Ключ затонувшей Луны (Новелла) - 5 Глава

«Неразумный Император, развращенное общество, глупые люди…» — Йие.

«Йие, как ты можешь так грубо о Его Величестве говорить?» – Йа Мей Де.

«…И безнадежная личность» – Йие.

В Хуан Ши было всего два народа: Восточный Город находился в той стороне, где вставало солнце, а Западный в противоположной стороне, вдалеке от него, всегда встречал заход луны.

В отличие от архитектурного стиля и размещения жителей Западного Города, Восточный Город являл собой образчик роскошной и затейливой обстановки, так не похожей на загадочную спокойную атмосферу Запада.

Улицы Западного Города бывали шумными только днем. Тогда и проходили почти все события и мероприятия. С приходом ночи даже деловые люди не показывались. В лучшем случае работала лишь пара заведений, известных только людям со связями, или же места, где тайком проводились сомнительные сделки.

Помимо запрета на ночную общественную деятельность, Западный Город запрещал своим жителям и ходить ночью по улицам. Если они делали хоть шаг за порог, стража ловила их и заставляла вернуться. Подобные ограничения гражданской свободы существовали уже давно. Согласно самой старой истории, Император не любил, когда люди собирались ночью для сговора, обсуждая незаконные делишки. Однако, теперь уже никто не мог точно сказать, какой именно из прошлых Императоров выдал этот указ.

Если люди и правда хотели сговор устроить, это и днем можно было сделать. Но тогда вокруг было полно народу, и спрятаться от остальных было бы нелегко. К тому же, днем возникали дела вроде работы и учебы. В общем, едва ли у жителей Западного Города нашлось бы время днем, и потому ограничения были установлены на ночь.

Обычно ночью по улицам Западного Города ходили лишь патрульные солдаты. Если кого-то отправили по срочному делу, он брал с собой документы и добровольно предоставлял их для проверки патрульным. К тому же, солдаты, само собой, знали друг друга в лицо. Видя незнакомую личность, они должны были ее расспросить. Таковы были установленные правила.

Но сейчас по ночным улицам города бродил человек, расспрашивать которого патрульные не посмели бы, несмотря на всю свою смелость. Вместо этого, словно по какому-то негласному соглашению, все они машинально начинали считать, что человек этот занят каким-то официальным делом, и при встрече просто приветствовали его издалека.

Неважно, вышел ли он по делу, устал ли от безделья и отправился воздухом подышать, гулял ли ради поднятия настроения или действительно хотел устроить заговор и свергнуть Энглара. Ради собственной безопасности всем хотелось держаться на безопасном расстоянии от этого человека и не лезть в его дела. Что еще им оставалось делать, если Йие, занимавший высочайшую должность среди Хранителей Волшебного Меча, обладал силой и вспыльчивостью, внушавшими всем страх?

В любом случае, Йие было спокойнее, когда эти люди держались на расстоянии, не смея к нему подходить. Лучше всего было, когда они даже не утруждали себя приветствием. Хотя это и были основы этикета, постоянные приветствия его раздражали.

Он всегда с другими людьми мало общался и не собирался восполнять этот дефицит. Ему нравилось расхаживать в одиночестве, и он не любил быть чем-либо связанным или ограниченным. Общение с другими его только раздражало.

Причина, по которой он принял предложенную ему Императором почетную должность Хранителя Волшебного Меча, по большей части, заключалась в жившем с ним старикашке, который без устали твердил о необходимости преданно посвятить себя народу. Познакомившись с Йа Мей Де, Йие заподозрил, что старикашка на самом деле было отцом Йа Мей Де, а не его, поскольку эти двое разделяли общую идеологию, с которой он никогда бы не смог согласиться.

Теперь, когда старикашки не стало, он, само собой, мог не быть таким послушным. Лопнет ли однажды его терпение и уйдет ли он со своей должности – это зависело от того, насколько его коллеги и начальство станут его нервы испытывать.

