Кости, зарытые под ногами Сакурако (Новелла) - 1.2 Глава

Я пообещал матери подъехать к дому, который располагался примерно в двенадцати минутах езды от особняка Сакурако-сан.

Я намеревался ехать на автобусе, но потом увидел, что такси, остановившееся у особняка, свободно. Сакурако-сан быстро отреагировала и забралась в машину.

Благодаря тому, что мы приехал раньше, чем планировали, мне удалось заскочить в круглосуточный магазинчик рядом с домом и съесть онигири с икрой минтая, майонезом с тунцом и сливой. Икра минтая была недостаточно острой, майонез с тунцом чрезмерно соленым, а японские сливы абсолютно лишены какой-то кислинки. Только подумать, кто-то может посчитать это блюдо вкусным. Вспомнив вкусное жаркое с имбирем Умэ-сан, мое настроение еще сильнее ухудшилось.

Впрочем, несмотря на вкус, мой живот перестал урчать от голода. Вскоре, как я доел все три онигири и промочил горло остывшим чаем, появилась мать. Несмотря на то, что она была одета в модное пальто-пончо, теплая одежда под ней (в Асахикава сейчас холодно) сделала ее фигура похожей на куклу дарума [ 1 ]. Я очень разочаровался внешним видом матери.

— Ах!

Когда наши взгляды пересеклись, мать прикрыла рот ладонью. Я понял, что произошло недопонимание, и был вынужден представить ей Сакурако-сан.

— Эмм, мам, это…

— Я знаю ее! Кому на знакома молодая леди Кудзё-сан!

Пока я растерянно застыл на месте, мать немного оттащила меня в сторону и легонько ткнула в бок.

— Правда? Ты знаешь ее?

— Разумеется! Вся земля района Нанко, на которой мы сейчас живем, в прошлом принадлежала семье Кудзё-сан. После войны они понемногу начали расставаться с землей, но даже сейчас память о их семье, как о известных землевладельцах, хранится в памяти каждого жителя!

— Ого… я знал, что у нее огромный особняк, но…

Особняк Сакурако-сан действительно большой. Говорят, в нем десять комнат, хоть Сакурако-сан и жила вдвоем с Умэ-сан. Но еще больше удивлял огромный сад, в котором находились два дельфина, детеныш норки, детёныш кита, голова бурого медведя, три оленя, лошади и другие живности, зарытые под землей.

— Семья Кудзё начала раздавать землю еще до смерти прошлого хозяина. Но когда речь заходит о нынешней хозяйке дома Кудзё-сан, всем известно, что она прекрасная молодая леди.

— Ого…

— Не «огокай»! Зачем ты ее привел!

— Я не приводил. Она сама изъявила желание приехать сюда.

— Что?

Наше перешептывание в стороне, Сакурако-сан окинула странным взглядом. Но после отвернулась и начала осматривать окрестности.

— Ладно… не беспокойся о присутствие Сакурако-сан.

— Не беспокоиться? У нее не было ни одной причины приезжать сюда!

— Все в порядке, просто оставь ее в покое. Сакурако-сан, как ребенок, делает все, что ей угодно.

— То, что ей угодно…

— Это правда. Она как ребенок поступает так, как ей заблагорассудится.

— Парнишка, я все слышу, — не глядя на меня, произнесла Сакурако-сан.

Она внимательно смотрела на окна многоквартирного дома моей матери перед собой. Обычно, вместо того чтобы строить новый дом, люди сдавали в аренду поддержанную недвижимость. Дом, в котором была нужная квартира, как раз один из таких. Он лишен всякой индивидуальности, но все равно производил некое ощущение надежности.

— А-ха-ха-ха… значит ты меня слышала?

— Твои слова обо мне — правда, но не думай о том, что я тебя не слышу.

Сакурако-сан произнесла свои слова непринужденным тоном, но кажется моя мать немного занервничала.

— Ах… да, сейчас ведь холодно, почему бы нам не согреться и не попить чая там…

Когда взгляды Сакурако-сан и моей матери пересеклись, мать торопливо указала в сторону кофейни, располагавшейся напротив многоквартирного дома.

— Не нужно беспокоиться, — решительно отказалась Сакурако-сан и схватила меня за руку. Под растерянный взгляд моей матери, в этот раз она оттащила меня в сторону. — Сколько еще ждать? Пойдемте.

— Нельзя. Сначала нужно дождаться членов семьи. Без их разрешения мы не можем открыть дверь.

— Досадно. Но хотя бы скажи какая квартира?

Сакурако-сан топнула ногой, как капризной кролик! Чтобы немного успокоить ее, я был вынужден срочно спросить у матери: «В какую нам квартиру?»

— Ах, да. Первая квартира на втором этаже. Там проживает молодая леди, Мидзусима-сан.

— …А?

Слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба.

— Мидзусима-сан…?

— Да. Она сообщила недавно, что выходит замуж, поэтому собирается переезжать. Надеюсь, с ней не случилось ничего плохого…

— Неужели она…

Я думал, что жилец квартиры какой-нибудь пожилой человек. Но оказывается там молодая леди, да еще и Мидзусима-сан.

