Кровь Аэнариона (Новелла) - 19 Глава

Парящие сферы сотканного заклинаниями света освещали большой зал Изумрудного Дворца. Оркестр из лучших музыкантов играл на возвышении на одном конце зала. Под высоким потолком вращались огромные вентиляторы, движимые невидимой магией. Сотни красиво одетых и благородно выглядящих эльфов заполнили комнату. Они стояли на краю зала в тени альковов, где стояли огромные статуи, или вокруг столов, на которых был накрыт стол с лучшими эльфийскими яствами. Они болтали в темных углах, пили вино из резных хрустальных кубков или танцевали в центре зала, исполняя па огромных замысловатых ритуальных кадрилях, обязательных для такого рода общественных собраний.

Теклис никогда не видел ничего подобного. Это был его первый бал в одном из дворцов Лотерна, и он был, мягко говоря, впечатляющим.

Тирион стоял на балконе, наблюдая за всем и легко и дружелюбно улыбаясь всем, кто проходил мимо. Он выглядел совершенно непринужденно в своей красивой одежде. Его природное обаяние и приятная внешность компенсировали отсутствие формальной вежливости в его манерах. Теклис завидовал ему во всем этом. Его собственная одежда казалась слишком свободной для его высокого худощавого тела, и независимо от того, как часто слуги поправляли ее покрой и струи, они никогда не могли заставить его выглядеть иначе, чем неуклюжим пугалом.

Там, дома, Теклис был любимцем их отца, а Тирион — чужаком. Здесь было очевидно, что их роли всегда будут меняться местами. Именно Тирион был в центре внимания, и Теклис не сомневался, что отныне все будет именно так.

Он почувствовал прикосновение к своему локтю. Там стояла леди Мален в сверкающем голубом платье из какой-то магической ткани, переливающейся косметическими чарами блеска. Ее волосы были высоко собраны на голове и удерживались на месте драгоценными булавками. Из ее заостренных ушей свисали длинные бриллиантовые кольца.

— Вам ведь это не доставляет удовольствия, принц Теклис? – прошептала она.

— И как вы узнали? — съязвил он.

— Ты держишься подальше от этого сборища. Ты ни с кем не разговаривал и никого не приглашал потанцевать. Твой брат, кажется, не страдает от подобных ограничений.

— Тирион — это душа компании.

— В этом нет ничего удивительного. Он хорошо выглядит, уравновешен, уверен в себе – он не стесняется.

— Вы так думаете, госпожа?

— Тебе нелегко приходится с самим собой и с другими людьми. Возможно, ты никогда не будешь как он.

— Если вы пытались укрепить мою уверенность в себе этой маленькой беседой, то вы потерпели неудачу.

— Это не редкие недостатки среди тех, кто практикует Искусство. У нас есть определенная репутация из-за эксцентричности, замкнутости и отсутствии социальных навыков.

— Я не заметил, чтобы вы обладали каким-либо из этих качеств, — он сказал это, потому, что это было правдой. Она была очень милой женщиной и вполне могла быть очаровательной, несмотря на свои суровые манеры.

— У меня было несколько столетий, чтобы приобрести немного лоска. Надеюсь, у тебя будет такая возможность.

— Значит, вы считаете правдой то, что эльфы говорят о магах? — Теклису стало любопытно.

— В некотором смысле, да. Неудивительно, что маги должны быть затворниками. Наша жизнь требует изучения и очень много времени, проведенного наедине с книгами. Нам нужно много специализированных знаний, которые не могут представлять никакого интереса для непрофессионала. Это также требует от нас быть волевыми и эгоцентричными.

— Я вас понимаю. Откуда же берется эта эксцентричность?

— После долгого времени, проведенного в изоляции, даже самые уравновешенные люди покажутся эксцентричными с шансом развить странные представления и привычки. И я думаю, что есть что-то такое в подвержении ветрам магии и практике самого Искусства, что поддается психической нестабильности.

— Значит, я могу рассчитывать на еще большую изоляцию в будущем, — попытался он произнести это как шутку, но ему было немного жаль себя. Тирион с энтузиазмом бросился в кадриль и танцевал с группой улыбающихся молодых эльфов. Он сказал что-то, что заставило их всех рассмеяться.

