Кровь Аэнариона (Новелла) - 15 Глава

Тирион надел свою старую одежду. Он вышел на балкон и посмотрел вниз, на улицу. Было уже поздно, но внизу все еще двигались люди. Вдоль этой улицы он мог видеть, что виллы и особняки были хорошо освещены, но целые огромные районы города были погружены в темноту. В лунном свете вырисовывались огромные здания. Насколько он мог судить, в них просто никого не было.

Он почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Он действительно собирался это сделать. Он собирался выскользнуть в ночь и исследовать город. Он чувствовал себя так, словно собирался сбежать из тюрьмы. Это было не так, как если бы он действительно был пленником в Изумрудном Дворце. Он был уверен, что они отпустят его, если он попросит. Просто они окружили бы его охраной и сопровождающими другого рода, а это было совсем не то, чего он хотел. Он хотел быть сам по себе, смотреть на вещи в своем собственном темпе, исследовать их. Он вспомнил кое-что о городе, в котором родился. Он хотел посмотреть, насколько это соответствует его детским воспоминаниям.

Он хотел было разбудить Теклиса, чтобы тот объяснил ему, что делать, но отбросил эту мысль в сторону. Его брат, скорее всего, тоже захочет пойти, и это значительно усложнит логистику экспедиции. Он расскажет ему об этом завтра, когда вернется. Сегодня вечером будет просто разведка. Будут и другие ночи или даже дни.

Кроме того, он хотел этого для себя. Он хотел сделать это в одиночку.

Тирион спустился с балкона. Внизу на стене было много вьющегося плюща, но он сомневался, что тот выдержит его вес. Вместо этого он воспользовался промежутками между каменными блоками, которые составляли стену для удержания ног и пальцев, и спустился вниз, опустив руки на последних десяти футов над землёй. Как только он спрыгнул, он поднялся, отряхнулся и зашагал прочь, беспечно насвистывая, шагая с уверенностью, как будто то, что он делал, было совершенно нормальным.

На ходу он на мгновение остановился, чтобы оглядеться и сориентироваться. Он был уверен, что сможет снова найти это место. Ночью все выглядело по-другому, но Изумрудный Дворец был особенным, таким массивным и с его зеленовато освещенными башнями. Он посмотрел на холмы над гаванью. Там поблескивало несколько огоньков, но их было немного. Однако он знал, что то, что он искал, было там, и он направился прочь, выбирая путь, который приведет его на холм.

Вскоре на улицах стало гораздо тише, и он остался один. Теперь он двигался более осторожно, побуждаемый инстинктами, которые подсказывали ему, что в уединенных местах есть опасность. У него был с собой меч, привязанный к спине для подъема. Он поправил положение ножен на поясе, чтобы их было легче из них вынимать, и несколько раз потренировался вытаскивать меч из ножен, чтобы в случае необходимости выхватить его с быстротой, от которой расплывались глаза. Ему это нравилось. Это заставило его почувствовать себя героем сказки.

Здания вокруг него были старыми и издавали затхлый запах. Ни в одном из них не горел свет, они были пусты. Окна некоторых из них были заколочены досками. Другие казались совершенно заброшенными. В этих местах уже много лет никто не жил. Если бы он захотел, то мог бы просто выбрать одно из этих зданий и поселиться в нем.

На мгновение ему представилось, что он живет, как потерпевший кораблекрушение, в скорлупе одного из этих забытых особняков. Эта мысль вызвала у него улыбку, но потом он вспомнил, что во всех этих домах когда-то жили его собственные люди, целые семьи, их слуги, кузены и дальние родственники. Теперь все эти эльфы ушли. Впервые в жизни ему пришло в голову, что эльфы — это вымирающий народ, исчезающий с лица земли и никогда больше не возродится. Каждый из этих пустых домов представлял собой великую аристократическую семью, которая теперь вымерла.

Как они умерли? Неужели их убили на войне? Неужели они просто исчезли, и с каждым столетием рождалось все меньше детей, а старики умирали? Неужели они погибли в результате несчастных случаев, один за другим, год за годом, столетие за столетием, убитые случайностью и несчастной судьбой?

Он полагал, что это не имеет особого значения. Простая, печальная истина заключалась в том, что они ушли. Тирион вдруг понял нутром, как никогда раньше, что имел в виду Корхиен, когда говорил, что жизнь каждого эльфа драгоценна. Теперь их осталось так мало, что каждая смерть была еще одним маленьким поражением для всего народа, еще одной потухшей свечой в огромной гулкой комнате, которая скоро станет темной и пустой.

Не то что бы эта мысль испугала его. Ему стало не по себе и грустно. На мгновение он подумал о том, чтобы бросить всю свою экспедицию и вернуться во дворец. Однако это означало бы признать свое поражение или, по крайней мере, утрату мужества, поэтому он двинулся вверх по холму, следуя подсказкам полузабытых воспоминаний о том времени, когда он был совсем маленьким, пока наконец не нашел его, или, по крайней мере, то, в чем он был совершенно уверен: дом, в котором он жил, когда они с Теклисом были совсем маленькими детьми.

Он стоял высоко на холме в ряду других таких же домов. В некоторых из них еще горели огни. Они не были полностью покинуты. Их старый дом стоял высокий, старый и гордый. Он был намного старше Изумрудного Дворца, построенного в те далекие времена, когда предки его отца смотрели на купцов буквально с высоты своего роста. Он был высоким и узким, высотой в пять этажей, и в каждом окне, выходящем на эту сторону, был балкон. Он помнил, как ребенком стоял на одном из этих балконов и смотрел вниз, на гавань. Тогда он был слишком молод и мал, чтобы по-настоящему понимать все, что происходит вокруг. Теперь он чувствовал себя гораздо старше.

