Клинок, рассекающий демонов: Однокрылая бабочка - 4 Глава

Мне приснилось, что братишка пришёл навестить меня. Что он смотрел на меня, стоя рядом с кроватью.

Я хотел немедленно встать, чтобы поговорить с братиком, но я чувствовал себя усталым и не смог подняться, несмотря ни на что.

Это был лишь мой дурацкий сон…

Когда Генья открыл отяжелевшие веки, перед его глазами предстал потолок… Потолок в «Поместье Бабочки».

Камадо Танджиро крепко спал на соседней койке, покрытый бинтами с головы до ног. Бедняга…

Конечно, Санеми рядом не было.

«Это был просто сон… Эх, это точно сон».

Не было никаких шансов, чтобы брат навестил его.

Генья приподнялся, бормоча ругательства, и вдруг встретился взглядом с девочкой, которая только что вошла в комнату. Это была девочка с косичками, и она жила здесь… Кажется, её звали Нахо.

Когда глаза Геньи встретились с её глазками, Нахо нервно напряглась и воскликнула:

— Аой! Генья проснулся!

— Прости, Нахо! Я сейчас кое-чем занята! Пожалуйста, помоги ему сама! Измерь пульс и температуру! — строгий голос Аой донёсся из соседней палаты.

Сразу после этого раздался звук, похожий на крик мужчины, а также топот чьих-то ног. Казалось, что кто-то был серьёзно ранен.

Нахо осторожно приблизилась к кровати Геньи.

— Ладненько, тогда я измерю сегодня ваш пульс.

Сказав это, как будто бормоча что-то себе под нос, она нервно коснулась запястья левой руки парня.

Эта маленькая ручка заметно дрожала.

«Кто бы стал винить её, что она испугалась…»

Из-за своей жажды силы Генья поглотил плоть множества демонов. С тех пор как Химеджима направил его к Синобу, Генья часто посещал это место. Но кроме Синобу, он никогда ни с кем не сближался до такой степени, чтобы они могли просто неторопливо поболтать. Хотя отчасти это было связано с тем, что в этом возрасте (а он уже был подростком) он был неловок и застенчив до такой степени, что вообще не знал, как следует разговаривать с противоположным полом. Основная причина заключалась в том, что в этот период времени он был колючим и агрессивным по отношению к другим людям. Ко всем.

В то время Генья не знал, как правильно дышать, как овладеть техниками, и это его беспокоило. Каждый раз, когда он расстраивался из-за того, что не мог сократить расстояние между собой и старшим братом, он намеренно вымещал накопившийся в нём гнев на других.

Кроме того, что он вымещал своё разочарование на демонах, он злился и на чужих людей. Бывало, даже доходило до драк…

Неудивительно, что другие его боялись.

— Ваш пульс в норме, позвольте измерить вашу температуру!

Несмотря на то, что Нахо ещё нервничала в его компании, она выполнила задания, о которых просила Аой.

— Так, так… Тридцать шесть и семь! У вас прошёл жар. Ещё где-нибудь болит?

Генья покачал головой.

— Тогда я попозже принесу обед, хорошо?

— Всё в порядке… я не хочу.

Нахо посмотрела на него с обеспокоенным выражением лица. Её взгляд был странным и озабоченным, хотя она не собиралась упрекать его.

… Затем послышался пронзительный звук разбивающегося стекла.

— А-а-а!

— Пожалуйста, прекратите!

Так они услышали крики из соседней комнаты.

— Ой… что там? Аой? Суми?

Лицо Нахо сразу побледнело, и она бросилась к девочкам, выкрикивая их имена… Услышав то, последнее имя, Генья напряжённо вздрогнул.

— Суми…

(П/А: Имя девушки из «Поместья Бабочки» написано как 須美, в то время как имя сестры Геньи написано как 壽美, читаются практически одинаково).

Одну из его младших сестёр, которая погибла, тоже звали Суми.

Несмотря на то, что этот ребёнок был таким избалованным, она знала, как проявлять заботу о своей матери, и обладала добрым характером. Кроме того, она восхищалась своими старшими братьями, Геньей и Санеми.

