Клинок, рассекающий демонов: Однокрылая бабочка - 6 Глава

— Причина, по которой я так срочно вызвала сюда членов комитета, ответственного за Культурный Фестиваль, заключается только в одном…

В конференц-зале после уроков повисла тяжёлая атмосфера. Кочо Синобу, председатель комитета, произнесла с исключительно строгим выражением:

— Во время Культурного Фестиваля, который состоится через месяц, может произойти массовое отравление.

— Однако, учитывая сезон, мы уже предоставили полное руководство по гигиене и даже запретили продавать сырые продукты, которые могут легко вызвать пищевое отравление… — Канзаки Аой, которая отвечала за общие вопросы, серьёзно высказала свои сомнения.

Взяв на себя роль секретаря, Ренгоку Сёндзюро, который писал в это время на доске, склонил голову, не понимая ситуации. Странно? Неужели Кочо только что говорила о массовом отравлении?

Как будто предвидя его замешательство, Синобу поправила то, что сказала младшая подруга:

— Я вовсе не имела в виду именно пищевое отравление, Аой. Возможно, было бы более уместно сказать, что массовое отравление будет… осуществлено с помощью звука.

— Звуковое… отравление?

Это был первый раз, когда она услышала о таком термине. Аой посмотрела на заместителя председателя, Цуюри Канао, которая сидела рядом с удивлённым взглядом, и покачала головой с беспокойным выражением на лице.

Сёндзюро, Аой и Канао, все трое, естественно, посмотрели на Синобу. Чувствуя на себе их озадаченные взгляды, она не смогла сдержать вздоха.

— Вся проблема в этом… — Синобу достала листовку, в которой говорилось об особом мероприятии «Музыкальный фестиваль», которое проходило во время Культурного Фестиваля Академии Клинка.

Приз для победителя был роскошным, и каждый год он становился всё грандиознее. Кроме того, среди студентов ходили слухи, что призом за этот год стал тур в Лас-Вегас, поэтому участвующие группы подходили к конкурсу с особой страстью.

— И одна из групп, планирующих присоединиться — это «Современная Неряшливая Демократия»…

Сёндзюро и Аой слегка кивнули головами. Однако Канао, которая обычно молчала, вдруг издала волнительный вздох:

— Это же… Группа Танджиро.

— Правильно.

По какой-то причине Синобу бросила жалостливый взгляд на Канао.

— В их группе так же состоят Зеницу, Иноске и учитель изобразительных исскуств — господин Узуй.

— И что не так с этой группой?

— Кстати… В это время они как раз должны заниматься в музыкальном зале.

Столкнувшись с вопросом Аой, Синобу изобразила задумчивое выражение лица.

— Если бы вы сами стали свидетелями этого… В общем, вы бы всё поняли… Аой, Сёндзюро, не могли бы вы пойти, взглянуть? Но помните, вы должны проявлять предельную осторожность.

И почему она просит только нас двоих? Сёндзюро нашёл это необычным. У Аой возник тот же вопрос, но они всё равно вышли из конференц-зала и вместе направились в музыкальный класс.

***

— Они должны практиковаться здесь, верно?

— Да. Но музыкальный класс в нашей школе полностью звуконепроницаемый, так что мы ничего не сможем услышать…

— Тогда, в чём, чёрт возьми, мы должны быть осторожны?

— Вероятно, в том, чтобы не помешать их практике.

После этого короткого разговора Аой и Сёндзюро открыли плотную тяжёлую дверь музыкального класса. И в мгновение ока…

То, что эти двое услышали, словно прозвучало вне пределов реального мира… Настоящий взрыв звука, который, казалось, был смесью из обид и проклятий.

***

— Я… э-э-э… очень хорошо понимаю теперь…

— Это действительно проблема…

— Должно быть, это было тяжело, Аой, Сёндзюро. К счастью, вы двое не пострадали!

