Клинок, рассекающий демонов: Однокрылая бабочка - 1 Глава

Химеджима Гёмей всегда был чувствительным и мягким человеком. Он растил сирот в захудалом храме и жил бедной, но счастливой жизнью. Каждый день он усердно работал, чтобы накормить детей, и сам почти ничего не ел.

Никогда и в мыслях он бы не поднял руку на других людей, что и говорить о сиротах, он даже никогда сурово не ругал их.

Химеджима Гёмей был таким простым человеком, деликатным, глуповатым и слишком добрым.

Это верно…

До той самой… кошмарной ночи…

Используя свой клинок солнца, который был выполнен в виде ручного топорика и стального шара, соединённого цепями, он разрезал шею демона и расколол череп на части.

Когда Химеджима бросился на место происшествия, комната уже превратилась в месиво. Алые лужи крови под телами убитых мужчины и женщины смешались с кровью демона. Повсюду витал удушливый запах.

За телом демона, которое медленно рассыпалось, стояли две девочки. Старшая отчаянно защищала младшую девочку. От них исходила одна и та же аура. Значит, они должны быть сёстрами. Они дрожали и безостановочно плакали.

Сердца двух этих девочек были наполнены страхом.

Логически говоря, вскоре после спасения обычно горе от потери родителей должно нахлынуть на них громадной волной. Сразу после этого кошмара они осознали бы, что их любимые убиты… и в них возросла бы ненависть.

Однако сердца этих двух девочек были наполнены чистейшим ужасом. После встречи с чем-то подобным — демоном — страх занял в их душах главнейшее место.

«Возможно, в их глазах я тоже монстр».

Точно так же, как это было с Сэйо.

Он многое потерял, а потом рисковал своей жизнью, чтобы защитить ту девочку. Однако, когда подоспевшие взрослые бросились к ней, она была так напугана, что лишь дрожала и рыдала, говоря:

— Этот монстр убил всех! Это чудовище всех убило!

Даже полицейские, которые прибыли тогда на место, и сам подозреваемый, Химеджима, не знал, что «тем монстром», о котором говорила Сэйо, на самом деле и был демоном.

Химеджима всегда верил, что девочка была тогда настолько напугана, что просто запуталась, и каким-то образом её память исказилась. Она подумала, что он, Гёмей, был монстром. Он никогда не забудет те сказанные слова, а также её голос, полный ужаса.

Дети… хрупкие создания… и порой жестокие. Эта мысль не покидала его до сегодняшнего дня.

***

— Это дом господина Химеджимы Гёмея, верно?

Химеджима изначально думал, что никогда больше не увидит тех девочек, которых благополучно отправили в дом их родственников. Поэтому он даже не спросил их имён. Честно говоря, он и не хотел иметь ничего общего с детьми.

Более того, прошло уже полмесяца с того инцидента, почему они ищут его сейчас? Химеджима не мог не заподозрить неладное.

— Извините нас за то, что мы взяли на себя смелость прийти сюда! — старшая девочка низко поклонилась. — Меня зовут Кочо Канаэ, а это моя младшая сестра Синобу.

После того, как старшая сестра представилась, он почувствовал, как младшая напряглась и опустила голову.

— И как вы узнали об этом месте?

— Кое-кто из отряда какуши сказал нам. Господин Химеджима, вы протянули нам руку помощи и победили того мерзкого демона, но мы так и не поблагодарили вас должным образом, и я глубоко извиняюсь за это! Я искренне благодарна вам за то, что вы спасли нас… особенно я благодарна за спасение моей младшей сестры!

Тон девочки был ласковым, а её голос — чрезвычайно успокаивающим и красивым, но при этом кристально чистым. Выслушав её, Химеджима не мог не подумать вдруг о цветке, распустившемся на снегу.

— Спасибо за спасение моей старшей сестры! — после того, как старшая закончила говорить, младшая девочка последовала её примеру.

Она выглядела ещё совсем юной, однако в ней ощущался сильный темперамент.

— Обряды для наших погибших родителей уже состоялись… их телам почти не было нанесено повреждений, поэтому они были похоронены должным образом… Всё это благодаря вам, господин Химеджима!