— Нет, ты найдешь товарищество и с другими магами, если не будешь отталкивать слишком многих из них. Именно с ними у тебя будет больше всего общего – общие интересы, общие знания и общие потребности.

— Что ж, по крайней мере, на это стоит рассчитывать, — сказал он.

— Не надо насмехаться, принц Теклис.

— Как будто я когда-нибудь насмехался над вами, леди Мален.

Теперь Тирион танцевал с их кузиной, прелестной Лизелль. Он что-то сказал. Лизелль улыбнулась. Она что-то сказала. Он улыбнулся. Как легко он это делал, и все же, когда Теклис пробовал такие вещи, это никогда не срабатывало. Люди не реагировали на него так, как на его брата.

В такие моменты Теклис думал, что готов отказаться от Искусства, чтобы заставить девушку улыбаться так, как это делал Тирион. Но это чувство никогда не длилось дольше одного мгновения. Искусство в конце концов сделает его хозяином своего мира. Он был в этом уверен.

Тирион увлек Лизелль прочь от танцпола. Ее обнаженная рука была теплой под его пальцами, и он почувствовал, как между ними пробежала эротическая искра. Она улыбнулась ему, посмотрела в сторону леди Мален и Теклиса и сказала: — Твой брат очень внимательно наблюдает за нами.

— Он очень внимательно наблюдает за тобой, — сказал Тирион. — Он очарован твоей красотой. Как и любой эльф.

— Он очень странный.

— В каком смысле?

— То, как он на меня смотрит. Он напряжен, холоден и расчетлив. Как будто измеряет и чувствует, что тебе нужно.

— Я никогда не видел его таким.

— Он думает, что умнее нас.

— Он гораздо умнее нас. Поверь мне на слово.

— Ты ведь всегда за него заступаешься, правда?

— Он же мой брат.

— И это достаточная причина, чтобы принять его сторону? Против кого бы то ни было?

— Если я не приму его сторону, то кто примет?

— Это сделает моя мать. Я вижу, что он ей нравится.

— Тогда и она мне нравится, — сказал Тирион, надеясь, что Лизелль поймет намек.

— Твой брат — калека. Неужели он всегда был таким?

Тириону совсем не понравилось направление, в котором развивался этот разговор.

— Не хочешь ли еще раз потанцевать?

— Говорят, что темные эльфы оставляют калек на склоне горы в младенчестве, чтобы они не были обузой для общества.

Тирион пристально посмотрел на нее.

— И ты считаешь, что это хорошая идея?

— Наши предки делали то же самое до Раскола.

— То были еще более жестокие времена. Они вели войну против сил Тьмы. Во многих местах все еще делали это.

— Я слышала, как люди говорили, что мы становимся слабыми и декадентскими.

— Ты думаешь, что если мы станем больше походить на темных эльфов, то станем менее упадочными? — он улыбнулся, надеясь, что она поймет шутку. — Возможно, нам следует быть более похожими на гномов, чтобы стать менее упрямыми.

— Некоторые говорят, что мы пришли в упадок во время правления последнего Короля-Феникса. Они надеются, что Финубар вернет эльфийскую смелость и эльфийскую силу. Он мореплаватель и исследователь, а не волшебник-декадент, — она говорила с явной гордостью. Финубар был родом из Лотерна. Он был примером добродетелей ее народа.

— Необязательно принижать одного, чтобы похвалить другого.

Она рассмеялась над его серьезными словами так, как никогда не смеялась над его шуткой.

— Иногда мне кажется, что ты не эльф, дорогой кузен, а какой-то подменыш. Кажется, в тебе не так уж много злобы.

— Я тоже не думаю, что тебе нужно быть злым, чтобы быть эльфом.

— Тогда тебе придется многому научиться, мой дорогой Тирион. Теперь ты в Лотерне. Это отвратительное, порочное место.

Он окинул взглядом всех этих богатых эльфов, одетых в прекрасные одежды, едящих вкусную еду и пьющих прекрасное вино.