Краска сошла с лиц младших ребят, и после того, как они вернулись в конференц-зал, прикрывая рты, Синобу утешила их нежным голосом. Причина, по которой она специально не отпустила Канао, вероятно, заключалась в том, чтобы не дать ей ещё больше пострадать. В конце концов, Канао всё-таки питала тёплые чувства к Танджиро.

— Канао, мне так жаль, но я думаю, что все должны понять эту ситуацию…

Сделав заявление об отказе от ответственности, Аой начала описывать проблему, с которой они столкнулись.

— Во-первых, у Танджиро совершенно нет слуха, и так он просто разозлит слушателей. Игра Зеницу на сямисэне — кошмарна, от такого голова опухнет. Иноске играет на барабанной установке, и от его нескладных ритмов просто тошнит, но смертельный удар — это учитель Узуй, который играет на губной гормошке. У этого парня несоизмеримо огромные лёгкие, от этих звуков у слушателей взорвется мозг!

— Если бы это случилось не в музыкальном классе, а под голубым небом, то это наверняка причинило бы всем серьёзный вред… Извините уж, заместитель председателя Цуюри!

Сёндзюро также опустил голову, чтобы извиниться перед Канао. Её лицо сразу стало пепельным, она попросту растерялась. Это вряд ли было удивительно, так как даже сам Сёндзюро, который услышал группу, не мог поверить, что такой музыкальный кошмар может существовать на этой планете.

— Я чувствую, что мы должны немедленно попросить их отказаться от участия! — Аой, казалось, всё ещё подташнивало; она схватила пластиковый пакет, приближаясь к Синобу. — Однако это будет противоречить школьным идеалам «Равенства для всех и придания большого значения автономии учащихся»!

— Но человеческие жизни незаменимы.

— Бедный… Танджиро… — подавленно пробормотала Канао.

— Мне действительно жаль, — Аой быстро подошла, чтобы успокоить подругу. — Но это уже можно считать оружием массового уничтожения.

Да, это было жестоко, но всё-таки правда. Даже Сёндзюро мог понять это. Не было ничего странного в том, чтобы признать это реальным оружием.

— Тогда… как насчёт того, что мы просто отменим Музыкальный конкурс? — нервно пискнул Сёндзюро, поднимая руку.

Таким образом, им не нужно было бы говорить Танджиро и остальным правду. В конце концов, все трое были любимыми старшими товарищами Сёндзюро, и хотя он не осмеливался согласиться со склонностями Узуя к неоправданным экспериментам, он всё равно был хорошим учителем.

Если это вообще было возможно, Сёндзюро не хотел причинять им боль. Синобу, однако, покачала головой.

— Одна из команд-участниц, брат и сестра Шабана, то есть группа, состоящая из Гютаро и Уме, также появилась в прошлом году, что привело к беспрецедентному результату. Уме не только безумно популярна в этой школе, она толпами привлекает мальчиков из других школ. Японская инструментальная группа под руководством учителя Кага и даже получила признание региональных и зарубежных экспертов. Кроме того, группа из девочек, созданная Незуко, Макамо, Чиё, Нахо и Суми — очень любима школьным сообществом. Если мы полностью отменим конкурс…

— Но если всё оставить, как есть, будут сотни жертв… Тьфу! — торжественно произнесла Аой.

Неизвестно, было ли это из-за того, что она подумала о трагической сцене, она снова взяла пластиковый пакет и прикрыла рот. Сёндзюро спокойно кивнул. Глядя на своих младших, Синобу некоторое время колебалась…

— Ничего не поделаешь, — она собрала всю свою волю и тихо заговорила: — Мы должны вышибать клин клином!

(П/А: Японские и китайские варианты пословицы: бороться с ядом — ядом).

***

— Что все это значит? Разве мы с братиком не поём в финале?!

— Эй, эй, эй… Председатель, откуда, чёрт возьми, взялась эта группа «Демократия-как-там-её»?

Так называемый «клин» Синобу относился к печально известным ученикам-правонарушителям, брату и сестру Шабана. Их дуэт должен был выступать в финале, но внезапно получил известие о том, что по разным причинам порядок групп был изменён.