— Да. Сами понимаете, переезд к молодому человеку не всегда простое занятие.

— Р-Разумеется…

Наверное, каждому знакомо с какими трудностями связана перевозка всех вещей в другое место. Кроме того, я знал «Мидзусиму-сан». Когда что-то происходит с незнакомым человеком, ты просто поражаешься. Но когда несчастье происходит со знакомым человеком, ты испытываешь настоящий шок. Боже, надеюсь с Мидзусимой-сан ничего не случилось.

— С ней все хорошо, я уверен…

Когда я вспомнил ее невинную и нежную внешность, меня охватила такая сильная тревога, что кончики пальцев задрожали.

— Первая комната на втором этаже… вон та? Шторы задернуты.

— В-верно…

— Не существует никакой причины задергивать шторы в такое время. Либо она ушла из дома ночью, либо умерла до восхода солнца.

— Пожалуйста, избавь нас от своих рассуждений!

Вопреки ожидаемому, на мое разгневанное лицо Сакурако-сан лишь удивлённо взглянула и ничего не ответила.

— Эй, как ты разговариваешь с молодой леди Кудзё-сан…!

Как тигр, мать вклинилась между нами, схватила меня за плечо и оттянула в сторону.

— Разве полчаса уже не миновали? Где те члены семьи? Почему их еще нет!?

— Думаю, время только что прошло…

— Ты не можешь позвонить им по телефону?

— Давай подождем еще немного…

— Парнишка.

— Да?

Сакурако-сан, наблюдающая за нашим диалогом, неожиданно показала вдаль. Если проследить за ее пальцем, можно было увидеть человека, перебегающего дорогу.

Кажется, человек тоже нас заметил. Это была молодая женщина в белом пуховике, судорожно пытающаяся согреть руки на морозе. Ростом примерно в 160 сантиметров ее щеки украшал ало-оранжевый румянец, что в купе с бледной кожей производило сильное впечатление. Короткие немного волнистые волосы были распущены. По ее виду сразу понятно, что она довольно модная личность.

— Эмм… вы домовладелица?

— Да. Меня зовут Татэваки-сан. Я домовладелица этого дома.

Когда моя мать представилась, женщина взволновано потянулась к воротнику пальто, чтобы поправить. Под пальто, кажется, у нее был только розовый халат. Брюки тоже не выглядели достаточно теплыми. Лишь окинув ее взглядом, мне стало холодно.

— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — произнесла молодая женщина и извиняюще поклонилась. Ее пальто колыхнулось, и я увидел карточку с именем «Мидзусима». Одновременно в нос мне ударил слабый запах духов.

— Значит вы член семьи Мидзусимы-сан?

— Ах, да! Меня зовут Ёсими, я ее младшая сестра. Я должна была прийти с матерью, но вчера она поскользнулась и повредила спину…

— Ох〜! Я вас понимаю, вчера и правда было сколько, — болезненно преувеличенным тоном моя мать отреагировала на слова молодой женщины. — Хорошо, я могу открыть вам дверь, у вас есть какое-то удостоверение личности?

— Водительские права подойдут?

— Вполне. На них же есть ваша фотография и имя.

Ледяными, плохо слушающимися пальцами, молодая женщина, назвавшаяся Ёсими, достала из кармана бумажник от известного бренда и вынула из него водительские права.

— Мидзусима Ёсими-сан. Да… все в порядке.

— Этого достаточно?

— Могу я спросить, как зовут вашу мать?

— Мою мать? Мидзусима Миёко…

— «Ми», как красота, «ё», как эра и «ко», как ребенок?

— Да.

— Прошу извинить, я просто хотела подтвердит имя человека, подписавшего договор.

— Ничего…

Хоть Ёсими и понимала, что моей матери необходимо проверить личность, ее взгляд пополз в сторону нужных окон на втором этаже. Ее хотелось как можно скорее проверить квартиру, но кажется моя мать не собиралась входить в положение Ёсими-сан. Она полезла в сумку, чтобы достать нужный документ. Я хорошо осознавал беспокойство Ёсими-сан, поэтому, когда моя мать протянула ей документ со словами: «В таком случае не могли бы вы заполнить форму согласия…» — я очень расстроился ею.

— Офтальмология? — внезапно спросила Сакурако-сан.

— Простите?

Когда мать протянула Ёсими-сан шариковую ручку, вопрос Сакурако-сан заставил ее удивленно заморгать.

— Я спрашиваю, в этой ли больнице вы работаете.

— …Но как вы догадались?

— Ваши туфли слишком легкие. До этого дома можно дойти только из близлежащих больниц.

Когда Сакурако-сан ответила на вопрос Ёсими, я окинул взглядом ее ноги и увидел, что на ней надеты красные крокодильи. Пускай сегодня и не шел снег, это не та обувь, в которой стоило ходить зимой.