«Братишка Генья!» — кричала она всегда.

Воспоминания о голосе его несчастной погибшей сестры было достаточно, чтобы Генья внезапно встал и погнался за Нахо.

Когда он вошёл в соседнюю комнату, повсюду было разбросано стекло. Аой, Суми, а также Нахо с испуганными выражениями смотрели в сторону койки.

У человека, сидевшего там, были яркие глаза, полные ненависти и нетерпения.

— П-пожалуйста, успокойтесь! Вам нельзя волноваться!

— А потом что?! Эта рука отрастёт снова?! — услышав слова Аой, молодой мужчина из отряда мечников стиснул зубы и закричал.

Только тогда Генья понял, что у него не хватает руки ниже локтя…

— Да, вашу руку нельзя было спасти. Но вы потеряли много крови, и если будете продолжать нервничать…

— Вы все даже не бывате на миссиях, да что вы знаете?!

Выражение лица Аой сразу изменилось, и она замолчала. Суми и Нахо обнимали друг друга и дрожали.

— Это ради Яйэ! Это ради той, кого убили! Я хочу убить как можно больше демонов, сколько смогу! Но теперь, когда я потерял руку, как я должен держать меч?!

После этого душераздирающего крика он поднял вазу рядом со своей кроватью и бросил её в девочек.

— Ах!

Однако Генья тут же поймал её одной рукой. К счастью, ваза была пуста.

Мужчина увидел, что Генья находился здесь, и на мгновение растерялся, не зная, что делать. Однако его гнев снова возрос, и он бросил в сторону парня яростный взгляд.

— Чего?

— Не вымещай свой гнев на девочках.

— Ты, гад… это не имеет к тебе никакого отношения! — мужчина сказал это ещё более свирепо.

Его глаза были полны ненависти, разочарования, нетерпения, а также ярости и печали, которые невозможно было сдержать. Генья знал этот взгляд, он был ему хорошо знаком.

Потому что он сам был таким в прошлом.

***

— Да мне плевать на ворон! Катану давай! Сейчас же!

Пережив окончательный отбор на той горе, Генья и несколько других выживших предстали перед девочками, которые давали им инструкции и должны были направить дальше… Однако в порыве гнева он посмел поднять руку на одну из них, даже схватил девочку за чёлку. В конце концов, Танджиро остановил его — и в тот раз у него были такие свирепые глаза.

Генья, осознавший, насколько он был груб и высокомерен, намеренно заговорил монотонным голосом:

— Эти люди заботятся о раненых не ради похвалы или награды, а ради всей организации Истребителей Демонов. Будь благодарен, у тебя уже нет причин жаловаться.

— Ты так говоришь, потому что… у тебя вообще нет серьёзных травм! Но я…

— Когда потеряешь одну руку, ты можешь просто держать меч другой. Если потеряешь обе руки, то используй свой рот. По крайней мере, я бы так сделал, если бы оказался на твоём месте…

— Что…

— Если у тебя нет решимости и стремления, то советую покинуть организацию Истребителей.

Только тогда Генья посмотрел мужчине прямо в глаза. Тот в растерянности замолчал. Потом он вдруг тихо заплакал.

— Яйэ… Яйэ!

Генья не знал, принадлежало ли произнесённое имя возлюбленной или младшей сестре… Мужчина выкрикивал имя убитой, и снова и снова извинялся.

— Прости… Яйэ… прости меня!

Никто не открыл рта, чтобы что-то сказать. В конце концов, кроме несчастного даже Суми и Нахо начали хныкать.

Генья моментально почувствовал себя неловко и тихо вышел из комнаты. Он не имел права так разговаривать с тем человеком.

«Этот парень, Камадо… наверное, справился бы с этим лучше».

Если бы это был Танджиро, он, вероятно, смог бы поставить себя на место этого человека и достичь какого-то взаимопонимания.

В конце концов, Генья знал — он был мусором. Он не мог ничего сделать правильно. Если в этом всё дело… тогда всё напрасно, и Санеми никогда его не признает…

***

Я не помню, чтобы отец когда-либо носил меня на руках. У меня сложилось впечатление, что он никогда мне даже не улыбался.

