Как сказать, что я люблю тебя (Новелла) - 24 Глава

Смерть Лин Фэна сильно подстегнула Лин Тао. Без особых усилий он разработал и воплотил в жизнь план по уничтожению как корпорации Лин, так и всей сети наркотрафика Юго-Восточной Азии и Европы. Делая вид, что он сотрудничал с наркоторговцами, он руками Хэ Цзиня потопил весь этот огромный корабль. Можно сказать, что сцена убийства младшего брата, которая стала началом трансформации Лин Тао, была одной из важнейших сцен всего фильма.

До этого момента Ло Чжанвэй не был слишком оптимистичен в отношении Сяо Цзяшу. Как мог ребёнок из богатой семьи, не знающий трудностей этого мира, понять и интерпретировать недолгую жизнь Лин Фэна со всеми её взлётами и падениями? На ранней стадии развития характера Лин Фэн был невинным и простым юношей, средняя стадия была полна боли и борьбы, а поздняя — стала печальной и преисполненной отчаяния. Каждый этап этого психологического путешествия — сложный и прогрессирующий, что требует чрезвычайно высокого уровня актёрских навыков и богатого жизненного опыта.

Раньше я думал, что Сяо Цзяшу должен неплохо справиться с ранними стадиями развития характера Лин Фэна, но у него определённо возникнет много проблем на средней и поздней стадиях. Я был готов надавить на Сяо Цзяшу или даже заменить его, если это будет необходимо, но вот чего я совершенно не ожидал, так это того, что Сяо Цзяшу сыграет эту сцену так…

«Нет, я должен посмотреть это видео ещё раз!» — подумав об этом, Ло Чжанвэй перемотал видео обратно, чтобы внимательно пересмотреть его уже в третий раз.

Оглядев непривычно тихую толпу, Хуан Цзыцзинь остановил свой взгляд на Сяо Цзяшу, который всё ещё рыдал в руках Цзи Мяня. Он почувствовал облегчение в своём сердце и наконец сказал: «Я же говорил тебе, что сяо Шу очень талантлив».

Сигарета изо рта Ши Тинхэна уже давно упала на землю. После долгого периода молчания он произнёс: «Да, такого я совсем не ожидал увидеть. Ты уверен, что он никогда раньше не учился актёрскому мастерству?»

Хуан Цзыцзинь взглянул на него с улыбкой и покачал головой, а затем вернулся к фургону и поставил греть воду, чтобы сяо Шу смог умыться, когда вернётся.

«Новички сейчас такие ужасные! Я ещё не стар, но чувствую, что молодое поколение меня вот-вот превзойдёт», — пробормотал Ши Тинхэн, наступая на окурок на земле.

Услышав его слова, Фан Кунь сочувственно кивнул, поскольку у него возникло то же самое чувство. В то же время Линь Лэян смотрел на двух обнимающихся мужчин, его взгляд был наполнен необъяснимо сложными эмоциями, а в глубине его сердца зарождалась паника.

Сяо Цзяшу ещё не избавился от страха. На самом деле он больше не страдал от клаустрофобии, а просто боялся темноты и замкнутого пространства, но, чтобы его родители не беспокоились, он долгие годы держал это в секрете. Если бы не съёмка, он никогда бы не стал раскапывать эти ужасные воспоминания, похороненные в глубине его сердца. Это было словно резать себя на живую, и теперь молодой человек не мог перестать дрожать и плакать.

Держа Сяо Цзяшу в объятиях, Цзи Мянь медленно и нежно гладил его своей рукой по голове и продолжал убеждать тихим голосом: «Тише, не бойся, открой глаза и посмотри вокруг, ты просто снимаешься, тебе никто не причинит вреда». Мужчина протянул другую руку и, не боясь запачкаться, вытер слёзы, сопли и фальшивую кровь с заплаканного лица.

Сяо Цзяшу, чьё зрение было затуманено от слёз, наконец-то обрёл ясное видение. Он обнаружил, что окружающее его пространство не было тёмным, и ярко освещалось несколькими прожекторами, расположенными неподалёку, и это наконец остановило его крупную дрожь.

Чувствуя, что юноша в его руках успокаивался, Цзи Мянь слегка отстранил его и мягко спросил: «Тебе лучше?»

Первый взгляд Сяо Цзяшу упал на большой мокрый след от подозрительной жидкости на пиджаке Цзи Мяня, второй же взгляд окинул толпу людей со сверкающими глазами, и его щёки мгновенно вспыхнули.

Чёрт, что я творю? Как я могу плакать в объятьях Цзи Мяня у всех на глазах?

С такими мыслями он тут же вырвался из рук мужчины и побежал в сторону фургона. Как только он умылся, то услышал, что Ло Чжанвэй крикнул в рупор: «Где наш умирающий мальчик Сяо Цзяшу? Иди сюда и посмотри, как ты сыграл!»