Несмотря на то, что эти двое пришедших без приглашения яростно смотрели на неё, Синобу всё ещё сохраняла самообладание.

— Это группа учителя Узуя и трёх других учеников. Вокалист — Танджиро, Зеницу играет на сямисэне, Иноске на барабанах, а учитель Узуй играет на губной гармошке.

— Это что, какая-то шутка?! Что может сделать группа, состоящая из таких уродливых людей?! Они просто кучка любителей! Кто хочет слушать выступление этой группы?!

Услышав заявление Уме, Канао напряглась и надулась.

— Этот Танджиро особенно бесит! Неважно, что он уродлив, он слишком много болтает! И он думает, что говорит за справедливость! Я больше всего ненавижу таких людей!

— Канао… — Аой тихо позвала подругу по имени, а затем нежно коснулась её спины.

Сёндзюро с тревогой наблюдал за развитием ситуации. Он сказал себе, что если что-то случится, то как мужчина, он обязан защитить остальных.

— А? Разве Узуй не тот учитель, у которого три красавицы-секретарши и который на зависть красив… Этот парень пытается отобрать у нас сцену и тур в Лас-Вегас? Непростительно… Непростительно-о-о!!!

— Вот именно, братик!

— Ах… эти подонки осмеливаются встать у нас на пути! Ты думаешь, я не посмею содрать с них кожу и выпотрошить заживо…

— Пожалуйста, пожалуйста, успокойся немного, Шабана!

— Не говори таких пугающих вещей!

Не говоря уже о младшей сестре Уме, даже старший брат Гютаро оказался очень взволнован сложившейся ситуацией. Как раз в тот момент, когда Сёндзюро и Аой уже не знали, что делать, Синобу повернулась к ним и сказала:

— А как насчёт… — и на её лице появилась похожая на распустившийся цветок улыбка. — Вы двое пойдёте прямо к членам «Неряшливой Демократии» и побеседуете с ними!

После этого предложения брат и сестра, несмотря на испорченное настроение, всё же согласились и ушли. Скорее всего, они отправились сразу в музыкальный класс.

— Гютаро и Уме так разолились! С ними всё в порядке? — спросил Сёндзюро, поправляя покосившуюся после ухода брата и сестры дверь.

Канао внезапно встала.

— Я хочу взглянуть!

— Не волнуйся, всё будет нормально, — ответила Синобу с безмятежным выражением лица.

— Но…

— Учитель Узуй с ними! Не судите о нём по тому, как он выглядит, но этот парень такой сильный, что даже страшно! Я слышала, что, когда он был студентом, его здесь очень уважали, и он сам отловил две сотни правонарушителей. После этого он поступил в университет искусств, но после окончания отказался от работы в смежных отраслях и решил стать преподавателем здесь…

— Он реально был таким потрясающим?

Этот учитель был другом брата Сёндзюро, когда тот был ещё учеником — у него сложилось впечатление, что на Узуя можно положиться.

— Да, конечно!

— Но даже если так, то если обе стороны вступят в потасовку, не будет ли результат ещё хуже? — спросила Аой с волнением.

Это было правдой, если ситуация обострится, то обеим группам будет отказано в участии в фестивале. Другими словами, это как-то повлияет на ситуацию. Синобу закрыла глаза и улыбнулась.

— Если бы это была драка между учениками, то обе стороны определённо были бы наказаны. Однако, если дело коснётся учителя Узуя, который выступит против учеников, то результатом станет наказание только для него. Если Узуй не сможет учавствовать, то Танджиро, Зеницу и Иноске тоже не смогут выйти на сцену. А вы как думаете? Разве это не счастливый конец для нас всех? — Синобу разразилась горячими аплодисментами.

Она произносила столь странные вещи с улыбкой на лице, и это одновременно делало её милой и пугающей. Эта улыбка заставила бы любого смутиться. Да уж, никто не хотел бы стать врагом Синобу Кочо.