От папаши всегда разило алкоголем, чаще всего он бил маму и вымещал свой гнев на нас, так что я вообще не хотел, чтобы он носил меня на руках. Даже прикасался ко мне. В любом случае, мне самому очень нравится заботиться о своих младших братьях и сёстрах вместе с Санеми. Но…

— Эй, Генья, так ты всё-таки здесь!

— Бра… братик?

Я нахмурился, когда понял, что братик всё же отыскал моё убежище, где я прятался, дабы отдохнуть от семейных скандалов. Я сидел на каменных ступенях святилища, которое находилось довольно далеко от нашего дома*. Я бы не подумал, что Санеми отыщет меня. Он правда удивительный!

(П/А: Термин *棟割長屋 (мунэваринагайя). Традиционный японский дом с террасой)

— Уже темнеет, пойдём домой! Мать больше не сердится.

Братик заговорил своим обычным тоном. Я отчаянно боролся с желанием кивнуть головой.

В то время я был ещё совсем мелким, так что, возможно, я просто не хотел ранить своё эго. На самом деле я уже чувствовал беспокойство, но увидев, как появляется братик, я был до смешного счастлив. Хотя так послушно возвращаться домой мне было неловко.

Видя, что я яростно качаю головой, не произнося ни слова, братик вздохнул, как взрослый. И подумать только, что в то время мы были почти одного роста, но братик всё равно всегда был на шаг впереди меня. Тогда ещё я чувствовал, что на него всегда можно положиться, но в последнее время я стал немного стесняться этого.

— Причина, по которой ты начал драку, заключалась в том, что кто-то высмеял Суми, сказав, что в такой бедной семье, как наша, слишком много детей, верно?

Я тяжело вздохнул и кивнул.

Ах, братишка, должно быть, разочаровался во мне!

Только потому, что нас оскорбили, я ударил сына домовладельца. В тот раз я увидел, как расстроена Суми, и она плакала… а потом у меня в голове помутилось…

У сына хозяина даже пошла кровь из носа.

Кто знает, не прогонят ли завтра нашу семью из дома? Если бы это случилось, что тогда должны делать матушка и все остальные?

Братик, должно быть, не может смириться с тем, что я всё делаю, не подумав. Однако…

— Это не значит, что ты сделал что-то не так.

— А?

— Ты выполнил свою роль старшего брата и защитил младшую сестру. Ты должен гордиться собой!

— Б-брати-ик!

Я поднял голову и уставился на Санеми. Он улыбнулся… Хотя братик редко улыбался, но он выглядел таким добрым, когда делал это. В конце концов, он был невероятно похож на мать… Нашим младшим и мне нравилось, когда он улыбался…

Неясные эмоции хлынули в моём сердце бурным потоком, и в горле стало так жарко, что даже больно.

— Ну давай вернёмся, мать действительно волнуется!

— Хорошо, — я кивнул и поднялся с каменных ступеней.

Окрестности уже окрасились в цвет сумерек. Спина братика, на которую я неустанно глазел, тоже окрасилась в алый. Заглядывая вперёд, я вдруг почувствовал, что веду себя легкомысленно.

Я был вторым ребёнком в семье, поэтому большую часть времени мне приходилось заботиться о своих младших братьях и сёстрах, и мне не было дозволено баловаться.

— Эм, братик! Прокати меня на спине! — вдруг ляпнул я.

— А что? Ты ранен? — братик оглянулся с удивлённым видом.

Кончики моих ушей сразу стали красными и горячими. Конечно же, я не был ранен.

— Ой, ладно… забудь об этом. Уже не хочу…

Я просто ускорил шаг, чтобы пройти мимо. А затем…

— Эх, ну давай! — Санеми наклонился и присел на корточки, повернувшись ко мне спиной. — Но только сегодня, хорошо?

— Угу! — я был смущён и точно знаю, что покраснел.