Слова сестёр показали их искренние мысли. Мысли о горе, которое они испытывали, их благодарность Химеджиме, а также их любовь друг к другу чувствовались так явно.

«Они пришли сюда только для того, чтобы сказать это?»

Травма в их сердцах ещё не зажила… Химеджима не мог не растрогаться, глядя на них. Но, с другой стороны, он вдруг испугался связываться с этими девочками.

Даже несмотря на то, что они произнесли столь приятные слова, по прошествии времени, они могли бы обвинить его в том, что он раньше не пришёл и не помог.

Они могут даже возложить на него вину за смерть родителей. Все дети были такими…

Так что Химеджима нарочно говорил с ними холодно:

— Ничего особенного. В конце концов, убивать демонов — моя работа.

— Ох, да. Какуши также рассказали нам об убийцах демонов!

Старшая сестра, Канаэ, сразу заговорила нервно. Она повернулась, чтобы посмотреть на свою младшую сестру. Та тоже оглянулась на старшую, и они слегка кивнули друг другу.

— На самом деле мы пришли сюда, потому что у нас есть просьба…

— Пожалуйста, научите меня и сестрёнку, как убивать демонов! — Синобу прервала свою старшую сестру. — Прошу, научите нас, как отрезать головы этим демонам!

По этому решительному тону Химеджима мог мысленным взором почувствовать разницу в их решимости. По сравнению со старшей сестрой, Канаэ, чьё сердце переполняло глубокое горе и печаль, сердце Синобу было полно ярости и ненависти.

Однако её неподдельная ненависть показалась ему необычайно красивой…

«Как жаль!»

Если бы в их жизни не произошло такой огромной перемены, этот маленький ребёнок смог бы жить счастливо, окружённый любовью своих родителей и старшей сестры, но сейчас ей пришлось нести в себе такую жгучую ярость. Всё это было так печально и утомительно.

Однако Химеджима не стал утруждать себя мольбами девочек. Он не мог лишить этих детей будущего из-за столь опрометчивого решения. И более того, израненное сердце Химеджимы уже давно отказывалось сочувствовать детям…

***

Он вышел из дома, чтобы нарубить дров; почувствовал, что Синобу была там, и нахмурился.

— Ты всё ещё здесь?

— Конечно. Ты ещё не согласился научить нас, как убивать демонов! — сердито сказала Синобу.

Трещина. Сразу после этого раздался резкий звук раскалываемого дерева.

— Я позабочусь о дровах, а сестрёнка может позаботиться о стирке и уборке. Если всё в порядке, мы подумывали также о том, чтобы постирать твоё кимоно! Не забудь переодеться в него потом!

— Что-то я не помню, чтобы просил вас двоих мне помогать, — сказал Химеджима, явно недовольный. — Возвращайся домой, пока не стемнело.

— Но у нас нет дома… — упрямо произнесла Синобу. — Мы потеряли всё и бросили всё, что у нас осталось, так что нам уже не за что цепляться. У меня есть только сестрёнка…

Закончив говорить, девочка продолжила рубить дрова. На этот раз звук был не таким чистым. Топор, которым обычно пользовался Химеджима, был слишком велик для такой малышки.

— Ну-ка дай мне! — Химеджима взял топор из рук Синобу.

Рука, к которой он на мгновение прикоснулся, была ужасно маленькой. По её голосу, а также по звуку её шагов, Химеджима догадался, что эта девочка по имени Синобу была более миниатюрной, чем другие дети её возраста, и, как и ожидалось, он был прав.

— Целься в сердцевину и руби вниз.

Химеджима обрушил свой топор на круглый деревянный блок, лежавший поверх бревна. В одно мгновение раздался чрезвычайно чёткий звук.

— Но, дядя, ты же не видишь! Как ты узнал, куда целиться?

— Я ещё не в том возрасте, чтобы ко мне обращались «дядя».

Услышав слова Химеджимы, Синобу на некоторое время задумалась.

— Тогда, господин Химеджима, — её серьезный тон был очарователен. — Это демон нанёс тебе рану на лбу? Тебе всё ещё больно?

Странное чувство тревоги и печали вырывалось из его сердца.