— Когда я проезжала окрестности на такси, то заметила две близлежащие к этому месту больницы: медицинское отделение педиатрии и офтальмологию. Поскольку под вашим пальто сейчас надет розовый медицинский халат, который частенько носят медсестры в детских больницах, я сначала подумала, что вы работаете в педиатрии… — произнесла Сакурако-сан, тыкнув пальцем в направление медицинского отделения педиатрии.

— …?

— Но потом я заметила небольшие круглые отметины на вашем макияже вокруг глаз.

Лицо Ёсими-сан приобрело подозрительное выражение, пока она заполняла форму моей матери.

— Эту отметину мог оставить только лазерный фотометр. Медсестры проводят за этим аппаратом больше времени, чем пациенты. К тому же от знакомой я слышала информацию, что в офтальмологию перевели новую медсестру.

— Вы абсолютно правы. Ваши слова вначале разговора, признаюсь, смутили меня, — добродушно рассмеялась Ёсими-сан, окончив заполнять форму согласия.

На какое-то время между нами повисла тишина. Ёсими-сан с интересом уставилась на Сакурако-сан.

— Ах, значит вы медсестра из офтальмологии, — громко произнесла моя мать, пытаясь разрушить неловкую паузу.

— Верно… я из офтальмологии, — кивнула Ёсими-сан.

Моя мать сразу же переключилась на Сакурако-сан и с наигранным восхищением в голосе обратилась к ней: «Ах, как быстро вы установили личность женщины!» — но Сакурако-сан просто проигнорировала похвалу. Ей безразлично чужое восхищение. Истина всегда скрыта на поверхности, нужно лишь внимательнее в нее вглядеться.

Наверное, из всех людей она уважала только своего дядю.

«Истина подобна костям. Несмотря на то, что они скрыты под кожей, жиром и мясом, кости существуют. То же самое можно сказать и о связи вещей с основанием в любой момент времени. Например, тело любого живого существа состоит из мышц и костей. Это состояние постоянно»

Вот почему Сакурако-сан хотела знать все. Она обожает кости. И не может сдержаться, чтобы не заглянуть за скрытые тайны мира, как под плоть существа.

— Ну что ж, поднимемся наверх, — произнесла моя мать.

То, что Сакурако-сан проигнорировала ее похвалу, рассердило мою мать. Её рассерженное лицо немного покраснело. Впрочем, у нее сейчас работа и именно Сакурако-сан нуждалась в ней. Со словами: «Кудзё-сан, нам пора, вы можете подождать в кофейне…» — она попыталась отвадить от нас Сакурако-сан, но та снова ее проигнорировала.

— На второй этаж. Пойдемте.

Сакурако-сан пропустила мимо ушей слова моей матери и первой поднялась по лестнице. Сразу же за ней поднялся я, потом Ёсими-сан и замкнула шествие моя мать.

— Вот, это первая квартира на этаже.

Когда я поднялся по лестнице, Сакурако-сан стояла между двумя дверями, поэтому я указал ей на нужную. На дверях не было табличек с именами, но я знал в какой квартире живет Мидзусима-сан. В кожаных черных перчатках, Сакурако-сан потянулась и дернула за ручку.

— Заперто.

Сакурако-сан, взглянув на меня, еще раз подергала за ручку. Каждое ее движение сопровождалось характерным скрипом перчаток. Ёсими-сан снова бросила на Сакурако-сан подозрительный взгляд. Ей было совсем не понятно, кто эта девушка, и почему она возглавляет их шествие.

— Вы правда никак не могли связаться с ней? — спросил я Ёсими-сан, чтобы немного разрядить обстановку.

— Да. Она не отвечает ни на звонки, ни на электронные сообщения.

— А раньше такое бывало? — спросила Сакурако-сан, включившись в наш разговор.

— Ну, по крайней мере, она поддерживала связь с женихом каждый день.

— О чем они общались?

— А о чем они могу общаться? Наверное, о работе, кто когда вернулся; о еде, кто что съел на обед; о любви…

Неожиданно Сакурако-сан громко расхохоталась. Ёсими-сан посмотрела на меня, как будто требовала объяснений. Нормально ли вести такие разговоры? Конечно нормально, если у вас есть мобильный телефон и вторая половинка.

— Сакурако-сан.

Тем не менее слова Ёсими-сан оказались для нее очень смешными, и она не смогла сдержать хохот. Когда я дернул ее за рукав пальто, она лишь иронично взглянула на меня.

— Значит «Снег растает и исчезнет в весеннюю пору, но, если ты растаешь в моем сердце, мы больше не увидимся      [ 2 ]»?

— Чего?

— Это не нормально. Похоже эпоха Хэйсэй [ 3 ] сменилась на Хэйан [ 4 ] без моего ведома, — по-прежнему хохоча во все горло, произнесла Сакурако-сан.

В растерянности Ёсими-сан опять взглянула на меня, требуя разъяснений. Видимо Сакурако-сан держала Ёсими-сан за дурочку. Я, конечно, не совсем уверен, но думаю моя догадка верна…

— …Ладно, давайте отопрем дверь, — проговорил я.