Тем не менее, я ещё и был чрезвычайно рад. Братик нёс меня на спине! Я почувствовал, что спина Санеми была шире, чем казалась.

Если бы папаша всё ещё был с нами… нет, если бы папаша был лучшим человеком, он, вероятно, был бы таким.

— Мать сделала охаги, — сказал братик.

— В самом деле? Она много сделала?

— Ага. Мы с Тейко ей помогали.

— Ха-ха! Тогда неудивительно, что ты пахнешь сладостями!

— Да ну! От меня такой запах?

— Угу! И я… я голоден!

Я держался за плечи братика, и мы всю дорогу болтали с ним о пустяках. Потом я вдруг подумал…

Я младший брат, так что я могу вести себя избалованно перед ним. Но перед кем братик может вести себя так?

Санеми — самая большая поддержка матери. Он не только работает с самых юных лет, но ещё он должен был заботиться о нас, младших. На папашу никогда нельзя было положиться.

Перед кем же в мире Санеми может вести себя свободно и непринуждённо?

Ох, братик… брат!

***

«Прости… брат мой…»

— Генья! Ты не спишь? Я принесла тебе лекарство…

Когда он открыл глаза, то понял, что он всё ещё в палате в «Поместье Бабочки».

Нахо… ох, нет, эту девочку, у которой волосы были собраны в два хвостика, звали Суми, и она пристально смотрела на него.

А его старшего брата, конечно, не было рядом.

Несмотря на то, что спина его старшего брата была маленькой, когда он был моложе, она казалась широкой и тёплой — но это тепло быстро исчезло.

Генья сел и тупо уставился на свои собственные руки, которые когда-то обнимали шею Санеми… Его собственные руки стали большими и грубыми. Возможно, это связано с тем, что он часто поглощал плоть демонов, теперь он был того же роста, что и его старший брат.

— С тобой всё в порядке? — нервно спросила Суми.

Генья взглянул с подозрением, когда услышал это, но Суми странно отвела взгляд.

— Просто ты… плакал.

Девочка сказала это с сожалением, и тогда Генья понял. У него на щеках слёзы. Он лихорадочно вытер лицо рукой.

Суми не стала продолжать расспросы, она спокойно положила руку ему на спину и накормила лекарством, которое приготовила Синобу.

Танджиро, который лежал на соседней кровати, всё ещё крепко спал.

«Да почему ты дрыхнешь в такое время? Проснись быстрее уже!»

Генья постоянно посылал эти мысли своему соседу по палате, однако Танджиро продолжал крепко спать. Эх. Лучше было бы болтать с ним, чем оставаться наедине с девочками… Это так неловко!

— Горькое?

— Неа…

— А, может быть, водички?

— Не надо.

Разговор не мог больше продолжаться. Как раз в тот момент, когда Генья был дико взволнован (в который раз уже в присутствии девочки), Суми заговорила, чуть колеблясь:

— …Ты поссорился со своим старшим братом?

— Чего?

— Просто ты разговаривал во сне: «прости, братик…»

Увидев, что Генья так и застыл, девочка запнулась и сменила тему:

— Спасибо, что защитил нас! — она склонила голову в сторону Геньи.

— Хм, ну да… ага.

После того, как напряжение чуть спало, Генья облегчённо выдохнул и кивнул головой. Он бесцельно оглядел комнату, затем спросил:

— Ну и… что случилось с тем нарушителем спокойствия?

Суми ответила:

— Он успокоился и теперь отдыхает. Я слышала, что завтра его отправят в больницу. После этого он сам решит, что делать дальше…

Генья лишь буркнул: «Понятно». А потом неясно зачем, но он вдруг поинтересовался:

— А ты в порядке? Ты… не пострадала?

— А?

— Там было разбито стекло…

— Ах, это!

Суми улыбнулась, наконец поняв, что он имел в виду. Несмотря на то, что они не были похожи, Генье всё же показалось, что он увидел улыбку своей младшей сестры, и в этот момент грудь ему пронзила острая боль.

— Благодаря тебе всё в порядке! Аой и Нахо даже специально приходили, чтобы поблагодарить тебя, но ты спал.