— Просто иди домой! — он проигнорировал вопросы Синобу и ледяным тоном сказал: — Вы двое не смогли бы убить демона…

— Что? Разве в этой организации нет девочек? Нам всё рассказал тот человек, какуши, так что не думай, что сможешь меня обмануть!

— Хорошо, девушки там есть, но их намного меньше, чем мужчин, и большинство из них не могут пройти окончательный отбор.

— Что такое окончательный отбор? Это что-то вроде теста? Не волнуйся, у нас с сестрёнкой всё в порядке с задачками…

— Это тебе не школьный тест… Несмотря на то, что сейчас трудно, рано или поздно ты всё это забудешь. Просто будь нормальной девочкой и живи счастливой жизнью. Найди мужчину, который тебе понравится, заведи семью и живи, пока не состаришься…

— Да как я могу забыть!

Химеджима ещё не закончил говорить, и Синобу внезапно повысила голос. Возможно, они были напуганы её криком — множество маленьких птиц слетело с ближащих деревьев, и ветви сильно затряслись под ними.

— Я видела, как на моих глазах убили моих родителей, понимаешь?! Жить нормальной жизнью — это счастье?! Лгать себе и притворяться, что всё это забыто — это ли счастье?! Я не хочу такого счастья! Да это всё равно, что притворяться мёртвым!

— Жизнь Истребителя демонов — это путь из крови, и это тяжелый путь. Как ты думаешь, ваши покойные родители пожелали бы, чтобы их дочери выбрали такое будущее?

— Ну, на данный момент уже никто не узнает, чего хотели мои родители! — Синобу закричала так, словно собиралась заплакать.

Химеджима ничего не мог ответить. Сразу после этого Синобу добавила:

— Тогда, гоподин Химеджима, ты можешь так жить? После того, как твои близкие будут убиты, сможешь ли ты жить дальше, как будто ничего не произошло? Почему ты вступил в ассоциацию Истребителей демонов? Почему ты стал Истребителем?!

Произнеся эти слова и стиснув зубы, Синобу убежала в сторону дома. Химеджима позвал её, но тщетно. Он мог только беспомощно стоять на месте.

— Не волнуйтесь, она скоро вернётся! — в этот момент позади раздался голос Канаэ.

Скорее всего, старшая сестра услышала разговор между ними и пришла, чтобы посмотреть. Химеджима обернулся, и Канаэ опустила голову, сказав:

— Пожалуйста, простите мою младшую сестру за её грубость. На самом деле этот ребёнок понимает, что вы действительно беспокоитесь о нашей безопасности… Но она всё ещё не может принять смерть родителей. В конце концов, она очень любила привлекать к себе внимание с самого детства! И она так любила наших отца и мать…

— Вам нужно быть в форме, чтобы быть Истребителями, независимо от того, как сильно вы натренируете свои навыки владения клинком, тела ваши слабы физически. Просто сила сама по себе пропорциональна тому, сколько у вас мышц…

— Ох, я понимаю…

— Ты выше неё, так что всё в порядке. Однако, даже если этот ребёнок станет Истребителем, она, возможно, не сможет обезглавить демона… А ты знаешь, что происходит с теми, кто не может убить демона?

Выслушав слова Химеджимы, Канаэ опустила голову. Прошло короткое мгновение оглушительной тишины, затем она заговорила:

— Мой отец всегда говорил: если есть кто-то, кто не смог взвалить на свои плечи тяжкое бремя, то неси половину бремени за них; если кто-то в беде, раздели её вместе с ним; если кого-то охватило горе, тогда посочувствуй ему.

Родители этих двоих, должно быть, были очень хорошими людьми. Они были не только добрыми и честными, но и трудолюбивыми, и любили своих дочерей. Однако родителей уже не вернёшь.

И они даже не смогли сопротивляться.

— Я хочу спасти всех. Будь они людьми… или демонами.

Тон Канаэ был неподдельно искренним, и в нём чувствовалась печаль от бессилия. Однако вместо сочувствия Химеджима ощутил лишь сомнения. Он не мог понять смысла её слов.

— Ты говоришь… что хочешь спасать демонов?