Главной причиной, по которой он разгуливал по улице в такой час, были поиски Йа Мей Де. Касаемо же того, почему Йа Мей Де был здесь в это время… он не желал этого знать.

А знать он не хотел, потому что интуитивно чувствовал: это определенно связано со столь ненавистным ему Энгларом.

С рациональной точки зрения, они были ближайшими к Энглару его прямыми подчиненными. Но в реальности кроме встречи с Энгларом во время назначения на их должности, они больше почти никогда с ним не связывались. Энглар не отдавал им приказов; в основном, работали они лишь тогда, когда Энглару нужно было участвовать в публичных мероприятиях, и они присутствовали в качестве охраны. Старейшины даже никогда не сообщали Хранителям Волшебного Меча, был ли это сам Император или двойник.

Йие всегда казалось, что Энглар и Старейшины игнорируют обязанности и долг Хранителей, словно те опустились до простых охранников с незаслуженно большой зарплатой. Само собой, это вызывало у него неприятное ощущение, тем более, что бесполезными людьми они не были.

Когда бы он ни сопровождал Энглара на мероприятия и ни видел его три золотые нити, такие же, как у самого Йие, ему против воли хотелось фыркнуть.

В каком смысле Энглар нуждался в защите Хранителей Волшебного Меча? Такая система имела смысл лишь в том случае, если Император не был достаточно силен, верно?

Они явно не были ему нужны. Хотя они никогда не общались и Йие не знал, что творится в голове этого юного Императора, он интуитивно верил в это.

И пять лет назад его мысли подтвердились. Когда Западный Город оказался в чрезвычайном положении после того, как войска Восточного Города прорвались через остатки оцепления, им был передан приказ оставаться в городе, в то время как человек, которого они должны были защищать, без всякого доспеха бросился на передовую вместе со своим уникальным, божественным оружием, чтобы встретить вражеские войска.

В итоге, он добился сокрушительной победы. Это так же означало, что и его одного достаточно. Стража и прочая охрана были просто шуткой.

В прошлом Старейшины использовали юный возраст Императора, чтобы запретить ему появляться на публике, и под предлогом его защиты часто посылали двойника, даже на фестивали и необходимые церемонии. В дополнение к этому большая часть лица Энглара была закрыта тканью, так что двойнику достаточно было лишь в целом походить на него. Проблема в том, что они не знали, на кого должен был быть похожим двойник.

Наверняка было известно лишь то, что человек, вышедший из города на бой пять лет назад, был настоящим. Все остальное оставалось неизвестным.

На самом деле, то, что ткань закрывала глаза, тоже было подозрительным. Некоторые люди предполагали, что он слеп, другие шутили, что так легче двойников подбирать, потому что цвет глаз не обязательно совпадать должен…

Сейчас все это было неважно. Если Йие был недоволен фактом отсутствия связи с его номинальным начальником и не понимал, каким человеком этот самый начальник был, то его недавнее «осознание» заставило его твердо поверить, что лучше никогда и не понимать.

Йие злила смехотворная глупость Императора, хотя остальные посчитали бы это крахом своих мечтаний. В последнее время шансы появления Императора возросли, словно, повзрослев, он пытался постепенно вернуть свою власть. Но некоторые его поступки или, скорее, пробные шаги, выглядели так, словно он произвольно играл с остальными, обманывая с помощью своей власти подчиненных и демонстрируя свое влияние.

Йие казалось, что Хранители Волшебного Меча относились к тем, кого выставляли дураками. Хотя люди и говорили про «взросление», но никто не знал, сколько лет Императору точно. Однако, он начал действовать, и решением вопросов уже действительно не Старейшины занимались. Например, его недавнего приказа собрать перья хватило, чтобы сделать его незабываемым.

Любой, кто получал такой дурацкий приказ, само собой, остался бы недоволен. К несчастью, среди его коллег еще оставались идиоты, сохранявшие свою веру в Императора, обещавшую дожить до самой их смерти. Это еще больше злило Йие.