…На следующее утро исполнительный комитет получил шокирующую новость: брат и сестра Шабана упали в обморок перед музыкальным классом… и были отправлены в больницу.

***

— Я слышала, брат и сестра Шабана сказали, что у них было такое чувство, будто голова вот-вот расколется. И они не могли остановить рвоту и дрожь…

— Признаю, что недооценила разрушительную силу действий группы… — выслушав отчёт Канао, Синобу вздохнула, и её лицо заскраснелось. — Мы не можем больше тянуть с этим.

Время тоже, как и раньше, после уроков, и местом проведения собрания был конференц-зал академии. Хотя состав участников был почти таким же, как и вчера…

— А… м-могу я узнать…? — Сёндзюро застенчиво поднял руку и спросил: — Почему брат… ой, то есть… а почему учитель Ренгоку здесь?

По какой-то причине присутствовал и учитель истории Ренгоку Кёдзюро. Просто стоит отметить, что учителем, ответственным за ведение исполнительного комитета при Культурном Фестивале, был другой человек.

— Да, это Кочо позвала меня! Она сказала, что есть кое-что, в чём только я могу помочь! — Кёдзюро ответил в весёлой манере. — Так в чём же вам нужна помощь старшего?

— Ситуация такова. Есть группа под названием «Современная Неряшливая Демократия»…

И Синобу объяснила всю ситуацию от и до. Пока Кёдзюро слушал, он кивал головой, резко и часто, будто механический человек.

— Понимаю! Поэтому, чтобы спасти академию, я должен прекратить это вредное и неприятное представление!

«Ой, братик…»

Услышав, как Кёдзюро говорит об этом в столь откровенной манере, Сёндзюро не мог не почувствовать, как у него закружилась голова… Однако в нём не было ни капли злобы. Иногда старший брат просто не умел понять человеческого настроения.

— Так что мы можем полагаться только на Ренгоку! Учитель, вы должны убедить их! — сказала Синобу серьёзным тоном.

— Не волнуйся и предоставь это мне! Поддержание спокойствия в школе — долг учителя!

— Об этом… Пожалуйста, будь с Танджиро и остальными помягче… — Сёндзюро посмотрел на своего старшего брата трогательным взглядом.

И Кёдзюро ответил с улыбкой:

— Я понимаю! Ученики всё равно, что мои родные дети! Как я могу причинить им вред? Предоставь всё это мне!

…Два часа спустя…

— Я вернулся! — Кёдзюро вернулся в приподнятом настроении.

Все взгляды одновременно сосредоточились на нём. Кёдзюро резко выдохнул, а затем тяжело кивнул, сказав:

— Ну-у-у… Рамен был восхитителен!

— БРАТИ-ИК?!

— Вас что, подкупили?

Сёндзюро и Аой в унисон удивились и вскочили со своих мест. Кёдзюро не выказал никаких признаков вины и с улыбкой покачал головой:

— Вовсе нет. Когда я пришёл, они готовились сделать перерыв, поэтому мы пошли в ресторанчик, на рамен. Я пошёл с ними только потому, что меня пригласили!

«Это то, что мы и называем подкупом… братишка!» Сёндзюро вздохнул про себя.

— Камадо, мой приятель Узуй, остальные и я — все ели из одной кастрюли рамена, и мы поболтали…

В этот момент Кёдзюро на мгновение остановился, затем его глаза закрылись, как будто в нём бурлило множество чувств.

— Их глаза были такими яркими и ясными! Я слышал, что они хотят официально дебютировать и стать известными даже на международном уровне!

— Божежки!

— Ух ты…

Аой и Сёндзюро, не по наслышке знающие о способностях группы Узуя и Танджиро, едва сдержали рвотные позывы. Канао легонько похлопала своих друзей по спинам, одного за другим.

— Я никогда не думала, что у них на самом деле такие амбиции… — лицо Синобу чуть ли не позеленело, когда она обхватила себя руками и, казалось, почувствовала, как по всему телу пробежал озноб.