— Тот человек, какуши, сказал мне, что демоны были людьми, как мы, — сказав это, Канаэ на мгновение остановилась и подняла голову. — Какие несчастные создания. Они как люди, но они едят людей и боятся солнца. Если я сумею победить одного демона, другие люди, которым он мог бы принести вред, будут спасены, и этот демон также сможет избавиться от такого жалкого существования…

— Другими словами… Ты хочешь спасти демона, который убил твоих родителей?

— Да…

— Если ты и правда так думаешь, то ты сумасшедшая, — Химеджима не мог не заговорить насмешливым тоном. — Хочешь спасти демонов? Они — несчастные создания?

Химеджима испытывал глубокую ненависть к тем монстрам, которые отняли у него всё. На самом деле, он предпочел бы всю жизнь убивать демонов. Ощущение непрерывного раскалывания головы монстра всё ещё чувствовалось на руках, и, скорее всего, это чувство никогда уже не исчезнет.

До того дня, когда его сердце остановится, Химеджима, скорее всего, будет использовать эти руки, чтобы продолжать убивать.

«Эта девочка… слишком добра!»

Если бы она была нормальным человеком, эта доброта определенно заслуживала бы похвалы. Однако, если она хотела продолжать жить как Истребитель демонов, рано или поздно чрезмерная доброта привела бы её к смерти.

— Ты не должна становиться мечником.

— Но я хочу защитить будущее других, которое демонам ещё предстоит разрушить, так же, как вы спасли нас… Так же, как вы защитили Синобу, я хочу защитить того, чьи любимые в опасности! Я хочу положить конец этой цепи трагических событий!

— И ты не боишься, что ты или твоя младшая сестра умрёте?

Канаэ немедленно замолчала. Даже если она была готова пожертвовать собой, ей, вероятно, было бы трудно позволить своей сестре идти по дороге, ведущей к смерти. Химеджима знал, что задал жестокий вопрос. Однако…

— Мы уже приняли решение, — Канаэ заговорила дрожащим голосом. — Синобу и я пообещали друг другу, что мы не позволим другим встретить ту же судьбу, с какой столкнулись мы!

Трагическая решимость девочки его разочаровывала. Столкнувшись со столь неожиданным упрямым поведением, Химеджима не только пришёл в ярость, но и ещё больше разозлился на себя за то, что не мог прямо согласиться на их просьбу.

Он закрыл свои незрячие глаза и отвернулся. После этого он просто продолжил рубить дрова. И резкий чистый звук разнёсся по окрестностям.

Чтобы избежать пронзительного взгляда Канаэ, направленного прямо ему в спину, Химеджима сосредоточился исключительно на своём занятии.

***

Старшая сестра была права, это случилось незадолго до того, как Синобу вернулась.

— Я здесь! — девочка без каких-либо признаков раскаяния выложила овощи и грибы, которые собирала на обратном пути к Химеджиме. — Хотела сказать, что ужин подан! Ну разве я не прелесть?

Химеджима взглянул на припасы и нахмурился. Почему-то у него было дурное предчувствие. Как и ожидалось, две сестры не вернулись домой даже с наступлением ночи. В течение этого времени Химеджима с нетерпением ждал, когда же вороны уз доставят ему задание, но сегодня вороны не появились.

Когда солнце село, температура тоже упала. Как раз в тот момент, когда Химеджима складывал в очаг дрова, нарубленные им самим и Синобу, почувствовался аромат мисо и риса.

— Господин Химеджима! — над его головой раздался юный голос. — Ужин готов!

— Извините, мы взяли на себя смелость использовать рис, мисо и другие ваши продукты, — добавила Канаэ, чувствуя смущение, но в данный момент было поздно извиняться.

Видя, что другого выбора у него нет, Химеджима мог только смириться с компанией Канаэ и Синобу. Сёстры приготовили смесь горных овощей, жареную форель, суп мисо с грибами и рисовые шарики. Химеджима внезапно почувствовал нечто, о чём он будто бы забыл: сколько же времени прошло с тех пор, как он делил трапезу с другими людьми?

Дрова в очаге загорелись, и раздался треск.

— Это восхитительно! — попробовав суп, Гёмей непреднамеренно произнес эти слова.