— Ясно. Тогда это… это здорово.

И Генья вздохнул. Суми пристально посмотрела ему в лицо, даже не моргнула. Как раз в тот момент, когда Генья снова начал волноваться из-за столь пристального взгляда, Суми спросила:

— А господин Столп Ветра — твой старший брат?

Генья помолчал, услышав это, а затем спокойно кивнул головой. Из открытого окна подул тёплый ветер, от которого его щёки раскраснелись.

— Это Кочо рассказала тебе?

Услышав столь холодный вопрос, Суми покачала головой:

— Я поняла всё из-за ваших имен… и вы так похожи!

Девочка, наверное, ничего такого не имела в виду, но эти слова неожиданно глубоко поразили парня в сердце. В конце концов, братья выглядели похожими, даже посторонние чувствовали то же самое. Даже этот балда Танджиро понял…

Но……

«Такое ничтожество, как ты, не может быть моим братом! Тебе нет места среди Истребителей! Убирайся!»

Они наконец смогли встретиться после стольких лет… Он принёс столько жертв и трудился до такой степени, что кровью обливался, и, наконец, они смогли сказать друг другу несколько слов.

Его старший брат, однако, лишь бросил на него ледяной взгляд, пробирающий до костей… а затем выгнал из додзё.

— Ох… Количество раз, когда я видела господина Столпа Ветра, можно пересчитать по пальцам, и этот человек кажется мне очень страшным, поэтому я не осмеливалась приблизиться к нему. Так что я мало, что могу о нём сказать…

— Но… брат… аники совсем не страшный!

Не раздумывая, Генья так громко воскликнул это против её слов, заставив тем самым Суми подпрыгнуть от испуга.

Когда он вдруг пришёл в себя, только тогда Генья прикрыл рот рукой и извинился. Однако он не мог уже успокоиться. Он не хотел, чтобы эта девочка, носившая то же имя, что и погибшая сестрёнка, неправильно понимала его брата.

— Аники — добрый человек! Мы, братья и сёстры, всегда были под его опекой и защитой. Даже матушка всегда полагалась на его помощь… Выражение его лица очень нежное… к-когда он улыбается!

Генья потратил много усилий, чтобы выдавить из себя эти искренние слова. Суми лишь спокойно смотрела на него.

В её глазах он увидел сострадание. Это было так волнительно, что даже плакать хотелось. Семья девочки была убита демонами, и она осталась сиротой, но благодаря тому, что Синобу протянула ей руку помощи, она могла заботиться о членах организации в «Поместье Бабочки».

Генью, казалось, ободрил её взгляд, и он вдруг начал рассказывать о своих братьях и сёстрах.

Его отец был безнадёжным человеком. Он искал приключений на свой зад и наживал врагов тут и там, и в конце концов его зарезали насмерть в какой-то подворотне. Как глупо.

Генья и его старший брат Санеми работали вместе, чтобы поддержать свою мать, и едва сводили концы с концами.

Затем однажды ночью демон ворвался в их дом и убил всех…

Генья был близок к тому, чтобы тоже погибнуть, но его спас старший брат. Когда он вышел из дома, то увидел лишь труп своей матери, а рядом находился его старший брат, весь в крови.

Оказалось, что их мать стала демоном и убила всех. Однако Генья всё не так понял и с яростью обвинил брата в смерти матери…

Назвал его убийцей…

Он сказал это так, как будто их семьи это не касалось. В то время он был таким безнадёжно глупым…

— Я сказал столь резкие слова, что брат ни за что уже не простит меня. В конце концов, это я растоптал всю его заботу обо мне, и все его попытки защитить меня…

— Генья…

— Он вообще не хочет со мной разговаривать. Он даже не хочет признавать меня своим младшим братом и велел мне исчезнуть с его глаз…

«Мне снился другой Санеми, нежный и добрый Санеми из прошлого. Братик приходил ко мне во сне этим утром… но я действительно просто бесполезен. Я уже знал, что получу подобное возмездие, но всё же я боюсь, что брат снова посмотрит на меня тем ледяным взглядом.

