Когда Незаконнорожденная Дочь Графа Выходит Замуж (Новелла) - 4 Глава

Не имея больше сил удерживать мужчину, Ларитта упала на спину. К счастью, она уберегла его голову от удара об пол.

Ларитта уставилась на лицо мужчины, лежащего в её объятиях. Смахнув назад его волосы, что были темнее ночи, Ларитта заметила раны, покрывающие его смуглую кожу.

Неожиданная мысль закралась в её голову.

‘ Как его зовут?’

Она знает его как герцога, но, странное дело, не помнит его имени. По факту, она никогда не рассчитывала на встречу с ним в жизни, этой или той.

****

Ларитта суетиливо бегала по дому, чтобы согреть его и промочить свой платочек в кипящей воде. В её доме были две вещи, которые она ценила помимо картофеля. Это был её камин и кресло-качалка. Было ещё лучше, когда она ставила кресло-качалку напротив камина.

На том месте, присев и закутавшись в плед, Ларитта смогла, наконец, без проблем уснуть, поскольку единственная оставшаяся в поместье кровать была покрыта плесенью и грязью. Ларитта уступила своё место у камина предателю, поскольку была щедрым человеком. Мужчина в кресле был похоронен подо всеми одеялами, что имелись в доме. Чтобы сохранить неподвижность кресла, она подложила камень под закруглённые ножки.

Его дыхание было поверхностным и неспокойным, что было предвестником неминуемой смерти, которая могла наступить в любую минуту. Он потерял много крови и оставался без сознания из-за низкой температуры тела. Ларитта подошла к нему с тёплым и мокрым платком.

‘ Может статься, я буду не первым трупом в этом доме.’

Проведя последние семнадцать лет жизни, совершенствуя свою маску невозмутимости, Ларитта была спокойна. В противовес её спокойствию, руки, что вытирали ссохшуюся кровь с лица мужчины, были очень осторожны.

С того момента, как Ларитта решила взять на себя заботу о предателе, её можно было расценивать как преступницу. Даже сейчас, она могла сбегать в деревню и всё рассказать, но она этого не сделала.

И это было не потому, что он был её супругом.

Ларитта была сыта по горла семьями. По правде, она ненавидела мужчин ещё больше из-за всех этих «супругов».

Просто Ларитта, одна, всё это время.

“ Я не делал этого.”

Уж очень знакомыми были эти слова.

“Я не крала это! Я этого не делала! Граф!”

Она плакала в этом давнем воспоминании, настолько давнем, что оно уже постепенно стиралось…

Когда Ларитта только вошла в дом графа в возрасте восьми лет, был лишь единственный человек, кто относился к ней с добротой. Не верится, но это был её отец, граф.

Все внимание было обращено на Ларитту с тех пор, как она впервые вошла в дом Брумайеров, и всё же граф был единственным человеком, который не критиковал девушку. Ларитта верила, что он признает её невиновность, что это не её ошибка, то, кем она родилась.

Так не могло продолжаться вечно. Он начал отворачиваться от Ларитты, когда Роуз и графиня начали травить девушку. Чем больше она сталкивалась с ними, тем быстрее он менял своё мнение о Ларитте.

В первый раз граф поднял руку на Ларитту тогда, когда Роуз намеренно «потеряла» своё ожерелье и обвинила Ларитту в краже. Даже мать Ларитты, что бы она ни делала до этого, не смела поднимать руку на неё.

Граф ударил её ладонью по лицу прямо на виду у всех, тем самым признавая её виновной.

“Я…”

Шлепок!

“Нет, я не делала этого…”

Граф дал ей ещё одну пощечину, и Ларитта, в то время ещё совсем ребёнок, не могла вымолвить и слова из-за опухшего лица. И всё же, дрожа, она пыталась возразить.

“Нфет…. Я-Я не дфелала этофо…”

“Папочка, ты же не веришь ей, правда? Она просто лгунья!” Роуз издала пронзительный крик. Граф покачал головой, соглашаясь с ней. Прислуга же просто стояла и смотрела.

“Тебе запрещено выходить, пока ты не вытащишь откуда бы то ни было это ожерелье”, сказал он, запирая Ларитту на чердаке.