— Это приготовила Синобу, — радостно ответила Канаэ. — Она хорошо готовит, раньше она собирала всевозможные растения у нас во дворе, подражала врачевателям и делала вид, что создаёт лекарства! Однажды ей действительно удалось сделать одно!

— Ну, сестрёнка всё же лучше меня, — несколько грубо сказала Синоби.

По её тону было очевидно, что она просто стеснялась, а не то чтобы она действительно злилась.

— Сестрёнка — главная красавица нашего города. Она может играть на кото, делать цветочные композиции, заваривать чай! Нет ничего, чего бы она не знала! Парни в городе без ума от неё!

— Синобу, хватит уже!

— Если бы господин Химеджима мог видеть, он бы тоже был поражён твоей внешностью.

— Ладно уж, Синобу…

— Но то, что я говорю — правда!

— Серьёзно, сестра! Господин Химеджима, есть ли блюда, которые вы предпочитаете?

— Жареное яйцо? Тушёные овощи? Или темпура? Мы с сестрёнкой можем приготовить их завтра.

Гёмей позволил сёстрам говорить, и не перебивал их

Горящие дрова в очаге раскалились докрасна.

Он ел тот же рис, что и всегда, но вкус рисовых шариков, приготовленных девочками, был нежнее. Даже воздух в комнате стал легче, чище. Жить с другими — это как ощущать особое… тепло.

Гёмей вспомнил те времена, когда жил с детьми. Когда-то давно он просто похоронил остатки тех блаженных времён в глубине своего сердца.

… В ту ночь он несколько раз просыпался от крика Синобу.

— Мамочка-а-а! Папочка-а-а!

— Синобу! Всё в порядке, всё уже хорошо!

— Не-е-е-е-ет!

— Синобу! Синобу!

Старшая сестра крепко обняла младшую, изо всех сил стараясь утешить её.

— Демоны…! Демон… Мама… Папа… Они были…

— Синобу… Синобу…

Крики и рыдания девочки, словно её рвало кровью, а также голос старшей сестры, зовущей младшую по имени, продолжали звучать у Химеджимы в ушах ещё долго.

***

Когда они проснулись утром, Синобу уже полностью пришла в себя. Они с Канаэ приготовили завтрак и стали ждать хозяина. Две сестры были непреклонны в том, чтобы не возвращаться домой, и так продолжалось в течение трёх дней. Химеджима был почти на пределе своих сил.

Сёстры потеряли любимых родителей, а он потерял детей, которых воспитывал и любил всем сердцем.

По сути, это была просто странная игра в семью. Если бы такая жизнь продолжалась, несмотря ни на что, он начал бы испытывать сочувствие к этим двоим. Нет, возможно, у него уже возникло сочувствие… По этой причине, едва он подумал, что собирается отнять у этих детей достойное будущее, Химеджима почувствовал ни с чем не сравнимое чувство страха.

— Следуйте за мной.

Утром четвёртого дня этой непривычной совместной жизни он попросил сестёр после завтрака направиться на задний двор дома.

Там находился огромный валун, который Химеджима использовал для тренировок. Валун был почти размером со взрослого мужчину, возможно, в глазах юных сестёр он казался маленькой горой.

— Если вы пройдёте тест, который я собираюсь дать, я познакомлю вас с «наставниками», которые обучают Истребителей демонов.

— Неужели? — пронзительным тоном спросила Синобу.

Канаэ, чувствуя себя сбитой с толку, спросила:

— А могу я спросить… что такое «наставник Истребителей»?

— Именно то и означает. Это люди, которые обучают мечников. Существует несколько «наставником», и они живут в разных местах. Они используют свои собственные методы для обучения мечников. Большинство из них изначально были искусными воинами, но ныне вынуждены уйти в отставку… по разным причинам, поэтому они прилагают все усилия, чтобы вырастить преемников. Пока вы тренируетесь под руководством такого человека и проходите «окончательный отбор» на горе Фуджикасане, вы можете официально получить должность Истребителя демонов в ассоциации Истребителей…

— А? Гоподин Химеджима не будет нас обучать? — в голосе Синобу послышалось некоторое недовольство.