Прежде чем Сакурако-сан успела обидеть всех, я выхватил ключ из рук моей матери и поспешил открыть дверь.

— Может она хотела побыть в одиночестве и все хорошо обдумать? Сами знаете брак не простая вещь…

— …

Мы знали, что Мидзусима-сан собирается выйти замуж. Но на мой вопрос Ёсими-сан отреагировала мрачным взглядом, будто она хорошо знала свою сестру.

Но даже сестры разные существа. У меня хорошие отношения со старшим братом, но есть некоторые вещи, которые я не знаю о нем. То же самое касается и его, он не знает все вещи обо мне. Неужели Ёсими-сан, как и Сакурако-сан, в любой непонятной ситуации видит трупы?

Обдумывая эту мысль, я отпер дверь и отошел в сторону, чтобы Ёсими-сан первая вошла в квартиру. Сделав глубокий вдох, она решительно взялась за ручку и…

Лязг.

Раздался металлический звук и дверь отказалась открываться дальше.

— …Ох.

— Дверь заперта изнутри на цепочку… — произнесла Сакурако-сан. Ее брови поползли вверх. Когда я перебросился взглядом с Ёсими-сан, то почувствовал слабость в коленках.

— Кажется у нас неприятности, — спокойным голосом отозвалась моя мать. Похоже, она еще не поняла, что могла означать эта цепь. — И что нам делать? Продолжить попытку открыть дверь?

Какой глупой вопрос. Она и правда ничего не поняла.

— …Пожалуйста.

— Мы можем перерезать цепь, но тогда вы заплатите за ремонт, хорошо? — с раздражением в голосе произнесла моя мать, что вконец вывело меня. Я схватился за рукав ее пальто.

— Чего?

Я тащил свою недовольную мать за собой и спустил ее с лестницы.

— Да включи свой мозг! Если цепочка заперта изнутри, значит в квартире человек!

— …О чем ты… ах, боже!

Пусть и не сразу, но мать, наконец, осознала всю серьезность ситуации.

Все верно. Если дверь заперта на цепочку, значит внутри квартиры должны быть люди. Конечно, в квартире не обязательно должна находиться Мидзусима-сан, ведь мы не слышали ни одного звука присутствия людей. Моя мать поспешно вышла на улицу к машине и принесла с собой ящик с инструментами, лежащий на заднем сидении.

— Вот… пожалуйста, — одновременно испуганным и растерянным голосом мать обратилась ко мне и передала ящик с инструментами. Мне поручили совсем не веселую работу, но сейчас нет времени на жалобы.

Я поднялся по лестнице и вернулся обратно к Сакурако-сан и Ёсими-сан, которая вся дрожала от ужаса. Очевидно, пока нас не было, Сакурако-сан опять опустила какой-то грубый комментарий. Про себя я извинился перед Ёсими-сан, мне не стоило оставлять ее наедине с этой девушкой.

Впрочем, сейчас моя главная цель — перерезать цепь.

— Думаю, удастся порвать ее.

— Пожалуйста, — отреагировала Ёсими-сан и поклонилась мне.

Несколько раз сжав и разжав кулаки, я сделал глубокий вдох. Почему-то я чувствовал себя разбитым до такой степени, что дверная ручка казалась вдалеке от меня. Но сейчас не время хандрить. Неизвестно как отреагирует полиция и приедет ли она на наш вызов. У меня нет другого выбора, кроме как самому открыть дверь.

— …

Медленно я приоткрыл дверь. Как и ожидалось мои уши не уловили никакого шума в глубине квартиры. Мой мозг орал мне убегать, но дрожащими руками я потянулся к цепочке. Внезапно, когда я уже собирался вложить силы в кусачки, я ощутил прикосновение Сакурако-сан на своей спине.

— С-Сакурако-сан?

— Когда откроешь дверь, мы должны войти первыми, — прошептала Сакурако-сан мне на ухо.

— Почему?

— Воняет. Если ты хочешь избежать сожалений, позволь мне войти первой.

— Запах…? — тихо спросил я, но Сакурако-сан уже отстранилась от меня.

Когда Сакурако-сан опустила странную фразу, я невольно несколько раз втянул носом воздух. Но кроме слабого аромата лаванды, который ощущался в прихожей, я ничего подозрительного не учуял.

— …

Я не должен позволять Сакурако-сан так воздействовать на меня. Передо мной ответственная задача. Она не особо сложная, но требует некоторой силы. Я опять сделал глубокий вдох и вложил силу в кусачки.

Чувствуя на своей спине тяжелые взгляды Сакурако-сан, Ёсими-сан и моей матери, я вложил все свои силы в руки. Цепь, со стороны выглядевшая очень прочной, на удивление легко сдалась. Когда я стиснул зубы и вложил всю свою массу в хватку, кусачки разорвали цепь. Я отошел назад и этим сразу же воспользовалась Сакурако-сан.

— Сакурако-сан!

Поспешно я попытался остановить Сакурако-сан, но та быстро скинула обувь и вошла внутрь. Мне не удалось ее остановить… вот почему я обернулся к Ёсими-сан, которая с удивлением смотрела на нас.