После того, как Йие вырубил его и притащил назад, Йа Мей Де потерял голову от страха из-за невыполненного задания и постоянно обвинял Йие, так что тому хотелось его силой заткнуть. Так его уши снова смогли бы тишиной наслаждаться.

Кстати говоря, он не убил Йа Мей Де по-настоящему, пожалуй, из-за того, что характер последнего так сильно напоминал покинувшего этот мир старика. Хотя ему это и не нравилось, он все равно подсознательно проецировал образ отца на Йа Мей Де и злился… это и правда был ужасный опыт.

Покружив еще по нескольким переулкам, Йие наконец-то нашел несчастного Йа Мей Де и подошел к нему. Йа Мей Де заметил его, когда он оказался рядом, и посмотрел в его сторону.

— Йие? Почему ты здесь…

— Ты-то здесь почему?

Хотя ему не особо хотелось слышать, что здесь делал Йа Мей Де, поскольку он знал, что это его разозлил, Йие все равно взял на себя инициативу заговорить.

— Ты ведь знаешь, что после нашего возвращения уже полмесяца прошло. Его Величество тоже должен знать. Но он не вызвал нас, чтобы расспросить о происшествии с перьями, а я тоже не смею пойти во дворец с докладом, потому что миссия провалена…

Не вспоминай при мне о курицах!.. Лицо Йие начало кривиться.

— За эти полмесяца я пытался искупить свои изъяны, но пробраться на территорию ночью незамеченным очень трудно, а хождением туда-сюда подушку не сделаешь. Раз завтра нам предстоит увидеть Императора на жертвенной церемонии, я подумал, не получится ли купить куриных перьев здесь ночью. В итоге…

Йие уже даже не хотел разговаривать, но Йа Мей Де продолжил, не обращая на него внимания.

— В итоге, стало слишком поздно, и все магазины уже закрыты. Я все обошел, но ни одна лавка не работает. Перед твоим появлением я как раз собирался сдаться.

Какая разница, закрыты ли магазины? Ты Хранитель Волшебного Меча, ты разве не можешь просто приказать заведение для тебя открыть и осмотреть их товары?

Или ты тоже понял, что использовать эту привилегию для поиска куриных перьев в продаже невероятно неловко?

— Йие, ты меня зачем-то искал?

Несмотря ни на что, рано или поздно ему пришлось бы разобраться с причиной, по которой он отправился на поиски Йа Мей Де. И потому Йие вытащил письмо и передал его коллеге.

— Я хочу попросить трехмесячный отпуск, начиная с завтрашнего дня. Помоги мне передать это ответственному лицу.

Он даже не хотел больше выдавливать слова «Его Величество». Йа Мей Де просто принял письмо, прежде чем заметил кое-что странное.

— Постой! Три месяца? Так долго? К тому же, что с завтрашней жертвенной церемонией? Ты не собираешься приходить?

— Не пойду. Так что мне остается лишь доверить передачу этого письма тебе.

— Как ты можешь не придти? Мы же Хранители Волшебного Меча, обеспечивающие безопасность Его Высочества!

— Разве ему нужна другая защита, с его-то силой?

На самом деле, чувства Йие в отношении Энглара, его начальника лишь на словах, изрядно запутались.

С одной стороны, в плане применения своих умений находиться рядом с Энгларом было невыгодно. С другой, он не хотел подчиняться тому, кто слабее его, ибо чувствовал, что не сможет поверить в такого человека.

Возможно, второе чувство брало верх, раз он до сих пор на этой должности оставался?

Хотя вместо того, чтобы признать хозяина, ему, скорее, хотелось устроить с ним поединок и узнать, кто сильнее.

— Йие…

— Дальше разговаривать нет смысла. Что бы ты ни сказал, завтра я не приду. Я уже отдал письмо с требованием отпуска, так что поступай, как считаешь нужным.

Выполнив свою миссию, Йие, само собой, не хотел и дальше здесь задерживаться. Игнорируя крики Йа Мей Де за спиной, он быстро активировал магию и покинул район, готовясь к своему скучному трехмесячному отпуску.

