никого не увидел. Селин крепко спала в карете, и снаружи остались только мы с мамой. Мы не делали этого уже несколько дней из-за нашего путешествия, и казалось, что у мамы тоже была такая же идея.

— Дорогой, мы одни, — сказала мама, слегка прикусывая кончик моего острого уха.

— Понятно… — я слегка вздрогнул от незнакомого ощущения.

— Дорогой, Селин спит, — сказала мама, когда ее руки скользнули под мою одежду.

— Я знаю… — сказал я «слабо», но внутри тоже был взволнован.

— Никто не должен узнать… — сказала мама, поглаживая мое лицо.

— Да, мама, никто не узнает, — успокоил я ее.

Я снова улыбнулся про себя, когда ощутил на себе плоды своих усилий. Ничего подобного не случилось бы ни несколько лет назад, ни даже несколько месяцев назад. Но теперь … —

— Помни, мама, это все твоя идея, — сказал я, как будто ничего не мог поделать.

(П.П. Хаа~…   Наконец-то я закончил все тесты)

[П.Р. Редакт есть.

Но… знаю, что поздно.

Знаю, что я ленивая жопа.

Можете кидаться тапками.