— Да, это видно. Настоящие головорезы.

— Не обманывайтесь, — сказала она. — Многие из них вонзили бы нож тебе в спину, если бы думали, что это поможет им вырваться вперед в свете. И в некоторых случаях я говорю не просто метафорически.

— Ты всегда так цинична?

— Я реалистка, — сказала она. — Я здесь выросла. Я знаю, на кого они похожи.

— Я всегда слышал, что Высшие Эльфы самые благородные существа в мире.

— И я уверена, что ты всегда слышал это от самих Высших Эльфов. Мы ведь не стыдимся хвалить самих себя, не так ли?

— А мы должны так делать?

— Даже если и так, это не имеет значения. Это нас не остановит. О боже, похоже, лорд Лариен заметил нас, — она слегка поморщилась, но ему показалось, что на самом деле она вовсе не была так уж недовольна.

— А что в этом плохого?

— Он уже некоторое время ухаживает за мной. Он может быть очень ревнив.

Тирион еще раньше заметил высокого, атлетически сложенного эльфа. Казалось, он вовсе не был так ревнив. Он был в окружении восхищенных красавиц, на каждую из которых, казалось, обращал часть своего внимания. Все они, видимо, были польщены тем, что тоже получили часть внимания. Лариен подошел ближе, выпрямившись и высоко подняв голову. Он улыбнулся Лизелль и коротко кивнул Тириону.

— А-ах, восхитительная Лизелль, — протянул он. — А это, должно быть, твой кузен с гор, о котором мы так много слышали.

Тирион улыбнулся ему.

— Я вижу только одного из вас. Вы и правда королевской крови? — лорд Лариен посмотрел на него чуть пристальнее, как будто не ожидал от Тириона никакого ответа.

— Я принц Тирион, — сказал Тирион, чтобы подчеркнуть, что в нем действительно течет королевская кровь. Он поклонился. — Рад с вами познакомиться.

Лизелль рассмеялась. Это не понравилось Лариену.

— Лариен. Очень рад, — сказал он, и по выражению его лица было ясно, что это вовсе не так. — Это было очень приятно. Леди Лизелль. Я надеюсь, что мы сможем потанцевать позже, если ваш кузен не будет настаивать на монополизации вашего времени, — по его тону было ясно, что он считает это грубостью.

Лариен грациозно поклонился им так, что стало ясно, что на самом деле он поклонился только ей, а затем попятился к своим поклонникам. Лизелль рассмеялась и восхищенно улыбнулась Тириону.

— В тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — сказала она. Он улыбнулся в ответ, но не был счастлив. Он чувствовал, что она играет здесь в какую-то игру, а он был ее противником. Ее настоящий интерес был к Лариену, и он был подставлен как потенциальный соперник, чтобы вызвать немного ревности и интереса.

Лариен что-то сказал своим поклонницам. Все посмотрели на Тириона и рассмеялись. Он грациозно помахал им рукой, словно радуясь тому, что находится в центре внимания, хотя и знал, что каким-то образом попал в беду.

Очень красивая молодая эльфийская служанка отделилась от смеющейся группы, кружащейся вокруг лорда Лариена. Она придвинулась ближе, выглядя словно на картине в своем длинном бальном платье.

— Леди Лизелль, — сказала она. — Почему бы вам не представить своего прекрасного спутника всем остальным? Мы все аб-со-лют-но умираем от желания познакомиться с ним.

— Принц Тирион, это леди Мелисса, — сказала Лизелль. Он поклонился, а она присела в реверансе. Леди Мелисса посмотрела на Тириона из-под длинных ресниц. Ее глаза были бледно-серыми.

— Ты совсем не похож на своего брата, — сказала она. — Трудно поверить, что вы родственники. Один так прекрасен, другой — нет… интересно.

— Мы близнецы, — сказал Тирион. — Я старше его на несколько минут.

— Близнецы. Это так необычно. Близнецы очень редко рождаются у Высших Эльфов, — сказала Мелисса.

— Они очень редко рождаются у эльфов, — сказала Лизелль.