Гёмей едва сдержал смех. Не говоря уже о тех случаях, когда этот ребёнок был так зол, что закатывал истерику… а затем она плакала и кричала, когда ей снился новый кошмар. Но она всё же была ребёнком. Её постоянно меняющийся тон свидетельствовал о прямолинейном характере, и в последнее время Химеджима не мог не улыбаться из-за этого.

Он намеренно подавил свои чувства и прямо сказал:

— Я должен заниматься своим делом — отправляться на миссии… И ещё я должен сам тренироваться, поэтому у меня нет времени на других.

— Да ты уже и так сильный, и тебе всё ещё нужны тренировки?

Канаэ прервала удивлённую сестру и ответила:

— Я понимаю! Когда мы успешно пройдём это испытание, пожалуйста, направьте нас к нужному наставнику!

— Но вам придётся обучаться у разных мастеров…

— Как? Правда?.. — беспокойство и страх двух девочек — особенно Синобу — повисли в воздухе.

Однако она быстро взяла себя в руки.

— Сестра?

— Всё в порядке.

После того, как Синобу позвала сестру голосом, полным решимости, Канаэ тут же кивнула.

— Мы переживём «окончательный отбор» и снова встретимся!

Химеджима закрыл глаза и положил одну руку на валун. Он ощупал ладонью шершавую холодную поверхность камня.

— То, что вам нужно сделать для теста… просто передвинуть этот валун. Если сможете двинуть его… я признаю, что вы достойны стать мечниками.

Химеджима знал, что задание было нелепым, даже ему потребовалось много времени, прежде чем он смог сдвинуть этот валун. Однако, таким образом, у него появился веский предлог, чтобы освободиться от бремени.

Как и ожидалось, как раз в тот момент, когда старшая сестра не смогла найти нужных слов, Синобу, стоявшая рядом с ней, возразила:

— Эй! Ты что, сошёл с ума? Как это возможно? Скажи мне, кто вообще может это сделать?!

— Я могу протащить его на один тё.

(П/П: 町 (или один тё) составляет примерно 109.09 метров.)

— Но ты не в счёт! В конце концов, ты такой большой, как медведь! Но мы никак не сможем этого сделать!

Повернувшись к Синобу, которая снова разозлилась, Химеджима понизил голос и сказал:

— Ты думаешь, тебя пропустят только потому, что ты не можешь чего-то сделать?

— Чт-что…

— Если ты не сможешь этого сделать, кто-то умрёт. Кто-то, кого нужно защитить, будет убит. В такой ситуации ты всё ещё можешь оправдываться?

Слова Химеджимы заставили Синобу утихнуть и замолчать.

— Не имеет никакого значения, сможешь ты это сделать или нет. Даже если вы не сможете, вам всё равно придётся заставить себя. Независимо от того, есть ли предел вашим силам, независимо от того, чем вам придётся пожертвовать… вы должны поставить на карту все силы и просто сделать это! — тон Химеджимы был чрезвычайно строгим. — Вот что значит нести ответственность за жизни других людей и стать Истребителем демонов. Если ты не можешь этого сделать, то возвращайся домой.

Химеджима развернулся и ушёл, больше ничего не сказав.

В полдень того же дня ворон уз принёс вести.

Когда Гёмей пошёл сообщить сёстрам, что он уходит, они всё ещё стояли перед валуном, думая о том, как его сдвинуть.

— Пожалуйста, будьте осторожны! Вы должны вернуться в целости и сохранности! — Канаэ склонила голову.

Химеджима снова и снова напоминал им, что, если они хотят остаться в доме, ночью они должны зажигать благовония с глицинией.

— Спасибо! Мы обязательно так и сделаем! — затем Канаэ сказала несколько странным тоном: — Я желаю вам удачи в бою…

Синобу же ничего не сказала.

Она стояла рядом с сестрой и смотрела в его сторону с некоторой завистью. Химеджима почувствовал, как позади него повеяло гневом, и ещё немного, и девочка бы заплакала… Но он просто развернулся и направился на свою миссию.

Вероятно, пройдёт не так много времени, прежде чем эти девочки решат всё бросить.

Чувство разочарования и злости.