— Эмм… вы не возражаете, если мы войдем первыми…?

— …

— В квартире могло случиться что-то плохое… Я обещаю ничего не трогать внутри!

Со стороны мое предложение казалось абсурдным, но к удивлению, Ёсими-сан кивнула.

— Прошу.

— А?

Когда я с удивлением посмотрел на Ёсими-сан, она опять кивнула мне. Хотя в это раз ее кивок головой был больше похож на просьбу, чтобы мы вошли первыми, а не она.

— Эмм… нам действительно можно?

— Все в порядке, прошу.

— Но…

Я не мог скрыть своего замешательства, но лицо Ёсими-сан приобрело просящее выражение. Похоже ее очень хотелось оттянуть возможный неприятный момент с членом ее семьи.

— Все в порядке, делаете то, что нужно, — со скрытым рыданием в голосе, Ёсими-сан дважды кивнула.

Мне хотелось произнести хоть какие-то слова утешения, но я понял, что сейчас они не к месту.

— Хорошо…. Тогда извините за вторжение.

Я поблагодарил Ёсими-сан и зашел в прихожую. Скинув обувь, я опять почувствовал запах лаванды. Прихожая была чистой и прибранной. Кроме нашей с Сакурако-сан обуви никакой другой не было.

— Ох…

Я не смог сдержать удивительного вздоха в отличие от Сакурако-сан. Через полуоткрытую дверь прихожей я мог видеть состояние гостиной.

— Ужасно… что здесь произошло?

Невольно из моего горла вылетел стон. Несмотря на то, что окна в гостиной плотно зашторены, с помощью электрического освещения можно было разглядеть всю ужасную подноготную.

…Вандализм.

Первая моя мысль, когда я увидел гостиную. Естественно, беспорядок не рук Сакурако-сан. Ее нельзя назвать любящий порядок девушкой, но даже она не могла создать такой хаос за короткий промежуток времени.

По всей гостиной были разбросаны вещи. Осколки стекла, опрокинутые комнатные растения, порванные журналы, разбитый телевизор, открытая аптечка с разбросанными медикаментами… Все выглядело так, будто по комнате прошелся небольшой торнадо.

Ступая осторожно, чтобы не наступить на разбросанные вещи, я последовал за Сакурако-сан, которая к этому времени уже покинула гостиную. Я просто шел по разгромленной гостиной, и ощущал себя негодяем, который подсматривает за частной жизнью. Но разбросанные повсюду вещи просто приманивали к себе взгляд. Вот лежит свежий выпуск кулинарного журнала, раскрытый на страничке «Как приготовить домашний джем!». Рядом лежал нарядный альбом (позже я узнал, что это скрапбукинг [ 5 ]). Разорванная коробочка с черным чаем из специализированного магазина. Пустые коробочки от натуральных продуктов, которые видимо были доставлены почтой из Англии… Да, комната Мидзусимы-сан видела лучшие времена.

— Сакурако-сан, кажется, тут произошло что-то плохое.

Видимо все это время Сакурако-сан была в спальне. Когда мой взгляд упал на розовое белье на диване, с которого наполовину было содрано покрывало, я поспешно отвел взгляд.

— Ты где сейчас?

— Парнишка, сюда.

Чувствуя, как мои щеки пылают, я оглядел комнату, потому что голос Сакурако-сан послышался откуда-то сзади, и увидел еще одну дверь. Когда я подошел ближе, то увидел ягодицу Сакурако-сан в джинсах, выглядывающую сквозь щель между косяком и дверью спальни.

— Пожалуйста не трогай ничего в комнате, — сквозь щель попросил я Сакурако-сан, когда увидел, что она сидит на корточках перед кроватью. — Сакурако-сан…?

— …

Вместо ответа Сакурако-сан сняла свои черные кожаные перчатки и надела одноразовые медицинские, которые всегда носила в кармане.

— Сакурако-сан… ох!

Когда я распахнул дверь, мое тело тут же застыло на месте. Сцена, которую мне бы хотелось позабыть навсегда, снова воскресла в моей памяти.

— Это же…

Почему? Слова застряли в моей глотке. То, чего больше всего я боялся и к чему не был готов, снова предстало перед моими глазами.

— Кха… кха… кха…

Мои колени потеряли силу, и я опустился на пол. Мой нос сразу учуял слабый запах аммиака, перемешанный с трупным запахом.

— Эта женщина, она нужный нам жилец?

Зажимая рот рукой, я несколько раз кивнул. Тело Мидзусимы-сан раскинулось перед моими глазами. Верхняя ее часть тела лежала на полу в ногах у Сакурако-сан, а нижняя часть было закинута на кровать.

— Пахнет пока не так сильно. Если бы не запах аммиака, как от недержания мочи, я сразу и не обратила внимание на эту комнату.

— Ох…

Такое ужасающие зрелище, я даже усомнился в том, что вижу. Язык Мидзусимы-сан был высунут наружу, а глаза, в которых застыла агония, широко распахнуты.