Тирион направился к двери. Она была скована цепью. Кто-то взял на себя труд запереть это место, и было похоже, что кто-то навещал его время от времени, чтобы убедиться, что оно в порядке. Он подозревал, что это люди, нанятые родственниками его матери. Похоже, они были из тех, кто заботится о своей собственности. Он полагал, что сможет попробовать открыть замки или кольца цепи, если действительно захочет, но это было похоже на святотатство. Поэтому он вскарабкался по фасаду здания на первый балкон.

Воспоминания нахлынули снова. Он уже бывал здесь раньше, когда барьер был так высок, что ему приходилось вставать на цыпочки, чтобы заглянуть через него, а его отец и друзья отца казались великанами.

Он знал, что сверху вид будет еще лучше, поэтому стал карабкаться наверх, пока не добрался до самого высокого балкона, и земля под ним не стала головокружительной пропастью. Все эти часы, проведенные на такелаже «Орла Лотерна», доказали тогда свою ценность. Он не нервничал и не боялся. Он наслаждался физической активностью подъема, почти так же, как наслаждался видом, который был его наградой.

Теперь он был очень высоко над городом Лотерн и мог видеть все, что происходило внизу, в гавани. Волны сверкали серебром в лунном свете. Тысячи кораблей были похожи на тени. Их мачты были похожи на лес, плывущий по воде.

Большие участки города были освещены, сверкая огнями и жизнью. Ещё большие части были мертвы, все во тьме, тени и тишине. Это было подобно раку, разъедающего сердце Лотерна. Тирион был уверен, что в детстве все казалось не таким уж плохим, но, должно быть, так оно и было. В масштабе времени эльфов десятилетие было мгновением ока. Он просто был молод и ничего не знал.

Он увидел, что квартал иностранцев был ярко освещен. Там, внизу, горело голое пламя, и факельщики шли по темным переулкам, а тысячи людей занимались своими делами в мерцающих тенях. Это было очаровательно и привлекательно, и он знал, что в какой-то момент ему придется посетить это место. Но сегодня у него на уме было совсем другое.

Эльф подошел к закрытым ставнями окнам. Снаружи не было никаких цепей, зато имелась перекладина, которую легко можно было поднять, просунув лезвие меча в щель в дереве. Внутри пахло затхлостью и затхлостью, но все еще сохранялся запах того места, которое он помнил: натертые воском полы, благовония, металлический привкус чего-то, связанного с исследованиями его отца. Внутри было темно, но он не чувствовал никакого беспокойства. По правде говоря, ему казалось, что он возвращается домой.

Он вошел внутрь, и снова нахлынули воспоминания. Дом был гораздо больше, чем казалось с улицы. Он была высоким и узким, но тянулся далеко от дороги, и в нем было много-много комнат. Было много мебели, которая была вся покрыта простынями и брезентом, и были зеркала в деревянных ящиках, открыв которые можно было увидеть стекло. Он нашел светящийся шар и протер его, чтобы оживить. Его слабого освещения было достаточно, чтобы он мог видеть дальше. Послышались странные звуки, удары и скрип, когда деревянные полы осели. Здесь, вероятно, тоже бродили крысы, хотя он и не мог догадаться, что они здесь ели.

Тирион прошелся по дому, пока не добрался до комнаты, которую искал, и нашел то, что искал. Сверху на него смотрел портрет его матери в полный рост. Она выглядела очень красивой и очень хрупкой, и в ее чертах и внешности было что-то от Теклиса. Возможно, именно поэтому отец всегда предпочитал другого близнеца. Не то чтобы это имело большое значение. Он изучал портрет, как делал это в детстве, гадая, какой была эта женщина и что бы она сказала ему, если бы могла говорить с ним сейчас.

Но она не могла говорить, и не было никаких ответов. Он шел по городу призраков, подумал он. Это было место, где мертвых было больше, чем живых, и там было больше воспоминаний о прошлом, чем людей, которые могли бы помнить эти события.

Печаль охватила его, когда он увидел эту прекрасную хрупкую незнакомку, с которой никогда не встречался. Через некоторое время он встал и ушел, уходя от мертвых и возвращаясь к яркой жизни Изумрудного Дворца. Он сомневался, что кто-нибудь бросит ему вызов, если он войдет через парадную дверь, но он вернулся в свою комнату тем же путем, что и ушел, карабкаясь по стенам и легко скользя по балкону.

— Где же ты пропадал? — спросил Теклис. Он сидел там с раскрытой книгой на коленях, и лунный свет был достаточно ярким, чтобы читать при нем с эльфийским зрением.

— Я ходил посмотреть старый дом.

— Я всегда ненавидел то место.

— Все не так уж плохо. Мне всегда оно нравилось.

— Видел её? — не было нужды спрашивать, о ком идет речь.

— Да. Она выглядела точно так же.

— Я был бы очень удивлен, если бы она выглядела иначе, — сказал Теклис, поднимаясь со стула и тяжело хромая к двери. — Она уже давно мертва.

Тирион хотел было сказать брату, что по эльфийским понятиям это не так уж и долго, но промолчал и посмотрел брату вслед.