Кровь Аэнариона (Новелла) - 27 Глава

При свете двух лун, сквозь завесу проливного дождя, Н’Кари смотрел на храм Азуриана и злорадствовал. Портал, мерцая, закрылся за ним, когда последний из его последователей вышел из его сияющей поверхности. Впереди в полумраке виднелись туманные очертания огромного зиккурата.

Н’Кари изучал стены глазами, которые видели больше, чем свет. Он осмотрел огромные узоры магии, кружащиеся вокруг святилища. Мощные заклинания, сотканные

великими магами во времена высшей магии, но они были стары. Были области, где бесконечная энтропия времени истощила их. Были места, где физические фокусы исчезли, и заклинания были настолько изношены, что они были уязвимы.

Он смотрел на них, видя узоры магии, наложенные на его видение мира. Он видел души своей армии: пурпурные и болезненно-зеленые культисты Нургла, яркие кроваво-красные демоны Кхорната, сиреневые и лимонные демоны Слаанеш. Он увидел золотые от солнца души эльфийских защитников.

Его нынешняя сила исчислялась тысячами демонов. У них будут свои проблемы на священной земле внутри святилища. Сама его чистота затруднила бы им сохранение их нынешних форм в материальном мире. И все же, какое ему до этого дело? Они все равно послужат его целям. Он знал, что сможет сохранить свою форму даже там, внизу. Он все еще был полон энергии, украденной в Вихре.

Он махнул своей огромной клешней. Его последователи откликнулись. Костяные палочки били в барабаны, на которые была натянута эльфийская плоть. Флейты, вырезанные из бедренных костей еще живых дев, издавали ужасные звуки. Медные боевые рога звучали какофонией. Штормовая погода не беспокоила его силы. Они упивались этим.

Ему понадобится вся его магия и все его последователи, чтобы достичь своей цели. Святилище Азуриана было местом, где нечто родственное ему и в то же время противостоящее ему вступало в контакт с этим миром, общалось с его последователями, питалось их поклонением, касалось этого плана своей магией. Это был могущественный враг.

Эта сила будет противостоять ему на каждом шагу, как только он ступит на ее священную землю. Более того, она обладала силой противостоять ему, могла причинить ему сильную боль, изгнать его последователей-демонов, исказить разум и уничтожить тела его смертных почитателей. Ядро этого места было защищено стенами заклинаний, которые затрудняли работу магии, пока он не окажется внутри них.

Но святилище не было лишено слабостей. Стены заклинаний были бы бесполезны без воинов, защищающих их. Камни, в которые была вложена их магия, могли быть разбиты, перевернуты, уничтожены дюжиной физических способов. Разрушение физической основы разрушит сами заклинания.

Было время, когда эльфов хватало, чтобы удерживать такое место, но сейчас их было меньше, чем во времена Аэнариона. Там были слабые места, где он концентрировал свои атаки, заставляя эльфов защищать их и терять жизнь за жизнью, предоставляя эльфам выбор: охранять свою внешнюю оборону или отступать во внутреннее святилище.

И то и другое соответствовало целям Н’Кари. Если они останутся, ему будет легче использовать против них магию. Если они отступали, то без боя лишались доступа к своей внутренней защите.

Элрион смотрел на него безумными, обожающими глазами, его промокшая одежда прилипла к коже. Теперь он был похож на гончую; он жил только ради одобрения Н’Кари. Было бы забавно научить его ненависти, чтобы он обожал и негодовал одновременно. Н’Кари решил сделать это, когда у него будет время.

— Как только я подам сигнал, прикажите всем силам двигаться вперед. Атакуйте ту точку, где стены самые слабые. Втягивайте эльфов в бой на каждом шагу.

— Да, возлюбленный учитель.

— Мы сожрем этих эльфов.

— Будет отпразднован Тёмный Пир.

Слюна капала из уголка рта Элриона и исчезала в каплях дождя, стекавших по его лицу.

Над головой прогремел гром.

***

Теклис очнулся от кошмара с ощущением, что что-то ужасно не так. Он оглядел грубые каменные стены своей маленькой камеры. Они, казалось, приближались к нему. Тирион оторвался от книги, которую читал. Он сидел, скрестив ноги, возле двери. Последнее, что Теклис помнил, это разговор с ним перед тем, как он потерял сознание. Его брат, должно быть, принес его сюда.