Прекрасная Мидзусима-сан.

Тонкие, изящные, белоснежные пальцы были все скрючены от страданий и окрасились в синевато-черный цвет. Одна из ее грудей оголилась из ночной сорочки, но меня больше поразило не это казавшее пошлым зрелище, а бледный практически бесцветный оттенок кожи.

— Ууу…

В тот момент, когда печаль, будто гвоздями, начала царапать мое сердце, я почувствовал приступ страха, гнева и отвращения. Слезы во всю капали из моих глаз, а к горлу подступила рвота.

Я всегда задумывался почему. Будь то близкий или любимый человек, если смерть произошла внезапно, начинаешь чувствовать пугающий страх и отталкивающее физиологическое отвращение. Словами сложно выразить всю мою печаль и боль. Я был так расстроен, что просто закрыл лицо руками и прижался лбом к полу.

Зрелище слишком ужасное, я не хотел, чтобы мое последнее воспоминание о Мидзусиме-сан было таким. Но когда я зажмурился, то осознал, что широко распахнутые глаза этой женщины четко отпечатались в моем сознание. Уверен, мне никогда не забыть их.

— Хмм, все пятна на теле выглядят как трупные. Это комната выходит на солнечную сторону?

— Нет… не думаю.

— Роговица мутная, но не такая сухая, как я предполагала. Зрачки расширены.

И снова на руках Сакурако-сан были ее кожаные черные перчатки, которые при каждом соприкосновение издавали неприятный скрип. Видимо медицинские одноразовые она где-то уже сняла.

— Тело начало коченеть, но живот все еще можно продавить. Учитывая температуру в комнате, с момента смерти прошло около двадцати четырёх часов.

Когда я поднял голову, то увидел сияющие от радости глаза Сакурако-сан. Я не ненавидел эту черту в ней. Люди не должны чувствовать счастье от смерти человека.

— Сестра!! — раздался крик за нашими спинами. — Ах, этого не может быть! Сестра!

Я уже позабыл… Все это время с нами была госпожа Ёсими-сан.

— Боже, только не это… сестра! Еще позавчера мы с тобой весело болтали!

Мне стоило догадаться, что, если нас долго не будет, Ёсими-сан сама зайдет в квартиру. Войдя в спальню к нам, она рухнула на пол перед трупом Мидзусимы-сан.

— Все так ужасно, повсюду полный беспорядок… что произошло? Что произошло с моей сестрой!

Дрожащий голос Ёсими-сан не выдержал, и она разрыдалась, обняв труп сестры. Боже какой я дурак. Если бы я не поддался чувствам, то мог преподнести ей «смерть» Мидзусимы-сан мягче.

— Что мне делать…? — голосом полным слез спросила нас Ёсими-сан, нежно поправив челку Мидзусимы-сан.

— Думаю, нам стоит позвонить в полицию.

— А…?

— В квартире валяется труп. Нужно оповестить об этом полицию.

— Валяется …

В голосе Ёсими-сан прозвучали сердитые нотки.

— Сакурако-сан! — не сдержался я и закричал на Сакурако-сан. Она удивлённо посмотрела на меня и сжала губы. Я знаю, что Сакурако-сан не хотела никого обидеть. Но ее обыденные бессердечные слова ни к месту в этой ситуации.

— …Но нам и правда следует позвонить в полицию. Поэтому пока лучше не трогать вещи Киёми-сан…

Позвонить в полицию — единственная правильная вещь в текущей ситуации. Понимая, что в комнате Ёсими-сан, чтобы не произошла путаница, я впервые назвал Мидзусиму-сан по имени.

Чистая и прекрасная. [ 6 ]

Когда впервые я услышал его, то подумал, как прекрасно оно подходит для нее. Но сейчас я чуть не расплакался, упомянув это чудесное имя.

— …О чем ты?

— Все выглядит так, будто в комнате произошла борьба. Возможно, в этом замешаны какие-то преступники…

— То есть ты говоришь, что мою сестру убили?

— Думаю, такую возможность нельзя отбрасывать со счетов.

— Боже! Но почему! Почему мою сестру!?

Я не отношусь к тем людям, которые впутываются в преступления. Думаю, так же о себя думала и Ёсими-сан. Но в преступлениях замешены не только негодяи. Печальная реальность, каким бы чистым ты не был, твою жизнь может оборвать совершенно незнакомый человек. И так происходит каждый день, каждую минуту. Абсолютно невидимая смерть каждую секунду стоит за нашими спинами.

— Киёми…?

Неожиданно у входной двери я услышал незнакомый голос, общающийся с моей матерью. Прежде чем я успел подумать, Ёсими-сан вздрогнула и вскочила на ноги.

— Ёсими-сан… что здесь происходит? — спросил молодой мужчина, с удивлением оглядывая беспорядок в комнате. Полурасстегнутое пальто на нем очень походило на пальто Ёсими-сан.

— Моя сестра!