Верно, скучному отпуску. Хоть он и сам отпросился, дел у него не было. Сделал он это лишь потому, что больше не хотел участвовать в подобных авантюрах.

Раз уж будет скучно, ничего не поделаешь. По крайней мере, он мог отделаться от всего этого жуткого бедлама, и отчасти это его успокаивало.

* * *

В Западном Городе было несколько видов жертвенной церемонии. Сегодняшняя проводилась в гробнице прежних императоров. В центре подобного мероприятия, конечно, находился юный Император. К тому же, это считалось действом, связанным с королевской семьей, и обычные граждане не допускались.

Гробница прежних императоров находилась за пределами города, так что свите юного Императора надо было выехать загород ради этой церемонии, не открываясь при этом восхищенным взором граждан, как то было в Восточном Городе. По городу они ехали по-другому; в Западном Городе любая улица, по которой ехал экипаж Императора, перекрывалась, и посторонние люди туда не допускались. Сам юный Император сидел в экипаже, не высовываясь.

Можно было сказать, что такая сильная, излишняя защита предпринималась уже много лет. Большая часть жителей Западного Города привыкла к такой ситуации. Хотя владельцы магазинов на перекрытых улицах страдали, когда не могли работать, возможности возразить у них не было.

Изначально граждане не испытывали любви и уважения к молодому Императору, но их мнение о нем изменилось после войны пять лет назад. Все-таки, юный Император защитил народ во время войны, что приравнивалось к защите их семей и собственности, за что граждане были благодарны. Но недавние действия юного Императора полностью разочаровали тех, кто грезил о великом и благородном правителе, особенно после того, как он отказался исцелить с помощью своей крови Хранителей Волшебного Меча, вернувшихся сильно израненными.

Поначалу у юного Императора был образ человека загадочного и неразумного, а теперь его считали своевольным, безрассудным и безжалостным.

Но у граждан никогда не было права выбирать правителя. Нравился он им или нет, они не могли поменять правителя на того, кому больше симпатизировали.

* * *

Дворец Западного Города – где жил юный Император и Старейшины – назывался Шен Си Луо Гон. Здание было очень крепким и сильно отличалось от роскошного и вычурного архитектурного стиля торгового района. Высокие пепельно-серые стены не давали посторонним заглянуть внутрь. Ше Си Луо Гон напоминал город в центре города, существуя независимо от Западного Города. Посторонние не могли туда пробраться или даже узнать, что происходит за его стенами. Время от времени люди прислушивались к просочившимся слухам, чтобы удовлетворить любопытство.

Подготовка к жертвенной церемонии для предыдущих императоров началась с утра. Юный Император, проводивший церемонию, должен был принять очищающую ванну и переодеться в простое белое одеяние. Выбранные сопровождать его слуги тоже были заняты своими приготовлениями. До официального начала весь Шен Си Луо Гон на ушах стоял, редкая картина по сравнению с его обычным холодным спокойствием.

Экипаж Императора уже давно прибыл к дверям дворца и ждал там, готовый отбыть в любую минуту. Люди тоже заняли свои места, ожидая, когда все будет готово.

Йа Мей Де уже долго ждал рядом с экипажем юного Императора. Долгое ожидание не означало, что он потерял терпение, поскольку он знал: юный Император не любит ждать и потому предпочитает, чтобы ждали его. Поэтому он точно не стал бы в экипаж рано садиться. Как правило, он появлялся в самую последнюю минуту.

Для Йа Мей Де, как подчиненного Императора, было вполне естественно послушно ожидать здесь.

Прождав еще довольно долго, он, наконец, почувствовал движение позади себя. В окружении свиты к нему шел человек, которого он искал. Однако, глянув на него издалека, Йа Мей Де был поражен.

По традиции, сегодня Император должен был надеть простую белую одежду. Однако, его стройная фигура была облачена в темно-красное. Хотя ткань не была чрезмерно яркой или тяжелой, ее вычурный стиль слишком отличался от обычного простого, используемого для церемонии.

— Ваше Величество.