Я боюсь, что шрамы на моём сердце будут расти с каждым днём, и ещё больше боюсь, что Санеми никогда меня не примет… После той злополучной ночи… Неужели мы двое действительно больше не братья?»

— Не волнуйся! — Суми вдруг крепко сжала обе руки Геньи и сказала тихим голосом: — Пока ты жив, всегда есть шанс, что вы двое сможете начать всё сначала!

Глаза Геньи расширились, когда он услышал это, и Суми улыбнулась.

— Ты должен помириться со своим братом!

Слова девочки были полны нежности, но в то же время для него они были невероятно тяжелыми.

«Правильно…»

Эта девочка никогда больше не увидит своих родителей, братьев и сестёр. Если их больше не было рядом, не говоря уже о решении проблем, которые накипели в сердце, они даже не могли поговорить о прошлом. С мёртвыми не говорят.

Эта девочка потеряла всё, но у Геньи всё ещё был братик. «И всё же я только что наговорил столько глупостей», — Генья не мог не рассердиться на самого себя.

— Пр… Прости.

Сожаление и ненависть к себе заставили его бессознательно говорить шёпотом…

— Не «прости», Генья! — послышался рядом нежный голос.

Повернув голову, он увидел, что Танджиро, который всё ещё лежал на своей койке, тепло улыбался.

— В такие моменты ты должен говорить «спасибо».

— Ох, Танджиро! Проснулся! — пискнула Суми.

— Ты! АХ ТЫ ГАД!!! — лицо Геньи сразу стало красным, как помидор.

Он дёрнулся и с силой потянул Камадо за щёки, как будто хотел скрыть своё собственное смущение.

— И когда это ты проснулся? Ты всё это время притворялся, сопляк?!

— Э-это больно… Я только что проснулся, потому что услышал ваши голоса! Генья, от тебя пахнет так, словно ты очень хочешь поблагодарить её…

— П-пожалуйста, Генья! Танджиро всё ещё серьёзно болеет… Просто отпусти его!

Суми попыталась встать между ними, и в конце концов Генья отпустил Танджиро. Затем он повернулся к ней…

— Это… в общем… спасибо тебе… — его грубый голос прозвучал довольно мило.

Суми удивлённо расширила глаза, а затем просто улыбнулась в ответ. Танджиро улыбался тоже. А Генья так смутился, что мигом спрятался под одеяло и притворился, что засыпает…

***

— Ах, Аой!

Когда Суми покинула палату, Аой как раз шла с другой стороны. Она несла большую стопку выстиранного постельного белья.

— Ты чего это? Выглядишь счастливой такой…

— Танджиро наконец проснулся, я собиралась принести ему немного еды!

— Понятно! Это замечательно! — лицо Аой озарилось. — Тогда я чуть позже поменяю постельное белье.

— Хорошо.

— Ну а как дела у Синадзугавы?

— Он принял лекарство и сейчас спит! — Суми закончила говорить и не смогла удержаться от смеха.

Она вспомнила, как Генья так покраснел, что даже его уши изменили цвет, прежде чем он судорожно спрятался под одеяло. Синадзугава Генья на самом деле был таким милым и добрым человеком, и вовсе не страшным, как она его себе представляла. Наверное, стоит рассказать об этом Нахо и Киё.

Аой бросила любопытный взгляд на Суми, а затем небрежно упомянула ещё об одном инциденте:

— А кстати говоря, я видела сегодня утром господина Столпа Ветра… Что он здесь делал? Слонялся туда-сюда… Синобу не было в это время, поэтому я не знаю, разозлился ли он и сразу же ушёл… Если это действительно было так, то это было невежливо по отношению к господину Синадзугава…

— Наверное, он приходил к…

— Ах да! Для начала можешь принести Танджиро только овсянку. Если у него всё в порядке с аппетитом, то можешь дать ему рисовые шарики с кислыми сливами. Хотя вот госпожа Столп Любви и господин Столп Тумана смогли нормально поесть сразу после пробуждения, а через пару дней уже умчались прочь… Эх, они, наверное, просто уже к этому привыкли… Не знаю…

Суми смотрела в спину Аой, когда та уходила, прижимая к себе постельное бельё, и тут же оглянулась на дверь комнаты, из которой вышла.