Ёсими-сан быстро подбежала к мужчине, прижалась к его груди и громко заплакала. Она испустила такой скорбный крик боли, что мое сердце чуть не разорвалось в тот же момент на части.

— …Что… что здесь произошло…

— Ах, познакомьтесь. Это жених Мидзусимы-сан, — донесся голос моей матери из прихожей. Она не решилась зайти вглубь квартиры, но по виду плачущей Ёсими-сан ей стало все понятно, и она нахмурила лицо. Без сомнений сейчас в ней боролись два противоборствующих чувства. С одной стороны ей было жалко Ёсими-сан, с другой стороны она начала обдумывать дальнейшую судьбу квартиры и попытки ее повторной сдачи.

Тем временем мужчина, казалось, был смущен плачем Ёсими-сан, но он нежно погладил ее по спине, как бы успокаивая, и кивнул в нашу сторону.

— Меня зовут Хасигути. Я врач-офтальмолог из ближайшей больницы. Киёми моя невеста.

Мужчина, назвавший себя Хасигути, выглядел немного старше Мидзусимы-сан и на первый взгляд производил впечатления симпатичного человека с чувством чистоты, но кричащего цвета розовый галстук под белым халатом все нарушал. Непонятно, что нашла в нем Киёми-сан. Возможно, в этой ситуации мои слова могут прозвучать грубо, но я совсем не расстроен, что он не женится на Киёми-сан… Возможно это только мое желание, но рядом с Киёми-сан мне бы не хотелось видеть такого неуклюжего человека.

Однако это не означает, что мне нравится такое печальное воссоединение Хасигути-сана с невестой. Мое сердце было готово разорваться на части от траурных лиц близких Киёми-сан.

— Так… что с моей Киёми?

— Там… — кивнул я в сторону спальни и посмотрел на пол.

— …Быть не может, Киёми!

По-прежнему с опущенными глазами я прошел мимо Хасигути-сана и Ёсими-сан, которая побежала за мужчиной, и бросился к входной двери.

— Боже мой! Киёми! Киёми!

— Сестра-а-а-а!

Два крика боли ударили мне в спину и в конец сломили меня. Я больше не мог сдерживать плач.

— Уууу…

Когда я попытался подавить рыдание, к моему горлу подкатила рвота. Я отчаянно зажал рукой рот, удерживая и плач, и желудочный сок. Сакурако-сан, наблюдая за моими страданиями, вздохнула, будто ей было скучно. Честно говоря, в такие моменты мне казалось, что даже ее сердце состоит из твердых, холодных костей.

— Сакурако-сан… — когда я обратился к ней, она подняла ладонь, призывая меня помолчать.

— Телефон, — произнесла Сакурако-сан и вытянула ко мне руку.

— А?

— Мы обязаны доложить о произошедшем. Кроме нас никто не сможет это сделать.

— …Ты права.

Конечно, она права. Оба близких жертвы в самом разгаре горя, а моя мать, не отрываясь, смотрит на дверь. Мы единственные, кто могут позвонить в полицию. Когда я уже собирался позвонить, белые пальцы Сакурако-сан вырвали из моих рук смартфон.

— Эй… Сакурако-сан?

Она набрала незнакомый мне номер и через какое-то время произнесла: «Это я».

— Я нашла труп жильца в одной из квартир, которыми управляет мать парнишки. Что случилось — неизвестно, но предварительно смерть произошла сутки назад. Да, я понимаю, что доставляю тебе дополнительные хлопоты. Адрес? Сейчас… — Сакурако-сан быстро перебрала разбросанную корреспонденцию на низком столике и без запинки сообщила адрес квартиры. Если судить по разговору, возможно, она позвонила Арихара-сану.

Арихара-сан — жених Сакурако-сан и работает в полиции. Он отличный парень, который хорошо развит как физически, так и в умственном плане. Его никак нельзя было сравнить с Сакурако-сан. Хоть Арихара-сан и был немного старше ее, кажется, их отношения завязались с так называемых «друзей детства».

— Готово. Скоро сюда подъедет полиция, — произнесла Сакурако-сан и вернула мне телефон.

Внезапно, она резко присела на корточки и потянулась к сумке с корреспонденцией, которая была разбросано по всему низкому столику.

— Сакурако-сан! Ты не можешь прикасаться к вещам!

— Почему?

— Существует вероятность, что здесь произошло преступление.

— Преступление? Дверь была заперта на цепочку, — совершенно не обращая на меня внимание, Сакурако-сан ответила мне и начала копаться в сумочке Киёми-сан.

— Да, но…

Не знаю, дело привычки это или нет, но Сакурако-сан вытряхнула все содержимое из сумки и начала аккуратно сортировать. Мобильный телефон, ключи с брелоком, чехол, чехол, еще чехол… три мешочка разных размеров и разных типов: с носовыми платками, с одноразовыми салфетками и с шариковыми ручками.

— Хмм.

Видимо бумажник остался в сумке. Сакурако-сан вынула его, открыла, убедилась, что деньги не исчезли, и отложила в сторону.

— …Значит тут побывал не вор?