Не успел юноша подойти к нему, как Йа Мей Де опустился на одно колено, подобающе приветствуя Императора. Хотя ему и казалось, что тот одет немного странно, он не мог этого сказать. Это было бы крайне невежливым действием, которое он ни за что не позволил бы себе перед юным Императором.

— Незачем таким сдержанным быть, пожалуйста, встань, – произнес юноша, чье лицо закрывала белая ткань. Услышав это, Йа Мей Де поднялся и перешел к своему первому делу, передав письмо Йие с просьбой об отпуске.

— Ваше Величество, этим письмом Йие информирует Вас, что, начиная с сегодняшнего дня, просит отпустить его на три месяца.

Юноша принял письмо со слабой улыбкой, в которой читался  намек на недовольство.

— Это добровольный отпуск? Так называемый отпуск, видимо, вступающий в силу без предварительного утверждения? Этот надменный Джокер, он меня вообще ни во что не ставит?

— Ваше Величество, пожалуйста, не злитесь… Йие просто не очень хорошо в таких вещах разбирается, Ваш покорный слуга не думает, что у него дурные намеренья были. – Увидев, что на лице юноши появилось холодное выражение, Йа Мей Де поспешил заступиться за Йие. В реальности он и сам не знал, были ли у Йие дурные намеренья; дело явно дошло до пренебрежения.

— Дальше можно не обсуждать. Еще что-нибудь? – Юноша как ни в чем не бывало передал письмо стоявшему рядом, не собираясь заглядывать внутрь.

— Ваше Величество… Рана Трефы из Хранителей Меча… Вы…

Пять Хранителей Волшебного Меча соответствовали пяти разным мастям. Йие был Джокером, Йа Мей Де – Червами, а получивший на этот раз ранение в руку Хранитель – Трефами.

— Я уверен, что уже отказал. У тебя проблемы с памятью? Рана была нанесена разрушающим душу оружием, верно? Даже если его спасти, полностью в себя он не придет, так зачем мою кровь тратить? Если Хранитель Волшебного Меча ранен, я просто могу нового выбрать; это ведь не обязательно он должен быть?

Ответив равнодушно, юноша, похоже, больше не желал эту тему обсуждать и отвернулся, чтобы сесть в экипаж.

— Ах! Ваше Величество, еще одно дело…

Хотя Йа Мей Де казалось грубым так останавливать Императора, он уже принес кое-что. Рано или поздно ему придется это отдать и внятно отчитаться.

— Ваш покорный слуга принес куриные перья, которые Ваше Величество приказали мне собрать. Вы этого желали, Ваше Величество?

Он открыл сумку, показывая вычищенные и сложенные перья. На этих словах юноша обернулся к нему и остановился. Поскольку его глаза закрывала ткань, его выражения не было видно, что не давало отгадать его мысли.

— Так вот в чем дело, я уже почти забыл об этом, – сказал юноша, протягивая руку и набирая в нее перьев. – Однако, они мне уже особо не нужны.

Он улыбнулся и, отворачиваясь, разжал пальцы, так что легкие и изящные перья просто разлетелись на ветру во все стороны, мгновенно устроив на земле беспорядок.

— Раз уж ты их добыл, можешь снова собрать и отнести во дворец. Возможно, они понравятся будущим императорским наложницам?

Затем он сел в экипаж, и камергеры закрыли за ним дверцу. Йа Мей Де замер на месте; даже когда экипаж уехал, он все еще не знал, как именно реагировать на такую ситуацию.

— Лорд Йа Мей Де, нам помочь Вам это собрать?

Несколько горничных, убиравших дворец, тоже стали свидетелями этой сцены и подбежали в тревоге, увидев, что Император со свитой отбыл.

— Ммм… спасибо за беспокойство.

Если бы Йие видел эту унизительную сцену с юным Императором, он бы, наверное, поддел Йа Мей Де: «После того, как он всю твою верность растоптал, ты все равно будешь звать его «Его Мудрое Величество»?».

Йа Мей Де не мог определиться.

Возможно, Его Величеству и правда внезапно перестали куриные перья нравиться?