— Действительно. Вот что я имела в виду. Это очень, очень необычно. Возможно, ваши родители использовали определенные оккультные ритуалы оплодотворения, — она сделала странное ударение на последних двух словах, и Тирион не мог не почувствовать, что его оскорбляют, хотя и не знал, как именно.

— Я так не думаю, — сказал он. — Мой отец был магом, конечно…

Мелисса хихикнула. Лизелль, казалось, разрывалась между смущением, гневом и желанием самой рассмеяться. Он не видел, насколько смешным было то, что он сказал. Однако он продолжал мягко улыбаться, не желая позволить им смутить его. Если они хотят играть в игры, то это прекрасно. Он знал, что как только выработает правила, то обязательно выиграет. Он всегда так делал.

— Я сказал что-то смешное? – поинтересовался Тирион. — Может быть, вы объясните мне, что это было?

Его ответ привел их в замешательство. Это было совсем не то, чего они обе ожидали. Он легко улыбнулся и шагнул вперед, вторгаясь в личное пространство Мелиссы. Он прекрасно понимал, какое воздействие оказывает на женщин его физическое присутствие.

Он наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Скажи мне, в чём был юмор?

Она отошла, немного взволновавшись. Он улыбнулся ее друзьям, как будто они были уверены друг в друге. Теперь он видел, что все они смотрят в этом направлении. Мелисса посмотрела вниз через левое плечо, а затем снова на него, и он внезапно осознал, что полностью изменил динамику их отношений.

— Я вообще ничего не имела в виду, — пробормотала она и вернулась к своим друзьям.

Тирион посмотрел на Лизелль и приподнял бровь.

— Я думаю, Мелисса намекала, довольно бестактно, что ваши родители могли использовать определенную запрещённую магию, — сказала Лизелль, — или были связаны с запрещенными культами. Так же, как она сначала намекала, что близнецы могут быть редки среди высших эльфов, но не среди темных эльфов. Ей нравится думать, что у нее есть тонкий ум.

— А почему она так сказала? — искренне озадаченно спросил Тирион. — О моих родителях.

— Ходят определенные слухи, — сказала Лизелль. — Они всегда есть. Это такой город.

Тирион решил, что ему следует обсудить этот вопрос с братом. Теклис всегда знал о таких вещах больше, чем он.

— Если вы меня извините, я отойду на несколько минут, я сейчас вернусь.

Он подошел к Теклису, минуя Мелиссу, лорда Лариена и их маленькую компанию. Он улыбнулся, проходя мимо, как будто не было ничего более восхитительного, чем их внимание.

— Животное, — услышал он, проходя мимо, голос одной из женщин.

— Но довольно красивое, — сказал кто-то еще. Он подумал, что это леди Мелисса.

— Что она сказала? — Теклис казался раздраженным. Тирион улыбнулся, как будто его брат только что пошутил. Он огляделся вокруг. Леди Мален была вовлечена в дискуссию о мореплавании с Илфарисом и Корхиеном. Никто не обращал на них никакого внимания.

— Тише, брат, — сказал Тирион. — Не позволяй им тебя расстраивать. Я подозреваю, что именно этого они и хотят. Они, кажется, получают удовольствие от такого рода вещей здесь. Это как будто игра, где ты набираешь очки.

— Они говорят о наших родителях, Тирион. Они намекают, что они были членами Культа Удовольствий, запрещенного культа, связанного с поклонением демоническим богам. С Владыкой Наслаждений, Тем, Кого Не Называют, — Теклис даже понизил голос. Это была не та тема, о которой кто-то хотел бы услышать подслушанный разговор. Об этом говорили только шепотом, говорили косвенно, но никогда напрямую.

— Я не могу себе представить, чтобы наш отец был замешан в подобном деле, — сказал Теклис. — А ты можешь?

Тирион попытался представить своего отца где-нибудь еще, но только не в мастерской или не за чтением заплесневелого магического тома. Но это было невозможно. Не было никакого способа представить его вовлеченным в запрещенные ритуалы. Так же легко было представить его капитаном корабля работоргвцев из Наггарота.

— Нет.

Теклис задумался.