— Похоже на то. Тем более окна в квартире закрыты изнутри. Я сразу проверила это.

Когда стало понятно, что дело не в деньгах, внизу моего живота похолодело. Неужели все дело в личной обиде? Или преступление с целью убийства? Разгром в комнате свидетельствовал о сопротивление со стороны Киёми-сан. Это можно было понять и по наполовину обнаженной груди…

— Буэээ…

На секунду представив, как она страдала в момент убийства, я не выдержал и меня стошнило в ближайшую мусорную корзину. Я ощутил, как непереваренные онигири выходят из моего горла.

Молча, Сакурако-сан порылась в моей сумке и достала недопитую бутылку чая. Хоть у меня и болело горло, я прополоскал его двумя глотками чая, и приступ тошноты унялся. Отложив бутылку в сторону, я вцепился в себя руками, как бы обнимая самого себя. Я вцепился в свою куртку так крепко, что та угрожающе затрещала.

— Кто это сделал…

— Кто же?

Когда я пробормотал в пустоту, Сакурако-сан странно моргнула.

— …Что?

— Я уже говорила, что все окна были заперты. Входная дверь, как ты помнишь, тоже.

— …?

От слов Сакурако-сан мое сердце забилось сильнее.

— Окно и двери заперты изнутри. Ты знаешь, как могло произойти убийство в запертой квартире?

— В запертой квартире…?

На глазах растерянного меня. Сакурако-сан начала укладывать обратно в сумку все отсортированное содержимое. Момент, и вот она положила в сумку ключи с брелоком и застегнула молнию.

Все верно. Абсолютно запертая квартира изнутри. Сакурако-сан сказала, что проверила все окна, нет причин сомневаться в ее словах.

— Может…

В ситуации, которая сильно смахивала на детективный роман, я услышал далекий вой сирен.

— Как я и думала, он быстро.

— Это ведь Арихара-сан из департамента общественной безопасности? Вполне естественно для человека такой профессии быстро среагировать на вызов.

— Отец Наоэ тоже работал в департаменте общественной безопасности. Похоже, он унаследовал свои способности от отца. С точки зрения карьерного роста, он на самом дне по сравнению с полицейским департаментом и департаментом безопасности. Его работа больше похожа на работу для идиотов.

С этими словами Сакурако-сан встала и протянула мне носовой платок. Лишь только после этого я заметил, что помимо слез из моего носа потекли сопли. Когда я в панике начал утираться, я почувствовал тонкий, успокаивающий аромат особняка Сакурако-сан.

— Пойдем. Я ненавижу иметь дела с полицией.

— Хорошо… Думаю, нам не стоит беспокоить Арихара-сана.

Пока Сакурако-сан надевала обувь, я немного успокоился и привел себя в порядок благодаря ее носовому платку. Прежде чем выйти из квартиры, я обернулся в сторону тела Киёми-сан, но разгромленная гостиная и настежь открытая дверь скрыли от меня нелицеприятное зрелище. Внутри себя я испытал облегчение.

— Подожди…

Моя мать попыталась заговорить со мной, но я лишь бросил ей: «Я сделал все, что мог» — и начал спускаться по лестнице вслед за Сакурако-сан. В конце концов мы и правда сделали все возможное. С остальным моя мать должна справиться сама.

— …Знаешь, нельзя так просто использовать человека, потому что он твой жених.

— Он не мой жених, а я не его невеста. Его выбрали мои родители. Я не вижу ничего плохого, чтобы использовать его в своих нуждах.

— О чем ты говоришь? Разве третий отдел по иностранным делам не борется с международной преступностью?

— А ты хорошо осведомлен.

— В прошлый раз я нашел эту информацию в интернете.

— Ну, как и отец, он охотится на крайне левых коммунистов.

Мы спустились по лестнице и вышли из дома. Я попытался забыть то, что увидел в квартире Киёми-сан, но это невозможно. Я был вынужден сделать глубокий вдох, чтобы снова не разрыдаться.

— Так… и куда мы теперь?

— Если останемся здесь до приезда полицейских, то будем вынуждены ответить на множество вопросов. А это хлопотно.

— Тогда… как насчет выпить чашечку чая у меня дома?

— Не стоит… Давай лучше погреемся в той кофейне, — предложила Сакурако-сан и указала пальцем на ту самую кофейню напротив дома. Если мы пойдем туда, то сможем понаблюдать за происходящим. Почему-то Сакурако-сан выглядела встревоженной. Со всех ног мы бросились к кафе от приближающихся красно-синих огней полицейских машин.

Примечания:

1. Японская традиционная кукла-неваляшка

2. Строчка из японского стихотворения. Переводится как-то так, можете глянуть сами https://art-tags.net/manyo/nine/m1782.html

3. Нынешняя эпоха Японии

4. Эпоха 1700-х годов

5. Вид рукодельного искусства, заключающийся в изготовлении и оформлении семейных или личных фотоальбомов

6. 清く (киё) — чистый, незапятнанный; 美しい (ми) — красивый, прекрасный