Сейчас он только такую причину придумать мог.

* * *

Гробница, где покоились императоры, находилась недалеко от Западного Города. Во время ее постройки учитывались природные факторы. Рядом с ней не было цветочных садов; вместо них была устроена подземная комната. Снаружи был лишь узкий вход, так что злодеям было бы трудно разрушить надгробия, какой бы причиной они ни руководствовались.

Жертвенная церемония не требовала обилия подношений, хватало просто свежих цветов, со временем сгнивающих. После того как распорядитель зачитывал свитки, завершая этим церемонию, юный Император должен был войти в гробницу и вылить там очищенную воду. При этом никто не мог его сопровождать. Все равно помещение заранее обыскивалось, а единственный вход охранялся, так что проблем безопасности не должно было возникнуть.

— Ваше Величество, вот очищенная вода.

Поднос с очищенной водой ему предложил Пики Хранителей Волшебного Меча, Аоджиса[1]. После того, как юный Император начал в последнее время чаще бывать на публике, Аоджиса был тем Харнителем Волшебного Меча, которого чаще всего видели рядом с ним. Он также был самым участливым, настолько посвящая все свое время работе, что до сих пор не женился. Его коллеги дружно твердили, что он был опасно близок к превращению в дядюшку среднего возраста. Некоторые девушки настаивали, что хотя Лорд Аоджиса и староват, он все равно красив и обаятелен, хотя время и оставила на нем свои неоспоримые следы…

— Аоджиса, твой ревматизм прошел? – равнодушно поддел его юноша, принимая очищенную воду.

Да, с возрастом появлялись слабости вроде ревматизма.

— Он уже совсем не мешает, Ваше Величество, – ответил без выражения Аоджиса. В принципе, он не относился к тем, кого можно издевкой задеть.

— Правда? Отлично, ты наконец-то сможешь вернуться к выполнению предписанных тебе по работе обязанностей, а? Я очень рад. Услышав, что ты просишь отпуск из-за подобной проблемы, я был изрядно озадачен. Планируешь предоставить план компенсации?

В разговоре с Аоджисой речь юноши казалась немного иной, скорее всего, из-за его обычая подбирать слова в зависимости от того, насколько он был близок с собеседником.

— Я искренне извиняюсь.

Похоже, он не планировал выдвигать никакие идеи компенсации, используя других себе на благо.

Получив подобный ответ, юноша не стал продолжать разговор и вместо этого приготовился занести внутрь очищенную воду.

— Но когда я оборачиваюсь и смотрю на вход в гробницу, мне всегда кажется, будто меня затянет и я больше не смогу уйти…

Аоджиса равнодушно ответил одной фразой:

— Внутри темно, станет лучше, когда я лампы зажгу.

Как и ожидалось, дядюшка и правда оставался дядюшкой, не понимавшим, что у других на уме.

Но зажечь лампы и правда было необходимо. Хотя глаза юного Императора закрывала ткань, нельзя было отпускать его одного в темное помещение. И потому ответственные за это люди заранее спускались в гробницу и зажигали там слабые светильники, прежде чем юноша скрывался внутри от всеобщих взглядов.

Вскоре после того, как он зашел внутрь, юноша нетерпеливо сорвал с лица ткань и стал выбирать дорогу, полагаясь на свое зрение. Так было удобнее.

Дойдя до конца прохода, он оказался в просторной гробнице. Вылив в нужном месте очищенную воду, он постоял, выказывая благодарность надгробиям и не спеша уходить.

Надгробия располагались по датам, так что найти конкретного человека было очень легко. Пройдя по кругу, он подошел к могиле своего предшественника и, увидев слова на камне, насмешливо усмехнулся.

— При жизни ты ничего не сделал и просто играл роль пешки под контролем Старейшин, не зная, со сколькими прошлыми императорами обращались так же, верно, отец? Ты рад? Ты доволен, пока следующий после тебя император является не просто инструментом Старейшин, каким был ты?