Каким-то образом она увидела образ господина Санеми, который пришёл навестить своего потерявшего сознание младшего брата, получившего травму во время миссии…

Конечно, не было никого, кто мог бы это доказать. Никто не видел. Возможно, она просто принимала желаемое за действительное.

Но пока они живы, у них определённо будет шанс начать всё сначала. Неважно, сколько времени это займёт, они смогут помириться.

— Генья… ты должен взбодриться! — Суми искренне пожелала ему удачи, а затем побежала на кухню.

***

— Так не пойдёт! Нехорошо, Генья! Тебе нужно правильно питаться!

— Нет… Отстаньте уже! Не хочу я…

С тех пор Суми стала общаться с ним особенно близко. Теперь девочка даже сидела на его койке, поджав ножки, и пыталась накормить Генью тушёными овощами, из-за чего он просто не знал, что делать и куда деваться.

— Тебе всё равно нужно что-то съесть, госпожа Синобу тоже так сказала, верно? Тебе нужно тщательно пережёвывать пищу, тогда желудок сможет прийти в норму! Не всё же демонов поедать, ну!

Более того, даже Аой стояла рядом на страже и смотрела, как Генья ест. В общем, они обращались с ним как с ребёнком.

Большинство мужчин, вероятно, были бы счастливы, оказавшись в таких условиях, однако Генья себя так не чувствовал. Возможно, дело было в том, что он уже вырос, а до сих пор не понимал, как вести себя с девочками…

— Генья, ты со всеми уже так близок! Это же прекрасно!

Видя, как Генья испытывает беспокойство из-за того, что его окружают девушки, Танджиро не только не помогал, он просто спокойно наблюдал за этой ситуацией.

«Этот гавнюк слишком расслаблено себя ведёт! Как так? Что у него в голове происходит?»

— Ну же, Генья! Открой-ка ротик!

— Ничего страшного, если ты поешь и запьёшь чаем…

«Умоляю, дайте мне уже просто отправиться на новую миссию…»

Генья не мог ни о чём больше думать… Вдруг с улицы послышались голоса:

— Иноске!

— Имоискэ.

— Иноске!

— Имоноске!

— Босс Иноске!

— Боз Имоносуке!

— И-но-ске!

— Имо-но-скэ…

— Да неправильно! ИНОСКЕ! Ты не можешь запомнить имя своего пахана?!

— Ханана Имоноске!

— А-А-А-А! НАДОЕЛО! Беси-и-ит!

Ветер донёс этот странный разговор через окно.

— Что там происходит? — спросил Генья.

Он что-то ещё пробормотал себе под нос. После этого Танджиро ответил с улыбкой:

— Ах, да это Иноске учит Незуко, как произносить его имя…

— Твоя сестра… А Иноске? Кто это?

— Он мой друг, он тогда прошёл вместе с нами окончательный отбор на горе. Несмотря на то, что он обычно носит маску кабана, бегает без рубашки, затевает драки с другими без всякой причины и не осознаёт, что его окружает, он очень хороший парень. Я думаю, что вы с ним довольно быстро поладили бы, Генья!

— Бред. Нет… Просто услышав, как ты только что описал его, я понял, что он дико странный, — огрызнулся Генья с озадаченным выражением лица.

Затем…

— Генья-я-я! Ешь и не отвлекайся! Все беспокоятся о тебе!

— С полным ртом говорить нельзя…

Суми и Аой одновременно упрекнули его.

— Ну не отворачивайся…

— Генья!

— П-пожалуйста, отпустите меня уже…

Видя, что Генья так слабо молит о пощаде с покрасневшим от смущения лицом, Аой и Танджиро засмеялись. Суми тоже захихикала.

В этой комнате в «Поместье Бабочки» ещё долго звучал их трогательный смех… В конце концов Синадзугава Генья не смог им противостоять… Он пытался улыбаться так, чтобы никто не заметил.