Они могут затаить обиду на него… И так они никогда больше не встретятся.

Когда он подумал об этом, ему почудилось, словно в груди появилась большая дыра. И холодный ветер подул через эту пустую дыру.

Скорее всего, эта рана не затянулась бы за короткий промежуток времени. Однако…

«Это к лучшему…»

Эти двое поняли, что такое горе, и в будущем они станут добрыми и сильными женщинами. Он хотел бы, чтобы они могли должным образом жить и заиметь свою собственную семью.

Несмотря ни на что, они должны прожить так, как не довелось прожить тем сиротам в храме…

Кроме этого, у него не было другого желания. Даже если для него самого это желание было просто ложью…

***

Когда Химеджима завершил свою миссию и вернулся в дом, в котором он долго отсутствовал, там никого не было. Однако он чувствовал, что кто-то находился во внутреннем дворике.

«Этого не может быть», — подумал Гёмей, обходя дом сзади, только чтобы отыскать двух девочек, сидящих рядом с тем пресловутым валуном. Они выглядели совершенно измученными.

Канаэ и Синобу. Эти двое казались довольно усталыми, и их дыхание было явно учащённым.

Он тут же бросился к ним, и только тогда Синобу заметила его.

— Ах, господин Химеджима… С возвращением! — сказала она усталым тоном.

Рядом с ней Канаэ неуверенно встала, и, как и перед тем, как Химеджима отправился на свою миссию, она склонила голову и поприветствовала его:

— С возвращением. Как славно, что вы вернулись невредимым.

«Вы двое… Вы были здесь?» Как раз в тот момент, когда он собирался открыть рот, он внезапно понял, что что-то не так, и нахмурился.

«Положение камня изменилось…»

Даже несмотря на то, что это не было похоже на один тё, камень действительно прежде сдвигался. Хоть глаза его и были незрячими, об окружении Химеджиме подсказывали другие чувства. Но как они это сделали…

Заметив, что Гёмей ничего не говорит, девочки посмотрели друг на друга и улыбнулись, чувствуя удовлетворение. Синобу взяла Химеджиму за руку и осторожно подвела его к предмету, похожему на стержень, который торчал из-под валуна.

Химеджима сразу понял некий подвох.

— Рычаг…

— Верно!

Сначала они выкопали достаточно глубокую яму под валуном, затем вставили стержень, который стал точкой действия, а после положили рядом с валуном круглое бревно, чтобы использовать его в качестве опоры.

Используя принцип рычага, даже если у сестёр не было такой большой силы, они всё равно смогли сдвинуть столь большой камень.

— Вы… вы сами это придумали?

— Разве я не говорила этого раньше? У нас с сестрёнкой котелки варят! — довольным тоном заявила Синобу. — Однако… эх… мы несколько раз терпели неудачу.

Маленькие ручки, которые Синобу положила поверх руки Химеджимы, были покрыты грязью, волдыри на её ладони лопнули от трения, и даже кожа стала грубее. Скорее всего, рука Канаэ была в таком же состоянии.

— И что же? Что скажете?

Видя, что Гёмей всё ещё ничего не сказал, Синобу заговорила несчастным тоном. Настроение и слова Синобу были противоположны друг другу. Это звучало так, как будто она сдавалась.

— Господин Химеджима не говорил, что мы не можем использовать рычаг.

Она, вероятно, беспокоилась, что этот старомодный человек собирался отчитать их за хитрость, или он просто отказался бы от своих слов.

— Ну… обещание есть обещание.

— Вот-вот!

Химеджима положил руку на голову девочки.

— Я признаю вас, дети.

Как только он закончил говорить, Синобу расслабила свое маленькое тело, которое явно было в напряжении.

— Неужели?

— Да…

— Итак… Ты поможешь нам встретиться с наставником?

— Я направлю вас двоих к самым уважаемым и мудрым мастерам.

После того, как Химеджима дал обещание, Синобу в восторге закричала:

— Это здорово!

Канаэ вздохнула с облегчением. Это был редкий момент, когда сердце Химеджимы вдруг до краёв наполнилось теплом.

— Канаэ, Синобу… вы обе хорошо поработали.