В словах, обращенных к надгробию, не было уважения. Скорее, они несли в себе сильное презрение или, возможно, ненависть.

— В таком случае, уверен, ты очень доволен нынешними результатами… жаль лишь, что твой сын не был ребенком, которого ты ждал, и теперь ты ничего с этим поделать не можешь…

Он не знал, ждал ли этот день долгое время или нет. Скромно одевшись в честь праздника, он приехал к этой покинутой могиле, сказал все, что хотел, и его слова никто не оспаривал.

Потому что здесь были только покойники.

— Аоджиса, зачем ты спустился? – Услышав шаги от входа, юноша повернулся к пришедшему человеку.

— Прошло много времени с тех пор, как Ваше Величество спустились, так что я пришел проверить, нет ли у Вас проблем.

— Много времени? Разве не всего миг? Эти старые мошенники не могут подождать немного?

Обычно Император поднимался сразу после того, как заканчивал выливать воду, так что не удивительно, что Старейшинам его отсутствие показалось долгим.

— В любом случае, все в порядке. Давай просто вернемся наверх, – сказал юноша, беря белую ткань и готовясь снова обвязать ее вокруг головы.

Аоджиса долго наблюдал в тишине, как юноша оборачивает голову тканью, прежде чем наконец-то задал давно интересовавший его вопрос.

— Что именно Вы собираетесь делать? Ваше Величество.

Этот вопрос заставил замереть руку юноши, завязывавшую ткань, и его голубые глаза обратились на Аоджису.

Он просто улыбнулся в ответ. Хотя улыбка была очень красива, его глаза совсем не улыбались.

Улыбка эта словно отбросила вопрос назад Аоджисе.

* * *

— Фан Тонг! Давно не виделись! Ты не слышал новостей о Лорде Линг Ши?

Видеть лицо Ми Жонга утром единственного в неделю выходного Фан Тонгу было не особо приятно.

— Если услышу, расскажу.

Нет, я хотел сказать, что даже если услышу, тебе не расскажу.

— О? С каких пор ты стал таким хорошим другом, мой план заслужить твое расположение сработал?

Что именно за план у тебя был? Помимо пары рассказанных баек, ты мне никаких услуг не оказывал…

— Постой! Ты! Ты внезапно получил салатовую кисточку! Мы же совсем мало не виделись! – недоверчиво воскликнул Ми Жонг, наконец-то заметив смену цвета кисточки Фан Тонга.

Разве нужно в это столько трагизма вкладывать? Говоришь так, словно мое повышение до салатовой кисточки – это какой-то бесчеловечный случай. Ты определенно знал, что мы пошли куриные перья собирать, и мы просто справились с этим делом. Нет ничего странного в повышении наших рангов, верно?

Размышляя об этом, Фан Тонг заодно порадовался, что Ми Жонг не в курсе о том, как Йин Ши и Линг Ши им с перьями помогли. Иначе Ми Жонг выдал бы что-то ужасное вроде «Как вы могла позволить Лорду Линг Ши использовать его прекрасные и благородные руки для такого дела? Я покараю вас от имени всех его последователей!».

— Эх, салатовая кисточка – это здорово, можно в месяц пять стрингов получать. Я до сих пор все еще с бледно-зеленой… – Ми Жонг вздохнул, теребя свою кисточку и обшаривая кисточку Фан Тонга недобрым взглядом.

— Ты что делать собрался?

Фан Тонг тревожно сделал шаг назад. Выражение на лице Ми Жонга казалось зловещим, словно он что-то замышлял

— Может, проведем дружескую, тренировочную дуэль? Твоя кисточка мне покоя не дает…

Так и знал!

Ну ты и гад! Можешь думать лишь о том, как присвоить тяжкий труд другого человека?! У меня очень мощная швабра, не боишься, что с третью души в поединке расстанешься?

— Ты чего так напрягся? Фан Тонг, у тебя рука дрожит. В самом деле, я просто пошутил. У меня нет причин людей обижать и наживать себе врагов. К тому же, у тебя за спиной стоит жуткий покровитель, я определенно не хочу проблемы с Лордом Луо Ши заработать.