«Я здесь, иду!» — парнишка сразу же побежал назад и даже не заметил, что теперь все смотрели на него совершенно иначе.

На экране воспроизводилась сцена, которую они только что отсняли. Избитый и очень испуганный молодой человек стоял на коленях, и его тело было застывшим, как будто покрытое льдом. Он не мог даже пошевелиться. Когда он увидел человека, сидящего во главе стола, его рот слегка приоткрылся, но он не смог произнести ни звука. Его колени продвинулись на полдюйма вперёд и замерли, и весь его вид выражал растерянность.

Эта часть выступления полностью соответствовала задумке Ло Чжанвэя, но захватывающее продолжение превзошло все его ожидания. Физиологическая реакция молодого человека на наркотическую ломку и его блестящий взгляд в финале на экране выглядели, словно классическая сцена кинематографа, в полном объёме изображающая тьму, депрессию, боль, отчаяние и в, конечном итоге, ощущение смерти, о которых и был весь этот фильм.

Станиславский однажды сказал: «Если вы не используете психологию, а полагаетесь только на вдохновение, вызывающее мгновенную вспышку естественной игры, то весь остальной спектакль будет наигранным и безжизненным». Ло Чжанвэй не знал, откуда Сяо Цзяшу черпал вдохновение, но смятение и страх, которые он продемонстрировал, оказавшись в кабинете, были реальными, прекрасными и очень достоверными.

Но если бы это была действительно минутная вспышка вдохновения, то он не смог бы так хорошо доиграть всю сцену до конца, потому что этот страх должен был принадлежать Лин Фэну, а не Сяо Цзяшу. За столь короткое время этот ребёнок действительно понял психологическую технику исполнения и вывел себя из бессознательного состояния в сознательное. Эта трансформация произошла очень быстро и плавно, поэтому он смог добиться желаемого результата.

За свою жизнь Ло Чжанвэй снял много фильмов и видел множество актёров, но эта сцена изображения наркотической ломки была достойна войти в первую тройку лучших снятых им сцен. Сдержанная актёрская игра и реплики Сяо Цзяшу были безупречны.

Он молча перемотал видео и пересмотрел его ещё раз, стараясь найти хоть один недочёт, но нет, всё было просто идеально.

Пока Ло Чжанвэй пытался найти кость в яйце (*несуществующий недостаток), Сяо Цзяшу в свою очередь наблюдал за актёрской игрой Цзи Мяня. Войти в роль ему помог взгляд Цзи Мяня, но затем он уткнулся подбородком в плечо мужчины и мог видеть только его спину, так что вся дальнейшая съёмка каждого из них была персональной. Ему не было видно, что в это время делал Цзи Мянь и как он играл.

Но теперь выступление Цзи Мяня демонстрировалось на экране крупным планом. Обняв Лин Фэна, он осмотрел его шею и увидел след от укола. Его зрачки на мгновение сильно сузились, безудержный гнев и ужасная боль неоднократно сменялись в его глазах и в конце концов превратились в слёзы. Но эти слезы появились всего на одно мгновение и тут же исчезли, так и не пролившись. Когда он поднял кинжал, чтобы убить Лин Фэна, тёмные, словно густые чернила, эмоции наполнили его глаза, сделав его зрачки похожими на две чёрные дыры, в которых не осталось ни следа человечности.

Цзи Мянь играл одними глазами, идеально интерпретируя весь процесс погружения Линь Тао в безумие. От начала и до конца выражение его лица было застывшим, словно камень.

Камера переместилась вниз и стала снимать его руку, но и в это время его актёрское мастерство проявлялось в мельчайших деталях. Синие вены, вздувшиеся на тыльной стороне кисти, побелевшие костяшки пальцев и слегка дрожащее запястье — всё это очень красноречиво рассказывало о душевной боли этого человека.

Сяо Цзяшу уставился на экран, забыв даже моргать. Он смотрел на Цзи Мяня в течение длительного времени, крича в своём сердце. Это было впервые, когда он осознал, что актёрская игра может быть осязаемой, полной духа и жизненной силы.

Если кто-то говорит, что актерская игра иллюзорна и невидима, то это лишь потому, что эти люди никогда не встречали актёров, подобных Цзи Мяню. Он заставил Лин Тао ожить на экране, а его актёрское мастерство наполненно духовной силой!

Сяо Цзяшу вообще не волновало, как он сейчас выглядел со стороны. Он снова и снова жадно наблюдал за игрой Цзи Мяня. Потрясение в его сердце было невыразимо.