— Значит, они отказались от участия? — даже несмотря на то, что ответ можно было предположить, Сёндзюро все равно спросил это.

Но, как и ожидалось…

— Когда я вижу, насколько серьёзны мои ученики, конечно, я должен их поддержать! Я не могу остановить такую страсть!!! Если мне придётся так поступить, я скорее вспорю живот и убью себя на месте!

Кёдзюро дал что-то вроде клятвы. Проще говоря, весь план провалился из-за страсти его учеников.

«К счастью… хотя бы не из-за взятки раменом».

Сёндзюро втайне вздохнул с облегчением. Для младшего брата, который уважал и любил старшего, он мог принять лишь такую причину.

Однако ситуация не изменилась… Теперь, после брата и сестры Шабана, даже попытка Ренгоку Кёдзюро убедить группу уйти закончилась полным провалом… Положение членов исполнительного комитета становилось всё более и более плачевным…

***

После этого члены исполнительного комитета ещё ломали головы над тем, как помешать группе выйти на сцену, но результаты раздумий оказывались не такими, как хотелось, и вот — до Культурного Фестиваля оставалось меньше недели…

— Если мы не позволим им использовать микрофон или какое-либо аудиооборудование…

— Да просто живое пение без всякого оборудования по-своему нанесёт непоправимый урон…

— Почему бы нам просто не сделать всё возможное, чтобы усовершенствовать медицинскую помощь, чтобы свести к минимуму количество несчастных случаев?

— А что вы думаете о размещении кошек и собак в месте проведения мероприятия?

— Кошки и собаки, вероятно, умрут быстрее…

— Давайте скажем им, что их выступление откладывается… Ну, скажем, на два часа ночи…

— Тц! Они тогда всё поймут!

— И это может даже привести к тому, что жители ближайших домов поднимут яростный протест…

Пока ребята обмозговывали варианты спасения слушателей на музыкальном конкурсе, дверь конференц-зала бесцеремонно отворилась.

— Кхэм! Уже уроки закончились…

Все присутствующие повернули головы, и оказалось, что к ним зашёл учитель физ-ры — Томиока Гийю. В руках он держал бамбуковый меч, которым порой «воспитывал» нерадивых учеников. Учитель был одет в тренировочный костюм, всё как обычно. Свисток, который он использовал каждый раз при удобном случае, висел у него на груди и слабо поблескивал. Просто стоит упомянуть, что он также был старым другом старшего брата Сёндзюро ещё во время их учёбы в школе.

— Уже действительно поздно. Что вы все тут делаете?

— Если вы хотите спросить о заявлении на разрешение использования конференц-зала, у нас оно…

На середине фразы Синобу вдруг сделала такое выражение лица, как будто о чём-то задумалась. Сёндзюро увидел её и внезапно всё понял. Аой и Канао, вероятно, подумали об одном и том же.

Наставник дисциплинарного комитета школы — Томиока Гийю! В академии он был печально известен своей строгостью по отношению к ученикам, из-за чего даже родительский комитет положил на него глаз. Кроме того, у него было прозвище «Последнее оружие Академии Клинка».

Если попросить его… Он точно смог бы остановить «Современную Неряшливую Демократию»!

— Учитель Томиока! — тихо позвала Синобу.

— Чего тебе, Кочо?

— А кое-кто нарушает школьные правила…

Едва Томиока услышал её заявление, глаза учителя физкультуры сразу засияли. Как только он понимал, что какой-то ученик идёт против правил, его обычно тусклые глаза становились глазами дикого зверя, нацелившегося на добычу.

— Школа запрещает любые действия, которые могли бы вызвать явное беспокойство у других и причинить вред физически или психически, однако есть некоторые учителя и ученики, которые нарушают это правило.

— Кто?

— Учитель Узуй Тенген, Камадо Танджиро, Агацума Зеницу и Хасибира Иноске. Эти четверо!