Это был первый раз, когда он обратился к ним по имени. Младшая сестра застеснялась, услышав это, в то время как старшая спокойно улыбнулась.

На следующее утро девочки отправились к своим наставникам.

***

— Тогда я хотел бы, чтобы все усердно сосредоточились на своём обучении и закончили подготовки…

После этого совещание столпов было завершено.

Помимо Томиоки, который покинул собрание раньше всех, остальные также постепенно покидали зал заседаний один за другим, и как раз в этот момент Синобу подошла к Химеджиме.

— Господин Химеджима!

— Что такое?

— Я не смогу пока участвовать в тренировках столпов…

Она имела в виду, что у неё было некое срочное дело. Крайне срочное.

— Яд?

— Да. — Синобу спокойно кивнула. — Похоже, на это нужно какое-то время…

— Неужели?

Тон её голоса был таким же, как обычно. Она не нервничала и не беспокоилась, на самом деле и не было никаких признаков изменений в её эмоциях.

Это было похоже на тёплое весеннее солнце, нежное и постоянное, ни с чем не сравнимое чувство от начала до конца.

В точности как у её покойной сестры.

После смерти Канаэ Синобу изменилась. После смерти своей старшей сестры, которая была доброй до такой степени, что сочувствовала даже демонам, которых она должна была убивать без зазрений совети, Синобу стала полностью имитировать её действия, речь и даже личность. Она прошла изнурительную подготовку и, наконец, поднялась до позиции Столпа.

«Если бы ты этого не сделала… ты не смогла бы жить? Какая это была тяжкая борьба… И сколько боли ты, должно быть, перенесла».

До сих пор Химеджима всё ещё не понимал… Решение, которое он принял в тот день… было ли оно правильным?

Две девочки погрузились в обучение под руководством наставников, которых им представил Химеджима, и в конце концов им удалось успешно пройти «окончательный отбор». Затем им посчастливилось воссоединиться.

Однако несколько лет спустя Канаэ погибла, и Синобу потеряла свою любимую сестру.

А Химеджима потерял не только Канаэ, но и Синобу.

Обычно она демонстрировала при нём свой гнев и не утруждала себя тем, чтобы скрыть ненависть к демонам. Однако этой девочки больше не существовало.

Но Химеджима не сожалел о своих действиях. Нет, он не мог сожалеть о своих решениях.

Сожалеть — означало бы отрицать героический образ жизни Канаэ как мечницы, которая выполняла свои обязанности до самых последних мгновений.

В то же время это означало бы отрицать чувства Синобу, которая намеревалась выполнить волю своей покойной сестры…

— Тогда извините меня… — Синобу слегка кивнула головой и повернулась спиной к нему.

В одно мгновение в сердце Химеджимы возникло неописуемое чувство беспокойства. Почему-то он чувствовал, что никогда больше не увидит этого ребёнка.

Он посмотрел на маленькую спину, которая несла на своих плечах лишком тяжёлую ношу.

— Синобу! — не раздумывая, Химеджима обратился к ней так, как обращался, когда она была ещё юной, и аура вокруг неё стала слегка неспокойной.

Только на этот короткий миг. Он почувствовал, что та, кто стоял перед ним, была маленькой девочкой, которая вот-вот заплакала бы. Однако Синобу сразу же задержала дыхание и, повернув голову, сказала:

— В чём дело? — на её губах застыла извечная фальшивая улыбка.

Не спеши навстречу своей смерти… Химеджима хотел сказать это, но в конце концов проглотил горькие слова.

Они действительно любили друг друга, две сестры. Они заботились друг о друге от всего сердца, были добрыми и доверяли друг другу. Они видели в других людях кого-то более важного, чем они сами.

В этом мире не было никого, кто имел бы право остановить Синобу, которая хотела только отомстить за старшую сестру.

— Нет, нет, ничего… Ерунда! — Гёмей смог выдохнуть только это.

— Господин Химеджима, вы ведёте себя странно! — Синобу встревоженно улыбнулась.

То, как она улыбалась… Было похоже на Канаэ, на её улыбку. Но только холодную и безжизненную.

Гёмей больше не придпринимал попыток остановить Синобу. И она ушла…