— И все же мы здесь, близнецы. И близнецы действительно редки среди эльфов.

Тирион хранил молчание. Он видел, что брат серьезно задумался над этим вопросом. Он всегда был одним из тех, кто пытается увидеть все стороны проблемы.

— Я не думаю, что это возможно, — сказал он наконец.

— Тогда я рад, что мы пришли к согласию, — сказал Тирион. — Зачем кому-то распространять такие слухи?

— Злоба, — сказал Теклис. — Ты же знаешь что такое эльфы.

— Конечно, есть и лучшие цели для такой злобы, — сказал Тирион. — Наш отец — старый, бедный эльф, живущий в уединении в горах. Никто ничего не выигрывает, говоря о нем такие вещи.

— У каждого ведь должна быть какая-то причина, не так ли, брат? Тебе никогда не приходило в голову, что они могут делать это просто ради удовольствия?

Тирион не мог понять, что это за удовольствие, но уже начал понимать, что в последнем отношении оно может быть необычным.

— У тебя доброе сердце, — наконец сказал Теклис. Он произнес это так, словно это было обвинение в слабости. Тирион не принял это на свой счет.

— Как бы то ни было, я думаю, что безопаснее всего предположить, что у кого-то где-то есть мотив для распространения этого слуха сейчас. Если он не направлен на нашего отца, то, скорее всего, направлен на наших дорогих богатых родственников.

Теклис кивнул:

— Вероятно. Или, может быть, просто мы являемся предметом обсуждения в данный момент, и в нас бросают грязь в восхитительной эльфийской манере.

Тирион рассмеялся.

— Возможно, ты и прав. Возможно, я воспринимаю это слишком серьезно.

— Честно говоря, я удивлен, что ты вообще думаешь об этих вещах, брат. Если что-то не связано с войной или сражениями, то ты обычно в этом не заинтересован.

Тирион склонил голову в сторону Лизелль и Мелиссы, а также небольшой группы очень красивых молодых эльфийских девушек вокруг них.

— Я начинаю понимать, что существуют всевозможные поля сражений и способы борьбы за славу.

— Ты уверен, что тебя интересует именно слава?

— Поверь, сфера моих интересов шире, чем у тебя.

— Я должен добавить девушек к войне и сражению, не так ли?

— Девочки всегда были включены в это. Я начинаю думать о политике.

— Причина, по которой ведутся войны — согласно одному из наших более древних философов.

— Когда дипломатия терпит неудачу, начинаются войны, — процитировал Тирион.

— Значит, ты взялся читать не только истории сражений и легенды о героях.

— Нет. Корхиен мне так сказал.

— Возможно, тебе стоит последовать примеру своего наставника и начать читать более широко.

— Это ему сказала леди Мален. По крайней мере, так он сказал.

— По крайней мере, он слушал.

Тирион не стал говорить ему, что подозревает Корхиена во лжи. Белый Лев читал гораздо больше, чем ему хотелось бы, чтобы кто-нибудь знал. Его вполне устраивало то, что его считали блефующим и не слишком умным солдатом, но на самом деле он был чем-то большим.

Это не было удивительно, когда он подумал об этом. Корхиен был компаньоном и телохранителем Короля-Феникса. Он ездил на дипломатические миссии вместо него. Он действовал как посредник между Финубаром, Великими Домами и князьями. Конечно, он был больше, чем простой солдат.

Тирион также видел, какое преимущество он получает, когда люди недооценивают его. Было не слишком трудно понять преимущества, которые Корхиен получал от той роли, которую он играл. Возможно, ему следует подумать о том, чтобы делать тоже самое.

— Ты опять слишком много о чем-то думаешь, — сказал Теклис. – Сразу начинает противно пахнуть горящим деревом.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, брат, — сказал Тирион. — А теперь, если ты меня извинишь, я должен вернуться к дамам.

— Они выглядят так, как будто им становится одиноко без тебя.

— Я посмотрю, что можно сделать, чтобы это изменить, — сказал Тирион. Он снова подошел к леди Лизелль, приятно улыбаясь — воплощение простого, искреннего, страстного молодого эльфа, думающего только об одном.