Синобу также добавила, что в данный момент они пользуются музыкальным классом. Логически, проблема уже должна была быть решена… однако…

Час спустя Томиока тихонечко отворил дверь и вошёл в зал…

— Ох, учитель Томиока, добро пожа…

На середине фразы голос Аой внезапно осип. Она поняла, что по лицу учителя катились крупные слёзы.

Этот бесчувственный (как говорили) учитель физкультуры, которого ученики избегали из страха, на самом деле прямо сейчас плакал. Сёндзюро, Канао и Аой были ошеломлены, когда увидели его таким. Синобу пребывала в шоке.

— Что случилось, учитель Томиока? — обеспокоенно спросила она.

— … нут…

— Вы поругались с Узуем? Вот, почему вы так плачете?

— Я так тронут!

— А-а?

Услышав этот неожиданный ответ, включая Синобу, все присутствующие обомлели.

— Я несказанно тронут!

— Эм… Простите, я не расслышала, как следует. Что вас так взволновало? — поинтересовалась Синобу мягким голосом.

— … Это первый раз в жизни, когда я услышал такие тексты, которые поразили меня до самого сердца!

Замолчав, Томиока закрыл глаза, и горячие слёзы снова наполнили края его век, как будто он всё ещё мысленно тщательно смаковал остатки услышанной песни.

***

«Почему у тебя есть девушка, а у меня нет?!

Что со мной не так?!

Неужто в прошлой жизни я так нагрешил?!!!»

Чтобы предотвратить воздействие их исполнения на тех, кто жил поблизости, окна аудитории закрыли, а двери заперли.

Прямо сейчас «Современная Неряшливая Демократия» стояла на сцене и демонстрировала собственный эквивалент оружия массового уничтожения.

— Сёндзюро! Быстро неси носилки!

— Да!

— Палатки первой помощи заполнены!

— Воспользуйся кладовкой в зрительном зале, вытащи оттуда барахло…

Члены исполнительного комитета носили затычки для ушей, и теперь отдавали последние силы проведению спасательных операций. Однако ученики падали один за другим, как будто насмехаясь над всеми их усилиями.

Вой исполнителей разносился в пространстве волнами. Как и трагические крики слушателей.

Музыкальный Фестиваль словно превратился в адское чистилище.

«Даже несмотря на то, что ты меня отвергла

И убежала, как будто исчезла, мне всё равно!!!

Потому что я действительно тупо-о-ой!!!»

— Здесь недостаточно льда!

— Принеси сюда аптечку!

— Старшая! Кочо! Глаза этого человека закатились, и он начинает бредить!

— Я сейчас подойду…

— Ты можешь выключить кондиционер?

Взрывной шум заглушил настойчивые голоса Сёндзюро, Аой, Канао и Синобу. В такой кошмарной обстановке только Томиока оказался тронут до слёз.

«Не будь холодна со мной, или я сгорю в агонии,

Как будто пуля попала мне в живот!

Не говори, что я отвратителен, не говори,

Что между нами нет близости, я сгорю в агонии,

Как будто меня пронзили тысячей ножей!!!

Не говори этого! Я знаю это! Я знаю, как тебя проче-е-есть…»

(П/П: я не могу описать всю свою боль после этой «лирики» и не знаю, как это комментировать… но готова поспорить, что текст писал Зеницу!)

— «Я знаю, как тебя прочесть…»

Вот так, из-за одной песни, горячие слёзы текли по лицу учителя Томиоки посреди всеобщих мучительных воплей слушателей… Он умудрялся даже тихо напевать слова песни… Но какие чувства испытывали несчастные, падающие в обморок ученики, видя учителя физ-ры таким?

Впоследствии они ещё больше стали бояться его, и страх перед ним намного превысил страх перед виновниками этого школьного апокалипсиса — «Современной Неряшливой Демократией»… но это была уже другая история…

Кроме того, каким образом именно эта часть песни так тронула его сердце, отчего он рыдал, и почему в его броне образовалась внезапная брешь — всё это осталось загадкой до самого конца.