Ларитта даже не знала, как выглядит ожерелье Роуз. Она оставалась запертой на чердаке и была выпущена уже на грани голодного истощения. Этот инцидент был лишь началом череды несправедливостей, испортивших жизнь Ларитты.

Теперь же, она не могла жаловаться графу, который был ох как похож на неё. Это было простое заключение.

“…..”

Ларитта положила окровавленный платок. Сев на ковер, она взглянула на мужчину.

“Не умирай”, прошептала Ларитта своим уникальным, чистым голосом. Она накрыла его ладонь своей. Его загорелая кожа резко выделялась на фоне её бледной руки.

“ Я не знаю, через что ты прошел, но ты должен жить.”

Потому живи. Она поговорила с ним и прислонила голову к его колену. Камин согревал тело мужчины, бывшее холодным как лёд. Ларитта закрыла глаза.

***

Было темно и только потрескивающий отзвук пламени доносился до него. Девушка прижалась своё тело к его и не двигалась.

Только что Ян Рейнхарт проснулся. Он попытался открыть глаза и, с трудом, ему удалось это сделать.

“Хаа..Ха…”

Дыхание Яна было неровным. Ярко освещённый камин предстал перед его взглядом. Было понятно, кирпичная кладке было много лет, а ещё этот старинный камин был единственным источником света во всём доме.

“А?”

Как только Ян понял, что сидит в кресле, он попытался подняться. Но стоило ему пошевелить туловищем, он испытал невыносимую боль в животе и не смог даже двинуться. Агрх, вырвался тихий стон. Это было то место, куда его проткнули мечом.

Небольшое движение возобновило кровотечение. У Яна перед глазами забегали мушки.

“Мне жаль, Капитан.”

Это напомнило ему о том моменте, когда подчинённый ударил его в спину. То событие было до сих пор живо в его памяти.

“Я ничего не смог сделать, потому, прошу, не ненавидьте меня слишком сильно.”

“Это.. Что ты…”

“Вы не должны были вставать на пути Императорской семьи.”

Предательство произошло уже к концу морской войны, продолжавшейся годами. Его осуществили как раз тогда, когда он, как герцог и мечник, готовился к возвращению домой.

В этот момент он понял, что кто-то держит его за руку. Когда он взглянул вниз, то увидел бледную, практически белую женщину у себя на коленях.

“….”

Он встречал её раньше. Перед тем как потерять сознание. Он принял её за няню, когда увидел эти волосы. Если взглянуть поближе, то её цвет не был похож на цвет волос пожилого человека.

Но кто это?

Он был предателем, признанным мёртвым всем миром. Он находился на тонком льду, поскольку женщина могла просто доложить о нём.

“…Кресло.”

Ларитта поморщилась и пробормотала во сне.

“Моя… качалка.”

На секунду, ему показалось, что кресло качнулось. Если подумать, он сидит на кресле-качалке. Он хотел вернуть кресло девушке, но он недоумевал, почему она спит тут. Это кресло не было тем предметом, на котором человек мог комфортно спать.

Его пальцы слегка сжались, но Ян всё же разбудил её от глубокого сна, и она открыла глаза.

“….”

“…”

Их глаза встретились.

Когда девушка моргнула своими голубыми, безэмоциональными глазами, Ян поймал огненные искорки, что так же внезапно исчезли.

Ларитта приподнялась. Для неё уже было удивительно то, что герцог пережил ночь. Если быть честнее, к своему пробуждению она ожидала увидеть остывающее тело.

‘ Отличная работа.’

Её облегчение сменилось вопросом.

“Вы любите рагу?”

“…Что ты только что сказала?”

“Я спросила, достаточно ли вы хорошо себя чувствуете, чтобы поесть рагу.”

Когда она увидела замешательство мужчины, она поняла, что что-то не так.

Ох, моё лицо

В прошлом, когда кто-то пытался провоцировать Ларитту кто бы это мог быть, как не Роуз, она тогда же и выработала свою маску невозмутимости. Если она плакала, её мучители ещё больше раззадоривались. Если она умоляла, они смеялись. Ларитта научилась быть безразличной, потому что, неважно как она реагирует, она получает только холод и ненависть в ответ.

После нескольких лет подобной стратегии, Ларитте стало тяжело выражать свои эмоции.

‘Ну, лично я голодна и собираюсь поесть’, подумала она, поднимаясь с пола.