— Значит, ты проснулся, — сказал Тирион. — Это хорошо. Я думал, ты будешь спать вечно.

— Здесь что-то не так. Разве ты не чувствуешь этого? — сказал Теклис.

Тирион выглядел серьезным.

— Что ты чувствуешь?

— Очень близко находится что-то очень могущественное и очень злое.

— Демон? — спросил Тирион.

Пронзительно зазвонили колокола.

— Он здесь, — сказал Теклис.

— Тогда пойдем посмотрим, — сказал Тирион. — С вершины храма открывается прекрасный вид.

Теклис покачал головой.

— У меня нет на это сил. Я останусь здесь.

Тирион пожал плечами и вышел.

***

Развернулись знамена с руной Слаанеш и символом Н’Кари. Под ними бешено скакали безумные культисты. Обезумевшие от похоти эльфы остановились, чтобы украсть поцелуй у танцующих похотливых демонеток. Горгульи взмыли в воздух под порывами ветра. Мутировавшие берсеркеры мчались к стенам, неся веревки, виноградные лозы и самодельные лестницы, сделанные из магически сплавленных костей.

В ответ небо потемнело от стрел, обрушившихся на приближающуюся орду смертоносным ливнем. Смертоносные заклинания, вплетенные в их наконечники, позволяли им пронзать магическую плоть демонов почти так же легко, как они пронзали броню культиста и кожу мутанта. Казалось, что внутри осталось больше живых эльфов, чем он думал, и их маги каким-то образом сумели защитить свою сущность даже от магического видения Н’Кари.

Хорошо, подумал Н’Кари. Это было бы более стимулирующим способом. Это придаст конфликту некоторую пикантность. Оппозиция доставила бы немного удовольствия.

Все шло хорошо. Скоро он отомстит.

С эльфами было довольно хлопотно. На войска Н’Кари обрушился шквал стрел и град заклинаний. Его воинов отбрасывали назад снова и снова. Более крупные демоны в его свите, не желая быть первыми нападающими на случай, если это ловушка, сдерживали атаку. Меньшие из них не были достаточно сильны, чтобы самостоятельно очистить стены. Настало время для другой тактики. Он отозвал свою армию назад и приказал им прекратить атаку, дать своим врагам час отдохнуть, поспать, помечтать…

Он глубоко вдохнул и выдохнул, опустошая легкие в облаке наркотического аромата, который почти ошеломил Элриона и других культистов, наблюдавших за ним яркими безумными глазами. Он вытянул один из своих когтей и начертил руны на земле. Он указал культистке, чтобы она склонила голову, и снял ее одним быстрым движением. Он снова вдохнул, когда огромная струя крови взметнулась в воздух. Вся алая жидкость была втянута в его грудь, принося с собой слабый привкус испорченной души ее владельца.

Н’Кари быстро сотворил свое заклинание, изменив кровь внутри себя, добавив немного своей собственной вечной сущности, вытягивая испорченные призраки из хаотических нижних миров. Он добавил видения греха из своих обширных воспоминаний и похотливые сны, отобранные на протяжении веков из душ, которые он пожирал.

Он снова вдохнул через ноздри, втягивая магические ветры и добавляя силы в ведьмино варево, которое выдыхал через рот. Армия призраков появилась в его дыхании, прекрасные эльфийские девушки и парни, полупрозрачные, соблазнительно танцующие.

Его поклонники протянули руки и попытались обнять их, но Н’Кари прогнал их прочь. Все это было не для них. Эти призраки были полусформированными, податливыми, отзывчивыми на мечты и капризы. Он не хотел, чтобы их формировали безумные стремления его почитателей. Они предназначались для других существ. Они станут искушением для хранителей стен.

Н’Кари направил сверкающий луч энергии в самое слабое место в стенах заклинаний. Даже будучи ослабленной оборона была все еще мощной. Потребовалось усилие, чтобы пробить даже самую маленькую щель в ней, но эта маленькая щель была всем, что ему нужно было создать. Призраки текли сквозь щель, как вода, просачивающаяся сквозь маленькое отверстие в корпусе корабля, неся в себе груз грез, желаний и безумного ужаса.