Тем временем Цзи Мянь точно также наблюдал за выступлением Сяо Цзяшу. Сначала его взгляд был очень сосредоточенным, но постепенно он словно начал на что-то отвлекаться. Затем кончики его ушей медленно покраснели. Мужчина сжал руку в кулак, поднял к губам и кашлянул, чувствуя себя немного неловко. Бросив на Сяо Цзяшу несколько взглядов, он понял, что тот ничего сейчас не замечал вокруг, и, так как глаза юноши всё время были прикованы к изображению Цзи Мяня на экране, ему пришлось молча уйти.

Он постоял рядом ещё несколько минут, а затем услышал, как Ло Чжанвэй громко хлопнул в ладоши и с улыбкой сказал: «Хорошо, эту отсняли! Сяо Цзяшу и Цзи Мянь, поскорее поешьте, а затем мы продолжим снимать вторую сцену убийства».

Толпа наблюдателей тоже разошлась. Хотя на их лицах были улыбки, мыслительный процесс каждого из них был намного более сложным. Актёр, открывший ставки, должен был вернуть деньги. Сяо Цзяшу не получил НГ ни разу, и все они проиграли.

Кто это сказал, что представители второго поколения богатых семей бесполезны и могут только захватывать первоклассные ресурсы, не имея никаких актёрских навыков? Ваше лицо ещё не опухло? (* от «пощёчин», которые в ответ на эти слова раздавал молодой мастер Сяо своей великолепной актёрской игрой)

Сяо Цзяшу ничего не знал о своей великой победе. Он всё ещё был с головой погружён в актёрское мастерство Цзи Мяня. Когда сяо Шу увидел, как этот мужчина смотрел на него издалека с нежной улыбкой, его щёки вспыхнули, он резко повернулся и побежал прочь. Внезапно он обнаружил, что Цзи Мянь на экране совершенно отличался от Цзи Мяня в реальной жизни. На экране его обаяние было подобно чёрной дыре, способной привлечь к себе всеобщее внимание.

Цзи Мянь был немного озадачен застенчивым поведением молодого мастера Сяо, но он лишь легонько покачал головой и рассмеялся.Фан Кунь принёс ланч-бокс, чтобы Цзи Мянь поел в машине. Так как сегодня днём у Линь Лэяна не было сцен, он просто лежал с закрытыми глазами на заднем сиденье. Услышав звук открывающейся двери, он подскочил: «Цзи гэ, еда уже остыла? Может, мне пойти и купить горячей еды для тебя?»

«Нет, чуть позже мне нужно будет вернуться к съёмкам. У меня нет времени. Не беспокойся обо мне, продолжай спать», — твёрдо ответил Цзи Мянь.

«Я не могу заснуть. Твоё пальто грязное. Может быть, тебе нужно сменить его на чистое? Во всяком случае, все пальто твоего героя одного фасона, зрители этого не заметят», — сказал Линь Лэян, увидев мокрое пятно на плече Цзи Мяня, и его глаза потемнели.

«Нет нужды переодеваться. За первой сценой следует вторая. Как на одежде Лин Тао может не быть следов от слёз? Разве это не будет «киноляпом»? Если это пятно высохнет к началу съёмки, мне нужно будет снова намочить его. В будущем ты должен обращать внимание на подобные мелкие детали. Независимо от того, напоминают ли тебе режиссёр и гримёры или нет, ты сам должен иметь это в виду», — Цзи Мянь поднял палочки, но не притронулся к еде. Помолчав с минуту, он вздохнул: «Фан Кунь, я помню, как лао Дэн однажды сказал, что первоклассный актёр может черпать вдохновение для искусства актёрской игры из самого неловкого, самого печального и даже самого страшного жизненного опыта. Сяо Цзяшу определённо станет первоклассным актёром в будущем».

Фан Кунь тоже не был новичком. Как он мог не заметить потенциал Сяо Цзяшу? Он с чувством произнёс: «Теперь я согласен с тобой. Такой вид искусства, как актёрская игра, в большей степени зависит от таланта, чем от трудолюбия. Некоторые люди рождены, чтобы играть, а некоторые борются годами, но, несмотря на это, их уровень остаётся в лучшем случае посредственным, такова жизнь!»

Услышав разговор между ними, Линь Лэян слегка сверкнул глазами. Он не мог не задаваться вопросами.

Тогда к какому типу людей я принадлежу? Есть у меня талант или его нет? Почему у некоторых людей от рождения есть всё, в то время как у других нет ничего, и им остаётся лишь добиваться всего самостоятельно? Нет, это однозначно неверное утверждение. Пока ты усердно трудишься, все твои мечты сбудутся.

Склонив голову на бок, Цзи Мянь ласково посмотрел на него и произнёс мягким голосом: «Лэян, у тебя есть и талант, и трудолюбие. Ты обязательно добьёшься успеха в будущем».

Юноша тут же приободрился и поспешно поблагодарил его.