У кого это тут рука дрожит! Почему ты так ко мне присматриваешься… нет, то есть, я не напуган! Не неси чушь!

Что касается Луо Ши… ты слишком высокого мнения о наших с ним отношениях. Если бы обижали Юе Туи, он бы, может, и помог, но что касается меня… он бы, наверное, просто посмеялся бы надо мной и сказал, что я это заслужил со своими слабыми умениями… и, пожалуй, добавил бы что-то вроде «не обманывай себя попыткой удержать то, что тебе не принадлежит, вполне ожидаемо, что ты это потеряешь»…

— О, точно, раз уж мы встретились, я могу и недавно полученными новостями поделиться, с пылу, с жару!

— О?

Слухи и любопытные новости Фан Тонга по-прежнему интересовали, если главная роль в этих сплетнях не отводилась ему.

— Я слышал, что перья местных куриц Восточного Города очень популярны, и даже Хранители Волшебного Меча из Луо Юе бесстрашно прибежали за ними издалека! Эти новости пришли от одной из жертв, отправившейся прошлой ночью за перьями на Первый Участок Снабжения. К несчастью, собранные им с таким трудом перья мгновенно захватил враг. Эх… Что думаешь? Эти перья и правда так чудесны?

— …

Я сто лет как в курсе об охоте за перьями Хранителей Волшебного Меча, твои новости устарели… но они снова прошлой ночью приходили? Они и правда не сдаются…

Что касается Нового Жителя, чьи перья забрали ради подушки молодого Императора, ему стоит просто смириться со своей судьбой…

Послесловие Фан Тонга.

С момента смены моей кисточки прошло полмесяца, и, честно говоря, я немного боюсь выходить. Дело в том, что, идя по улице, я чувствую себя так, словно кучу денег несу и меня в любой миг ограбить могут. Хотя салатовые кисточки в месяц получают всего пять стрингов, за тысячу лет в сумме набегает шестьдесят тысяч, а это определенно большая сумма… не спрашивайте, собираюсь ли я тысячу лет жить, я просто демонстрирую выгоду на чистых цифрах. Я не настолько тщательно все изучил, ясно?

Если говорить о дуэлях, Юе Туи столкнулся с изрядным их числом. Хотя он одолел всех в первый день так аккуратно и умело, после этого к нему продолжали другие приходить. Я против воли чувствовал себя невероятно удачливым; к счастью, их взгляд был прикован к Юе Туи, и на меня нападать они не пытались. Иначе моя удача пошла бы прахом, и я бы давно оказался отброшенным от салатовой кисточки к белой. Я также уверен, что никто не захотел бы помогать мне собирать перья и шкурки во второй раз…

Раны на теле Юе Туи, вызванные ошибкой процесса перерождения, исчезли на следующий день. Это и правда стоило отпраздновать. Хотя называть это достойным праздника тоже как-то неправильно… в любом случае, он, похоже, успокоился, так что мне тоже полегчало, и, похоже, все наладилось.

Что касается ужина в честь повышения, Луо Ши пригласил нас через три дня. Поскольку и Юе Туи, и мне доводилось умирать в Шен Ван Диан, он казался немного зловещим и, возможно, у нас остались тени связанной с ним травмы, так что место проведения сменилось рестораном. В итоге, Лорд Йин Ши и Би Роу тоже пришли… почему, даже когда мы пытаемся насладиться ужином, вы двое все равно ошиваетесь рядом и продолжаете ослеплять нас своей демонстрацией любви! Как непристойно!

Возможно, дело в Би Роу, но хотя Юе Туи и освободился от груза ран, выражение его в тот день было не слишком приятным. Ребята, вы точно что-то отмечаете? Юе Туи, твой недружелюбный и холодный взгляд был слишком очевидным, особенно по сравнению с твоим обычным поведением…

В любом случае, все, произошедшее до сих пор, было безобидным испугом. Возможно, не так уж и плохо постоянно в таком духе продолжать?